Пророк (джен)

Гарри напряженно смотрел в свою тарелку. Сегодня должно было произойти кое-что очень важное. Одиннадцатилетнему Гарри Поттеру должно было прийти загадочное письмо. Гарри не знал, что это за письмо, но он точно знал, почему оно загадочное: ведь как только его родственники Дурсли увидят его, они очень забеспокоятся. Почему он был в этом так уверен? Дело в том, что Гарри Поттер был необычным мальчиком, сколько себя помнил. И не потому, что был сиротой, носил старые вещи своего кузена, который был его раз в пять шире, или потому что родственники сильно не любили его. Просто Гарри Поттер был предсказателем.

Когда Гарри был еще совсем маленьким, он не видел ничего необычного в том, чтобы предвидеть будущее. Оно было для него так же реально, как настоящее. На самом деле, он даже не сразу научился их отделять друг от друга. К тому же видел будущее он на какие-то несколько минут вперед. Но родственники способствовали его обучению очень активно: всякий раз, когда Гарри предсказывал или предугадывал события, они сурово наказывали его. Ему даже запрещали открывать рот в присутствии кого-либо. Поэтому Гарри очень рано понял, что о своем знании будущего лучше не распространяться. Правда, в школе он нашел своему дару весьма неплохое применение: убегать от банды своего кузена Дадли до того, как те еще только собирались его ловить.

Постепенно будущее стало открываться Гарри на более длительное время. Оно приходило как воспоминания о том, что еще только должно случиться. Будущее действие еще не произошло, но Гарри уже знал, что оно случиться. Это было даже забавно: обычно что-то случается, и только потом это становится воспоминанием, а тут все наоборот.

Чуть позже, около восьми лет, Гарри осознал еще одну вещь: все в этом мире постоянно меняется. В том числе и будущее. И настоящее и будущее. И лишь прошлое остается неизменным. Стоит изменить увиденное им, как все остальное мгновенно меняется. Ну, по крайней мере, большинство. К сожалению, Гарри не мог знать, каким станет будущее, если он его изменит. Эти изменения становились видны только после. И зачастую бывало так, что убегая от меньшего зла, он оказывался перед лицом большего. Например, когда он отпрыгнул от опрокинувшегося чайника с горячей водой до того, как тот сдвинулся с места. Тогда дядя Вернон так сильно разозлился на него за это, хотя никто ведь и не пострадал. Тогда ему надавали подзатыльников и заперли в чулане под лестницей на целую неделю.

Поэтому с тех пор Гарри приходилось очень осторожно выбирать, в какой ситуации все же стоит что-то поменять, а когда лучше оставить все как есть. И зачастую выбирать приходилось буквально за доли секунд. Все это, конечно, благотворно сказалось на развитии детского интеллекта, и уже к своим одиннадцати годам Гарри был удивительно смышленым ребенком. В школе он был одним из первых на тестах и практических занятиях, но все портили постоянные пропажи домашних работ. Гарри знал о том, когда и как Дадли их крал, но предпочел не мешать ему в этом. Их пропажа гарантировала ему, что выше середнячка он в школе не поднимется — ведь если Дурсли узнали бы, что ненавистный племянник в чем-то обошел их ненаглядного сыночка, они бы сжили Гарри со свету. Так что среди учителей Поттер приобрел репутацию неопрятного, необщительного, ленивого, но талантливого, умного и доброжелательного мальчика. И Гарри это вполне устраивало. Друзей же у него не было. Сверстники и младшеклассники не стремились конфликтовать с бандой Дадли, а старшим товарищам Поттер был неинтересен.

Но что было еще более удивительно в Гарри, так это то, что, несмотря на свой пророческий дар и нелюбовь родственников, он рос весьма любознательным и веселым мальчиком. Его интересовало все вокруг. Если у него возникала возможность посидеть в библиотеке — он обязательно ею пользовался, зарываясь в справочники и учебники для старших классов. У Гарри была великолепная память, однако его дар не позволял ему видеть и прослушивать материал уроков до того, как они наступали. Большинство его видений приходили как мгновенные вспышки озарений и были весьма недолговременными. И видел будущее Поттер самое большее на день-два вперед.

Однако нынче все было куда сложнее, поэтому Гарри и был так необычайно взволнован. Ведь видение о загадочном письме открыло ему будущее вперед почти на неделю! Такое происходило с Гарри впервые, и он нутром чувствовал, что приближается что-то необычное, глобальное, что изменит его жизнь, возможно, навсегда!

Наконец, его ожидание было вознаграждено. Из прихожей послышался звук просунутой в дверную щель почты. Гарри напрягся еще сильнее, но не сдвинулся с места. Он боялся, что если первый подаст голос, то его не отправят за почтой.

— Принеси почту, Дадли, — буркнул дядя Вернон из-за газеты, которую всегда читал за столом.

— Пошли за ней Гарри.

— Гарри, принеси почту.

— Пошлите за ней Дадли, — ответил Гарри, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Ткни его своей палкой, Дадли, — посоветовал дядя Вернон.

Гарри увернулся от палки, которая была частью новой формы кузена, которого родители решили отдать в престижную школу «Вонингс», и с замиранием сердца отправился в коридор.* Подняв с коврика у двери стопку конвертов, Гарри тут же нашел то, чего с таким волнением ожидал: тяжелый и толстый конверт, сделанный из желтоватого пергамента. Адрес был написан изумрудно-зелеными чернилами: «Мистеру Г. Поттеру, графство Суррей, город Литтл Уингинг, улица Тисовая, дом четыре, чулан под лестницей». Марка на конверте отсутствовала.

Гарри судорожно вздохнул. Он знал, что если сейчас вернется на кухню с этим конвертом в руке, тетя и дядя поднимут такой переполох, словно он притащил в дом гранату. Прочесть письмо ему не дадут, но оно будет приходить каждый день снова и снова. Целую неделю дядя будет делать все, чтобы племянник не получил свое письмо. И закончится это в хлипком домике на узкой скале. Тут видение Гарри обрывалось, но уже то, что Дурсли пожертвуют уютом и спокойствием ради того, чтобы Поттер не получил какое-то письмо, пробуждало в мальчике просто громадное любопытство. Прочитает ли он в итоге свое письмо, Гарри не знал, поэтому он не долго размышлял над тем, как поступить. Сунув конверт в карман необъятных джинсов Дадли, Гарри отправился обратно на кухню, чувствуя, как будущее подергивается дымкой, расплывается и приобретает иные очертания.

Отдав дяде Вернону его письма, Гарри на автомате сел на свое место и принялся доедать остывший завтрак. Он не замечал ни тычков Дадли, ни ворчания дяди, ни окриков тети Петуньи. Потому что он уже знал, что написано в письме. Гарри Поттер узнал, что он волшебник.

* — отрывок из "ГП и философского камня" с моими вставками.

Гарри сидел в чулане при свете единственной лампочки и хмуро вертел в руках свое письмо. Он уже наизусть выучил его содержание:

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС». Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный чародей, Президент Международной конфедерации магов).

Дорогой мистер Поттер! Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля. Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора.

Однако, проблемы мальчика это не решало. И он не впервые задумывался о том, чтобы рассказать этой Минерве МакГонагалл, что он о ней думает. Либо она была уверенна, что Гарри прекрасно разберется с тем, что значит "ждем вашу сову", либо она так хорошо пошутила! Да, Гарри догадался, что имеется в виду, отправить ответ с помощью совы (неважно, живую ли они имели в виду сову или это оборот речи), но как это сделать он не представлял. Ему что же предлагалось ограбить местный зоопарк? Нет, спасибо, он и так навел там переполох, когда попробовал поговорить со змеей. Слава богу, об этом не узнали Дурсли, иначе Гарри влетело бы по первое число!

Дар его тоже не помог Гарри решить эту проблему: ближайшие пару дней все обещало быть тихим и спокойным, если не считать то, что Дадли со своими друзьями будут с удовольствием гоняться за ним, чтобы побить. Но ответа на вопрос "что делать?" в ближайшем будущем Гарри не видел. По крайней мере, пока он не решит как-либо действовать. И хотя в запасе у него была целая неделя, Гарри не знал, как поступить.

Допоздна он сидел, размышляя, как быть. В конце концов, Гарри решил поговорить с почтальоном. Письма пришли в одно время, вряд ли почтальон принес это письмо, на нем ведь не было марок. Но он, возможно, видел, кто принес конверт. Если, конечно, оно не возникло из воздуха. Но Гарри было необходимо сделать что-нибудь, чтобы изменить вид будущего. Только так он мог понять, как ему быть. Это было для него в новинку. Никогда прежде Гарри не стремился менять будущее без причины в виде непосредственной опасности для себя или других.

Уже на следующее утро, стоя на улице в ожидании почтальона, Гарри понял, что его план удался. Будущее менялось. И от открывшейся ему картины у Гарри глаза полезли на лоб, и он в шоке посмотрел на дом их соседки, сумасшедшей кошатницы миссис Фигг. Гарри уже знал, что почтальон не расскажет ему ничего полезного. Но как только миссис Фигг увидит его конверт, она тут же побежит писать кому-то письмо. И отправит она его с совой. Самой настоящей, живой совой. Значит, миссис Фигг тоже волшебница?

Гарри мгновенно обдумал вариант пойти прямо к соседке и попросить ее отправить ответ в Хогвартс. И так же мгновенно отказался от него. Гарри не знал, насколько распространен среди волшебников дар предвидения, но если в фантастических книжках пишут хоть каплю правды — даже для магов такие способности — редкость. Поэтому рассказывать об этом всем подряд, пожалуй, будет не самым мудрым поступком. А, не рассказывая миссис Фигг об этом, он не сможет объяснить, как узнал, что она волшебница. Можно было, конечно, что-нибудь соврать, но лгать Гарри не любил. Да и необходимости в этом не было — миссис Фигг сама все сделает за него, просто не надо ничего менять в будущем.

Поэтому, сделав невинное лицо, Гарри, как и планировал, поговорил с почтальоном, а когда к нему подошла соседка, буркнул что-то про шутку, не слишком поспешно пряча письмо в карман, чтобы миссис Фигг успела все понять. Далее оставалось только ждать.

Долго ждать не пришлось. На следующее утро, Гарри сам вызвался сходить за почтой, потому что знал, что его там будет ожидать письмо с просьбой оставаться по адресу Тисовая улица, дом 4 сегодня в 12 часов дня, чтобы встретиться с представителем школы Хогвартс. Гарри, прикрыл глаза, смакуя свое новое знание следующего дня. Впервые он так въедливо припоминал все, что ему открылось. И с каждым мгновением становился все мрачнее. Он — знаменитость? Его родителей на самом деле убил какой-то темный волшебник? А Гарри убить не смог? А дальше — лучше. Оказывается, у него есть деньги! Куча денег в сейфе под землей, в то время как он ходит в обносках кузена и питается впроголодь! А родственники ненавидят его именно потому, что он волшебник. Поэтому они всю жизнь врали ему. Они надеялись вытравить из него все волшебство!

В душе Гарри зрели глухая обида и злость. На кого и за что конкретно, он вряд ли сумел бы сказать. До приезда профессора МакГонагалл было еще три часа, поэтому Гарри даже не возразил, когда тетя Петунья отправила его работать в сад — за работой ему всегда думалось легче. А подумать было о чем.

Итак, 10 лет назад некий темный волшебник, стремящийся к власти, убил его родителей. Пытался убить и Гарри, но не смог. Этот волшебник исчез, Гарри стал знаменит, и Альбус Дамблдор отдал его единственным родственникам — Дурслям. Те, ненавидя волшебство всем своим существом, держали племянника в неведении, более того, обходились с ним сурово и строго, наказывая за малейшие признаки магических способностей, которых Гарри демонстрировал с избытком. Так они надеялись вытравить из него его природу. Это у них не получилось, и Гарри получил письмо из Хогвратса. Когда они узнают об этом, они сильно рассердятся, но ничего не изменят.

Первым делом Гарри пообещал себе узнать, досталась ли ему от родителей какая-нибудь недвижимость. Поттер согласился бы даже на обычную хижину где-нибудь в горах — лишь бы уехать от ненавистных родственников.

Тут у Гарри появился еще один вопрос, уже по поводу их соседки с сюрпризом. Если Поттер знаменит в волшебном мире, значит, миссис Фигг не могла не знать, кто ее сосед. Возможно, она ради этого вообще здесь и поселилась — чтобы быть ближе к знаменитости. Но тогда почему она одна такая? Или может все их соседи и знакомые на самом деле волшебники? Но тогда почему никто из них даже не заикнулся Гарри о том, что он волшебник? И как они могли спокойно смотреть, как их знаменитость шпыняет собственный кузен?!

Или миссис Фигг все же одна здесь волшебница? Тогда, выходит, не так уж он и знаменит, как ему будет говорить профессор МакГонагалл. Или же остальные волшебники просто не знают, где он живет? Или им просто наплевать, где он? Тогда почему не наплевать миссис Фигг? Она — подруга его родителей? Но почему тогда она никогда не заступалась за него перед Дурслями?

Вопросы рождались у Гарри сотнями, но получить на них ответ было проблематично. После всего, что ему открылось, идея скрывать свои пророческие способности казалась Гарри еще более здравой.

Солнце поднялось уже довольно высоко, полдень был не за горами, а Гарри продолжал анализировать полученную информацию из будущего. Судя по всему, этот темный волшебник не погиб тогда. Слишком неопределенно о нем отзывалась профессор МакГонагалл. Возможно, он просто потерял силу или был сильно ранен. Но тогда почему он не появлялся уже 10 лет? Какого же рода раны нужно получить, чтобы быть вынужденным прятаться целых 10 лет? Или он все же умер? Надо будет поподробней расспросить об этом профессора МакГонагалл.

Благодаря своему дару, Гарри всегда очень четко ощущал время. Поэтому ему и часы не нужны были, даже если бы Дурсли когда-нибудь вздумали бы ему их подарить. Поэтому Гарри никогда не опаздывал, кроме тех случаев, когда его задерживали Дадли с дружками. Но в этот раз Гарри решил подзадержаться и не пошел без двух минут двенадцать умываться к обеду. Ему стало интересно, как отреагирует профессор на вид работающего в саду знаменитого Гарри Поттера. С одной стороны, это, конечно, было ребячеством. Но чем больше Гарри думал об этом, тем более наплевательским казалось ему отношение волшебников к их герою.

Поэтому, когда чуткий слух Поттера уловил тихий хлопок неподалеку, Гарри даже не поднял головы, делая вид, что поглощен своим делом. И когда послышался шорох открываемой калитки — благодаря Гарри она никогда не скрипела: Дурсли бы тогда заперли его в чулане на несколько дней, он не подал виду, что что-то заметил. Только когда рядом раздался звук неуверенных шагов, Гарри поднял взгляд от земли. Рядом стояла высокая черноволосая женщина в изумрудно-зеленом старомодном платье. Ее строгое узкое лицо сейчас выражало крайнее недоумение.

— Мистер Поттер, если не ошибаюсь? — спросила она.

— Да, мэм, — Гарри поднялся, отряхивая потертые джинсы. — Вы к дяде с тетей пришли? Они в доме.

Гарри понимал, что играя в дурачка, сильно рискует, но ничего не мог с собой поделать. И лишь мгновением позже он понял, что просто хочет заставить эту женщину испытывать угрызения совести за то, что она вместе с другими волшебниками бросила его на произвол судьбы. В тот же момент ему стало стыдно. Кем он себя возомнил, что считает всех обязанными заботиться о нем?! Да, он знаменит, но заслужил ли он эту славу? Кроме того, что странного в том, что сироту отдали ближайшим родственникам? Пусть этот сирота и национальный герой...

— Нет, мистер Поттер, я пришла к вам, — женщина меж тем оглядывала его, чуть ли не с ужасом. — Это ваша рабочая одежда?

— Нет, это моя повседневная одежда, — честно ответил Гарри и изобразил озарение. — Вы из этой школы? Из Хогвартса?

— Да, меня зовут Минерва МакГонагалл, — женщина явно постаралась взять себя в руки. — Может, пройдем в дом, чтобы можно было спокойно поговорить?

— Э, — Гарри даже не пришлось изображать растерянность и неуверенность, — я... дело в том, что я... не показал дяде с тетей то письмо. Я испугался, что они меня накажут...

— С чего вы это взяли?

— Оно выглядело странно, а они ненавидят странности, — это была чистая правда.

МакГонагалл нахмурилась.

— Вас часто наказывают? — в ее голосе послышалось искреннее участие.

— Смотря, что считать частым, — философски заметил Гарри. — Меня не наказывают каждый день. Обычно не чаще раза в месяц. Бывает реже, бывает чаще — это как повезет.

— А за что вас наказывают?

— За странности, — честно ответил Гарри. — А еще, если я недостаточно старателен в работе.

— Какого рода работе? — женщина хмурилась все больше и больше.

Гарри неопределенно обвел взглядом грядки, которые пропалывал.

— Да вот... Как эта, например, — он махнул рукой в сторону вскопанной земли.

— А за плохие оценки в школе вас наказывают?

— Только за хорошие, — тут Гарри немного покривил душой: его наказали лишь однажды, когда он за день заработал на уроке математики за устный ответ аж две пятерки. Дадли тогда влепили двойку за контрольную. Поэтому его и наказали. Но в принципе Гарри не соврал: за плохие оценки его никогда не ругали — Дурсли не считали, что он способен на что-то больше тройки.

Лицо же МакГонагалл словно перекосилось.

— Пойдемте, мистер Поттер, мне нужно многое сказать вашим родственникам.

В дальнейшее Гарри особенно не вмешивался, старательно играя свою роль. МакГонагалл устроила Дурслям знатный разнос. Отругала Петунью, пригрозила Вернону и с презрением поглядывала на Дадли. Более того, узнав, что Поттера поселили в чулане под лестницей, она рвала и метала. В итоге, Гарри переселили во вторую спальню Дадли, обещали хорошо кормить и не загружать работой по дому. Когда же позже они с МакГонагалл ехали в Лондон, Гарри задумчиво разглядывал ее, когда она на него не смотрела. Он не ожидал, что женщина отреагирует так яростно. И ему было немного стыдно за свои первоначальные мысли. Пожалуй, он перегнул палку, когда начал обвинять всех представителей волшебного мира во всех смертных грехах.

Тут ему вспомнилась миссис Фигг, и он осторожно спросил:

— Профессор МакГонагалл, а волшебники ведь живут среди маглов?

— Большинство. Остальные предпочитают удаленные места, скрытые от маглов.

Уточнять Гарри не стал, зная, что женщина имеет в виду "скрытые от маглов". Гарри очень нравилось в своем даре то, что стоило задать только один самый первый вопрос — и ему уже известна вся беседа целиком. И даже если после первого вопроса он ничего больше не спросит, и будущее изменится — собеседник не скажет ему ничего сверх того, что уже сказал, Гарри все равно будет помнить, что ему могли бы ответить. Обычно Гарри старался все же доводить беседу до конца, пусть даже ему и известны уже все ответы, чтобы избежать потом проблем — мол, откуда ему это известно, если ему никто об этом не рассказывал. Иногда, чтобы избежать обострений, он менял некоторые из вопросов. Но в этот раз Гарри решил не расспрашивать у МакГонагалл, каким образом волшебники скрывают свои дома от маглов. Ведь в любом случае он потом может ей сказать, что читал об этом в каких-нибудь книгах. Поэтому он сразу задал вопрос о том, что конкретно его интересовало:

— А в моем городе живут волшебники?

— Вполне возможно, — с непроницаемым лицом ответила та.

Гарри почувствовал, как прежние чувства к МакГонагалл возвращаются. Ведь профессор наверняка узнала, что Поттер не может отправить ответ, благодаря миссис Фигг. Значит, МакГонагалл не могла не знать, что рядом с Гарри живет волшебница. Почему же она отвечает так неопределенно?

— Я просто подумал, что было бы здорово, если бы кто-то из моих знакомых вдруг оказался волшебником, — Гарри решил попробовать еще раз.

На этот раз на лице МакГонагалл явно отразилось сомнение. На мгновение. Но Гарри заметил это, и подозрений у него прибавилось. Кроме того, будущее уже открыло ему, что женщина ни слова не скажет про миссис Фигг. Поэтому на все последующие вопросы Гарри отвечал почти на автомате. Настроение резко ухудшилось.

Что все это значит? Или напротив, это не значит ничего особенного, и Гарри просто напридумывал себе все эти сомнения на лице МакГонагалл? Может миссис Фигг тогда писала письмо кому-то другому, а МакГонагалл узнала о том, что к Поттеру надо прийти лично, из своих каких-то магических источников? Может профессор и правда ничего не знает про их соседку. Да и с какой стати ей об этом знать, она же не обязана заботиться о Гарри, пусть он и знаменитость. Ведь, когда МакГонагалл увидела, как он живет, она тут же встала на его защиту.

Гарри вздохнул, признавая свое поражение в попытках понять поступки волшебников, и постарался пока что не думать об этом.

Поход по Косому переулку поднял Гарри настроение. Все-таки видения и реальность имели одно существенное отличие: видения были словно воспоминаниями о том, что должно произойти. А переживать что-то здесь и сейчас все же интереснее и ярче, чем вспоминать об этом. Поэтому Гарри даже не приходилось притворяться: он вполне искренне вертел головой из стороны в сторону, стараясь увидеть все и сразу. И лишь в банке проявил скрупулезность. Для начала он попытался выпросить у МакГонагалл ключ от сейфа Поттеров. Но так как Дамблдор, как финансовый опекун Гарри, не давал женщине на этот счет никаких распоряжений, профессор отказалась отдавать одиннадцатилетнему мальчику ключ от сейфа с кучей денег. После долгих споров было решено оформить на Гарри, так называемый кошель ограниченного доступа. Поттеру выдавался именной кошель, который предоставлял в распоряжение Гарри определенную сумму в месяц. Тут Гарри удалось выторговать себе сумму в 100 галлеонов, хотя профессор МакГонагалл настаивала на 50-ти. Ему было достаточно просто назвать сумму в галлеонах или фунтах — и деньги тут же появятся в кошеле. Исключение составил только месяц август, так как в этот месяц Гарри будет ходить за школьными принадлежностями, то лимит составит 300 галлеонов. МакГонагалл была явно возмущенна такой суммой, но Гарри резонно заметил:

— Если профессору Дамблдору это не понравится, он может в любой момент сократить размер лимита.

Когда же МакГонагалл отвернулась, Гарри поинтересовался, что если он не будет месяцами пользоваться деньгами, будет ли неистраченная сумма накапливаться. Гоблин, сверкнув глазами, сообщил ему, что остаток всегда будет добавляться к основной сумме лимита в следующем месяце. Узнать о том, сколько денег осталось, можно просто спросив это у кошеля. Еще гоблин услужливо сообщил Гарри, что он может хранить в кошеле любые вещи, которые будут автоматически переноситься в сейф, и не бояться, что кошель украдут. На него наложены особые чары, благодаря которым, воспользоваться им не сможет никто кроме Гарри, даже под оборотным зельем. Поэтому такие кошели обычно не крадут — нет смысла. А хозяин в любой момент может заказать новый — сумма лимита не изменится. Разумеется, остаток будет накапливаться до тех пор, пока не составит сумму самого счета. В сейфе же было около 50 тысяч галлеонов — родители Гарри постарались обеспечить своего ребенка. Кроме того, с 14-ти лет, Гарри получит полный доступ к этому сейфу, так что даже если он истратит все доступные ему деньги за эти три года, на счету останется еще достаточно, чтобы он жил, ни в чем не нуждаясь. А после совершеннолетия, он может хоть не работать...

Также Гарри подробно расспросил гоблина о другом возможном наследстве. И узнал, что этот сейф на самом деле — лишь сбережения конкретно его родителей. А также есть родовой сейф Поттеров, который не доступен ни ему, ни Дамблдору. Гарри сможет претендовать на него только в день совершеннолетия. Дальше Гарри расспрашивать не стал, потому что видения уже сообщили ему все, что он хотел знать: да, у него есть несколько загородных домов, к которым он уже сейчас имеет доступ. Но ему не позволят там жить. В этом МакГонагалл была бы категорична. Поэтому Гарри решил, что лучше ей вообще не знать, что у него есть такие мысли.

Остальные покупки прошли без особых эксцессов. Только в зоомагазине произошла маленькая заминка: Гарри было заикнулся о том, чтобы купить змею, но тут же отказался от этой идеи, увидев, как МакГонагалл отреагирует на то, что Поттер может разговаривать со змеями. Список того, что Гарри нужно будет сделать в Косом переулке, когда он пойдет сюда один, все рос.

В книжном магазине Гарри набрал кроме основных учебников еще с десяток дополнительных книг по темам, которые его интересовали. Разве что пришлось пройти мимо книг по предсказаниям и магическим змеям. Но тут МакГонагалл ему не мешала, заметив только, что это совсем не обязательно, так как в Хогвартсе есть обширная библиотека. Когда покупок набралось столько, что профессору пришлось их уменьшать, Гарри предложил зайти в какой-нибудь магазин, где продают чемоданы. Там он в очередной раз проявил скрупулезность и настоял на том, чтобы приобрести магический чемодан, в который все поместится без труда, и не придется надрываться, таская его в Хогвартс и обратно. МакГонагалл хотела было купить ему чемодан с чарами облегчения и незримого расширения, но Гарри уже увидел многоярусные чемоданы. Выглядели они как обычные чемоданы, но у них было несколько замочных скважин, и, открывая ключом каждый из них, человек открывал отдельное отделение. Это было похоже на несколько карманов в одном. Соответственно, стоили они дороже раза в два. Тут Гарри вновь пришлось воспользоваться своим даром, чтобы найти аргументы, которые убедят МакГонагалл в том, что ему нужен именно такой чемодан. В конце концов, женщина сдалась, но все же не позволила ему купить самый дорогой чемодан с 13-ю отделениями, два из которых были мини-лабораторией для зельеварения и небольшой комнаткой с камином, куда можно было даже протащить мебель. Но зато Гарри выторговал у нее еще и сумку с чарами облегчения и незримого расширения, с которой было бы удобно ходить в школе. В итоге Гарри приобрел чемодан с семью отделениями, куда они тут же убрали все покупки, включая новую сумку. Только клетку с полярной совой пришлось нести в руках.

