Гарри Поттер и Тайный Враг (джен)

* * *

— Думаю, временная конфискация мантии — лучшее решение, — сказал Дамблдор, а затем повернулся к Джиму. — Надеюсь, молодой человек, это поможет тебе понять, что школа — не место для шуток. И также я надеюсь, что ты поступишь правильно и извинишься перед своим братом как можно скорее, чтобы вы двое могли оставить этот инцидент в прошлом.

Джим кивнул. На этом импровизированное собрание закончилось. Профессор МакГонагалл пошла провожать Джима в башню, чтобы забрать у него мантию, а Лили и Джеймс снова начали донимать мадам Помфри, чтобы узнать о состоянии Гарри. Снейп же отправился в подземелья, чтобы рассказать слизеринцам, что произошло и как тем следует себя вести.

* * *

Зайдя в общую гостиную вслед за МакГонагалл, Джим замер. Его ждало больше половины факультета, и ни один из сокурсников не выглядел довольным. Лонгботтом, Грейнджер и Лавгуд сидели вместе на диване. Первые двое смотрели на него с осуждением, а третья — с чем-то, странно похожим на жалость. Из дальнего угла ему улыбнулся и кивнул Рон, словно говоря Джиму расслабиться, ведь даже если весь факультет от него отвернётся, Рон всё равно останется его другом. Но все остальные смотрели на него с непониманием и тревогой, ожидая рассказа, как Мальчик-который-выжил облажался на этой неделе.

Следуя указанию МакГонагалл, Джим отправился наверх, чтобы принести декану мантию. Ожидая его возвращения, она с ледяным спокойствием объяснила всем, что Джим сыграл злую шутку над другим студентом, в результате которой тот пострадал, а также рассказала, какое его ждёт за это наказание. Реакцию студентов можно было легко описать как смесь шока от характера проступка и ярости по поводу потерянных очков. МакГонагалл также объявила, что её терпению розыгрышей пришёл конец, и любые дальнейшие пранки против слизеринцев будут караться самым жёстким образом. Вернувшись, Джим отдал мантию декану, которая тут же вышла из гостиной, не сказав ему ни слова.

Позже в этот же день Джим и Рон сидели одни в спальне мальчиков, обсуждая случившееся.

— Это не честно, — горько сказал Рон.

Джим пожал плечами.

— Я заслужил это. Если честно, я ещё легко отделался. Глупо было вот так выпускать боггарта. Мне повезло, что никто не пострадал ещё больше.

— Я думал план был просто сфотографировать боггарта Гарри на камеру Колина. Что случилось?

— В первый раз Гарри справился слишком быстро. Боггарт появился, принял форму Вернона, но Гарри изгнал его раньше, чем я смог сделать фотографию. Я подумал, что если я выпущу боггарта снова, я быстро сделаю фото, пока у Гарри в руках нет палочки. Я думал, что он просто боится нашего дяди Вернона. Мне стоило понять, что докси — тоже часть страха.

— И? Что это меняет? — спросил Рон.

Джим вздохнул.

— Мама сказала, что если источником твоего страха являются физически травмирующие события, боггарт может заставить тебя на самом деле пережить те ощущения. Когда Гарри не смог изгнать боггарта во второй раз, он на самом деле чувствовал, как его жалят докси, а он едва не погиб тогда. Это было пыткой.

Рон несколько секунд молчал.

— Слушай, может Гарри и пострадал серьёзно, но я считаю, что для такой случайной ситуации наказание слишком суровое. Если хочешь, я пойду к МакГонагалл и скажу, что вся эта история с боггартом изначально была моей идеей. Может быть, она согласится разделить наказание между нами.

Джим слабо улыбнулся и легонько стукнул друга по руке.

— Нет, дружище. Это была твоя идея, но облажался я. Поэтому меня и наказали. Незачем нам обоим лезть в петлю.

— Окей, если ты так говоришь. Что ты собираешься делать с Гарри? Ты знаешь, он придёт за тобой.

— Я поговорю с ним завтра утром и извинюсь. Я надеюсь, он согласится, что это была… ну, случайность, что ли.

— Он не поймет, Джим. Он слизеринец! У них нет чести!

— Эй, твоя сестра вообще-то учится в Слизерине, приятель! — с улыбкой сказал Джим. — Мы должны быть более открыты теперь, правда ведь?

Рон закатил глаза.

— Забудь про Джинни. За тобой придёт Гарри, а не она.

— Если придёт, я разберусь. Но, если мне и придётся с ним разбираться, я не должен попасться. У меня не будет мантии целый месяц! И если я попадусь на розыгрыше Гарри или кого-нибудь ещё, у меня могут забрать её навсегда.

Рон грустно кивнул, а затем с интересом посмотрел на друга.

— Мне всегда было интересно — что это за мантия такая? Она круче любой мантии-невидимки, что я видел.

Джим улыбнулся и надулся от гордости.

— Я тебе не рассказывал? Это удивительная история.

И с самодовольным выражением лица он стал выкладывать историю происхождения семейной реликвии лучшему другу, который с жадностью ловил каждое его слово.

* * *

Тем временем в общей гостиной Слизерина…

— Так, слушайте все! — проревел Флинт, привлекая всеобщее внимание. — Я только что говорил с профессором Снейпом. Есть новости, которые все должны услышать. Сегодня во время урока Локонса с боггартами туда пробрался другой Поттер и выпустил боггарта, который атаковал нашего Поттера, когда он не мог себя защитить. Гарри в больничном крыле до завтра, но с ним всё будет в порядке. Мне кажется, этот мелкий хлыщ больше притворяется, чтобы втравить придурка-который-выжил в неприятности. У него получилось. Другому Поттеру дали четыре недели отработок и отняли у Гриффиндора пятьдесят очков.

Несколько слизеринцев открыто засмеялись на это.

— Поэтому, — продолжил Маркус, — Снейп велел всем вам передать следующее: ничего не делаете Джиму Поттеру сверх того. Понятно?

— То есть мы должны просто закрыть на это глаза? На то, что он атаковал одного из нас? — злобно сказал Эдриан Пьюси.

Мисси Булстроуд сделала шаг вперед.

— Нет, Пьюси. Это означает, что мы отыграемся на нём по-нашему. По-слизерински. Сейчас на Джима Поттера злится его декан и большинство «грифов». И у него по десять часов отработок каждую неделю весь следующий месяц. Из-за этого ему придётся уменьшить время на тренировки почти до самого матча со Слизерином, который запланирован на седьмое ноября. Не надо делать с ним ничего в это время. А не то люди могут снова вернуться на его сторону. Завтра мы расскажем обо всём «орлам» и «барсукам». Пусть все знают, что это была ничем не спровоцированная атака гриффиндорского хулигана. Если нам повезёт, он сломается и сделает что-нибудь ещё такое-эдакое, что его выпнут из команды по квиддичу.

