Выбор (джен)

1 августа 1994 года

pov Стефани

Запахи множились и растворялись в воздухе, окутывая словно кокон, из которого нельзя было вырваться. Сотни, тысячи ароматов один за другим подтачивали железную волю, заставляли снова и снова сжимать неестественно напряжённые кулаки. Всё моё существо пело и неистовалось под натиском этого огромного количества пищи. Настоящий рай для гурманов. Чуткий нюх улавливал мельчайшие оттенки разнообразных благоуханий — от терпкого запаха пота до невыносимо раздражающей вони дорогих духов. А вот и обладательница последних. Я чуть отодвинулась от ярко накрашенной девицы, увлечённо болтающей срывающимся сопрано по телефону. Визгливый голос, глубокое декольте с выступающем над ним ключицами, тонкие запястья и бледная, почти молочная кожа. Придвинувшись чуть ближе, я как бы невзначай коснулась обесцвеченных волос и слегка провела над головой моего будущего ужина.

20:00

Когда это началось — вчера, или месяц назад, а, может быть, было всегда? Каждый день перед глазами маячило одно и то же лицо, не давая спокойно спать или гулять по излюбленным набережным, наслаждаться полётами и тёплой струящейся кровью, всегда дарящей покой и наслаждение. Чёрные, словно смоль, волосы, рассыпавшиеся в беспорядке, плотно сжатые губы, не знающие, как надо улыбаться, резко вздёрнутый подбородок, напряжённые, неестественно выпрямленные плечи, готовые нести на себе тяжесть судеб мира и затягивающие в свою тёмную зелень уставшие глаза.

Я могла бы вечно наслаждаться этим образом, вертя его в голове так и эдак, подмечая новые мелочи, словно рисуя заново каждую морщинку, залёгшую меж нахмуренных бровей. Образ, дарящий отчаяние по ночам, когда хочется нестись во всю прыть за убегающими пантерами и выть так же надрывно, идя бок о бок с одиноким волком, отбившимся от стаи. Я хотела бы запустить пальцы в густые непослушные вихры и, неспешно выдирая их, слышать крики боли и судорожные хрипы из полуоткрытого рта. И наслаждаясь им и своим безумием, я наконец забыла бы про этот ужасный голос, шипеньем змеи подавляющий мою волю.

20:01

pov Том

Не помню, приходилось ли мне так сильно злиться раньше? Когда дети из детдома дразнили и кидали в мою сторону камни, а потом корчились на земле, прижимая руки к кровоточащим ранам, оставленным отрикошетевшими снарядами. Когда увидел своего настоящего отца и его любезную супругу, счастливо проживающих в своём убогом домишке, отстроенном на честно заработанные маггловские деньги. Помню, как сильно хотелось убивать, когда под угрозой срыва оказались все мои планы. А из-за чего? Из-за какого-то мальчишки, родившегося дабы стать моим палачом и новым героем своего времени.

Я часто выходил из себя и не раз жестоко наказывал тех, кто посмел нарушить мой хрупкий душевный покой. Мог часами пытать извивающуюся на полу фигуру, пока та не затихала в предсмертных конвульсиях. Но ещё никогда, НИКОГДА не был настолько взбешён! Строптивая девчонка, чьё тело я на свою голову занял, оказалась потомком старой почти вымершей расы полузверей-полулюдей. Когда-то они населяли весь западный материк, но после прихода магов, вынуждены были оставить насиженные места и бежать в горы. О них мало что было известно, но одно я знал точно — никто не мог в полной мере обуздать полузверя. Его животное начало всегда превалировало над человеческим разумом и с лёгкостью поддавалось инстинктам, стоило только представиться случаю.

Сливаясь с мятежным духом, я отчётливо ощущал густую, горячую, дикую кровь, бешенным потоком струящуюся по венам. Безошибочно угадывая её желания и потакая всем капризам, время от времени предоставляя её самой себе, я уходил в самые потаённые уголки сознания этого немыслимого существа, наблюдая за отрывочными воспоминаниями давно ушедших в небытие лет, доставшихся, по-видимому, ей от предков. Впервые вселившись, я сразу почувствовал присутствие чужой магии, сетью опутавшей каждую её клетку. Разорвав эти путы, я смог завладеть её сознанием, не зная тогда, какую ошибку совершаю. Смешение крови подарило ей некое подобие человеческого мышления, надёжно заперев звериную сущность. Я же своим неосторожным вторжением разорвал все сдерживающие её оковы и приобрёл вечную головную боль. В тайне смеюсь — ведь болит у нас обоих.

23:35

Стоило ненадолго отлучиться и вот пожалуйста — это исчадие ада слопало нашего информатора! Где взять нового?! Честное слово, если бы не моё жалкое положение, сам спровадил бы её на свет иной. А ей хоть бы что — как ребёнок носится за стаей голубей, время от времени выхватывая из общей кучи птиц одну или две и снова отпуская на волю...

