Второй курс. If we could turn back time (гет)

1 сентября 1992 года. Площадь Гриммо, 12

Сборы четырёх мальчишек, не отличающихся собранностью, назад в школу превратились в хаос! Сириус и недовольная тем, что её привлекли к этому, Рита пытались проследить, чтобы никто ничего не забыл, а также не набирал с собой ничего лишнего. В случае с близнецами, затея, конечно, была обречена на провал, но Сириус «великодушно» уступил Рите эту возможность и теперь слушал отголоски ругани со следующего этажа, пока она пыталась не дать близнецам взять в школу что-либо по-настоящему опасное. Он, конечно, не сомневался, что близнецы все равно умудрятся протащить контрабанду или закажут потом нужное прямо в школу, или докупят все в Хогсмиде. Так что эта борьба была исключительно показательной, больше даже для Риты, чтобы показать, что он не во всем идёт у мальчишек на поводу. Пусть это и было неправдой.

Сам же Сириус помогал собираться Рону и Гарри. С ними тоже пришлось повоевать, но гораздо меньше: они хотели взять в школу маггловскую одежду, в которой ходили летом на рок-концерты, потому что им казалось, что та выглядит очень круто. И Сириус был с ними согласен, но пришлось убедить ребят, что чопорные дети волшебников не оценят маггловский прикид по достоинству, а преподаватели и вовсе снимут баллы за неподобающий внешний вид.

В остальном же их сборы шли куда спокойнее, так что было неудивительно, что Гарри, Рон и Сириус успели выпить по чашке горячего шоколада в гостиной, ожидая, когда, наконец, спустятся Фред, Джордж и Рита. Последние появились внизу за пятнадцать минут до отхода поезда. Рита, злая и вымотанная, мимоходом поцеловала Сириуса и потащила близнецов к камину.

— Мы пойдём первыми, иначе эти шалопаи что-нибудь ещё утащат! — сказала она, едва не прожигая взглядом близнецов, с хитрым ухмылками тащивших свои чемоданы следом. — Берите летучий порох и чётко произнесите: «Вокзал Кингс-Кросс». Фред, ты первый.

— Рита, а вы уверены, что я Фред? — картинно приложив руку к сердцу, произнёс близнец, на которого показала Рита. — Нет, я понимаю, вы мне только приемная мать, но мы же провели лето вместе, а вы все ещё не можете нас различить? — он театрально приложив руку ко лбу, словно его оскорбили в лучших чувствах.

— Хорошо, Джордж, значит, ты первый, — закатила глаза Рита, указывая на камин.

— О, нет, неужели вам все равно, каким именем меня называть?! — продолжил ломать комедию близнец под едва сдерживаемый хохот Сириуса за спиной.

— Поезд отходит уже менее чем через пятнадцать минут, и у нас нет времени на ваши игры, — процедила Рита. — Так что тот, на кого я укажу, берет порох и шагает в камин. Фред, Джордж — мне без разницы. Разыгрывать будете кого-нибудь другого и в более подходящее время!

Первый из близнецов, перестав спорить, исчез в камине, и Рита протянула коробку с летучим порохом второму.

— Бессердечная вы женщина, Рита, — с тоской заметил тот, набирая горсть пороха, прежде чем шагнуть в камин и улететь вслед за братом.

Рита шумно выдохнула и устало прикрыла глаза.

— Нет, ты однозначно будешь мне должен, Сириус Блэк!

— Конечно, дорогая, — беспечно отозвался Сириус и галантно улыбнулся. — Вечером поужинаем в «Опале», только ты и я.

Рита улыбнулась ему, явно довольная предложенной взяткой.

— Тогда договорились. А я побежала спасать вокзал от этих ходячих бедствий! Мы пойдём вперёд, так что не отставайте.

Рита скрылась в зелёном пламени, и Сириус встал с дивана, потягиваясь.

— Что же, не будем заставлять даму ждать, — подмигнул он младшим мальчишкам. — Давай, Гарри, ты первый.

Поттер подскочил с дивана и, подхватив чемодан и пустую клетку Хедвиг, радостно побежал к камину. Его безумно впечатлило перемещение по каминной сети!

Гарри перехватил клетку и чемодан в одну руку, второй зачерпнул горсть пороха, переступил через низкую решетку и, бросив порох под ноги, чётко произнёс:

— Вокзал Кингс-Кросс.

Пламя пыхнуло, на секунду поглотив фигуру Гарри, но ничего не произошло. Гарри недоуменно наклонил голову под непонимающим взглядом Сириуса и Рона.

— Какого гиппогрифа?.. — удивлённо протянул Сириус, подходя ближе к камину. — Попробуй ещё раз.

Он протянул Гарри коробку с порохом, тот зачерпнул горсть и снова бросил под ноги, произнеся пункт назначения. Снова никакого результата.

— Так, Рон, попробуй ты, — Сириус помог Гарри переступить назад, и на его место в камин залез Рон.

— Вокзал Кингс-Кросс, — произнёс Рон, но результат оказался таким же, как до этого у Гарри. Взмывший огонь на секунду лизнул тонкую мальчишескую фигуру, но не возымел должного эффекта, обратившись в пепел под ботинками.