Собравшиеся покивали, оценив хитрый слизеринский подход, и разошлись по своим делам. Маркус устало опустился на диван, и к нему тут же подсели Тео и Блейз.

— Ну, — тихо спросил Блейз, — Гарри правда притворялся или на самом деле пострадал?

Маркус быстро оглянулся, чтобы убедиться, что они одни.

— Это было… жёстко. Но могло быть хуже. Ну, в смысле, его выпустят утром, а он мог застрять на пару недель с мозгоправами в святом Мунго. Но, да, это было довольно жёстко. И если бы Локонс не остановил меня, я бы проклял этого мелкого ублюдка, как только он вошёл в больничное крыло. Но, должен признать, Снейп прав. Думаю, Гарри выиграет гораздо больше, если все в школе будут думать, что придурок — просто жестокий хулиган, чем если Гарри окажется втянут в какую-нибудь глупую войну розыгрышей, которая плохо отразится на репутации факультета.

Тео и Блейз кивнули и пошли обсуждать, какие слухи надо будет распустить о Мальчике-который-выжил. Это был слизеринский подход.

* * *

Сразу после полуночи в личных покоях Северуса Снейпа…

Северус Снейп уже собирался готовиться ко сну, когда кто-то постучал в его дверь. Открыв её, он был вынужден быстро отступить в сторону, чтобы его не снесла Лили Поттер, которая ворвалась к нему в гостиную. Вздохнув, он закрыл дверь и повернулся к ней.

— Чем обязан удовольствию видеть вас, леди Поттер?

— Давай короче, Северус. Я знаю, что ты намного лучший дуэлянт, чем я, и гораздо более сведущ в Тёмных искусствах. Но у меня в арсенале есть одна вещь, которой нет в твоём — я разъярённая мать, и плевать мне, заработала я этот статус или нет. И я говорю тебе: ни один из нас не покинет этой комнаты до тех пор, пока ты не расскажешь мне всё, что произошло между Гарри и Верноном Дурслем в ту ночь, когда на моего сына напали докси!

Снейп пару секунд смотрел на свою бывшую подругу. А затем… расхохотался.

— Твоё праведное возмущение принято к сведению, Лили. Но его едва ли хватит, чтобы заставить меня предать доверие одного из моих учеников, даже если этот ученик — твой сын. В любом случае, я не смогу ответить на твои вопросы. Всё, что я мог сказать о том инциденте, уже отражено в отчёте авроров.

Это была ложь, разумеется, ибо он знал очень много важной информации о Гарри Поттере, которой не было в отчёте авроров, но он подумал, что его слов и так будет достаточно, чтобы отвлечь разъярённую женщину. Лили молча смотрела на него, нахмурившись в замешательстве.

— А, я понял, — сказал Снейп, — ты даже не знала, что есть отчёт о том инциденте. Что, в свою очередь, поднимает вопрос: твой муж, который также является старшим аврором, забыл тебе о нём рассказать? Или он просто соврал тебе о нём?

Снейпу потребовалась вся выдержка, которую давала ему окклюменция, чтобы не улыбнуться, глядя на гнев, разгорающийся в глазах Лили.

* * *

На следующее утро…

Джим, как обычно, поднялся с рассветом для утренней тренировки и направился в гостиную, в которой он с удивлением нашёл одетого в пижаму Невилла Лонгботтома, сидящего в кресле и, очевидно, ждущего его.

— Лонгботтом, — напряжённо сказал Джим.

— Поттер, — холодно ответил Невилл.

— Слушай, — начал Джим, — я знаю, что ты зол на меня, и ты абсолютно прав. Но я принял своё наказание и собираюсь извиниться перед Гарри сегодня же. Я надеюсь, что на этом всё кончится. Но если ты начнёшь что-то от имени Гарри, я буду защищаться.

Невилл презрительно хмыкнул.

— Учту. Рад слышать, что ты принимаешь наказание и извинишься. Это абсолютный минимум, который я бы ожидал от любого нормального человека. Ну да ладно. Мне тут стало интересно. В чём твоя проблема с Гарри?

Джим дёрнулся.

— Не понимаю, о чём ты.

— В прошлом году ты дрался с Сам-Знаешь-Кем. И Гарри дрался рядом с тобой. Все думали, что это шаг к воссоединению двух братьев. Но нет, ты всё так же ненавидишь его. И даже зная, что Сам-Знаешь-Кто всё ещё жив, тебе интереснее не думать, как победить его, а разыгрывать Гарри. Я не понимаю. Ты как будто завидуешь, что это его отослали к ужасным магглам, а не тебя.

— Не понимаю, о чём ты толкуешь, Лонгботтом. И, кроме того, Гарри начал эту войну.

— Ну конечно. А ты отлично её закончил. А в твою голову не приходило, что цена, которую ты заплатишь своими отработками и недоброжелательностью со стороны членов твоего собственного факультета, будет намного выше, чем последствия любых розыгрышей, которые, как ты утверждаешь, сыграл над тобой Гарри?

Джим открыл было рот, но не смог придумать достойного ответа.

— Да, Лонгботтом. Приходило. Именно эта мысль не давала мне заснуть прошлой ночью. Доволен?

— Не совсем. Так ты видел боггартов всех членов команды?

— Да. Если на то пошло, ты справился лучше всех, — немного помедлив, ответил Джим.

— Спасибо, — с сарказмом ответил Невилл. — Значит, ты теперь знаешь самые большие страхи нас всех, да?

Джим отвëл глаза. Он ожидал обычных страхов — монстров, диких животных или типа того. Ему было очень некомфортно осознавать, что у большей части учебной группы Гарри боггарт принимал форму члена семьи или чего-то другого, связанного с несчастным детством. Он никогда до конца не осознавал, насколько… тепличным было его детство, и не только по сравнению с детством Гарри.

— Я… я никому ничего не скажу, Невилл. Я обещаю.

Лонгботтом кивнул.

— Хорошо. Но мне любопытно другое. Сколько секунд потребовалось Гарри, чтобы изгнать боггарта?

Джим нахмурился, обдумывая неожиданный вопрос.

— Не знаю. Две, может, три секунды. А что?

— Думаешь, сможешь лучше?

Джим дернулся.

— Что ты имеешь в виду?

Невилл поднялся с кресла и, подойдя к Джиму, заглянул ему в глаза.