При покупке волшебной палочки Гарри не стал ничего менять. И спокойно заплатил за палочку-сестру палочки Волан-де-Морта.

МакГонагалл проводила его до дома Дурслей и, попрощавшись, с хлопком исчезла. Гарри, зная, что миссис Фигг наблюдает за ним из окна, сделал восторженное выражение лица, а про себя подумал, что можно было точно также переместить его в Косой переулок и обратно, а не тащиться через весь Лондон с чемоданом и совой.

С этими мыслями Гарри вернулся в дом.

Всю оставшуюся неделю до конца июля Гарри провел за чтением. Первостепенное внимание Поттер уделил законодательству и нравам волшебников. Это было невыразимо скучно и нудно, но знать это Гарри было необходимо. Он хотел разобраться в этом странном мире. А еще Гарри хотел знать все о своей семье и об этом Волан-де-Морте. Почему его не отдали на воспитание друзьям его родителей, почему ни один из них его не навещал? Помнится, даже МакГонагалл говорила, что была близко с ними знакома. Почему именно Дамблдор финансовый опекун Гарри? Раз Поттеры ему так доверяли, почему он сам не взял к себе Гарри? Это всяко лучше, чем жить с маглами, которые при одном слове "волшебство" готовы тебе голову открутить. И почему ему нельзя переехать в один из домов его семьи?

И кем был этот Волан-де-Морт? За что он боролся? Власть — слишком абстрактное понятие. Из уроков истории Гарри знал, что кто бы как ни боролся за власть, он отстаивал какие-то позиции. Ведь этот Волан-де-Морт мог просто выдвинуть свою кандидатуру на выборах министра магии. Значит, что-то его не устраивало. Что именно? И как ему удалось так близко подойти к победе? И что все-таки произошло в ту ночь, когда погибли родители Гарри? Правда ли годовалый ребенок сумел победить величайшего темного мага столетия? Или это все же заслуга его родителей?

Приход МакГонагалл и прогулка по волшебному кварталу породили еще больше вопросов. Кроме того, у Гарри осталось стойкое ощущение, что от него что-то скрывают. Что-то важное и явно касающееся его самого. Были, конечно, моменты, когда Гарри убеждал себя в том, что все это он сам выдумал, что у него разыгралась паранойя. Но это ощущение и не думало исчезать.

Обнаружив, что несовершеннолетним колдовать запрещено, Гарри почти не удивился. Почему-то он не ждал от волшебного мира справедливости и свободы. Да, в нем было много потрясающих и удивительных вещей. И там Гарри хоть кому-то да был нужен. Пусть и просто как мальчик-который-выжил. Но больше всего Гарри ценил в этом мире то, что там у него есть возможность стать сильнее. И тогда он сможет позволить себе просто быть собой, не скрывая ни своих способностей, ни своих мыслей. Поэтому такие вещи, как запрет на волшебство для несовершеннолетних, его не сильно огорчил. Гарри больше заинтересовался, как это работает — возможно, есть способ обойти этот запрет. Но, разумеется, механизм работы Надзора нигде описан не был. Поэтому волшебство для него было пока невозможно. Зато зелья... Запрет на варку зелий Гарри нигде не нашел, поэтому закончив чтение законов волшебного мира, он тут же схватился за учебник по зельеварению. Это был хороший учебник. Подробный. Там рассказывалось о том, как сварить нужное зелье. Из чего. Для чего. И как его использовать. Но не было ни слова о принципах зельеварения! Почему одно зелье надо мешать по часовой стрелке, а другое — против. Были и такие, которые надо было размешивать восьмеркой. Почему для одних зелий флоббер-червей надо резать вдоль, а для других — поперек? Почему в одном случае одни и те же ингредиенты дают разный эффект?

Зная, что не найдет в учебнике ни слова об этом, Гарри закрыл его на середине. Такое ощущение, что этот учебник предназначен для зубрежки, а не для понимания предмета. Такой подход в выборе учебника настораживал Гарри. Потому что учительница по истории не раз говорила им, что важно понимать суть. Суть событий, законов, поступков. "Если вы понимаете суть, — говорила она, — то вы сможете найти наилучший выход из ситуации. Возможно, вы даже сможете изменить мир!". Тогда Гарри проникнулся этими словами. И лишь позже понял, что возможно говорить такое детям было не самой лучшей идеей — ну кто в 9 лет задумывается о судьбах мира?! Хотя может именно в этом возрасте и надо учить детей верить в свои силы?..

В свой одиннадцатый день рождения Гарри решил, наконец, самостоятельно пройтись по магазинам. После визита профессора МакГонагалл Дурсли все время игнорировали его. Кушать он всегда приходил самостоятельно, поэтому всю неделю с ним никто не разговаривал. Но Гарри это даже устраивало. Поэтому, когда Гарри рано утром вышел из дома, никто на него даже внимания не обратил. Только в окне соседского дома мелькнул силуэт миссис Фигг.

Первым делом Гарри отправился по магловским магазинам и исполнил свою давнишнюю мечту: купил себе нормальную одежду и обувь. Так как в прошлый поход по Косому переулку они с профессором МакГонагалл пользовались деньгами, которые взяли непосредственно из сейфа, ежемесячный лимит Гарри они не трогали. Плюс у него еще оставался остаток тех денег. В итоге, у Поттера было почти 150 галлеонов, поэтому Гарри от души себя баловал. Он купил себе полдюжины футболок, рубашек и парочку джинсов. Одни брюки. С десяток носков своего размера, нормальную пижаму. Несколько свитеров и штанов на зимнее время. Куртку, шапку и прочее. Две пары кроссовок, одни ботинки, зимние сапоги и тапочки. Покупая себе все эти нехитрые вещи, Гарри испытывал странное чувство сродни свободе, когда ты сам можешь выбрать, что носить, сам можешь за это заплатить, и никто не указывает тебе, что выбрать. Это было очень приятное чувство, и Гарри понимал, что обязан он этому, прежде всего, родителям. И ему невольно приходили в голову мысли о том, что Альбус Дамблдор мог хотя бы сообщить Гарри, что у него есть деньги, и купить ему нормальную одежду. Однако Гарри поспешил выбросить эти их из головы. Во-первых, Гарри не мог знать причин, по которым директор Хогвартса этого не сделал, а во-вторых, Поттер просто не хотел портить себе сегодня день рождения.

Вопреки всеобщему мнению, что выбор одежды — дело долгое, Гарри справился с этим очень быстро. Опять же благодаря своему дару. Ведь он заранее знал, что ему подойдет, а что — нет. Разумеется, чтобы не вызывать подозрений, Гарри всегда подходил с предполагаемыми покупками к зеркалу, якобы оценивая, подойдет это ему или нет. Только в самом первом магазине он воспользовался примерочной — чтобы переодеться в нормальную одежду. В этих же обновках Гарри и вышел на улицу, выбросив вещи Дадли в первую же попавшуюся урну.

Дальше Гарри отправился в книжный магазин. Неделю назад он заметил, что в книжном магазине Косого переулка нет ни одной книжки по современным наукам, таким как физика, химия... Даже механики и той не было. Это показалось Гарри очень странным. Он, конечно, мало что знал об этих науках, так как в школе им начали бы их преподавать только со следующего года. Но Гарри всегда любил сидеть в библиотеке, особенно зная, что по школе ближайшие пару часов после окончания занятий будет рыскать банда Дадли в поисках своей любимой "груши". Поэтому Гарри часто засиживался за книгами. Особенно ему нравилась энциклопедия школьника. Это была единственная книга, которую он перечитал несколько раз. Обычно ему хватало разок прочитать книгу, чтобы запомнить ее содержание. Не то, чтобы у него была фотографическая память, но суть он запоминал очень точно. Если же надо было потом книгу пересказать или ответить урок — Гарри просто формулировал понятый материал своими словами. Однако энциклопедию Гарри очень полюбил. И, несмотря на то, что ее содержание хорошо уложилось у него в голове, он вновь и вновь возвращался к ней. Поттеру нравилось, как просто и понятно в ней объяснялась суть явлений и вещей. Из нее же Гарри и узнал о науках, которые изучают наш мир. С тех пор Гарри с нетерпением ожидал момента, когда им начнут преподавать эти науки.

Поэтому он немало расстроился, узнав, что в Хогвартсе даже не знают, что это за науки такие. Поэтому Гарри твердо решил заняться самообразованием. В сущности, это была одна из причин, почему Поттер настоял на покупке такого необычного чемодана.

Также Гарри купил побольше перьевых ручек. Попробовав писать пером, Гарри потерпел полное фиаско. Его было неудобно держать, стоило чересчур сильно надавить им на бумагу — перо тут же ломалось, и клякс от него было больше чем осмысленных линий. Поэтому Гарри решил не мучиться и просто заменить перья перьевыми ручками — и более-менее привычно, и от других сильно отличаться не будет.

Все покупки Гарри засовывал в новую сумку, которая оказалась весьма удобна для похода по магазинам — сколько бы Поттер в нее ни клал, в ней по-прежнему было полно места. А по весу никак нельзя было сказать, что в сумке уже расположился целый гардероб.

Посетив все необходимые магловские магазины, Гарри отправился в парикмахерскую. Будущее подсказало ему, что если он прямо так отправится в Косой переулок, его узнает даже самая последняя бездомная собака. Хоть в прошлый поход с профессором МакГонагалл ажиотажа удалось избежать, Гарри не мог не заметить, что многие узнавали его, но не решались подойти. Вполне возможно, этим он был обязан суровому виду своей спутницы. Если же сейчас он появится там в одиночестве, незаметным ему остаться не удастся. А Гарри предпочел бы, чтобы его сегодня узнали как можно меньше людей.

Выйдя из парикмахерской, Гарри еще раз критично оглядел себя в ближайшей витрине. Сзади его остригли почти налысо, но чем выше, тем больше волос ему оставили, нетронутой осталась только длинная челка. Смотрелось это непривычно, но довольно стильно. По крайней мере, это выглядело намного лучше, чем давнишние попытки тети Петуньи постричь племянника. Вместе с новенькой опрятной одеждой, Гарри даже стал выглядеть очень неплохо. Образ портили только круглые, замотанные скотчем очки. Поэтому следующую остановку Гарри сделал в магазине очков.

Там ему также проверили зрение и подобрали довольно стильную оправу. Дожидаясь своего заказа, Гарри пообещал себе, что узнает о том, существует ли зелье, исправляющее зрение. Наконец, Поттер почувствовал себя готовым отправиться в Косой переулок. Если бы он увидел себя таким пару месяцев назад, Гарри явно не узнал бы самого себя.

В "Дырявом котле" было больше народу, чем неделю назад. На Гарри оглядывались не больше, чем на любого другого человека в магловской одежде. И Поттера это очень даже устраивало. В первую очередь Гарри направился в Гринготтс. Там он направился к гоблину, который, Гарри точно знал это, поможет ему.

— Извините, могу я кое-что узнать насчет наследства моей семьи? — Гарри знал, что это сразу настроит гоблина на деловой лад.

— Разумеется, молодой человек, что конкретно вас интересует? И назовите фамилию вашей семьи, — тут же отозвался тот, отрываясь от бумаг.

— Поттер, сэр, — сказал Гарри, стараясь, чтобы его не услышали соседи.

-Мистер Поттер, значит, мое имя Дубоверт. Прошу вас пройти в мой кабинет.

Гоблин тут же соскочил с высокого стула и повел Гарри к одной из многочисленных дверей. Это действительно был кабинет: маленькое помещение, где стояли стол, стул, шкаф и табурет для посетителей. На него Гарри и уселся. Дубоверт же сел за стол и щелкнул длинными пальцами. Тут же перед ним на стол опустилась толстая папка.

— Так что же в наследстве Поттеров вас интересует, мистер Поттер? К основному сейфу у вас будет доступ только после совершеннолетия.

— Да, я знаю, сэр, — вежливо кивнул Гарри. — Но мне сказали, что у моей семьи есть дома, которыми я могу владеть уже сейчас. Я хотел бы знать, что это за дома, где они находятся, в каком они состоянии и как туда можно добраться — насколько мне известно, все дома волшебников зачарованны от маглов, и вряд ли до них можно добраться на магловском автобусе.

Дубоверт внимательно посмотрел на него и открыл папку. Порылся в пергаментах и вытянул несколько штук.

— Да, в вашем распоряжении есть несколько особняков. Дом во Франции, квартира в Венеции, небольшой домик в Австрии, дом в Годриковой впадине до сих пор разрушен, распоряжений по поводу восстановления не поступало. Также у вас есть участок в Западной Сибири и ранчо в Америке. И замок Гриффиндора в Ирландии.

— Гриффиндора? — Гарри почти не приходилось изображать удивление. Он до сих пор не мог в это поверить. — Того самого Гриффиндора? Одного из основателей Хогвартса?

— Да, вы ведь в этом году поступите на первый курс, мистер Поттер? Могу вас обрадовать — вы дальний потомок Годрика Гриффиндора.

— А этот замок большой? — Гарри и не думал что-то менять в этом разговоре. — Я могу его посетить?

— Да, но замком давно не пользовались. У нас даже нет информации, живы ли до сих пор здешние эльфы-домовики.

— Эльфы-домовики? Кто это такие?

— Это слуги волшебников. Есть эльфы, которые привязаны к определенному дому, человеку или роду, — Дубоверт протянул Гарри пергаменты с информацией о недвижимости Поттеров. — Чаще всего домовиков привязывают клятвой к роду. Это намного разумнее и практичней. У всех древних родов есть свои потомственные домовики. Разумеется, кроме тех, кто разорился и распродал всех своих домовиков. Таких, как Уизли, например. Или если род прерывается по всем линиям. Тогда домовики становятся привязаны к домам, в которых служили. В таких случаях, они просто переходят к тем, кто эти дома купит.

— Что значит "прерывается по всем линиям"? — Гарри поднял взгляд от бумаг, изображая интерес.

— Это значит, что наследников не осталось ни по основной линии, ни по одной из побочных ветвей, — гоблин помолчал немного, наблюдая за Поттером, потом продолжил: — Так что не удивлюсь, если замок пришел в полную негодность. К сожалению, он слишком хорошо защищен, и никто кроме наследников или тех, кого наследники туда пропустят, там появиться не могут. Поэтому у нас не было возможности даже проверить его состояние.

— А почему им давно никто не пользовался?

— Потому что наследник появился только 11 лет назад, — взгляд Дубоверта стал почти пронзительным, так что Гарри стало не по себе, даже, несмотря на то, что он знал, что гоблин ему сейчас сообщит.

— Вы имеете в виду меня? Но разве до меня Поттеры не владели этим замком?

— О нет, до вас, никто из Поттеров даже не подозревал о том, что он существует. Ну, за исключением тех, кто специально его искал. Тем не менее, несмотря на то, что у Гриффиндора было много потомков по побочным линиям, у замка очень давно не было хозяина, — взгляд гоблина, казалось, стремился просверлить в Гарри дыру.

— Но почему? — Гарри поражался, насколько все же трудно общаться с гоблинами вживую.

— Кто знает, — Дубоверт наконец перестал давить на Поттера. Он откинулся на спинку стула, соединил кончики пальцев и смерил клиента задумчивым взглядом. — Легенда гласит, что перед смертью Годрик Гриффиндор рассорился со своим старшим сыном, которому замок должен был перейти по наследству, и заколдовал свой дом таким образом, что только достойный сможет владеть им. Что под этим имеется в виду, все гадают до сих пор.

— А мои родители знали о том, что замок признал меня? — спросил Гарри со сжавшимся сердцем. Потому что уже знал ответ:

— Мы отсылали вашим родителям сообщение о том, что замок Гриффиндора признал в их сыне хозяина, но ответа от них так и не пришло.

Выйдя из Гринготтса, Гарри первым делом направился в кафе мороженного Фортескью. Несмотря на то, что он знал о том, что узнает в банке, этот разговор сильно повлиял на него, и теперь Гарри надо было все хорошенько обдумать. Итак, что же Гарри узнал сегодня: у него есть, где жить. Дубоверт передал ему порталы от всех его домов, кроме квартиры в Венеции. До нее, если что придется добираться своим ходом. Так что ключ от квартиры Гарри тут же отправил в сейф своих родителей. Как он узнал, Дамблдор не имеет прямого доступа в этот сейф, поэтому вещи и деньги, которые Гарри туда помещает, останутся вне его досягаемости. Директор может распоряжаться лишь теми деньгами, что оставили сыну его родители. К тому же он также обязан отчитываться банку, куда он тратит эти деньги. В противном случае, если средства потрачены на что-то кроме самого Гарри, Гринготтс вернет эти деньги непосредственно из сейфа самого Дамблдора. Так что за последние 10 лет, деньги почти не снимались со счета родителей Гарри. Поэтому Поттер мог безбоязненно оставлять там личные вещи, не боясь, что кто-либо до них доберется.

Гарри было странно так не доверять человеку, которого он и не видел никогда. Но количество вопросов не давало Гарри довериться этим людям. Почему его заперли в магловском мире? Почему никто из волшебников даже не подумал навестить его? Почему они позволяли Дурслям обходиться с ним как с отбросом? Почему позволяли ему ходить в обносках, в то время как у него полон сейф золота? Почему он 10 лет жил в чулане под лестницей, когда у него есть с полдюжины домов по всему миру? И почему его родители прятались в какой-то Годриковой впадине, когда в их распоряжении был замок Гриффиндора?! Там бы их никакой темный лорд не нашел!

Эти вопросы не давали Гарри покоя с тех самых пор, как он узнал о существовании волшебного мира. И они же отравляли его отношение к этому миру подозрением. Поэтому Гарри не доверял МакГонагалл и, особенно, Альбусу Дамблдору. Если его родители так доверяли директору, что сделали его финансовым опекуном своего сына, то почему же он никогда не интересовался тем, как живет Гарри. А если интересовался, почему ничего не изменил? Гарри очень хотелось задать Дамблдору все эти вопросы, но он не был уверен, что даже если у него представится такой шанс, ему хватит на это храбрости.

Теперь вопрос стоял о том, что делать с этими домами. Разумно ли будет одному отправиться через портал непонятно куда? А вдруг замок Гриффиндора развалился давно, и поэтому его родители там не поселились? Но ведь Хогвартс стоит. И дети там учатся. А ведь их строили наверняка примерно в одно время.

За этими размышлениями Гарри съел три порции мороженного, после чего от души поблагодарил хозяина кафе и отправился в книжный магазин. На этот раз он приобрел все, что его интересовало, а именно книги по предсказаниям, по волшебным змеям, змееустам, родословным, старинным замкам, домовикам, основателям Хогвартса и основам зельеварения. Последнюю он нашел только благодаря своему дару. В противном случае, он потратил бы на поиски не один день, потому что это была небольшая потрепанная книжка, спрятанная среди самых старых и явно непопулярных изданий. Почему, Гарри не представлял. Ведь в ней, он знал, было подробно описано все, что он хотел знать. Подойдя к кассе, Гарри все же решился задать этот вопрос продавцу.

— Дело в том, что эту книгу автор написал в очень раннем возрасте — он тогда еще в Хогвартсе учился, — печально ответил ему тот. — Но потом его обвинили в пособничестве Тому-Кого-Нельзя-Называть и, хотя потом обвинения с него сняли, издаваться ему запретили. По правде говоря, я думал, что их уже все распродал. Тебе повезло, что нашел ее. Правда, мало кому, наверное, сейчас придет в голову купить книгу этого автора...

— Почему? — спросил Гарри на автомате, а сам снова взглянул на обложку, читая имя автора.

— Он сейчас в Хогвартсе преподает, и мало кого жалует. Поэтому его разве что бывшие слизеринцы уважают — он декан их факультета.

Гарри вышел из магазина, размышляя о том, какой же человек этот Северус Снейп.

* * *

Гарри зашел в зоомагазин уже зная, кого выберет, но не спешил совершать покупку. Ему все равно было интересно рассмотреть всех волшебных змей поближе. Отказавшись от помощи продавца, Гарри в одиночестве гулял среди стеклянных вольеров, тихонько перешептываясь со змеями на их языке. И тут вдруг в будущем что-то поменялось. Гарри застыл, впитывая новое знание, после чего отошел в тень, прячась за большим аквариумом с коброй. Забеспокоившихся змей Поттер успокоил одним словом и попросил не выдавать его. Будущее тут же вновь переменилось.

— Тут был какой-то мальчик... О, наверное, он уже ушел, — раздалось бормотание откуда-то из угла, и тут же в стене распахнулась потайная дверь.

В полутемное помещение серпентария зашли двое: полулысый старичок — продавец змей и высокий мужчина с длинными светлыми, почти белыми волосами. В мужчине чувствовалась властность и сила. Его осанка и поведение выдавали аристократа, какими Гарри знал их по различным историческим фильмам. Поттер внимательно наблюдал за ними, раздумывая, как поступить.

— Прошу, сэр, вот она, — продавец, безостановочно что-то бормоча, достал откуда-то еще один аквариум. Небольшой, но тщательно закрытый. — Только она совсем недавно пойманная. Еще не слушается... Не уверен, что это лучший подарок для наследника...

— Она мне не интересна, меня интересует ее потомство. Она ведь беременная? — холодно, намеренно растягивая слова, отрезал аристократ.

— Так точно, сэр! Скоро разродится, только вот... — старичок замялся.

— Что еще? — недовольно отозвался блондин.

— Дело в том, что нам так и не удалось разделить ее с ее мужем. Вы же знаете, как они верны своей паре...

— И что?

— Две змеи будут стоить дороже... — заикнулся было продавец, но мужчина тут же холодно его оборвал:

— Я не намерен переплачивать только потому, что вы не справились со своей работой!

— В таком случае, я не продам вам ее, — зло выплюнул продавец.

— Прекрасно, в таком случае, я более не нуждаюсь в ваших услугах, — холодно бросил аристократ и удалился широким шагом.

Продавец тут же перестал горбиться, распрямившись и хмуро глядя на сцепившихся змей за стеклом, которые в свою очередь кидали на него убийственные взгляды. Гарри уже знал, что это за змеи, потому что в будущем он прочитает о них в своей книжке, когда выйдет из магазина. Ирландские виверны, находятся на грани вымирания. Живут в месте, изобилующем магической энергией. Последнее известное место обитания Запретный лес на территории школы Хогвартс. Внешне очень похожи на чернильных ужей, но их чешуя способна отражать практически любую магию. Также могут становиться практически невидимыми. Кровь их подобно безоару является противоядием ото всех змеиных ядов. В момент особенной опасности способны изрыгать небольшие струи пламени. В остальном очень верные и доброжелательные существа. Выбрав пару, живут с ней до конца жизни. В отличие от других змей не несут яйца, а рожают детенышей подобно большинству млекопитающих. Остальные особенности не изучены, так как иных сведений не сохранилось. А поимка их даже для изучения, в Англии строго запрещена. По легенде, являются еще одним результатом экспериментов Салазара Слизерина.

Вот только сейчас Гарри больше интересовало, как поступить. Поимка этих змей запрещена, значит, продавец преступник. Но кто же этот аристократ? И зачем ему понадобилась эта змея, к тому же беременная? Наверняка, он еще вернется. Либо продавец сам позовет его обратно — ведь ему будет трудно выгодно продать контрабандных змей. Кто попало не станет их покупать. И где, интересно, он нашел их? Гарри знал, что со своим лимитом он не сможет купить сейчас этих змей. Но очень хотелось! Кроме того, отдавать их этому высокомерному аристократу совсем не улыбалось. Ведь он сам сказал, что на самих змей ему наплевать. Страшно подумать, что он с ними сделает, когда змея-девочка родит. А если этот аристократ и не купит змей, старик наверняка продаст их кому-нибудь еще, кто наверняка будет не лучше этого аристократа...

И почему-то мысль вызвать сюда мракоборцев, даже и не думала посещать Гарри.

Глядя, как продавец тяжело вздыхает и собирается убрать змей обратно в потайное отделение шкафа, Гарри решился. Выйдя из-за своего укрытия, он произнес:

— Простите, но может вы про... — Гарри подавился окончанием фразы, потому что увидел, что сейчас сделает этот слабый с виду старик.

Поттер метнулся в сторону, уходя от красного луча, сорвавшегося с палочки продавца. Когда он успел ее вынуть, Гарри не смог понять, несмотря на весь свой дар.

— Да вы что, я ж поговорить хочу... — на этот раз конец фразы утонул в оглушительном возмущенном шипении, раздавшемся разом со всех сторон.

Пожалуй, это остановило продавца лучше любых Гарриных слов. Он изумленно оглядел серпентарий. Змеи все, как одна возмущенно глядели на него, даже ирландские виверны. Потом продавец перевел задумчивый взгляд на Гарри, который прятался за аквариумом ядовитого оползня. Тот же, загородил Поттера своим мощным телом, продолжая возмущенно шипеть на старика.

— Сорок лет, — пробормотал, наконец, мужчина, медленно опуская палочку, — сорок лет работаю со змеями, но такого единодушия не видал с тех пор, как какой-то противный мальчишка взорвал в серпентарии навозную бомбу! Ты кто такой парень?