2 августа 1994 года

pov Стефани

Сказал, что его зовут Том. Что ж теперь я знаю, как к нему обращаться. Правда, мы не особо разговариваем — он крайне занудлив и не даёт спокойно поиграть со львятами. Мне нравится их шерсть: она почти такого же цвета, как и мои волосы.

12:20

Постоянно что-то бубнит и мешает спокойно питаться. Что с того, что этот человек мог быть нам полезен? Кого это волнует, если он так восхитительно пахнет?! Больше всего люблю закатные сумерки — в это время Том даёт мне возможность побыть наедине с собой и отдаться мыслям о тех изумрудных глазах.

18:56

Как это враг?! Так вот почему каждый раз представляя это лицо хотелось видеть его одновременно смеющимся и исказившемся от боли! Что? Убить? Из нас двоих безумен только он. Не хочу больше с ним разговаривать.

18:57

pov Том

Почему я не заметил раньше? Как мог пропустить нечто подобное? Теперь это неразумное дитя скорее перегрызёт глотку себе, чем причинит вред чёртову мальчишке. Что так привлекает её в нём? На досуге надо будет спросить.

21:47

Всё... очень мило, как указывать на недостатки, если ей нравится всё?!

23:16

Ненавижу компромиссы, но дело оборачивается явно не в мою пользу, так что выбора нет. Придётся пообещать ей, что я не буду убивать полукровку... по крайней мере сразу.

23:20

pov Стефани

Не в силах унять колотящееся сердце, я беспокойно металась из угла в угол гостиничного номера. Том сказал, что я смогу увидеться с ним! Наконец-то почувствовать его запах, снова заглянуть в строгое непроницаемое лицо. А возможно даже и прикоснуться... Кровь резко прилила к щекам, и от переизбытка чувств я бросилась к окну. Тяжёлая рама словно картонная коробка легко отлетела в сторону и, наполовину высунувшись, наполовину выпав из открывшегося проёма, я счастливо захохотала, распугав прикорнувших было рядом птиц. Мелькание крыльев перед глазами отвлекло меня, а долетевший аромат с улицы заставил разжать пальцы и пуститься в полёт.

Невнятные булькающие звуки захлёбывающейся жертвы потонули в надвигающихся сумерках.

— Ты неисправима — прямо в центре города!

Отмахнувшись от Тома, я блаженно растянулась на нагревшемся асфальте и, выдохнув, окружила себя непроницаемым барьером, спровадив начавших было подтягиваться зевак.

Годрикова впадина

00:00

Сумерки скрадывали мои и без того тихие шаги. Легко ступая по каменной крошке, я стремительно приближалась к чернеющим руинам некогда великолепного дома, образ которого внезапно всплыл откуда-то из глубин не принадлежащей мне памяти. Затуманенным взглядом обведя разрушенное здание, я блаженно улыбнулась — его запах! Повсюду. Ноги сами понесли меня дальше, кружа в замысловатом изломанном вальсе. Он был здесь и здесь и... Я резко остановилась и с силой втянула прохладный ночной воздух — судя по всему, моё мучительное наваждение недавно отсюда аппарировало. Тем лучше.

Сосредоточившись, я закрыла глаза и позволила взять вверх звериным инстинктам. Все чувства обострились до предела, и пробудившаяся магия сама повела меня.

10 августа 1994 года

18:10

Оживлённый Лондон гудел и бесновался, не давая своим многочисленным жителям ни минуты покоя. Тысячи прохожих, такие одинаковые и разные одновременно, безликим потоком проносились мимо, унося за собой радости и разочарования, весёлые голоса и раздражённые пререкания, звонкий смех и детские капризы. Мятежный город жил со своими вечными дождями и свинцовым небом над головами снующих то туда, то сюда людей.

Час пик — страшное время, когда толпа раздражённых граждан готова снести горы на пути к горячему ужину и долгожданному телевизору. Давка, образовавшаяся около выхода из подземного перехода, внезапно расступилась. Две тёмные фигуры, надёжно скрытые серыми плащами и внезапно появившиеся в самой её гуще, стремительно пробирались к старой телефонной будке, бывшей сейчас в роли маяка посреди бушующего моря.

— Прости, надо было доверить аппарацию тебе.

Человек с высокой статной фигурой откинул капюшон и, старательно отводя взгляд, виновато застыл перед ухмыляющимся подростком.

— Брось, Сириус, тебе нужна практика. Как ещё ты собираешься восстанавливаться, сидя целыми днями на Гриммо?

В глубине тёмно-зелёных глаз затеплилась маленькая искорка, но тут же погасла, когда холодный женский голос произнёс:

— Министерство Магии. Назовите имя и цель вашего визита.

pov Сириуса

На 24 повороте я отказался от своего намерения, запомнить путь к архиву. Этот невозможный ребёнок, расправив свои окрепшие за лето плечи, уверенно вёл меня в переплетении подземных коридоров. Тёмное полуподвальное помещение было похоже на туннель с бесконечным числом ответвлений, раскинувшихся на сотни, а то и тысячи миль вокруг.

