Аркан без имени (гет)

Абсолютно бесполезно.

Эти слова Перси Уизли повторял про себя во время ежедневных визитов к своему бывшему профессору прорицаний Сибилле Трелони.

«Важнейшая деталь головоломки», «ценнее, чем любой из вас». Так отзывался Темный Лорд об этой сумасшедшей! Она сделала пророчество. Единственное в ее несчастной жизни. Но это пророчество решило будущее волшебного мира...

Сибилла Трелони могла еще принести пользу.

По приказу Лорда Волдеморта ее заперли в одном из бывших отделов министерства, ранее занимаемом невыразимцами. Для пленницы с ней неплохо обращались: ладан, чайные чашки, хрустальный шар, карты Таро — все, что нужно для занятий искусством Прорицания. Но за более чем два года она не разродилась и малюсеньким пророчеством! Даже крохотным предсказанием!

Как его господинможет верить в способности этой женщины? Пророчество о Поттере? Явная ошибка. Аномалия. Сбой в магии. Только Волдеморт в него верил. А если это позволит оставаться в милости у господина, то и он, Перси, согласен верить!

Разумеется, он был вынужден отречься от своей семьи... Волшебников, потерявших всякое достоинство! Волшебников, презревших чистоту крови, чтобы последовать за Поттером! Волшебников, неспособных признать, что в вырождающемся и продажном магическом мире, в агонизирующем обществе Волдеморт — лучшая возможность вернуть себе былое положение! Предатели, которые ничего не поняли! Которые никогда по-настоящему его не понимали! Сознавая превосходство над братьями и сестрой, он всегда чувствовал себя другим, чужим в своей собственной семье, а Поттер был там более чем к месту!

Профессор Трелони, как обычно, сидела в маленьком кресле, гипнотизируя взглядом три карты, перевернутые лицом вверх, лежащие на журнальном столике, обитом кожей. Схватив одну дрожащей рукой, она мгновение печально вглядывалась в нее, а затем внезапно отбросила на пол, испустив вопль ужаса.

Карта приземлилась к его ногам, но он не потрудился ее поднять, не желая дальше поощрять бред предсказательницы. Но на причину истерики все же взглянул. Аркан без имени. Всем известно, толкование Таро—самый ненадежный способ читать будущее. Популярный у магглов... Естественно, эта карта была сущим пустяком для всех. Но не для нее.

— Мой бедный мальчик... — заговорила Трелони своим слезливым голосом.

Глядя на него безжизненными глазами, карикатурно увеличенными из-за толстенных очковых линз, его бывший профессор пророчит ему особенно ужасный и очень близкий конец. Как минимум в пятидесятый раз, с тех пор как он ее знает, она предвещает чью-то смерть, в том числе и свою собственную!

Увы! Он покидал комнату, не обращая внимания, на эти бабские глупости. Но едва собрался закрыть за собой дверь, как внезапно застыл, пронзенный ледяным ветром, отчего волоски на его руках встали дыбом. Он его услышал... вначале слабый, затем легкий, как несбыточная мечта, и, наконец, такой же острый и холодный, как смерть.

* * *

Гермиона с самого рассвета уже в который раз перетряхивала и взбивала свою подушку, пытаясь найти положение поудобнее. Под утро никак не получалось лечь так, чтобы дать передышку болящей пояснице. Она старалась двигаться осторожно, дабы не разбудить мужчину, мирно спящего слева от нее.

Опираясь на локоть, она приподняла голову и посмотрела на спящего супруга. Слабый утренний свет освещал его бледное лицо. Черные глубокие глаза были закрыты, рот приоткрыт, грудь поднималась в такт дыханию, медленно и регулярно. Во сне его черты были более расслабленными, и лицо, не утомленное ежедневными проблемами, казалось спокойным.

Взгляд Гермионы медленно скользил по тонким губам, длинному с горбинкой носу. Не отдавая себе отчета, она нежно провела пальцем по горбинке, мягко повторив ее изгиб. Он никогда не верил, когда она говорила об этом, но как же она любила его нос!

От ласки его щека чуть дернулась. Гермиона с болью отметила, что с тех пор как два года назад они оставили штаб-квартиру Ордена, муж еще больше похудел, резче обозначились скулы, а на висках появилось несколько серебряных волосков...

Ему едва исполнилось сорок пять, и она находила его соблазнительнее, чем когда-либо, порой забывая про разницу в двадцать лет...

С трудом поднявшись, Гермиона подобрала толстый махровый халат, накануне брошенный на старое вольтеровское кресло, быстро его натянула и засунула палочку в обширный карман: в такое время для волшебника из Сопротивления глупо оставаться без защиты. Пусть они и прикрыли свой маленький коттедж сверхсложными заклинаниями, но Темное Министерство располагало не менее эффективными средствами обнаружения...

Войдя в гостиную, Гермиона глубоко вздохнула и сотворила «Инсендио», и тотчас же жаркий огонь затрещал в камине. В тепле ей стало очень хорошо: она была вечной мерзлячкой и всегда любила яркое пламя. Оно напоминало ей каникулы, проведенные в детстве с родителями, и все те радостные минуты, которые прошли бок о бок с Роном и Гарри в Норе...