— Я... я насчет змей хотел спросить, — Гарри решил проигнорировать последний вопрос. — Сколько вам тот мужчина предлагал за них?

Старик хмыкнул, окинул Гарри скептическим взглядом и ответил:

— Миллион галлеонов!

— Врете, — спокойно заметил Гарри. Уж в этом-то он был уверен. Он безбоязненно вышел из-за аквариума с оползнем и подошел к продавцу. Гарри уже знал, что мужчина согласится. И что он не преступник. — Вы попросили за них 30 тысяч. Очень скромная цена за такую редкость.

— Не совсем, — взгляд старика тут же стал подозрительным и цепким, — я просил 30 за одну. А за двоих бы вышло 60. Но откуда ты это знаешь?

— У всех свои секреты, мистер. И если вы согласитесь продать их мне, я обещаю, что позабочусь о них и никогда не расскажу о том, что сейчас видел и слышал.

— А ты не подумал, что я могу просто стереть тебе память? — старик приподнял бровь, с искренним интересом разглядывая своего странного клиента.

— Как вы могли заметить, сэр, у меня очень хорошая реакция, — Гарри даже глазом не моргнул. Он знал, что надо сказать, и что скажет в ответ продавец. — К тому же, вам ведь надо, чтобы кто-нибудь позаботился о них.

— Я все равно могу продать их тому джентльмену, — заметил продавец. — Он умен, и поймет, что в его интересах сохранить им жизнь для будущего потомства.

— Но они будут с ним несчастны, — Гарри был абсолютно серьезен.

Поттер подошел к аквариуму с вивернами так, чтобы стеклянный ящик находился прямо между ним и продавцом — а то вдруг, тот захочет незаметно метнуть в него заклинание. И прежде чем старик успел его остановить, снял с аквариума крышку. Продавец испуганно вскрикнул и отскочил назад, поднимая палочку. Должно быть, виверны уже не раз швырялись в него огнем. Но на этот раз змеи остались спокойными. Они внимательно следили за действиями Поттера. Гарри же безбоязненно протянул к ним руки. Продавец пораженно выдохнул, когда виверны преспокойно расцепились и заползли к Гарри на руки, обернув хвосты вокруг тонких запястий. Гарри улыбнулся и поднял взгляд на изумленного мужчину.

— А я смогу о них позаботиться, — сообщил он с широкой улыбкой.

Должно быть, это была довольно жуткая картина: маленький мальчик со счастливой улыбкой держит на руках одних из самых опасных и редких змей, а те преданно смотрят на него, — потому что лицо продавца выражало чуть ли не ужас.

— Только, боюсь, до 14-ти лет я смогу выплачивать вам в месяц только по сто галлеонов. Но мы можем заключить договор.

— Сколько же тебе сейчас-то лет? — судя по голосу, продавцу было страшно подумать, на что Гарри будет способен, когда вырастет.

— Одиннадцать, — признался Гарри и вновь опустил виверн на дно аквариума. — Ну так что, мы договорились, сэр?

— Хорошо, будь по-твоему, — наконец пришел в себя продавец. — Значит, 3 года ты выплачиваешь мне по сто галлеонов в месяц, а после 14-тилетия выплатишь мне единовременно еще 16400 галлеонов.

— Значит, вы отдадите мне их за 20 тысяч? Почему же так дешево? Помнится, с того джентльмена вы спросили аж 60, — заметил Гарри.

— Он понимает только язык денег. Чем дороже досталась ему покупка, тем больше он будет ее ценить, — хмуро ответил старик, подходя к столу и доставая пергамент и перо. — А ты явно хорошо со змеями ладишь, так что я верю, что ты о них позаботишься. Не зря же они тебе так доверяют... Да и потом, что я за взрослый, если буду такую бешеную сумму с ребенка брать?! Но имей в виду, если ты их не убережешь, я потребую с тебя всю сумму целиком! Плюс штраф 30 тысяч! Ну что, устроят тебя такие условия?

— Да, устроят, — кивнул Гарри, глядя, как старик строчит условия договора.

— Мне нужно твое настоящее имя, — буркнул он. — И имей в виду, если соврешь, пергамент сгорит, и тогда второго шанса я тебе уже не дам!

— Хорошо, — вздохнул Гарри, глядя, как старик пишет свое собственное имя — Арес Мартин Уильямсон. — Арес?

Дряблые щеки старика порозовели от смущения.

— Все зовут меня Уилл, и не будем больше об этом! Твое имя, малец! — проворчал он.

— Гарри Джеймс Поттер, — выдохнул Гарри, прекрасно зная, что сейчас произойдет.

Уилл от злости так сильно сжал перо, что оно сломалось.

— Ты надо мной шутить вздумал, парень?! — в бешенстве развернулся к нему старик.

— И не думал даже, — хмуро ответил Гарри и отвел челку в сторону, открывая знаменитый шрам.

Злость Уилла тут же улетучилась. Он вытаращил глаза и бессильно бухнулся на ближайший стул.

— Ты — тот самый Поттер?! — казалось, Уилл не может в это поверить.

— Надеюсь, вы не будете распространяться о том, что Гарри Поттер купил у вас двух ирландских виверн? — со злобным сарказмом спросил Гарри.

Пару мгновений Уилл словно пытался что-то сказать, а потом просто расхохотался. Гарри тоже невольно улыбнулся.

— И в кредит купил, между прочим! — отсмеявшись, заметил Уилл, вписывая имя Гарри в договор.

Когда оба подписали договор, Уилл поводил над ним палочкой, что-то бормоча под нос. Договор налился золотистым светом и вдруг раздвоился. Когда свет потух, Уилл опустил палочку и протянул Гарри один из пергаментов.

— Один останется у тебя, другой — у меня. Никто кроме нас двоих не увидит, что на них написано. Это, конечно, не Непреложный Обет, но по договору с твоего счета будет сниматься ежемесячно сумма в сто галлеонов до твоего 14-летия, затем автоматически на мой счет перейдет остальная сумма. Если одна из змей вдруг погибнет, с твоего счета тут же будет снято 50 тысяч галлеонов. Рассказать о том, что видел, ты никому не сможешь, как и я не смогу никому рассказать, кому продал виверн.

Гарри спрятал договор в кошель и тут же запросил остаток. Над открытым кошельком поднялась в воздух золотистая цифра 0. Гарри вздохнул. На сегодня у него оставалось всего несколько галлеонов. Зато завтра он сможет тратить 200. Но, учитывая, что весь следующий год все доступные Гарри деньги будут отходить Уиллу, получится, что эти 200 галлеонов ему нужно будет растянуть на весь год. Не густо. Но взглянув на виверн, Гарри подумал, что оно стоило того.

Домой Гарри вернулся довольно поздно. Дурсли по-прежнему игнорировали его, но Гарри на это даже не обратил внимания. Поужинав, он быстро поднялся к себе. Несмотря на то, что Гарри уже знал, о чем он со змеями будет говорить, желание пообщаться с ними никуда не девалось. Поэтому он до ночи сидел с новыми друзьями, тихонько перешептываясь. Девочку, черное блестящее тельце которой заметно расплылось, звали Нарас, а мальчика, который был чуть крупней своей подруги, — Саррес. Они рассказали Гарри, что несколько десятилетий спали в каком-то каменном мешке, пока Уилл не вытащил их оттуда. Это еще больше подогрело интерес Поттера: кто такой этот Арес Уильямсон, что у него в сейфе хранились такие редкие змеи? Нарас с Сарресом помнили только, что их поймал какой-то мужчина и посадил в ту пещеру. Но уже то, что Уилл хотел пристроить змей в хорошее место, а не просто продать, вызывало у Гарри симпатию к этому старому ворчливому человеку. Гарри только надеялся, что у старика не будет проблем с тем аристократом из-за того, что он продал змей кому-то другому.

Также змеи рассказали Гарри, что они едят, какие им необходимы условия, и где лучше рожать детеныша, который должен был появиться со дня на день. Но больше всего Поттера взволновало сообщение о том, что если при рождении первым, кого увидит маленький змей, будет человек, они окажутся связаны на всю оставшуюся жизнь. Более того, змей будет черпать силу от магии волшебника, а тот всегда сможет позвать его на помощь. Гарри даже поразился, что кто-то додумался убивать змей, вместо того, чтобы связывать их с собой. Нарас и Саррес объяснили это тем, что змеи испокон веков доверяли такие тайны только змееустам, которым безгранично доверяли.

Тут Гарри задумался: аристократ в магазине сказал, что его интересует детеныш Нарас. Причем, ему было важно, что он еще не родился. Значило ли это то, что тот джентльмен знал об этой особенности ирландских виверн? Неужели он змееуст? Или кто-то из его близких друзей змееуст, который согласился открыть ему такую тайну? Но если верить купленной им книге про змееустов, последним известным змееустом был Волан-де-Морт. Правда, это не значит, что кроме него нигде нет людей, способных общаться со змеями. В конце концов, о Гарри же в этой книжке не написано. А вообще Гарри было интересно, откуда у него способности змееуста. Ведь они передаются генетически, как и пророческий дар. Но, полистав книгу о родословных, Гарри не нашел в роду Поттеров ни одного предсказателя или змееуста. Кроме того, вероятно, его способ предвидеть будущее довольно редок среди волшебников, если не уникален. Потому что в книге по предсказаниям не было ни одного примера, чтобы волшебник видел будущее постоянно. Только знаменитая Касандра Трелони делала предсказания довольно часто. Но она могла видеть как близкое, так и отдаленное будущее. И предсказания ее носили отрывочный характер.

Все это порождало только новые вопросы. Однако ответить на них было не кому.

Однако у Гарри была еще одна проблема, которую он не знал, как решить. Замок Гриффиндора. Гарри разрывался между желанием посетить такую достопримечательность и опасением, что это может плохо кончиться. К сожалению, дар пророка не мог ему сейчас помочь. Пока Гарри не начал действовать, будущее показывало ему мирные дни в доме Дурслей. А действия предполагали использование портала. Но в таком случае, у него не будет времени передумать. Поэтому Гарри надо было либо рискнуть, либо оставаться у Дурслей и дальше мучиться любопытством.

Конечно, можно было попросить какого-нибудь взрослого волшебника о помощи, но кандидатур было ничтожно мало: МакГонагалл, Дамблдор и Уилл. И всем троим он ни капли не доверял. Пустить их в замок Гриффиндора? Ищите дурака! Поэтому Гарри оставалось мучиться сомнениями. Все-таки его дар не был панацеей. А книга про старинные замки никоим образом не укрепила его уверенности в том, что посещение замка Гриффиндора — хорошая идея: читая про жуткие ловушки, подземные лабиринты и сводящие с ума видения, Гарри чувствовал, как его начинает мутить. Правда, в книге про основателей говорилось, что Годрик Гриффиндор был благородным и справедливым волшебником, но кто их знает этих средневековых магов...

Нарас и Саррес в таких делах ничего не могли ему подсказать, но в случае чего выразили готовность отправиться с ним, чтобы защитить от возможной опасности. Но только после того, как родится маленький змееныш. Поэтому Гарри решил рискнуть. Правда, дожидаясь появления на свет новой ирландской виверны, Поттер решил немного подготовиться. В очередной раз пройдясь по магазинам, Гарри приобрел складной нож и волшебную фляжку, вода в которой никогда не заканчивалась. Также он накупил продуктов, походную посуду и спички — мало ли что.

А еще Гарри, наконец, решился сварить зелье. Из всех зелий первого курса самым полезным ему показалось Успокаивающее зелье. Но перед этим он внимательно прочитал книгу Северуса Снейпа и убедился, что не зря потратил деньги: автор четко и ясно описывал все основы и закономерности зельеварения. В конце была краткая таблица совместимости ингредиентов. Сказать, что Гарри был в восторге от этой книги, значит, ничего не сказать. Поттер буквально влюбился в эту книгу и с нетерпением ждал учебы в Хогвартсе, у замечательного зельевара Северуса Снейпа.

Теперь, читая рецепты, Гарри видел не просто набор ингредиентов, он видел связи, закономерности. Гарри понимал, почему так необходимо мешать Веселящее зелье против часовой стрелки, а не наоборот. И это превращало для Гарри зельеварение в настоящее искусство. Поэтому за варку Успокаивающего зелья, Поттер взялся с огромным энтузиазмом. А его дар не позволял ему совершать глупые ошибки.

Нарезая ингредиенты, следя за реакцией, помешивая варево и регулируя огонь под котлом, Гарри по-настоящему начал ощущать себя волшебником. Словно он прикасался к чему-то сокровенному, создавая что-то поистине волшебное. Даже впервые взяв в руку волшебную палочку, Гарри не испытывал такого трепета и восторга. Когда же зелье было готово, Поттер был так горд собой, будто сам придумал это зелье.

Маленький виверн родился ночью 10 августа. Зная об этом, Гарри всю ночь не ложился спать, бегая и суетясь вокруг Нарас. Змеи смотрели на него с добродушной насмешкой. Хоть Гарри и знал, что детеныш родится здоровым, Поттер впервые старался не обращать на свое знание никакого внимания. Ему хотелось воочию увидеть это чудо. Гарри носился с полотенцами и водой, поминутно спрашивая, как Нарас себя чувствует, словно это он был будущим отцом. Змеи только посмеивались над ним.

Однако когда роды начались, Гарри застыл истуканом и наблюдал, не отрывая глаз. Он знал, что его помощь не нужна. И лишь когда маленький змей, больше похожий на большого моллюска, наконец-то выполз в этот мир, Гарри склонился над ним, чтобы встретиться с взглядом новорожденного. Это была их договоренность с Нарас и Сарресом. За то, что Гарри спас их от возможной смерти. Или же новой тюрьмы. Поэтому теперь Гарри терпеливо ждал, когда маленькое существо раздвинет свои полупрозрачные веки, чтобы взглянуть на новый мир.

Когда же это произошло, сквозь тело Поттера словно прошла легкая волна, и Гарри ощутил нечто, зарождающееся на грани сознания. Связь с этим крошечным созданием. Никакие видения не могли передать таинственность и сокровенность этого чувства.

Гарри улыбнулся.

— Ну здравствуй, малыш Сарас.

* * *

Гарри еще раз проверил, все ли он взял. Через два дня после рождения Сараса, он таки решился посетить замок Гриффиндора. Нарас и Саррес настояли на том, чтобы пойти с ним. Будучи связанным с их сыном, Гарри стал для них словно родной. Сараса было решено оставить под опекой полярной совы, которую Гарри назвал Буклей. К удивлению Поттера, змеи и сова очень неплохо поладили между собой. А малыша Сараса умная сова охраняла едва ли не с тем же пылом, что и родная мать. Поэтому никто не сомневался в сохранности новорожденного.

Оставалось только надеяться, что Гарри со змеями вернутся живыми и здоровыми.

Дубоверт объяснил Поттеру, что портал до замка двухсторонний, т.е. откуда Гарри стартует — туда же и вернется при обратном скачке. При условии, что он успеет вновь активировать портал. С одной стороны Гарри понимал, что кидаться в омут с головой — верх самоубийственной глупости. Но с другой — он не мог не попробовать.

Поэтому, стоило Нарас и Сарресу обернуться вокруг его запястий — к счастью, виверны были весьма невелики, Гарри сделал глубокий вздох, помолился про себя всем известным богам, и активировал портал.

Ощущения были весьма неприятными. Словно тебя подвесили на крючок и тянут куда-то через огромный водоворот. Гарри замутило, но успокаивало то, что смерть им не грозила. Это все, что он успел увидеть в будущем, прежде чем их наконец-то вырвало из этого водоворота. Правда, ясности это не прибавило. Потому что их окружало непонятное ничто. Здесь не было ни звуков, ни света, ни запахов. Гарри даже не мог понять, где верх, а где низ. Стоит он или лежит. Казалось, все чувства вмиг отрубились. Но Дар Гарри никуда не делся. Поэтому он просто глубоко вздохнул и стал ждать. Вскоре ожидание его было вознаграждено: раздался голос. Было непонятно, кто его издает, казалось, он исходил сразу отовсюду.

— Кто ты, пришедший сюда?

— Меня зовут Гарри Джеймс Поттер, — ответил Гарри, стараясь, чтобы его голос не дрожал.

— Зачем ты пришел в обитель Гриффиндора.

— За защитой, — честно ответил Гарри.

Мгновение пространство молчало. Потом голос произнес:

— Что ж, замок защитит тебя, Гарри Поттер. Но если прятаться и трусливо убегать будешь ты всегда, дорога сюда будет для тебя закрыта. Но если бороться отважно с трудностями будешь ты, замок даст тебе все, чтобы научить и помочь. Помни же это Гарри Поттер. И пусть отвага никогда не померкнет в твоем сердце.

Тут Гарри пришла в голову мысль, и он быстро заговорил:

— Постой, скажи, кто-нибудь просил у тебя защиты 11 лет назад? — но тьма уже рассеялась, ощущения вернулись, и Гарри обнаружил себя стоящим посреди огромного вестибюля.

Вопрос остался без ответа.

Гарри тяжело вздохнул и только тут заметил, что Нарас и Саррес тревожно переговариваются.

— Что такое? — спросил он их на змеином языке.

— Что это такое было только что? — спросила его Нарас.

— Наверное, что-то вроде защиты замка. Не удивлюсь, если он полуразумный...

Тут перед ними с громким хлопком появилось странное ушастое существо. Гарри ждал его, поэтому ему пришлось удерживать виверн от немедленной атаки, так как они еще не пришли в себя от предыдущего потрясения. Существо же, на поверку оказавшееся домовым эльфом, низко поклонилось и заголосило низким хриплым голоском:

— Господин Гарри Поттер прибыл в замок Гриффиндора! Добро пожаловать, хозяин Гарри Поттер! Да здравствует хозяин Гарри Поттер!

— Да-да, спасибо тебе, Дилби, — поморщившись, остановил его Гарри.

Глаза эльфа стали еще более круглыми:

— Хозяин Гарри Поттер знает имя презренного Дилби?! Гарри Поттер великий волшебник!

— Не мог бы ты говорить потише, а то ты пугаешь моих питомцев, — Гарри подтянул рукава ветровки, открывая взгляду домовика недовольно шипящих виверн.

— О, господин Гарри Поттер приручил сразу двух огнедышащих виверн, — с уважением отозвался Дилби, правда уже потише. — Хозяин Гарри Поттер и правда великий волшебник!

— Огнедышащих... — Гарри в изумлении впитал очередной виток будущего. — Не может быть! Виверны, здесь?!

— О да, возле Огненного озера их водится довольно много, хозяин, — спокойно ответствовал эльф.

— Гарри, что происходит? — обеспокоенно спросила Нарас, чувствуя его потрясение.

— Я нашел для вас идеальный дом, — все еще потрясенный ответил ей Гарри по-змеиному.

— О, хозяин еще и змееуст, — казалось, глаза Дилби сейчас вылезут из орбит. — Неудивительно, что хозяин — первый, кто появился здесь за столь долгое время.

— А когда сюда приходили в последний раз? — полюбопытствовал Гарри.

— Три века назад, хозяин.

— Ты один здесь?

— Нет, замок обслуживают 20 домовиков, желаете всех их позвать?

Гарри с минуту подумал.

— Нет, думаю, не стоит. По крайней мере, не сейчас. Ты ведь здесь кто-то вроде главного управляющего?

— Да, хозяин, — с явной гордостью ответил Дилби.

— В таком случае, мог бы ты показать нам замок?

— Разумеется, хозяин! Что вы хотите посетить сначала?

— Огненное озеро.

* * *

Снаружи замок выглядел ошеломительно. Он располагался на отвесной скале, откуда открывался вид на море. Оттуда вниз к лесу вела мощенная голубоватым камнем дорога.

— Обычно хозяева ездят по ней верхом, но боюсь, за столько времени большинство коней несколько одичали, и приручать их придется по-новой. Сейчас они пасутся где-то в лесу, но не волнуйтесь, за пределы территории замка они не выйдут.

— А как велика территория, прилегающая к замку? — Гарри задавал вопросы чисто на автомате. Он был слишком поражен размерами и величием замка Гриффиндора. Такое и вправду лучше раз увидеть, чем сто раз услышать.

— Сам замок, прилегающий к нему лес, пастбища на востоке, поля на юге и Огненное озеро на западе, — принялся загибать длинные узловатые пальцы домовик. — Также река Дриад течет в глубине леса, но она выходит за пределы ваших земель и впадает в море восточнее. Если вы не желаете идти пешком, я могу позвать одну из лошадей и поговорить с ней.

— А вы это можете? — Гарри так был поглощен окружающим видом, что упустил эту деталь из вида и удивился весьма искренне.

— Конечно, мы можем договориться с любыми животными, за исключением хищников.

— И с моими змеями тоже?

— Да, я могу с ними разговаривать, но они вряд ли меня послушают, если я их о чем-то попрошу. Лошадей уговорить намного легче.

Гарри поразмыслил и согласился.

— Только я не умею ездить верхом, — признался он.

— Ничего страшного, я объясню вам что делать. И прикажу лошади быть аккуратнее. Какую масть вы предпочитаете?

Гарри подумал и усмехнулся.

— Белую! — если уж у него есть свой замок, то пусть будет и белый конь, как в сказках. — Только чтобы она была умной.

— Как прикажете, хозяин, — Дилби щелкнул пальцами и перед ним появился еще один эльф в наволочке. Дилби отдал ему короткий приказ, и тот исчез, чтобы через мгновение появиться, ведя в поводу белого коня.

Гарри немного оробел, глядя на мощные копыта и высокий круп.

Дилби еще раз щелкнул пальцами и на коне из неоткуда с хлопком появились роскошное седло и кожаная уздечка. Эльф приблизился к коню, наклонил к себе его широкую морду и начал что-то нашептывать на ухо. Гарри же наблюдал, как второй домовик, отвесив ему глубокий поклон, тщательно расчесывает коню хвост. Для полудикого животного, у коня были слишком ухоженное тело и расчесанная грива. Копыта же сияли такой чистотой, словно все эти три века конь стоял в идеально чистом стойле, а не пасся на воле. Наверняка этот домовик, имени которого Гарри не знал, постарался. Поттер поразился, как много эльфы успевают сделать за доли секунд. Куда там волшебникам...

— Я все ему объяснил, так что он будет очень осторожен, — вырвал Гарри из раздумий Дилби. — Его зовут Эльвин. Он очень добрый и послушный.

— А насчет Нарас и Сарреса вы его предупредили? Что?

Глаза Дилби, казалось, вот-вот вывалятся из орбит.

— Хозяин обратился к Дилби на "вы"! Хозяин не должен проявлять столько уважения к слугам! — залепетал он.

Домовик, все еще возившийся с конским хвостом, с благоговением смотрел на Гарри. Тот нахмурился. Что-то посещение замка Гриффиндора совсем выбило его из колеи — впервые в жизни настоящее так захватило его, что он практически не обращал внимания на будущее. Гарри глубоко вздохнул и твердо произнес:

— Вы старше меня на несколько десятилетий, если не больше. Поэтому такое обращение вполне нормально. Кроме того, я не считаю вас ниже себя. На самом деле я глубоко потрясен вашей магией. Но если вы согласитесь называть меня не иначе как мастер Гарри, — мальчик уже знал, что на меньшее эльф не согласится, — то я так и быть буду обращаться к вам на "ты".

С минуту Гарри казалось, что у Дилби сейчас случится сердечный приступ от шока. Но потом эльф судорожно вздохнул и дрожащим голосом произнес:

— Как пожелаете, мастер Гарри.

— Вот и чудно. Так что там насчет моих змей?

— Я предупредил Эльвина, мастер Гарри, — похоже, тирада Гарри только еще больше внушила домовику уважения к мальчику, но с этим Поттер ничего не мог поделать.

Между тем Эльвин подошел к нему и улегся на живот, чтобы Гарри было легче взгромоздиться на его высокий круп. Ощутив под собой живое существо, движение мощных мышц, Гарри испытал ни с чем несравнимый восторг. Дилби терпеливо объяснил ему, как держаться в седле, как переходить в шаг, рысь и галоп. Как поворачивать вправо-влево. Конечно, будь Гарри на обычной лошади, он бы не сдвинул ее ни на шаг. Но Эльвин улавливал малейшие его движения. И безошибочно определял, что Гарри от него хочет.

В итоге, Гарри очень понравилась верховая прогулка. Он ехал то рысью, то шагом, то посылал Эльвина галопом. Попутно Дилби объяснял ему, как сжать бока коня так, чтобы при каждом скачке не отбивать себе копчик. В итоге Гарри второй раз за день забыл о будущем и наслаждался настоящим.

Позже, прикинув время, в течение которого они ехали, Гарри заключил, что пешком они до Огненного озера шли бы часа два.

Доехав же до него, Гарри буквально разинул рот. Озеро было большим. Километра два в длину, и чуть меньше в ширину. По берегу были разбросаны камни и галька. И озеро явно оправдывало свое название, потому что от воды явственно шел пар. Но самым потрясающим во всем этом пейзаже были виврены. Десятки и сотни виверн, которые буквально заполонили берег озера. Они нежились на теплых камнях, покрывая их своими тушками так плотно, что, казалось, берег укрыт блестящим движущимся, словно на ветру, черным покрывалом.

— Офигеть... — только и смог выговорить Гарри.

Гарри взял еще один кусок жареной курицы, задумчиво поглядел на него — и положил назад. Потом в сотый раз перевел взгляд на Огненное озеро. Нарас и Саррес уже успели обзавестись среди сородичей друзьями и теперь лежали с другими вивернами, тихонько перешептываясь с ними. Гарри улыбнулся. Он был рад за своих друзей. Сам он не пытался общаться с вивернами. Не было необходимости тревожить их покой.