— Я имею в виду, как ты думаешь, сможешь ли ты справиться с боггартом так же хорошо, как твой брат? Легко смеяться над чужими страхами, Поттер, когда ты никогда не смотрел в лицо своему. Тебе дали всё, когда Гарри пришлось выцарапывать то, что у него есть, и всё равно он лучше тебя по всем значимым пунктам. Если честно, Поттер, как «Мальчик-который-выжил» — ты большое разочарование.

И с этими словами Невилл развернулся и пошёл наверх, оставляя Джима наедине со стыдом.

* * *

Около 10:00 в офисе Руфуса Скримджера…

Главный аврор аккуратно вытащил письмо с гербом Хогвартса из когтей амбарной совы, которая только что его принесла. Дав сове немного хлопьев из стоящей на столе миски, он отпустил птицу. Открыв и прочитав письмо, он удивился, ибо такого он никак не ожидал. Необычным было всё — отправитель, само письмо и просьба, которая в нём содержалась. Отложив пергамент на стол, Скримджер, болезненно скривившись, поднялся на ноги и, тяжело опираясь на свою трость, которая теперь была его вечным спутником, проковылял к двери.

— Элеанора, — позвал он своего секретаря, высунув голову за дверь. Он уже собирался сказать, что ему нужно, но заметил Джеймса Поттера, стоящего неподалеку и разговаривающего с Кингсли Бруствером. — Зайди ко мне, пожалуйста.

Элеанора Берк, старая волшебница, которая служила секретарём у Руфуса Скримджера и у трёх его предшественников, зашла в кабинет, держа в руках блокнот и самопишущее перо.

— Да, главный аврор?

Руфус медленно сел в кресло, обдумывая приказ.

— Элеанора, мне нужно, чтобы ты подняла недавно закрытое дело. Инцидент с Гарри Поттером и его маггловскими родственниками. Сделай одну копию и пошли через защищённую почту профессору Лили Поттер в Хогвартс. Да, и сделай одну копию для меня, — тут он деликатно кашлянул, — и, если это возможно, я бы предпочел, чтобы Джеймс Поттер не знал об этом.

— Разумеется, сэр. Сейчас же этим займусь.

Убедившись, что Скримджеру нужно только это, секретарь отправилась исполнять поручение. Руфус смотрел женщине вслед, раздумывая, как она даст Поттеру знать об этом, если он прямо приказал ей этого не делать, и что предложит Поттер ей взамен за информацию. Элеанора была верным сотрудником много лет, но она также была слизеринкой, и они оба знали, что он уже пакует вещички. Тем более, она будет счастлива использовать такой шанс подлизаться к Поттеру, если его поставят на его, Скримджера, место. Хотя, наверное, всё-таки нет. Поттер не воспользуется этим шансом. Он был слишком уж… гриффиндорец. Ему недоставало необходимой этической гибкости, чтобы окружить себя такими людьми, как Элеанора, и должным образом использовать их особые навыки. На самом деле, Руфус был уверен, что Поттер настолько гриффиндорец, что не сможет выполнять хоть какую-то часть обязанностей главного аврора. В конце концов, лучшими старшими аврорами всегда были либо слизеринцы, либо пуффендуйцы. Хуже того, Скримджер считал, что Джеймс Поттер воплощал в себе все худшие качества Гриффиндора. Смелость, когда нужна осторожность, и властность, когда нужна податливость. Излишне морализующий, когда нужна прагматичность, и почти трусливый, когда на карту поставлены такие незначительные вещи, как репутация и честь. В общем, катастрофическое сочетание качеств для главного аврора. Увы, окончательное решение было за Фаджем, а Фадж был слишком очарован Мальчиком-который-выжил, чтобы заботиться о недостатках Джеймса Поттера. С другой стороны, повышение до главного аврора было не тем же самым, что быть главным аврором.

«Сила выматывает тех, кто не может удержать её, главный аврор Поттер», — подумал он про себя, повторяя изречение, которым старый Карактакус Флинт поделился с ним много десятилетий назад. Затем Скримджер покачал головой и вернулся к работе.

* * *

В Хогвартсе…

Джим пытался навестить Гарри в больничном крыле, но его брата уже выписали. Он также искал Гарри утром и за обедом, но так и не смог его найти. Поэтому он решил встретиться с Гарри и извиниться перед ним перед уроком ЗОТИ, который был во второй половине дня. Но, хотя он и не смог найти Гарри, он пересёкся с Джинни Уизли, которая подошла к нему, когда он пришёл в Большой зал на обед, и сунула ему в руку книгу. Это была подписанная копия «Джим Поттер и секрет черепа горы».

— Держи, она мне больше не нужна. Я уже слишком взрослая для сказок, — прямо сказала она и, развернувшись на каблуках, ушла прочь.

После обеда, пока гриффиндорцы и слизеринцы ждали, когда Локонс откроет дверь в класс ЗОТИ, Джим попытался подойти к Гарри и поговорить. К удивлению Джима, почти весь второй курс Слизерина, едва завидев его, встал между ним и Гарри. Даже Драко и его эскорт. Было дико наблюдать такое единство и поддержку Гарри от факультета, студенты которого были знамениты своим наплевательским отношением ко всем, включая членов этого самого факультета. Джим откашлялся.

— Гарри? — нервно сказал он, — мы можем поговорить пару минут… наедине?

Гарри несколько секунд бесстрастно смотрел на него.

— О чём, Джим? — наконец сказал он.

Джим сглотнул.

— О… о том, что случилось вчера.

Гарри еще пару секунд посмотрел на него, прежде чем красноречиво посмотреть на часы.

— Урок вот-вот начнётся, Джим. Не думаю, что у нас есть время. А после я буду занят. У меня запланирован осмотр у мадам Помфри в четыре.

Джим вздрогнул, осознав, что все — и слизеринцы, и гриффиндорцы — смотрят на них.

— Эм, может, тогда после ужина?

После ещё пары секунд Гарри улыбнулся.

— Хорошо, Джим. Встретимся в семь вечера в классе 102. Он в коридоре рядом с Большим залом. Подходит нам обоим. Тебя устраивает?

Джим кивнул и уже собирался что-то сказать, когда дверь в аудиторию распахнулась. Гарри повернулся и зашёл в класс, полностью игнорируя брата, и весь второй курс Слизерина последовал за ним. Гриффиндорцы потянулись следом, и, хотя они не были так же холодны, как слизеринцы, большинство из них всё равно обожгли Джима взглядами, полными неприязни. Последним шёл Рон, который, как всегда, широко ему улыбнулся. Зайдя внутрь, студенты осторожно рассаживались, поглядывая на Локонса, который уже сидел за своим столом, глядя куда-то в сторону, с мрачным выражением на лице. На его столе стоял омут памяти. Студенты заняли свои места и уставились на профессора, который полностью игнорировал их присутствие. Наконец, когда они уже начали нервно переглядываться, он шевельнулся и начал говорить.

