Вознаграждение (гет)

Они достигли «перевалочного пункта» через три дня после разговора в библиотеке.

Посланный на разведку Куннард (принцесса, как ни странно, тоже рвалась «в бой», но получив приказ заткнуться и не отсвечивать была вынуждена смириться и ждать вместе с остальными) был предельно лаконичен: остров, к которому причалила субмарина, был небольшим, необитаемым и летним.

Состояние судна было оценено как «Очень хорошее, но требующее небольшого ремонта, который займет всего пару-тройку часов, если никто не будет лезть мне под руку». Намек был понят и команда разбрелась кто куда — пока Шачи сосредоточенно колдовал с Полярным Таном, большая часть команды, убедившись, что никаких приказов от капитана не последует, моментально залезла в воду. Кое-кто отправился к себе в каюты, надеясь, что внутри будет прохладнее, чем снаружи. Еще несколько человек, во главе с изнывающим от эффекта «раскаленное печное жерло изнутри» Бепо, расстелили полотенца в тени раскидистых прибрежных пальм, но, судя по тяжелому дыханию и постоянному потоотделению, особого успеха не потерпели. Сам Ло решил скоротать время в подобии лесной чащи, рассчитывая на то, что большая тень даст больший охладительный эффект.

Зеленые, похожие на шатры верхушки деревьев лениво шевелились на слабом и совершенно не приносящем облегчения азиабе*. Прозрачный маревый занавес струился между стволов. Под ногами хрустели опавшие листья, колючки и прочий мусор, образующийся рано или поздно в любом скоплении жизненной формы деревянистых растений. В кронах трещали и стучали птицы — единственные обитатели этого места, не считая мелких насекомых и теплолюбивых ящериц, облюбовавших для своих солнечных ванн прибрежные камни.

На ослепительно-голубой лазури небесного свода растеклись золотыми прожилками солнечные лучи, а условная тишина небольшого пальмового леса нарушалась шепотом наползающих на желтый песок пронзительно-синих морских волн.

Откуда-то со стороны послышался треск, который бывает тогда, когда кто-то наступает на сухую ветку. Пират повернул голову и понял, что Виви тоже решила почтить лес своим присутствием. Она была единственным человеком, кто чувствовал себя превосходно — будучи родом из Страны Песков, её организм был приспособлен и под более высокие температуры. Его она не видела, с интересом осматривая растущее неподалеку от неё банановое дерево, а потом, придя к какому-то решению, словно обезьяна полезла наверх — за плодами.

Виви его не интересовала. Трафальгар развернулся и направился к видневшемуся впереди просвету, пиная от нечего делать мелкий булыжник, подвернувшийся под ноги.

За просветом обнаружилась песчаная коса, по форме напоминающая полумесяц. Стая чаек, совершенно не обращая внимания на нарушителя их спокойствия, с вальяжным видом чистила свое белоснежное оперение, покачиваясь на сине-зеленой воде прибрежного мелководья. Неподалеку от них наслаждалась солнечной ванной гигантская черепаха.

В лицо ударила волна свежего бриза, вызвав немедленное желание сесть на прогретый золотистый песок и просто выпасть ненадолго из реальности во имя наслаждения окружающим пространством, чтобы потом вернуться к команде со свежими силами, завершить все, что необходимо завершить, и двигаться дальше, согласно намеченному плану — показания Виви и Бепо сходились, указывая на расположенный неподалеку от них остров Эносима, прославившийся своими льняными плантациями и храмом местной Богини Счастья, в честь которой остров и стоящий на нем город получили свое название.

Ло не выдержал и снял шапку, высвобождая непослушные вихры черных волос. Футболка, мокрая от пота насквозь, липла к спине, провоцируя своего носителя на то, чтобы ненадолго от неё избавиться и как следует отжать.