Вместо этого, он решил перекусить и дать время Нарас и Сарресу пообщаться с сородичами, потому что те ни за что не соглашались остаться здесь насовсем. Но Гарри знал, что им жутко охота поговорить с другими вивернами. Поэтому Поттер распорядился устроить ему обед на поляне. Такой маленький пикник со змеями.

Хоть Гарри и не приближался к вивернам, самые молодые и любопытные из них сами решили подползти к нему. Гарри не стал заговаривать с ними, зная, какой фурор произведет на виверн весть о том, что к ним прибыл змееуст. Поэтому Поттер лишь с улыбкой прислушивался к их болтовне, не мешая им ползать вокруг. Одна из виверн даже рискнула заползти ему на плечо в надежде напугать. Но так как Поттер пугаться не спешил, молодой змей просто устроился у него на плечах и вскоре задремал.

Гарри и сам разнежился на летнем солнышке. Он не помнил, когда в последний раз чувствовал себя так умиротворенно. Будущее же показывало Гарри весьма радужные перспективы. Самой приятной из них был тот факт, что на территории замка Гриффиндора Гарри мог безбоязненно колдовать — никто ничего бы не узнал. Здесь нестрашен даже Надзор. Второй приятной новостью стало наличие огромной библиотеки Гриффиндора. Теперь Гарри не нужно будет покупать дополнительную литературу. А учитывая, что денег на нее у Гарри в ближайшие 3 года не будет, библиотека была весьма кстати.

Еще одной радостной новостью было наличие в замке прекрасной лаборатории, где даже сохранилось большинство ингредиентов: на склад были наложены специальные чары, сохранявшие ингредиенты свежими. Больше Гарри не грозило варить зелья в маленьком котелке над спиртовкой.

Гарри даже начал всерьез подумывать о том, чтобы навсегда переехать сюда. С Дурслями договориться было бы легко: родственники только обрадуются, если Гарри исчезнет из их жизни. Но миссис Фигг может поднять шум в волшебном мире. Гарри не хотелось бы, чтобы все вокруг знали, что замок Гриффиндора признал его хозяином. Можно, конечно, написать ей письмо и объяснить ситуацию. Конечно, если об этом узнают МакГонагалл с Дамблдором, могут возникнуть вопросы. Но Гарри не обязан будет предоставлять им вход в замок.

Гарри размышлял об этом весь день, так и этак прикидывая, как поступить. Даже посоветовался с Дилби. Ответ его удивил:

— Вы можете жить тут, сколько пожелаете, и никто не сможет проникнуть сюда, даже если они попытаются силой заставить вас провести их сюда.

— Вот как? — пробормотал Гарри, признаваясь себе, что не подумал о таком варианте.

— Защита замка работает таким образом, что только ваше добровольное желание провести их сюда позволит им войти. Не сработает даже шантаж — даже если вы захотите провести врагов, чтобы спасти кого-то, они не попадут сюда.

Как ни странно, Гарри не пугала перспектива жить без взрослых. Он давно привык не полагаться на старших. Больше всего его беспокоила перспектива того, что в Хогвартсе все еще больше будут пялиться на него из-за того, что он живет в замке Гриффиндора. Но стоило ли продолжать торчать на Тисовой улице только из-за такой смешной причины?

В итоге Гарри принял решение переехать. Но все же он напишет миссис Фигг и Дамблдору. И будет надеяться, что шумихи удастся избежать. В конце концов, волшебному миру 11 лет было наплевать, где он живет. С чего бы им вдруг заинтересоваться его жильем?

Поэтому Гарри тут же отправился на поиски подходящей комнаты для себя. В обычных обстоятельствах он бы искал ее до конца каникул. Но благодаря своему дару, это заняло у него от силы час. Стоило ему подойти к очередному коридору, и Гарри уже знал, найдет ли там что-нибудь подходящее. Дилби наблюдал за его молчаливыми прогулками с недоумением, но спрашивать что-либо не осмелился.

В итоге Гарри нашел подходящую комнату в Северной башне замка. Помещение представляло собой несколько смежных комнат: спальня, кабинет и ванная. Они были небольшими, но очень светлыми и уютными. Спальня была уставлена мебелью из орехового дерева и обита бежевой тканью. На полу под широкой кроватью с балдахином была постелена шкура какого-то зверя с коричневатой шерстью.

Кабинет был выполнен в более строгих темно-бурых тонах. Мебель была сделана из красного дерева, рядом с книжным шкафом перед камином стояло кресло, обитое бардовым бархатом. Гарри влюбился в эти комнаты сразу же, несмотря на то, что все было покрыто ровным слоем пыли. Он велел Дилби привести комнаты в порядок и активировал портал.

В доме Дурслей за это время ничего не изменилось. Букля и Сарас сильно обрадовались Гарри. Тот ласково погладил их и подсыпал сове печенья.

— Сейчас мы приедем в такое место, где ничего не надо будет бояться. Ты, Букля, сможешь летать там по лесу, — прошептал он им. — А у тебя, Сарас, там будет огромная семья! А у меня будет полная свобода...

Сборы не заняли и получаса. Почти все вещи Гарри уже лежали в чемодане. Под конец, он спустился вниз и прошел на кухню. Дурсли привычно не обратили на него внимания. Но Гарри не стал садиться за стол.

— Дядя, тетя, мне нужно сказать вам кое-что.

— Чего тебе, щенок? — прорычал дядя Вернон, неприязненно повернувшись к племяннику. — Если тебе еще что-то нужно, то ни на что не рассчитывай! Мы и так поселили тебя во второй комнате Дадли, кормим больше, чем ты того заслуживаешь, и даже работать не просим! А следовало бы! Вон как дорого ты нам обходишься!

— Об этом я и хотел с вами поговорить, — Гарри привычно не обратил на оскорбления внимания. — Дело в том, что я узнал, что у моей семьи есть дом, где я могу жить. Поэтому я сегодня же переезжаю туда. Так что я больше не буду висеть у вас на шее.

— О чем это ты говоришь?! — взвизгнула тетя Петунья прежде, чем дядя успел открыть рот. — Нам сказали, что тебе некуда идти! Хватит выдумывать!

— Я не выдумываю. И вам не соврали — родственников у меня больше нет, — Гарри впился в тетю заблестевшими глазами. Интересненько! — И оставлять годовалого ребенка одного в доме было бы крайне безответственно, кроме того, в этот дом никто кроме меня войти не может. Однако теперь я могу жить сам. Кроме того, в сентябре я поеду в Хогвартс, так что проблем возникнуть не должно.

— Но нам сказали, что только здесь ты будешь в безопасности! — продолжала визжать тетя, не замечая, как победно блеснули глаза Поттера.

— И кто же вам это рассказал? Вы общались с волшебниками? — Гарри буквально пожирал тетю горящим взглядом. Неужели он узнает ответы хоть на какие-нибудь из своих вопросов?!

— К-конечно, нет! — взревел Вернон. — Это было написано в том чертовом письме, которое с тобой было, когда нам тебя подкинули!

Но Гарри не сводил взгляда с Петуньи. Она обещала?..

— Что же там было написано? — тихо прошипел он.

Казалось, воздух в комнате загустел. Даже телевизор как будто стал орать тише. Дядя притих, а тетя побледнела.

— Зачем вы взяли к себе ребенка людей, которых ненавидели? Что вас заставило? — продолжал Гарри все тем же свистящим шепотом.

— Я... я обещала, что буду защищать тебя... — пробормотала Петунья еле слышно. — Что обеспечу тебе защиту родной крови.

У Гарри потемнело в глазах. Он уже увидел будущее: "Дамблдор сказал, что ты выжил из-за того, что Лили пожертвовала ради тебя своей жизнью. И теперь ее защита самопожертвования живет в нашей с тобой крови. Приняв тебя в свой дом, я обеспечила тебе защиту от магов". Все это время он жил у Дурслей ради защиты? От кого? От чего? От ненависти? От побоев? Что за бред?!

Будущее вновь вильнуло, и Гарри увидел, что если не успокоится, то наделает много шума, а ему не хотелось привлекать к себе внимание. Он глубоко вздохнул. Он обдумает это позже. Там, где он будет в настоящей безопасности.

— Я освобождаю вас от этого обещания, — произнес он дрожащим, но весомым голосом. — Я больше не нуждаюсь в вашей защите. Я нашел место, где я буду в еще большей безопасности. И не только от угрозы, которая миновала больше 5-ти лет назад. Так что прощайте. И не надейтесь, что я когда-нибудь поблагодарю вас. Да, вам не оставили выбора, и это была еще одна причина, почему вы так ненавидели меня. Но вам ни разу не пришло в голову, что у меня тоже не было выбора.

В полной тишине Гарри резко развернулся и вылетел из кухни. Все сомнения по поводу того, что он поступает верно, развеялись как дым. Пусть о нем судачат все, кому не лень. Он больше не позволит незнакомым людям решать за него!

Ворвавшись в комнату, Гарри с ходу подхватил чемодан, клетку с Буклей и Сарасом, и вылетел из дома. Никто из Дурслей и не думал останавливать его. Только через какое-то мгновение из дома соседки выбежала взволнованная миссис Фигг.

— Гарри, Гарри, что такое, что случилось?! — запричитала она, как только догнала размашисто шагающего Поттера. — Тебя выгнали из дома? Куда ты собрался? Можешь пока посидеть у меня, пока мы все уладим...

— Кто "мы"? — резко остановившись, повернулся к ней Гарри, отчего женщина чуть не налетела на него. — И что вы собрались улаживать? Я сам ушел из дома и больше туда не вернусь. Так что мне не нужна ваша помощь, спасибо.

Не дожидаясь ответа, Гарри пошел дальше. Он хотел послать соседке письмо с объяснениями, но видимо придется объяснять все вот так, прямо на дороге. Вообще он собирался отправить свои вещи через портал, а потом, вернувшись, выйти из дома, словно собрался на прогулку и, доехав до вокзала, уже отправиться в замок до сентября. Но теперь возвращаться к Дурслям вновь не было никакого желания. Ему казалось, что если он еще хоть раз окажется в стенах ненавистного дома, его просто стошнит на любимый тетушкин коврик.

— Гарри, как же так?! Нельзя вот так взять и уйти из дома! Ты же пропадешь! — еще больше разволновалась миссис Фигг. Гарри же просто ждал, когда она проговорится и сама себя выдаст. — Ребенок не может жить один! Хоть у тебя и появились деньги...

Гарри резко затормозил, и миссис Фигг, поняв, что проболталась, тут же замолкла. Пару мгновений Поттер стоял неподвижно, после чего медленно и четко произнес, словно печатая каждое слово:

— Теперь мне все ясно! Значит, вы тоже волшебница. И как, понравилось наблюдать, как издеваются над вашим спасителем? — он медленно обернулся к женщине, и та запричитала:

— Нет, Гарри, ты все не так понял! Я просто не могла! Дамблдор велел мне... — и тут же вновь замолчала, захлопнув рот ладонью.

Гарри неприятно улыбнулся.

— Как интересно. Куда ни плюнь, везде Дамблдор. Значит, он велел вам за мной приглядывать? И зачем же, позвольте узнать?

— Он волновался о тебе, Гарри, — залепетала миссис Фигг, понимая, что выдала себя с потрохами.

— Вранье, — выплюнул Гарри. Вся злость вдруг куда-то ушла. Осталось презрение и равнодушие. — Если он о ком-то и заботился, то только не обо мне. Потому что я и врагу не пожелаю такого детства. А теперь извините, мне надо идти. Я и так опаздываю на ужин.

— Но Гарри, куда же ты пойдешь? — миссис Фигг отчаянно пыталась переубедить его.

— А он не сказал вам, что у меня полно домов, где я могу спокойно жить? Что ж, теперь знайте.

— Но Гарри, там ты не будешь в безопасности!

— Ошибаетесь.

— Только здесь тебе ничего не грозит!

— Неправда.

— Гарри, ну послушай же меня! Тебе нельзя уходить! — в отчаянии заломила руки женщина, но Гарри не обратил на это никакого внимания. Он уже заранее знал все ее аргументы.

— Почему? — все тем же безразличным тоном спросил он.

— Тут ты в безопасности!

— От чего? — Гарри остановился и исподлобья посмотрел на нее. — От чего меня надо было прятать у тех, кто меня ненавидит?

Пару мгновений миссис Фигг сомневалась, но потом все же сказала:

— Тот-Кого-Нельзя-Называть, возможно, совсем не умер. Он может вернуться, и тогда ты окажешься в большой опасности! Только с родственниками ты будешь в безопасности!

— Я догадывался о том, что Волан-де-Морт вернется, — произнес Гарри и усмехнулся, глядя, как она вздрогнула при звучании этого имени. — Странные вы люди, волшебники. Собираетесь в будущем воевать с Темным Лордом, а сами трясетесь при одном звуке его имени.

И не сказав больше ни слова, Гарри отправился дальше. На этот раз миссис Фигг не стала его преследовать. Но он не обратил на это внимания. Гарри вдруг понял, что именно он сказал: "собираетесь воевать". А ведь и правда, если Волан-де-Морт вернется, то начнется новая война. И Гарри будет первым в списке тех, кого Темный Лорд пожелает убить.

Эта мысль тут же развеяла всю его злость, негодование и обиду. Повернув за угол, он даже остановился. Очередная мысль заставила его вновь крепко задуматься.

Дамблдор, знает или не знает он о замке Гриффиндора, не может туда попасть. А зная, что Волан-де-Морт вернется, он тоже понимал, что Гарри окажется в опасности. Возможно, он, правда, пытался защитить Поттера от будущей опасности. Но неужели не было других вариантов? Нет, тут определенно, есть что-то еще.

Нахмурившись, Гарри пошел было дальше, но остановился. Оглядел свой багаж. И активировал портал. Оказавшись в замке Гриффиндора, он передал свой багаж Дилби и перенесся обратно. После чего уже налегке добрался до вокзала, отыскал укромное местечко, в которое потом можно будет безбоязненно приземлиться уже вместе с чемоданом, и вновь перенесся в замок Гриффиндора.

Теперь это был его дом.

В круглом кабинете директора школы Хогвартс сидел высокий старец с белоснежной бородой и задумчиво разглядывал лежащее перед ним письмо. Со вчерашнего вечера у него появилась одна проблема, которую он не знал, как решить. И сидящая напротив него женщина не могла ничем ему помочь.

— Клянусь вам, Альбус, я даже не заикалась ему о какой-либо недвижимости! И я слышала, что он расспрашивал гоблинов только о деньгах, когда я отошла в сторону! — горячо сообщила ему женщина, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся профессором МакГонагалл.

— Я верю тебе, Минерва. Вероятнее всего, он вновь посетил Косой переулок после твоего ухода, — отозвался Альбус Дамблдор. — Арабелла сообщала мне, что он часто уходил гулять.

— Но его бы тут же заметили!

— Арабелла писала, что он сильно изменился внешне. Вполне возможно, встреть ты его сейчас на улице, сама бы не узнала. Но меня беспокоит даже не то, что он оказался умнее и предусмотрительнее, чем я мог предположить — это-то как раз меня наоборот радует... Но то, что он покинул дом родственников — в будущем это может стать большой проблемой. Я бы мог, конечно, проверить все принадлежащие Поттерам дома, но мне бы не хотелось ломать на них защиту — это неминуемо привлечет внимание, — Дамблдор еще раз взглянул на письмо.

Написано в нем было примерно следующее:

"Уважаемый профессор Дамблдор, полагаю, миссис Фигг вам уже все рассказала, но я счел необходимым известить вас, что в новом доме я в полной безопасности. Я пока не буду говорить, где я конкретно, так как, даже зная название этого места, попасть сюда вы не сможете. Мне же хотелось бы по возможности избежать волнений в обществе.

P.S. Надеюсь, вы не против размеров ежемесячных выплат. Хоть я теперь практически ни в чем и не нуждаюсь, мне бы хотелось иметь деньги на черный день. Ведь, как известно, в жизни всякое может случиться.

С надеждой на понимание, Гарри Поттер".

— Но его необходимо найти! С такой самоуверенностью он может попасть в беду! — воскликнула МакГонагалл. — И ведь не подумаешь, что он способен устроить что-то в этом роде! Вроде такой спокойный и милый ребенок... Хотя у меня возникали периодически какие-то подозрения...

— Подозрения, говоришь? — хмыкнул Дамблдор и нахмурился.

После побега Гарри Поттера от Дурслей, он попросил Минерву поделиться с ним воспоминаниями о том дне, когда она посещала мальчика на Тисовой улице. Сказать, что у Дамблдора появилась куча вопросов, значит, ничего не сказать. Он не знал, что и думать. Поначалу все шло вполне ожидаемо. Заставляют работать, держат в чулане, недокармливают — все это Альбус знал и так, и не имел ничего против того, что Минерва изменила положение вещей. Пусть мальчик видит, что маги на его стороне. Но дальше пошли сплошные странности. Начиная от внимательных взглядов, что бросал мальчик на женщину, пока та не видела, и, заканчивая его избирательной покладистостью.

Вроде бы для того, чью судьбу вдруг изменили к лучшему, Гарри должен был быть благодарным МакГонагалл. Но взгляды мальчика были не по-детски задумчивыми и оценивающими. Это уже настораживало. Но больше всего Альбуса сбивало с толку другое: невооруженным глазом было видно, как ребенок любознателен, внимателен и разумен. Но его вопросы казались чересчур обрывочными и скудными. Там, где можно было бы после первого вопроса задать еще десять, мальчик замолкал. В магазинах, он долго не выбирал, и, несмотря на весь восторг и изумление, вел себя очень уверенно.

Настойчивость, которую мальчик проявил в банке также удивила Дамблдора. Если бы не она, Альбус решил бы, что ребенок слишком замкнут и стеснителен. Но нет, Гарри стоял на своем до конца. Однако тут же пошла неувязка: в зоомагазине, он отказался от идеи купить змею буквально сразу же.

— Пожалуй, мне надо будет навестить Петунью Дурсль... — пробормотал Дамблдор еле слышно.

* * *

Гарри рассеянно махал палочкой, следя за тем, чтобы поднятые им в воздух предметы не сталкивались друг с другом. Комната, которую он выбрал для тренировки чар левитации, идеально подходила для этих целей: высокий потолок и куча никому не нужных старых вещей. Сейчас она выглядела как иллюстрация из книжки для малышей о волшебниках: всевозможные вещи парили в воздухе, временами, несмотря на все старания Гарри, все же задевая соседей.

Возможность колдовать невероятно радовала Гарри. Поттер буквально тут же зарылся в книги. Библиотека не переставал поражать Гарри. Она потрясала своими размерами, и в ней легко было заблудиться. Поэтому предусмотрительный Гриффиндор создал волшебный каталог. Он представлял собой тонкую тетрадь в твердом переплете. Сначала могло показаться, что страницы его пусты, но стоило написать на них то, что тебя интересует, и страницы тут же заполнялись названиями книг по этой теме. А остальное было делом техники: нужно было только подчеркнуть нужные книги, и они тут же возникали на специальном столике. Но самое интересное было в том, что эта система работала и в обратную сторону. Стоило внести в самом конце каталога название новой книги и ее автора, положить книгу на тот же столик — и книга становилась частью библиотеки.

Однако Гарри понимал, что до сентября он вряд ли успеет прочитать обо всем, что его интересовало, поэтому он сосредоточился на тех предметах, которые будут преподавать им в Хогвартсе. Ежедневно Гарри разучивал чары из курсов Заклинаний и Трансфигурации, изучал всевозможные ингредиенты в огромной кладовой, которая занимала, чуть ли не столько же места, сколько и библиотека и проводил кучу времени за котлом в лаборатории.

Сварив несколько простеньких зелий, Гарри с энтузиазмом взялся за более сложные. Однако экспериментировать Поттер пока не рискнул — слишком мало у него было знаний и опыта.

Несмотря на все свои старания не отвлекаться на посторонние занятия, Гарри все же не мог устоять перед некоторыми книгами, которые находил в библиотеке. Например, когда обнаружил огромные трактаты по лечебным заклинаниям. Просмотрев одну из книг, Гарри немало удивился: этот раздел относился к Заклинаниям, но в купленном учебнике из списка Гарри не нашел ни одного даже самого простого лечащего заклинания. Однако заклятия для того, чтобы заставить человека смеяться, танцевать или споткнуться, было предостаточно. Смысла в таких чарах Гарри не видел. Особенно, когда есть заклинания, способные в момент залечивать мелкие порезы.

Но больше всего Гарри заинтересовал другой раздел магии, который вряд ли преподают даже в Хогвартсе: оклюменция. Поттер наткнулся на книги по этой теме совершенно случайно — они были в конце списка книг по защите от враждебных чар. И этот раздел магии заинтересовал Гарри, пожалуй, даже больше зелий. Оказывается, сильный и умелый маг может в любой момент проникнуть в твои мысли так, что ты, вполне возможно, этого даже не заметишь! Такой расклад Гарри совсем не устраивал, поэтому он взялся за изучение этой науки с большим энтузиазмом. Правда уже через несколько часов понял, что овладеть оклюменцией будет весьма непросто.

Гарри всегда считал себя собранным и внимательным ребенком. Не в пример тому же Дадли. Однако с первых же страниц вводной книги по защите разума было видно, что даже для Поттера эта наука будет слишком сложной. Гарри совершенно не был уверен, что сможет в должной степени концентрировать внимание и контролировать свои эмоции и через несколько лет. Кроме того, многое в этих книгах Гарри было еще непонятно. Однако сдаваться он не собирался. И, потратив немало времени и сил на изучение основ, Гарри все же приступил к фазовым тренировкам.

Приноровившись к колдовству, Гарри купил в Косом переулке чехол для палочки, который прикреплялся на руку от запястья до локтя. Так было намного удобнее, чем таскать палочку в кармане джинсов или куртки. Также, Гарри вплотную занялся своим здоровьем. Зная, что домовики здесь мало чем ему помогут, Поттер обратился за помощью к Уиллу. Старик рассказал ему о существовании магической клиники имени святого Мунго и даже объяснил, как туда добраться. Но потом, хитро поблескивая мутноватыми грязно-серыми глазами, сообщил, что если Гарри захочет, Уилл может познакомить его с одним целителем, который не интересуется личностями своих пациентов, но за хорошую плату сварит любое лекарство и вылечит любую хворь.

Гарри, который, отправляясь к Уильямсону, уже знал об этом предложении, изобразил глубокую задумчивость, а затем решительно согласился. В святой Мунго Поттер сможет обратиться когда угодно, а такие вот знакомства могут в будущем пригодиться. К тому же, в данный момент Гарри имел не так много денег, чтобы их хватило на наверняка дорогостоящее лечение. А вот с таким человеком вполне можно будет расплатиться несколько иначе.

Целителем оказался мужчина средних лет, худой как щепка, с редкими волосами и хмурыми черными глазами. Казалось, он никогда не улыбается. За всю встречу настоящих имен присутствующих никто не назвал. Гарри назвался мистером Эвансом, сам целитель представился Эдом. Выслушав Гарри, Эд поводил над Поттером палочкой, что-то бормоча себе под нос. Нахмурился. Поводил снова. Процедура затянулась надолго. Судя по всему, это было нетипично для целителя, потому что Уилл явно начал нервничать. Гарри же настороженно прислушивался к будущему. Наконец, отойдя в сторону, Эд спросил:

— Вы желаете только поправить зрение, мистер Эванс?

Гарри, пристально глядя на мужчину, спокойно ответил:

— А что бы вы посоветовали мне еще... поправить, сэр?

— Не знаю, в какой дыре вас держали, но ваш организм недоразвит для ваших лет. Я бы посоветовал пропить курс тонизирующих и укрепляющих зелий, но это влетит вам в копеечку.

— Сторгуемся, — с трудом сдерживая нетерпение, произнес Гарри и уточнил с замиранием сердца: — Это все, что вас беспокоит?

Эд нахмурился еще сильнее. Отвернулся, пошуршал чем-то на своем столе. И наконец, неуверенно произнес:

— Внутри вас есть что-то чужеродное. И очень темное. Я с таким никогда не сталкивался.

— Что вы хотите сказать? — Гарри хотелось вытянуть из целителя все, что только можно об этом «нечто». — Вы намекаете, что я темный волшебник?

— Нет, конечно, — фыркнул Эд. — Если бы это можно было выявить с помощью диагностирующих заклинаний, министерство устраивало бы тотальные проверки!

— Но ведь Пожиратели Смерти носили Черные метки, но никто не устраивал тотальных проверок, — заметил Гарри, внимательно следя за выражением лица целителя.

Эд вновь нахмурился.

— Нет, ничего темного в вас нет. По крайней мере, я этого не увижу, — наконец медленно произнес он. — Но вот то, что внутри вас... Похоже на результат какого-то темного ритуала. С такой магией я никогда не сталкивался, и одолеть мне ее не по силам.

Гарри потребовалось мгновение, чтобы решить, как поступить.

— Давайте так, мистер Эд, вы восстанавливаете мне зрение, прописываете этот курс по укреплению организма, а также выпишете мне все, что вам удастся узнать об этом чужеродном нечто, которое вы обнаружили. Договорились?

— Сначала мне хотелось бы знать, чем вы намерены расплачиваться, мистер Эванс, — Эд пронзил Гарри колючим взглядом.

Гарри, не отводя взгляда, сунул руку в карман, медленно вынул из него склянку с ядом огнедышащей виверны и поставил на стол, возле которого сидел.

— Этого, я надеюсь, хватит? — нарочито небрежно спросил Гарри.