— Уберите книги, — тихо сказал он, — сегодня я буду читать не по учебнику, поэтому уж постарайтесь не уснуть. Так, я полагаю вы все знаете об инциденте, который произошёл вчера, когда ситуация вышла из-под контроля и боггарт оказался на свободе. Не вдаваясь в подробности, скажу, что это серьёзно меня обеспокоило, ибо величайший страх человека был выставлен на всеобщее обозрение. Но вместо того, чтобы позволить слухам расползаться по школе, я решил показать этот страх всем и рассказать, какие сложности с ним связаны. Всю эту неделю я буду заниматься на уроках только этим.

Гарри застыл на своем месте от удивления и предательства, и он остро ощутил обеспокоенные взгляды, которые бросили в его сторону его друзья. На заднем ряду Джим закрыл глаза и ущипнул себя за бровь.

— Но сначала, — продолжил Локонс, — мы должны разобрать некоторую терминологию, которая поможет нам во всём разобраться. Вопросы по ней были в моём маленьком тесте, и, если уж быть честным, ни один из вас не дал хоть сколько-нибудь адекватных ответов на те вопросы.

Он встал и, взмахнув палочкой и сказав ПИРОЛОГОС, начал писать ею, выводя в воздухе горящие буквы, словно это была доска.

Слева он написал три слова: Темный, Светлый и Серый. А сверху другие пять слов: Магия, Волшебники, Лорды, Объекты и Создания. Сформировав таблицу, он обратился к классу.

— Что такое «тёмная магия»? — спросил он. — Это риторический вопрос, студенты, ибо я не в настроении для философских размышлений. Существует множество определений тёмной магии, особенно среди обычных волшебников. Большинство из этих определений созданы под влиянием взглядов этих самых волшебников на мораль, этику или просто от банального незнания. Большинство из них — чушь собачья. Если мы посмотрим на этот термин с точки зрения законов британского волшебного сообщества, то у него есть только одно определение. Тёмная магия — это магия, используемая для совершения жестоких преступлений или любых других жестоких антисоциальных действий. Для определения вы можете считать жестокость и насилие над разумом или душой эквивалентом насилию над телом. Следовательно, тёмный волшебник — это волшебник или волшебница, которые используют магию, чтобы намеренно причинить вред и страдания разуму, душе или телу другого разумного существа без законного на то права. Конкретные заклинания не важны. Если вы используете «Вингардиум Левиоса», чтобы поднять в воздух кирпич с целью выбить им чьи-то мозги, и при этом вы не обороняетесь, вы — тёмный волшебник, и, в этом контексте, «Вингардиум Левиоса» — тёмное заклинание. Точно так же можно описать «Риктусемпра» — щекочущие чары, безобиднейшая форма атакующей магии, которой учат в Хогвартсе. Но это не остановило Эразмуса Уилкеса, который использовал это заклинание как тёмное проклятье, буквально заставляя своих жертв смеяться до смерти. Также говорят, что некоторые заклинания «темнее», чем другие, в том плане, что такие заклинания нельзя применить ни для чего, кроме причинения вреда. Точно также склонность к регулярному агрессивному использованию магии делает волшебника темнее, чем того, кто лишь изредка ввязывается в подобные конфликты. Есть также несколько очень редких заклинаний, которые однозначно считаются тёмными, потому что они принадлежат к классу эзотерических заклинаний, и мышление, необходимое для их наложения, автоматически клеймит волшебника, использующего их, как жестокого и беспощадного преступника. Знаменитые непростительные заклятья — всего лишь самые знаменитые из них. Если вы верите в конспирологические теории, то некоторые люди считают, что существуют ещё более тёмные заклинания, которые можно найти в легендарном Кодексе Анафемы. Заклинания, считающиеся настолько злыми по своей сути, что даже просто знать о них запрещено. Хотя, если Кодекс когда-либо действительно существовал, министерство уже давно стёрло все общеизвестные сведения о нём вместе с описываемыми в нем заклинаниями. Если не считать этих редких примеров бесспорно тёмной магии, то является ли заклинание тёмным или нет, во многом зависит от обстоятельств его применения.

Локонс подошёл к своему столу и тронул палочкой омут памяти, из которого тут же поднялся дымок, сформировавшийся в фигуру мужчины с колючими глазами, густой бородой и славянскими чертами лица, который был одет в полосатую униформу узников Азкабана.

— Для примера: в последнюю войну Пожиратель смерти Антонин Долохов был печально известен своей любовью к потрошащему проклятью, которое, ну, делает именно то, что означает его название. Как пример тёмной магии, потрошащее проклятье легко можно поставить на второе место в списке самых смертоносных заклинаний, известных волшебникам, сразу после убивающего проклятья. Оно может быть заблокировано, в отличие от убивающего проклятья, но в другом случае, жертва, поражённая им, умрёт меньше, чем через десять секунд, если только рядом не окажется кто-то, владеющий крайне высокоуровневой исцеляющей магией, которую в норме знают только целители-реаниматологи в госпитале Святого Мунго. Большинство волшебников без вопросов будут считать это проклятье необычайно тёмной магией, но, тем не менее, его можно найти в книге, которая находится в запретной секции библиотеки Хогвартса. И, несмотря на то, что она запрещена, это книга НЕ о тёмной магии. Напротив, она называется «Руководство Ракхаррова по магическому фермерству» и содержит в себе набор заклинаний, использующихся в животноводстве. Любимое проклятие Долохова и есть причина её запрета, и больше ни одно заклинание из этой книги не имеет ни малейшего боевого применения. Видите ли, потрошащее проклятье, на самом деле, называется менее театрально. Это заклятие для обвалки свиных туш. Заклятие было создано в Восточной Европе в пятнадцатом веке и помогало волшебникам разделывать и подготавливать туши животных для приготовления их в пищу. И, верьте или нет, Антонин Долохов был, похоже, первым человеком в истории, который додумался применить это заклинание к живому человеку, а не мёртвой свинье. За что он сейчас и отбывает пожизненный срок в Азкабане.

Локонс махнул палочкой, и огненные галочки появились на пересечении Тёмный\Волшебник и Тёмный\Магия.