Рон и Гарри... Где они сейчас? Вероятно, на Гриммо, 12... Как только бывший дом Блэка стал стратегическим пунктом Ордена, его члены магически расширили пространство. Уизли, Гарри и большая часть фениксовцев устроились там окончательно.

Встречаясь с остальными во время собраний, Гермиона с грустью понимала — ее присутствие им мешает. Как только они с Северусом занимали место за длинным совещательным столом, атмосфера становилась тягостной и напряженной. Повисало многозначительное молчание. Она чувствовала неловкость и отвращение других к ней... Раньше такие взгляды предназначались предателю Снейпу. А теперь ее, Гермиону, встречают прохладно. Она спрашивала себя: не была ли ненависть к ней сильнее той, которую испытывали к ее супругу?

Вот только Орден был неспособен обойтись без них...

Гермиона раздвинула шторы на кухне, чтобы впустить слабый дневной свет. Увидев мрачное небо, она вздрогнула и инстинктивно стянула полы халата на округлившейся талии.

Сегодня ветер яростно вздымал тучи песка на равнине, неся с собой запах моря и соленые брызги, заставляя сгибаться до земли чахлую растительность этих пустынных земель Хайленда. Горизонт был сер и низок, как и каждый день с начала зимы.

На этой бесплодной пустоши Гермиона разглядела несколько коттеджей, проступающих из дымки один за другим; белые завитки лениво выплывали из каменных труб. Она разочарованно вздохнула, сердясь на этот дьявольский климат, и решила накрывать стол к завтраку.

— Ты плохо спала. Я слышал, ты всю ночь ворочалась, — промурлыкал Северус, зарываясь длинным носом в каштановые кудри.

Она не заметила, как он встал, и слегка подпрыгнула, когда мужское тело прижалось к ее спине.

— Мне все труднее заснуть. Он терпеть не может, когда я поворачиваюсь на правый бок, и пинается до тех пор, пока я снова не лягу на спину! Представляешь? — весело ответила молодая женщина.

Северус, по-прежнему стоявший за спиной Гермионы, положил теплую руку на заметно округлившийся живот жены:

— Или она!

Гермиона захихикала, развеяв все его сомнения о самочувствии супруги... Как она была красива, его Гермиона!

Когда Гермиона Грейнджер, молодая волшебница, окончила второй курс Аврорского училища, Снейп со страхом и ужасом понял: то, что он испытывал к ней, уже не было простым восхищением, да и на уважение к ее блестящему и пылкому уму эти чувства трудно было списать. Последние пять месяцев они вместе работали над зельем, которое могло оказаться очень полезным в войне против Темного Лорда...

Обманывать самого себя не имело смысла! Вопреки желанию никогда больше не привязываться к кому бы то ни было, он все-таки влюбился в гриффиндорку! Разумеется, он не предпринимал попыток соблазнения и не пытался навязать ей какие-то чувства. Он знал — Гермиона сама сказала ему — что она обручена с болваном Поттером!

Понадобился еще целый год безостановочной совместной работы по несколько часов в неделю, прежде чем эффективная формула была, наконец, найдена. Зелье помогло выиграть ряд сражений. За год Северус привык к присутствию Гермионы, к ее энтузиазму, к ее уверенности, к ее обезоруживающей искренности. С горечью и опасением ожидал распада их тандема, окончания близости, которую невольно начал так ценить...

В следующие два года им не доводилось работать вместе, и они встречались либо во время собраний Ордена, либо пересекаясь в коридорах штаб-квартиры. Много раз Северус хотел подойти к ней, заговорить, но Гермиона никогда не оставалась одна. Два сторожевых пса следовали за ней по пятам!

Потом было сражение, склонившее чашу весов в пользу Лорда Волдеморта... В той битве пали многие, и среди них — Альбус Дамблдор. Хогвартс попал в руки Пожирателей смерти. Пользуясь смятением, Волдеморт принялся за Корнелиуса Фаджа, чтобы взять бразды правления страной в свои руки.

В общем, Гермиона и Северус, отправленные решением Ордена защищать Министерство, оказались загнаны в угол в вестибюле около входа для посетителей. Они были одни в крохотной комнатке. Должно быть, на время осады Пожиратели возвели антиаппарационные барьеры и применили заклинания против вторжения. Двое членов Ордена не могли ни войти, ни выйти — только ждать...

Воспоминания о времени, когда между ним и Гермионой все изменилось, были так ясны, будто это случилось только вчера...

Северус, желая защитить, крепче обнял Гермиону и нежно поглаживал ее круглый живот. По-прежнему уткнувшись носом в буйные пряди, он пьянел от женского аромата. Этот запах был волнующим и одновременно таким успокаивающим...

— Нет! Мы не можем сидеть тут взаперти, не сейчас! — бесновалась молодая аврор.

— Но сидим, — буркнул он, бросая несколько заклятий на стены и двери маленькой комнаты.

— Это несправедливо!