Резко остановившись, Гарри с усмешкой протянул руку к деревянной непримечательной двери. Как только его пальцы коснулись тёмной поверхности, коридор на миг озарился ярким режущим светом, а секундой позже снова погрузился в полумрак.

На мальчишеском лице появилось самодовольное выражение:

— Знаешь, Сириус, я начинаю разочаровываться в качестве их охранных чар.

1 сентября 1994 года

pov Гарри

Когда-то я любил это место. Или думал, что люблю. В любом случае, мне нравилось сюда возвращаться, ощущать струящуюся в воздухе магию, не чувствовать себя изгоем, понимать, что слова "странный" и "нормальный" меняются местами, не успевая уступать друг другу дорогу. Но сейчас, хоть времени прошло не так уж и много, кажется, что всё это происходило со мной в прошлой жизни. Хотя по сути так оно и есть.

Ещё по-летнему тёплый ветер постепенно усиливался, становясь по-зимнему ледяным. Одинокие листья нехотя покидали свои прежние пристанища и уносились в ведомую лишь им одним даль. Отросшие волосы, которые мне лень было собирать в хвост, покрывались инеем, но я совсем не чувствовал холода. С недавних пор я перестал ощущать что-либо, кроме пугающего безразличия и какого-то оцепенения. Всё словно застыло, остановившись на том самом дне, когда мой голос тонул в рёве бушующей стихии, а протянутая к Малфою рука ловила пустоту.

Я бездумно водил пальцем по каменным плитам и беспечно болтал ногами над развёрзнувшейся подо мной бездной. Один прыжок... всего одно движение сильных рук, и я смогу на секунду возвыситься над всеми. Губы кривились в горькой усмешке и шептали: "Я обязательно последую за тобой... как только закончу всё здесь."

Простой и лёгкий план, который созревал в моей голове всё лето, готов был вот-вот осуществиться. Я не позволю этому старому лису манипулировать мной, как ему захочется. Он решил, что в праве распоряжаться жизнями словно своими игрушками, но это глубокое заблуждение, в котором ему предстоит убедиться. Дамблдор великолепно играет на слабостях других, забывая при этом о собственных. Что тут скажешь — о сохранности в тайне своей биографии стоит заботиться более тщательно. Я довольно потянулся — мятежная юность, связь с Гриндевальдом, сестра-сквиб — ваши белые одеяния покрыли уродливые пятна, господин директор. Однако... Я подтянулся и одним резким движением поднялся, выпрямившись во весь рост. Роясь в прошлом великого мага, я нашёл кое-что очень интересное: описания его победы над Гриндевальдом были весьма скупы и ограничивались лишь парой коротких статей, словно тот, кто их писал, старался что-то скрыть. Поиск в архиве ничего не дал — поход в Министерство Магии был бессмысленным и утомительным.

Я в задумчивости покачивался на носках, рассеянно обводя взглядом Запретный лес, купающийся в предрассветных лучах и хмуро сдвигающий ветви, не давая свету проникнуть сквозь густую листву. Ответ был где-то поблизости, дразня меня и не давая ухватиться за его суть.

Устав стоять на обдуваемой со всех сторон крыше, я уже хотел было возвращаться, как вдруг резкий порыв ветра чуть не сбил меня с ног. Неловко споткнувшись и отступив на несколько шагов назад, я ухватился за железный бордюр, так кстати возникший за спиной. Мгновение ледяной воздух хлестал меня по лицу, всё сильнее прижимая к ненадёжной ограде, а секундой позже всё стихло. Тишина обрушилась так же внезапно, как и некстати разбушевавшийся ветер до неё. В ушах стоял шум от бешено колотившегося сердца, а звуки всё не желали возвращаться обратно. С опаской отцепив свои окоченевшие конечности от железных перил, я настороженно прислушался, всё ещё надеясь различить хоть какие-нибудь отголоски прежде окружавшего мира, но вместо этого в голове раздавался смутно знакомый смех. Он становился то громче, то вновь стихал, накатывая волнами на мой воспалённый разум. "Пора завязывать с бессонными ночами," — болезненно поморщившись и сжав пульсирующие виски, я поспешно зашагал в сторону выхода, мечтая лишь о стакане обжигающего огневиски и о долгом здоровом сне.

08:20

pov Стефани

Пробить барьер, окружающий чёртов замок, оказалось не так то легко. Я с досадой вытерла хлещущую из носа кровь и устало опустилась прямо на ледяной мрамор. И что его заставило тащиться на обдуваемую со всех сторон крышу в такую рань?! Куда удобней было бы, окажись он в тёплой спальне, так необходимой мне сейчас. Силы постепенно возвращались, кровь почти остановилась, не слышно было ворчливого и жутко раздражающего в последнее время голоса Тома.