Эд подозрительно поглядел на Поттера, подошел к столу и внимательно оглядел склянку и ее содержимое. Потом вынул пробку, понюхал, сунул в жидкость полоску пергамента, подождал. И чуть не выронил склянку. Его вечно нахмуренные брови мгновенно взлетели вверх, а черные глаза выпучились, давая разглядеть, что они вовсе не черные, а темно-карие. Дрожащей рукой Эд осторожно поставил склянку на стол, глядя на нее так, будто нашел самое драгоценное сокровище.

— Откуда это у вас? — хриплым голосом выдавил мужчина. — Да еще так много?

— Вас это не касается, — негромко ответил Гарри. — Так этого хватит?

— Более чем, — Эд посмотрел на Поттера так, будто впервые увидел. — А вы интересный человек, мистер... Эванс.

Гарри ответил на этот намек хмурым взглядом. Он и не надеялся, что целитель не признает в нем знаменитого Поттера.

— Я полагаю, мой визит останется в тайне, также как и наличие у меня такого подарка? — с ноткой угрозы спросил Гарри.

Конечно, Поттер понимал, что вздумай Эд болтать о том, что у Гарри имеются ирландские виверны, то Гарри не сможет ему помешать. С другой стороны, никто не сможет это проверить — в замок Гриффиндора попасть может только сам Поттер. Однако Гарри предпочел бы, чтобы никому не пришло в голову искать у него виверн, потому что он рассчитывал взять Сараса с собой в школу.

— Разумеется, мистер Эванс, — Эд усмехнулся. — Мне выгоднее, чтобы вы были моим клиентом, а не врагом.

В итоге, Гарри получил целый кофр зелий с четкими указаниями какие, когда и каким образом принимать. Также Эд выдал Поттеру с десяток листов, исписанных неряшливым, но вполне понятным почерком. Другое дело, что из написанного Гарри не понял ни слова. Там было полно терминов, непонятных символов, рисунков и теоретических размышлений. К счастью, благодарный и предусмотрительный Эд в конце выписал целый список книг, которые смогут помочь Поттеру разобраться в написанном.

Лечение оправдало самые смелые надежды Гарри. Открыв глаза после приема зелья и увидев мир ясно и четко, Гарри чувствовал себя так, словно освободился от чего-то. Это было похоже на первое катание верхом. Только приятнее. А благодаря остальным зельям, Гарри к концу лета заметно вытянулся и окреп, став совсем непохожим на себя прежнего.

Также крепла его связь с Сарасом. Маленький змей рос, словно на дрожжах. К концу августа он уже был размерами практически со своих родителей. Гарри также разыскал в библиотеке книгу про огнедышащих виверн и узнал много нового. Оказывается, соединившись с магом, виверна начинает черпать его магическую силу, и в зависимости от силы волшебника, может становиться больше и сильнее своих сородичей. И их потомки также становились сильнее и крупнее. Оказывается, раньше виверны были куда крупнее, чем сейчас. Видимо за то время, когда виверны веками не соединялись с волшебниками, их порода измельчала. Почему вдруг маги прекратили эту традицию и предпочли убивать змей, Гарри мог только гадать. Возможно, дело было в той ссоре Гриффиндора со Слизерином. Или в охоте на ведьм, когда многие письменные источники были уничтожены, а затем все змееусты признаны темными магами... До этой информации Поттер добраться не успел.

За этот месяц Гарри по-настоящему полюбил замок Гриффиндора. Никогда прежде Поттер не был так счастлив, как в этот месяц. Здесь ему не приходилось убираться, готовить еду ненавистным родственникам, терпеть оскорбления и удары кузена. Гарри мог часами сидеть в библиотеке, гулять, где вздумается, и колдовать.

По конец, Гарри даже поймал себя на мысли, что ему не хочется уезжать из замка. Он почти всерьез задумывался о том, чтобы плюнуть на этот Хогвартс и остаться здесь. Но стоило ему вспомнить напутствие неизвестного голоса, когда он только прибыл сюда, как тут же все сомнения испарились. Гарри не может позволить себе убегать от жизни и прятаться в замке. Ему необходимо получить образование. А все, что он посчитает для себя необходимым, помимо того, чему обучают в Хогвартсе, он может сам изучить в замке.

Так что Гарри начал готовиться к школе. За это короткое время Поттер ни разу не открыл книги по магловским наукам, поэтому взял их с собой. Также Гарри выбрал книги из Гриффиндорской библиотеки, которые были достаточно целы для путешествия в школу. В соновном это были книги по лечебным заклинаниям и зельям, прорицаниям, истории, защите от темных искусств, оклюменции и несколько справочников по зельям. Также Гарри взял все книги, которые купил в Косом Переулке.

Кроме того, Гарри разыскал, с помощью Дилби, среди груды разнообразных артефактов такой, который бы защищал его разум от вторжения, пока сам Поттер на это не способен. Выбранный им артефакт представлял собой тонкий браслет из белого золота. Стоило Гарри одеть его на руку, как браслет тут же сжался, подстраиваясь под размер его запястья. Более того, на бледной коже Поттера он был почти незаметен, так как упорно отказывался блестеть. Кроме того, для большей безопасности, Гарри сверху нацепил чехол для палочки. Теперь, даже если вдруг задерется рукав мантии, все увидят только чехол.

Наконец, пришел великий день. Гарри еще раз мысленно пробежался по списку взятых вещей, проверяя, не забыл ли он чего. Сарас уютно свернулся вокруг его руки, прячась под рукавами ветровки. Нарас и Саррес тоже было заикнулись о том, чтобы ехать вместе с ним, но Гарри убедил их, что в этом нет нужды. Поттер знал, что таким образом змеи выражали свою признательность, ведь Нарас с Сарресом уже успели полюбить новый дом и сородичей. Однако брать с собой столько змей было бы рискованно. Да и потом, Сарас был вполне способен защитить Гарри если что. Поэтому Поттер горячо поблагодарил виверн, но убедил их остаться. Самое интересное было в том, что за Сараса змеи почти не волновались, хотя тому не было и еще месяца. Хотя, учитывая то, что уже сейчас Сарас был раза в два крупнее своих родителей, те, видимо, считали, что малыш не нуждается в их опеке.

Проводить Гарри вышли все эльфы. Поттер не сумел запомнить имена всех домовиков, тем более что многих он видел всего пару раз. Так что половину он даже не узнал. Однако все они успели полюбить нового хозяина. Видимо, просидев в замке столько времени, домовики были счастливы знать, что они вновь кому-то могут услужить. Гарри с искренней грустью попрощался с ними и пообещал, что приедет домой на зимние каникулы. После чего активировал портал и оказался на вокзале.

Вокзал Кингс-Кросс был битком забит людьми. Словно все вдруг решили отправиться куда-нибудь. Гарри тихонько вылез из своего укрытия, положил чемодан и клетку с Буклей на тележку и направился к разделительному барьеру между 9 и 10 платформами. Профессор МакГонагалл объяснила ему, как попасть на платформу с дробным номером, кроме того, Гарри видел, как легко он преодолеет его, поэтому ни капельки не волновался. Незаметно преодолев барьер, мальчик оказался на еще одной платформе, которая выглядела как декорации для съемок исторического фильма о временах XIX — начала ХХ веков, когда люди ездили на паровозах. Не хватало только статных леди в узких платьях и широкополых шляпах и джентльменов в длинных пальто и цилиндрах. Вместо них платформа была заполнена людьми в длинных мантиях и остроконечных шляпах с клетками с совами или котами.

Гарри решил выбрать самый последний вагон — Поттеру не хотелось бы встретиться ни с Роном Уизли, ни с Драко Малфоем. Сначала Гарри хотел получше приглядеться к обоим, прежде чем записывать одного в вечные друзья, а другого — в кровного врага. Поэтому Гарри отправился в самый хвост паровоза, хотя в первых вагонах было еще полно свободного места. Возле последнего вагона практически никого не было. Гарри занял самое последнее купе и первым делом выпустил Буклю в открытое окно — сова уже знала, куда надо лететь, и ей было бы комфортнее отправиться в Хогвартс своим ходом, чем в клетке, сидя в душном вагоне. Затем Гарри достал из чемодана справочник по зельям, а чемодан взмахом палочки отправил на верхнюю полку. Как он успел понять, в магических местах и кварталах волшебство несовершеннолетних либо совсем невозможно было отследить, либо — очень сложно. А может в таких местах никто за этим и не следил. В любом случае, здесь Гарри мог безбоязненно колдовать.

Сняв ветровку, Гарри отправил Сараса сидеть рядом с чемоданом, чтобы никто случайно не заметил змея. Поттер вполне определенно представлял, какую реакцию вызовет наличие у первокурсника змеи. А уж если кто-то опознает в ней ирландскую виверну — вообще проблем не оберешься. Так что Гарри, хоть и намеревался носить Сараса с собой везде, все же решил по возможности никому не показывать своего друга. Сарас же научился понимать его с полуслова.

Усевшись у окна, Гарри погрузился в чтение. Будущее он увидел до конца следующего дня и решил, по возможности, ни с кем много не общаться в поезде. А значит, никто не должен знать, что он — знаменитый Гарри Поттер. Заняв это купе, Гарри уже увидел, что совсем общества учеников ему не избежать, но, по крайней мере, никто не будет набиваться к нему в друзья или становиться его врагом еще до того, как они приедут в Хогвартс. Но самым главным был вопрос с Распределяющей шляпой.

Гарри видел, что если ничего не сделает, то она отправит его в Слизерин. Собственно, именно этот вариант и раскрылся перед ним в будущем завтрашнего дня. Всеобщий ужас и отвращение оттого, что Мальчик-Который-Выжил попал на факультет темных магов. О да, Малфой будет счастлив и тут же начтет навязывать свою компанию и покровительство. Зато с Сарасом он на Слизерин впишется просто идеально. Слизеринцы будут его опасаться и ненавидеть, но внешне будут относиться к нему весьма благосклонно. Кроме декана. Снейп его невзлюбит сразу. Почему, Гарри не знал. Тем не менее, это будет так.

Но у Гарри был выбор. Он не видел, что произойдет, окажись он на другом факультете. Но в Слизерине счастья ему не видать. Хотя, конечно, все еще может измениться, ведь Гарри видел только завтрашний день. Но, хотел ли сам Гарри там учиться семь лет? С одной стороны, учитывая, что однажды Поттеру явно предстоит бороться с Волан-де-Мортом, Гарри мог бы попробовать переманить на свою сторону детей его потенциальных сторонников. С другой — Гарри рисковал бы стать изгоем на своем факультете. А получить в Хогвартсе ту же ситуацию, которая была в его магловской школе по вине его дражайшего родственника, Поттеру совсем не улыбалось.

Тогда может Гриффиндор? Раз, замок Годрика признал его хозяином, значит, Гарри неплохо туда подходит. Другой вопрос, достаточно ли много в нем храбрости? Ведь большинство вещей он знает наперед. В таких условиях сложно чего-то бояться. Возможно, Гарри даже понятия не имеет, что такое страх. А вдруг он на самом деле трус? Но что тогда остается? Наверное, Когтевран. Гарри любит читать, узнавать что-то новое, значит, он наверняка больше всего подходит на этот факультет. Да и Пуффендуй вряд ли ему подойдет. Учитывая, что в списке друзей Гарри присутствовали три змеи да домовик с очень умным конем, Поттер сильно сомневался, что попадет на факультет, где все друг о друге заботятся, и где дружба — на первом месте. Так что Гарри решил, что лучшим вариантом будет отказываться от Слизерина всеми силами, а там пусть шляпа сама решает.

Поглощенный чтением, Гарри практически не отражал, что происходит вокруг. Только когда паровоз дернувшись, тронулся с места, Поттер отвлекся от книги и посмотрел в окно. Мимо медленно проплывала платформа, заполненная родителями, которые изо всех сил махали руками своим детям. На мгновение Гарри кольнули зависть и печаль: его никто не провожал. Поттер давно привык, что его никто никогда не будет любить так, как тетя Петунья любила Дадли. Но все равно временами чувства печали и одиночества давали о себе знать. Однако Гарри вспомнил вереницу домовых эльфов, которые провожали его в замке, и заботливое шипение Нарас и Сарреса и поспешил выкинуть грустные мысли из головы.

Паровоз вильнул в сторону, и платформа исчезла из виду. За окном с все возрастающей скоростью замелькали дома. Какое-то время Гарри задумчиво глядел на проезжаемую местность, а потом вновь уткнулся в книгу. Он знал, что еще какое-то время его не побеспокоят.

Лишь через пару часов в дверь купе постучали, и на пороге возник долговязый, рыжеволосый парень, лицо которого было усеяно веснушками, а кончик носа был запачкан сажей. Рональд Уизли.

— Ты не видел Гарри Поттера? — без предисловий спросил он. Вид у него был такой, словно мальчик уже в сотый раз задает этот вопрос. Хотя, вполне возможно, что так оно и было.

— Нет, — коротко ответил Гарри и вновь повернулся к книге. Формально он даже не соврал — последний раз Гарри видел себя утром в зеркале, когда умывался.

— Проклятье, куда он мог деться? — раздосадовано воскликнул Уизли. — Я уже весь поезд обыскал, никто его не видел!

— Что, они прямо так и сказали, что не видели его? — не поднимая взгляда от книги, иронично спросил Гарри.

— Да, — угрюмо ответил Рон.

Не спрашивая разрешения, он уселся на сиденье возле двери и тяжело вздохнул — видать, нелегкая это работа, искать Гарри Поттера.

Гарри повыше поднял книгу, чтобы скрыть за ней насмешливую улыбку, которую не смог сдержать, и почти серьезно произнес:

— Я могу их понять — ведь никто даже не знает, как выглядит этот Гарри Поттер. А значит, даже если они и видели его, то никак не могли узнать, что это был непременно Гарри Поттер.

Рону Уизли явно не шли выпученные глаза и приоткрытый рот. Такое выражение лица делало его похожим на умственно-отсталого.

— Но как же мне тогда его найти? — растеряно произнес он, после минутной паузы.

— Ну, на твоем месте, я бы для начала задал вопрос иначе. Например, "Есть ли среди вас Гарри Поттер?", — Гарри уставился в окно, изображая задумчивость. — И вел себя более вежливо, например, говорил бы "здравствуйте". А то Гарри Поттер подумает, что ты грубиян и не станет признаваться, что он Гарри Поттер.

Лицо Рона озарилось радостной улыбкой.

— Точно! — воскликнул он и выскочил из купе, правда тут же вернулся и поблагодарил: — Спасибо.

Слушая, как мальчик уносится по коридору, Гарри даже стало немного стыдно за то, что он так одурачил бедного ребенка. Еще Поттеру было интересно, почему Рон его так упорно искал, но Гарри посчитал рискованным спрашивать рыжего об этом. Если бы Гарри не знал наверняка, что Уизли не догадается спросить у него, как его зовут, Гарри ни за что не стал бы с ним даже разговаривать.

Гарри знал, что до полпервого его никто не побеспокоит, поэтому с удовольствием сосредоточился на книжке, временами делясь с Сарасом интересными мыслями и моментами из справочника. Когда же приехала тележка с едой, Гарри вскочил с сиденья раньше, чем пухлая женщина успела открыть рот. Поттер знал, какие сладости ему понравятся, а какие нет, поэтому надолго в проходе не задержался. Зная, что до вечера Гарри ничего кроме сладостей не получит, заботливые эльфы наготовили ему кучу сэндвичей, кусок пудинга и целый термос чая. Домовики пришли в восторг от этого изобретения маглов. Однако отказывать себе в возможности попробовать волшебные сладости Гарри не стал. Он устроил себе целый обед, делясь с Сарасом кусочками ветчины.

Гарри как раз мирно попивал чай, пробуя тыквенное печенье, когда в дверь снова постучали, и на пороге появился круглолицый мальчик, в сопровождении девочки с густыми каштановыми волосами, уже переодевшейся в школьную форму.

— Ты не видел жабу? Невилл ее потерял, а я помогаю ему ее отыскать. Так ты ее видел или нет? — спросила девочка прямо-таки начальственным тоном.

— Нет, я не видел здесь жабы, но уверен, что она к вечеру объявится, — спокойно произнес Гарри.

— Вот как? И почему ты так в этом уверен? — тряхнула волосами девочка.

— Она же волшебная, так? Значит, должна вернуться, — на самом деле, Гарри просто знал, что Хагрид найдет ее в лодках, когда они прибудут в Хогвартс.

Девочка же фыркнула от такого объяснение. Однако уходить не спешила.

— А почему ты сидишь в самом последнем купе? — спросила она.

— Потому что здесь меня, вероятнее всего, меньше будут беспокоить, — Гарри с некоторой грустью посмотрел на конфеты-драже "Берти Боттс". Иногда ему было жаль, что он видит все, что с ним произойдет. Какая радость от поедания этих конфет, если Гарри точно знает, с каким вкусом будет та, которую он возьмет в руки?

— Ты не любишь общаться? — удивленно спросила Гермиона.

— Я не люблю большие скопления людей, — это была чистая правда. Хотя порой толпа спасала его от банды Дадли, ведь в ней было легко затеряться. Но все же Гарри предпочитал тихие уединенные места. В этом была еще одна причина, почему Гарри так нравилось в замке Гриффиндора.

Гермиона еще какое-то время переминалась с ноги на ногу, явно подыскивая причину, чтобы остаться — видимо, Гарри ее чем-то заинтересовал. Но Поттер и не думал помогать ей в этом деле, даже книгу он предусмотрительно спрятал. Наконец, так ничего и не придумав, Гермиона сказала:

— Ладно, мы пойдем искать жабу Невилла. А ты лучше переоденься, я думаю, мы уже скоро приедем.

И она ушла, забрав с собой Невилла. Гарри усмехнулся. Это было даже забавно: миссия дня, называется "не дай кому-либо надолго задержаться в своем купе и не называй своего имени". Гарри покачал головой. Читать настроения не было, и остаток дня Поттер провел, разговаривая с Сарасом. Визит Малфоя ему не грозил, так как никто не знал, где же неуловимый Гарри Поттер. Рон Уизли по второму разу обежавший все купе, наконец, сдался. Прочих же фанатиков видно пока не было.

Наконец, за окном, там, где высились горы и тянулись бесконечные леса, начало темнеть, а небо стало темно-фиолетовым. Поезд замедлил ход.

Гарри надел ветровку и только потом натянул сверху мантию — на улице было холодно. Сарас слез с верхней полки и забрался Гарри под рукав.

"Мы подъезжаем к Хогвартсу через пять минут, — разнесся по вагонам громкий голос машиниста. — Пожалуйста, оставьте ваш багаж в поезде, его доставят в школу отдельно".

Гарри даже почувствовал что-то похожее на предвкушение. В конце концов, ему было интересно, что же его ждет в Хогвартсе в этом году. Поезд все сбавлял и сбавлял скорость и, наконец, остановился. В коридоре почти никого не было — очень немного учеников расположилось в последнем вагоне. В ближайших купе так вообще было пусто. Так что Гарри оказался на неосвещенной маленькой платформе одним из первых. Вскоре из поезда высыпали и все остальные. Старшие ученики направились к стоящим поодаль каретам без лошадей. Первокурсники же сбились в одну кучку. Гарри незаметно к ним присоединился. Над головами учеников закачалась большая лампа, и раздался громкий голос:

— Первокурсники! Первокурсники, все сюда!

Над морем голов возвышался великан. Его лицо скрывалось за длинными спутанными прядями волос и огромной клочковатой бородой, но зато были видны его глаза, маленькие и блестящие, как черные жуки. Гарри знал, что это здешний лесничий Рубеус Хагрид.

— Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной! — вновь громыхнул его голос.

Поскальзываясь и спотыкаясь, они шли вслед за Хагридом по узкой дорожке, резко уходящей вниз. В такие моменты Гарри был очень рад своему дару. Потому что в такой темноте было легко поскользнуться и свернуть себе шею. Все разговоры стихли, они шли почти в полной тишине, только Невилл, пару раз чихнул.

— Еще несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! — крикнул Хагрид, не оборачиваясь. — Так, осторожно! Все сюда!

— О-о-о! — вырвался дружный, восхищенный возглас.

Они стояли на берегу большого черного озера. А на другой его стороне, на вершине высокой скалы, стоял гигантский замок с башенками и бойницами, а его огромные окна отражали свет усыпавших небо звезд. Гарри от души любовался видом. Конечно, он знал, как будет выглядеть замок, но это не мешало ему испытывать сейчас искренний восторг. При этом Гарри отмечал некоторую схожесть Хогвартса с замком Гриффиндора. Ему даже стало интересно: это замок Гриффиндора строили наподобие Хогвартса или наоборот.

— По четыре человека в одну лодку, не больше, — скомандовал Хагрид, указывая на целую флотилию маленьких лодочек, качающихся у берега.

Гарри спокойно сел в одну лодку с Роном, Гермионой и Невиллом.

— Расселись? — прокричал Хагрид, у которого была личная лодка. — Тогда вперед!

Флотилия двинулась, лодки заскользили по гладкому как стекло озеру. Все молчали, не сводя глаз с огромного замка. Чем ближе они подплывали к утесу, на котором он стоял, тем больше он возвышался над ними.

— Пригнитесь! — зычно крикнул Хагрид, когда они подплыли к утесу

Все наклонили головы, и лодки оказались в зарослях плюща, который скрывал огромную расщелину. Миновав заросли, они попали в темный туннель, который, судя по всему, заканчивался прямо под замком, и вскоре причалили к подземной пристани и высадились на камни.

— Эй, ты! — крикнул Хагрид, обращаясь к Невиллу. Хагрид осматривал пустые лодки и, видимо, что-то заметил. — Это твоя жаба?

— Ой, Тревор! — радостно завопил Невилл, протягивая руки и прижимая к себе свою жабу, после чего наградил Гарри восторженным взглядом. Гермиона же на это только фыркнула и гордо отвернулась.

Хагрид повел их наверх по каменной лестнице, освещая дорогу огромной лампой. Вскоре все оказались на влажной от росы лужайке у подножия замка. Еще один лестничный пролет — и теперь они стояли перед огромной дубовой дверью.

— Все здесь? — поинтересовался Хагрид. — Эй, ты не потерял еще жабу?

Убедившись, что все в порядке, Хагрид поднял свой огромный кулак и трижды постучал в дверь замка.

Дверь распахнулась. За ней стояла Минерва МакГонагалл.

— Профессор МакГонагалл, вот первокурсники, — сообщил ей Хагрид.

— Спасибо, Хагрид, — кивнула ему волшебница. — Я их забираю.

Она повернулась и пошла вперед, приказав первокурсникам следовать за ней. Они оказались в огромном зале — Гарри он чем-то напомнил вестибюль в замке Гриффиндора. На каменных стенах горели факелы, потолок терялся где-то вверху, а красивая мраморная лестница вела на верхние этажи.

Они шли вслед за профессором МакГонагалл по вымощенному булыжником полу. Проходя мимо закрытой двери справа, Гарри услышал шум сотен голосов — там уже собралась вся школа.

Но профессор МакГонагалл вела их совсем не туда, а в маленький пустой зальчик. Толпе первокурсников тут было тесно, и они сгрудились, дыша друг другу в затылок и беспокойно оглядываясь.

— Добро пожаловать в Хогвартс, — наконец поприветствовала их профессор МакГонагалл. — Скоро начнется банкет по случаю начала учебного года, но прежде чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор — очень серьезная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьей. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведенной для вашего факультета.

Факультетов в школе четыре — Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин. У каждого из них есть своя древняя история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Пока вы будете учиться в Хогвартсе, ваши успехи будут приносить вашему факультету призовые очки, а за каждое нарушение распорядка очки будут вычитаться. В конце года факультет, набравший больше очков, побеждает в соревновании между факультетами — это огромная честь. Надеюсь, каждый из вас будет достойным членом своей семьи.

Церемония отбора начнется через несколько минут в присутствии всей школы. А пока у вас есть немного времени, я советую вам собраться с мыслями.

Ее глаза задержались на мантии Невилла, которая сбилась так, что застежка оказалась под левым ухом, а потом на грязном носу Рона. Когда же взгляд ее отыскал-таки Поттера, глаза ее расширились. Конечно, за этот месяц Гарри очень сильно изменился: вытянулся, постригся, избавился от очков, да и новая мантия не висела на нем мешком, делая похожим на бомжа. Поттер улыбнулся краешками губ и едва заметно кивнул. Женщина вернула на лицо маску строгости и отвернулась.

— Я вернусь сюда, когда все будут готовы к встрече с вами, — сообщила профессор МакГонагалл и пошла к двери. Перед тем как выйти, она обернулась. — Пожалуйста, ведите себя тихо.

— Интересно, как будет проходить отбор? — возбужденно сказала Гермиона.

— Наверное, нам придется пройти через какие-то испытания, — ответил стоящий неподалеку Рон. — Фред сказал, что это очень больно, но я думаю, что он, как всегда, шутил.

Гарри едва слышно хмыкнул, а Гермиона принялась гадать, какое из выученных ею заклинаний понадобится ей на церемонии отбора.

Внезапно воздух прорезали истошные крики, отчего Гарри поморщился — хоть он и отошел подальше от кричавших детей, их визги все же оглушили его. Через противоположную от двери стену в комнату просачивались призраки — их было, наверное, около двадцати. Жемчужно-белые, полупрозрачные, они скользили по комнате, переговариваясь между собой и, кажется, вовсе не замечая первокурсников или делая вид, что не замечают. Судя по всему, они спорили.

— А я вам говорю, что надо забыть о его прегрешениях и простить его, — произнес один из них, похожий на маленького толстого монаха. — Я считаю, что мы просто обязаны дать ему еще один шанс...

— Мой дорогой Проповедник, разве мы не предоставили Пивзу больше шансов, чем он того заслужил? Он позорит и оскорбляет нас, и, на мой взгляд, он, по сути, никогда и не был призраком...

