Оловянная (гет)

Когда дверь захлопнулась, приклеенная улыбка сошла с губ Джинни. Совсем не так в своих мечтах она видела разговор с ее Гарри. Но это было неважно, потому что никакого ее Гарри не существовало.

Джинни очень хотелось расплакаться, но она не была уверена, что ее утешат, а значит, слезы не имели смысла. Вообще-то если подумать, утешать ее было не нужно, наоборот, это была победа над глупыми фантазиями, но на языке все равно ощущалась нестерпимая горечь.

Люди любят с умным видом рассуждать о том, что нужно учиться на ошибках. Но почему-то редко кто упоминает о том, как непросто отказаться от того, что любишь или думаешь, что любишь, что в сущности одно и то же, если вы 1) подросток 2) девушка 3) котел химических реакций.

Джинни шмыгнула носом.

— Начнем с Главного Зала, — она с подозрением покосилась на Малфоя, ожидая увидеть на его бледной физиономии издевательскую усмешку.

Малфой смотрел на нее так, будто мог видеть насквозь. Это было особенно неприятно, потому что именно он сказал Джинни, что она влюблена не в Гарри, а в сказку. И что еще хуже, по всей видимости, Малфой оказался прав.

— Всего один комментарий, Малфой, и остаток дня пропрыгаешь лягушкой, — мрачно предупредила Джинни, развернулась и решительно зашагала по коридору к лестнице.

— К твоему сведению, Уизли, превращение в земноводных проходят на седьмом курсе, — голос нагнавшего Драко был насквозь пронизан сарказмом. — На самом деле мне интересно другое.

— Что?

— Ты только посмотри на себя, — ухмыльнулся Драко. — Взмахнула ресницами, нашептала всякой чепухи о долге и любви, и Поттер согласился тебя отпустить. Впервые вижу Уизли, которая делает все, что взбредет в голову. Но ты же единственная девочка в семье. Скажи, ты всегда себе все позволяешь?

Джинни улыбнулась, но это была опасная улыбка. Сейчас она чувствовала, что ее гнев мог бы раскатать Эверест, и его хватило бы еще на дюжину гор поменьше.

— Это упрек?

Внезапно Малфой дружелюбно улыбнулся.

— Нет, завидую.

Вдруг Джинни осознала, что, во-первых, Малфой выше ее на целую голову и, во-вторых, они стоят слишком близко друг к другу.

С пылающим лицом Джинни отвернулась и зашагала вперед, взмолившись, чтобы ее подростковый период уже поскорее закончился, но желание поругаться не исчезало.

— Ты же соврал о долге? — выпалила она, когда они миновали статуи рыцарей у дверного проема и вышли на лестничную площадку. — Ты спас мне жизнь, когда я едва не разбилась на метле. Мы квиты. Нет никакого долга.

Малфой фыркнул.

— Конечно, соврал, — подтвердил он. — Только такой кретин, как Поттер, мог поверить в такую ерунду.

Джинни прищурилась.

— Тогда зачем?

— Как думаешь, кого Грейнджер прикончит первым, когда очнется? Старик говорил, что очарованные магией волшебники становятся сами не свои до убийства.

Джинни едва не споткнулась.

— Ну, ты и скотина, Малфой.

— Захлопнись, Уизли.

Некоторое время они молчали. Внезапно Джинни поймала себя на мысли, что Малфой вовсе не обиделся и заткнул ее скорее по привычке, иначе она бы так легко не отделалась.

— Подожди. Ты же Драко Малфой и пальцем не пошевелишь без собственной выгоды. — Джинни смерила Малфоя испытывающим взглядом. — Почему ты пошел со мной? Почему ты вообще оказался по эту сторону? Ты же должен был отправиться в Хогвартс!

Драко поморщился, будто Джинни сунула ему кислый лимон.

— Потому.

— Почему?

— А ты как думаешь?