Расслабившись, я задрала голову вверх, подставляя лицо первым лучам солнца, ещё слишком слабым, чтобы дарить тепло. А впрочем важны ли сейчас ощущаемые мной сонливость, холод и усталость?! Я наконец-то нашла его, даже отсюда слышу знакомое сердцебиение и ощущаю запах. Сделав глубокий вдох, я медленно закрыла глаза и сосредоточилась. Миллионы сверкающих нитей потянули меня вперёд, указывая дорогу, неизменно ведущую к нему. Мы связаны. Связаны прочно и нерушимо. Выдохнув, я решительно поднялась — теперь оставалось найти моё новое тело, которое пока ещё не знало о своей счастливой участи.

20:15

pov Найджела Уолперта

Эти бесконечные переплетения коридоров всегда сбивали с толку, и несмотря на то, что шёл третий год моего обучения в Хогвартсе, я до сих пор умудрялся плутать в их лабиринтах, постоянно опаздывая. Вот и сейчас, проклиная основателей замка — трижды великих магов, я сумрачно брёл в сторону Большого Зала, уже смирившись с очередной пропущенной церемонией. Впереди маячили огромные кованные двери, из-за которых раздавались оживлённые голоса, позвякивание посуды, весёлый смех, сливавшиеся в единый нарастающий гул. Я как раз раздумывал, как бы незаметнее просочиться внутрь, когда боковым зрением уловил движение справа. Развернувшись, я успел заметить край слизеринской мантии, исчезающий за поворотом, и знакомую лохматую шевелюру. Ладони мгновенно вспотели, а ноги, не советуясь с головой, понесли меня в сторону уходившего.

Гарри Поттер успел стать местным призраком. Весь предыдущий год он отсутствовал на общих занятиях, изредка появляясь на ужине и одним из первых уходя после раннего завтрака. Те, кто видел его, утверждали, что он сильно изменился в сравнении со вторым курсом. Эта загадочная персона обросла таким количеством сплетен и неразгаданных тайн, что некоторые воспринимали его как ожившую реинкарнацию чуть ли не самого Мерлина. Они были столь убедительны в своей абсурдности, что вполне могли бы сойти за правду. В любом случае, его сторонились и боялись, а встреча с ним считалась плохой приметой. К своему несчастью я был настолько суеверен, насколько же и любопытен.

Едва поспевая за удаляющимся, я прислушивался к размеренным шагам, боясь упустить из виду загадочный морок. Чуть слышные звуки уводили меня всё дальше — вниз по лестнице, мимо встревоженных портретов, прямиком в подземелья. Впереди виднелись нечёткие очертания чёрной мантии, расплывающейся в оранжевых бликах факелов. Жар, исходивший от них, и холод каменных плит, причудливо переплетались, от чего мой явно нездоровый рассудок мутнел ещё больше. Я шёл за наваждением, уже понимая, что может ждать меня в конце очередного поворота, но не смотря на это моё тело уверенно продвигалось вперёд, а все тревожные мысли тускнели и затихали, исчезая вовсе в сладком полузабытие.

Очередной поворот, и я падаю в распростёртые объятия светловолосого дьявола, улыбающегося мне так нежно, как никто прежде.

20:30

pov Стефани

Примерять на себя новое тело совсем непросто, привыкать к нему ещё сложнее. Нескладная мальчишеская фигура, угловатые плечи и крайне неуклюжие движения порядком раздражали, но выбирать особо не приходилось. Встать пока не получалось — заклятие обмена телами истощило меня, сделало беспомощной и жалкой. Непослушные пальцы тщетно цеплялись за шершавые стены, пытаясь придать дрожащему парню на каменных плитах вертикальное положение. Моё настоящее тело лежало рядом, уставившись пустыми глазами в потолок подземелья.

Призвав на помощь все оставшиеся силы, я кое-как поднялась и посмотрела сверху вниз на прошлую себя. Мне нравился этот облик и расставаться с ним, хоть и на время, было неприятно. В голове всплыло манящее лицо, вытеснив собой все предыдущие мысли: ради встречи с ним можно и потерпеть. Вздохнув, я наклонилась и бережно подняла бездыханную девушку, завернув её в свою мантию, а секундой позже коридор опустел, эхом разнося тихий хлопок аппарации.

Большой Зал

pov Гарри

Традиционный пир по случаю зачисления на факультеты первокурсников наконец-то подходил к концу. Образовавшаяся вокруг пустая зона и слизеринцы, усиленно делающие вид, что моя персона не отягощает их трапезу, успели порядком поднадоесть. Я скучающе жевал лист салата, изредка попивая сок — окружающая атмосфера начисто отбивала аппетит.