Призрак в трико и круглом пышном воротнике замолчал и уставился на первокурсников, словно только что их заметил.

— Эй, а вы что здесь делаете?

Никто, в том числе и Гарри, не ответил.

— Да это же новые ученики! — воскликнул Толстый Проповедник, улыбаясь собравшимся. — Ждете отбора, я полагаю?

Несколько человек неуверенно кивнули.

— Надеюсь, вы попадете в Пуффендуй! — продолжал улыбаться Проповедник. — Мой любимый факультет, знаете ли, я сам там когда-то учился.

— Идите отсюда, — произнесла вернувшаяся МакГонагалл. — Церемония отбора сейчас начнется.

Она строго посмотрела на привидения, и те поспешно начали просачиваться сквозь стену и исчезать одно за другим.

— Выстройтесь в шеренгу, — скомандовала профессор, обращаясь к первокурсникам, — и идите за мной!

Гарри встал за мальчиком со светлыми волосами, и они вышли из маленького зала, пересекли зал, в котором уже побывали при входе в замок, и, пройдя через двойные двери, оказались в Большом зале.

Это было огромное помещение с высоким потолком, похожее на Банкетный зал в замке Гриффиндора. Правда это место, конечно, было опрятнее, красивее и страннее. Зал был освещен тысячами свечей, плавающих в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели старшие ученики. Столы были заставлены сверкающими золотыми тарелками и кубками. На другом конце зала за таким же длинным столом сидели преподаватели. Профессор МакГонагалл подвела первокурсников к этому столу и приказала им повернуться спиной к учителям и лицом к старшекурсникам.

Перед Гарри были сотни лиц, бледневших в полутьме, словно неяркие лампы. Среди старшекурсников то здесь, то там мелькали отливающие серебром расплывчатые силуэты привидений. Оглядывая помещение, Гарри посмотрел вверх и увидел над собой бархатный черный потолок, усыпанный звездами.

— Его специально так заколдовали, чтобы он был похож на небо, — прошептала вновь оказавшаяся рядом Гермиона. — Я вычитала это в «Истории Хогвартса».

Гарри предпочел проигнорировать это замечание. Тем временем профессор МакГонагалл поставила перед шеренгой первокурсников самый обычный на вид табурет и положила на сиденье остроконечную Волшебную шляпу. Шляпа была вся в заплатках, потертая и ужасно грязная.

Гарри вместе со всеми уставился на нее. На несколько секунд в зале воцарилась полная тишина. А затем Шляпа шевельнулась. В следующее мгновение в ней появилась дыра, напоминающая рот, и она запела:

Может быть, я некрасива на вид,

Но строго меня не судите.

Ведь шляпы умнее меня не найти,

Что вы там ни говорите.

Шапки, цилиндры и котелки

Красивей меня, спору нет.

Но будь они умнее меня,

Я бы съела себя на обед.

Все помыслы ваши я вижу насквозь,

Не скрыть от меня ничего.

Наденьте меня, и я вам сообщу,

С кем учиться вам суждено.

Быть может, вас ждет

Гриффиндор, славный тем,

Что учатся там храбрецы.

Сердца их отваги и силы полны,

К тому ж благородны они.

А может быть,

Пуффендуй ваша судьба,

Там, где никто не боится труда,

Где преданны все, и верны,

И терпенья с упорством полны.

А если с мозгами в порядке у вас,

Вас к знаниям тянет давно,

Есть юмор и силы гранит грызть наук,

То путь ваш — за стол Когтевран.

Быть может, что в Слизерине вам суждено

Найти своих лучших друзей.

Там хитрецы к своей цели идут,

Никаких не стесняясь путей.

Не бойтесь меня, надевайте смелей,

И вашу судьбу предскажу я верней,

Чем сделает это другой.

В надежные руки попали вы,

Пусть и безрука я, увы,

Но я горжусь собой.

Как только песня закончилась, весь зал единодушно зааплодировал. Шляпа поклонилась всем четырем столам. Рот ее исчез, она замолчала и замерла. Гарри тоже вежливо похлопал.

— Значит, каждому из нас нужно будет всего лишь ее примерить? — послышался шепот Рон неподалеку. — Я убью этого вруна Фреда, ведь он мне заливал, что нам придется бороться с троллем.

Гарри вновь хмыкнул про себя. Ему было странно, что Уизли так верит своим братьям, хотя те явно частенько над ним прикалывались.

Профессор МакГонагалл шагнула вперед, в руках она держала длинный свиток пергамента.

— Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнем. Аббот, Ханна!

Девочка с белыми косичками и порозовевшим то ли от смущения, то ли от испуга лицом, спотыкаясь, вышла из шеренги, подошла к табурету, взяла Шляпу и села. Шляпа, судя по всему, была большого размера, потому что, оказавшись на голове Ханны, закрыла не только лоб, но даже ее глаза. А через мгновение...

— ПУФФЕНДУЙ! — громко крикнула Шляпа. Те, кто сидел за крайним правым столом, разразились аплодисментами. Ханна встала, пошла к этому столу и уселась на свободное место. Гарри заметил, что крутившийся у стола Толстый Проповедник приветливо помахал ей рукой.

— Боунс, Сьюзен!

— ПУФФЕНДУЙ! — снова закричала Шляпа, и Сьюзен поспешно засеменила к своему столу, сев рядом с Ханной. — Бут, Терри!

— КОГТЕВРАН!

Теперь зааплодировали за вторым столом слева, несколько старшекурсников встали со своих мест, чтобы пожать руку присоединившемуся к ним Терри. Гарри практически не следил за распределением, разглядывая столы с учениками. Куда же ему попроситься?

Мэнди Броклхерст тоже отправилась за стол факультета Когтевран, а Лаванда Браун стала первым новым членом факультета Гриффиндор. Крайний слева стол взорвался приветственными криками, и Гарри увидел среди кричавших рыжих близнецов — братьев Рона.

Миллисенту Булстроуд определили в Слизерин. Гарри проводил ее внимательным взглядом. Хоть бы у него получилось отговорить шляпу отправить его на этот факультет.

— Финч-Флетчли, Джастин!

— ПУФФЕНДУЙ!

Иногда Шляпа, едва оказавшись на голове очередного первокурсника или первокурсницы, практически молниеносно называла факультет, а иногда она задумывалась. Так, Симус Финниган светловолосый мальчик, стоявший в шеренге перед Гарри, просидел на табурете почти минуту, пока Шляпа не отправила его за стол Гриффиндора.

— Гермиона Грэйнджер!

С нетерпением ожидавшая своей очереди, Гермиона чуть ли не бегом рванулась к табурету и в мгновение ока надела на голову Шляпу.

— ГРИФФИНДОР! — выкрикнула Шляпа.

Гарри вежливо похлопал радостной девочке. Когда же вызвали Невилла Долгопупса, тот умудрился споткнуться и упасть, даже не дойдя до табурета.

Шляпа серьезно задумалась, прежде чем выкрикнуть «ГРИФФИНДОР». Невилл, услышав свой вердикт, вскочил со стула и бросился к столу, за которым сидели ученики факультета, забыв снять Шляпу. Весь зал оглушительно захохотал, а спохватившийся Невилл развернулся и побежал обратно, чтобы вручить Шляпу Мораг МакДугал.

Когда вызвали Малфоя, он вышел из шеренги с ужасно важным видом. Шляпа, едва коснувшись его головы, тут же заорала:

— СЛИЗЕРИН!

Малфой присоединился к своим друзьям Крэббу и Гойлу ранее отобранным на тот же факультет, и выглядел необычайно довольным собой.

Не прошедших отбор первокурсников оставалось все меньше. Мун, Нотт, Паркинсон, девочки-близнецы Патил, затем Салли-Энн Перке и, наконец...

— Поттер, Гарри!

Гарри сделал шаг вперед, и по всему залу вспыхнули огоньки удивления, сопровождаемые громким шепотом.

— Она сказала Поттер?

— Тот самый Гарри Поттер?

Рон же вылупился на него так, словно у Гарри на голове вдруг выросли щупальца. Поттер сделал вид, что не заметил этого. Подойдя к табурету, он взял у профессора МакГонагалл шляпу, уселся и надел ее. Шляпа была ему слишком велика и тут же упала на глаза. А возле уха раздался тихий голос:

— Гм-м-м, как интересно. Такой сильный пророческий дар в столь юном возрасте. Много смелости, пытливый ум и таланта много — о да, мой бог, это так. И хотя ты предпочитаешь скрывать свои способности, у тебя присутствует весьма похвальное желание проявить себя... Куда же мне тебя определить?

"Куда угодно, кроме Слизерина, если можно, пожалуйста", — четко подумал Гарри.

Будущее вдруг расплылось и заволокло туманом. Гарри под шляпой нахмурился. Такого прежде никогда не случалось. Все, что он знал о будущем до сих пор, тут же исчезло, но новое знание не спешило открываться Поттеру.

— Ага, значит, не в Слизерин? — переспросил тихий голос. — Ты уверен? Знаешь ли, ты можешь стать великим, у тебя есть все задатки, я это вижу, а Слизерин поможет тебе достичь величия, это несомненно...

"Может и так, но я не стремлюсь к величию, — заметил Гарри. — Мне нужна свобода".

— О да, это так, и твой дар тому подтверждение, — голос тихонько хихикнул. — Но своим знанием будущего ты можешь сам загнать себя в ловушку.

"До сих пор, мой дар всегда выручал меня," — возразил Гарри. Беспокойство все сильнее захватывало его. Невозможность увидеть будущее неожиданно испугала Гарри. Ему хотелось сейчас же сбросить с себя шляпу, которая какими-то неведомыми чарами не давала ему увидеть будущее. Но она еще не определила его на факультет, и Поттер был вынужден ждать вердикта, изо всех сил вцепившись в края табуретки.

Шляпа вновь мягко рассмеялась ему в ухо.

— Посмотри, каким беспомощным ты стал, — сказала она. — Ты так привык полагаться на свое знание будущего, что стоило тебе его лишиться, и ты стал слаб как котенок.

"Хотите сказать, что без своего дара я — ноль без палочки?" — уязвлено подумал Гарри. Никогда прежде он не ощущал себя таким слабым, даже когда ему не удавалось избежать наказания Дурслей или сбежать от банды Дадли.

— О нет, в тебе кроются силы куда более могущественные, чем твой пророческий дар. Но ты должен запомнить, что не способности определяют судьбу, а выбор, который ты делаешь. Надеюсь, там ты хорошенько это уяснишь... ГРИФФИНДОР!

Гарри чуть не подпрыгнул — таким громким показался ему крик шляпы после едва слышного шепота. Зал, между тем, взорвался аплодисментами гриффиндорцев. Гарри дрожащими пальцами снял с себя шляпу, ощущая, как будущее вновь открывается перед ним. Он даже не заметил, как смягчилось лицо МакГонагалл.

Как во сне Гарри добрался до стола Гриффиндора, на автомате пожал руку рыжеволосому старосте Перси Уизли, не слыша, как близнецы Фред и Джордж вопят во весь голос:

— С нами Поттер! С нами Поттер!

Гарри так же механически пожимал руки всем желающим, будучи поглощен своими мыслями. Что же за артефакт создал Гриффиндор из этой шляпы? Мало того, что она способна проникать в сознание тех, кто ее одевает, так она еще и обладает какой-то своей магией. И, однозначно, — разумом. Значит ли это, что она помнит всех, кто когда-либо надевал ее? А вдруг она расскажет Дамблдору о том, что Гарри обладает пророческим даром? В ближайшие дни директор не будет пытаться контактировать с ним, но это нисколько не успокаивало Гарри.

И все-таки, как шляпе удалось блокировать видения Гарри? Неужели существуют заклинания, которые не позволяют ясновидцам видеть будущее? Надо будет внимательно изучить этот вопрос.

Но больше всего Поттера вывели из равновесия слова шляпы. Что она имела в виду, говоря про выбор? К чему такие таинственные фразы? Гарри что-то делает не так? Он вредит кому-то своими действиями? И почему именно Гриффиндор? До распределения Гарри считал, что ему все равно, на какой факультет он попадет, если только это будет не Слизерин. Но теперь, когда вердикт был вынесен, Поттер понял, что ему все же хотелось попасть именно на факультет Когтеврана. Гарри считал, что подходит туда идеально. Но шляпа почему-то отправила его в Гриффиндор. Чему же этот факультет должен его научить?

Однако насчет того, что Поттер чересчур привык полагаться на свой дар, шляпа явно права. Стоило ей на минуту лишить его этой возможности — и Гарри стал беспомощен. Он запаниковал.

"В таком случае, еще более странно, что она отправила меня на Гриффиндор," — подумал Гарри.

За этими размышлениями Гарри не заметил, как закончилось распределение. Даже когда рядом с ним на скамью опустился довольный Рон, но посмотрев на Гарри скривился и обиженно отвернулся, Поттер никак на это не отреагировал.

Лишь когда в зале вдруг воцарилась тишина, Гарри очнулся и огляделся по сторонам. Оказывается, Альбус Дамблдор поднялся со своего трона. Это был человек в затемненных очках, с длинным крючковатым носом и вьющимися седыми волосами, седыми усами и седой бородой. Дамблдор широко развел руки. На его лице играла лучезарная улыбка. У него был такой вид, словно ничто в мире не может порадовать его больше, чем сидящие перед ним ученики его школы.

— Добро пожаловать! — произнес он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Все, всем спасибо!

Дамблдор сел на свое место. Зал разразился радостными криками и аплодисментами. Гарри тоже вежливо похлопал в то время, как другие первокурсники недоуменно переглядывались, явно не зная, как реагировать на такой странный поступок директора. Тут стол наполнился едой.

Здесь были ростбиф, жареный цыпленок, свиные и бараньи отбивные, сосиски, бекон и стейки, вареная картошка, жареная картошка, чипсы, йоркширский пудинг, горох, морковь, мясные подливки, кетчуп и непонятно как и зачем здесь оказавшиеся мятные леденцы. Гарри с удивлением обнаружил, что, несмотря на обед в поезде, проголодался.

Когда все наелись, тарелки вдруг опустели, снова став идеально чистыми и так ярко заблестев в пламени свечей, словно на них и не было никакой еды. Но буквально через мгновение на них появилось сладкое. Мороженое всех мыслимых видов, яблочные пироги, фруктовые торты, шоколадные эклеры и пончики с джемом, бисквиты, клубника, желе, рисовые пудинги...

Гарри положил себе яблочного пирога и прислушался к тому, о чем говорили его соседи.

— Лично я — половина на половину, — признался Симус Финиган. — Мой папа — магл, а мама — волшебница. Мама ничего ему не говорила до тех пор, пока они не поженились. Я так понял, что он совсем не обрадовался, когда узнал правду.

Все рассмеялись.

— А ты, Невилл? — спросит Рон.

— Я... Ну, меня вырастила бабушка, она волшебница, — начал Невилл. — Но вся моя семья была уверена, что я самый настоящий магл. Мой двоюродный дядя Элджи все время пытался застать меня врасплох, чтобы я сотворил какое-нибудь чудо. Он очень хотел, чтобы я оказался волшебником. Так, однажды он подкрался ко мне, когда я стоял на пирсе, и столкнул меня в воду. А я чуть не утонул. В общем, я был самым обычным — до восьми лет. Когда мне было восемь, Элджи зашел к нам на чай, поймал меня и высунул за окно. Я висел там вниз головой, а он держал меня за лодыжки. И тут моя двоюродная тетя Энид предложила ему пирожное, и он случайно разжал руки. Я полетел со второго этажа, но не разбился, — я словно превратился в мячик, отскочил от земли и попрыгал вниз по дорожке. Они все были в восторге, а бабушка даже расплакалась от счастья. Вы бы видели их лица, когда я получил письмо из Хогвартса, — они боялись, что мне его не пришлют, что я не совсем волшебник. Мой двоюродный дядя Элджи на радостях подарил мне жабу.

Гарри стало интересно, что же случилось с родителями Невилла, но он не решился спрашивать о таких личных вещах: мало ли они погибли во время войны с Волан-де-Мортом. Слева от него Гермиона расспрашивала старосту Перси о занятиях:

— Я так надеюсь, что мы начнем заниматься прямо сейчас. Нам столько всего предстоит выучить. Лично меня больше всего интересует трансфигурация, вы понимаете, искусство превращать что-либо во что-либо другое. Хотя, конечно, это считается очень сложным делом.

— На многое не рассчитывай. Вы начнете с мелочей, будете превращать спички в иголки, примерно так.

Наевшись, Гарри почувствовал сонливость. Если можно было бы, он уже сейчас ушел бы в башню Гриффиндора — благодаря дару, он знал, где она находится и как туда попасть. Но ему приходилось ждать, когда их туда отведут. Так что Гарри принялся изучать стол преподавателей. В самом углу устроился Хагрид и что-то пил из большого кубка. Слева от него сидел нервный молодой человек в фиолетовом тюрбане и разговаривал с преподавателем с сальными черными волосами, крючковатым носом и желтоватой, болезненного цвета кожей. Северусом Снейпом. Он был интересен Поттеру больше всех остальных профессоров вместе взятых. Правда, даже теперь, когда Гарри попал на Гриффиндор, мальчик видел, что Снейп все равно будет ненавидеть его за что-то.

Снейп вдруг посмотрел прямо на Гарри. Его черные глаза, казалось, готовы были просверлить Поттера на месте. В них явно читались презрение и брезгливость. Даже при том, что Гарри ожидал этого, ему было неприятно, и он поспешил отвести взгляд от своего будущего преподавателя по зельям. В центре сидел в золотом кресле Дамблдор и беседовал с профессором МакГонагалл. Профессор Флитвик же о чем-то разговаривал с профессором Стебль. Рядом с ней сидела профессор астрономии, имя которой Гарри все не удавалось вспомнить. Остальных преподавателей Поттер не знал.

Когда все насытились десертом, сладкое исчезло с тарелок, и профессор Дамблдор снова поднялся со своего трона. Все затихли.

— Хм-м-м! — громко прокашлялся Дамблдор. — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов. Прежде чем начнется семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом...

Сияющие глаза Дамблдора на мгновение остановились на рыжих головах близнецов Уизли.

— По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить чудеса на переменах. А теперь насчет тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью.

Гарри едва удержался, чтобы не усмехнуться. В школе находится коридор, смертельно опасный для учеников — просто блеск! Да и лес ничем не огорожен — гуляй-не хочу! Интересная у них система безопасности.

— И часто у вас в школе появляются такие коридоры? — с невинным видом спросил он у Перси.

— Нет, — ответил тот, хмуро глядя на Дамблдора. — Это странно, потому что обычно он объясняет, почему нам нельзя ходить куда-либо. Например, про лес и так все понятно — там опасные звери, это всем известно. А тут он должен был бы все объяснить, а он молчит. Думаю, он, по крайней мере, должен был посвятить в это нас, старост.

— А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споем школьный гимн! — прокричал Дамблдор.

Гарри скороговоркой прокричал гимн — все равно за шумом сотни голосов, поющих так и сяк, Поттер сам себя не слышал. Он обдумывал вариант погулять по лесу. Дома он любил гулять по лесу. Благо там самые опасные звери обитали в самой чаще. Кроме того, Гарри всегда брал с собой Нарас и Сарреса. Сарасу же нет и пары месяцев. С другой стороны, Гарри ведь не будет заходить далеко. По крайней мере, пока. Ведь он даже не знает, кого конкретно там можно встретить.

Тем временем, все закончили петь гимн и зал вновь наполнили аплодисменты.

— О, музыка! — воскликнул Дамблдор, вытирая глаза: похоже, он прослезился от умиления. — Ее волшебство затмевает то, чем мы занимаемся здесь. А теперь спать. Рысью — марш!

Гарри на это замечание о музыке только подумал, что в таком случае можно было бы устроить музыкальный класс — это всяко лучше, чем один раз в год вразнобой орать всей толпой один и тот же стих. После чего Поттер поднялся со скамьи вслед за остальными.

Первокурсники, возглавляемые Перси, прошли мимо еще болтающих за своими столами старшекурсников, вышли из Большого зала и поднялись вверх по мраморной лестнице. Гарри вяло поглядывал по сторонам, даже не пытаясь запомнить дорогу, — он страшно хотел спать.

Встречу с Пивзом Гарри успешно продремал.

Наконец, они остановились в конце коридора перед портретом очень толстой женщины в платье из розового шелка.

— Пароль? — строго спросила женщина.

— Капут драконис, — ответил Перси, и портрет отъехал в сторону, открыв круглую дыру в стене.

Все пробрались сквозь нее самостоятельно, только неуклюжего Невилла пришлось подталкивать. Круглая уютная Общая гостиная Гриффиндора была заставлена глубокими мягкими креслами.

Перси показал девочкам дверь в их спальню, мальчики вошли в другую дверь. Они поднялись по винтовой лестнице и, наконец, оказались в спальне. Здесь стояли пять больших кроватей с пологами на четырех столбиках, закрытые темно-красными бархатными шторами. Постели уже были постелены. Все оказались слишком утомлены, чтобы еще о чем-то разговаривать, поэтому молча натянули свои пижамы и забрались на кровати. Даже Рон, который весь вечер обиженно игнорировал Поттера, уже не пытался выглядеть оскорбленным. Гарри, которому было немного стыдно за то, что он так обошелся с Уизли в поезде, пообещал себе поговорить с Роном завтра и поспешил забраться в постель. Однако, как только взгляд его упал на его запястье, все мысли о младшем Уизли моментально вылетели у него из головы.

На запястье Гарри темной полоской выделялся браслет-артефакт, защищающий сознание.

Что же такое эта Распределяющая Шляпа?

На следующий день Гарри искренне возблагодарил небо за идею заниматься оклюменцией. Хоть ему до сих пор и не удалось выполнить основное упражнение для создания блока сознания, но только тренировки управления эмоциями позволяли ему в первый день учебы не сболтнуть какую-нибудь грубость. Гарри, конечно, знал, что его ожидает, но вытерпеть это все равно было непросто. После полного игнорирования в семье Дурслей и уютного уединения в замке Гриффиндора, такой переизбыток внимания со стороны окружающих изрядно выбивал из колеи. Ученики преследовали его буквально повсюду! В коридорах они не отрывали от него глаз, пока он не скроется за поворотом, а самые настырные даже шли за ним по пятам. В Большом зале все буквально выкручивали шеи, чтобы иметь возможность наблюдать за ним. Даже в туалете он становился объектом всеобщего внимания. В гостиной Гриффиндора ему тоже не было покоя — ребята то и дело оглядывались на него.

Но взгляды были еще половиной беды — о Гарри беспрестанно говорили. Притом, что ученики даже не пытались делать это тайно. Со всех сторон Гарри слышал, как его обсуждают, и это, пожалуй, выводило из себя больше всего остального.

В классе же каждый считал своим долгом подойти и что-нибудь сказать. Кроме Невилла и Гермионы. Первый был слишком стеснительным, а вторая явно считала ниже своего достоинства участвовать в общем безумии. И Гарри был бы ей за это благодарным, если бы не знал, что уже вечером, когда он будет искать уединения в библиотеке, она прицепится к нему с домашними заданиями, как клещ.

Кроме того, проблем доставляло то, что Хогвартс явно был также наделен каким-то магическим разумом. И, похоже, забавлялся, запутывая вновь прибывших учеников в лабиринте коридоров и лестниц, постоянно меняя их расположение и направление. Судя по всему, это был какой-то способ испытания или проверки юных волшебников. А может и своеобразный механизм защиты. Ведь, если подумать, в замке Гриффиндора Гарри никогда не задумывался о том, как дойти туда, куда ему надо. И ему даже не нужно было использовать свой дар, как в том случае, когда он подбирал себе комнату. Возможно, признавая его своим хозяином, замок сам вел его туда, куда Поттеру было нужно. В Хогвартсе же Гарри был просто гостем, и замок старался запутать его так же, как и всех остальных. Поэтому Гарри постоянно приходилось пользоваться своим даром, чтобы определить, куда приведет его тот или иной проход.

Но самым сложным оказалось скрывать от других, что ему известен правильный путь. Гарри до сих пор не мог объяснить даже самому себе, почему он так упорно прячет свои способности, но потребность в этом чувствовал постоянно. Может это была пресловутая интуиция, а может — паранойя. Так или иначе, но Гарри покорно шел вместе со всеми по неправильному пути, стараясь не думать о том, что вполне возможно, правильный вариант как раз второй.

Рон, к слову, простил его без всяких разговоров со стороны Гарри. Уже к середине первого дня Уизли начал активно общаться с Поттером, на что Гарри только покачал головой. В остальном отношения Поттера с сокурсниками складывались весьма положительно. По крайней мере, лучше, чем в магловской школе.

Занятия были тоже довольно интересными, несмотря на то, что Гарри уже знал, о чем пойдет речь. Поэтому он посвятил больше времени выяснению причин того, почему у других ребят не получаются чары, которые сам Гарри освоил с первого-второго раза. Это действительно весьма удивляло Поттера. Например, та же трансфигурация спички в иголку. Ну да, профессор МакГонагалл, пожалуй, перегнула палку с обилием теории, но ведь в этом, по сути, нет ничего сложного. Главное понимать структуру заклинания, смысл движений палочки, четко представлять конечный результат и желать, чтобы у тебя получилось. Ну и, само собой, не сомневаться в результате. Первые два пункта были ясно и понятно описаны в учебнике, а об остальном догадаться было несложно, ведь это, по сути относилось не только к магии, но и ко всему, чем люди занимаются. Поэтому Гарри искренне недоумевал, почему у других заклинание не выходит даже с десятого раза. Даже Гермионе удалось чуть-чуть изменить спичку только к концу урока, хотя она знала все необходимое, а уж уверенности и энтузиазма ей было не занимать.

