Bon Voyage! (гет)

— Итак, Грейнджер, — усевшись прямиком на песок, а перед этим брезгливо взглянув на раннее использованное покрывало в целях, для него не предназначенных, проговорил Малфой, — когда ты теперь успокоилась и прекратила размазывать по мне свои сопли, — он использовал невербальное очищающее заклятье, передернув плечом, — будь любезна пояснить, какого хрена с тобой произошло!

— А больше ничего не сделать? — огрызнулась Гермиона, вытирая многострадальным покрывалом мокрое лицо. — И вопфе какое тфое дело? — зарывшись лицом в ткань, она снова громко высморкалась.

Малфоя закатил глаза.

— Грейнджер, это омерзительно, — проинформировал он.

— Не нравится — не смотри, — отмахнулась она и взмахом палочки избавилась от испорченного куска ткани.

— Не нравится — не смотри, — снова передразнил Малфой. — Я тут рядом сижу, если ты не заметила, и все слышу.

— Ну, так уши закрой, — аккуратно села она рядом с Малфоем так, чтобы между ними оставалось достаточное расстояние для того, чтобы в случае непредвиденного можно было либо использовать палочку, либо аппарировать.

— Так, каким образом, Грейнджер?

— Что? — невинно похлопав глазами, она посмотрела на Малфоя, который на ее маневры даже не думал злиться.

— Приемчик из дешевенькой бульварной книжонки, который громко называют романом, а на самом деле подобным захватывающим чтивом даже подтираться страшно, — протянул он. — Ты стала Элизабет Ливьен, как? — Драко снова вернул себе серьезный внешний вид.

— Как ты догадался, что это я? — не собираясь отвечать на его вопрос, пошла в наступление Грейнджер.

— А как ты додумалась подкатить ко мне? Неужели не подумала, что у человека, жившего с тобой под одной крышей семь лет, не хватит мозгов тебя раскусить? — усмешка в ответ.

— Малфой, ты... — в очередной раз повысила голос Гермиона, понимая, что начинает закипать.

— Я с самого рождения Малфой, и горжусь этим, — вздернув нос, продекламировал он. — Так и будешь на меня пялиться? Я понимаю, что не отразим...

— Иди к черту! — в сердцах отмахнулась Гермиона и резко поднялась на ноги.

— Дорогая, я только что оттуда и возвращаться не собираюсь, — пропел Малфой, снова выуживая палочку из кармана и резким движением рассекая воздух, направил в нее красный луч заклятия.

— Какого лысого дементора ты творишь? — прошипела Грейнджер еле-еле успев отскочить в сторону.

— Что именно, крошка? Может, английскую розу? — ухмыльнулся Драко, с особенными интонациями выделяя последнюю фразу.

Только-только успокоившаяся Гермиона снова начала закипать: над ней уже давно так не измывались, видимо, иммунитет на нападки Малфоя после школьных лет изрядно ослаб. Она не понимала, почему не придушила его еще на пляже, когда он всей тушей навалился на нее, почему позволила таскать себя, как багаж, по всей Греции, но больше всего ее интересовало, почему в первый же день круиза, обнаружив Малфоя в одной комнате с собой, она не трансфигурировала этого мерзкого аристократишку с комплексом властелина мира в предмет интерьера до конца поездки?

— Малфой, ты можешь просто ответить на вопрос? — прикрикнула Гермиона, в перерывах между прыжками в сторону от летящих в нее разноцветных лучей. Она прекрасно понимала, что еще чуть-чуть, и Хорек доиграется — долго сдерживаемый гнев уже поднимался с глубин сознания и начал срастаться с потоками магии, которые опутывали своими нитями все ее существо.

— Разумеется, могу, — кивнул ухмыляющийся Малфой, посылая очередное заклятие, — но, чтобы было просто, меня нужно вежливо попросить. Хотя, постой-ка, о чем это я? Какие манеры? Ты же грязнокровка. Решившая, к тому же, поиграть в спонсора и содержанку. Не думал, Грейнджер, что тебя так легко снять, хотя, если бы знал, то прибег бы к твоим услугам еще в Хог...

