Нет покоя голове в венце (джен)

Ботинок Саске задел край старой маски АНБУ, валявшейся на полу. Юноша окинул взглядом то, что осталось от штаб-квартиры Корня. Большая часть неисследованных путей была разрушена, остались только пустые коридоры и старые комнаты.

С активированным риннеганом и шаринганом подземный мир уже не был тем пыльным бесцветным местом, которое видел Наруто. Вместо этого перед ним открывался калейдоскоп цветов. Чакра до сих пор пронизывала всё здание, будто оно когда-то было живым. В некотором смысле, так оно и было.

Большинство печатей, защищавших Корень от посторонних, износились или перестали действовать после смерти Данзо, но несколько ещё осталось. Однако их было легко обойти: даже если одна из них взорвётся, ему только и надо что использовать способность риннегана и поменяться местами с ближайшим камешком.

Саске осознавал иронию того, что один из его самых продвинутых приёмов был, по сути, усиленной версией техники замены тела, но предпочитал на этом не зацикливаться.

Пока он бродил по заброшенным тоннелям, к нему с удвоенной силой возвращался прежний гнев.

Коноха. Деревня мошенников и лжецов. Дом Корня и таких, как Шимура Данзо. Деревня, которая уничтожила клан Учиха раз и навсегда.

Саске не был дураком. Шансы восстановить клан только с одним живым чистокровным членом близки к нулю. Даже если у него будут дети, которые потом заведут своих детей, сменится очень много поколений, прежде чем семья вырастет до размеров клана, и к тому времени кровь Учиха будет сильно разбавленной. Иногда он задавался вопросом, не этого ли хотел Итачи.

Он огляделся вокруг и попытался представить юного Какаши, бегущего по этим коридорам. Возможно, всё ещё с шаринганом, горящим в темноте. Юный Какаши, одураченный Шимурой Данзо, но каким-то образом всё ещё живой, несмотря на это.

Саске не всегда сходился во взглядах с Какаши, но кое-что общее у них всё-таки было: они оба выжили.

Вспоминая их разговор, он понимал, что наговорил слишком много и раскрыл то, что предпочёл бы держать при себе. Отчасти ему было стыдно за свою эмоциональность, однако он ни о чём не жалел.

«Тебе было кого винить в своей потере. Мне оставалось обвинять только давно умерших».

Ещё одна вещь, которую он знал о Какаши: тот ещё ни разу ему не солгал.

Это что-то да значило — или сокрытие правды тоже считалось ложью? Саске подумал об Итачи, который всегда лгал, всегда притворялся, и решил, что да, наверное, считалось.

Иногда ему было трудно поверить в команду, о которой он так мало знал. Откуда у Какаши появился шаринган? Почему он был в Корне? Кого ещё он потерял, как, почему…

Как мог Саске доверять такому скрытному человеку? Кому-то, кто никому не показывал своего лица, — к слову, совершенно нормального, даже более чем; кому-то, кто действовал втихаря и никому не говорил, даже когда его жизни что-то угрожало.

Наруто, конечно, уже всё ему высказал.

Саске понимал, почему Какаши хотел отстраниться. Раньше он, наверное, поступил бы так же, но к этому времени Саске научился ставить свои решения под сомнение. Делать то, что он сделал бы сам, не обязательно хорошо. Его команда должна быть лучше этого.

Какаши должен быть отражением того, кем Саске мог бы стать, а не тем, кем он был в прошлом, разве нет?

Или, может, Какаши был таким же обычным, каким он показался Саске, когда они впервые познакомились. Непримечательным. Не особенным, как Наруто. Не героем, который выше этого. Просто… человеком, который сделал другой выбор.

Может быть, и у Саске ещё есть шанс выбрать, кем он хочет быть. Искупителем или… кем-то совсем другим.

Он свернул в другой коридор, уже зная, что ничего там не найдёт, и на мгновение представил своего брата таким, каким он его помнил — мальчика, ласково дразнившего его в детстве, того, кто был его величайшим героем, — прыгающего по этим плиткам.

И, как он обычно делал, когда размышлял над трудными вопросами, он спросил себя: что бы сделал Итачи?

* * *

К тому времени, как над Конохой сгустились сумерки, Какаши был почти уверен, что пережил один из самых длинных дней в своей жизни. Расследование застопорилось — на него попросту не было времени. Куда важнее было успокоить население и позаботиться о жертвах взрыва.