— Даже не знаю, — саркастически отозвалась Джинни и развернулась. — Может, ты надеешься получить у Снейпа бонусные баллы, когда все закончится. Или шпионишь за Гарри, чтобы потом доложить обо всем своему папаше.

Воздух между ними накалился и потрескивал, как во время грозы.

— Не смей разговаривать со мной в таком тоне,— нависнув над ней, процедил Драко.

— Не смей мне врать, — парировала Джинни, вздернув подбородок.

Громкий треск вернул их в реальность. Каменная плита под ногами Джинни вдруг мелко задрожала — так делали лестницы перед тем, как поменять направление. Вот только они не перемещались так быстро и настолько вертикально вниз.

У Джинни не осталось времени, чтобы запаниковать — она вцепилась в плечи Драко, и оба опасно забалансировали на самом краю.

Несколько секунд Джинни слышала только стук собственного сердца. Набравшись смелости, она оглянулась. Лестница зацепила еще одну, и обе с грохотом разбились на тысячу потрескивающих раскаленных добела осколков.

Джинни позволила себе перевести дух.

— Ты это видел?

Драко неуверенно дернул головой и сделал шаг назад, увлекая Джинни за собой.

— … — высказался он.

— Точно, — кивнула Джинни, уперев руки в колени и пытаясь отдышаться, как вдруг что-то дернуло ее за ноги. Взвизгнув, девочка упала на живот и, разодрав колени и локти, проехала по каменной плите, едва не соскользнув в пропасть.

На уровне рефексов ловца Драко бросился вперед и поймал Джинни за руки.

— Что-то схватило меня за ноги! — завопила Джинни, извиваясь и тщетно пытаясь освободиться.

— Подожди, — пропыхтел Малфой и, перегнувшись, заглянул в дыру. Некоторое время он молчал. — У нас проблемы, Уизли.

— Что это еще значит? — воскликнула Джинни и вдруг потрясенно замолчала.

Мимо пронеслись каменные щупальца и, страшно дергаясь, слепо ударились в стены, круша и сбивая все на своем пути. На глазах у окаменевшей от ужаса Джинни со стен посыпались вопящие от страха портреты и статуи. Щупальца из оживших каменных перил сдирали со стен камень, словно кожуру с апельсина, обнажая не имеющую цвета черноту.

Похоже, магии надоело ее ждать.

— О, Создатель, — едва шевеля губами, произнесла Джинни и медленно посмотрела на Малфоя.

Тот ответил ей таким же потрясенным взглядом.

— Отлично. Просто замечательно, — он сделал несколько глубоких вдохов. — Уизли, я не могу достать палочку, — проговорил Драко голосом человека, пытающегося не потерять над собой контроль. — Давай попробуем еще раз на раз… два… ТРИ!

Зажмурив глаза, Джинни из всех сил попыталась подтянуться, но это была безуспешная попытка. У Джинни затрещали ребра. Не оставалось сомнений, что от пальцев Малфоя у нее останутся синяки.

Несколько секунд они молчали, пытаясь перевести дыхание.

— Малфой, — позвала Джинни, съезжая еще ниже.

Тяжело дыша, Драко взглянул в ее лицо. Высокий покрытый испариной лоб рассекла угрюмая вертикальная морщина.

— Не надо, Уизли, — скривился он, как от зубной боли.

— Что?

— Не делай мне эти большие глаза. Я не Поттер.

— Так отпусти меня! — разозлившись, огрызнулась Джинни.

Лицо Драко стало матовым. От напряжения у него задрожали руки.

— Я серьезно, Малфой. Беги отсюда, — сквозь зубы скомандовала Джинни, и на этот раз в ее голосе прозвучали алмазно-твердые нотки. — Сейчас здесь все полетит к чертям. И не стой с разинутым ртом!

— Это будет убийство, — неожиданно тихо возразил Драко.