Сириус ощутимо напрягся, силясь понять, что происходит.

— Так, пусти меня, — он сам шагнул в шустро освобожденный Роном камин и попытался переместиться. Никакого эффекта. Холодное магическое пламя, которое всего несколько минут назад без проблем унесло близнецов и Риту, превратилось просто в спецэффект, как в маггловских фильмах.

Сириус посмотрел на часы, минутная стрелка на которых была уже в опасной близости от времени отправления.

— Ладно, новый план, — хлопнул он в ладоши, выбираясь из камина. — Пойдём наружу, аппарируем.

Взмахом палочки Сириус уменьшил чемоданы и клетку, чтобы убрать их в карман и освободить руки, а затем первым зашагал к задней двери, ведущей в скрытый от маггловских глаз двор. Рон и Гарри поспешили следом. На улице было уже тепло; поезд отходил днем, а не с самого утра. Лёгкий ветерок трепал волосы Сириуса, когда тот, взяв мальчишек за руки, попытался аппарировать.

Безуспешно.

Ощущения были, словно на придомовую территорию были наложены антиаппарационные чары. Хотя это точно было не так. Защита стояла только на здании, не позволяя аппарировать лишь внутри, а рядом с домом таких проблем не должно было быть.

— Главный вход, — коротко скомандовал Сириус, утаскивая крестника и его лучшего друга вслед за собой.

Они вышли на крыльцо, попытались аппарировать снова и снова, но опять потерпели неудачу. Сириуса эта ситуация уже начала злить!

Он потащил ребят дальше, думая найти пределы купола, который неизвестный недоброжелатель наложил на дом, и аппарировать из какой-нибудь подворотни, отведя глаза магглам. Но его план обломался на первом же шаге: он не смог сойти с последней ступени крыльца, упершись в невидимую стену. Выпустив руки мальчишек, Сириус ударил по этой стене кулаком: полупрозрачные волны разошлись по поверхности рябью, переливаясь всеми цветами радуги. Это могло бы быть даже красиво, не окажись они заперты внутри этого мыльного пузыря!

— Сириус, что происходит? — робко спросил Гарри.

— Не знаю, Гарри, — искренне ответил Сириус. — Одно знаю точно — нас кто-то запер здесь. А вот кто и зачем — это уже другой вопрос.

— И что же нам делать? Поезд вот-вот уйдёт! — в голосе Рона сквозила лёгкая паника.

— Мы разберёмся, Рон, не волнуйся, — заверил его Сириус. — Пойдём назад в дом, попробуем последний быстрый способ. Мик!

Едва переступив порог дома, Сириус тут же позвал домовика.

— Чем Мик может помочь мастеру Сириусу? — ушастый молодой эльф в бандане (с символикой рок-группы), повязанной на манер набедренной повязки, появился перед ним и тут же склонился в полупоклоне.

— Перенести нас на вокзал Кингс-Кросс, на платформу девять и три четверти.

Эльф протянул лапки Гарри и Рону, а Сириус снова взялся за свободные ладошки мальчишек. Прикрыл глаза, ожидая рывка, но его не последовало.

— Простите, мастер Сириус, но Мик не может.

Сириус открыл глаза, чтобы увидеть, что эльф весь сжался и дрожал, потому что не смог выполнить приказ.

— Странно… — задумчиво пробормотал Сириус. — Большинство антиаппарационных куполов не учитывает магию эльфов, как способ перемещения…

— Мик чувствует магию другого эльфа, которая блокирует дом, — негромко добавил эльф, оттягивая уши вниз.

— Эльфа? — растерянно переспросил Сириус, направившись в гостиную и жестом показав мальчишкам следовать за ним. — Это кто-то из наших?

— Нет, мастер Сириус, — после секундной заминки ответил Мик, замерев на месте и прикрыв глаза. — Мик знает отпечаток магии всех эльфов в доме, включая Кричера, но это не они.

Сириус задумчиво упал на диван, пытаясь понять, кто и зачем мог бы послать своего эльфа заблокировать его дом на Гриммо. Увы, в голове было пусто, и часы, как назло, пробили двенадцать, знаменуя отход Хогвартс-экспресса, на который Гарри и Рон безнадежно опоздали.

— Садитесь, что вы стоите! Мы уже никуда не спешим, — махнул он рукой ребятам. — Я попробую разобраться, что происходит и попробую с кем-нибудь связаться…

— Нас исключат?.. — замялся Рон.

— Конечно же нет, — махнул рукой Сириус. — Не слушайте все, что говорит Гермиона. На моей памяти, никого не отчисляли за опоздание на поезд.

Гарри и Рон с облегчением выдохнули, и Сириус невольно улыбнулся. Мальчишки!

— В обычной ситуации можно отправить сову декану, чтобы вам открыли школьный камин… Кстати, Мик, отправься в совятню и попробуй выпустить Меркьюри за окно. Надо проверить, сможет ли сова вылететь за купол.

Домовик кивнул и исчез с тихим хлопком.