Мой взгляд, ни на ком конкретно не задерживаясь, рассеянно блуждал по залу. Столько людей... за последние месяцы я успел отвыкнуть от такого количества одновременно что-то говоривших, перекрикивающих друг друга волшебников, довольствуясь обществом крёстного. Неспешно разглядывая одного за другим, я с удивлением понимал, что ещё никогда прежде не чувствовал себя таким одиноким. Все они находились рядом, некоторые даже на расстоянии вытянутой руки, и в то же время были чертовски далеки. Одни боялись, другие восхищались, третие не могли определиться, но на всякий случай всё равно держались подальше. В прошлом году меня это устраивало, что изменилось в этом? Захотелось вдруг ощутить себя частью чего-то? Факультета, своего курса, Хогвартса наконец? Мгновенно перед глазами встал яркий образ мёртвенно-бледного лица, с воспалённым лихорадочным взглядом. В ушах раздался крик, мой крик, и я увидел ясно — точно это происходило прямо сейчас — как Драко падает в пустоту.

Резко поставив пустой бокал на стол, я быстро поднялся и, не обращая внимания на любопытные взгляды, торопливо пошёл к выходу. Чего ты хочешь, недогерой? Ещё одной трагедии? Ещё одной жертвы? Ты прекрасно знаешь, что второй тебе не выдержать — яростные вспышки чужеродной магии удавалось сдерживать нечеловеческими усилиями Сириуса и своими каждодневными упражнениями, помогающими концентрироваться в нужное время. Но стоит мне ослабить свою волю, поддаться сладкому забвению, и я больше не смогу вернуться. Никогда. А потому лучше оставить всё, как есть, без риска снова оказаться быть втянутым в интриги седовласого волшебника. Я знал, что в эту минуту за мной внимательно наблюдает пара голубых глаз из-за очков-полумесяцев, но оставаться в толпе гогочущих недумков было невозможно. С силой потянув дверь на себя, я неслышно проскользнул в образовавшийся проход, мгновенно оказавшись в спасительной тишине.

20:50

Безлюдные коридоры являли собой умиротворяющее зрелище. Хогвартс доживал последние спокойные часы перед началом нового учебного года, погрузившись в молчание и ожидая новых свершений от своих жителей. Гомон и звонкий смех, оставленные позади, стихали по мере удаления от Большого Зала. Дыхание постепенно выравнивалось, становясь спокойным и размеренным, думать становилось всё легче, тревожные мысли незаметно блёкли и исчезали, побеждённые тишиной и полумраком каменных стен. В висках слегка покалывало, как-то незаметно навалилась усталость, и ноги уверенно зашагали в сторону подземелий: в последнее время мне постоянно хотелось спать, и чуть заметная боль висках была первым сигналом, свидетельствующим, что скоро я рискую заснуть на холодном полу, не дойдя до спальни.

Знакомая дорога не требовала повышенного внимания — выбрав привычную для себя скорость, я на автомате проходил мимо кованных дверей, ведущих в спальни моих сокурсников. Нужная комната находилась в удалении от остальных, что, конечно же, было мне на руку — кто сказал, что одиночество — это наказание?!

Почуяв близость мягкой кровати, я набрал скорость и, сделав последний поворот, с разбега врезался в нечто тут же отлетевшее в противоположную сторону, издав при этом что-то нечленораздельное. Потирая ушибленную руку и саднящий бок, я со злостью вскочил на ноги и впился взглядом в оглушённого парня напротив. Пытаясь вернуть себе вертикальное положение, он очумело мотал головой, и, приглядевшись, я с удивлением распознал на нём гриффиндорскую форму. Наконец его взгляд с трудом сфокусировался на моей застывшей фигуре, карие глаза удивлённо распахнулись, лицо как-то резко побледнело, а рот в безмолвии открывался и закрывался, выдавая полузадушенные хрипы, вместо извинений. Его растрёпанные волосы, пыльная мантия и совершенно ошарашенный вид внезапно вызвали у меня приступ веселья. Коридор огласился незнакомым смехом, а через несколько секунд пришло шокирующее понимание, что смеюсь я. Резко оборвав это безобразие и разозлившись ещё больше, я яростно двинулся на не на шутку встревоженного гриффиндорца, испытывая при этом желание сиюминутно придушить его собственными руками.

— Вы... ты...э-э-э...Гарри Поттер, верно?

Неуверенный голос оборвался и затих под моим испепеляющим взглядом.

— Спрошу один раз, поэтому от твоего ответа зависит исход этой встречи — что ты тут делаешь?

Парень замялся и опустил глаза, нервно теребя край своей мантии.

— Я искал...

Он сглотнул, стушевавшись окончательно. Раздражённо наблюдая за этими мучениями, я обратил внимание на его руку, которую тот старательно заводил за спину. Одно подозрение сменялось другим, а парень всё не спешил с объяснениями. Нахмурившись, я повёл ладонью перед собой и кинул в гриффиндорца опознавательные чары, надеясь таким образом понять, что он мог так старательно прятать. Ответ получился не таким, каким я ожидал — по всему выходило, что этот идиот здорово поранился. Стремительно подлетев к напуганному сокурснику, я резко схватил его за локоть и потянул на себя — охнув от боли, тот медленно начал оседать обратно на пол, а моей ладони коснулось что-то липкое и горячее.

