Вознаграждение (гет)

Ло проснулся только утром следующего дня, по привычке открыл глаза и понял, что что-то изменилось. А когда понял, что именно, то с трудом сдержал радостный вскрик — серая пустота никуда не делась, но теперь в ней появились темные тени — предметы, находящиеся вблизи.

Лекарство начинало действовать, и он искренне надеялся, что зрение восстановится полностью до прибытия в Нанохану. Конечно, можно было бы попробовать провести операцию на глазах, но риски были непомерно высоки. А вот вылечить рану оставленную ножом он уже был вполне способен, хотя делать это прямо сейчас не стоило — использование фрукта требовало громадных энергозатрат, что вполне могло свести на нет первые положительные эффекты.

Ничего не случится, если он позволит принцессе перевязать себя ещё пару раз. За ним не так часто кто-то ухаживал, а её искренность здорово подкупала.

На долю секунды Ло даже допустил мысль, что она вполне неплохо вписалась бы в состав команды, но сразу же высмеял сам себя.

Во-первых, она слишком любит свою страну и никогда на это не согласится.

Во-вторых, присутствие женщины на корабле сильно подорвет дисциплину, если не сразу, так постепенно.

В дверь постучали. Ло был почти уверен, что это она — к нему все равно никто больше не заходил, и оказался прав.

— Ты выглядишь гораздо лучше, чем вчера, — заметила девушка вместо приветствия. Она подошла ближе, и теперь он мог различить точеный силуэт женской фигуры.

— Расскажешь, что за технику ты использовала?

— Мама так делала, когда я не могла заснуть, — не стала запираться от ответа принцесса, отвернувшись, пока он снимал футболку и укладывался обратно на койку. Про свое частичное прозрение пират решил временно умолчать — до проявления более впечатляющих результатов. — Я так понимаю, что там все дело в каких-то подкожных точках…

— Ясно.

Какое-то время оба молчали. Уточка обрабатывала его ранение и ставила кусающиеся компрессы, Ло в очередной раз прислушивался к ощущениям от вынужденных прикосновений и самим прикосновениям — непроизвольная мимика, тело и жесты всегда говорили больше, чем люди готовы были сказать (именно поэтому Трафальгар так старательно вырабатывал в себе самоконтроль и бесстрастное выражение лица — он предпочитал, чтобы о нем было известно только то, что он позволял узнать).

Но, как и в прошлые разы, он не чувствовал ничего, кроме неуверенности (со временем её стало гораздо меньше — когда регулярно делаешь то или иное дело, движения постепенно заучиваются до автоматизма) и нервозности, которая бывает, если человек смущен. Причем нервозности в этот раз было больше, чем обычно, что здорово тешило его самолюбие и добавляло лишние очки в копилку более чем прекрасного настроения, поэтому Ло позволил себе отпустить несколько беззлобных шуточек в адрес вот этого вот смущения, за что получил несильный, но все-таки ощутимый удар куда-то в область височной кости.

— Скажешь, что я совершенно невыносим?

— Не сегодня. Судя по твоему оживлению, ты явно чувствуешь себя гораздо лучше, чем раньше, так что я этому даже рада.

— А бить-то тогда зачем?

— Потому что ты совершенно невыносим… ой.

Пират весело фыркнул, растянув губы в улыбке. Он уже может вернуться к управлению кораблем. Стандартная скорость Полярного Тана составляла двадцать узлов. Если перевести его на максимальные сорок пять, то они вполне могут пересечь оставшееся расстояние до Арабасты всего за один день, а то и меньше.

Если логика Крокодайла не хромала, то сейчас члены Барок Воркс должны постепенно стекаться в страну песков, и даже если некоторые причалят в других портах, какое-то их количество все равно окажется в Нанохане. Нужно будет сказать Иочи, чтобы он проверил боеготовность вверенных ему снарядов. На всякий случай.

О том, как они будут действовать сойдя на берег, Трафальгар пока не задумывался. Он твердо помнил: принцесса планирует добраться в Юбу, до повстанцев. Их лидер — её друг детства, и она сможет остановить восстание, после чего они двинутся к Алубарне, чтобы объединиться с королевскими войсками и ударить по Крокодайлу.

Из этого вытекало несколько очевидных вещей: им нужно будет найти укромное место, чтобы пришвартовать там Полярный Тан, раздобыть одежду местных жителей, чтобы не сильно выделяться из толпы — совершенно ни к чему привлекать к себе лишнее внимание там, где наверняка все кишит глазами и ушами противника; а также достать необходимое количество медикаментов (в том числе противоядий — на всякий случай), долгохранящейся и не портящейся от жары еды, и самое главное — воды. Если то, что он читал про пустыни — правда, то им будет негде пополнять её запасы. Да, в книге говорилось про оазисы и колодцы кочевых племен, но, во-первых, они явно не на каждом шагу, а во-вторых, будь он на месте Крокодайла, он уничтожил бы такие вещи в первую очередь — чтобы сломить дух подчиненных его величества.