Сириус же тем временем решил проверить следующий способ связи, наколдовав Патронус — переливающегося серебром пса, напоминающего его анимагическую форму, — и записал короткое сообщение Рите, которая, наверняка, извелась, когда Сириус с Гарри и Роном не явились к отходу поезда.

— Нас кто-то запер, не можем выйти из дома. Попробуешь вернуться?

Патронус кивнул, принимая сообщение, устремился в стену, но вместо того, чтобы пройти насквозь, рассыпался на мелкие искры. Сириус выругался:

— Мордред! А я надеялся, сработает…

— Ва-ау-у, — восхищенно протянули мальчишки, пораженные видом серебряного пса.

— А что это за заклинание? — спросил Гарри. — Призрак-посыльный?

— Нет, — хохотнул Сириус. — Это не призрак, а Патронус. И передавать сообщения — не основная задача этого заклинания, а хитрый трюк, придуманный во время войны.

— А что ещё оно может? — заинтересованно спросил Рон.

— В первую очередь, оно создано для защиты от дементоров. Слышали о таких? — Сириус сделал паузу, дождавшись кивка от Рона и мотания головой от Гарри. — Дементоры — это стражи Азкабана, тюрьмы для волшебников. Противнейшие твари, которые питаются хорошими воспоминаниями людей.

— Как можно питаться воспоминаниями? — недоуменно спросил Гарри.

— Ох, поверь, Гарри, ты не хочешь этого знать! — Сириус невольно поежился. — В магическом мире возможно и не такое! Но лучше просто поверьте мне на слово, парни, встреч с дементорами лучше избегать любой ценой! Эти твари выпьют вас досуха, пока в вашей памяти не останется ничего светлого и обнадеживающего. Рядом с ними жизнь кажется одной бесконечной чёрной полосой — такой безнадежности врагу не пожелаешь!

Сириус смолк, запрокинув голову и крепко-крепко сомкнув веки, силясь прогнать болезненные воспоминания. Некоторые из них все ещё заставляли его невольно вздрагивать — те редкие моменты, когда он находился в камере не в виде собаки, а в виде человека во время проверок. Ему было очень тяжело, когда дементоры накидывались на него с удвоенной силой, потому что он не был сломлен, а в его душе теплился уголек надежды.

— Прости, что спросили, — ответил за двоих внезапно более чуткий Рон.

— Да, Сириус, прости, — вклинился Гарри. — Я забыл, что ты был в этой тюрьме и рядом с… ними…

— Да ладно, — легко махнул рукой Сириус. — Это уже не важно! Вы же не со зла. Главное, я здесь с вами, а дементоры, Азкабан, приговор и подстава — все осталось в прошлом.

Повисла неловкая пауза, пока мальчишки, потупив взгляд, подбирали слова, а Сириус просто дышал, приводя мысли в порядок и запирая под замок воспоминания о времени в Азкабане. В такие моменты он был даже благодарен родителям, которые через все его сцены и истерики все равно вдолбили в него азы окклюменции. Их было недостаточно, чтобы защититься от вторжения в мысли, но хватало, чтобы хотя бы заметить сам факт вторжения и, чем Сириус правда пользовался — это сортировкой мыслей и чувств.

Хлопок, с которым вернулся Мик, заставил всех чуть дернуться, но это разорвало неловкую тишину.

— Плохие новости, мастер Сириус, — не стал подслащивать пилюлю домовик. — Меркьюри, едва вылетев за окно, врезался в тот же барьер. Бедный, бедный Меркьюри!.. Он так переполошился, когда не получилось выбраться, что Мику пришлось поймать его магией и запереть в клетке.

— Спасибо, Мик, — рассеянно ответил Сириус, ещё одна попытка которого выбраться провалилась.

Сириус взъерошил отросшие волосы, пытаясь придумать ещё варианты связи с внешним миром. Камин заблокирован, аппарировать нельзя, ни с использованием обычной, ни эльфийской магии, просто выйти — тоже, да и совы через барьер не пролетали. Можно попробовать обратиться в собаку и проверить, пропускает ли барьер анимагов, хотя вероятность успеха крайне мала, а свой секрет Сириус пока не раскрыл никому, кроме Джерома, который и так был в курсе. Так что никто из семьи: ни Гарри с Роном, ни Фред с Джорджем, ни Рита, — не знали, что Сириус является незарегистрированным анимагом, и пока у него не было необходимости раскрывать эту карту.

— Мик, сделай Гарри и Рону какао, — он встал из кресла и отдал распоряжение эльфу. — Мне нужно подумать. Будьте пока здесь.

Мальчишки не стали спорить и остались на диване ждать, пока он что-то придумает. И Сириус, кивнув им, вышел в холл и уселся на нижнюю ступеньку лестницы в раздумьях.

Сириус, при всей своей показной открытости и безалаберности, чувствовал, что с принятием титула главы рода, а также со вступлением в подковерные игры Лонгботтомов, он стал гораздо серьёзнее подходить к вопросу доверия. Рита не знала, что он магически ввёл в род близнецов, но не представил камню её, никто не знал, что Сириус является анимагом, все лето Сириус не общался с Лонгботтомами открыто, делая вид, что поддерживает ссору Гарри и Рона со «скользкими слизеринцами, надеявшимися втереться в доверие». Сириус чувствовал, что Шляпа говорила правду во время его распределения, что из него тоже вышел бы достойный слизеринец. Родители бы гордились им.