Договорить Гермиона ему не дала — запустила в него Ступефаем. Быстрая реакция спасла Малфоя, но дальше — больше. Каждое заклятие, срывавшееся с палочки Гермионы, было подчинено одной единственной цели: сделать так, чтобы Драко Малфой никогда больше не смел открыть свой рот в ее присутствии.

Заклятия схлестывались вспышками, громкий треск не заглушал даже шум волн, разбивающихся о рифы. Обычно Гермиона всегда думала, анализировала, помнила, по крайней мере, о Статуте, но сейчас Малфой действовал на нее, словно красная тряпка на быка, и она просто решила отдаться эмоциям. Раз он так хочет — пускай получает!

Она выплескивала на Малфоя все, начиная со своего негодования по поводу интрижки Рональда, заканчивая своим преображением в прототип маггловской куклы Барби.

Гермиона остановилась только тогда, когда сил произносить заклятия вслух уже не осталось, а желание появилось только одно: упасть и больше не вставать.

Сердце гулко стучало, кровь шумела в висках, все тело налилось тяжестью, а весь этот день, начинавшийся так хорошо и беззаботно, начал напоминать один сплошной кошмар, избавиться от которого не представлялось возможным.

— Ну, что, полегчало? — раздался действующий на нервы голос совсем рядом, и Гермиона резко повернулась.

— Чего тебе, Малфой? — слабо огрызнулась она, больше не прибегая к попыткам напасть на своего бывшего однокурсника. Перед глазами все еще стоял образ того, как ловко Малфой отражал ее атаки и прессовал ее в ответ. Почему в школе такого не было?

— Неужели даже спасибо не скажешь, — Хорек, казалось, сейчас лопнет от негодования.

— Спасибо? — сказать, что Гермиону шокировала его претензия, означает ничего не сказать.

— Ну да, — кивнул он с таким видом, будто объяснял прописные истины душевно-больному, — Грейнджер, спасибо, да, представь себе, есть такое слово! Оно выражает благодарность. Бла-го-дар-ность, — по слогам и с расстановкой произнес он. — За помощь в снятии стресса, за спасение жизни, вымещение гнева, поливание соплями, убийство кота, сохранение органов, покупку цветов, пылеходов, телесронов...

— Пылесосов и телефонов, — автоматически поправила Гермиона, хмурясь.

— Наплевать, — елейным голоском пропел он, — в общем, как благодарить будешь?

— Малфой, ты совсем офанарел? — поняв, куда он клонит, снова вспыхнула Гермиона. — Ты что несешь? Ты на солнце перегрелся или я тебя все-таки заклятием каким задела? У тебя вообще с головой не бо-бо, а то, может, к целителю обратиться? Жаль, конечно, что Мунго так далеко, но не волнуйся, могу отправить тебя на проверку к психотерапевту порталом. Какого Мерлина ты вообще ко мне привязался?

— Грейнджер-Грейджер, — сокрушенно покачал головой Малфой и улыбнулся уголками губ. — Ты все-таки отупела в обществе неотесанных мужланов, вроде Уизела. Мне даже жаль тебя, а ведь у тебя были такие перспективы...

— Малфой, прекращай ломать комедию или я тебе сейчас что-нибудь да сломаю! Мерлин, — Гермиона запрокинула голову и, вскинув руки, обратилась к небесам, — ну за что мне это? Ну почему из всех людей на планете именно мне досталось счастье находится рядом с Хорьком? Ну за что?

— Мерлин здесь, Грейнджер, — тихо подступив к Гермионе, из-за ее плеча замогильным голосом произнес Драко, — в наказание тебе вынесен Малфой...

— О, ты достал! — простонала Гермиона и закрыла лицо ладонями.

— Грейнджер, не стони так, а то вдруг подумают, что я тут тебя... — Малфой критично оглядел выпрямившуюся девушку напротив, — мда... ну, убить это будет громко сказано, а вот сделать коврик в комнате для общественных нужд...

— Малфой!

— Грейнджер, я, конечно, люблю себя, но иногда, вот как сейчас, мне начинает надоедать, что мою фамилию произносят каждую минуту.