— Анализируя то, что я только что сказал, вас не должно удивлять, что такие же выводы применимы к тёмным объектам и тёмным существам. Тёмные объекты — это предметы, зачарованные, чтобы навредить другим разумным существам каким-либо образом. Как пример — проклятые игрушки, которые изготавливал Эразмус Уилкес. Тёмные создания же — это магические животные, ненавидящие живых существ и, в особенности, волшебников и волшебниц, обычно созданные тёмным волшебником специально для этих целей. Для того, чтобы животное посчитали тёмным, оно должно либо принадлежать к типу, легко поддающемуся контролю со стороны тёмного волшебника и, таким образом, имеющему возможность служить, как атакующая сила; либо существо должно иметь некоторую долю интеллекта, но, тем не менее, относиться к волшебникам либо как к врагам, либо как к добыче. Драконы — невероятно опасные существа, отнесённые к классу ХХХХХ, но они не тёмные существа, так как они недостаточно умны, чтобы намеренно хотеть навредить волшебникам, и потому, что волшебник не может заставить дракона устроить разрушения. Акромантулы, с другой стороны, — тёмные существа, потому что у них есть интеллект, они могут разговаривать с нами, но, тем не менее, видят в нас лишь пищу, которую хотят съесть. Инферналы же, хоть и не разумны, всё ещё тёмные создания, потому что они были созданы, чтобы служить некромантам, и связаны волей своего создателя. Гоблины считались тёмными существами до тех пор, пока различные магические договоры не ограничили их возможность атаковать нас без разбора, после чего их перестали считать тёмными существами.

Он снова махнул палочкой, добавляя галочки к Тёмный\Объект и Тёмный\Существо.

— Теперь, когда мы обсудили двух знаменитых Пожирателей смерти, давайте углубимся в тему Тёмных Лордов. У этого термина есть несколько нюансов по сравнению с обычными тёмными волшебниками. Тёмный волшебник — это волшебник, который использует магию для насилия и разрушений. Тёмный Лорд же — кстати, обычно оба слова пишут с большой буквы — это тёмный волшебник, который атакует общество в целом. Некоторые жаждут политической власти. Другие пытаются использовать запретную магию, которая, если её высвободить, грозит разрушениями и массовой гибелью людей. Многие из них делают и то, и другое. И всё же термин Тёмный Лорд также имеет и политическое значение. Но если в традиционном понимании Тёмный Лорд — это тот, кто угрожает обществу, то в этом смысле Тёмный Лорд — это волшебник, который пытается нарушить политический статус кво. Поднимите руки, если вы слышали о Тёмном Лорде Макавити.

Никто руки не поднял.

— Неудивительно.

Локонс снова тронул чашу палочкой, и образ Антонина Долохова сменился фигурой честно выглядящего человека в маггловском костюме с накинутой поверх него мантией.

— Александр Макавити — магглорожденный волшебник, лучший среди выпускников Хогвартса 1952 года. Но его выдающиеся оценки не помогли ему получить работу в министерстве. И всё из-за его статуса крови. Разгневанный институциональной дискредитацией магглорожденных, которая продолжала процветать даже после конфликта с Гриндевальдом, Макавити стремился организовать своих собратьев-магглорожденных, политически изолированных полукровок и социально сознательных чистокровных в политическую группу, которая будет бороться за права магглорожденных, сквибов и магглов. Правительство и средства массовой информации окрестили его Тёмным Лордом, который разрушит наше общество и низвергнет Статут секретности и бла-бла-бла. На него повесили всех собак, обвиняя в преступлениях, которые он никак не мог совершить, тем более, что этот человек был поклонником маггловского политического активиста Махатмы Ганди, одного из самых известных в маггловском мире противников насилия. И хотя Макавити и добился нескольких важных уступок от Визенгамота, в конце концов он был вынужден покинуть страну, чтобы уклониться от уголовного преследования по нескольким сфабрикованным обвинениям, которые выдвинуло министерство, желающее упрятать его в Азкабан. Сегодня «Тёмный Лорд Макавити» является высокопоставленным чиновником в правительстве волшебной Австралии, что является постоянной головной болью британских делегатов на собраниях международной конфедерации магов, ибо он является представителем Австралии в этом органе. Однако созданное им движение пережило его уход и завоевало дальнейшие уступки в шестидесятых и семидесятых годах. Некоторые утверждают, что возвышение Сами-Знаете-Кого было частично вызвано успехами Макавити и его последователей, которые напугали наиболее радикальных чистокровок и заставили их принять любого, кто обещал сохранить их власть и статус.

Локонс повернулся, чтобы добавить ещё одну галочку, но передумал.

— Есть ещё один важный аспект, касающийся Тёмных Лордов. В отличие от других терминов, у термина «Тёмный Лорд» есть ещё одно значение. А конкретно — в области прорицаний. Истинные пророчества почти никогда не называют злых волшебников по имени. Вместо этого они используют выражение «Тёмный Лорд», чтобы обозначить ужасного тёмного волшебника, чьё предначертанное возвышение и\или поражение предсказано пророчеством. Другими словами, в контексте пророчества Тёмный Лорд — это настолько ужасный волшебник, что Магия и Судьба обратили на него внимание.

На этих словах Джим, Гарри и их друзья, которые сражались в Волдемортом в прошлом году, переглянулись. Если верить словам Волдеморта, в пророчестве о Джиме говорилось о том, «у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда».

— Я оставил термин «Тёмный Лорд» напоследок, потому что, так уж случилось, он — единственное связующее звено с терминами «светлый» и «серый». Нет светлых заклинаний и нет светлых объектов. Некоторые люди предполагают, что заклинание «Патронус» является «светлым», потому что оно очень эффективно против некоторых тёмных созданий, но, в целом, оно просто требует от волшебника сохранять определённый настрой. Многие тёмные волшебники могли творить патронуса. Есть только одно, всеми признанное светлое существо — феникс, хотя и тут есть разные мнения, скорее всего из-за редкости этой благородной птицы. Нет, «Светлый», как термин, обычно используется в магической Британии, когда необходимо описать кого-то или что-то, что борется с Тёмным Лордом, а «Серый» — прилагательное, описывающее сторону, занявшую нейтральную позицию в этом конфликте. Даже более того, главы таких семей призывают своих отпрысков присоединиться к обеим сторонам конфликта, чтобы быть уверенными, что хотя бы кто-то из семьи переживёт конфликт. Тем не менее, эти политические термины, в конечном счёте, изменчивы и определяются общественным мнением. Альбус Дамблдор считался лидером Света во время конфликта с Гриндевальдом и во время последней волшебной войны против Сами-Знаете-Кого. А вот во время активности Александра Макавити, Дамблдор считался Серым, даже несмотря на то, что он по многим пунктам соглашался с Макавити. Лидером Света же в том конфликте был Абраксас Малфой. И Визенгамот, и наши СМИ соглашались, что именно он, Малфой, сможет победить ужасного магглорожденного Тёмного Лорда.