Воспоминание о родителях привычно кольнуло в груди. Он так и не нашёл в себе сил поговорить с их портретами после возвращения домой. С портрета матери он слышал лишь крики и упреки с момента как он переступил порог дома и до момента, как смог отклеить её портрет от стены и спрятать куда подальше. Титул главы рода он принял сильно позже, но за несколько прошедших лет так и не решился на разговор с родителями. Сперва в нем полыхала, как он считал, ненависть — сказывался «теплый» приём сына портретом Вальбурги. Однако со временем Сириус смог дать себе отчёт в том, что это была просто обида, которую всегда испытывает менее любимый в семье ребёнок. Ему всегда хотелось простого одобрения со стороны родителей, слов поддержки, безоговорочной любви и принятия. Он не просил принимать его выбор, не просил гордиться им. Он просто хотел, чтобы его любили.

Рассуждения о способах связи с внешним миром должны были сохранить боевой настрой Сириуса, но вместо этого ввели в меланхолию. Потому что единственный вариант, который пришёл ему на ум, требовал зайти в портретную галерею, где он не смог бы избежать встречи с отцом.

И прежде чем идти туда, нужно было определиться, у кого просить помощи, и кто из родственников, чьи портреты висели в нескольких местах, мог бы помочь. Финеас Найджелус отпадал сразу — он мог бы связаться лишь с Дамблдором, пускать которого на порог своего дома Сириус не собирался, да и быть в должниках у дражайшего директора было бы совершенно некстати. Нет, его можно было поставить в известность постфактум или и вовсе ограничиться уведомлением Макгонагалл о том, что двое её студентов прибудут в школу позже. Портреты политиков из семьи Блэк можно было найти в Министерстве, но предавать сложившуюся ситуацию огласке, обратившись за помощью в Министерство, было по меньшей мере глупо. В Мунго тоже висела пара портретов Блэков, но от колдомедиков не было пользы в сложившейся ситуации, так что их Сириус тоже отмел. И оставались лишь портреты многочисленных представителей семьи Блэк, висящие по поместьям других древнейших и благородных семей, которых в свое время сочли достаточно чистокровными, чтобы породниться с самими Блэками. И из таких семей, самым логичным было попросить о помощи Лонгботтомов, так что оставалось дело за малым — узнать, были ли в семье Блэков невесты из их рода, которых увековечили бы в фамильной галерее под новой фамилией, и сохранили ли Лонгботтомы у себя портреты тех, кто перестал носить их фамилию.

Так что, приняв решение, о чем нужно будет расспросить своих предшественников, Сириус решительно встал со ступеньки.

— Ты куда? — спросил его Гарри, из-за двери в гостиную следивший за изменением выражения лица задумавшегося крестного.

— В галерею, — не стал скрывать Сириус. — Посоветуюсь с предками, что можно сделать и кого позвать на помощь.

— А можно с тобой? — с воодушевлением подпрыгнул Гарри, уже не скрываясь за тяжёлой створкой.

— Не сегодня, — чуть нахмурившись, ответил Сириус. — В другой раз.

Гарри поник, но не стал спорить. Это было единственное ограничение, которое Сириус наложил на всех жителей своего дома, включая даже Риту — если дверь заперта, то входить туда нельзя. Таких запертых помещений, в которые он никого не собирался пускать, было всего два: спальня его матери, которую он полностью отдал Кричеру, чтобы старый эльф мог проводить время в месте, которое столько значило для его любимой хозяйки, и картинная галерея, в которой могли найтись излишне болтливые портреты, и пока что подпускать к ним мальчишек и, тем более, Риту он не собирался. Последняя все же была в первую очередь журналисткой, и только потом — женщиной. Так что Сириус, как бы галантно ни обхаживал её, так и не почувствовал отклика в своей душе. Она была привлекательной, достаточно интересной, с ней было весело коротать вечера как в гостиной за бокалом вина и перемыванием косточек очередному несчастному, так и в постели. Но Сириус понимал, что исчезни Рита из его жизни — он не будет страдать. И из этого сделал простой вывод — он не полюбил её так, как Джеймс — Лили, как Ремус — Пандору, как Джером — Августу. Он просто играл на публику, порой из одного зрителя — самой Риты. И потому он продолжал держать её в стороне, на расстоянии вытянутой руки, но при этом делать вид, что полностью открыт перед ней. Сириус умел обходиться с дамами так, чтобы те считали себя единственными и неповторимыми. И это было самым долгим его представлением.

— Не обижайся, Гарри, — Сириус подошёл ближе и потрепал крестника по волосам. — С некоторыми вещами я должен разобраться сам.

* * *

Картинная галерея на четвёртом этаже, несмотря на громкое название на деле была просто большой комнатой, в которую снесли все портреты со всего дома во время ремонта. Сириус ни разу не заходил сюда с момента, как отдал распоряжение убрать все из них с глаз долой и запечатать. И вот сейчас он стоял на пороге, неловко переминаясь с ноги на ногу, словно нашкодивший мальчишка, ожидающий наказания.