Под конец Сакура не выдержала и отправила его домой. После их встречи Наруто, Какаши и Сакура вернулись к руинам Корня, чтобы помочь. Большую часть дня ему удавалось не попадаться Сакуре на глаза, ведь, по её мнению, ему нельзя было перенапрягаться, но его попытки оказались напрасными, когда он завернул за угол и наткнулся на свою ученицу, сердито притопывающую ногой.

Какаши решил, что для его здоровья будет лучше, если его не побьёт разгневанный подросток, и поспешно ретировался в башню Хокаге. Опыт подсказывал, что это разумный ход.

Он был измотан. Каждый раз, когда он думал, что познал усталость, реальность показывала, что всегда существует другой, более глубокий её уровень.

Новая печать хотя бы помогала справляться с болью. Да, она по-прежнему гудела где-то на заднем плане, но её было легче вытеснить, легче игнорировать.

Он принял долгий горячий душ, смывая с себя пыль и запёкшуюся кровь, прежде чем обессиленно рухнуть в постель. В кои-то веки он был благодарен за чрезмерно мягкие подушки — те самые, которые он чуть не выбросил в первую же ночь здесь, но оставил только потому, что они были подарком от Сакуры. Подарки Сакуры лучше не выбрасывать — целее будешь.

С подарками Наруто всё гораздо проще, но прямо сейчас Какаши не мог заставить себя встать с кровати и полить цветы на подоконнике; по одному за каждый год с тех пор, как они с Наруто познакомились, за вычетом двух, когда он путешествовал с Джирайей. Все они были кактусами, как будто Наруто не верил, что Какаши сможет справиться с чем-то более деликатным и требовательным.

Что ж… В чём-то он был прав. На ум приходил Тензо — самое требовательное растение у него на попечении.

Какаши прыснул с собственной шутки. Наверное, он и правда стареет, раз его стандарты так сильно снизились. Как там Наруто их называл? Батины шутки? Или то было что-то другое?.. Он ведь даже не был ничьим отцом.

Он вздохнул и ущипнул себя за переносицу. Кровать казалась ужасно удобной после долгого и напряжённого дня, и вскоре он почувствовал, что медленно погружается в глубокий сон.

Его разбудил отточенный инстинкт.

Все его чувства кричали об опасности. Какаши медленно потянулся за кунаем, который он держал в своей тумбочке. В квартире был кто-то ещё. Кто-то, кто, судя по запаху, не должен был здесь находиться. Корица с лёгким оттенком мятного чая. Кто-то незнакомый Какаши.

Что означало неприятности.

Сердце забилось быстрее, кровь стучала у него в ушах. Он осторожно подвинулся под одеялом и напрягся, готовясь сорваться с места.

— Проснись и пой, — тихо пропел незнакомый голос.

Какаши вскочил и метнул кунай прямо в странного человека, стоящего посреди комнаты. Белая маска, плащ с капюшоном… нет, не АНБУ — Лис.

Лис слегка отшатнулся, когда кунай вошёл в его левое плечо.

— Ну… Как грубо, — он неодобрительно цокнул языком.

Какаши выругался. Чёртова нехватка сна. Как же ему не повезло находиться в ослабленном состоянии. Ведь он целился ему прямо в сердце.

Лиса как будто совершенно не волновал кунай, торчащий из его тела. Он мельком глянул на него и легонько постучал по рукоятке.

— Пожалуй, отставлю-ка я всё как есть. Не хотелось бы испачкать тебе пол кровью, — он развёл правой рукой. Левая лишь слегка дёрнулась.

Со своего места Какаши разглядел, как он неуклюже переступил с ноги на ногу.

— Я думал, мы мило побеседуем, но, похоже, мне здесь не рады. С другой стороны, наверное, невежливо входить в чью-то спальню без предупреждения, — Лис поднял руки, будто успокаивая перепуганного ребёнка, а не разговаривая со враждебно настроенным Хокаге. — Не волнуйся, я не буду делать тебе предложение.

Какаши не колебался. Он подорвался с кровати и бросился на Лиса, целясь ногой в торчащий кунай. Лис отпрянул назад, выбежал из комнаты и сразу же завернул за угол, словно выманивая его.

