Нет покоя голове в венце (джен)

Умереть легко, мой друг, жить сложней.

Мюзикл «Гамильтон»

Перевод Яны Делиевой

* * *

Какаши проснулся, хватая ртом воздух, чувствуя, как его клон растворился в волне жара и боли. Молния прорезала небо и осветила комнату, отбрасывая резкие тени на стены. Почти одновременно по воздуху прокатился оглушительный раскат грома. На мгновение ему показалось, что это отголоски взрыва, но он быстро вернулся в реальность.

Какаши моргнул, прогоняя остатки сна. В ту же секунду в его голове пронеслись воспоминания клона. Как только ему удалось отделить их от своих, его живот скрутило. Наруто и Саске в беде.

Клон умер почти мгновенно; должно быть, нападение было внезапным. Какаши сполз с дивана. Что-то ещё было не так. Воздух казался тяжёлым. Какаши немедленно усилил чакрой свой слух и обоняние. Он услышал слабые крики снаружи, и к запаху озона примешалось что-то ещё. Через мгновение до него дошло. Огонь.

Значит, это и правда был взрыв.

Огромный столб дыма возвышался над районом АНБУ. Сердце Какаши сжалось. Наруто и Саске остались там, внизу, в руинах штаба Корня.

Началось. Война Лиса.

Чакра Какаши свернулась тугим клубком у него в груди. Ещё одна война, которую он не мог позволить себе проиграть.

— Хокаге-сама!

В комнату зашли два человека. Благодаря своим обострённым чувствам, Какаши знал, кто это, даже не оборачиваясь. Он немного расслабился: по крайней мере, Тензо и Югао были здесь, а не в корпусе АНБУ.

— Штаб-квартиру Корня подорвали, — коротко сказал он. — Югао, возьми как можно больше АНБУ и начинай эвакуацию из прилегающих районов. Нужно помочь выжившим. Тензо, пойдёшь со мной.

Над ними продолжала бушевать буря. Какаши чувствовал, как потрескивание электричества пробирало его до костей, притягивая его чакру, побуждая его использовать её. Если дело дойдёт до боя, у него будут идеальные погодные условия.

Сакура появилась рядом сполохом красного и розового.

— Что случилось? Снова Лис? — её голос дрожал от гнева.

— Нет времени объяснять, — отрезал Какаши. — Саске и Наруто там, внизу.

Тензо и Сакура побледнели.

— Что?..

— Мой клон был с ними. Он погиб при взрыве. Я видел их в его воспоминаниях.

Ему не нужно было больше ничего говорить. Вместе со своей бывшей ученицей и кохаем Какаши бросился к месту взрыва. Пыль всё ещё оседала, забиваясь в глаза и нос и мешая увидеть масштаб повреждений, но чем ближе они подходили, тем больше могли разглядеть. Взрыв оставил огромную дыру на месте штаба Корня и обрушил часть зданий наверху. Какаши осмотрел место происшествия и попытался представить, какие части корпуса АНБУ были повреждены. Насколько он мог судить, под удар попала большая часть жилых помещений.

Единственной милостью было то, что в это время суток большинство АНБУ находились вне деревни или на дежурстве, а не в своих постелях. Наруто и Саске повезло меньше.

Словно подчёркивая угнетающую атмосферу, в небе пророкотали раскаты грома.

По дороге к месту взрыва Какаши мысленно повторял «они в порядке, они в порядке, они в порядке», словно мантру. Иначе быть не могло. Они не могли так просто погибнуть. К горлу Какаши подкатил комок. Его разум услужливо подкинул ему образы Наруто и Саске, их обугленные и искалеченные тела…

Чакра Курамы ярко вспыхнула среди обломков, раз, другой, и вдруг огромная золотая рука прорвалась сквозь завалы, ухватилась за то, что осталось от стены, и подтянулась вверх. Мгновение спустя чакры Саске и Наруто вновь вернулись в мир — и вместе с этим Какаши снова смог дышать.

