Завещание Тёмного Лорда. Продолжение... (гет)

Франция. 20 февраля, 1946 год.

Конец февраля. Приближающаяся весна начинает заливать солнечным светом просторы французского побережья и его окраины. Небо с каждым днём становится всё чище, освобождаясь от оков зимы, а птицы поют всё звонче.

В полумиле от морского побережья, в поместье, окруженном оливковым садом, началась утренняя суета только что проснувшихся жильцов.

На втором этаже сего дома, в персиковой спальне, сладко потягиваясь, проснулась она. Гермиона, улыбаясь, слегка поморщилась, когда яркие лучи восходящего солнца коснулись её лица, затем поднялась с кровати.

Посетив ванную комнату и приведя себя в опрятный вид, она направилась вниз. Спускаясь по лестнице, молодая женщина остро ощутила голод, с которым уже успела проснуться, а аромат французских булочек и кофе, витавший по всему дому, только усиливал это чувство. Она поспешила в сторону кухни, предвкушая обильный и вкусный завтрак в обществе мужа, но, достигнув её порога, остановилась. Подперев дверной косяк плечом, Гермиона принялась с увлечением наблюдать за развернувшейся перед ней картиной.

Мадам Жюстин Лефевр, на которой держался весь быт и уют этого дома, хозяйничала на территории кухни, склонив голову над очагом, источающим пар от свежеприготовленного кофе. Том, сидевший за столом с сосредоточенным и хмурым взглядом, изучал свежий номер утренней газеты магической Франции, попутно нанизывая салат на вилку и отправляя себе в рот. Его задумчивый взгляд вызвал у Гермионы улыбку умиления. Вот только ради таких маленьких и приятных её сердцу моментов стоило вернуться обратно, чтобы прожить с этим странным и подчас непонятным мужчиной до конца своих дней.

По пришествии полугода в их отношениях ничего не изменилось: они по-прежнему продолжали любить друг друга, ревновать и, как и прежде, желать. Гермиона ещё до Рождества заочно окончила французскую академию Шармбатон и планировала в ближайшее время поступить на практику в больницу Св. Патрика, попутно получая образование на медицинском отделении местного магического университета. В свою очередь Том согласился на щедрое предложение Гектора Дагворта возглавить один из филиалов магазина «Редкие зелья». В общем, если посмотреть, то семья Грейнджер-Риддл жила довольно обыкновенной семейной жизнью. Том и Гермиона не редко встречались с Друэллой и Кигнусом, которые так и продолжают по сей день проживать в доме семейства Розье. Адриан... Адриан после случая на пляже редко появляется на глаза четы Риддл, но Гермиона не раз сталкивалась с ним в гостях у подруги — это были короткие встречи, мимолётные взгляды и полуулыбки, выражающие больше сожаление, нежели что-то другое.

И, глядя на столь размеренную и иной раз скучную жизнь, она была довольна и счастлива. Гермиона ни капли не жалела о своём, принятом когда-то решении бросить всё и всех и вернуться туда, где её сердце.

Экономка, снимая с огня турку, оглянулась, поглядев в сторону Гермионы. Улыбнувшись ей, женщина кивнула, приглашая присоединиться к мужу.

— Долго ещё дожидаться, когда мне соизволят налить кофе? — проворчал Том, не отрывая своего взгляда от газеты.

Фундамент её хорошего утреннего настроения дал трещину после его столь пренебрежительных слов по отношению к почти что члену их семьи — Жюстин.

— Позвольте, мадам Лефевр, я сама налью кофе нашему ворчуну, — обратилась она к женщине, принимая из её рук серебряную турку. Та лишь понимающе улыбнулась в ответ.

— Пожалуй, я тогда пойду... ещё надобно месье Дагворта позвать на завтрак, — сказав это, Жюстин поспешила покинуть кухню.