Гарри же, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания еще и учителей, занимался тем, что учился нарочно трансфигурировать предмет только наполовину или какую-то ее часть. Вот это оказалось труднее, чем изменять предмет полностью. После урока, размышляя о своей неудаче, Гарри снова посмотрел на сияющую Гермиону. Как ей удалось трансфигурировать спичку только наполовину? Она ведь явно желала изменить ее полностью. Чего же ей не хватило? Магической силы? Вздор! Если бы ей не хватало сил для трансфигурирования спички, ее бы не пригласили в Хогвартс. Теорию она знает наверняка лучше всех первокурсников вместе взятых. Может тогда дело в психологии?

Гарри не донес ложку до рта — дело было за обедом — и удивленно моргнул. А ведь правда. Возможно именно в этом все дело! Гермиона желала превратить спичку в иголку, но подсознательно сопротивлялась этой мысли. Ведь как маглорожденная, она должна была всю жизнь верить, что такое невозможно. А сам Гарри знал, что может превратить спичку в иголку, но так как он не хотел изменять спичку полностью, он подсознательно сопротивлялся тому, чтобы деревяшка превратилась в металл.

Гарри внимательно оглядел обедающих сокурсников. В чем же тогда проблема чистокровных волшебников? Ведь они с детства знали о магии, у них не должно возникать такой проблемы, как у Гермионы. Но ведь все они получили волшебные палочки только в 11 лет. Значит, до этого они вряд ли когда-либо колдовали. Может у них еще не исчезла внутренняя установка, что им запрещено колдовать? Тогда почему же сам Гарри освоил магию так быстро? Потому что точно знал, что у него получится?

Гарри глубоко задумался, вспоминая свои первые попытки колдовать. Это было в тот же день, когда он сбежал от Дурслей. Наскоро разложив свои вещи, Гарри устроился в кабинете с учебником чар. Первым заклинанием там стояло заклинание Левитации. Минут 10 поотрабатывая движения, Гарри собрался было его попробовать, но остановился, потому что увидел, что оно у него не выйдет.

Гарри приоткрыл рот от удивления. Вот оно! В первый раз Гарри знал, что у него не получится и сразу начал искать свою ошибку. Пробуя заклинание и раз за разом заглядывая в изменяющееся будущее, Гарри нашел правильный способ применения магии. Разучив несколько заклинаний, он начал искать закономерности. И даже порылся в книгах по теории магии в своей библиотеке.

Так вот почему у него получается лучше и быстрее, чем у других — возможность видеть результат до того, как Гарри совершит действие, позволяет ему быстрее решать поставленные задачи. Но ведь у его сокурсников было полно времени, чтобы понять, в чем их проблема. Почему же к концу урока только Гермиона сдвинулась с мертвой точки?

Забыв про обед и удивленно поглядывающих на него соседей, Гарри скрестил руки на груди и нахмурившись уставился в пространство. Однако до конца обеда он так и не нашел ответ на этот вопрос. И даже идя на следующий урок, Гарри не переставал думать об этом.

Профессора Квиррелла Гарри и вовсе не слушал. Зная, что ничего полезного тот не скажет, Поттер решил отвлечься от своих мыслей и уткнулся в учебник.

Однако к вечеру у него появились новые вопросы. Например, как вести себя на уроке Зельеварения. Ведь Снейп будет пытаться любым способом унизить Гарри и наказывать за все, что только можно. Кроме того, такое отношение профессора к нему удивляло Поттера. Да, Снейп будет строго и даже грубо себя вести со всеми учениками, кроме слизеринцев, но Гарри учитель уже сейчас возненавидел за что-то. Вопрос: за что взрослый человек может ненавидеть незнакомого ребенка, с которым еще даже ни разу не разговаривал? Это было Гарри совершенно не понятно.

После прочтения его книги Гарри представлял себе Снейпа человеком гениальным, которого несправедливо обвинили, из-за чего тот не смог более печатать книги и подался в преподавание, чтобы хотя бы так передавать свои знания другим. Однако будущее показало ему озлобленного холодного мужчину, которому, кажется, было наплевать, научит он кого-нибудь зельям или нет. Все его слова — едкая критика, а не мудрые советы. Такое резкое отличие реального Снейпа от представлений Гарри стало для Поттера весьма неприятным сюрпризом. Гарри с нетерпением ждал этих уроков, а теперь понимал, что они станут для него худшим наказанием за все годы учебы. Это, пожалуй, стало для Поттера самым болезненным откровением последних дней.

Наутро Рон в течение всего завтрака расписывал, какой Снейп несправедливый профессор, по рассказам его братьев. Гарри в основном помалкивал. Он все еще не знал, как лучше всего повести себя. Снейп явно не даст Гарри спокойно заниматься зельями. Может просто игнорировать его?

От размышлений его отвлекла Букля, принесшая письмо. Гарри знал, что это приглашение от Хагрида — местного лесничего, но все же не без волнения распечатал: если не считать приглашения в Хогвартс, это было первое письмо, которое Гарри получил.

Быстро набросав на обороте положительный ответ, Гарри отдал пергамент Букле и поспешил на Зелья.

Кабинет Снейпа находился в одном из подземелий. Сарас, который уже неплохо ориентировался в замке, рассказал Гарри, что под Хогвартсом все изрыто каменными туннелями на много миль вниз. Видимо, подземелья занимали едва ли не больше пространства, чем то, что находилось на поверхности. И коридор, по которому шли первокурсники, явно был лишь верхушкой подземного лабиринта, но уже здесь было куда прохладнее, чем даже в холле.

Вообще, Гарри не раз замечал, что Сарас куда любопытнее, чем его родители. Несмотря на то, что юный виверн любил понежиться в тепле, он не раз оставлял уютное местечко у Поттера под боком и отправлялся исследовать промозглые коридоры замка.

Кабинет зельеварения ничем не отличался бы от других, если бы не шкафы вдоль стен, в которых на всеобщее обозрение были выставлены какие-то заспиртованные животные, что явно не внушало первокурсникам уверенности. Даже Гарри, который знал, чего ожидать, было немного не по себе от мрачной атмосферы класса. А вошедший затем Снейп не добавил приятного настроения. Особенно его издевки по поводу "новой знаменитости".

— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — негромко начал Снейп, когда закончил знакомиться с классом. В одном он точно был профессионалом: в запугивании детей. — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки. Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства... могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.

После этой речи, которую Снейп явно повторял из года в год всем первокурсникам, Гарри вздохнул поглубже и приготовился. Первый резкий вопрос профессора не заставил себя ждать:

— Поттер! Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?

— Усыпляющее зелье, называемое напитком живой смерти, сэр, — спокойно ответил Гарри, не отводя взгляда от ледяных черных глаз Снейпа.

На мгновение тот замер, явно удивленный тем, что Поттер знал ответ на поставленный вопрос. Гарри знал, что правильные ответы не изменят отношение к нему зельевара, но он не хотел давать Снейпу лишний повод наказать себя.

— Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать? — Снейп явно не намеревался сдаваться.

— Его добывают в желудке козы... сэр.

Класс сидел в полнейшей тишине, ученики опасливо переводили взгляд с мальчика на преподавателя, явно ощущая напряжение, повисшее между ними. А Снейп, похоже, был полон решимости пронзить Поттера взглядом насквозь. Гарри же с трудом сохранял невозмутимое выражение лица. На самом деле он хотел добавить, что, так как не умеет добывать безоар из желудка козы, то искал бы его в аптеке, но тогда Снейп начал бы упрекать его в позерстве и излишнем остроумии и так или иначе, но вычел бы баллы. Гарри едва успел проглотить эту часть своей фразы.

— Что ж, похоже, вам хватило сознательности хотя бы раз заглянуть в учебник, Поттер, — желчно произнес Снейп.

После этого Снейп рассадил учеников парами и поручил им готовить простейшее зелье от фурункулов. Гарри нарочно сел с Невиллом, чтобы контролировать его действия и не дать ему расплавить котел. Сам Поттер уже готовил это зелье, поэтому для него задание было легким. Однако Невилл с поразительной настойчивостью пытался раз за разом испортить зелье.

— Нет, Невилл! — в который раз прошипел Гарри, останавливая его руку. — Не листья мандрагоры, а листья крапивы! Зачем ты вообще их взял? Их нет в списке ингредиентов!

— Но я слышал, что листья мандрагоры обладают лечебными свойствами, разве они не должны усилить эффект? — растерянно пробормотал Невилл в ответ.

Гарри на миг замер, уставившись на него. Так вот оно что, Долгопупс пытается экспериментировать.

— Да, сами по себе, но в зелье важно учитывать и свойства других ингредиентов. Ведь змеиные зубы делают листья мандрагоры ядовитыми, — заметил Гарри, внимательно наблюдая за мальчиком и проглядывая будущее.

Невилл изумленно уставился на него, потом повесил голову.

— Извини, я не знал, — пробормотал он.

— Не извиняйся, на первом уроке нормального этого не знать, — Гарри улыбнулся Долгопупсу уголками губ. — Но не вздумай больше так бездумно экспериментировать, а то покалечишь и себя и других.

Гарри хотел было еще кое-что добавить, но будущее предупредило его, что его услышит Снейп и тогда уж точно накажет, поэтому Гарри поспешил повернуться к котлу. Да, уроки зельеварения обещали быть не самыми приятными на свете. Но рвение Невилла к экспериментам заставило Поттера задуматься. До сих пор сам он не пытался менять состав зелий, считая, что еще не дорос до этого, однако энтузиазм Невилла заставил его устыдиться. Поттер столько времени потратил на изучение зелий и ингредиентов, а боится провести простейший эксперимент, в то время как Долгопупс, который и половины не знает из того, что прочел Гарри, не боится рискнуть. Поэтому Гарри поклялся себе, что займется этим вопросом как можно скорее.

До конца урока Невилл еще пару раз чуть не испортил зелье, но уже явно по невнимательности, но Гарри всегда вовремя его останавливал. А иглы дикобраза Поттер вообще отодвинул на самый край стола. В итоге у них получилось вполне сносное зелье. Во всяком случае, куда лучше, чем у Рона с Симусом или у Крэбба с Гойлом. Снейп, увидев, что зелье им с Невиллом удалось, скривился так, будто у него заболел зуб, но был вынужден поставить обоим удовлетворительно.

Выходя из кабинета зельеварения, Гарри чувствовал себя выжатым как лимон. Казалось, напряжение, которое не отпускало его на протяжении всего урока, наконец, осталось позади, и с плеч Поттера сняли огромный груз.

"Если так и дальше пойдет, я возненавижу его уроки, — мрачно думал Гарри. — Хотя, скорей всего Снейп будет этому только рад".

Без десяти три он было направился к выходу из замка, но тут ему пришла в голову идея, и он подошел к Невиллу.

— Слушай, не хочешь сходить со мной к Хагриду? — как можно приветливей спросил Гарри. Он даже не помнил, когда в последний раз приглашал кого-либо куда-то, поэтому неимоверно нервничал. И даже то, что вездесущий Рон увяжется за ними, его волновало не так уж сильно.

— А мне можно? — неуверенно спросил Долгопупс.

— Конечно, думаю, Хагрид будет только рад.

— О, а можно я тоже схожу? Мне братья столько всего про него рассказывали! — вклинился непонятно откуда взявшийся Рон.

— Можно, — коротко ответил Гарри, не оборачиваясь, и уточнил: — так что, пойдешь, Невилл?

Спускаясь по каменным ступеням на лужайку перед входом, Гарри чувствовал себя как-то по-особенному. Да, в последние дни его постоянно окружали другие ученики, его ни на минуту не оставляли одного, и каждый стремился перекинуться с ним хотя бы словом. Но от этого Гарри было только еще менее комфортно. Однако сейчас все было несколько иначе. Гарри шел в гости к другу его родителей в компании людей, которых сам пригласил. Конечно, Рон просто навязался к ним, но это было, наверное, даже к лучшему — Уизли вносил оживление в их компанию, поэтому Поттера даже не раздражало его присутствие.

Время у Хагрида пролетело незаметно. Гарри не стал задавать провокационных вопросов, а просто как можно подробнее расспросил о своих родителях: на каких факультетах и как учились, с кем дружили. И какими они были людьми. Однако стоило Гарри задать первый вопрос, как будущее тут же задало ему еще с десяток. Почему Хагрид не говорит имен лучших друзей его родителей. Кто тот человек с другого факультета, с которым была очень дружна его мама? Какое место они занимали в войне с Волан-де-Мортом? Почему тот лично пришел, чтобы убить его семью? Да о родителях Невилла или о братьях Рона Хагрид говорил подробнее и охотнее, чем о Гарриных родителях. Похоже, от Поттера скрывают что-то весьма важное. И узнавать обо всем ему придется самостоятельно.

После ужина Гарри выскользнул из замка, чтобы погулять по опушке леса. Только здесь, в тени деревьев, вдалеке от посторонних взглядов Поттер почувствовал себя комфортно. В Хогвартсе было здорово, Гарри не мог этого отрицать. Здесь он мог заниматься всем, что ему было интересно, не опасаться удара в спину или видеть, как все окружающие сторонятся его. Но все же Гарри скучал по замку Гриффиндора. Только там он чувствовал себя как дома. Гарри скучал по прохладным пустынным коридорам, занавешанным потертыми коврами, по Огненному озеру, окруженному довольными вивернами, по реке Дриад, в которой Гарри учился плавать. По ежедневной болтовне Дилби, по родительской опеке Нарас и Сарреса, по ласковому ржанию Эльвина. По уютной спальне и кабинету из красного дерева, где было так приятно заниматься в тишине, и по огромной библиотеке, где было сокрыто столько интересного и пока неведомого, что Гарри трепетал всякий раз, заходя в это громадное помещение.

А еще Гарри скучал по прогулкам по лесу. Это было одно из самых любимых занятий Поттера. Здесь под кронами столетних деревьев, в лоне дикой природы Гарри словно обретал свободу от условностей и фальши. Гарри мог быть просто самим собой. Поэтому, оказавшись в Хогвартсе, Поттер вовсе был не намерен отказываться от удовольствия прогуляться по лесу, особенно учитывая, что таковой тут имелся.

Запретный лес сильно отличался от Заповедного леса вокруг замка Гриффиндора. Здесь явственно ощущалась угроза. Кроны деревьев словно прятали нутро леса от солнечных лучей, дабы всякий заблудший сюда побоялся сунуться дальше. Однако лес просто кипел жизнью и магией. Здесь было столько волшебных растений и животных на одном участке территории, сколько Гарри нигде не видел в Заповедном лесу. Разве что только в сердце леса, но до него Поттер ни разу не доходил. Сарас, который уже не раз побывал в Запретном лесу, довольно уверенно указывал Гарри дорогу, скользя в высокой траве. Поттер практически не видел змея, но ему это и не требовалось — Гарри его чувствовал. Он слышал и ощущал все, что происходило с Сарсом, о чем тот думал или что говорил. Поэтому Гарри мог определить, где находятся звери и птицы вокруг, даже не видя их.

По дороге Гарри собирал некоторые травы, клочки шерсти и зубы зверей, которые могли пригодиться в зельеварении. Параллельно Поттер запоминал тропинки и метки, по которым потом можно было бы ориентироваться. Всему этому его научили еще родители Сараса. А с тех пор как Гарри начал гулять по лесу с самим Сарасом, ориентировать в лесу для Поттера стало не сложнее, чем найти нужную улицу. Поэтому Гарри оставалось только следить, чтобы его не застукали здесь ученики или преподаватели.

Вернулся в башню Гриффиндора Гарри буквально за несколько минут до отбоя — внутреннее чувство времени его в очередной раз не обмануло. Все-таки иметь пророческий дар весьма полезно. В гостиной уже почти никого не было, только пара третьекурсников о чем-то шептались в углу, да близнецы Уизли над чем-то хихикали у камина. Поднявшись к себе в спальню, Гарри увидел, что Невилл еще не спит, и Поттер все-таки решился на то, о чем думал пол дня. Подойдя к Долгопупсу, Гарри наклонился к его лицу и негромко произнес:

— Я тоже не прочь поэкспериментировать. Как насчет того, чтобы объединить усилия?

Невилл с минуту изумленно смотрел на него, потом неуверенно улыбнулся и кивнул.

— О чем это вы говорите? — снова влез вездесущий Рон.

— Да ничего такого, — беспечно отмахнулся Гарри, настроение его было на высоте, — тебе будет неинтересно.

И с довольной улыбкой Гарри принялся готовиться ко сну.

— Вы совершенно не учитываете то, когда растение было собрано! — сердито говорила Гермиона, безжалостно поправляя их записи.

Гарри и Невилл переглянулись, но ничего не сказали. После почти двух месяцев подготовки и экспериментов они были вынуждены попросить помощи у гриффиндорской мисс Всезнайки. Даже дар Поттера не мог ответить на вопрос, что они делают не так. Гермионе же стоило лишь раз прочитать их записи, чтобы найти ответ. Это было даже обидно, и довольно ощутимо ударило по самолюбию Гарри.

За это время он успел стать лучшим учеником на всем первом курсе, что довольно болезненно воспринималось Гермионой. И теперь девочка вовсю пользовалась возможностью в чем-то превзойти Поттера. Она раскритиковала их рецепт экспериментального зелья в пух и прах.

Впрочем, философски решил Гарри, ему это только на пользу. В Хогвартсе ему не нужно было скрывать, что он знает ответ, да и работы его никто не портил, поэтому Поттер стал еще больше зависеть от своего дара. Это было даже немного нечестно, ведь Гарри заранее знал, о чем его спросят или какие задания будут на проверочных, что позволяло ему подготовиться к ним наотлично. И, видимо, отыскивая в книгах информацию, которая понадобится ему на уроке, Поттер неосознанно пропускал все остальное. А ведь там наверняка и был ответ, который Гарри искал.

У Гермионы же явно не было такой проблемы. Не зная, о чем ее могут спросить, она запоминала все, что попадалось ей на глаза. Конечно, это отнимало гораздо больше времени, но делало ее знания более полными и точными. Поэтому Гарри стойко переносил всю ее критику, признавая, что заслужил это.

— Но в целом, вы неплохо потрудились, — благосклонно заметила Гермиона под конец.

— Спасибо, — немного вымученно улыбнулся ей Гарри. — Надеюсь, теперь у нас все получится.

Мальчики принялись собирать разбросанные повсюду куски пергамента и ингредиенты, словно намекая, что разговор окончен, и Гермиона мгновенно сдулась. Она растерянно огляделась по сторонам и спросила:

— А вы уверены, что вам можно экспериментировать?

— Клубная деятельность в Хогвартсе разрешена, я проверял, — ответил Гарри небрежно, искоса наблюдая за девочкой. — К тому же мы соблюдаем все меры безопасности.

— Но разве экспериментировать разрешается не под присмотром взрослых? — настаивала Гермиона.

— Только если зелье выше 3 уровня сложности или же принципиально новое, — отозвался Невилл. — Мы же пока экспериментируем с известными простейшими лечебными зельями.

За эти два месяца Долгопупс сильно изменился. Видимо присутствие Гарри, и наличие серьезной для ребенка задачи раскрыли в нем дремавшие прежде качества характера. Невилл стал куда собраннее и увереннее в себе. Впрочем, он все еще до дрожи боялся Снейпа, но уже не демонстрировал это так явно. Поэтому и зелья ему удавались куда как лучше. Хотя и Невилл, и Гарри признавали, что заниматься зельями почти тайком куда интереснее, чем под присмотром озлобленного профессора.

Гермиона снова обвела класс взглядом, рассеянно кусая губы, словно ища, к чему еще придраться. Гарри наблюдал за ее попытками остаться с ироничной усмешкой. За все время пребывания мисс Грейнджер в стенах Хогвартса, они с Невиллом были первыми, кто добровольно обратились к ней за помощью. Даже ленивый Рон, который вечно опаздывал с домашней работой, предпочитал списывать у Поттера или кого-то из сокурсников, чем у надоедливой девочки, хотя она и была второй по успеваемости после Гарри. Таким образом, девочка оказалась своего рода изгоем на собственном факультете. Пожалуй, Гарри был единственным, кто согласился бы с ней общаться, но Гермиона сама избегала его общества, считая успеваемость Поттера вызовом лично для себя. И теперь, когда она нашла область, в которой превзошла Гарри, Гермионе совершенно не хотелось уходить. Кроме того, ее действительно заинтересовало то, чем они занимались. Более того, ей даже стало завидно, ведь ей на ум не пришло ничего подобного. Да ей и не с кем было заниматься зельями, ведь друзей у девочки не было.

Гарри все это знал и понимал, а потому подумал о возможности принять Грейнджер в свою команду. Когда он поделился этой идеей с Невиллом, тот был далеко не в восторге, но после долгого обсуждения они решили, что Гермиона будет им весьма полезна. Кроме того, ее причастность к кружку будет гарантией того, что болтать о нем она не станет, ведь мальчики на самом деле не были уверенны, что профессора разрешили бы им экспериментировать с зельями, хотя формально они и не нарушали никаких правил.

Однако Гарри также знал, что простое предложение для Гермионы не сгодится — слишком уж она любит командовать. Просто приняв ее в свой кружок, они в итоге оказались бы у нее под каблуком, и первыми бы и сбежали. Так что нужно было, чтобы девочка вступила в их компанию на их условиях. Поэтому сейчас мальчики упорно делали вид, будто ждут, когда же она, наконец, уйдет. А Гермиона также упорно не желала уходить.

— А почему вы решили экспериментировать именно с этим зельем? — наконец нашлась, что сказать девочка. — Не проще ли начать с зелья от фурункулов?

— Мы хотели начать с него, — признался Гарри, убирая записи в сумку, — но потом решили, что оно чересчур простое.

Мальчики повернулись к двери, и Гермиона воскликнула:

— Куда это вы?

— В Общую гостиную, — Невилл посмотрел на нее удивленно. Гарри мысленно поаплодировал его актерской игре, — до отбоя всего час, а мне еще задание по трансфигурации делать.

— Я могу помочь, — с готовностью отозвалась девочка.

— Спасибо, но мне обещал помочь Гарри.

Видя, как мальчики вновь направились к двери, Гермиона не выдержала:

— Я могу вам помочь с зельем! И не только с этим. Я... я хотела бы помочь. Это очень интересно.

Мальчики обернулись и какое-то время смотрели на девочку. Гермиона чувствовала себя явно некомфортно под их взглядами, но решимости не потеряла.

— Хорошо, — наконец сказал Гарри. Глаза Гермиона засияли, но он ее тут же осадил: — но с несколькими условиями.

Девочка насторожилась.

— Какими это? — подозрительно спросила она.

Гарри и Невилл положили сумки на стулья, а сами уселись на парты. Оба довольно улыбались, отчего у Грейнджер возникло ощущение, что она попала в какую-то ловушку, только еще не поняла в какую.

— Во-первых, — деловито начал Гарри, — мы не посвящаем в свою деятельность кого бы то ни было без общего согласия, начиная от сокурсников и заканчивая профессорами. Во-вторых, у нас действует разделение труда. Каждый занимается своим делом и не лезет в чужое без серьезных оснований. Если претензии несущественны, их можно обсудить после эксперимента. В-третьих, официально глава кружка я, так что я несу за вас ответственность, но решения принимаются сообща. Без согласия одного из вас, я не могу что-либо предпринимать. Это же относится и к вам с Невиллом. По мере работы у нас наверняка будут возникать еще какие-то установки. Будем решать их голосованием. Тебя устраивают такие условия?

Гермиона пару мгновений стояла, приоткрыв рот. Потом прищурилась.

— Вы заранее все это спланировали? — недовольно посмотрела она на них.

Мальчики пожали плечами.

— Мы просто подумали, что надо бы принять еще кого-нибудь, и составили список этих правил, — ответил Гарри, почти не покривив душой.

— А почему глава именно ты? — еще более недовольно спросила девочка.

— Потому что создать этот кружок было его идеей, — ответил за Гарри Невилл.

Гермиона явно колебалась, поэтому Гарри небрежно заметил:

— Если тебя это не устраивает — пожалуйста. Мы поищем кого-нибудь другого.

Поттер уже начал было вставать, когда Гермиона наконец сдалась:

— Хорошо, я согласна.

— Отлично, — улыбнулся Гарри и полез в сумку.

Вытащив оттуда три куска пергамента, он протянул по одному Невиллу и Гермионе. Это был самодельный договор с условиями. Все трое с легким трепетом расписались.

— Добро пожаловать в кружок зельеварения! — с широкой улыбкой провозгласил Гарри.

* * *

Гарри открыл коробку, которую утром принес Дилби. Любопытный Сарас сунул туда свой нос, мельканием языка пробуя воздух на вкус. Внутри лежало несколько книг, карты таро, хрустальный шар на мягкой немного выцветевшей подушке и парочка древних на вид звездных карт.

— Зачем тебе все это? — тихо прошипел Сарас. Хоть Гарри и наложил на кровать заклятье тишины, они со змеем разговаривали довольно приглушенными голосами.

— Решил попробовать типичные магические гадания, — Поттер пожал плечами, вертя в руках хрустальный шар. Матовый внутри, он был покрыт несколькими царапинами, но в целом хорошо сохранился. Удивительно, чего только не найдешь в замке Гриффиндора. — Если я способен видеть будущее без посторонних предметов, то обычные гадания должны мне хорошо удаваться, верно?

— Разве тебе недостаточно того, что ты итак видишь каждый свой завтрашний день? — потеряв к содержимому коробки всякий интерес, Сарас лениво свернулся на подушке.

— Не то чтобы, — пробормотал Гарри, разглядывая карты таро, — мне просто интересно, что я увижу таким образом.