Они были в порядке.

Сакура глубоко вздохнула.

— О, хорошо, — прошептала она. — Сенсей, я посмотрю, кому ещё нужна помощь… — она замолчала, сомневаясь, стоит ли оставлять его одного, или, может, борясь со стремлением поскорее воссоединиться с друзьями.

Какаши заметил это и кивнул ей.

— Иди, Сакура. Проверь, всё ли с ними в порядке, — сказал он. — Ты тоже, Тензо. Им пригодится твой мокутон, чтобы поддерживать обломки.

— Но как же… — начал Тензо, но прежде чем он успел договорить, к ним подбежал Шикамару. На лице юноши была та своеобразная смесь напряжённой сосредоточенности и отстранённости, которую Какаши запомнил по битве с Хиданом и Какузу.

Тензо пошёл помогать остальным, и Шикамару без лишних слов занял его место. В свои девятнадцать лет он был вылитой копией отца; даже ростом они мало отличались. Сходство было настолько близким, что Какаши невольно захотелось расправить плечи и вести себя наилучшим образом, чтобы произвести впечатление на одного из лучших командиров-джонинов в Конохе, но юность Шикамару и отсутствие шрамов на лице разрушали образ.

— Опять Лис? — тихо спросил Шикамару.

Какаши коротко кивнул.

— Вне всякого сомнения. Сегодня утром у меня была небольшая стычка с одним из его дружков, — он проигнорировал удивление на лице Шикамару и продолжил: — И по совместительству моим телохранителем, что весьма плохо.

Выражение лица Шикамару вернулось к стоическому профессионализму, но в его глазах полыхали эмоции.

— Тц. Да уж, проблема. Вы доверяли ему?

— Своей жизнью, — сказал Какаши, стараясь не показывать, как сильно его задело предательство. — Оказывается, мы были наивны. Дело не только в Корне. Бык половину своей жизни прослужил в АНБУ.

— Но как он их вербует? — спросил Шикамару. — Должно же у них быть что-то общее, кроме того, что они АНБУ.

По спине Какаши пробежала дрожь.

— Определённая склонность к убийству, я полагаю, — бросил он, но, на самом деле, за то время, что они служили вместе, Бык был идеально собранным и профессиональным шиноби. Какаши вспомнил, что Бык был сиротой: у него было несколько близких друзей, но не осталось живых родственников. Возможно, он затаил обиду из-за смерти родителей, или из-за потери товарищей по команде, или… Какаши вздохнул. Каковы бы ни были его причины, Бык предал свою деревню и Хокаге. Он заслуживал наказания, да — Какаши просто жалел, что всё так закончилось.

Учитывая, сколько вокруг носилось АНБУ, а также услужливых чунинов и джонинов, спешащих помочь выжившим, Какаши сомневался, что сможет чем-то помочь, кроме как немного поднять боевой дух своим присутствием. Он кивнул Шикамару, который сразу понял, чего он хочет, и они вместе зашагали к развалинам. Какаши изобразил на лице самое суровое выражение, на какое только был способен. Он не мог позволить себе выглядеть слабее, чем уже был.

Вдалеке от них Сакура и Тензо поднимали рухнувшую стену. Наруто, окутанный чакрой Курамы и горящий в ночи, словно маяк, спрыгнул в дыру под ней и вернулся с раненой женщиной. Саске в объятиях Сусаноо спокойно наблюдал за всем со стороны.

Югао и другие АНБУ отгоняли зевак и эвакуировали ближайшие здания. Проходя мимо, Какаши ненадолго остановил Югао и попросил её отметить, кто из АНБУ должен был сейчас находиться в деревне, и подсчитать, сколько из них были в безопасности. Это поможет узнать, сколько агентов выжило, но Какаши также было интересно выяснить, не пропал ли кто-нибудь из АНБУ; может, кто-то, кого в это время не было в жилых помещениях. Югао поняла его с полуслова и приступила к выполнению приказа.