Чужая рука легла на ему плечо, и внутри что-то ухнуло вниз со скоростью лифта с оборвавшимся тросом. Орать, отпрыгивать или падать в обморок мужчина конечно не стал — это было совершенно не в его характере, да и чувство гордости не позволило. Поэтому он безразлично обернулся, попутно создавая чуть мерцающую светло-синюю сферу Пространства и мысленно перебирая варианты того, что за идиот решился так бесцеремонно вклиниться в его личное пространство, оберегаемое как зеницу ока. Ладонь соскользнула с плеча.

За его спиной стояла женщина, знакомая по розыскным листовкам, но незнакомая лично. Ло с тоской и раздражением подумал о том, что разведчик из мальчишки еще хуже, чем музыкант — ну как можно было проглядеть чужого на таком крошечном пространстве?

Незнакомка, прозванная Демоном Охары и, насколько пират помнил рассказ принцессы, подорвавшая корабль с замаскированным под саму Виви сообщником (а еще крайне нелепой уткой, которая послужила причиной тому, что с легкой капитанской руки за девчонкой закрепилось прозвище «Уточка». Либо же «Госпожа Уточка» — с указанием на высокий статус крови) спокойно стояла перед ним и с интересом наблюдала за вызванной своим появлением реакцией.

Она была красивой.

Красота бывает разной: трогательная и пухлощекая; естественная, и красота «искусственная» — вульгарная, кричащая, нарисованная макияжем, чаще всего встречающаяся у портовых девиц древнейшей профессии. Бывает жгучая, соблазняющая красота, какой по рассказам обладала пиратская императрица Боа Хэнкок, а бывает страшная: тревожащая, будоражащая, завлекающая и отталкивающая одновременно. Красота мисс Оллсандей была именно такой.

Черные шелковистые волосы, узкие покатые плечи, грудь, талия и бёдра, выгодно обтянутые нарядом в ковбойском стиле, но самым главным были глаза — холодные и невероятно уставшие. Словно она слишком много плакала, но так и не выплакалась до конца, и вся оставшаяся горечь осела по краям и запуталась в ресницах, вытравив из взгляда все счастливое, что когда-то в нем было.

— Нико Робин.

Первое, что было непонятно — как она сюда попала. Поблизости не было других клочков суши, а второго корабля около острова не наблюдалось. Она прибыла раньше? Но тогда где убежище? И почему она не напала сразу? Или это он оставил Виви в лесу незадолго до того, как…

— Трафальгар Ло.

Нико изогнула край губ в усмешке и с издевательским почтением склонила голову.

— Если ты думаешь о том, что проворонил убийство принцессы, то можешь не беспокоиться, — очевидно последняя мысль нашла отражение у него на лице. — У меня нет причин убивать её сейчас, ведь мы оба знаем, что она в любом случае не доживет до конца вашего приключения.

Её это забавляет, понял Ло, глядя на неожиданную собеседницу. Вся эта ситуация. Как будто все происходящее — не более, чем игра. Шахматная партия. Только вот фигуры в этой игре — живые.

И сейчас она явно хотела сыграть с ними. С ним. Иначе бы она не стояла сейчас напротив, буравя насмешливым прищуром голубых глаз, на дне которых плескалась тьма.

— Что тебе нужно?

— Помочь? — она издала короткий смешок, подкидывая на ладони вытащенный мгновение назад из кармана Этернал Пос.

Ло иронически хмыкнул и скрестил руки на груди. Он старался казаться расслабленно-невозмутимым, но понимал, что эту женщину ему не провести — она играла по такой же тактике расслабленной готовности к бою, что и он.

— Бесплатно?

— Этот Этернал Пос приведет вас на остров Нанимонай. Он находится очень близко от Арабасты, — женщина проигнорировала его вопрос, протянув Гранд Лайновский компас.

— Почему ты это делаешь?

Ло знал ответ на этот вопрос, но тянул время, принимая решение. Она хочет заманить их в ловушку. Он может отказаться сейчас, и тогда противник переиграет свои планы. Это будет по совести, но не выгодно.