По щекам Джинни потекли слезы, и она не была уверена, почему плачет, поскольку ее онемевшие ноги уже ничего не чувствовали. С завороженным ужасом девочка обвела глазами осыпающиеся в песок стены. Над головой Джинни с ужасающей неизбежностью от стены отделилась тяжелая каменная плита и стремительно пронеслась мимо, окатив их с Малфоем градом из камней.

Перед Джинни был Хогвартс, окутанный предчувствием конца и пронизанный красотой магии из олова; магии, во имя которой волшебник однажды поднял меч против обычных людей; магии, очеловеченной поступками слабых и трусов; магии, которую поили кровью, пока она не превратилась в кипящий металл, оставляющий дымящиеся дыры в ткани Вселенной.

Девочку пробил холодный пот, способный остановить биение сердца. Если бы это был настоящий Хогвартс, это был бы конец.

Джинни ощутила покалывание в пальцах.

Это конец Хогвартс. Это будет конец магии, Джинни.

Сколько раз она рисковала своей жизнью за последнее время?

Джинни задышала.

Это может сработать.

Это может не сработать.

Это должно сработать! Один-единственный раз…

— Ты должен отпустить меня, — скороговоркой прошептала Джинни. — У тебя нет выбора.

— Не смей говорить, что у меня нет выбора! — рявкнул Драко.

Джинни никогда не видела его таким — покрасневшим, с растрепанными волосами и с затравленным выражением в глазах, как у дикого зверька. В одно мгновение все встало на свои места. Малфой последовал вовсе не за ней. Какая она глупая! Наверное, надо сделать себе заметку на будущее, что не весь мир крутится вокруг нее.

— Я не удержусь, — прошептала она Драко в шею. Это было самое странное объятие, которое было у Джинни, но она думала о другом. Каменное щупальце поднялось по ногам и почти нежно обвилось вокруг ее талии, медленно, но безжалостно затягивая петлю.

Последние секунды до падения, Джинни. Успокой его. Скажи хоть что-нибудь.

— Ты должен отпустить меня, — Джинни попыталась мягко похлопать по напряженной спине Драко, хотя в данной ситуации это было просто смешно. — Ты должен сделать свой выбор.

— Хорошо, — ответил Драко и разжал руки.

Джинни закрыла глаза, не желая видеть, как каменный пол будет все ближе и ближе, пока не займет все пространство. Но человеческий мозг не может перестать думать, как язык не может не прикасаться к дырке в зубе. Интересно, как это будет?.. Но Джинни не успела придумать красивый ответ, поскольку волна от заклинания замедлила ее падение. Жестяной маслянистый воздух вокруг нагрелся и завизжал, зажатый между двумя борющимися силами.

Широко распахнув глаза, Джинни с ужасом уставилась на каменный пол, зависнув в футе над неровным слоем из осколков не выдержавшего противоборства щупальца. Протянув дрожащую руку, Джинни коснулась пальцами пола и, потеряв равновесие, тяжело шлепнулась вниз, на каменные плиты.

— Заклинание Импедимента, Уизли! Кое у кого здесь еще есть мозги!

С трудом сев, Джинни запрокинула голову. Ухмылка на физиономии Малфоя ослепляла даже с четвертого этажа, и девочка пожалела, что Летучемышиный Сглаз не достанет его с такого расстояния. Затем она поспешила отползти и спрятаться под ближайшей целой колонной. На том самом месте, где мгновение назад находилась Джинни, разбилась статуя рыцаря, разлетевшись на сотни кусков смертоносной шрапнели.

— Оставайся на месте, Уизли, — донесся голос Малфоя. — Я сейчас спущусь.

Джинни только хмыкнула. От грохота обрушившейся лестницы пол под ногами девочки подпрыгнул и пошел крупными трещинами, и Джинни испытала страстное желание оказаться как можно дальше отсюда.