Как только экономка скрылась из поля зрения, Гермиона осуждающе поглядела на мужа. Тот, отложив в сторону своё чтиво, как ни в чём не бывало, принялся намазывать на кусок тоста тонкий слой масла.

— Ты так и будешь стоять посреди кухни и рассматривать меня? Может быть, всё же кофе нальёшь мужу, раз уж экономку отпустила? — при обращении к жене голос Тома приобрёл более мягкие нотки, в которых сквозила нежность с долей иронии.

— Зачем ты так с Жюстин? — с некой досадой спросила она, присаживаясь напротив и принимаясь разливать горячий напиток по фарфоровым кружкам.

— Ты не хочешь завести эльфа, а эта женщина слишком нерасторопна... Мне, к твоему сведению, через пять минут отправляться на работу, а я даже как следует не позавтракал.

— Ты неисправим! — со вздохом произнесла Гермиона, глядя, как Том с невинным выражением лица отпивает напиток из кружки. — Если хочешь эльфа — давай будем жить в Англии.

— Мы это уже обсуждали, — категорично заявил он. — Сегодня прибудет твоя бабушка, — и Риддл протянул письмо жене, которое ранее лежало в его кармане.

После упоминания о Розе Дагворт-Грейнджер Гермиона вмиг отпустила ситуацию. Все её мысли устремились в направлении женщины, которая, не имея с ней кровного родства, заменила ей мать, сестру и бабушку. Эта пожилая леди была на удивление светлой и добродушной женщиной, но при всём при этом строгой и сдержанной дамой. Гермиона помнит, как сейчас, день их знакомства. Роза накануне Рождества вошла, такая невысокая, с копной вьющихся седых волос и такая грациозная, в дом Лорда Дагворта и, излучая доброту и радушие во взгляде, жестах, сразу же расположила её к себе одним лишь приветствием.

После всего случившегося с Гермионой: потери близких и родных, приобретение ещё одного родственника, пусть и не по крови, было просто как глоток свежего воздуха. Пожилая женщина довольно-таки быстро нашла общий язык и с Томом. Их отношения постепенно переросли в очень теплые, настолько теплые, что муж начал называть Розу бабушкой. Не редко, когда миссис Дагворт принималась поучать Гермиону, а как говорит Роза — «наставлять» — Том, её любимый муж, с хитрым выражением на лице встает на сторону Розы, считая, что его жене не помешает иметь чуточку знаний умудренной жизнью женщины, как её бабушка. Льстит? Возможно, но как бы она не пыталась найти подвох в его отношении к Розе, всегда натыкалась на искренние улыбки, приятные и занимательные беседы между ними. Такая идиллия и единение взглядов, стремлений к семейному очагу делали Гермиону ещё счастливее.

И вот Роза прибудет этим вечером, и она, сидя сейчас напротив Тома, улыбалась неподдельно радостной улыбкой, но только до того момента, пока он не соизволил продолжить свою речь, разрушив тем самым остатки хорошего настроения вконец.

— Будет с кем провести время, пока я в отъезде...

— Отъезде? В каком ещё отъезде? Ты ничего такого не говорил мне, — растеряно сказала она.

— Я не говорил, потому что... Ну, посмотри на себя, — он указал на жену рукой, — ты уже вся на нервах. А я ведь ещё не успел сказать, куда.

— Куда?

— Я отправляюсь в Албанию... завтра же утром, — заявил Том, нервно кидая салфетку на стол и поднимаясь со стула.

— Что? — шокировано прошептала Гермиона сама себе, чувствуя озноб по всему телу.

Её прошиб холодный пот от одного только упоминания об Албании. Не имело смысла интересоваться у мужа о причинах посещения столь отдалённого места. Она знала, что тот намеривается отправиться в албанские леса на поиски утерянного артефакта Кандиды Когтевран — диадемы, которую её дочь по глупости припрятала в дупле одного из деревьев этого самого леса.

