Узы Гармонии (гет)

Внезапно боль начала исчезать, и Гарри осмотрелся. Профессор Дамблдор стоял между Гермионой и Квирреллом, и на лице его была неописуемая злость.

Разноцветные вспышки заклинаний исходили из палочек двух сражающихся профессоров.

— Ты не сможешь защищать их всех сразу, —не выдержал Квиррелл, послав заклинание в Гарри. Гарри достаточно быстро отскочил в сторону, и заклятье прошло мимо него, тогда Квиррелл послал заклинание в миссис Грейнджер.

Что-то щелкнуло у Гарри в голове, и вспомнив произошедшее перед зеркалом, он бросился на Квиррелла голыми руками.

Когда его руки коснулись лица Квиррелла, оно начало плавиться и он закричал, содрогаясь в агонии. Он попытался аппарировать, но Дамблдор бросил заклинание, помешавшее ему. Потеряв голос и уже хрипя, Квиррелл, казалось, сгорел и превратился в пепел, не оставив ничего, кроме рваного закопченного плаща на груде пепла. Вдвойне ужасней было то, что отец Гермионы был мертв, а саму Гермиону и ее мать пытали.

Отшатнувшись от остатков профессор, Гарри взглянул на свои руки. Не было никаких следов от ожогов. Серия хлопков возвестили о прибытии профессоров МакГонагалл, Флитвика и Спраут, а так же мадам Помфри.

— Мы пришли так быстро, как смогли, когда мы услышали что защита была... — профессора МакГонагалл осеклась, увидев Гермиону склонившуюся над своей мамой.

Игнорируя только что прибывших, Гарри убедился, что с Гермионой все в порядке, а затем побежал к мистеру Грейнджеру. К нему присоединился профессор Дамблдор. Одного взгляда на безжизненные глаза мужчины, которого Гарри привык называть папой, сказал им всем, что они и так знали.

Профессора МакГонагалл, Флитвик и Спраут так и не сдвинулись с того места, куда они прибыли, держа палочки наготове ожидая очередного нападения.

Тем временем Гарри и профессор Дамблдор вернулись к Гермионе и Джейн, над которыми хлопотала мадам Помфри.

— Круциатус. — С болью в голосе сказала колдомедик. — Но с Гермионой все будет в порядке, — добавила она увидев встревоженный взгляд Гарри.

— Я в порядке, профессор, — подтвердила Гермиона. — Мадам Помфри, как мама?

— Я не знаю, — вздохнула мадам Помфри. — У маглов нет магической защиты. Ее срочно нужно доставить в больницу Святого Мунго.

— А папа? — спросила Гермиона, ее голос ее не слушался. — Он мертв? — из последних сил сдерживая слезы спросила девочка.

Профессор Дамблдор кивнул.

— Это было смертельное проклятие, — с горечью сказал Гарри. — Зеленая вспышка. Как и тогда, когда он убил мою маму.

Мадам Помфри настояла на том, чтобы она осмотрела Дэвида Грейнджера, после чего повернувшись к Гермионе и грустно проговорила:

— Я очень сожалею. Теперь я должна позаботиться о вашей маме и доставить ее в Мунго.

— Я иду с вами, — твердо сказала Гермиона. Она посмотрела на Гарри, который просто застыли на мгновение, а затем развернулся и вошел в дом.

Поскольку остальные аппарировали, профессор Дамблдор последовал за Гарри.

— Это не твоя вина, Гарри, — начал он, найдя мальчика сидевшего в гостиной уставившись в одну точку.

— Если бы я не был с ней... — тихо ответил юный волшебник.

— Гарри, это не достойно тебя. Ты должен быть с Гермионой.

— Я не смогу теперь смотреть на нее. — всхлипнув возразил Гарри.

— Гарри, — сказал профессор необычно строгим голосом. — Гермиона только что потеряла отца. Еще она может потерять и мать. Не смей дать ей почувствовать, что она потеряла еще и мужа. Она — твоя супруга, и сейчас она страдает. Независимо от того, что ты думаешь, сейчас она нуждается в тебе.

Гарри не ответил. Была часть его, которая былаполностью парализована. Он и Гермиона только что стали настолько похожи, чем Гарри когда-либо мог вообразить...и это было слишком нереальным, чтобы принять.

— Я возьму тебя с собой? — тепло спросил Дамблдор.

Гарри кивнул, не в состоянии сказать ни слова.

* * *

Когда они вошли, регистратор, увидев профессора Дамблдора, распорядилась, чтобы их проводили до палаты.

Гермиона сидела на стуле у постели, в то время как колдомедики хлопотали над ее мамой. Один из них пытался дать Гермионе зелье, но она оттолкнула его.

— Для чего зелье? — спросил у целителя Гарри подойдя к подруге.

— Чтобы ослабить боль от проклятия, — ответил колдомедик. — Но она отказывается что-либо принимать от нас.

Гарри взял у него зелье, присел рядом с ней, и обняв за спину протянул Гермионе зелье.

— Пожалуйста, — негромко сказал он.