Стиснув зубы, Какаши заставил уставшее тело совершить стремительный рывок вперёд. Мышечная память взяла верх и позволила ему нанести несколько ударов, однако большинство из них противник отразил. Движения Лиса напоминали танец: он метался слева направо и отводил руки Какаши в сторону ударами открытой ладони.

Какаши подпрыгнул и попытался нанести сильный удар с разворота. Его нога задела кунай, и Лис зашипел от боли. Всё-таки он человек, а, значит, смертный. Отлично.

Долгое мгновение они пристально смотрели друг на друга. Какаши прокрутил в уме несколько планов действий и как бы невзначай потянулся чакрой к потолку. Его телохранители молчали. Как странно. Они уже давно должны были вмешаться.

Лис воспользовался короткой передышкой, чтобы обвести взглядом квартиру Какаши, затем указал пальцем в потолок.

— Не волнуйся о своей охране. Они ещё не поняли, что попали в гендзюцу, но ничего, жить они будут. Конечно, если они догадаются слишком быстро, моим людям придётся вмешаться и избавиться от них.

Словно в подтверждение, на краю сознания Какаши замерцала ещё одна сигнатура. Какаши сжал челюсти.

— Чего ты хочешь?

В его квартире было чересчур много чёртовых окон. Добавить к этому как минимум две двери, и получится слишком много путей отхода. Какаши мог создать клонов и заблокировать выходы, как он сделал с Кабуто много лет назад, но прямо сейчас он не был уверен, хватит ли ему концентрации, чтобы хотя бы один из них вышел стабильным. Итак, какие ещё у него были варианты?

И что ещё важнее, насколько силён Лис?

Был один вариант. Ему придется запастись терпением, но это может сработать. Вокруг него повсюду была система защитных печатей, предназначенных для того, чтобы обрушить пол и защитить от нападающих в случае необходимости. Они должны взорваться, как только Хокаге будет на безопасном расстоянии, но их можно активировать и вручную — если у Хокаге будет другой способ остаться в живых.

Кроме того, будет весьма приятно отомстить Лису его же оружием.

Он начал формировать две разные нити чакры так незаметно, как только мог. Было непросто сосредоточиться на обоих одновременно, продолжая слушать Лиса, но вторая нить требовала меньшего внимания и будет завершена только после того, как он использует ручную печать. То есть, в самый последний момент.

Он протянул другую нить в пол, прощупывая бетон и изоляционный материал, прежде чем нашел то, что искал: края печати. Она была создана с помощью его чакры, поэтому охотно на неё откликнулась. Даже слишком легко — он не хотел рисковать активировать её слишком рано.

— Чего я хочу? С таким же успехом ты мог бы спросить: «Кто ты такой?», — тихо засмеялся Лис. У него был заразительный смех, яркий и искренний. — Но, полагаю, кое-что я могу тебе рассказать. Я хочу, чтобы Коноха изменилась. Я хочу уничтожить пост Хокаге. Я хочу, чтобы детей больше не превращали в воинов, а ветеранов — в призраков самих себя. Я хочу, чтобы наши враги поплатись за те жизни, что они отняли, и чтобы «Союзные силы» распались на тысячу маленьких кусочков, — голос Лиса крепчал с каждым словом и едва ли не надломился на последнем. Его чакра стала нестабильной от переполнявших его эмоций, но когда Какаши напрягся, ожидая, что он бросится в атаку, Лис снова расслабился.

Он сделал глубокий, медленный вдох и подавил свою чакру.

— Вот чего я хочу, Хатаке Какаши. Я надеялся, что ты мне посодействуешь, — закончил он угрожающе спокойным тоном.

Какаши молча его разглядывал. Лунный свет падал через окна и отбрасывал резкие тени на простую раскрашенную маску Лиса. Он выглядел как йокай из легенд, пришедший забрать души невинных.

— Значит, Бык тоже этого хотел? — спросил Какаши, вспомнив последние мгновения жизни агента.

— Да, — плечи Лиса немного поникли. — Жаль, что ему пришлось умереть. Но он верил в наше дело.

— Он говорил, что ты планируешь очернить моё имя.

— Хе-хе, да, это часть плана. Что я могу сказать? Я амбициозен, — весело отозвался Лис. — Немного самонадеянно с твоей стороны, тебе не кажется? Думать, что весь мир вертится вокруг тебя.

Какаши проигнорировал насмешку.