— Скучно, — Нико повела плечами и улыбнулась спокойной, жуткой улыбкой. — Так что ты решил?

Поступить по совести, или…

Трафальгар мысленно хмыкнул. У него не было совести.

— Хорошо, — как можно надменнее кивнул он, забирая Этернал Пос. — Благодарю.

Демон Охары всматривалась несколько секунд ему в лицо, словно что-то выискивая, но потом разжала ладонь и направилась к гигантской черепахе, не сказав более ни слова.

Ло облегченно выдохнул и дёрнул вниз горловину футболки, чтобы обдать грудь прохладным воздухом.

— Дерьмо, — выругался он, глядя на отчаливающее от берега животное с вице-президентом Барок Воркс на спине. Невозможно было не признать — она умела производить впечатление.

Встреча оставила неприятный осадок. Они отплыли с Виски Пик всего четыре дня назад, а уже успели влипнуть. Ну, почти влипнуть. Не думала же эта женщина, что он действительно поверит в её бескорыстное желание помочь? Пусть даже и скуки ради.

Если это так, то он, пожалуй, даже будет разочарован. Она казалась достойным противником (а заодно и стоящий за её спиной шичибукай Крокодайл) и очень грустно, если его выводы будут ошибочными. Игра с никудышным противником длится меньше, но не приносит ни удовольствия, ни пользы.

Из леса донесся голос окликавшего его Шачи, вернув чувство твердой почвы под ногами.

Этернал Пос оттягивал руку, и Ло со слегка озлобленной усмешкой швырнул его прямо в рассыпчатый береговой песок и с мстительным наслаждением потоптался по нему. Пос как-то жалобно звякнул и разбился, постепенно превратившись в мелкое стеклянное крошево. Пират загреб ногой немного песка и устроил «подарку» импровизированные минутные похороны.

— Я сам выбираю себе маршрут, — сообщил он еще виднеющейся на горизонте фигурке Демона Охары.

Пускай сидят в засаде и удивляются, почему ловушка не сработала. Они дойдут до этой чертовой Арабасты без всяких подачек. Всем назло. С живой принцессой. Из принципа. А потом загребут в свой трюм половину песчаной казны, без всякого зазрения совести к бедственному положению жителей. Ну, может, чуть меньше чем половину. Но все равно много.

— Все в порядке, капитан, — радостно оповестил его подчиненный, как только Трафальгар подошел к нему. — Наш корабль как новенький. Можем отплывать хоть сейчас.

— Где Уточка?

— Уточка? О, она с нашими, — настроение собеседника явно было на высоте. — Бананов принесла. Строго настрого наказала, чтобы мы оставили и вам тоже.

Ло махнул рукой, приказывая заткнуться. После того, как он похоронил подарок от Нико Робин, на него снизошло что-то вроде удовлетворения, которое совершенно не хотелось делить с громким голосом корабельного механика.

— Кстати, у вас тут… а, показалось, — явно не способный молчать Шачи потряс головой и недовольно поморщился. — Ну и жарень тут…

Поняв, что он не имеет ни малейшего желания выслушивать радостную трескотню выходца из Вотер Севен Трафальгар отослал его назад к остальным, чтобы те начинали готовиться к отплытию по уже намеченному маршруту.

Никто не заметил, как растворяется в воздухе прикрепленное к дереву ухо, точно так же как и раньше растворился на шапке Ло замеченный Шачи голубой глаз.

…Где-то в море сменившая черепаху на небольшое судно мисс Оллсандей перевернула страницу книги и не сдержала смешок. Она, конечно, решила понаблюдать за капитаном Пиратов Сердца исключительно из любопытства — как он объяснит мисс Венсдей, что у них теперь есть компас на Нанимонай? Но результат слежки превзошел все её ожидания.