— Вот чёрт, и свалился же ты на мою голову.

Обречённо вздохнув, я бесцеремонно потащил ослабевшего гриффиндорца к себе в комнату — моя и без того мрачная репутация испортится окончательно, если я позволю студенту истекать кровью около своих дверей.

При свете факелов и разожжённого камина я смог внимательнее разглядеть своего неожиданного гостя — жилистый угловатый подросток, с растрёпанными каштановыми волосами, резкими, немного заострёнными чертами лица и живыми карими глазами, сейчас испуганно и любопытно рассматривающими комнату. Он был довольно высок для своего возраста, опережая меня почти на голову. Почему-то именно последний факт раздражал больше всего. Молча дёрнув его за рукав, я внимательно изучил длинный неровный порез, слегка кровоточащий, но не представляющий особой опасности. Пробормотав заживляющее заклинание и взмахом палочки очистив его пыльную форму, я раздражённо отвернулся, не желая как бы то ни было продолжать это знакомство.

— Более не задерживаю.

За моей спиной не послышалось ни звука по направлению выхода, вместо этого слегка охрипший голос неуверенно произнёс:

— Могу я кое о чём спросить?

Никогда бы не подумал, что во мне ещё осталось такое чувство, которое остальные люди называют любопытством. Нехотя повернув голову к говорившему, я вопросительно приподнял бровь. На меня уверенно хоть и немного испуганно взирали блестящие от лихорадочного восторга глаза.

— Правда, что вы... то есть ты... уже несколько раз убивал Сам-Знаешь-Кого, умеешь аппарировать, прошёл полный курс Хогвартса, лично знаком с Сириусом Блэком, имеешь право вычитать баллы с других факультетов, ходить в запретный лес, знаешь все возможные выходы и входы из замка, получил право на частную преподавательскую деятельность ещё в прошлом году и помог в поимке Питера Петтигрю?

Всё это он выпалил с одного духа, не переставая буравить мой лоб напряжённом взглядом, не решаясь, видимо, посмотреть в глаза. Мне стало смешно. Оскалившись, я подошёл к нему вплотную и негромко проговорил:

— Конечно правда. А ещё от всего этого у меня несколько изменились вкусовые предпочтения, так что теперь я ем мясо исключительно сырым и не брезгую кровью младших студентов. Кстати, после моего укуса у людей увеличивается магический потенциал и появляется способность к ясновидению. Хочешь попробовать?

Я заговорщицки подмигнул и иронично прищурился в ожидании ответной реакции. Последняя не заставила себя долго ждать, правда несколько отличалась от предполагаемой. Не долго думая, гриффиндорец вытянул передо мной свою правую руку и восторженно проговорил.

— На самом деле если бы вы... то есть ты не спросил, я бы попросил сам!

Опешив от подобного ответа, я несколько секунд тупо взирал на маячившую перед носом конечность, раздумывая над нелепостью происходящего. Нервный смешок, огласивший комнату, был, как ни странно, моим. С этой дурацкой ситуацией пора было заканчивать. Решительно прошествовав к двери, я пинком распахнул её, ударив по железу так сильно, что металл жалобно запел, издавая предсмертные стоны. Крепко ухватив удивлённого парня за воротник, я с силой выставил его за порог, на прощанье прошипев:

— В следующий раз увижу тебя, околачивающимся здесь ночью, оторву вылеченную мной руку!

Щёлкнул замок, и я наконец-то оказался в тишине. Выкинув из головы эту абсурдную встречу, я с наслаждением опустился на кровать и, растянувшись во весь рост, облегчённо выдохнул, позволив сну взять на собой вверх.

21:05

pov Стефани

Оглушительный грохот закрывшейся двери всё ещё звенел в ушах, а я всё так и не могла сдвинуться с места. Ноги дрожали и вот-вот должны были отказать мне в привилегии вертикального положения. Прислонившись спиной к холодному камню, я медленно начала оседать, пока не оказалась на полу, продуваемом спасительным сквозняком.

Холод быстро приводил в чувство, выветривая остатки его одуряющего запаха и проясняя горячую голову. Он был так близко, что я могла разглядеть несколько глубоких морщинок, залегших в уголках поджатых губ. Запястье до сих пор горело от его прикосновения — поднеся руку к лицу, я с наслаждение вдохнула терпкий аромат и откинула голову назад. Эмоции переполняли и готовы были литься через край, тело то и дело содрогалось в конвульсиях, разгоняя взбудораженную кровь по венам. Я закрыла глаза и улыбнулась — и что мне теперь со всем этим делать?