А еще он хотел верблюдов. Это было как тогда, с яблоком, да и кроме того верблюды могли нести поклажу и здорово помогли бы в маскировке под безобидный караван. И на них можно будет ехать, если кому-то станет слишком херово, чтобы идти самому.

Он до сих пор объяснял себе свои мысли желанием получить золото и почтить память Коры-сана, но внутри уже разгорался огонь авантюризма и азарт от предстоящего приключения. На своем веку он бросал вызов эпидемии, холоду, пиратам и дозорным, подпольной арене и самому океану, но пустыни в его списке пока не было.

В сказках Арабасты, которые он любил периодически перечитывать, мир песка кишел удивительными созданиями и самыми настоящими чудесами. Книга попала к нему случайно — он прихватил её при разграблении какого-то торгового судна, потому что библиотеке требовалось обновление, а потом начал читать и залип.

Кто бы мог подумать, что он столкнется с этим миром через пять лет после того, как он по-пьяни рассказывал Бепо что-то невнятное про свои сны о пустынных похождениях. У судьбы, воистину, очень странное чувство юмора.

Виви сняла компрессы и удалилась. Ло моргнул несколько раз и огляделся по сторонам. Ситуация стремительно улучшалась. Теперь он начал различать цвета и фигуры, хотя только вблизи; то, что находилось от него более чем на расстоянии вытянутой руки, виделось еще смутно, но опасности натыкаться на людей и предметы больше не было.



Нужно будет поблагодарить Уни. И Уточку тоже — за её безграничное терпение, да и вообще за все, начиная с того момента, как она прикончила выходца из Вентуры. Только нужно сделать это незаметно. Так, чтобы она не догадалась. Ло не слишком понимал причины, но при мысли, что придется высказать благодарность ей в лицо, он начинал чувствовать себя... неловко. Это было что-то новое, и это новое ему не нравилось.

Поразмыслив немного, он пришел к спасительной мысли, что за всем этим наверняка стоит какой-то скрытый мотив (верилось в него очень и очень слабо, но мужчина упорно продолжал цепляться за новоявленное измышление), а значит — стоит спросить её об этом напрямую и посмеяться над временным искажением собственного сознания.

Постановив, что он поговорит с ней вечером, Ло поднялся и сделал круг почета по каюте, наслаждаясь поднимающимся внутри чувством гордости за самого себя, но перемена положения туловища принесла свои плоды, создав ощущение движущейся комнаты — зрение будто умудрялось упасть и восстановиться за одну минуту, в итоге вернувшись в исходную точку. Пришлось прислониться к стене и как следует проморгаться.

В дверь постучали.

— Войдите.

В комнату просунулась смущенная медвежья морда, вызвав у Ло жгучее чувство стыда. Бепо был его первым и самым близким другом и совершенно не заслужил того, чтобы на него вызверивались. И даже временная инвалидность не служила оправданием.

— Заходи, Бепо. Я очень рад тебя видеть.

Еще секунду минк в задумчивости переваривал услышанное, а потом просиял и закрыл дверь с внутренней стороны.

— Извини, за то, что я тебе тогда ляпнул. Ты знаешь, что я так совсем не думаю.

— Знаю, — сообщил Бепо, заключая капитана в крепкие медвежьи объятия. Мужчине показалось, что сейчас у него сломается пара ребер, но пронесло. — Я рад, что ты прозрел.

— У меня был хороший доктор, — хмыкнул Ло, усаживаясь обратно на койку. — Хотя и Уни со своими лекарствами тоже внес неоценимый вклад. Пожалуй, еще более неоценимый, чем она.

— Ему будет приятно это слышать.

Пират подтянул под себя начавшие подмерзать ноги. Он продолжал во все глаза смотреть по сторонам, хоть и видел окружающую его пространство уже сотни раз.

Ло любил яркие краски, а несколько дней среди непроглядной серости вызвали самое настоящее цветовое голодание, и теперь он жадно впитывал окружающий, пусть и хорошо изученный мир, с нетерпением предвкушая выход за пределы подлодки.

Бепо кратко доложил ему о настроениях команды (те были обеспокоены состоянием капитана и очень надеялись на его скорое выздоровление, а еще — пылали желанием помочь Уточке, которую после Горфиона почти не называли по прозвищу, окончательно проникнувшись уважением и горячей привязанностью) и о том, что…

— Курре что сделал? — прошипел Ло, выслушав краткий рассказ товарища.

Хорошее настроение улетучилось, словно его никогда и не было.

— Он правда собирался согласовать это с тобой, но ты был без сознания, и он… на свой страх и риск…

— Этот сюрприз отложим на то время, когда к тебе вернется зрение, — прозвучал в голове голос первого помощника.