— То, чего ты хочешь… не так уж сильно отличается от того, за что боремся мы, — сказал он. — Мы уже давно пытаемся добиться повышения возраста окончания академии. Уже запретили выпуск до двенадцати лет…

— И что, думаешь, этого достаточно? Разве двенадцатилетний подросток это всё ещё не ребёнок? Разве твоя розовая ученица всё ещё не играла в куклы, когда ты впервые убил кого-то у неё на глазах? Разве твой сопляк джинчурики до сих пор не спит с плюшевыми игрушками? — огрызнулся Лис. — Разве ты едва не научился писать, когда стал генином?

Какаши вздрогнул и, не подумав, выпалил в ответ:

— Это другое, я был…

Лис рассмеялся. Какаши мог только беспомощно на него смотреть.

— Ты правда в это веришь? — фыркнул Лис. — Что это нормально просто потому, что ты был ребёнком-гением? По-твоему, это нормально, что твой любимый папочка подвергал своего пятилетнего сына смертельной опасности? Что ты попадал в больницу, сколько, три раза? Четыре?

У Какаши перехватило дыхание. Он по сей день вспоминал первый раз, когда он оказался на поле боя. Приторный запах крови и разложения, бьющий в ноздри, ещё много дней вызывал у него тошноту. Незрячие глаза врагов Конохи преследовали его во снах гораздо дольше.

— Нет, — прошептал он, — я не думаю, что это было нормально. Но этого больше ни с кем не случится.

И вообще, что думал об этом Сакумо? Был ли он против? Пытался ли он?..

Какаши отогнал эти мысли прочь. Он не мог позволить Лису запутать его. Только не снова. Но даже когда он думал об этом, что-то ещё не давало ему покоя. Что-то насчёт Лиса…

— Это ты так говоришь, — усмехнулся Лис, — и, возможно, при твоем правлении этого не произойдет. Но кто сказал, что твой преемник не изменит всё обратно? Или, что более вероятно, его преемник? То поколение уже не вспомнит, каково это было. Они не вспомнят, как сражались бок о бок с великим Узумаки Наруто. Они уже не будут помнить, что им должны нравиться другие деревни. Они вспомнят только то, что шиноби из других деревень убили их бабушек и дедушек, их тётей и дядей, и потому в мгновение ока вернутся к борьбе друг с другом.

— Я знаю, — просто сказал Какаши.

Это удивило Лиса.

— Ты знаешь? Ты знаешь?

— За кого ты меня принимаешь? — Какаши вздохнул. — Я не такой оптимист, как Наруто. Я знаю, что мир между деревнями хрупок, но мы должны пытаться.

Лис рубанул рукой по воздуху, опровергая саму идею.

— Нет. Мы должны привнести изменения в этот мир. Без изменений… Что, ты действительно ожидаешь, будто все они будут вечно идти рука об руку, распевая песни о том, какой Наруто замечательный?

Какаши старался дышать так спокойно, как только мог. Он должен был держать нити достаточно тонкими, чтобы их нельзя было обнаружить, но не настолько тонкими, чтобы они порвались в тот момент, когда пустит через них больше чакры.

— Нет. Как и некоторые из моих собратьев-Каге. Вот почему мы принимаем меры…

— О да, я слышал о твоём маленьком проекте. Как там было? Программа дружеского обмена, где все деревни должны работать вместе и дружить? Учить всех спасать своих друзей, даже если это будет стоить им миссии? — Лис с издёвкой добавил: — Ведь это так хорошо закончилось для твоей семьи.

Какаши мотнул головой. То предчувствие, которое возникло у него минуту назад, вернулось, и на этот раз он решил его проверить.

— Откуда ты знаешь? — спросил он, игнорируя очередную насмешку Лиса.

— Что знаю?

О моём отце. О том, когда я выпустился из Академии. Как часто я попадал в больницу. Эти документы засекречены. Конечно, люди сплетничают, но даже они не знают всего.

Лишь немногие имели доступ ко всем подробностям его жизни: Минато-сенсей, его начальство в АНБУ, Хокаге и команда психологической оценки. АНБУ казался логичным вариантом… Если Лис был одним из его прежних начальников, это многое бы объяснило.

— Как ты узнал, что я собираюсь встретиться с даймё? — спросил он вместо этого.

Лис склонил голову набок.