В небе то и дело грохотал гром. Белый плащ Какаши намок и прилип к униформе. Он поёжился. Ему по-прежнему нездоровилось, но с болью можно было справиться. Температура опять подскочила, о чём надо будет рассказать Цунаде или Сакуре, если он не хотел умереть от руки своей разъярённой ученицы.

Какаши повернулся к Шикамару и столкнулся с направленным на него любопытным взглядом.

— Что произошло? — спросил Шикамару.

— Мы задели печать. Должно быть, она сработала от прикосновения. Мы были на волосок от гибели — если бы не Курама, не уверен, чем бы всё закончилось. Что бы ни было в той комнате, кто-то очень не хотел, чтобы мы это нашли, — Какаши провёл рукой по влажным волосам и устремил взгляд на далёкие фигуры своих учеников. Наруто наконец остановился и позволил Сакуре себя осмотреть, после чего она принялась что-то залечивать на его лице. Но он был жив, и благодаря Кураме и Сакуре любые травмы будут исцелены в мгновение ока. Какаши почувствовал, что снова может дышать.

Шикамару потребовалось мгновение, чтобы переварить ответ Какаши.

— Но там внизу не могло больше никого быть. Может, это была ловушка, и Лис надеялся, что вы спуститесь туда сами?

— Нет… — Какаши вздохнул и покачал головой. — Не думаю, что всё так просто. Тот АНБУ — Бык — сказал кое-что… — Какаши запнулся, не зная, как продолжить. Шикамару был одним из самых блестящих умов в деревне; будет лучше сказать правду. Но для этого также придётся оставить себя уязвимым.

Он решил выговориться.

— Они не просто хотят моей смерти. Они хотят запятнать моё имя. Хотят обесчестить всех Хокаге.

— Что?.. Почему? — вспылил Шикамару. В его голосе наконец прозвучали какие-никакие эмоции.

— Понятия не имею, — пожал плечами Какаши, — но предположу, что из личной неприязни. Просто не обязательно ко мне. Возможно, кто-то погиб, или сам Лис пострадал от рук одного из Хокаге… — он подумал о Саске и Итачи.

Шикамару пристально посмотрел на него.

— Что вы имеете в виду?

Какаши указал на руины перед ними.

— В нашей профессии люди часто умирают молодыми. Остаются их убитые горем близкие. Обычно тот, кто отправляет их на смерть, — это Хокаге. Наверное, это и значит быть Каге: нести ответственность не только за все жизни в деревне, но и за их смерти.

Что было одной из главных причин, по которой он так не хотел становиться Хокаге. Всё это было слишком… слишком.

Шикамару долгое время молчал, стиснув зубы.

— Нести на себя бремя деревни, да?..

— Да, — вздохнул Какаши. — Порой люди… злятся. Винят Хокаге в потере своих близких.

— А вы когда-нибудь…

Какаши моргнул и уже не в первый раз задался вопросом, как много Шикаку рассказал Шикамару о его прошлом.

— Да, Сандайме. В юности я обвинял его в том, что он не помог Минато-сенсею — Йондайме, — когда Курама напал на деревню. Я злился из-за того, что его там не было. Что Минато-сенсей и Кушина умерли, и никто не смог им помочь, — вздохнул он. — Не самое лучшее время для меня.

— Вы были всего лишь ребенком, — возразил Шикамару.

— Ну, я не говорил, что моя злость была обоснована, — губы Какаши дрогнули. — Трудно понять, кого винить, когда нет очевидного кандидата. Всё гораздо проще, если знаешь, кто убил дорого тебе человека. Но в то время Курама больше походил на стихию.

И, конечно, никто не знал о причастности Обито. Всё было бы по-другому, если бы Какаши знал. Он не был уверен, что бы сделал в свои четырнадцать, если бы обнаружил, что его герой убил то, что осталось от его импровизированной семьи.