Локонс добавил знаки вопроса на пересечении Светлый\Лорд и Серый\Волшебник и букву Х в других комбинациях. Тем временем, несколько студентов повернулись, чтобы посмотреть на бесстрастное лицо Драко, который ничем не показывал, знал ли он о конфликте между своим дедом и Тёмным Лордом Макавити.

Локонс помолчал, как будто собираясь с мыслями, прежде чем броситься в омут.

— Ну а теперь, когда мы разобрались в терминологии, давайте двигаться к истинной теме сегодняшней лекции, теме, которая лежит на пересечении Тёмных Лордов, тёмной магии, тёмных существ и тёмных волшебников. Студенты, позвольте представить вам… мой величайший страх.

Локонс снова тронул палочкой омут памяти, и улыбающийся Александр Макавити превратился в монстра — того же полубезумного оборотня, в которого превратился боггарт прошлым вечером. Несколько студентов громко ахнули, а на первом ряду Лаванда Браун тихонько взвизгнула от страха. Гарри не вздрогнул, но удивился, почувствовав… что-то, что начало ощупывать его окклюменционные щиты. Как будто какой-то дикий зверь пробует когтями дверь в дом, пытаясь пробраться внутрь.

— Вы чувствуете это? — тихо спросил Локонс. — Страх? Первобытное чувство, что вы теперь просто добыча, а хищник рыщет поблизости? Здесь нечего стыдиться. Это чувство ненатурально, это одна из способностей оборотня. Такая же часть его арсенала, как зубы или когти. И то, что вы чувствуете сейчас… это лишь толика. Это всего лишь замороженное воспоминание о моей встрече с этим… очаровательным пареньком. Страх, который вы сейчас чувствуете, даже слабее, чем тот, что излучал боггарт, скопировав зверя; и намного слабее, чем тот, который излучает настоящий зверь. В присутствии настоящего оборотня в полной трансформации большинство людей настолько парализованы страхом, что едва способны бежать, не говоря уже о самозащите.

Локонс начал обходить стол, не сводя глаз с оборотня, пока говорил, как будто не доверяя своим собственным воспоминаниям.

— Всегда были те, у кого были способности становиться волком. Спонтанные анимаги. Волшебники, в совершенстве освоившие человеческую трансфигурацию. Некоторые древние волшебники, обретшие силу обращаться в волков в некоторых, изолированных от магглов, селениях среди викингов. Древние греки, некоторые из племён в Америке, хотя последние за века вымерли. Но никто из них… не оборотень.

— Проклятье ликантропии было создано в четырнадцатом веке Тёмным Лордом Эмериком Отъявленным. Эмерик хотел создать армию кровожадных монстров, покорных его воле, которая бы прошлась по континенту, завоëвывая его для него. И то, что мы сейчас зовём ликантропией — плоды его экспериментов. К счастью, проклятье было несовершенным. Оборотень достигает пика своей силы, когда он трансформируется в ночь полной луны. Только тогда он может заразить своим проклятьем других, но в это время это безмозглый хищник, не способный мыслить ни о каких целях. Говорили, что Эмерик мог в некоторой степени контролировать их даже в таком состоянии, но недостаточно, чтобы сделать из них эффективную боевую силу. И даже под таким контролем обращëнный оборотень почти всегда впадал в безумие берсерка и убивал свою жертву, даже несмотря на то, что Эмерик предпочитал оставлять жертв живыми, чтобы проклятые пополняли ряды его войска. Счастливый просчёт, который, скорее всего, спас волшебную Европу от завоевания армией неудержимых оборотней.

Он повернулся лицом к классу.

— Есть те, кто считают оборотней жертвами и непонятыми созданиями. «Оборотни же опасны только одну ночь в месяц». «Они не виноваты в том, что они оборотни». «Они заслуживают нашей жалости и нашего принятия», — так они говорят.

Лицо Локонса исказила маска злобы, и на нем не было и следа знаменитой улыбки.

— Сентиментальная чушь! Такое неуместное сочувствие игнорирует настоящую опасность оборотней. Да, мы можем видеть монстра невооружённым глазом только в ночь полной луны, но он всегда там, в глубине глаз оборотня. Каждый оборотень с момента, когда проклятье вошло в него, носит Зверя внутри себя. Большинство пытаются бороться с ним так долго, как только могут. Магглы сдаются меньше, чем за лунный цикл. Волшебники с сильной волей могут держаться годами, а некоторые исследования говорят, что заражённые дети лучше сопротивляются Зверю, чем взрослые. Но всё равно, каждый оборотень сдаётся Зверю.

Он снова коснулся омута палочкой — и оборотень исчез, уступив место небритому человеку с колючими глазами и жестокой усмешкой.

— Это Эстас Талли, также известный, как оборотень из Вагга-Вагга, — тут он остановился и улыбнулся. — Нет, нет. Давайте не будем притворяться снова. Студенты, поднимите руки, если вы на самом деле прочитали «Прогулки с оборотнями». Всю книгу, а не карманное издание.

Около трети класса подняли руки.

— Что ж, выбросите её. Это фикция. Мусор. Вся книга. Я не «победил оборотня из Вагга-Вагга чарами Гомоморфуса». Это заклинание, заставляющее анимага вернуться в свою человеческую форму. Оно никак не действует на оборотней. И, что важнее, не было никакого оборотня из Вагга-Вагга. Там была целая стая, насчитывающая больше дюжины этих существ! Три волшебных правительства и мои издатели запретили мне раскрывать истинную историю, как я уничтожил эту стаю после того, как она кровавым торнадо прошлась через Новый Южный Уэльс. Потому что это «травмирует моих читателей», если я правдиво опишу то, что видел! Потому что это подстегнёт ненависть к тем оборотням, которые не безжалостные убийцы-каннибалы! Потому что это выставит австралийское министерство магии в плохом свете за их неспособность справиться с оборотнями!

На последних словах Локонс сорвался на крик. Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

— И наконец, потому что я подвергся бы уголовному преследованию, если бы я рассказал, какие заклинания я использовал, чтобы уничтожить Талли и других животных. Поэтому эта конкретная книга полна чуши об использовании чар гомоморфуса, которые, как любой идиот должен знать, не сработают на оборотне!

В классе было так тихо, что можно было бы услышать, как падает иголка. Локонс повернулся к призрачной фигуре, парящей над омутом.

— Вы видели Эстаса Талли, каким он был в ночь полной луны. Это — Эстас Талли, когда он пытался — неубедительно, надо признать — казаться человеком. А так Эстас Талли выглядел для подавляющего большинства своих жертв.

Локонс снова коснулся омута палочкой, и фигура Талли начала меняться. Он стал выше и шире, на руках выросли когти, похожие на ножи, глаза стали антрацитовыми, а во рту появились клыки.