Только вот мальчишкой он не был. Он был действующим лордом Блэком, которому не пристало страшиться портрета отца, не говоря уже о портретах более дальних родственников. Тем более что у него сейчас было к ним дело, не терпящее отлагательств.

Собравшись с мыслями, Сириус нацепил на лицо маску уверенного в себе аристократа и толкнул дверь. Комната встретила его неприветливым полумраком из-за зашторенных окон.

Взмахом палочки Сириус невербально зажег лампы, после чего шагнул внутрь, плотно закрывая за собой дверь и запирая её заклинанием, поверх набрасывая заглушающее — на всякий случай. Затхлый воздух комнаты, в которой затанцевали пылинки, душил. И Сириусу хотелось покончить с этим как можно скорее, чтобы быстрее выйти наружу.

— Всем доброго дня, — как ни в чем не бывало приветствовал он портреты, нарисованные на них люди недовольно жмурились от внезапно нарушившего их покой света.

— Гляньте-ка, кто пришёл! — подала голос одной из первых старушка с ближайшей к входу картины.

— Лорд Блэк почтил нас своим присутствием! — саркастично протянул дед Сириуса, вызвав целый ряд смешков: недовольных и раздраженных.

— Блудный сын вернулся, — последний голос, на контрасте, говорил без неприязни. И Сириус с облегчением узнал в нем голос Ориона.

— Здравствуй, отец, — он остановился напротив большого портрета, с которого на него взирал Орион Блэк, правда, на несколько лет старше, чем его помнил Сириус, когда они виделись в последний раз.

— Рад видеть тебя в добром здравии! — с искренней заботой произнёс Орион так, что Сириусу стало даже неловко, потому что он точно не заслуживал того тепла, с которым говорил с ним отец.

— Не надо… — он неловко сглотнул, подбирая слова. — Делать вид, что рад мне. Я пришёл по делу и скоро уйду. Не буду мозолить тебе глаза.

— Почему же ты счел, что я делаю вид, Сириус? — собственное имя из уст отца раскаленным металлом резануло по чувству вины, о котором Сириус даже не подозревал, пока не переступил порог. — Я правда рад, что мой сын жив, и что он снова дома.

— Но я же позор семьи Блэк! — выпалил Сириус обидные слова, которые не раз слышал в свой адрес. — Вы же с матерью были счастливы, когда я ушёл из дома!

— Не приписывай нам с Вал те чувства, которые ты хотел, чтобы мы испытывали, — припечатал Орион, нахмурив кустистые брови. — Мы никогда не желали, чтобы наши сыновья отворачивались от нас. Мы хотели для вас лучшего будущего, пусть вы и не могли понять всей картины.

— И как же служба Волдеморту могла привести нас к этому будущему?! — зло выплюнул Сириус. — Регулус вот приобрёл рабскую татуировку. Будешь утверждать, его выбор, который вы всячески поддерживали, оказался верным?

— Нет, не буду, — качнул головой Орион. — Мы ошиблись, когда поверили, что Тёмный Лорд приведёт нас к лучшему будущему. И эта ошибка стоила нам обоих сыновей.

Сириус неверяще отступил на шаг, часто моргая, чтобы прогнать непрошенные слезы, предательски щиплющие глаза. Отец никогда не признавал своих ошибок, поэтому Орион с портрета виделся для него незнакомцем.

— Вы знаете, что случилось с Регом? — неловко спросил он, отводя взгляд.

— Нет, — качнул головой Орион. — Знаем лишь то, что в один день его ветвь на семейном древе посерела. Так мы и поняли, что он не вернётся домой.

— Я расскажу тебе, — Сириус обвёл взглядом комнату, каждый портрет в которой насторожился, прислушиваясь к разговору сына с отцом. — Но в другой раз. Не при стольких лишних ушах.

— Это оскорбительно, юноша! — раздался противный голос с портрета в дальнем углу. — Как смеете вы не доверять собственной семье?!

— Ах, господин самый-нелюбимый-директор-Хогвартса! — Сириус присмотрелся, безошибочно узнав Финеаса Найджелуса Блэка. — Простите, но вы же буквально шпионите для нашего дражайшего директора.

— Я бы выпорол вас за оскорбление! — возмутился тот. — В первую очередь я — Блэк, и только потом — бывший директор.

— Он прав, Сириус, — мягко вставил Орион. — Все портреты в этой комнате в первую очередь верны роду Блэк, так что никакая конфиденциальная информация не покинет этих стен, особенно если ты, как действующий Глава, дашь на это прямой запрет. Тогда ни Дамблдор, ни кто другой не сможет вытащить из нас эту информацию без твоего ведома и согласия.

Сириус задумчиво почесал подбородок с отрастающей щетиной.

— В таком случае, давайте сразу, ради профилактики. Я, лорд Сириус Орион Блэк, запрещаю вам всем распространять любую информацию, полученную от меня в этой комнате, как и сам факт того, что я здесь побывал.