2 сентября 1994 года

pov Гарри

Утро началось просто отвратительно. Почему-то сильно ныли виски и покалывало в затылке. Попытка сесть не привела к каким бы то ни было результатам, и я так и остался кулем валяться на кровати. Внезапно накатившая слабость и абсолютная беспомощность мне совершенно не нравились. Сосредоточившись, я сделал несколько медленных вдохов и выдохов, а затем, резко потянувшись, смог принять более-менее сидячее положение. Голова разболелась сильнее, ко всему прочему прибавился сильнейший приступ тошноты. Встревожившись не на шутку, я пробормотал диагностические чары и принялся рассматривать результаты. Как-то резко стало нечем дышать, когда чары показали уровень моих магических резервов — цифры сияли ярко красным и решительно стремились к нулю. Складывалось такое впечатление, что ночью произошёл мощнейший выброс, коих у меня не было со времён второго курса. Оглядевшись, я отмёл этот вариант — комната выглядела точно так же, как и вчера — ни тебе обугленных стен, ни сожжённой мебели, обычно после таких стихийных всплесков на ушах стоит весь корпус. Но что же тогда? С трудом поднявшись, я медленно подошёл к окну и, распахнув его настежь, полной грудью вдохнул свежий утренний воздух, выветривший остатки сна.

07:50

Я уже говорил, что ненавижу лестницы? Ну да неважно — никогда не мешает повторить: я их ненавижу. Бесконечные винтовые подъёмы, то и дело исчезающие ступеньки, строптивые пролёты, по настроению меняющие своё направление — именно эту часть замка я недолюбливал больше всего. На моё несчастье до кабинета директора иначе было не добраться. Кое-как преодолев препятствие из очередной лестницы и недлинного коридора, я чуть ли не на четвереньках подполз к нужной горгулье.

— Лакричные палочки.

Просипев таким образом пароль и отдышавшись, забрался в открывшийся проход и потихоньку двинулся дальше. Двери кабинета были гостеприимно распахнуты, а сам хозяин, добродушно улыбаясь, уже шёл мне навстречу, протянув руку в приглашающем жесте.

— Рад, что не пришлось тащить тебя силой. Ты не ответил ни на одно из посланных мной писем — я уж было подумал, что ты расхотел возвращаться в Хогвартс.

Старик притворно рассмеялся, довольно поглаживая бороду.

Стараясь не показывать, что нахожусь на грани обморока, я вежливо ответил:

— Я не мог отказать в удовольствии немного потрепать ваши нервы, директор. И, честно говоря, действительно не хотел возвращаться, но Сириус меня переубедил.

Дамблдор довольно расхохотался.

— Этот пёс всё-таки оказался мне полезен — теперь я понимаю, что отдать тебя на его попечение было не такой уж и плохой затеей: когда два безумца находятся под одной крышей, их обоюдные решения меняют свой знак на прямо противоположный.

Я изо всех сил старался контролировать дыхание и ни жестом, ни словом не показывать, сколь трудно мне давался не только этот разговор, но и непосредственно сам факт пребывания в сознании.

— Всё верно, сэр. В кои-то веки вами было принято разумное решение.

Отвесив в сторону мага поклон, я выдавил вежливую полуулыбку и, не спрашивая разрешения, уселся в стоящее неподалёку кресло. Соображать сразу стало легче, а сердце перестало выбивать в ушах бешенный ритм, решив ненадолго дать мне передышку.

Дамблдор расположился напротив, скрестив руки на груди и расслабленно откинувшись назад. Я был готов поклясться, что от его взора не укрылись ни пот, выступивший на моём лбу, ни хриплое дыхание, которое я безуспешно пытался скрыть. Голубые глаза давно уже должны были увидеть состояние магической ауры и сделать определённые выводы.

Но я пришёл сюда не для того, чтобы играть с ним в гляделки. Прокашлявшись, я негромко произнёс:

— Итак, что думаете?

Директор озадачено поправил очки.

— Похоже на то, что кто-то высасывает твои силы извне. Впервые вижу подобное... Ты внимательно осмотрел свою комнату?

— Я уверен, что никто не мог войти в неё без моего ведома. Видите ли — охранные чары не дадут нежелательному гостю шанса остаться в живых.

Старый лис недовольно нахмурился.

— Учти, мне не нужны смерти среди студентов.

Я неопределённо пожал плечами.

— В любом случае это будет вашей проблемой, а не моей. Мы ясно обсудили, на каких условиях я готов остаться, и неприкосновенность моего личного пространства является одним из этих условий. Вам нужен я и мои способности, а кому как не вам знать, что ничего в этом мире не даётся даром — так что будьте любезны платить.

Кашель раздирал горло и рвался наружу. Стиснув кулаки, я сохранял внешнее спокойствие, в то время как внутри разгорался огонь.

Добродушное выражение исчезло с лица директора так же быстро, как и появилось.