Согласиться чисто для виду, чтобы потом растоптать её подарок, сделать все по-своему, потому что я сам выбираю себе маршрут, создав видимость того, что игра идет по её правилам… А еще это прозвище…

Робин прыснула.

Уточка.

Ей нравилось его чувство юмора. Да и сам он оказался не так прост, как она считала раньше.

Женщина отпила чаю и мысленно пожелала удачи пиратскому капитану.

Эта партия обещала быть интереснее, чем казалась.

* * *

Эносима располагалась в двух днях пути от их последней стоянки. В полутора, если очень сильно поторопиться. И если очень хорошо знать подводные течения, коих, если верить навигационным картам, в этом районе было очень и очень много.

Трафальгар Ло сразу дал ей понять — он не собирается рисковать ради того, чтобы выиграть несколько часов, и Виви была согласна с ним целиком и полностью, но беспокойство не отпускало, ведь именно эти несколько часов могли в итоге оказаться решающими.

— Не волнуйтесь, Госпожа Уточка, — правильно понял её тревоги Пенгвин, с которым у неё сложилось хоть какое-то подобие взаимоотношений, — Если мы погибнем, то сэкономленные часы вообще никакой пользы не принесут.

Принцесса кивнула, привычно поморщившись на дурацкое прозвище. Оно появилось на третий день плавания, когда этот невыносимый человек увидел, что она пытается изобразить портрет Каруэ на бумажной салфетке.

Кличка мгновенно получила отклик среди присутствующих, а после расползлась по всему кораблю и уже через пару часов никто из пиратов не называл её иначе. Виви злилась, но быстро поняла, что злость её только провоцирует их. Пришлось смириться и привыкать, тем более, что в остальном к ней относились спокойно, даже по-доброму, хоть и с дистанцией отчуждения.

Приставать никто не пытался, ровно как и делать намеки через сальные шуточки, к которым она успела привыкнуть, пока пробивала себе дорогу в номерные агенты.

Пираты Сердца с ней практически не разговаривали — дежурные приветствия и общение по ситуации не в счет. Исключением были только Шачи и Пенгвин, изредка развязывающие непродолжительные беседы. Еще были капитанские шуточки, не слишком частые, но неизменно выводящие из душевного равновесия. Порою шуточки сменялись холодными, короткими репликами, но этим все и ограничивалось — большую часть времени он делал вид, что никакой принцессы на субмарине не существовало.

Виви это устраивало целиком и полностью — все её мысли были заняты страной и убийством Крокодайла. К тому же, на вторую ночь ей начали сниться кошмары, в которых реки крови текли по выжженной земле среди полузасыпанных песком руин — тому немногому, что осталось от могучей, прекрасной страны. Над всем этим плавала фирменная улыбка Мисс Олсандей — холодная, обманчиво ласковая, да разносился подобно раскатам грома смех Мистера Зеро, от которого девушка вздрагивала и просыпалась, зажимая руками рот — наружу рвался полный ужаса крик, который перебудил бы полкорабля как минимум, а ей совсем не хотелось показывать им свою слабость. Эти люди были пиратами, а значит — хищниками. Слабые среди хищников не выживают.

Проблему со сном могли решить травяные чаи из мяты и зверобоя, но все её запасы остались на Виски Пик. Возможно спасительные растения и отыскались бы в капитанской каюте, зверобой так уж точно отыскался бы, но тогда придется объяснять, для чего он ей, а это приводило к одному и тому же — раскрыть свое слабое место. А значит — стать уязвимой. Принцессу подобный расклад совершенно не устраивал.

Оставалось только ждать прибытия на Эносиму, где она планировала срезать несколько кошельков с зазевавшихся прохожих и обзавестись всем необходимым. В том числе и вожделенными травками.

Но пока что спасала библиотека, в мягкой тиши которой липкий ужас от сновидений отступал на второй план, а потом и исчезал вовсе — все зависело от того, насколько книга окажется увлекательной.