Мягкое лиловое свечение на секунду окутало рамы портретов, и Сириус вздохнул с облегчением, зная, что никакая информация не покинет пределы этой комнаты без его ведома.

— Теперь поговорим, перестраховщик? — насмешливо спросил Финеас.

— Расскажи, что ты знаешь про Регулуса, — мягко напомнил Орион. — И после этого уже перейдём к твоей проблеме, ради которой ты вскрыл склеп, в который нас поместил.

— Простите, я назначу эльфа прибирать эту комнату, — неловко ответил Сириус под тихие, но уже довольно благосклонные смешки портретов.

А затем он на несколько минут погрузился в тяжёлый рассказ о судьбе своего непутевого брата. Портреты охали и вздыхали, прижимали нарисованные руки к лицам в неверии и утирали слезы, хотя Сириус никогда не думал, что портреты умеют плакать.

— Спасибо, что поделился, сын, — бесцветно ответил Орион, ни разу не перебивший его трагичный рассказ. — Теперь я понимаю, что мы были не правы, подталкивая вас с Регулусом к Риддлу. И я искренне рад, что ты думал своей головой, а не слушал нас.

Это признание пусть и было горьким, но согрело душу Сириуса.

— Спасибо, отец, — склонил он голову. — Но давай продолжим этот разговор в другой раз.

— Конечно, — Орион резко собрался с мыслями — вот бы Сириусу научиться так переключаться! — и с готовностью спросил: — Что у тебя стряслось?

— Мы с Гарри и Роном оказались заперты в доме: ни выйти, ни аппарировать, ни отправить Патронуса или сову не выходит. Я выяснил, что блокирующий купол на дом набросил домовой эльф, но кто именно и почему — без понятия, — он разочарованно развел руками.

— Наш дом очень хорошо спрятан, так что эльф со стороны его не найдёт, — задумчиво пробормотала столетняя, кажется, бабка, имени которой Сириус не знал.

— Значит, эльф должен был бывать здесь и никак иначе, — сделал логичный вывод Финеас.

— Ты спрашивал Кричера? — спросил отец. — Может, он узнает отпечаток. Все же он служит Блэкам уже не одно столетие, должен помнить всех эльфов.

Сириус раздраженно ударил себя по лбу. Как же он не подумал?!

— Я идиот, отец, как вы с мамой и говорили! Кричер!

Дряхлый эльф появился перед Сириусом, но не склонился в поклоне. Впрочем, Сириус и не настаивал. Хотя бы обошлись без его привычного потока ругани — Кричер и так стал мягче, после того, как Сириус принял титул Главы рода.

— Кричер, ты можешь сказать, что за эльф блокирует возможность выйти из дома?

Кричер на секунду задумался, прикрыв глаза, после чего дал краткий ответ:

— Добби.

— Вот так просто?! — закатил глаза Сириус, поражаясь собственной несообразительности. — Чей это эльф?

— Хозяйка Вальбурга подарила его своей любимой племяннице Нарциссе на свадьбу, — проскрипел Кричер.

Сириус застонал. Можно было избежать разговора с портретами, если бы он додумался спросить Кричера. Конечно, без надобности беспокоить вредного домовика он не собирался, потому что тот, только после выделения ему комнаты с портретом Вальбурги, перестал сквернословить при виде нелюбимого хозяина. Так что нет, сам Сириус не обратился бы к Кричеру без наводки.

Правда, все равно оставался вопрос, зачем Цисси или её мужу мешать отъезду Гарри и Рона в школу? Но об этом он собирался спросить их уже лично.

— Так, вы его слышали, дражайшие предки! — Сириус отмахнулся от Кричера, и тот исчез, а он сам повернулся к портретам. — Признавайтесь, у кого есть рама в Малфой-мэноре!

Портреты неловко переглянулись, переводя взгляд друг на друга.

— Что, серьёзно? Мы впервые породнились с Малфоями через Цисси? — простонал Сириус.

— Она могла забрать с собой разве что портрет Вал, — подал голос отец. — Но не знаю, сохранила ли она раму, при условии, что портрет твоей матери начал сходить с ума первым, когда род остался без наследника. Не говоря уже о том, после того как ты вернулся, ты запечатал её на домашнем портрете и запер в одиночестве.

С каждым новым словом отца, Сириуса обуревал сильнейший стыд. Как бы он ни презирал мать, как бы ни был зол, все равно она не заслуживала такой судьбы.

— Что же, похоже сегодня у меня день семейного воссоединения, — взъерошил волосы Сириус. — Спасибо вам всем за помощь. Я ещё как-нибудь зайду.

* * *

Умиротворенному дню Нарциссы Малфой, которая планировала провести его в одиночестве, пока Люциус был в Министерстве, а Драко ехал в Хогвартс, не суждено было состояться.