Если бы Сарас умел, Гарри был уверен, змей закатил бы глаза. Поттеру давно было любопытно попробовать такие гадания. Насколько видения с помощью подручных средств будут отличаться от его обычных видений? Или это будут вовсе не видения?

Отложив в сторону карты, Гарри взял в руки хрустальный шар. Из всех видов гадания, про которые он успел прочитать, этот казался ему наиболее привычным и легким, хоть его и проходили на четвертом курсе. Уложив шар на специальную подушку, Гарри сосредоточился было и вдруг замер, распахнув глаза. Поттера прошиб холодный пот. Будущее расплылось в неразличимую дымку и не спешило проявляться вновь. Это до ужаса напугало Гарри. Притом, что такое с ним уже случалось. Во время распределения.

Гарри вскочил с кровати, и будущее вновь выплыло из дымки, такое же, каким Поттер видел его до этого — обычный урок травологии, затем заклинания.

— Что случилось? — поднял с подушки голову Сарас, обеспокоенно глядя на своего "брата".

— Странно, — чуть успокоившись, заметил Гарри, по-новому глядя на хрустальный шар, — видимо, я что-то увижу, но я не знаю, что именно. Один пророческий дар перекрывается другим? Или просто даже мой дар не может наверняка знать, что я могу увидеть. Значит ли это, что теоретически я могу увидеть все, что угодно? И поэтому в неизвестности теряется все остальное будущее, так как от того, что я увижу, зависит, что я буду делать потом... Значит, Распределяющая Шляпа тоже своего рода предсказатель? Или дело в том, что отказавшись от наиболее вероятного исхода, я сам сделал свое будущее неопределенным? Нет, будущее тут же подсказало бы другой вариант. Тут что-то другое...

— Что ты там бормочешь? — недоуменно прошипел Сарас.

— Да так, размышляю, — Гарри не хотелось объяснять змею, что сейчас произошло.

В свое время он немало потрудился, пытаясь дать понять другу, что значит пророческий дар. Змей просто отказывался понимать, как можно увидеть то, чего еще не произошло. В итоге, Гарри, конечно, кое-как разъяснил ему, что и как, но вдаваться в мутные объяснения о том, что произошло — увольте! Поттер сам запутался — аж голова заболела.

Поразмышляв еще немного, Гарри вновь уселся на кровать и уставился на шар. Будущее снова расплылось в дымке, но на этот раз Поттер был к этому готов. Гарри старался отрешиться от всего, как было написано в книге по прорицаниям. В сущности, это сильно походило на начальные уроки оклюменции. Так что вскоре все внимание Гарри было сосредоточенно на дымке внутри шара.

"Странно, — рассеянно пронеслось в голове Гарри, — эта дымка так похожа на туман будущего...".

И тут дымка привычно начала рассеиваться. Гарри даже не сразу понял, что это происходит не у него в голове...

Гарри увидел себя, но не такого, каким он был сейчас. Этот Поттер явно был старше на пару лет: более внимательный и уверенный взгляд. Растрепанный вид, замаранная землей мантия и несколько царапин на лице. Рядом стояла также повзрослевшая Гермиона. Ее пышные волосы довольно сильно отрасли, на лице более не было этого раздражающего выражения высокомерия и важности. Они оба стояли на крыше одной из башен замка и смотрели на странного вида всадника. Причем, странным был в том числе и "конь". Гарри не знал, что это за зверь. Передняя часть его представляла собой голову, лапы и крылья огромного орла, но заканчивалось существо копытами и хвостом коня. А верхом на нем сидел жуткого вида мужчина: мантия давно превратилась в лохмотья, длинные черные волосы представляли собой космы похлеще Снейповских, а исхудавшее изжелта-бледное лицо с лихорадочно блестящими глазами говорило о долгих страданиях. Вот зверь, взмахнув могучими крыльями, взмыл в воздух, мужчина что-то крикнул Гарри, но тот не слышал ни звука и только смотрел, как эта странная пара улетает все дальше и дальше...

Гарри вздрогнул и судорожно вздохнул, выходя из транса. Видение тут же пропало, но из дымки выплыло другое — недавнее будущее, которое ожидает Поттера в ближайшие дни. И благодаря им, Гарри уже знал, что это за зверь, и что это за человек. Сириус Блэк. Правая рука Волан-де-Морта.

* * *

Однако уже на следующий день и Сириуса Блэка, и всякие загадки прорицания напрочь вымело из головы Гарри. Потому что через день должен будет погибнуть Северус Снейп.

Гарри увидел, что в Хэллоуин, когда Квиррелл сообщит о тролле, который непонятно как оказался в замке, все учителя отправятся в подземелье его ловить. Вот только существо это будет находиться в коридорах. И столкнется с ним никто иной, как профессор зельеварения.

Наплевав на завтрак, Гарри сломя голову понесся в библиотеку. Неужели тролли такие страшные противники, что Снейп не справится с одним из них?! Гарри, конечно, не мог знать наверняка, но ему всегда казалось, что профессор зельеварения при всех своих недостатках все же маг довольно сильный и искусный, раз его назначили деканом факультета.

Набрав книжек про троллей, Поттер так увлекся, что чуть не опоздал на трансфигурацию. Весь урок Гарри не мог сосредоточиться, и когда тот закончился, подошел к МакГонагалл. Задав ей несколько расплывчатых вопросов, Поттер понял, что если уж не победить, то, по крайней мере, сбежать от такого противника взрослому магу почти ничего не стоит.

Плохо было то, что Гарри не знал, как это произойдет. В будущем он узнает об этом от декана, как и все прочие гриффиндорцы. Гарри, пожалуй, впервые пожалел о том, что видит только свое будущее. Конечно, он не питал к Снейпу каких-либо теплых чувств — зельевар постарался, чтобы среди неслизеринцев не осталось ни одного ученика, который питал бы к нему хотя бы уважение. Кроме того, Гарри искренне расстраивал его способ преподавания. Запугивание учеников не самый лучший способ заставить их хорошо знать предмет. Одно дело — строгость. Многие из учеников опасались злить МакГонагалл, однако все знали, что если хорошо справиться с заданием, декан Гриффиндора обязательно тебя вознаградит. На зельях же большинство учеников пребывали в постоянном напряжении, словно ожидая удара из-за угла — никто не знал, на кого Снейп обрушится с язвительными замечаниями в следующую минуту. В подобных условиях тяжело постигать такую сложную и тонкую науку, как зельеварение.

Однако если бы за такое убивали, то численность населения ощутимо сократилась бы. К тому же, несмотря на то, что преподаватель из Снейпа был не очень приятный, Гарри все же был ему обязан за свою любовь к зельям: если бы не его книга, возможно сейчас Поттер не увлекался бы зельями до такой степени, чтобы создать целый кружок по зельеварению. Пусть в нем и было всего трое человек.

И потом, Гарри просто не желал ему смерти...

Поэтому, когда занятия закончились, Гарри забрал из гостиной Гриффиндора хрустальный шар и закрылся в одном из заброшенных классов.

— Ты хочешь увидеть, как кто-то умрет? — удивленно прошипел Сарас, разглядывая Поттера. — Зачем?

— Чтобы предотвратить это, — Гарри почувствовал, как по спине пробегает холодный пот. Руки мелко тряслись.

Прежде он видел смерть только по телевизору, да и то нечасто, обычно, когда Дурсли забывали выставить его из гостиной во время какого-нибудь боевика. Сейчас же Гарри готовился увидеть настоящую смерть, пусть она еще и не произошла. Кроме того, смерть человека, которого Поттер видел каждый день. От рук тролля. Гарри передернуло. Он сам не мог поверить, что делает это ради самого нелюбимого своего учителя. Но Гарри почему-то не мог поступить иначе.

Глубоко вздохнув, Гарри сосредоточился на шаре, стараясь выгнать из головы все мысли, кроме мысли о Снейпе. Он должен знать, что произошло.

Через пятнадцать минут Гарри горько пожалел, что решился на такое. Скорчившись в три погибели, он мог думать только о том, как не заляпаться в собственном обеде, который поспешно покинул его бедный желудок.

— Ты плохо выглядишь, — сочувствующе сообщил ему Сарас.

Гарри в ответ только горько усмехнулся. Шатаясь, он поднялся и дрожащими руками наколдовал себе стакан воды. Смотреть, как твоего профессора разрывают на куски тролль и трехголовый пес... Гарри поспешно тряхнул головой, стараясь не вспоминать увиденное. Для одиннадцатилетнего мальчика такое — явно чересчур!

Однако спустя какое-то время, когда Гарри немного успокоился, он понял, что теперь ситуация хоть немного прояснилась.

Конечно, Поттер давно знал о звере, который сидит на третьем этаже. Сарас наведался туда в первый же учебный день — из любопытства. Гарри знал, что ему ничего не грозит, и не возражал. Однако сейчас Поттер задумался, что, возможно, пес не единственное, что скрывается там. Иначе, зачем Снейп направился туда, когда все учителя отправились в подземелье ловить тролля? И почему этот тролль целенаправленно шел именно к этой двери? И зачем этому безмозглому существу понадобилось делать из песика фарш? Ведь Снейп под раздачу попал совершенно случайно, целью тролля явно был трехголовый пес.

— Сарас, а ты смотрел, что там за трехголовым псом? — спросил Гарри.

— В полу под ним какой-то люк, но там ощущалась еще какая-то опасность, поэтому я туда не полез, — сообщил Сарас, устроившись на столе возле Поттера.

Гарри задумчиво потер подбородок. Значит, пес что-то охраняет. И это что-то нужно Снейпу. И явно не ему одному. Наверняка тролля тоже кто-то подослал. И точно не сам Снейп — ну не мог зельевар быть настолько тупым, чтобы сунуться в логово зверя, в которое сам же послал тролля!

Что же получается: кто-то впускает тролля, Квиррелл сообщает об этом учителям, они эвакуируют учеников и отправляются ловить это существо, которое оказывается не в подземелье, а на третьем этаже. Снейп отправляется туда же, либо, желая воспользоваться суматохой, чтобы похитить то, что там хранится, либо...

Гарри резко встал и заходил по комнате.

Либо Снейп лишь хотел предотвратить похищение, зная, что кто-то охотиться за тем, что охраняет пес. Но зачем он полез мимо стража? Думал, что похититель уже пролез в люк? А тут и тролль подоспел.

Гарри почувствовал, как закипает мозг от потуг понять, что же все-таки произойдет.

— И как же ты собираешься предотвратить смерть этого человека? — рассеянно поинтересовался Сарас. Видя, что Поттер пришел в себя, змей успокоился и успел почти задремать.

Гарри же резко затормозил и стукнул себя по лбу. Боже, чем он только занимается?! Он ведь просто хотел спасти Снейпа, а сейчас начал какие-то левые размышления о том, кто в чем виноват! Да даже если Снейп и хочет похитить это непонятно что, Гарри ведь все равно попытается предотвратить его смерть. Вот о чем он должен сейчас думать.

Гарри вновь заходил по классу. И как же ему спасти профессора? Сказать ему правду не вариант. Снейп просто ему не поверит. А если и поверит, то точно расскажет об этом Дамблдору. А раскрывать директору свой самый главный козырь Гарри был не намерен. Разве что не останется иного выхода.

Следующий самый простой вариант — задержать зельевара по пути на третий этаж.

Жаль было, что Гарри не мог увидеть, сработает этот вариант или нет, пока не попытается что-то сделать. Получается, Поттеру остается только сунуться в пасть льву, не зная, получится ли выбраться без потерь. Не самая обнадеживающая перспектива.

Гарри посмотрел на дремлющего Сараса. Змей ему, конечно, поможет, вот только он слишком мал, чтобы одолеть тролля и трехголового пса одновременно. И это слишком опасно. Попытаться предупредить Снейпа или Дамблдора о надвигающейся опасности? Они могут просто не поверить, и это может выдать самого Гарри.

Видимо, лучший вариант — попытаться задержать профессора на пути к третьему этажу. И будь, что будет.

* * *

Все оставшееся время до Хэллоуина Гарри был как на иголках. На уроке зельеварения он чуть впервые не взорвал котел, чему Снейп был безмерно рад — мужчину бесило, что Поттер так хорошо знает зелья. Зельевар минут 15 отводил душу, изливая на ученика потоки язвительности и сарказма. Гарри же не мог даже посмотреть на него — перед глазами Поттера вставала картина мучительной смерти Снейпа.

Когда же пришел Хэллоуин Гарри и боялся вечера, и в то же время не мог его дождаться. Ему не терпелось изменить будущее. И когда в Большой зал, наконец, вбежал перепуганный бледный Квиррелл, Гарри почувствовал, как уходит волнение. Пришло время действовать, и Поттер был этому рад.

Ускользнуть от надзора Перси было нетрудно. Сложнее было отвлечь внимание Невилла и Гермионы — в последнее время они неплохо подружились и всюду ходили втроем.

Однако когда Гарри все же скрылся от гриффиндорцев и направился к третьему этажу, ему внезапно стало очень дурно.

Что ж, он и правда изменил будущее. Вот только теперь Гарри видел в нем и свою смерть тоже.

Гарри торопливо шел по пустынным коридорам, ругая про себя профессора зельеварения всеми, известными ему браными словами. Ну, вот какая нелегкая понесла Снейпа на третий этаж?!

Время утекало сквозь пальцы, а придумать что-либо мешало видение собственной смерти, которое становилось все отчетливей по мере того, как Гарри подходил к логову трехголового пса.

— Остановись и подумай, не то сам станешь добычей, — вдруг прошипел ему Сарас. С момента приезда в Хогвартс связь их непрестанно росла, и сейчас, почувствовав беспокойство Гарри, змей посчитал нужным вмешаться.

— Но у меня нет времени, — пробормотал Гарри нервно.

— Смерть может и подождать, — спокойно заметил Сарас.

Гарри резко остановился. Эта простая фраза вмиг заставила его успокоиться. И правда, он летит на встречу гибели так, словно боится опоздать. Но если он действительно хочет спасти Снейпа — из-за чего, собственно, все это и началось — то самому ему погибать не имеет смысла.

Гарри глубоко вздохнул, закрыв глаза и вспоминая техники освобождения сознания из курса оклюменции. Сейчас ему меньше всего нужна паника. Должен быть выход!

Чувствуя, как расслабляются скованные мышцы, как успокаивается дыхание и сердцебиение, Гарри в очередной раз поблагодарил судьбу за то, что она открыла ему такую полезную науку. Видение собственной смерти постепенно отошло на второй план, и мысли потекли мирно и свободно, словно сдвинули камень, который мешал потоку.

И тут Гарри удивленно распахнул глаза — решение словно само выплыло из подсознания.

— Дилби, — негромко позвал он.

Тихий хлопок в пустоте коридора показался оглушительным. Пожилой эльф почтительно склонился перед мальчиком.

— Хозяин звал Дилби?

— Где-то здесь в подземельях сейчас ходит директор этой школы, — сразу перешел к делу Гарри — времени оставалось совсем немного, — мне нужно, чтобы ты по моей команде переместил его в место, которое я тебе покажу, от этого зависит жизнь человека, сможешь?

Гарри знал, что домовик сможет, но ему нужен был его ответ. Дилби лишь почтительно поклонился. Гарри и сам понимал, что ведет себя несвойственным для себя образом — прежде он никогда не общался со старым домовиком таким повелительным тоном. Но ситуация была уж сильно нестандартная. И Гарри нужно было знать, что домовик поступит именно так, как он сказал.

Гарри вновь быстро зашагал по коридору, Дилби последовал за ним, почтительно держась чуть в стороне позади.

— Мне все равно, как ты это сделаешь, но никто не должен узнать, что ты принадлежишь мне, — не успел Гарри произнести эту фразу, как Дилби щелкнул пальцами и мужчина на портрете, мимо которого они проходили, вдруг приобрел весьма рассеянное выражение лица, а потом и вовсе уснул, уронив бокал с вином.

Гарри мгновение смотрел на портрет, после чего возобновил свой путь, но уже поглядывал на стены, мимо которых они проходили. Похоже, Дилби понял желание хозяина лучше его самого. И знал, как выполнить его в точности.

Больше Гарри ничего не сказал до самого третьего этажа. При этом он все больше ускорял шаг — они опаздывали. И когда они уже подбегали к двери запретного коридора, запах тролля вовсю витал в воздухе. Стоило Гарри спрятаться за ближайшей статуей, как на другом конце коридора, ведущего на третий этаж, появилась высоченная нескладная фигура тролля.

— Сейчас! — нервно скомандовал Гарри домовику. — Вот к той двери, не разговаривай с ним и уходи, как только выполнишь приказ!

Дилби не стал тратить время даже на поклон — видимо домовик понял, насколько серьезна ситуация. Он исчез с легким хлопком, а Гарри остался наблюдать приближение тролля, то и дело поглядывая на дверь, ведущую в запретный коридор. Поттер знал, что Снейп внутри и безуспешно пытается пройти мимо Пушка, потому что совсем скоро он вывалится из этой двери с раненной ногой... И наткнется на тролля. А потом появится директор. И хотя Гарри знал все это, наблюдать все это вживую было довольно страшно — все-таки не каждый раз видишь живого горного тролля. С другой стороны, Гарри знал, что если слишком надолго здесь задержится, то может попасться профессорам.

Тут заветная дверь распахнулась и оттуда, ругаясь и швыряясь заклинаниями, вывалился Снейп, хромая на одну ногу. Тролль, удивленный его появлением, раздумывал недолго. Замахнувшись своей дубиной, он воинственно взревел, что, собственно, и спасло зельевара. Увидев нового врага, мужчина отреагировал молниеносно — Гарри даже невольно проникся к нему уважением. Взмахом палочки Снейп поставил щит, который отразил удар дубиной, но ему тут же пришлось уворачиваться от челюстей пса, который умудрился протиснуть в узкий дверной проем две морды из трех. После чего цербер попробовал дотянуться до обидчика когтистой лапой, а тролль потянулся к мужчине рукой, желая схватить его.

Воевать с двумя чудовищами с раненной ногой было явно чересчур даже для Снейпа. Но тут в коридоре раздался хлопок, и позади зельевара из воздуха появились Дамблдор и Дилби, который мгновенно отпустил мантию директора и исчез.

Что было дальше, Гарри уже не видел и мог об этом только догадываться, потому что посчитал за лучшее оказаться от директора как можно дальше. При этом, он старательно избегал коридоров, где висели портреты.

Однако впереди его ждало еще одно разбирательство.

— Где ты был? — фурией налетела на него разгневанная Гермиона, стоило ему тихонько пролезть в гостиную, так чтобы празднующие подростки его не заметили. За девочкой семенил взволнованный Невилл.

— Извините, — виновато улыбнулся Гарри, — я заблудился.

— Не ври! Ты никогда не теряешься! — еще гневнее прошипела Грейнджер.

— О чем ты? — состроив недоуменное выражение лица, спросил Гарри. — Я теряюсь также как и все.

— Все первокурсники уже выучили путь от Большого зала до гостиной!

— В этом-то все и дело, я остановился, чтобы завязать шнурок, а когда огляделся, никого уже не было, — пустился в разъяснения Поттер. — Я испугался, что мое отсутствие заметят, и меня накажут, поэтому попытался "срезать". Но видимо зашел не туда и заблудился...

Гермиона немного поостыла, услышав о благих намерениях товарища, но строго заметила:

— В следующий раз попроси старосту тебя подождать. Тебе очень повезло, что никто кроме нас не заметил твоего отсутствия.

— А вот из-за тебя все могли узнать, — недовольно прервал ее Невилл.

Гермиона покраснела от стыда, но возмущенно сказала:

— Я просто волновалась за Гарри!

— Из-за тебя, его могли наказать, — возразил Долгопупс. — Если такова твоя забота, то я бы предпочел, чтобы обо мне ты никогда не волновалась.

— Но ведь где-то там бродит тролль! — чуть не плача воскликнула Гермиона.

Гарри заметил, что на них начинают оглядываться, и поспешил вмешаться:

— А что, собственно, случилось?

— Она хотела рассказать Перси, что ты куда-то делся, — недовольно покосился в сторону Грейнджер Невилл.

— Ну, я могу ее понять, — вполне искренне заметил Гарри. — Ведь наказание лучше, чем смерть.

Друзья изумленно уставились на него.

— Нет, ну, правда же, — пояснил Гарри. — Если бы я встретился с троллем, он бы меня просто убил, а если бы вы послали кого-нибудь на мои поиски, это могло бы меня спасти. С другой стороны, если бы опасность мне не угрожала, меня просто наказали бы, и я, наверное, обиделся бы на тебя, Гермиона, что ты меня выдала. Но если бы вы сами пошли меня искать, думаю, получилось бы еще хуже. Либо мы все бы погибли, либо все были бы наказаны.

— То есть, ты одобряешь, что я хотела рассказать все Перси? — неуверенно уточнила Гермиона, растерянно глядя на него.

— Нет, я лишь сказал, что могу тебя понять, — ответил Гарри. — Но в данной ситуации я благодарен тебе, что ты ничего не сказала, потому что это ничем не помогло бы мне.

Гермиона рассеянно кивнула, не зная, как воспринимать слова друга: как похвалу или как осуждение. Невилл тоже задумался, что возможно был не так уж прав, сердясь на девочку за то, что она хотела рассказать все старосте.

Гарри же молча смотрел на них, почему-то чувствуя себя взрослым, который озадачил чем-то детей. Нечто подобное он испытывал к Рону. Впрочем, тот не отличался особым интеллектом. Но Гарри впервые ощущал себя старше этих двоих. При этом он не мог сказать, было это следствием сегодняшних событий или его пророческого дара.

— Ладно, давайте продолжим праздновать, признаться, я сильно проголодался, — беззаботно сказал Гарри, разряжая обстановку.

Невилл и Гермиона радостно приняли это предложение, и друзья направились к столам.

А в это время в Больничном крыле происходил совсем другой разговор.

— Значит, ты ничего не заметил? — задумчиво спросил Дамблдор.

— Что я еще должен был заметить, Альбус? — раздраженно прошипел Снейп, нанося лечебную мазь на свою искалеченную ногу. — Я хотел проверить, на месте ли камень, мимо Пушка пройти не смог, а когда выходил оттуда, нарвался на тролля. Какого же ответа еще вы от меня ждете? Кстати, камень на месте?

— Да, на месте. Я решил поставить особые следящие чары на камень, чтобы тебе больше не пришлось рисковать своей жизнью.

— Премного благодарен, — с сарказмом отозвался зельевар.

Пару мгновений мужчины молчали.

Наконец, Снейп спросил:

— И все-таки, чей же это был домовик?

— Хочешь знать, кому ты обязан жизнью? — усмехнулся из-за бороды Дамблдор.

Снейп в ответ только буркнул что-то неразборчивое. Директор вздохнул.

— Я и сам хотел бы знать. Хогвартские домовики, которые помогли ему найти меня в подземельях, сказали лишь, что от этого зависела жизнь человека. Полагаю, именно твоя жизнь, Северус.

— Но кто мог знать, что я окажусь в смертельной опасности?

— Это и мне хотелось бы знать. Либо он должен был стоять возле тебя, либо знать об этом заранее, — сказал Дамблдор. — Однако ты никого не видел, и портреты не заметили никого постороннего. И хотя я предполагаю, кто мог бы знать об этом, но я знаю всех домовиков его семьи, и этого среди них я не припоминаю...

— О чем вы? — недоуменно прервал его бормотание Снейп. — Разве мог кто-то знать заранее, что произойдет?

— Неужели ты не веришь в предсказания? — Дамблдор внимательно посмотрел на зельевара. — Уж кому, как не тебе знать, что они вполне реальны.

Снейп побледнел, но все же произнес:

— Выходит, опять Сибилла?..

— Нет, это точно не она. Кроме того, у нее нет домовика, которого она могла бы прислать тебе на помощь. И потом, неужели ты, правда, думаешь, что если бы ей довелось увидеть что-то подобное, она молчала бы об этом?

Снейп в ответ только фыркнул. Но потом посерьезнел и спросил:

— Значит, в замке есть еще один предсказатель?

— Возможно. Я пока не уверен в этом до конца, но скорей всего у него есть весьма сильный дар. Но либо он его скрывает, либо пока не научился им пользоваться. В любом случае, я не могу говорить с уверенностью, что он предсказатель.

— И кто же это?

— Пока я, пожалуй, не буду об этом распространяться, — после некоторого раздумья ответил Дамблдор. — По крайней мере, пока не буду знать точно.

Снейп лишь вздохнул, похоже, он не особо рассчитывал, что директор расскажет ему обо всем.

— Так или иначе, но тот, кто охотится за камнем, явно настроен серьезно, — заметил зельевар после продолжительной паузы. — Вы уверены, что безопасно держать камень в школе, полной детей?

— Неужели ты волнуешься о них, Северус? — лукаво посмотрел на него Дамблдор, на что Снейп лишь холодно ответил:

— Думаю, правильнее было бы спросить вас, почему вы не волнуетесь.

— Кем бы ни был этот вор, он не посмеет действовать открыто, пока я в замке. А твоя задача — проследить, чтобы дети оказались как можно дальше от этого коридора.

— Как будто вы не знаете, как непослушны бывают дети, — презрительно фыркнул Снейп. — А если мы за кем-нибудь не уследим?

— Поэтому я и поручил портретам вести каждодневное наблюдение в замке. Они будут докладывать о любом нарушителе, который подойдет близко к запретному коридору, — ответил Дамблдор.

— В таком случае, могли бы воспользоваться портретами, чтобы пресекать полуночные шатания студентов по замку, — буркнул Снейп.

Дамблдор только улыбнулся.

— Ну что ты, Северус, надо же давать детям хотя бы видимость свободы.

На это Снейп лишь скривился.