— Ну… Это не такой уж и секрет. По всему городу были парады. Напыщенная чушь, созданная для того, чтобы боготворить хладнокровного убийцу.

Ха. Значит, во дворце был он, а не какой-то самозванец. Он был там и именно он напал на Какаши.

— Почему Обито? Почему ты выбрал именно его лицо?

Лис не дрогнул.

— Разве Учиха Обито не является идеальным примером всего, что не так с миром шиноби? — ответил он. — Мальчик, превращённый в монстра? Это случается куда чаще, чем может показаться. Просто очень немногие из этих мальчиков пытались уничтожить мир и почти преуспели в этом. Приятным бонусом было и то, что это напугало тебя до полусмерти.

Какаши почти слышал усмешку в голосе Лиса.

— Хочешь сказать, ты использовал его как символ? Трудно в это поверить, — попробовал возразить он. — Это кажется более личным.

— Я же сказал, напугал до полусмерти.

— Нет… Дело не только в этом… — нити чакры встали на своё место. Какаши закончил приготовления, и, судя по всему, как раз вовремя. Лис снова начал нервничать, переминаясь с ноги на ногу. Его чакра становилась всё более беспокойной.

— Почему ты пришёл ко мне? — спросил Какаши, прежде чем Лис успел вставить ещё хоть слово. — Ты не похож на того, кто любит злорадствовать, — Какаши нагло врал: этот человек повесил два тела на горе Хокаге, просто чтобы показать, что он может, — но я и так уже умираю, так что…

Лис снова склонил голову набок и театрально пожал плечами.

— Вообще-то, я пришёл предупредить тебя. Я знаю, что ты разослал своих маленьких шпионов. Я видел, как они шныряют вокруг, — он потопал пальцами по ладони, — но уверяю тебя: у меня было много времени, чтобы всё спланировать. И я получу то, что хочу.

С этими словами он взметнул руку, а вместе с ней и странный поток чакры…

Первая нить Какаши встала на место, а вторая устремилась наружу, прошивая его тело насквозь. Думая о Какузу, печатях земли и холодном твёрдом камне, Какаши едва ли заметил, как пол ушёл у него из-под ног, или как потолок с грохотом обрушился на них.

* * *

На другой стороне Конохи тело Сая проснулось, тяжело дыша.

Ино, которая сидела на стуле рядом с его кроватью, вскочила и схватила его за руку.

— Сай! Ты в порядке?

Сай смотрел вперёд со странным выражением на лице: смесь трепета, восхищения, удовлетворения и чего-то ещё, что она не могла определить. Спустя мгновение он моргнул и повернулся к ней.

— Да. Теперь я в порядке. Кажется… Кажется, я вернулся, — с этими словами он одарил её широкой довольной улыбкой.

* * *

Уже во второй раз за сутки Коноха проснулась от звуков рушащегося здания.

Наруто немедленно перешёл в состояние боевой готовности. Курама обернул свою чакру вокруг тела Наруто, подпитывая его и усиливая его чувства. Звук доносился откуда-то поблизости — неужели обрушилась ещё одна часть корпуса АНБУ? А как же Саске? Он был там, внизу…

«Наруто, слева!» — взревел Курама.

Рядом ахнула Сакура.

Наруто проследил за её взглядом и успел увидеть, как обваливается верхний этаж резиденции Хокаге. Он рухнул с оглушительным скрипом и потоком знакомой чакры — чакры Какаши. Наруто оказался у подножия башни ещё до того, как сообразил, что делает.

Одно дело иметь демона внутри себя. Совсем другое — когда чакра этого демона телепортирует тебя без предупреждения. Однако в данном случае он с радостью простил старый комок шерсти. Направив чакру в ноги, он взбежал один оставшийся этаж.

По пути он чуть не столкнулся с перепуганным агентом АНБУ, падающим с башни. Наруто легко поймал его и в порыве гнева швырнул в направлении соседней башни. Как, чёрт возьми, это случилось? Как АНБУ позволили этому случиться?

Но сначала о главном. Чакра Какаши была очень даже живой и искрилась. Наруто не был уверен, как ему это удалось, но Какаши был где-то там, под всеми этими обломками.

Сердце Наруто так и норовило выскочить из груди. Что, если он ранен? Что, если он смертельно ранен? Что, если…

«Наруто, расслабься, — усмехнулся Курама. — С ним всё в порядке. Поверь мне».