Слева от них под грудой обломков вспыхнул огонёк чакры. Какаши нахмурил брови и сосредоточился на нём, расширив свои чувства. Раскаты грома стали до боли громкими, и воздух внезапно наполнился голосами, но через мгновение ему удалось различить слабый шум.

— Там внизу кто-то есть, — сказал он Шикамару. — Помоги мне.

Какаши перешагнул через обломки двери и осмотрел развалины. Большая бетонная плита нависала над тем, что, вероятно, было комнатой на этаже ниже уровня земли, где располагались душевые и тренировочный зал. Сначала Какаши попытался потянуть бетон, но когда он не сдвинулся с места, положил на него руки и направил чакру внутрь. Бетон отличался от земли, но если сосредоточиться, то можно найти достаточное количество компонентов, которыми он мог манипулировать с помощью дотон-дзюцу. Сконцентрировавшись на них, он заставил свою чакру внезапно расшириться. Это был тот же принцип, что и при разбивании льда на дороге. Как он и предполагал, плита раскололась с громким треском.

Шикамару немедленно приступил к действию, ловя большие куски бетона теневой техникой и осторожно откладывая их в сторону. Голос, который они слышали раньше, теперь звучал гораздо отчетливее, и вскоре сквозь щель среди обломков просунулась худая рука. Какаши взял её и обнадёживающе сжал.

— Мы здесь, — успокоил он, и голос всхлипнул от облегчения.

Понадобилось ещё несколько минут, чтобы освободить пострадавшего, которым оказалась молодая новобранка по имени Хикари. Она была не намного старше Шикамару и отчаянно сдерживала слёзы, пока они её вытаскивали. Какаши смутно помнил, как Тензо о ней упоминал. Талантливая девушка, но у неё были некоторые проблемы с тревожностью. Её левая нога была сломана в нескольких местах, и Какаши подозвал медика.

Остаток дня Шикамару не отходил от Какаши ни на шаг. В какой-то момент к ним присоединились нинкены, сообщив, что помимо Сая никто больше не приближался к Кохару за последние несколько часов, а затем убежали искать выживших. Их острый нюх оказался невероятно полезным, и благодаря им, а также шиноби из клана Инузука, поиски стали намного проще. Несколько спасённых АНБУ успели защититься от взрывной волны с помощью дзюцу, но для большинства всё произошло слишком быстро.

Единственным утешением было то, что на тот момент в здании находилось всего пятнадцать человек; большинство других шиноби, не занятых на службе, были в деревне, либо с друзьями, либо занимались чем-то ещё. Из этих пятнадцати четверо получили лишь незначительные травмы, шестеро были тяжело ранены, трое погибли в результате обвала здания, а двое сгорели во взрыве.

Пятеро хороших шиноби мертвы, а шестеро выведены из строя. И будто этого было недостаточно, после обеда к ним пришла Шизуне и сказала, что хотя состояние Сая стабилизировалось, он всё ещё не пришёл в сознание и не подавал никаких признаков пробуждения. Наруто и Сакура были особенно разочарованы этой новостью, а Какаши отчётливо чувствовал подступающую головную боль.

К тому времени, когда Какаши вернулся в офис, он был измотан как физически, так и морально. Офисное кресло выглядело ужасно заманчиво. Какаши немедленно в него плюхнулся. Собрав последние силы, он закинул ноги на стол, и только он это сделал, как в кабинет зашли его ученики.

Саске и Наруто выглядели немного обгоревшими. Саске уже успел снять свой плащ… пончо… и был одет в простую белую рубашку. Один из рукавов был порван, что только добавляло к эстетике разбойника-ниндзя. Наруто всё ещё был одет в свою любимую куртку, но половины рукава не хватало, и под ним был отчётливо виден протез. Его левую щёку покрывал компресс из бинтов, но, зная Наруто, ему не придётся долго его носить.