— Вервольф, сдающийся Зверю, сливается с ним и становится новым существом. Хотя они могут трансформироваться полностью только в полнолуние, они могут принимать эту форму по желанию. Без сомнения, если вы видели фотографии Фенрира Сивого, который служил Тому-Кого-Нельзя-Называть в прошлую войну, то эта форма Талли покажется вам знакомой. Сивый поддерживал такую форму постоянно. В ней оборотень сильнее, быстрее и выносливее, чем любой человек. Его когти способны прорезать кости и оставлять проклятые шрамы, пусть даже они и не передают проклятье не в полнолуние. Но самые важные изменения происходят здесь.

Локонс коснулся пальцем виска.

— Оборотень, который сдаётся внутреннему Зверю, теряет человечность. Теряет возможность видеть в людях что-то, кроме добычи. О, он может притвориться, конечно. Оборотень — хитрый хищник, достаточно разумный, чтобы разыграть человечность, если это принесёт ему пользу. Но запомните вот что: оборотень, который охотится и убивает в ночь полной луны, будет есть свою добычу, как и любое дикое животное! Когда Эстас Талли и его банда убивали, они делали это при свете дня. И когда они ели своих жертв, они сидели за столом и пользовались ножами и вилками!

Локонс обвел глазами застывших от ужаса студентов.

— Есть вопросы?

* * *

К концу дня рассказы о Локонсовых… взглядах об оборотнях разошлись по школе, и он сам плюс Дамблдор и МакГонагалл за ужином отсутствовали. Слухи ходили разные. Некоторые студенты уверенно говорили, что Локонса уже уволили. Кто-то говорил, что его уволили из-за его ненависти к угнетённому меньшинству, кто-то — за то, что он позволил себе сказать правду, пытаясь предостеречь студентов об опасности. Но, разумеется, не все слухи крутились только вокруг Локонса. Несколько пуффендуйцев и когтевранцев обсуждали сплетню, которую они подслушали из разговора Тео Нотта и Дафны Гринграсс. По их словам, Локонс был в Хогвартсе под прикрытием, расследуя похищение Мальчика-который-выжил. Они верили, что его подменили каким-то тёмным существом, что, на самом деле, объясняло его нынешнее поведение.

После ужина Джим направился в класс 102. Внутри он нашёл своего брата… и всех остальных членов команды «Защитник».

— Надеюсь, ты не против, младший братец, — легко сказал Гарри, — но, по моему мнению, твои действия задели не только меня. Ты видел страхи всех членов команды, так что всё, что ты собирался сказать мне, можешь сказать и им.

Джим раздражённо вздохнул. Следовало ожидать, что Гарри выкинет… что-нибудь этакое. И сейчас личные извинения брата перед братом, которые планировал Джим, перерастают в перформанс перед зрителями, большинство из которых его на дух не переносят. Он сделал глубокий вдох и «бросился в омут». Это были длинные, бессвязные извинения, но они были искренними. По крайней мере, пуффендуйцы точно так подумали. Десять минут спустя ушли все, кроме Джима и Гарри, хотя Невилл и Флинт выглядели так, будто хотели остаться, но Гарри заверил их, что с ним всё будет в порядке. Джим поморщился и уже привычно подавил свой гнев.

«Честное слово, — подумал он, — они ведут себя так, как будто я собираюсь наброситься на него, как только они выйдут из комнаты».

Гарри всматривался в брата несколько секунд.

— Хочу тебя поздравить, Джим. Твои извинения были очень трогательными. Не знаю, был ли ты искренен, но, если нет, играешь ты хорошо.

— Они были искренними, Гарри. Я… я не хотел, чтобы всё так обернулось. Я хотел напугать тебя немного. Напугать и опозорить перед другими членами команды. Я никогда не хотел, чтобы ты пострадал.

Гарри кивнул.

— Ну да. Просто напугать и опозорить.Ну конечно, это в корне меняет дело.

— Да ладно тебе, Гарри. Ты сам разыгрывал меня в этом году. И ты знаешь это. На прошлой неделе я целый день щеголял с зелёными с серебром волосами.

— Веришь или нет, это был не я.

— Ну да, конечно. Хочешь сказать, розыгрыш с короной — тоже не твоих рук дело?

— Именно. Знаю, для тебя это невероятно, Джим, но мой мир не вращается вокруг тебя. Я в этом году очень занят. За всё время, что мы знакомы, я разыграл тебя только один раз — тот случай с фальшивой мантией на Пасху.

— Я тебя умоляю! Каждый розыгрыш, которым меня приложили в этом году, был отмечен буквами СКГТ! Это же твоя визитка!

— Это… Что?! У меня нет никакой визитки! Что это вообще значит?

Джим в смятении уставился на Гарри.

— Слизеринцы крутые? Гриффиндорцы тупые? Ничего не напоминает?

Гарри секунду непонимающе смотрел на брата, а затем, вспомнив, рассмеялся.

— Ах, это! Знаешь, я и забыл об этом! Ну, в смысле, с последней Пасхи много чего произошло, младший братец.

Гарри на секунду задумался.

— А! И я полагаю «ГКСТ» это сокращение от «Гриффиндорцы крутые, слизеринцы тупые», — он усмехнулся. — Значит, твой розыгрыш с навозными бомбами всё-таки был не только детским, но ещё и неоригинальным. Это… даже забавно, хоть и непреднамеренно.

— Плевать, — разозлившись сказал Джим. — Слушай, Гарри. Кто бы ни разыгрывал меня, факт остаётся фактом: я разыграл тебя, и ты пострадал. Но в результате я — пария на собственном факультете, и у меня целый месяц отработок. Можем мы сказать, что… мы в расчёте?

Гарри несколько раз моргнул.

— Из-за тебя я пострадал, тебя за это наказали. И мы в расчёте, по-твоему?! Восхитительно.

— Черт возьми, Гарри!

Гарри поднял руки, успокаивая брата.

— Ладно, ладно. Я и пальцем не пошевелю, чтобы помочь тебе восстановить твою репутацию, но если ты не будешь больше издеваться надо мной и другими слизеринцами, я не стану тебе мстить за то, что ты мне сделал. Если честно, я нахожу идею войны розыгрышей… утомительной. Я искренне не понимаю, почему гриффиндорцам так нравится разыгрывать всех.

Тут он подошёл к Джиму ближе.

— Но если ты сыграешь надо мной или моими друзьями ещё хоть один пранк, клянусь Мерлином и Морганой, я отвечу тебе всем, что у меня есть. Ты не будешь ожидать. Ты никогда не докажешь, что это был я. Но, что бы я ни сделал, это будет преследовать тебя до конца дней твоих. Ты понял?