До сих пор Гермиона не задавалась вопросом о местонахождении остальных артефактов, которые перешли к Тому по наследству от Хепзибы Смит. Она не имела понятия, где сейчас они и, если честно, не желала знать, полагая, что мания мужа иссякла, но оказалось, всё не так, Том так и не прекратил поиски. Сейчас в голове Гермионы звучал немой вопрос: «Зачем?», и означала ли его заинтересованность в реликвиях Основателей угрозу создания крестражей, которую с таким трудом и жертвами получилось предотвратить. Все мысли одна за другой набатом звучали в её голове, не давая мыслить рационально.

— Я знаю, что ты сейчас себе придумываешь в своём хвалёном мозгу. Потому-то я раньше не сказал тебе. Гермиона, это дело решеное. Не переживай — никаких глупостей. Просто они мне нужны для коллекции, не более того... В конце-то концов, имею я право иметь свои слабости?!

— Не переживай?! Это всё, что ты можешь сказать?!.. Да я через такой ад прошла по вине этих побрякушек, которые тебе так полюбились, — Гермиона вскочила на ноги, и отчаянно жестикулируя руками, начала повышать тон с каждым новым словом. — Сегодня ты хочешь их в коллекцию, а завтра?.. А завтра что, пойдёшь меч воровать из директорского кабинета в Хогвартсе? А может быть ещё и крестражи создашь?

— Прекрати! — прикрикнул он, стараясь закончить приступы истерии собственной жены.

— Чего тебе опять не хватает, Том? — разочарованно спросила Гермиона, глядя на мужа. Она, повернувшись к нему спиной, направилась к выходу, подальше от неприятного ей разговора, на что мужчина, растягивая слова, выкрикнул ей вдогонку:

— Гермиона, детка, но это же просто, как ты выразилась, «побрякушки» и ничего более...

Весь день, вплоть до самого приезда бабушки, Гермиона просидела в их с Томом спальне, отчаянно демонстрируя супругу своё негативное отношение к его решению. Тот никак не реагировал, гордо держась в этой ситуации своего решения.

В половине шестого вечера в комнату заглянул мистер Дагворт.

— Гермиона, дорогая, ты почему весь день прячешься? Ты пропустила обед... — мужчина присел на краешек кровати, на которой, укутавшись в плед, сидела она, читая книгу, пытаясь расслабится.

— Не было желания, — она отбросила в сторону книгу и потёрла глаза, заболевшие от долгого чтения. — Ты пришёл по его просьбе?

— Он волнуется...

— Ох, дядя, не смеши меня. Если бы это было так, он бы передумал. Нет, ни черта он не волнуется!..

— Ну, будет тебе. Идём вниз, сейчас прибудет бабушка с порталом, — Гектор поднялся с постели, протягивая племяннице руку.

Когда они спускались на первый этаж, снизу уже доносился приятный голосок Розы Дагворт. Гермиона, не дожидаясь Гектора, в несколько шагов преодолела лестничный пролёт и, пройдя в комнату, оказалась в объятиях любимой бабушки. Та, улыбаясь, ответила на приветствие, а затем, чуть отстранившись, принялась рассматривать внучку с ног до головы:

— Мерлин, ну наконец-то моя девочка хоть чуточку поправилась, а то одна кожа да кости, — вынесла свой вердикт пожилая леди. — Но вот лицо... Ты слишком бледная, Гермиона.

Но она лишь отмахнулась от её слов, с интересом разглядывая незнакомого ей мужчину возле камина. Роза, по всей видимости, проследив за взглядом внучки, воскликнула:

— Винсент! Пойди-ка сюда, — она жестом руки велела статному мужчине в сером костюме поторопиться, что тот и сделал, незамедлительно подойдя. — Милая, познакомься. Это — Винсент Дюран. Он младший брат Миранды, — на последнем слове женщина слегка ухмыльнулась. — Прошу любить и жаловать. У мальчика отпуск, вот я его и уговорила посетить со мной дорогих моему сердцу людей, — оставив только что познакомившуюся пару, Роза отошла от них, направляясь в сторону сына. — Гектор, сынок, — она обняла сына, укоризненно заметив при этом:

— А тебе, мой милый, пора бы на диету, — Роза похлопала взрослого мужчину по животу. — Надобно отчитать Жюстин, что кормит тебя одной сдобой...