Она переоделась в домашнее платье и неспешно снимала семейные драгоценности, сидя перед зеркалом. Вокзал, с которого отправлялось в школу новое поколение волшебников, всегда был полем боя, где редко пересекающиеся друг с другом волшебники вовсю щеголяли достатком, подчеркивая разницу в статусе. Что и говорить: поставь рядом безупречно одетую, с иголочки, Нарциссу рядом с какой-нибудь магглорожденной помощницей мадам Малкин, которая провожала своего сына прямо в форменной мантии. Они были словно из разных миров, и пропасть между ними была почти непреодолимой. Удача улыбалась волшебникам из низших слоев общества очень редко, но за последний год таких историй успеха было немало: сперва писака-Скитер удачно выскочила замуж за самого Сириуса Блэка, потом все дети Уизли оказались пристроены или усыновлены семьями с безупречной репутацией, а из недавних новостей — Ремус Люпин отрекся от своего угасающего рода и стал Лордом совсем молодого рода Лавгудов, что существенно повысило его статус в глазах аристократии. Подобные мезальянсы — редкость для магического мира, так что кучность подобных событий поражала леди Малфой.

Но долго размышлять на эту тему ей не удалось, потому что тишину пустого дома прервал скрипучий голос, которого она не слышала много лет.

— Замечательно выглядишь, Нарцисса!

Похвала застала её врасплох, и Нарцисса резко обернулась, роняя изумрудную сережку на пол, бесшумно, потому что та утонула в тяжелом ворсе ковра, напрочь позабытая. Нарцисса же только неловко открывала и закрывала рот, пытаясь понять, не мерещится ли ей.

В портретной раме над диваном, которая пустовала последние несколько лет, появилось родное лицо — пожилая леди с волосами, затянутыми в тугой пучок.

— Тетушка Вальбурга? — неверяще переспросила Нарцисса.

В последний раз, когда Вальбурга посещала этот портрет, её уже поглотило безумие, потому что род Блэк остался без Лорда и наследников, а единственный живой сын отрекся от них и прозябал в Азкабане. И запертая в пустом и умирающем доме Вальбурга умирала вместе с ним, пусть даже как портрет.

Но сейчас её взгляд был ясным, а уголки губ приподнимались вверх в намёке на улыбку, что существенно разнилось с тем, какой она предстала перед Нарциссой в прошлый раз. Это была приятная, пусть и совершенно неожиданная перемена.

— Нарцисса, следи за манерами! — наставническим тоном произнесла Вальбурга. — Разве я учила тебя нелепо открывать рот, когда ты удивлена?

Нарцисса расплылась в искренней улыбке. Строгая тетушка Вал всегда выделяла её среди своих племянниц: не такая бунтарка, как Андромеда, и не такая грубиянка, как Беллатрикс, Нарцисса была её идеальной воспитанницей.

— Простите, тетушка, — Нарцисса встала и подошла ближе к портрету. — Просто вы так давно не навещали меня, что я растерялась.

— Мы обязательно обсудим прошедшие годы, — кивнула Вальбурга. — Но сейчас я прошу твоей помощи для Сириуса.

— Вы помирились? — Нарцисса с удивлением прижала ладошки ко рту.

— Манеры, Цисси! Сириус принёс извинения, но я ещё не до конца готова его простить. Так что нам предстоит ещё долгий путь… — она замолкла, но в её взгляде уже не было злости. — Но об этом в другой раз. Для начала, открой, пожалуйста, этот камин для Сириуса. Он скоро к нам присоединится.

Нарцисса удивлённо наклонила голову, пытаясь понять, что задумала тётя, но не стала спорить, вытащила палочку и восстановила связь между Малфой-мэнором и Гриммо, 12. К её удивлению, камин не пыхнул, являя кузена.

— Что-то ещё? — спросила она у тетушки.

— Скажи, эльф, которого я подарила тебе на свадьбу, ещё у тебя?

Нарцисса удивлённо хлопнула ресницами, не понимая, к чему этот вопрос.

— Добби? Да, конечно. Он работает по дому, — кивнула она.

— У меня к тебе есть один вопрос, и я попрошу ответить честно. Приказывала ли ты, или твой муж, чтобы Добби заблокировал все входы и выходы из моего дома? — взгляд Вальбурги стал буквально ледяным, как это бывало, когда она отчитывала провинившихся сыновей или племянниц.

— Что? — удивлённо переспросила Нарцисса. — Зачем бы нам с Люциусом отдавать такой приказ? Да и вообще, Добби слушается только меня, Люциусу с ним тяжко приходится.

— Я услышала тебя, — кивнула Вальбурга. — Тогда можешь, пожалуйста, позвать Добби?

— Конечно, — пожала плечами Нарцисса. — Добби!

Лопоухий эльф в заношенной наволочке появился перед хозяйкой, тут же склоняясь в полупоклоне.

— Чем Добби может помочь хозяйке Нарциссе?

— Где ты сейчас был, Добби? — строго спросила того Нарцисса.

Эльф отступил на шаг и пробормотал:

— Стриг газон у западных ворот, как приказал хозяин Люциус.

— Ты в этом уверен, Добби? — проскрипела с портрета Вальбурга.

Эльф задрожал, но не успел ответить, потому что камин пыхнул зелёным, являя собравшимся Сириуса Блэка, которого сопровождал уже совсем дряхлый Кричер. Последний, оказавшись в комнате, шумно втянул носом воздух, после чего указал узловатым пальцем на Добби.