Гермиона посмотрела на него, глаза ее были красными.

— Пожалуйста, возьми его, — повторил он.

К его облегчению Гермиона взяла стакан и залпом осушила его, немного поморщившись от неприятного вкуса.

Впервые, она заметила имя на соседней кровати.

— Лонгоботтом, — сказала она. — Она не родственница Невилла?

— Это его мама, — сказала мадам Помфри.

— Я никогда не знала... — пробормотала Гермиона.

— Он не любит говорить об этом.

— Что с ней случилось? — спросил Гарри.

Мадам Помфри на мгновение закрыла глаза.

— Родителей Невилла пытали Круциатусом, пока они не потеряли рассудок. С тех пор их состояние так и не улучшилось.

— Сколько? — коротко спросила девочка.

— Больше десяти лет, — ответила школьная медсестра.

— А моя мама? — неуверенно спросила Гермиона.

Мадам Помфри колебалась.

— Скажите мне. Она будет как они? — не выдержала юная волшебница.

— Мы не знаем. Мы считаем, что Лонгботтомы подвергались проклятью почти полчаса. Твоя мама испытывала это намного меньше времени, мы прибыли как только узнали, что защита разрушена... — ответила волшебница.

— Но она — магла, —с трудом выдавила из себя Гермиона. — Вы сказали, что у нее нет магической защиты.

— Именно поэтому мы не знаем, — признала мадам Помфри. — Но они сделают все от них зависящее, я вам обещаю.

— Профессор, — Гермиона сказала, поворачиваясь к профессору МакГонагалл. — Что будет с моим отцом?

— В данный момент его тело охраняют, пока вы не решите, что хотите сделать.

— Нужно провести похороны, конечно же, и я должна сообщить своим родственникам, и думаю, что нужно зарегистрировать смерть или что-то подобное, и... — перечисляла девочка.

— Гермиона, — прервала ее мадам Помфри. — Сейчас его тело будет бережно храниться. Я уверена, что мисс Кольер поможет вам. Ты не должна делать все это прямо сейчас.

— Я хочу знать, почему, — спросила Гермиона, повернувшись к профессору Дамблдору.

— Я думаю, что Волдеморт, обладая профессором Квирреллом, решил отомстить за случившееся с камнем, — ответил пожилой волшебник

— Директор, этого недостаточно, — ответила Гермиона, ее голос был ледяным. — Я хочу знать, почему он одержим Гарри, и я хочу знать сейчас.

— Единственные люди, которым я рассказал, были родители Гарри и Лонгботтомы. Вы сами видите, почему я не могу вам сказать.

— Профессор, — сказал Гарри. — Я хочу знать. Волдеморт, так или иначе хочет убить меня. По крайней мере, мы должны знать почему.

— Скажите нам, как вы думаете, что именно он еще может сделать нам, — огрызнулась Гермиона. — Он убил моего отца, едва не убил мою мать, пытаясь убить нас. Я хочу знать почему. Я должна знать почему.

— Альбус, если Вы знаете что-нибудь, они имеют право знать. — строго глядя на Дамблдора сказала профессор Спраут, которая незаметно для всех зашла в палату.

— У стен есть уши, — загадочно ответил профессор Дамблдор. — Сейчас не время и не место.

* * *

Следующие несколько дней миссисУизли настаивала на том, чтобы они оставались в Норе как можно дольше, но Гермиона и Гарри довольно много времени потратили с мисс Кольер, организовывая приготовления похорон Дэвида Грейнджера.

Похороны состоялись в холодный дождливый день, накануне Нового года. Гермиона все время держала Гарри за руку, как будто от этого зависела ее жизнь. Если кто-либо из друзей по работе ее отца, которые пришли и задавались вопросом, почему некоторые из гостей были странно одеты, они были слишком сдержанны спросить.

— Дайте нам знать, если мы чем-то можем помочь, — говорили все они, один за другим подходя к ребятам. Ни Гермиона, ни Гарри не заметили мужчину, фотографирующего их.

Мисс Кольер все время была рядом с ними. Когда, наконец, все закончилось, Гермиона повернулась к ней и просто сказала: «Спасибо. За все.»

Рискуя обидеть миссис Уизли, Гермионы попросила, что было бы неплохо, если бы они вернулись в Хогвартс после похорон. Ей не хотелось, так говорить, но всегда людная и шумная Нора, сейчас для нее была слишком неуютной.

Таким образом, профессор Спраут и мадам Помфри ждали их, когда, наконец, все ушли. Они аппарировали в, теперь,опечатанный дом Гермионы, а затем через камин отправились в Хогвартс.

После короткого отдыха, на котором настояла мадам Помфри, Гермиона встала и нашла Гарри в общей комнате.

— Сейчас? — единственное спросил он.

— Сейчас, — ответила она.

Обед только закончился и несколько преподавателей и студентов, которые остались на каникулы в школе, вставали из-за одного большого стола, который сменил привычные столы.

— Директор. Сейчас самое время. — подойдя к профессору Дамблдору сказала Гермиона.

За столом все знали, что Гермиона имела в виду.

