Моя война (гет)

В сущности, все равно, за что умираешь; но если умираешь за что-нибудь любимое, то такая теплая, преданная смерть лучше, чем холодная, неверная жизнь. Гейне Г.

Это воспоминание Гарри о сне, приснившемся ему в 1997 г.

Маленький семилетний мальчик тихо плачет в чулане под лестницей идеально чистого дома. Сжавшись в комок, он раскачивается в такт рыданиям. Он плачет не от боли, не от обиды, он плачет из-за своей ненужности. Из-за своих родственников, которые не подарили малышу ни капельки любви. Плачет потому, что так хочет быть любимым, быть нужным, жить, окруженным заботой. И он просит у неба, чтобы все было по-другому. Чтобы у него были родители, которые поддержали бы его, которые любили бы его. Он просит у неба семью.

* * *

Одиннадцатилетний мальчик прячется за креслом в странной комнате. Все вещи в ней стары, и давно уже просят починки. Одеяло на полу — тонкое и не греющее ребенка — его единственная вещь в этом доме. Он прячется от странного человека, великана, прячется, пока он разговаривает с Дадли, и только когда великан говорит, что пришел к Гарри, мальчик выскакивает из-за угла. Ведь, хотя и Дадли плохой, этот человек пришел за Гарри, и Дадли в этом не виноват. Этот мальчик добрый, и он все еще верит в сказку. Верит великану, когда тот рассказывает о магии. Верит ему, потому что ему нужна эта сказка. Чтобы не потерять тепло своей души.

* * *

Все тот же мальчик, но уже чуть старше, с ужасом смотрит на горного тролля замахнувшегося дубиной на девочку с непокорной гривой каштановых волос. И понимает, что девочка погибнет, если он ничего не сделает. А в голове только одна мысль: «За что?!». Ведь эта девочка ничего не сделала плохого. Ведь она всего лишь маленькая девчонка. И понимает, что именно ему дан шанс спасти ее. И он спасет.

И мальчик отчаянно прыгает на спину троллю, и спасает уже его и девочку другой мальчик, Рон Уизли.

* * *

Четырнадцатилетний черноволосый подросток прижимает к себе мертвое тело Чемпиона Хогвартса Седрика Диггори. И у него во взгляде боль, горечь, грусть. И решимость. Решимость довести свое дело до конца. Потому что сегодня он стал символом борьбы с Волдемортом. Потому что избежал смерти в который раз, хотя рад бы умереть.

* * *

Пятнадцатилетний подросток разносит к Мерлину кабинет директора Хогвартса. Потому что сегодня умерла его сказка. Кончилась жизнь, началась борьба. И он больше не будет плыть по течению. С сегодняшнего дня он борется.

И все равно, что сегодня умер его крестный. И все равно, что он все отдаст за его жизнь, и плевать, что он душу продаст за жизнь своих родителей. Только вернуть ту иллюзию счастья. И он не знает о том, что сегодня решилась его Судьба. Что его ждет другая, еще более безнадежная жизнь, но с той самой иллюзией счастья.

* * *

Черноволосый подросток с ужасом смотрел на разворачивающуюся перед ним сцену.

Рыжеволосая женщина прикрывала телом ребенка.

— Не трогай его, убей меня, меня, только не Гарри, не моего сына.

Лицо женщины, так любимой подростком, его матери, вдруг изменилось, и теперь черноволосого ребенка с ярко-зелеными глазами закрывала другая женщина. С таким же отчаянием в глазах, с безнадежностью в опущенных плечах, с отчаянной решимостью во взгляде.

— Не трогай моего сына, убей меня, раз ты убил его, но не трогай моего сына. Убей меня!

— Нет! — подросток кричит, срывая горло, ведь ту девушку он любит больше жизни. Девушку, из которой вырастет эта женщина. Любит до боли в сердце, до дрожи в руках, до стучащих зубов, до невероятного счастья от одной секунды рядом с ней. И она не умрет, потому что сначала умрет он, за ее жизнь, в обмен на ее жизнь, ее и этого малыша, их с Джинни ребенка. Даже если это только мечта, бред воспаленного сознания. И он будет бороться. За каждую секунду ее жизни. За каждый вдох вдали от нее. Потому что их ребенок станет их гибелью. Бороться с самой Судьбой, с самой смертью, с самой Жизнью. Ради нее.

* * *

В совсем другом доме посреди леса тот самый черноволосый подросток плакал. Не так как плачут девочки — навзрыд — нет. Только одна слезинка скатилась по его щеке, оплакивая утраченную иллюзию свободы, выбора, оплакивая весь похороненный подростком его же мир. Каждая мысль, каждое слово, чувство — все это разрушилось, и это разрушение вырвалось из юноши лишь одной слезинкой похороненного счастья.

* * *

Би-2 “Ангелы”