— Чего тебе надо? — нахмурилась Гермиона, отведя руки от лица.

— Надо же! Вот это я понимаю, волшебство, — в притворном счастье всплеснул руками Драко. — У Грейнджер все-таки осталась капля мозгов!

— Малфой...

— Для начала, — резко прервал ее слизеринец, и Гермиона в который раз удивилась разительной перемене, произошедшей с ним. Вместо смешливого простачка напротив снова стоял тот самый Драко Малфой, которого она знала с первого курса, а холод и презрение в серых глазах только сильнее подчеркивали жесткость аристократических черт лица. — Я хочу знать, каким образом, Грейнджер, ты оказалась вместе со мной на корабле, и только посмей сказать нечто вроде: «я понятия не имею» или «ты же сам меня пригласил».

Гермиона внутренне боролась с желанием снова врезать Малфою и стушеваться под его ледяным взглядом. Ответа на его вопрос у нее было, да и отвечать, в принципе, не хотелось, причем не столько от осознания собственной никчемности, сколько из простого истинно-гриффиндорского упрямства.

— Мне бы тоже хотелось это знать, Малфой, хотя, — Гермиона посмотрела на него, как ей показалось, уничижающим взглядом, — если подумать, то ты и вправду сам меня пригласил, но здесь, я уверена, сработало обыкновенное физическое влечение, хотя от одной мысли о том, что мы с тобой спали, меня мучают сомнения касательно твоего душевного здоровья, — и гордо вскинув подбородок, она развернулась и пошла вдоль берега, оставляя парня наедине, однако в следующий момент от летящего в нее обездвиживающего заклятия ее спас только вовремя выставленный щит.

— Я, кажется, не разрешал тебе уходить, — Малфой спокойным шагом приблизился к ней. — И я все еще не услышал ответа на свой вопрос, Грейнджер.

Казалось бы ситуация серьезнее некуда, но фокусы психики — вещь потрясающая, и вместо того, чтобы продолжать с угрюмым видом взирать на подошедшего злого Малфоя, Гермиона снова разразилась громким смехом, заглушаемым бушующим ветром и шелестом волн.

Она думала, что вот сейчас успокоится, но стоило ей только взглянуть на Драко, как ее скручивал приступ хохота, гораздо сильнее предыдущего.

— Малфой, ты не поверишь, но ты действительно услышал ответ на свой вопрос, — все еще посмеиваясь со слезами на глазах произнесла Гермиона.

— Не понял, — вопросительно приподнял бровь Малфой, призывая ее продолжать.

И Грейнджер, потихоньку успокоившаяся, с тяжким вздохом плюхнулась на песок. Немного посидев и поняв, что садиться рядом он не собирается, она дернула Малфоя за штанину.

Рассказать ему все — возможно, не самая лучшая идея, но раз уж Хорек догадался, кто она такая, так, может, заодно поможет ей стать самой собой или хотя бы вернуть память. Единственное, что ее интересовало, так это стоит ли заключать сделку с дьяволом, а то, что именно таковой и обернется ее затея, она была уверена, вот только другого выхода в сложившейся ситуации она уже не видела. В конце концов, Малфой — не самый худший вариант, потому что разговор с Луной уже не прельщал так же, как раньше. И потому единственным человеком, способным ей помочь, кроме Анжелины, к которой Гермиона отправится только в крайнем случае, оказался никто иной, как Драко Малфой.

* * *

Когда Гермиона закончила свое повествование, опустив моменты, вроде отношений Рона с Лавандой за ее спиной, она внимательно посмотрела на Малфоя, который старательно маскировал смех под кашель, но, в конечном итоге, решив дальше не мучиться, расхохотался в голос, как недавно сама Гермиона.

— Ой, не могу, Грейнджер, — сквозь смех сипел потомок благородного древнего рода, согнувшись пополам, — Трио, мать вашу! — смех Малфоя с каждой фразой становился все громче. Гермиона уже была готова дать ему смачную оплеуху, когда Драко все же соизволил перестать ржать, как сивый мерин.