Прижавшись спиной к целой каменной кладке, девочка заскользила вдоль стены, пока не достигла коридора Генриха Спесивого. Приблизившись к двери, Джинни критически посмотрела на нее. От двери исходила тяжелая настороженная тишина. Закусив губу, Джинни задумчиво спросила:

— Интересно, почему я думаю, что это плохая идея?

Девочка сделала глубокий вдох с твердым намерением отойти от двери и дождаться Малфоя, напряглась… и рывком распахнула дверь.

Каменные плиты светились ярким светом и шевелились. Когда глаза привыкли, Джинни осознала, что коридор кишит маленькими светлячками, окружившими черную дыру посередине. Исходящее от маленьких светлячков сияние заполняло коридор.

— Светлячки-пожруны, — пробормотала Джинни и хихикнула.

Из глубин дыры раздавался протяжный скрежещущий звук. Джинни опустилась на корточки и нахмурилась. Время от времени сменяющийся недовольным ворчанием звук? Смутно знакомый звук?..

— Хрр-хрр-глонг-глонг.

Филчев храп?

За спиной с негромким щелчком закрылась дверь.

Это был тихий и безобидный звук. Но у Джинни от него свело судорогой желудок. Это был неприятный звук, щелчок, с которым взводят курок за вашей спиной, когда вы уже решили, что победа за вами.

Пошатываясь, слыша, как грохочет в ушах собственное дыхание, Джинни медленно обернулась.

— Здравствуй, — лучезарно улыбнулась ей Магия.

* * *

Пробежав по пустынному коридору, Драко в нерешительности остановился на повороте. Будучи трусом, совершающим очень храбрый поступок, он ощущал прилив сил и был намерен исчерпать их, пока не отхлынула волна адреналина. Можно было спуститься по боковому коридору. Но тут он вспомнил о нише с лестницей на первый этаж, которую обнаружил на прошлой неделе, когда прятал ящик огневиски.

Драко двинулся по короткому сводчатому коридорчику и остановился у бюста старой волшебницы с крючковатым носом. Зажмурившись, он повернулся кругом и открыл глаза — на месте статуи появилась картина, завешенная плотным черным бархатом и блестящей парчей.

Если бы Гермиона услышала о его затее, она бы попыталась отговорить Драко. Она бы поведала, что не нанесенные на карту комнаты и коридоры в Хогвартс могут быть опасны. А еще она бы рассказала, что произошло со Снейпом, планы которого пришлись магии не по вкусу. Но Гермионы не было рядом, и Драко, отодвинув ткань в сторону, вошел в грязный промозглый коридор.

В коридоре было темно и тянуло влажным теплом. После некоторого колебания Драко отошел от проема и попытался вспомнить, где была лестница.

Позади него ткань опустилась, и коридор погрузился в дышащую сквозняками темноту. Запалив огонек на кончике палочки, Драко выставил вперед руки и осторожно двинулся вдоль стены, как вдруг чей-то глубокий вздох оборвал его мысли.

С хаотически бьющимся сердцем Драко остановился. Он был уверен, что в темноте что-то шевельнулось.

Драко прикоснулся к стене — на ощупь она была мягкой и покрытой длинными тонкими ворсинками. И она двигалась ритмично и размеренно — вперед и назад, вперед и назад. Стена дышала.

Резко развернувшись, Драко бросился назад к картине, но наткнулся на такую же покрытую черным шелковистым ворсом стену.

Коридор дышал, будто живое существо. И Драко находился в его чреве. Внезапно он подумал, что будет вспоминать об этом всю свою жизнь — особенно на рассвете, когда даже Гойл перестает храпеть, и спальня погружается в тишину, наполненную лишь тихим дыханием спящих.

Конечно, при условии, что у него будет будущее.

* * *

И в это мгновение, когда Драко застрял в живой ловушке, а Джинни оказалась лицом к лицу с Магией, наверху, в лазарете Гермиона открыла глаза.

Мир был прекрасен. Он был цвета расплавленного олова.