— Альбус?— явно предвкушающим тоном сказалапрофессор МакГонагалл, повернувшись к директору.

— Пройдемте ко мне в кабинет. Мне нужно вам кое-что показать, — коротко ответил директор.

Добравшись до кабинета, Альбус показал им гигантскую чашу, заполненную серебристой жидкостью.

— Это — Омут памяти. Он полон воспоминаний. Здесь есть одно, которое вы должны увидеть. Просто коснитесь поверхности, она не причинит вреда.

Коснувшись серебряной жидкости, им обоим казалось, что они упали в темную комнату. Более молодой профессор Дамблдор сидел на стуле, а женщина, в которой они признали одного из преподавателей Хогвартса, начала говорить резким, хриплым голосом.

«Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца...»

— Это означает, речь идет о Гарри, не так ли? — Гермиона заговорила первой.

— Да. Так оно и есть, — подтвердил ее слова Дамблдор.

— Но предсказания— это просто чушь. В наше время в них никто не верит, — скептически высказалась Гермиона.

— В то время как ваше мнение о предсказаниях разделяют многие, в том числе и я, миссис Поттер, это было истинное пророчество, — задумчиво сказал профессор Дамблдор, и затем продолжил. — Истинные пророчества редкие и достаточно серьезные, именно поэтому в Министерстве магии для них отведен целый отдел исследователей. Я поверил в него и нанял эту женщину только чтобы сохранить шанс услышать возможное новое пророчество. Волдеморт тоже поверил в это предсказание, и хотя он слышал только первые две строчки, когда он напал на Гарри в ту ночь, он выполнил следующую строку. Он отметил Гарри как равного. До тех пор, под описание подходили двое детей, Гарри, и ваш друг мистер Лонгботтом. Но, оставив тебе этот шрам, он навсегда отметил тебя, как ребенка из пророчества. Конечно, если бы он слышал последнюю строчку, он никогда бы не напал на тебя.

— Что это за сила, о которой Темный Лорд не знает? — спросил Гарри. — У меня нет каких-то сверх способностей.

— Все, кто видел дыру, которую ты оставил вместо двери Слизерина, возможно не согласятся с тобой Гарри. — напомнил ему директор.

— Наш щит? — удивился мальчик, — Но это не остановило его. Мы пробовали. Он только рассмеялся и щит исчез.

— Каковы были твои мысли, когда вы пытались его использовать? — спросил директор.

— Я был зол. Я хотел, чтобы его разорвало на куски, — признался Гарри, — как это было с троллем.

— Ваш щит никогда не сможет уничтожить Волдеморта, и несмотря на тролля, вы никогда не можете использовать его в нападении, — пояснил Дамблдор.

— Но почему это сработало против тролля? — не согласился Гарри.

— Гермиона, какие мысли у тебя были, когда вы использовали его против тролля?

— Я была напугана. Я просто хотела защитить всех нас, — спокойно ответила она, слегка вздрогнув от воспоминания.

— В точку. Этим ваш щит уникален. Это исходит из вашей связи. Это исходит из вашей любви. Используя его, чтобы защититься, он становится очень сильным, как вы видели. Но шит никогда нельзя будет разрушать. Ни одна сила, которую вы получаете от связи, никогда не может использоваться, кроме как для любви.

— Таким образом, это была моя ошибка, что он не сработал? — спросил Гарри севшим голосом.

— Нет. Даже используя его правильно, ваш щит был не достаточно сильным, чтобы победить Волдеморта. Сильнейшие авроры, и даже я не смогли победить его. Вы ничего не смогли бы сделать, — печально вздохнул Дамблдор.

— Как я смогу его победить, тогда, если даже ваши заклинания не могут его убить? — воскликнул Гарри.

— Именно это мы должны узнать. Но я верю, что знаю силу, которую он не знает.

— Что это? — спросила Гермиона.

— Вы, — ответил профессор с чем-то вроде улыбки. — Вы, ваше магловское происхождение, которое он не воспринимает всерьез, и ваша взаимная любовь.

— Это звучит как-то не очень, — насмешливо сказала Гермиона.

— Нет? Я подозреваю, что этого будет более чем достаточно, чтобы победить его, со временем. Но это в будущем. Каковы ваши планы сейчас? — решив, что основную часть вопроса они обсудили, спросил профессор Дамблдор.

— Мы можем остаться в Хогвартсе, до начала семестра? — спросил Гарри.

— Конечно. И я уже осведомлен о причине, которую вы сказали Молли Уизли. Могу я узнать истинную причину вашего отказа остаться у них?

— Волдеморт может напасть на нас, где бы мы ни находились. Никакая защита не поможет, чтобы чувствовать себя в безопасности, что если он нападет, когда мы будем жить у них? — ответила Гермиона.

Профессор ничего не ответил.

— Мы должны пойти в единственное место, которое может быть безопасным для Гарри, и на этот раз я буду с ним,— решительно сказала Гермиона.

Профессор кивнул. Гарри только озадаченно посмотрел на нее.

— Гарри, мы должны вернуться к Дурслям.