— А вы с Поттером стоите друг друга, — со смешком протянул он. — Вам следует написать пособие: «Как вляпаться в ситуацию тупее не придумаешь. Для чайников», — еще раз усмехнувшись, он с интересом посмотрел на блондинку, сидевшую рядом. — Ну, и что дальше ты собираешься делать?

— Не знаю, — честно признала Гермиона, теребя палочку в руках. — Думала, для начала поговорить с Луной, она вроде бы знает о подобных экспериментах.

— Ну, Лавгуд, конечно, умная, с этим не поспоришь, и тоже работает в Отделе, — нахмурился Малфой, — но у тебя был вариант гораздо проще.

— И какой же? — с иронией посмотрела на него Гермиона.

— Спросить про это зелье саму Анжелину или Джорджа Уизли, — пожал он плечами.

Гермиона во все глаза уставилась на парня, не веря собственным ушам.

— Я...

— Ну, разумеется, не пыталась, — самодовольно хмыкнул Малфой, и вдруг с невероятно озабоченным лицом стал ощупывать ее лоб и щеки.

— Малфой, ты что делаешь? — отпихнула Гермиона его руки от своего лица.

— Проверяю, как скверно тебе сейчас должно быть, — ухмыльнулся он, кладя руки на свои колени. — Да, Грейнджер, непросто в мире без мозгов живется. Слушай, тебе не приходило в голову изолировать Уизела от общества? Если уж у тебя после общения с ним клетки головного мозга отмирают, то, что уж говорить о нас, простых смертных?

— Малфой, ты редкостный....

— Дружелюбный, надежный, неотразимый, потрясающе обаятельный, умный, красивый...

— От скромности ты точно не скопытишься, — с угрюмым видом прервала его тираду Гермиона. — Ты правда думаешь, что Джордж знает что-то о подобных экспериментах? Все-таки этот проект принадлежит Отделу Тайн.

— А Анжелина Джонсон — его жена, которая теперь все же Уизли, хотя я ни за что не стану звать ее по этой фамилии — именно она, если ты правильно помнишь, в чем я сомневаюсь, но все же положусь на твою блондинистую голову, работает над данным проектом! Какова вероятность того, что Джонсон не обсуждает со своим благоверным рабочие моменты? Ведь, как ни крути, а у близнецов всегда мозги работали на уровне, даже у Уизлетты, которая теперь Поттер, они имеются. Это на младшем Уизеле природа отдохнула, так сказать, отыгравшись за всех детей разом, при этом еще изрядно посмеявшись.

— Думаешь, стоит обратиться к Джорджу? — мысленно Гермиона уже была далеко и пыталась представить себе, какова будет его реакция, когда он обо всем узнает.

Драко удивленно моргнул — неужели это Грейнджер только что пропустила мимо ушей оскорбление в адрес великого семейства? — но ничего не сказал, лишь кинвул.

— На мой взгляд это логично, было, по крайней мере, — и тут же ухмыльнулся, — хотя, по-твоему, я так понимаю, нет. Ведь ты у нас теперь с головой не особенно дружишь — блондинка, надо же отдать должное.

— Малфой, заткнись, — злобно прошипела Грейнджер и затрясла головой.

— Что, Грейнджер, вши мешают?

— Не больше, чем тебе, — огрызнулась она и тут же вернулась к серьезным раздумьям. — Нет, Джордж отпадает. Если узнает он, скоро узнают и Гарри с Джинни, и... Рон.

— Кстати, о последнем, — воодушевленно начал Малфой. — Ты знала о том, что пытаешься разрушить молодую семью?

— Что? — с непониманием уставилась на него Гермиона, пытаясь сообразить, о чем идет речь.

— Я про Браун.

— Это не твое дело, — резко ответила она и отвернулась, всем своим видом показывая, что продолжать данную тему не намерена.

Малфой рассудив, что было бы очень неплохо позлить собеседницу, начал ее разглядывать, пытаясь придумать, что бы такого сказать об Уизеле, что ее разозлит.