— Мисс Грейнджер... — голос его звучал устало. — В вашем возрасте вы должны понимать, что в жизни нет справедливости.

Пока они вместе работали, у них появилась привычка перебрасываться такими маленькими колкостями. И потому он продолжил, желая заставить ее забыть об их опасном положении:

— Я знаю, что терпение не является главной добродетелью Гриффиндора, но вы обязаны переносить трудности более терпеливо!

Гермиона внезапно застыла, бросив на него раздраженный взгляд:

— Как вы можете оставаться безразличным к тому, что остальные члены Ордена сражаются, что многие, кого мы знаем, ранены или хуже... в то время как... в то время как... Дамблдор умер, — зарыдала Гермиона, в отчаянии сползая по стене.

В пустой комнате рыдания молодой женщины казались особенно громкими. Этот плач причинял Северусу боль. Хрупкое тело Гермионы судорожно вздрагивало, слезы заливали лицо...

Он прекрасно помнил, как сел перед нею на корточки и осторожно приподнял ее подбородок. Прерывисто вздохнув, убрал со щек несколько прядей волос, слипшихся от слез, сам удивляясь этому внезапному порыву.

— Гермиона... — он впервые произнес ее имя. — Не плачьте. Мы выберемся отсюда...

Она не сразу отреагировала на протянутую руку, скорее всего, от удивления: он никогда не делал ничего подобного раньше, даже во время их совместной работы.

— Гарри попросил меня выйти за него замуж, — сообщила она глухо. Ее глаза опухли и покраснели.

Вот! Только что ему нанесли сокрушительный удар! Стараясь собрать остатки самообладания, он вновь нацепил маску безразличия и сумел выговорить несколько слов, молясь, чтобы она не заметила его волнения:

— Итак, мне следует вас поздравить, мисс Грейнджер.

Она казалась взвинченной и нервной, но в нынешних обстоятельствах это как раз нормально. Беспокоится, что, возможно, больше не увидит своего дорогого Поттера да еще при этом застряла здесь с ним, Снейпом!

— Я не дала ему ответа, — продолжила она нерешительно, кусая нижнюю губу.

Мерлин, почему она не сказала «да»? Ей просто не хватило времени, или она должна еще подумать? Ее слова зародили в Северусе сомнения...

— Что вы намереваетесь ему ответить? — спросил он резче, чем хотел.

Гермиона продолжала покусывать губу и молчала, пристально глядя на него.

— Как я должен это понимать? — Голос стал хриплым.

Ну почему она молчит? Он не слишком разбирается в чувствах, но это молчание... не ошибается ли он... нет, конечно, нет! И этот ее вид -—— будто ждет от него чего-то...

— Гермиона... я должен понять это, как..?

Она застенчиво кивнула в ответ, взволнованная его реакцией.

Он не мог не воспользоваться!

Проведя рукой по ее лицу, он нежными осторожными прикосновениями вытер последние слезы, задержавшись на веках, таких мягких, затем на губах, таких нежных, и приоткрыл их, коротко вздохнув. Она удивила его, поймав палец и осторожно прикусив, скользя влажными губами, легонько дразня языком.

Когда она, казалось, осознала дерзость своих действий, ее щеки порозовели особенно прелестно... Чтобы запылать под его взглядом, полным страсти. Он никогда не думал, что эта искренняя, невероятно умная молодая женщина может быть настолько сексуальной... Жадно лаская ее губы, он длинно и глубоко застонал.

Опасность их положения да и вообще все связные мысли оставили его, когда он, наконец, приблизил свое лицо к лицу Гермионы и завладел желанным ртом. Но в тот самый миг, когда их губы слились, входные двери резко распахнулись.

— Спасайтесь! — ворвавшегося Кингсли Шэклболта преследовали по пятам по крайней мере четверо Пожирателей.

Не медля ни секунды, он схватил Гермиону, выволок ее из здания и аппарировал в штаб-квартиру Ордена. Их сердца бились как сумасшедшие от возбуждения, паники, смятения. Но оба были невредимы!

После неприятного собрания, где светлые силы вынуждены были признать свое временное поражение и потери, он ждал Гермиону в холле, у подножия лестниц, понимая, что впервые в жизни беспокойство касалось не дел Ордена или его, снейповой, роли в этой поганой войне, а чего-то иного. Да, он нервничал при мысли, что снова окажется с ней наедине. Но и желал этого больше всего на свете. Надеялся, что и она хочет увидеть его, не осмеливаясь все-таки слишком в это верить...

Она пришла. И на этот раз была одна... Его потрясла сила собственных чувств, когда он увидел, что она пришла. Тогда, не задумываясь о последствиях такого поступка, он предложил ей свою руку намного серьезнее и решительнее, чем раньше. И вспомнил о сумасшедшем сердцебиении, когда переплел свои длинные пальцы с ее, чтобы увлечь за собой на второй этаж, и его кожа соприкоснулась с кожей Гермионы...

В то самое время, когда магический мир переходил под власть темных сил, в тот вечер в одной из комнат на площади Гриммо, 12, которую Северус окружил запирающими и заглушающими чарами, Гермиона Грейнджер стала его.