Гермиона, немного смущаясь, стояла возле мистера Дюрана, не зная, что и сказать. Он улыбнулся ей какой-то неестественно манящей улыбкой и произнёс:

— Мне, конечно, миссис Даговрт говорила о том, что её внучка мила, но я и не полагал, насколько она не права. Вы само очарование, — Винсент склонился в поклоне, чтобы поцеловать ей руку. Гермиона, алея от смущения, подала руку, благодаря за комплимент.

— А вот и Том! — вдруг воскликнула женщина.

Миссис Риддл инстинктивно одёрнула ладонь и обернулась в сторону прохода. Её муж, улыбаясь, прошёл вальяжной походкой в гостиную, приветствуя на ходу пожилую леди.

— Роза...

— Том, мой милый Том. Что же ты не следишь за своей дорогой женой? — с наигранным упрёком произнесла старая леди. — Ты только погляди, какая она бледная!

Все собравшиеся обратили свои взгляды на неё, и Гермионе стало ещё более не комфортно: новый человек в их доме тоже с интересом её рассматривал.

— Гермиона подчас излишне волнуется по поводу моих отлучек по особо важным делам...

Задетая таким заявлением супруга, Гермиона сердито глянула в его сторону, а тому и море по колено, он, довольно улыбаясь, общался с Розой.

Через десять минут после прибытия бабушки и загадочного Винсента, и знакомства последнего с семейством Риддл в комнату зашла Жюстин, приглашая всех на ужин.

Роза, подхватив под руку Тома, направилась с ним в столовую, по дороге мило щебеча.

Все расселись. Риддл помог бабушке с удобством устроится на стуле и принялся искренне изображать заинтересованность (именно изображать), покуда его внимание было сосредоточено на картине милого общения жены и Дюрана. Гермиона краем глаза видела, как у Тома забегал взгляд, нервно перебегая от одного ее движения к другому. Она чувствовала, что ему хочется немедленно подойти и присесть рядом с ней и, возможно, положить свою руку на её, показывая, что Гермиона его. Но, увы, Роза настолько соскучилась по внуку, что ни в какую не хотела замечать его невнимательности к себе и своим словам, продолжая с ним о чём-то вести одностороннюю беседу.

Ужин и последующие разговоры в гостиной подошли к концу только за полночь. Гермиона, немного уставшая и измотанная, поднялась в свою спальню. Переодевшись в сорочку, она погрузилась в мягкость постели. Спустя минуту и Том прилёг рядом.

— Тебе понравился этот Винсент? — спросил он, шепотом поворачиваясь к ней и обнимая её со спины.

— Довольно милый и интеллигентный мужчина, — спокойно ответила она, чувствуя тепло тела мужа и растворяясь в его объятиях.

— Ну да...

— Том...

— Ммм...

— Останься дома, пожалуйста.

— Спи, милая, — Том потушил свечи в спальне, погружая комнату во мрак, и притянул жену ещё ближе к себе. Оба мгновенно погрузились в царство Морфея.

Утро настало на удивление быстро. Гермионе казалось, что не успела она заснуть, как тут же пришлось вставать. Не открывая глаз, она пыталась пододвинуться ближе к Тому, чтобы побыть ещё немного в его тёплых объятиях, но ощутила только пустоту прохладной постели. Вмиг окончательно проснувшись, Гермиона присела на кровати и посмотрела на сторону мужа. Она была пуста, и только лишь маленький клочок пергамента с последними словами Тома составлял ей компанию этим пасмурным утром.

«Прости. Так было нужно. Я люблю тебя...»