— И что же теперь? — продолжил он, как ни в чем не бывало. — Организуете тройничок? Ты только представь: будете счастливо жить в одном доме, стирать носки или трусы, ну, там поделите, вашего мужчинки, если, конечно, у него не один комплект на все случаи жизни, а ведь так и разорвать не долго... Ты будешь готовить, да не отравись Уизел, а если что — мир его праху, и аве, супчик Грейнджер, сильнее Напитка Живой Смерти! Браун будет убирать, у нее буфера как раз располагают к уборке территорий, а уж по ночам...

Гермиона стоически молчала, продолжая думать, о том, как выкрутиться из ситуации, как ее вдруг снова озарило и она, резко повернувшись к Малфою, схватила его за плечи и несколько раз встряхнула, прервав тем самым его разглагольствования о том, что Рон будет счастлив, видеть, как право быть сверху будут выбивать друг из друга две дамы его сердца.

— Грейнджер...

— Как ты узнал, что я — это я? — с тяжким вздохом снова спросила она.

— Я не узнал, я почувствовал своим внутренним органом! — воскликнул Малфой и увернулся от поднятой руки Грейнджер. — Ну, что ж, я тебе расскажу. Итак, — Малфой выдержал драматическую паузу, — дело обстояло вечером, когда я внезапно понял, что единороги не какуют бабочками, а сеньор Ксавьеро неравнодушен к сеньорите Паблио. Эта история положила начало...

— Малфой, ты издеваешься?

— Ты только сейчас заметила?

— Малфой, как ты понял...

— Боишься, что и Уизел догадался? — прозорливо усмехнулся он. — Не волнуйся об этом, у твоего парня, ой, не то, возлюбленного, нет, снова не то...

— Малфой!

— Ему просто мозгов не хватит, чтобы понять то, что понял я.

— Как ты понял?

— Я гениален по природе своей, — хмыкнул Малфой, и помолчав еще немного все же смилостивился над Гермионой, — я начал подозревать, когда ты узнала Браун, тогда, у трапа, потом — когда вмазала ей, плюс твои истерики, жесты, мимика, да еще и меня ты осыпала оплеухами, словно щедрыми дарами, — загибал он пальцы. — У меня по приезде в Грецию почти не осталось сомнений: или ты восставший из почивших Альбус Дамблдор, не питающий ко мне и доли той страсти, какую питал к знаменитым лимонным, и надо сказать отвратным на вкус, долькам, либо ты выряженный Поттер, либо ты — это ты. Так что, послушав твои визги насчет Статута, я предпочел рискнуть и поставить на последнее, — с ухмылкой закончил Драко. — Представь, как неловко было бы, если бы на твоем месте, действительно оказался Поттер...

Гермиона против воли улыбнулась.

— Несмотря на все его способности выживания при попадании Авады, такого ужаса он бы точно не пережил, — тряхнула головой Грейнджер, но вскоре улыбка сползла с ее губ, а голову заняли совсем не радужные думы.

— Я имел в виду себя, Грейнджер, — с поднятой бровью поправил он и, помолчав, озвучил самый трудный для нее вопрос: — А зачем тебе это?

— Что именно? — нахмурилась Гермиона, отвлекаясь.

— Превращаться обратно, — пожал плечами Малфой. — Многие бы убили за такую возможность, причем буквально. Нет, кончено, это нелепая ситуация, Грейнджер, причем гораздо более, чем просто нелепая. К тому же оскорбительная для меня, потому что ты нихрена не помнишь, — пояснил он, увидев, непонимающий взгляд, — однако... у тебя есть шанс пожить без всей этой восторженной шумихи вокруг своей высоко-значимой персоны. Неужели такой шанс, выпадающий в наше время довольно редко, не стоит использовать?

Гермиона уставилась на него во все глаза: уж чего-чего, а от Малфоя она таких слов точно не ожидала.

— Ты это серьезно сейчас?

— Нет, я так пошутил, — тонюсеньким голоском пропел Малфой, — ну, разумеется, серьезно! — рявкнул он. — Мерлин, Грейнджер, прекращай вести себя как идиотка. Честно, твои умственные способности мне нравились в первозданном виде, а не оскверненными тем безмозглым, психически-неуравновешенным гамадрилом, которое изволили величать Героем Войны.