Подобные нарушения режима дали о себе знать едва ли не сразу же — голова постоянно ныла, ухудшилась внимательность и координация движений. Пираты изредка посматривали изучающими взглядами в её сторону, но ничего не говорили.

Утром шестого дня на Полярном Тане уже царило тихое, но ощутимое возбуждение — они подплывали к острову.

Капитан и навигатор засели в рубке — рядом с Эносимой притаились коварные подводные скалы и потому от них требовалась максимальная точность — одно неверное движение и всем на этом судне придет конец.

Но они смогли. Подводные скалы остались позади, а субмарина бесшумно вошла в эносимскую акваторию. Моторы зарычали с особой громкостью, подлодку тряхнуло и потянуло куда-то вверх. Они всплывали.

Пираты поспешно готовились к высадке, и Виви последовала их примеру, прикрепив к поясу павлиньи резаки. По коридору пронесся Клион, забывший меч у себя в каюте.

Уни — высокий шатен с пышными волосами, чье лицо скрывала бандана, а глаза были совершенно белыми, не имея ни радужки ни зрачка, — проводил товарища по команде неодобрительным взглядом, пробормотав что-то про форменное безобразие.

Шачи и Пенгвин активно спорили о том, кому из них сопровождать Уточку — оба были любителями дам, и каждый подумывал про себя о том, как лучше заинтересовать невозмутимую молчунью так, чтобы не спугнуть раньше времени. Они не были влюблены, но симпатизировали. Кроме того, ими двигало давнее соперничество и охотничий интерес.

Куннард молча чистил ружье, мысленно пообещав себе, что избавит юную леди от общества этих неотесанных балагуров. К тому же, Госпожа Уточка была очень красива, а её отстраненность рождала в его голове образы исключительно высокопоэтические, но он так смущался, что понятия не имел о том, как лучше ей на это намекнуть и стоит ли намекать вообще.

Куннарду было девятнадцать, и молодость била в его светловолосую голову со страшной силой, порождая немыслимую тягу к высокому искусству. Помимо музыки он пытался рисовать, но как-то раз забрызгал от усердия обивку дивана и после этого получил дискриминирующий, но твердый приказ — садиться за холст только в своей каюте.

Именно поэтому он никак не мог набраться смелости попросить их временную гостью попозировать ему — как сыну священника и человеку чести ему казалось крайне неприличным приглашать девушку к себе в каюту, поскольку это, по его мнению, запятнало бы её репутацию. А портрет нарисовать хотелось.

Но как оказалось, споры и планы были абсолютно напрасными — стоило только выйти наружу, чуть в стороне от города, ненавязчиво, но уверенно окружив Госпожу Уточку с трех сторон, приготовившись предложить свои услуги и устрашающе зыркая глазами на соперников, как раздался голос капитана, подействовавший словно кружка ледяной воды, выплеснутая на дерущихся котов:

— Ты, — ткнул он пальцем в нервно сглотнувшую девушку, — пойдешь со мной.

* * *

Первое, что кидалось в глаза на этом острове — лен.

Цветущий лен был повсюду, изредка перемежаясь с островками зеленой травы. В отдалении виднелись красные коньки городских крыш. Солнце ушло за рваную серую тучу, но ветра не было. Небо окрасилось в какой-то слишком светлый, немного белесый цвет и возникало ощущение, что покачивающиеся на земле голубые цветы — осыпавшаяся небесная штукатурка.

— Ну хоть жары нет, — Бепо, настрадавшийся на острове с тропическим климатом, наслаждался прохладой. И не он один — большая часть команды радовалась тому, что аномальное тепло осталась в прошлом. — Красота-то какая…

Они покинули узкую тропку, идущую от самого пляжа, и оказались на широкой проселочной дороге.

— Нам следует разделиться, — поделился своими соображениями Ло, пристально глядя куда-то вдаль. — Большая группа привлечет ненужное внимание.