— Учти, я покрываю тебя, рассчитывая на определённый результат. Так что, — он немного подался вперёд, вперившись в меня цепким взглядом. — Не смей подохнуть раньше времени — я не для этого подставил вместо тебя невиновного мага в деле по убийству Петтигрю, не для этого помогал в оправдании Сириуса, и уж точно не для этого... — его голос опустился на несколько тонов, практически став шепотом. — Убил Малфоя.

В глазах потемнело. Зарычав, я бросился на старого мага, желая только одного — дотянуться до его шеи и прекратить всё прямо здесь и сейчас. Руки сомкнулись вокруг шеи, но только не его, а моей. Я с ужасом ощущал, как взбесившиеся конечности с силой сдавливали горло, впиваясь ногтями всё глубже. Нависший надо мной Дамблдор спокойно улыбался, держа палочку напротив и не позволяя шелохнуться без его ведома.

— Слушай внимательно, Гарри. Пока находишься в стенах этого замка, ты обязан подчиняться мне. Если я скажу, что надо оставить всё и кинуться спасать магический мир, ты это сделаешь, если скажу убить — убьёшь. Запомни хорошенько — ты жив благодаря мне. Именно я тогда в больнице вытянул тебя из комы, я помог разделаться с ублюдками из твоей школы.

Я протестующе захрипел, а он довольно рассмеялся.

— Конечно же это был я. Ты ведь не думал, что сам смог бы высвободить то зелёное пламя?! Я здорово тебе помог, можешь не говорить спасибо. Дурсли вырастили тебя озлобленным и недоверчивым ко всему новому и незнакомому, сделав максимально похожим на Тома в юности. Именно поэтому осколок его души, смог пробудиться, а я, таким образом, заполучил сильнейшее оружие против него. И ты не разочаровывал меня до определённого момента. — Он недовольно прищурился. — Малфой! Кто бы мог подумать, что ты всерьёз привяжешься к этому чистокровному выскочке! Твои показатели, по словам Снейпа, резко пошли вниз, магические выбросы стали реже случаться, а это значит, что крестраж начал постепенно засыпать. Разве мог я позволить столь долгому труду пойти на смарку? — Маг внимательно всмотрелся в мои расширившиеся зрачки. — Конечно же нет. Именно поэтому пришлось от него избавиться. В руки безутешного Люциуса попал предсмертный дневник его сына, в котором говорилось, что гнёт чистокровный семьи оказался ему не по плечу. Легко было объяснить всё суицидом.

Он ласково гладил меня по волосам, наблюдая, как слёзы не переставая текут из глаз, а лицо постепенно синеет, приобретая восковидный вид.

— Так как времени у нас немного, перейду к главному — я позволил тебе и твоему крёстному жить безнаказанно, закрыв глаза на совершённые вами убийства, только по одной причине — вы мне нужны. А прямо сейчас мне нужен ты, желательно здоровый и послушный, и уж точно не желающий меня убить при первой же неосторожно брошенной фразе. Так что, — Дамблдор опустил палочку и резко схватил меня за волосы, позволив наконец нормально дышать. — Прекращай винить меня во всех своих бедах и стань сильнее, чтобы эти самые беды перестали с тобой случатся. Ты ведь хочешь отомстить?

Я жадно вдыхал воздух, сотрясаясь всем телом, и не переставал кашлять, так что кое-как выдавить сиплое "да" стоило больших усилий. Удовлетворённо кивнув, директор продолжил:

— В таком случае отомсти за своих родителей и за всех тех, кто умер, пытаясь бороться с Волдемортом. К тому моменту, если ты останешься жив, я буду готов принять любую месть и любое наказание, какое сочтёшь нужным.

Я недоверчиво уставился на вмиг постаревшего мага, который устало провёл по изборождённому морщинами лицу.

— А пока усмири свой гнев и направь его в нужное русло. Прими во внимание тот факт, что ты ещё слишком слаб для того, чтобы пытаться вершить свою судьбу самостоятельно.

Разжав пальцы, он резко оттолкнул меня и поднялся.

— Я осмотрю твою комнату и поставлю свои защитные чары не только на входе, но и во всём коридоре слизеринского крыла. Кто бы это ни был — он не сможет от меня укрыться.

Отвернувшись, Дамблдор медленно подошёл к своему столу и, достав чистый пергамент, быстро набросал несколько слов.

— Это передашь Снейпу, он сварит для тебя тонизирующее зелье, восстанавливающее магический фон.

Забрав протянутый мне листок, я с трудом направился к выходу, унизительно подволакивая за собой непослушные ноги.

Около двери меня остановил негромкий голос:

— Мир жесток, Гарри, и не всегда играет по твоим правилам. Пора бы тебе уже с этим смириться.

Не волнуйтесь, господин директор. Когда-нибудь я приду за вами, и тогда мы сыграем... по моим правилам.