— Да, это он.

Добби заверещал и, упав на колени, начал биться головой об пол.

— Плохой, плохой, плохой Добби!

Сириус закатил глаза и, игнорируя завывания эльфа, повернулся к Нарциссе и Вальбурге.

— Мама, Цисси, благодарю за помощь, — кивнул он обеим. — Но теперь я бы очень хотел узнать, какого драного гиппогрифа я оказался заперт в своём собственном доме малфоевским эльфом. Можете начинать.

Он с размаху приземлился на диван, ожидая ответа.

— Тётушка Вал, а ему ты про манеры не выскажешь? — возмущенно спросила Нарцисса.

— Бесполезно, — махнула та рукой. — Впрочем, Сириус, Нарцисса говорит, что они с Люциусом не отдавали эльфу такого приказа.

— Так, может, его и спросим, пока он остатки мозгов себе не вышиб? — зевнув, спросил Сириус. — Мне ещё с МакКошкой разбираться, чтобы отправить Гарри с Роном в Хогвартс камином.

— Вы опоздали на поезд? — удивлённо спросила Нарцисса. — Добби, прекрати себя наказывать и отвечай на вопросы Лорда Блэка.

Добби не мог ослушаться прямого приказа, так что просто так и замер, стоя на коленях.

— Спасибо, Цисси, — хищно улыбнулся Сириус, переводя взгляд на эльфа. — Итак, Добби, кто приказал тебе заблокировать Гриммо?

— Никто, сэр. Добби сам.

Вальбурга на портрете удивленно приподняла бровь.

— О, да ты у нас своенравный эльф! Хозяева будут очень недовольны… — Сириус выразительно кивнул на поджавшую губы Нарциссу. — А зачем ты это сделал?

— Добби хотел защитить Гарри Поттера, сэр, — дрожа как осиновый лист, ответил Добби. — Гарри Поттеру нельзя ехать в Хогвартс, это слишком опасно!

— То есть, ты, эльф семьи Малфой, печешься о здоровье Гарри Поттера, игнорируя опасность для Драко? — фурией взвилась Нарцисса.

— Добби знает, что мастер Драко вне опасности.

— А что за опасность грозит Гарри? — раздраженно спросил Сириус.

— Тёмный артефакт, — выпучив глаза, пробормотал Добби. — Злой артефакт. Шепчет нехорошее.

— И откуда в Хогвартсе взяться темному артефакту? — всплеснула руками Вальбурга.

— Добби подложил. Кому-то из школьников.

— Тоже своевольно? — съехидничал Сириус.

— Н-нет, — побелел Добби.

— Кто дал тебе темный артефакт? — скрестив руки на груди, спросила Нарцисса.

Вариантов ответа было немного, но она хотела услышать это своими ушами.

— Мастер Люциус… — эльф резко ударился головой об пол. — Он хотел избавиться от артефакта и отдал его Добби.

Нарцисса закатила глаза. Люциус редко делал что-то за её спиной, и она доверяла ему. Но вот Сириус, с кровожадной улыбкой раскинувшийся на её диване, доверия к Люциусу не имел.

— Итак, что мы имеем? Твой дражайший муженек решил избавиться от некоего темного артефакта, подсунув его при помощи Добби школьникам. Эльф почуял темные эманации и решил, что предмет представляет весьма специфичную угрозу — для Гарри — и настолько испугался, что самовольно не позволил мальчику уехать в Хогвартс. Я ничего не упустил? А, и ты об этом ничего не знала.

— Да, выходит все так, — Нарцисса осела в соседнее кресло.

— Сириус, не делай поспешных выводов и поговори с Люциусом, — настойчиво произнесла Вальбурга, тормозя сына.

— Да почему вы все держите меня за импульсивного придурка?! — закатил глаза Сириус. — Конечно, я выслушаю Люциуса, прежде чем прибить!

— Сириус! — в два голоса возмутились Нарцисса и Вальбурга.

— Ладно, ладно, — отмахнулся Сириус. — Пошутить уж нельзя…

И если бы это и правда были лишь шутки! Нарцисса тяжело вздохнула, прекрасно понимая, что муж с кузеном не ладят, и, зная характер Сириуса, это правда может закончиться дуэлью.

— Люциус вернётся к восьми, — бесцветно произнесла она. — Тебе надо отправить мальчиков в школу, а потом возвращайся.

— Договорились, — кивнул, вставая с дивана Сириус.

— Но я позову ещё и Джерома Лонгботтома, вы же с ним ладите? — дождавшись утвердительного кивка, она продолжила. — Я не хочу, чтобы вы с Люциусом поубивали друг друга, так что, может, хоть при госте сможете поговорить как взрослые люди.

— Да не трясись ты так за своего муженька, Цисси, — хлопнул её по плечу Сириус. — Все будет в порядке. Но если хочешь призвать на подмогу нейтральную сторону — валяй.

Подозвав Кричера, Сириус исчез с ним в камине, а Нарцисса снова устало осела в кресле.

— Добби, займись газоном, который ты должен был подстричь, и не смей покидать пределы мэнора. Люциус с тобой вечером разберется.