Мимо проехала повозка, доверху набитая тугими мешками. Улыбающийся возница приподнял было шляпу в знак приветствия, но внезапно отшатнулся и ускорил лошадей, испуганно бормоча что-то себе под нос.

Пираты переглянулись. И ежу было бы понятно, что он их узнал. Нужно было выкручиваться, чем быстрее — тем лучше.

Ло перестал созерцать городской силуэт и посмотрел на команду. Шачи, Пенгвин и Куннард все явственнее теснили принцессу, недовольно пересматриваясь между собой. Было очевидно, что три дамских угодника имели на Уточку свои планы, и его это не устраивало.

Во-первых, не время строить шашни.

Во-вторых, это нарушало дисциплину.

В-третьих, он обещал ей доставить её в Арабасту, а не устроить личную жизнь с кем-нибудь из этих троих придурков… да и любым из его команды.

Кроме того, она явно не чувствовала себя в восторге от того, что попала в своеобразное окружение, растерянно смотря то на одного, то на другого «пленителя».

— Ты, — ткнул он пальцем, понимая, что так будет спокойнее всем, — пойдешь со мной.

Уточка нервно сглотнула, но кивнула.

— Она несовершеннолетняя, — зачем-то брякнул Бепо и сразу же потупился. — Извините…

— Ты тоже пойдешь со мной, Бепо, не обольщайся.

Банголд закашлялся, но создавалось стойкое ощущение, что он пытается скрыть одолевший его смех. Бепо почесал внезапно зачесавшийся нос, невольно вспомнив примету про то, что «чешется нос — пьянке быть».

— Я лучше тут останусь, раз такое дело. Ни к чему вам привлекать к себе лишние взгляды.

Ло нахмурился, будучи крайне недовольным таким раскладом, и уже хотел было передавить капитанским авторитетом, но в последний момент изменил решение. Его навигатор был прав — он привлечет слишком много внимания, которое им не нужно ни коим образом. Пришлось мысленно посетовать на слишком приметную внешность своего накама и скрепя сердце согласиться отослать друга обратно.

Тот однако ни капельки не расстроился — на корабле остался только вызвавшийся нести охрану Банголд, а это значило, что можно сыграть партию в шашки. Или растянуться на прохладном, темном от влаги песочке и подремать — накануне он не мог себе позволить этого из-за непростого участка пути, чтобы по первому зову капитана придти на помощь, если ситуация того потребует. Такая возможность стоила прогулки в город, где поклонялись воплощенному Счастью.

— Будьте осторожны.

— Не сомневайся.

Медведь неторопливо побрел в обратную сторону, в то время как остальные разбились на небольшие группы и двинулись к городским воротам, постепенно увеличивая дистанцию между собой — для перестраховки.

Виви наклонилась и сорвала растущий у обочины цветочек льна. Между голубых лепестков, испещренных прожилками и плавно перетекающих в более темный цвет около сердцевины, располагались посыпанные легкой золотистой пыльцой пестики.

Налетел порыв ветра и сдул хрупкое творение природы с девичьей ладони. Цветок вспорхнул и упал на землю, чтобы в следующий момент быть затоптанным подошвой пиратского кроссовка и остаться лежать в грязи, пока невольные напарники уходили вслед за остальными в сторону города, не разговаривая и погруженные каждый в свои мысли.

В Эносиме царило оживление — сегодня был День Богини, самый любимый и главный праздник всех, кто жил на этом острове.

На улицах пестрели тут и там разноцветные бумажные фонари и цветочные гирлянды, на улицах бурлила радостная толпа, с которой они и слились, чтобы не привлекать к себе внимания.

— Мама, смотри, эти дядя с тетей — проклятые! — донесся до них голос какого-то ребенка.

Виви вздрогнула и обернулась. Маленький мальчик в красной курточке смотрел на них во все глаза, пока мама спешно чертила в воздухе какие-то, судя по всему защитные, жесты.