Когда они вошли, Какаши попытался встать, но смог только снова опустить ноги на пол. Он придал себе невозмутимый вид, но, судя по хмурому взгляду Сакуры, это не помогло. Она немедленно подошла к нему и, не спрашивая, положила руку ему на лоб.

— У вас температура, — заключила она. — Вы хорошо себя чувствуете?

Какаши отпрянул, для пущей верности отъехав назад на кресле.

— Устал, но в остальном в порядке, — соврал он. Постоянная боль пробирала его до костей, но он не хотел их этим беспокоить.

— Я хочу ещё раз осмотреть печать, — сказала Сакура. — Вы не могли бы снять жилетку?

А, точно. Вот будет неловко. Какаши старался не показывать своё смущение, но краем глаза уже видел, как Наруто сконфуженно переминается с ноги на ногу. Медицинские осмотры были достаточно неприятны и без зрителей. Какаши со вздохом стянул с себя жилетку, а за ней и кофту. Он оставил майку с маской, решив просто приподнять их вместо того, чтобы раздеваться догола. Воздух внезапно стал спёртым, и он отвернулся, не желая встречаться взглядом с учениками.

Сакура ничуть не смутилась. Она влила в печать небольшое количество чакры, и Какаши наклонил голову, глядя на то, как она засветилась.

Сакура сдвинула брови.

— Цунаде-шишо её модифицировала. Почему?

Какаши вздохнул.

— Я собирался тебе сказать…

— Сенсей… — Сакура отстранилась и скрестила руки на груди. Какаши вернул рубашку на место и торопливо оделся; он находил много слоёв одежды обнадёживающими. К тому же ему больше не нужно было стыдливо отводить глаза.

— Цунаде наложила её сегодня утром, после того, как я… после того, как я ненадолго потерял сознание, — признался он и быстро добавил: — Я в порядке, она её исправила, просто первоначальная печать рассеялась немного раньше, чем мы ожидали, — он пожал плечами.

— Вы были без сознания? — Наруто побледнел. — Почему вы ничего не сказали?

Какаши ненадолго поддался усталости и провёл руками по лицу.

— Послушайте, — сказал он приглушённым голосом, — я мог бы сообщать вам о своём состоянии каждый час, но это ничего не изменит. Эта информация актуальна только для Сакуры и Цунаде, потому что они медики. Цунаде знает об этом, Сакура, и, скорее всего, рассказала бы тебе всё сама, но вот в чём дело: я умираю.

Он наклонился вперёд, поставив локти на стол. Он чувствовал себя измученным стариком, но там, где раньше был страх, теперь было принятие. Что бы ни ждало его впереди, это случится. Он поднял глаза на своих учеников. На лице Саске не дрогнул и мускул, однако пальцы его здоровой руки беспокойно подрагивали. Куда хуже был его взгляд — он словно пронизывал Какаши насквозь. Рядом с ним Наруто выглядел до боли юным. Только Сакура никак не отреагировала, но ведь она знала правду лучше, чем кто-либо другой. Нравилось ей это или нет, она, в отличие от мальчиков, знала, что произойдёт, если они не найдут противоядие. Наверное, потому, что потеряла множество пациентов подобным образом.

Какаши продолжил:

— Я умираю, и вы, ребята, уже это знаете. Я ни в коем случае не сдался, но вот в чём дело: без Лиса мне не выкарабкаться. Так что, пожалуйста, если вы не мой врач, не давите на меня. Я буду сообщать вам о важных вещах, обещаю, но сейчас нам стоит беспокоиться о другом.

То, что он мог сказать им всё это в открытую, многое говорило об их отношениях. Эти дети были его семьей во всех смыслах, но он не мог избавиться от их навязчивого беспокойства. Они желали ему добра, и это заставляло его чувствовать то, что он не мог по-настоящему выразить, но в то же время их забота казалась ему приторной, как часто бывало при длительном социальном контакте. Когда люди начинали слишком сильно беспокоиться, он всегда испытывал навязчивое желание уйти. Будь у него чуть больше личного пространства, он смог бы свободнее думать.