Гермиона, чувствуя прилив злости на Тома, смяла в руке пергамент и отшвырнула подальше от себя в самый конец комнаты. В этот момент в спальню постучали.

— Войдите...

— Можно?.. — на пороге стоял Винсент, по-утреннему взлохмачен и с подносом в руках.

Немало растерявшись от того, что в её спальню вошёл почти незнакомый мужчина, Гермиона аж до самого подбородка натянула одеяло, укрывая своё полуобнажённое тело. Даже её собственный дядя не позволял себе таких вольностей, будучи ей близким и родным человеком.

Она молчаливо наблюдала, как Винсент ставит поднос на пуфик возле туалетного столика, а, повернувшись к ней лицом, сказал:

— Жюстин приготовила для вас завтрак, Гермиона.

— Спасибо, — выдавила она из себя, продолжая удивлёно взирать на Дюрана, — но я не привыкла завтракать в постели...

— Простите. Я не знал, — мужчина стоял посреди спальни, переминаясь с ноги на ногу, будто не зная, что дальше следует делать, и лишь затем, едва улыбаясь, проговорил:

— Да, пожалуй, мне следует вас сейчас оставить.

Гермиона была более чем согласна с его решением, выказывая это кивком. Он, пожелав ей приятного утра и извинившись ещё раз, покинул комнату четы Риддл, оставляя её в смятении чувств. Она так и не поняла, что сейчас произошло, и для чего Винсенту Дюрану вообще понадобилось нести ей завтрак.

— И что это было?! — задала она сама себе вопрос.

Встряхнув слегка голову, Гермиона откинула одеяло и направилась в ванную, попутно размышляя о нелепом внешнем виде того же Дюрана, который, похоже, перед тем как наведаться к ней, даже не соизволил привести себя в надлежащий вид, придя к ней, будто только поднялся с постели. Благодаря этому визиту и последующим размышлениям она на некоторое время позабыла даже о своём муже и его глупом поступке.

* * *

Спустя час Гермиона, выйдя из своей спальни, спустилась вниз, направляясь в кухню.

— Доброе утро, — поприветствовала она присутствующую в помещении экономку, осматриваясь. — А где все?

Женщина, мывшая вручную посуду, оглянулась. Повернула кран, тем самым прекратив поток пенистой душистой воды, источающей аромат жасмина, и обтирая руки о передник, ответила:

— Доброе, Гермиона. Мадам Дагворт отправилась прогуляться по саду, а месье, должно быть, в лаборатории, — о Гекторе Жюстин отвечала с какой-то тоской в голосе. — А ты позавтракала?

— Да, но странно как-то это получилось.

— Что именно?! — спросила Жюстин, слегка хмурясь.

— Вы же знаете, я всегда ем в кухне или столовой и никогда у себя в спальне. А сегодня этот Винсент принёс завтрак в мою комнату. Вот я и говорю — странно. Я же его совершено не знаю, и даже если бы знала...

— Ох, а я уже было подумала, что что-то с едой не так... — облегчено вздохнула женщина, небрежно махнув в сторону Гермионы. — Так ничего странного. Тебе бы не знать, что твоя дорогая бабушка не спускается на завтрак, предпочитая откушать в своих покоях.

— А я-то тут причём? — немного раздражёно спросила миссис Риддл, припоминая, как глупо сегодня утром выглядела со стороны. — Зачем понадобилось нести еду ещё и ко мне? Тем более ему? — более спокойно добавила она, чуть краснея от смущения.

— Это всё твой муж. Он просил меня подать завтрак тебе в постель, объясняя тем самым, что наша Гермиона будет с утра не в духе, — женщина лукаво улыбнулась ей.

— Давно он отбыл? — грустно спросила Гермиона, вспоминая смятую ей записку и его последние слова.

— Ещё на рассвете. Я тогда только принялась готовить.