— Простите пожалуйста, мы только приехали, — она старалась быть как можно более милой, досадливо отмахнувшись от попытавшегося пресечь её действия мужчины, который всего на секунду отвлекся на виднеющуюся неподалеку лавочку с вывеской книжного магазина и не уследил за её спонтанной самодеятельностью. — Почему прокляты?

Женщина облегченно выдохнула, не переставая, впрочем, сиять улыбкой.

— О, так вы просто неочищенные. Я проведу вас к Богине. Тогда грязь, в которой вы сейчас погрязли, уйдет, и вы сможете улыбаться. Все, кто живет под благословением Матери Эносимы улыбаются и всегда счастливы, потому что негативные эмоции — страшный грех. Проклятье, посланное на голову неверным, — в глазах её зажегся фанатичный огонь. — Очиститесь, пока не поздно! Я…

Но её уже никто не слушал. Ло утянул принцессу подальше и каким-то чудом углядев узкий и безлюдный проход между домами, затолкал в него и хорошенько встряхнул за плечи.

— Какого черта ты творишь?

— Ну знаешь! — девушка уперла руки в бока и сердито зашипела, совершенно не обратив внимания на тот факт, что впервые с момента их знакомства обратилась к нему не на «вы». — Если ты не заметил, я только что дала нам способ оставаться незамеченными! Будем улыбаться — ни у кого не возникнет никаких вопросов, если только ты не будешь вести себя как идиот, устраивая выяснения отношений по нелепым поводам и… — в проулок заглянул случайный прохожий и тут же выскочил, под совершенно не вяжущийся с хрупкой девушкой рявк — Пошел вон! А ты… — она снова переключила внимание на Ло, но тот уже поднял руки, давая знать о своей капитуляции. Виви внезапно осознала, что она только что наорала на одного из самых жестоких и опасных пиратов, от которого, фактически, зависела судьба её страны, и вся злость куда-то ушла, уступив место панике. Вот сейчас откажется он ей помогать и что она тогда будет делать? — Простите пожалуйста. Я… я не специально, я просто…

— Признаю, я был неправ, — слова давались со скрипом, но в сложившейся ситуации это было самое правильное, что он мог сделать. К тому же, он не ожидал от неё… такого. Внутри царила растерянность, перемешанная, впрочем, со здоровым любопытством. Уточка начинала преподносить сюрпризы. — Пошли. Не будем терять время.

Принцесса кивнула, не сдержав облегченный выдох, и они снова выскользнули в пеструю толпу, поспешно натянув на лица улыбки. Теперь на них действительно почти не обращали внимания — разве что на Ло периодически косились, но не подходили — его улыбка больше походила на искривление от зубной боли, но все-таки была улыбкой.

...Лысый толстяк в сиреневой мантии расплатился за щедро посыпанный шоколадной крошкой калач и подвесил туго набитый кошелек обратно на пояс, крайне довольный собой.

— Ой, простите! — тоненькая девушка с голубыми волосами споткнулась и оступилась, схватившись за него, чтобы не упасть. — Я такая неуклюжая, — её милое личико сияло улыбкой, и выглядела она чистейшим и невинным созданием. — Простите великодушно.

Послала ему прощальную улыбку и исчезла в том же направлении, где совсем недавно прошел странный человек в пятнистой шапке. Толстяк, которого звали Жерон и который был, ни много ни мало, Верховным Жрецом Богини, благодушно усмехнулся и, заглотив выпечку, направился к столь любимым им яблокам в карамели, чей сладкий запах, доносившийся от лотка уличного торговца, сводил его с ума. Выбрав пару особо привлекательных, благородный муж нетерпеливо причмокнул губами и опустил руку за кошельком, но пальцы нащупали только оборвавшийся ни с того ни с сего кожаный ремень.

Кошелек пропал.