Когда Наруто захотел возразить, Какаши поднял палец, и тот сразу замолк.

— Я же не какой-нибудь нежный цветочек. Печать защитит меня, и пока она держится, я могу за себя постоять, даже без шарингана. Я всё ещё могу придумать тысячу разных способов убить человека!

Он широко улыбнулся и насладился тем, как Наруто и Сакура вытаращили на него глаза. Саске, однако, был, как всегда, невозмутим. Возможно, именно поэтому Какаши подсознательно отдавал предпочтение Харуно и Узумаки. Зачем ему ученики, которые отказывались смеяться над его дурацкими шутками, особенно когда это реально улучшило бы ему настроение.

— Какаши-сенсей, этим правда не стоит хвастаться, — простонал Наруто. — У меня от вас мурашки по коже.

— Ма-а, я просто хотел напомнить вам, что я всё ещё способный джонин!

— И бывший агент Корня, — неожиданно вмешался Саске. — Это там тебя научили тысяче способов убивать? — резко добавил он.

Улыбка Какаши угасла. Он ожидал этого.

— Саске, если ты хочешь поговорить…

— Как ты мог служить в Корне? Какого чёрта ты выполнял приказы этого подонка… — Саске резко осёкся и отвёл взгляд, поняв, что потерял контроль над эмоциями. Его дыхание участилось.

Какаши вздохнул.

— Наруто, Сакура, оставьте нас на минутку. Можете пойти посмотреть, как дела у Сая.

Не дожидаясь возражений Наруто, Сакура взяла его за руку и вывела из комнаты. Всё это время она не сводила встревоженного взгляда с Саске. Дверь за ними закрылась.

Саске буравил взглядом стену. Время от времени его чакра беспокойно пульсировала. Какаши ожидал, что когда он снова повернётся к нему лицом, его шаринган будет активирован.

— Саске… То, что я сказал тебе ранее, было правдой. Данзо заманил меня ложными обещаниями. Он манипулировал мной, заставил думать, что Сандайме-сама каким-то образом ответственен за смерти близких мне людей. Я был ребёнком и я был зол. Я поверил ему, — Какаши со вздохом откинулся на спинку кресла. — Я думаю, ты уже это знаешь, Саске, но горе может ослепить человека. В том числе и к тому, кому можно доверять.

Голова Саске опустилась. Чёлка упала ему на глаза. Его руки сжались в кулаки.

— Саске, почему ты вернулся в деревню? — медленно спросил Какаши.

Саске не смотрел ему в глаза, но поток его чакры постепенно успокоился. Когда он наконец заговорил, он не ответил на вопрос Какаши.

— Когда мы были в штабе Корня… На тебе не было маски. Ты был замаскирован, но без маски. Я видел твое лицо, и в нём нет ничего плохого. Почему ты его скрываешь?

Какаши недоумённо поморгал.

— Я не совсем понимаю…

— Однажды ты сказал мне, что потерял всех, кто тебе дорог. Что ты понимал меня, — пробормотал Саске. — Итак… если это правда, выходит, ты носишь эту маску, чтобы отпугивать людей?

Какаши выдохнул; он даже не заметил, как задержал дыхание. Саске никогда ещё не был с ним так откровенен. Возможно, от всей этой истории с ядом была хоть какая-то польза. Если, конечно, не считать постоянную угрозу смерти.

— Я… Наверное. Может быть. Иногда. Почему ты спрашиваешь?