— Хорошо. Так что там с бабушкой и моим завтраком? — вернулась она к прежней теме разговора, задвинув Тома и Албанию в далекий угол своего сознания.

— Да ничего, — проговорила отстранёно Жюстин, простирая столешницу. — Просто из-за заказанного твоей бабушкой салата — «Салат КРАСОТЫ» — по мне, так трава травой, — женщина недовольно фыркнула себе под нос, — твои любимые булочки уже начали остывать, а я знаю, что они, будучи горячими, ближе твоему сердцу. Ну, вот я и не знала, разорваться мне что ли, а тут месье Дюран пришел в кухню отпить воды, я его и попросила, — закончила она свою речь, поглядев на Гермиону.

— Понятно. Хорошо, — потом осеклась на последнем слове, — то есть, нет ничего хорошего в том, что чужой мужчина входит в мою спальню, когда я там в полураздетом виде. Вообще не хорошо, — подчеркнула Гермиона последние слова, давая экономке понять, чтобы этого больше не происходило. — Лучше уж холодные булочки...

— Извините. Я как-то не подумала. Глупо было с моей стороны, — искренне призналась Лефевр.

— Ничего. Я пойду тоже прогуляюсь, составлю Розе компанию, — и более не говоря ни слова, Гермиона устремилась в коридор, чтобы взять своё пальто.

Накинув на себя верхнюю одежду, Гермиона вышла в сад. Остановившись, она прикрыла в блаженстве глаза, вдыхая по-весеннему свежий воздух.

Её уединение с природой нарушил неожиданный хлопок аппарации. Девушка, вздрогнув от испуга, распахнула глаза. Перед ней появилась Друэлла, и пытаясь отдышаться после столь неприятного перемещения, держалась за грудь.

— Да что вы все сегодня как сговорились! Хотите довести меня до пожизненной икоты своими внезапными появлениями?!.. — проворчала Гермиона, с укором глядя на подругу.

— Ой, какие мы сегодня нежные, — мисс Розье повеселела, глядя на её недовольное лицо. — К тому же ты была в курсе, что я приду, но скажу тебе по секрету, одета ты словно на прогулку, а никак не...

— Так я и иду прогуляться, — перебила Гермиона её, и, обогнув подругу, продолжила двигаться вглубь сада.

— А что это значит? — недовольно воскликнула Друэлла. — Ты же не хочешь сказать мне, что передумала?

— Передумала? — не понимая, о чём идёт речь, Гермиона остановилась и нахмурилась.

— Ну как же, сегодня четверг, а что у нас запланировано на утро этого дня?

Чертыхаясь про себя, Гермиона наконец-то вспомнила, какое запланировано на сегодня мероприятие. Из-за неожиданного отъезда Тома и сумбурного пробуждения она совсем позабыла, что в этот день должна была составить своей подруге и её матери компанию в походе по магазинам для новобрачных местного магического селения.

Два месяца назад на великосветском приеме, на котором присутствовали и она, и Том, была объявлена дата свадьбы Кигнуса Блэка и Друэллы Розье. Тогда-то и началась вся суматоха в семействе её подруги в связи с приготовлениями к торжеству, которое, по большей части, взяли на себя Анетт и Ирма — мать жениха, прибывшая незадолго до приёма. Но вот выбор подвенечного платья Друэлла никому не хотела доверять, решив в этом деле положится только на себя и свой вкус. Поскольку свадьба будет проходить в лучших магических традициях, было решено посетить самые известные магические улочки страны, что славилась своими обширными знаниями в области последней моды.

— Прости, я забыла, — честно призналась она.

Друэлла наиграно надула губки, словно была до глубины души обижена таким невниманием к себе.

— Ну ладно тебе, — подойдя к ней, Гермиона обняла её. — Я же сказала — прости. Идём лучше, я бабушку предупрежу, что ухожу.