— Малфой!

— Клянусь, Грейнджер, так часто, как ты, мою фамилию с подобными восклицаниями еще никто не произносил! Даже в постели. Даже за плату, — протянул он в своей идиотской манере. — Тебе еще не надоело?

— Надоело, но как иначе тебя обзывать? — вопросительно подняла брови Гермиона. — Драко? Дракоша? Или, может быть... — она сделала вид, что задумалась, — Дракон, — произнесла она, словно просмаковала каждую букву, отчего Малфоя скривило, словно он обнаружил в носке кактус.

— Нет уж, — фыркнул он, — называй по фамилии. Только, ради Дамблдора, прекрати ее пищать таким противным голосом.

— Другого у меня нет, и вряд ли появится в ближайшем будущем.

Малфой хмыкнул, но промолчал, что Грейнджер почитала за добрый знак. Хотя... какой к чертовой бабушке добрый знак, если все в ее жизни идет наперекосяк? Если единственный человек, с кем она может поговорить на личные темы, это Малфой. Драко Малфой!

«Хорошо хоть не Люциус!» — противно зазвучал внутренний голос, так давно ее не беспокоивший.

Гермиона решила пропустить колкость собственного сознания и вернулась к имеющимся баранам, точнее к одному из них.

Итак, Малфой знает. Какова вероятность того, что он ее не выдаст Рону с потрохами при первой же удачной возможности насолить ему? Верно, нулевая, а значит, теперь придется думать, прежде чем что-то делать, а точнее делать какую-либо глупость.

Как она вообще могла так неосмотрительно себя вести в компании слизеринца, который теперь, не было сомнений, следил и анализировал каждый ее жест, взгляд и слово. Кто еще мог догадаться, кто на самом деле скрывается под личиной Элизабет Ливьен?

Гермиона усмехнулась своим мыслям: если раньше она желала, чтобы хоть кто-то ей помог стать собой, то сейчас она была абсолютно не уверена, что хотела бы становиться собой, по крайней мере, до конца путешествия. Что случится, если это произойдет? Что еще может выплыть наружу, помимо интрижки с Малфоем и присвоения чужой личности, за что, кстати, есть вероятность попадания в Азкабан? Как можно пологаться на Малфоя? Он же слизеринец! И Малфой!

«Последний аргумент — самый значительный,» — вновь ехидно влезло внутреннее «я».

— Ладно, Грейнджер, — подал голос Малфой, когда солнце практически полностью скрылось за горизонтом. — Постояли-посидели-попрыгали и хватит, надо возвращаться. Все вопросы будем решать завтра.

— Будем? — Гермиона вопросительно посмотрела на него.

— Ну, разумеется, — усмехнулся он. — Неужели ты, правда, думала, что, подтвердив свои догадки, я так легко отступлюсь?

— Была такая надежда, — обреченность в голосе Малфоя только позабавила.

— Надежда умирает последней, — с видом философа заявил он, — да, но в этом случае ты умрешь вместе с ней, — Драко хлопнул в ладоши. — Ты станешь моим подопытным кроликом — я уже давно не тренировал легиллименцию. К тому же и зубы подходящие, тебе даже претворяться не надо...

— Нет, нет и нет, Малфой! Ни за что! — подскочила с места Гермиона. — Если ты думаешь, что я позволю тебе капаться в моих воспоминаниях, то ты глубоко заблуждаешься!

— Лучшего варианта у тебя все равно нет, так что смирись, Грейнджер, — мстительно улыбнувшись ей в лучших традициях Снейпа, он схватил ее за руку и аппарировал к лайнеру.

_____________________________________________________________________________

автор-таки отредактировал предудыщие главы и, наконец, подполз к финальной главе

большое спасибо за последнее я хотела бы сказать Олесе, ols, День Варенья у тебя был уже давно, но все же вот такая вот запоздалая поздравляшка лучше, чем ее отсутствие)))

спасибо Катюше, ты знаешь, за что, и Хелиге, без которых продолжения к фику, скорее всего, просто не было бы)