— По той же причине я всё время путешествую. Я могу оставаться в стороне… мне не нужно думать… Наруто и Сакура такие… хорошие. Я не такой и никогда таким не буду. Если ты действительно такой же, как я, тогда ты понимаешь. Но… Я хочу защитить их. И… ты тоже часть Команды 7. Я не хочу… — Саске поднял взгляд, и его разноцветные глаза встретились с удивленным взглядом Какаши. — Я не хочу твоей смерти. Ты… такой же, как я, но ты не ушёл. Ты никого не предавал. Я хочу знать, что нас отличает.

Какаши почувствовал, как его сердце сжалось после этих слов. Как только Саске хватило храбрости быть с ним открытым после всего случившегося. И как иронично, что он пришёл за ответами к Какаши. Какаши, который и на свои-то вопросы не мог ответить.

— Тебе было кого винить в своей потере, — тихо сказал Какаши. — Мне оставалось обвинять только давно умерших.

Саске наконец встретился с ним взглядом, и Какаши не ожидал увидеть в нём такую уязвимость. Но затем Саске вновь насторожился, и она исчезла. Он мотнул головой и направился к двери.

— Я вернусь к развалинам Корня, — тихо бросил он через плечо. — Я ещё зайду позже.

— Хорошо. Будь осторожен, Саске.

Саске ненадолго задержался в дверях, коротко кивнул и исчез.

* * *

Цунаде пристально разглядывала лежащую перед ней диаграмму. Когда она вместе с Шизуне и Сакурой работали над изначальной печатью, блокирующей яд, они старались тщательно записывать каждый шаг процесса. Усердие было одной из самых важных черт, которыми должен обладать медик, особенно когда дело касалось разработки новых методик или проверки теорий.

Стоило признать, печать была гениальным решением. Сакура придумала её после особенно неприятного случая, когда один юноша изобрёл новый вид яда и случайно отравился сам, прежде чем успел создать противоядие. Парень чуть не умер, и Сакура потратила долгие часы, пытаясь его спасти. Цунаде всё ещё помнила, какой измученной была Харуно в то богатое событиями утро, когда она ворвалась в личные покои Цунаде с громко заявила о своей революционной идее.

После этого они проконсультировались со многими специалистами по фуиндзюцу, и с их помощью, а также с помощью Шизуне, в конце концов разработали печать. Жизнь мальчика удалось продлить ровно настолько, чтобы Сакура смогла найти лекарство, хотя его зрение так до конца и не восстановилось. Он устроился преподавателем в Академию и теперь чувствует себя вполне комфортно на своей новой должности. Он даже набрался смелости пригласить Сакуру на парочку свиданий, и хотя это ни во что не вылилось, Сакура была так горда собой и так рада, что спасла ему жизнь, что эти мелочи не имели значения.

Однако теперь Цунаде волновалась, что даже такой гениальной печати будет недостаточно. Она посмотрела на схему печати, которую Сакура наложила на Какаши, затем набросала изменения, которые она внесла в неё этим утром. Простая триграмма печати лошади в сочетании с символом ци, предназначенная для замедления потока яда таким же образом, как обычно замедляется поток чакры; маленький трюк, которому Джирайя научил её много лет назад. Это поможет ещё сильнее замедлить яд, но это не назовёшь долгосрочным решением.

Цунаде придётся зайти ещё дальше. Она нахмурилась. Её мысли вернулись к Лису. По её предположениям, вероятность того, что он деактивирует яд такая же, как у неё — выиграть лотерею. Черт, зная её удачу, она, скорее всего, выиграет лотерею, если Лис в конечном счёте убьёт Какаши.

Нет, в этой ситуации ей нужно мыслить нестандартно, как Сакура, когда ей впервые пришла в голову идея создать эту печать. Цунаде постучала пальцем по столу и пригубила саке из чашки.

Ей нужен специалист по печатям.

Она послала короткий сигнал чакрой, и мгновение спустя к ней пришла Шизуне.

— Цунаде-сама? В чём дело?

— Шизуне, приведи, пожалуйста, ко мне Узумаки Карин. Хочу попросить её об одолжении.