Словно по сигналу, чья-то рука пробилась сквозь завалы: она была угольно-серого цвета, но её поверхность была гладкой и неповрежденной. Вскоре показалась и копна пыльных белых волос, и лицо в маске, всё того же странного угольного цвета, а затем Какаши-сенсею удалось освободить плечи.

Облегченно вздохнув, Наруто подбежал к наставнику и помог ему выбраться. Кожа Какаши была тёплой на ощупь, но твёрдой, больше похожей на камень, чем на человеческую плоть. У Наруто перехватило дыхание.

— Что?..

Какаши слабо улыбнулся.

— Перенял один трюк у старого знакомого из Акацуки, — сказал он так, будто это что-то объясняло.

На глазах у Наруто странная серость медленно сошла, оставив после себя обычную бледную кожу. Какаши помотал головой, вытряхивая пыль и каменную крошку из волос.

— Наруто, ты чувствуешь здесь другой сигнал чакры? — спросил он. Как будто это не он только что выбрался из своего полностью разрушенного дома, облачённый в гранит вместо кожи, с такой же небрежностью, с какой он ходил за продуктами.

— Э-э-э… нет, — Наруто понял, что всё это время стоял с разинутым ртом, и со щелчком его захлопнул. — Больше никого.

Всего мгновение назад что-то было, но оно погасло. «Умер, наверное», — предположил Курама.

Наруто прищурился.

— Надеюсь, это был не один из ваших телохранителей… — он замолчал.

— …Это означает «да»? — Какаши недоумевающе наклонил голову. Несмотря на обманчивую беспечность, его чакра ощущалась взбудораженной и измученной. Видимо, что-то всё-таки не так.

— Курама говорит, что там внизу только что кто-то умер, — всё ещё окутанный чакрой Курамы, Наруто почувствовал резкую перемену настроения Какаши так же легко, как если бы он кричал о своём отчаянии на всю деревню. Задыхаясь от яркости его эмоций, Наруто машинально шагнул к нему, чтобы предложить помощь, но сенсей отмахнулся.

— Лис… Лис был здесь, он… Если я убил его… — Какаши осёкся, но этого было достаточно.

Сформировав мощные когти из чакры, Наруто принялся яростно разгребать завалы. Пока он был занят, к ним присоединилась группа пристыженных АНБУ. Одна из них, медик, подошла к Какаши-сенсею, чтобы его осмотреть, но он отмахнулся от неё быстрым «Я в норме».

Наруто в два рывка поднял последний обломок — несчастный диван Какаши, — прежде чем нашёл то, что искал: искалеченное тело, одетое в порванный тёмный плащ. Капюшон был откинут назад, а маска сорвана.

Наруто сглотнул. Неужели это и правда Лис? Он осторожно распределил чакру вокруг тела и поднял его.

При виде жертвы настроение Какаши-сенсея каким-то образом одновременно улучшилось и ухудшилось.

— Это не он, — пробормотал он. — Слишком молод.

Наруто перевёл нервный взгляд на юное лицо. На вид ему было не больше двадцати. Он… выглядел немного знакомым. Наруто порылся в памяти и наконец вспомнил, где его видел.

— Это один из тюремных охранников. Он впустил нас, когда мы привели Сая в тюрьму.

Какаши устало на него посмотрел.

— Ты уверен?

— Да. Я… не помню, как его зовут, — по какой-то причине он зациклился на этой мысли. Человек погиб, а Наруто даже не мог вспомнить его имени. Он показался ему приветливым. Весёлым. А теперь он погиб.

«Наверное, Лис завладел и его телом, — сказал Курама неожиданно серьёзным тоном. — Хатаке прав. Хоть я и не смог толком почуять чакру Лиса во дворце даймё, она заметно отличается от чакры этого парня».

Наруто утёр наворачивающиеся на глаза слёзы и передал эту информацию Какаши. На его месте мог быть Сай или Генма. Или любой из них.

— Этот Лис, кем бы он ни был… — начал он тихо. — Когда я доберусь до него, я… Сенсей, если дело дойдёт до этого, пожалуйста, не дайте мне его убить.

Какаши посмотрел на него с удивлением.

— Наруто…

— Я серьёзно. Прошу вас.

— …Хорошо.

Вдалеке рассвет медленно окрашивал небо в оранжевые и розовые тона, но Наруто был не в настроении им наслаждаться.