При упоминании о Розе Друэлла вмиг изменилась в лице, сбросив с себя напускную печаль и, улыбаясь, спросила:

— Роза? Вот ведь старушка, знает, когда приезжать — вровень к нашей с Кигнусом свадьбе. Долго же её не было, почти два месяца.

Весёлое настроение Друэллы нисколько не удивило, напротив, она прекрасно её понимала — сама была счастлива от возможности вновь повидать свою весёлую Розу. Розье, будучи родом из Франции и живя здесь дольше самой Гермионы, не раз встречалась с миссис Дагворт, посему хорошо её знала. И сейчас подруги, обнявши друг друга и весело болтая о плане передвижения в магической деревеньке, направлялись в самый центр сада, где в данную минуту на излюбленной лавочке Гермионы восседала Роза Дагворт-Герйнджер, оборачиваясь на весёлый хохот молодёжи.

— Девочки мои, — добродушно отозвалась старушка, — рада, что утро для вас выдалось весёлое. Вы аж светитес, — улыбаясь, пожилая женщина похлопала ладонью по лавочке, приглашая их присесть рядом.

— Роза, это вы — причина моего счастья. Я очень рада вновь повидаться с вами, — Друэлла слегка нагнулась, целуя старушку в щёку.

— И мне приятно, детка.

— Бабушка, мы ненадолго, — извиняющимся тоном начала Гермиона, — я обещала Друэлле посетить с ней местные магазины для новобрачных.

Женщина чуть прищурила свои глаза, с хитрецой поглядывая на черноволосую девушку.

— И куда же вы жизнь торопите, детки? — спросила она улыбнувшись. — Ох, уж мне эта дань аристократическим традициям.

— Роза, тут дело в любви. А если она есть, зачем же тогда ждать?!

— Ну, если тут замешана любовь, тогда лучше идти, пока берут... — Роза запнулась на секунду, прежде чем приглушёно произнести следующие слова. И в этих словах звучало столько горести и тоски, — ...не дожидаясь, когда тебя насильно женят на малоприятном тебе человеке.

— Бабушка, что-то не так? — голос старушки обеспокоил внучку.

— Нет, милая... — женщина улыбнулась Гермионе краешками своих губ и, вознеся свою руку вверх, убрала с её лица выбившуюся из причёски прядь волос. — Ступайте. А я ещё чуток здесь посижу.

* * *

Три часа. Три часа им понадобилось, чтобы наконец-таки остановиться на каком-то определённом магазине, всецело удовлетворявшем желания Друэллы. Гермиона чувствовала жуткую усталость и боль в ногах от бесконечной, непрерывающейся беготни по улочкам, очень напоминавшим ей Косой переулок в Англии, за исключением явно выраженного французского стиля, отражающегося в дизайне каждого строения. И когда вся их небольшая компания зашла в бутик под названием «Jeunes mariés», миссис Риддл с благодарностью Мерлину, что позволил подруге хоть на чём-то остановить свой выбор, уселась в мягкое тёмно-зелёное кресло викторианской эпохи напротив примерочных кабинок, пока Анетт и её дочь принялись выбирать понравившиеся им платья для примерки.

Она, прикрыв глаза, откинулась на спинку кресла, думая, будет ли прилично снять с себя туфли в общественном месте, чтобы дать ногам хоть чуточку отдыха. Наплевав на это самое приличие, она стянула с себя обувь, ощущая лёгкое покалывание в стопах, как бывает, если обувь мала на размер, а может, и того больше. В последнее время необоснованная ничем усталость преследует ее, начиная с самого пробуждения, и к середине дня Гермиона, утомленная, с отёкшими ногами, только и мечтает, что о ночи, когда можно будет лечь в кровать и уснуть.

— Хвала Мерлину! — в соседнее кресло со вздохом опустилась Анетт Розье. — Она-таки выбрала пару платьев, правда осталась недовольна, что последней коллекции не оказалось. По мне так и на том спасибо, что хоть чем-то смогли заинтересовать мою неугомонную дочь.