Джим кивнул на угрозу. Гарри презрительно тряхнул головой и вышел из комнаты. Несмотря ни на что, Джим вздохнул с облегчением. Гарри казался искренним, когда соглашался на перемирие. Теперь у Джима осталось на сегодня только одно дело.

* * *

За двадцать минут до отбоя Джим прокрался в класс ЗОТИ. В комнате царил полумрак. Скрытно или, по крайней мере, так незаметно, как мог двигаться без мантии-невидимки, Джим пробрался через комнату к чулану в дальнем углу. «Алохоморой» отперев дверь, он с некоторыми трудностями смог вытащить сундук с боггартом в класс. Несколько мгновений он с трепетом смотрел на сундук, а затем, глубоко вздохнув, указал на него палочкой и сказал: «АБИЕРТО».

Он ожидал увидеть Волдеморта — торчащего из затылка Квиррелла или во плоти. Он признавался себе, что это мог быть Гарри, хотя он не был уверен, что это говорило о его отношениях с братом. Но чего Джим не ожидал, так это того, что боггарт, появившийся из сундука, примет форму Гермионы Грейнджер. А конкретнее — Гермионы Грейнджер с самой ядовитой ухмылкой, которую он когда-либо видел на лице у однокурсницы.

— Знаешь, мне только что в голову пришла наисмешнейшая мысль, — сказала она голосом, полным презрения. — Правда ведь, было бы очень смешно, если бы это Гарри уничтожил Сам-Знаешь-Кого? И причиной, по которой твои родители отправили его к магглам, было бы просто желание сделать тебя знаменитостью, чтобы никто даже и подумать не мог, что настоящий Мальчик-который-выжил — Гарри? — не-Гермиона начала смеяться.

Рука Джима немного задрожала. Почему это его боггарт? Он резко взмахнул палочкой.

— РИДИККУЛУС!

Боггарт не исчез. Вместо этого он превратился в Невилла Лонгботтома.

— Легко смеяться над чужими страхами, Поттер, когда ты никогда не смотрел в лицо своему. Тебе дали всё, когда Гарри пришлось выцарапывать то, что у него есть, и всё равно он лучше тебя по всем значимым пунктам. Если честно, Поттер, как «Мальчик-который-выжил» — ты большое разочарование.

— РИДИККУЛУС! — громко крикнул Джим. Боггарт снова сменил форму, и в этот раз он обернулся тем, от чьего присутствия у Джима перехватило дыхание.

— Ты слаб! — сказала Лили Поттер. — Ты тратишь время на игры и розыгрыши, а Волдеморт с каждым днём становится всё сильнее. Ты должен стараться. Потому что если ты потерпишь неудачу, мы все умрём. И это будет твоя вина!

— РИ-РИДИККУЛУС!

— Тебе нужно пытаться раскрыть секрет своей силы, — неодобрительно сказал Джеймс Поттер. — Понятно, что ты не сможешь победить Волдеморта сам, без дополнительной помощи. Посмотри на себя!

— РИ-всхлип-РИДИККУЛУС!

Джим едва смог выговорить заклинание. Его захлестнули эмоции, и ему стало трудно дышать. Рука с палочкой ходила ходуном. Боггарт снова изменился, и слова заклинания умерли у него на губах.

— Это должен был быть я, — со злобной уверенностью сказал Гарри Поттер. — Я должен был быть Мальчиком-который-выжил. Невилл сказал всё верно, я лучше тебя по всем значимым пунктам. Если бы я был Мальчиком-который-выжил и у меня были бы твои возможности, Волдеморт уже был бы побежден. Вместо этого мы возлагаем все наши надежды на ничтожного неудачника, который даже не может справиться с боггартом, не говоря уже о Тёмном Лорде. Ты жалок!

Джим отпрянул назад и упал на пол, пока не-Гарри смеялся над его отчаянием. Под звуки этого дьявольского хохота Джим с трудом поднялся на ноги и выбежал из класса. Как только за ним закрылась дверь, не-Гарри тут же прекратил смеяться, а затем стал клубом тумана. Туман улёгся в сундук, и крышка захлопнулась за ним сама по себе. Когда спустя пару секунд эхо затихло, в комнате снова воцарилась тишина.

АЗ1: эта глава — самая длинная из всех, что автор (и переводчик) писали до этого, потому что Локонса было не заткнуть=) Не было места, где можно было бы прерваться.

АЗ2: Оборотни — неисправимые монстры? Посмотрим. Весь смысл, во всяком случае для меня, этого фика состоял в том, чтобы подорвать как можно больше клише из фанфиков о ГП. Одним из таких клише, которые, по моему мнению, используются слишком часто, является идея о том, что оборотни — жалкое, презираемое меньшинство, которое следует за Волдемортом только потому, что волшебное сообщество относится к ним, как к грязи. Обычно в таких историях конфликт нетерпимости быстро разрешается, потому что (а) Люпин перестаёт хандрить и заявляет о статусе Альфы, которого он заслуживает, ибо он один из любимых персонажей ДКР, и (б) кто-то, обычно Гарри, указывает всем, что оборотни, которые принимают зелье — безобидные щеночки, а глупые волшебники их ненавидят зря. И все сразу же меняют своё мнение. О, и добавьте много политики внутрь стаи, которая нагло списана с «Оборотни: апокалипсис». И пусть есть несколько хороших историй, я хотел сделать что-то другое. Локонс не является объективным по части оборотней. Вы узнаете больше позже, а пока давайте просто скажем, что оборотень из Вагга-Вагга был поворотным моментом в жизни Златопуста Локонса. Прямо сейчас наш инструктор ЗОТИ относится к оборотням так же, как и Грозный Глаз относится ко всему. Но тут возникает важный вопрос: почему люди должны принимать оборотней только потому, что теперь зелье позволяет сохранить рассудок во время полнолуния, когда это единственное время, когда они могут заразить других людей? Если подумать, трансформированный оборотень, контролирующий свои способности, гораздо опаснее для общества, чем тот, который является просто безмозглым животным.

Всё это вызывает вопросы — где Ремус? Всё, что я могу сказать, это (а) — он будет, (б) — он не будет безумным каннибалом, (в) он может быть или не быть профессором ЗОТИ, и (г) его персонаж будет гораздо более глубоким, чем в каноне.

АЗ3: Конечно, слизеринец Гарри не будет участвовать в войне розыгрышей. Он сыграл одну шутку с Джимом на первом курсе, чтобы выпустить пар после напряжённых пасхальных каникул, но с тех пор он перешёл к более серьёзным вещам. И зачем ему тратить время на Джима? Сейчас к Джиму относятся так же, как к канонному Гарри, когда все думали, что он наследник Слизерина… и ещё даже не октябрь!