— Как я вас понимаю, Анетт, — еле ворочая языком, проговорила Гермиона, приоткрывая глаза. — Я тоже устала от этой беготни. Никогда особо не любила ходить по магазинам.

— Ты что-то бледная, — встревожено сказала миссис Розье. — Не стоило идти с нами, если чувствуешь себя нехорошо. Думаю, Друэлла пережила бы твоё отсутствие. Ну или хотя бы поняла.

— Нет, всё нормально. Просто эти забеги меня утомили.

— Да, но знаешь, я вот смотрю сейчас на свою красавицу дочь, на её лучащиеся радостью и счастьем глаза, и ни о чём не жалею. Она сейчас счастлива, и я тоже. Жаль только, Адриану никак не повезёт...

Невзначай брошенные слова Анетт о своём сыне вызвали у Гермионы сожаление с большой долей собственной вины в его неудачах на любовном фронте. Сколько бы она не уверяла себя, что никогда не давала Адриану повода думать об их совместном будущем, у неё было гнетущее чувство, что именно она-то и сломала его, сделав из когда-то весёлого парня хмурого и замкнутого человека.

— Не пойми меня неправильно, я ни в чём не виню тебя, девочка, — продолжала женщина, — я была уверена, что увлечение, которое испытывал мой сын в отношении тебя, ни к чему бы хорошему не привело. Вы не пара, как бы кому не хотелось, — она с глубокой досадой на лице грустно улыбнулась ей. — Знаешь, ведь у него никого не было с тех пор, как он расторгнул помолвку с Элен. Она была взбалмошна, где-то эгоистична... этого и следовало ожидать. Тогда той девчушке было всего семнадцать.

— Элен? — переспросила Гермиона, не понимая, о ком сейчас идёт разговор.

— Да, Элен... — и чуть смущаясь, добавила: — Та, что якобы предала моего сына с твоим мужем. Прости, — извинилась она, видимо предположив, что слишком много сказала и не самое лучшее, — по мне, так она просто банально сбежала. У моего сына очень сложный характер... Ты чего туфли сняла? — неожиданно сменив тему, спросила Анетт, словно только заметила неприлично оголенные стопы Гермионы.

Гермиона по-быстрому решила исправить свою оплошность, натягивая их обратно, попутно причитая об изматывающей ходьбе и вследствие чего жутких отёках.

Из ближайшей кабинки показалась голова, а затем и целиком вся Друэлла, выглядящая словно загадочная принцесса в свадебном платье. Кремовая органдина, окутанная туманной дымкой из тафты, идеально сочеталась с кружевной отделкой лифа, не перегруженного деталями. И бессчетное количество драгоценных камней, которыми было украшено платье, могло заставить любую женщину блистать в таком наряде.

Гермиона слишком резко вскочила со своего кресла, отчего почувствовала лёгкое головокружение и очередную ноющую боль в ногах. И чтобы обезопасить себя и не упасть, она обратно присела, пытаясь скрыть своё недомогание. И как оказалось бессмысленно:

— Гермиона, — Друэлла поспешила подойти к ней, настолько быстро, насколько позволяло длиннющее платье. — Гермиона, ты чего? — приседая перед ней на корточки, спросила подруга.

— Это просто усталость. Она меня уже доняла совсем.

— Гермиона, а может твоим недугам имеется другое название — беременность, например? — выдала свои выводы Анетт, задумчиво рассматривая её.

От столь интересного предположения её обычной усталости она даже расхохоталась на весь магазин. Она живо представила ступор своего мужа, если бы это было так, да и свой тоже. Гермиона не готова к таким виражам в своей судьбе. У неё учёба, работа, у неё большие планы на свою личную жизнь, и ребёнок пока не входил в эти самые планы.

«Ну, как они могли списать мои расшатавшиеся нервы на такой... такой... бред!» — подумала она, утирая ладонью слёзы смеха на глазах.

— Это просто нервы...