Трафальгар сделал медленный вдох и еще более медленный выдох, стараясь успокоить бушевавшую внутри ярость. Первым его побуждением было вышвырнуть приятеля из команды к чертям собачьим, предварительно пополнив его сердцем свою коллекцию. Наверное, он бы так и поступил, но пока что его останавливало желание узнать мотивы — Курре хоть и был дурным, но никогда прежде не позволял себе подобных вольностей. Он потому и стал первым помощником — из-за возможности всегда на него положиться.

— Ладно, — Ло сделал еще один вдох-выдох и поднялся на ноги, чувствуя как его колотит от разошедшихся эмоций. — Я в рубку. Приведи его туда, — и добавил, заметив ярко проступающее сомнение на навигаторской морде. — Это приказ.

* * *

Курре не заставил себя ждать, появившись так быстро, как только мог. Он выглядел спокойным, но чуть сощуренные глаза и напряженные губы выдавали его с головой.

Ло откинулся на спинку кресла и легонько зажмурился — первая волна гнева заметно поутихла за то время, пока он шел к рубке и ожидал подчиненного, оставив после себя легкое головокружение и эффект качающегося пространства в только что начавших выздоравливать глазах.

— Ну? — буркнул он, старательно вымаргивая коварное недомогание. — Расскажи мне, как тебя угораздило.

— Там было… сложно, — Танао сделал пару шагов вперед и опустился на стул. — Я рад, что зрение к тебе вернулось.

— Не переводи тему.

— Все началось, когда мы с Ларгой пошли на разведку, — он говорил медленно, осторожно, словно подбирая правильные слова. — Мы поймали кандидата в номерные агенты. Он сказал, что их товарищи устроили запланированное крушение, потому что эносимцы наняли охотницу за головами, а она наняла себе команду — как раз из вызвавшихся агентов, которым поступил приказ прибыть дополнительным отрядом на Горфион после того, как выяснилось, что на этом острове не все так просто.

— И этой охотницей конечно же оказалась твоя таинственная подобранная? — Ло прожег его красноречивым взглядом, поджав губы. — Нет, конечно, есть пословица, что держи друзей близко, а врагов — еще ближе, просто… нафига?

— Ну… — Курре с тяжёлым вздохом провёл ладонью по шее, покраснев как маков цвет, что было совсем ему несвойственно. — Это ведь Иккаку, понимаешь?

На дне капитанской памяти что-то смутно зашевелилось, отряхиваясь от наваленной на неё пыли, встрепенулось и вылезло наружу путем озарения и сложных логических цепочек.

Ло офигел.

— Что, та самая?

— Угу, — поняв, что, кажется, никто не собирается его убивать, первый помощник стремительно воспрянул духом. — Она там застряла, проиграв в карты команду, и эта работенка позволила ей пополнить кошелек и отплыть с Эносимы. На нас ей было глубоко начхать, и если бы не коварные планы Барок Воркс, специально сделавших дыру в борту, чтобы высадиться на нужный остров, мы бы там её и не встретили. А потом я убил её команду, а она попыталась убить меня, а потом она меня узнала, и в общем…

Ло поймал себя на том, что медленно качает головой, в которой, словно на заевшей в повторе граммофонной пластинке, вертится: «Какая. Несусветная. Чушь.»

Злости, однако, тоже больше не наблюдалось. Конечно, он впаяет незадачливому подчиненному пару месяцев ночных дежурств, но желание сократить команду исчезло. Зато головокружение никуда не делось, приведя за собой следом чувство капитальной моральной усталости.

Хотелось остаться только наедине с самим собой и еще чашку горячего чая. Может быть, еще немного вздремнуть, но для этого ему следовало позвать в рубку Бепо — чтобы было кому следить за приборами. Но сначала следовало завершить начатое.

— Ладно, проваливай. И приведи её сюда, что ли…

Курре кивнул и удалился (Ло явственно услышал облегченный выдох, пока тот открывал и закрывал дверь). До прихода Иккаку было еще несколько минут для того, чтобы собраться с мыслями, но вместо этого Ло с какой-то затаенной тоской подумал, что шурующие в волосах пальцы Уточки были бы сейчас весьма и весьма кстати — ему явно требовалось ускорить кровяную систему. А еще можно было бы попросить её размять плечи — руки у неё легкие, теплые — самое то, чтобы немного взбодриться духом. Может быть потом…

Дверь снова открылась, явив его взору предмет своего внутреннего недовольства. Какое-то время они молчали, рассматривая друг друга. Иккаку почти не изменилась, разве что лицо стало взрослее. Интересно, а сам он в её глазах тоже остался таким, как был?

— А ты возмужал, — задумчиво хмыкнула она, утолив сама того не зная вспыхнувшее внутри пиратской души любопытство. — Попытайся ты завалить меня сейчас, я, может, даже и согласилась бы. Не хочешь попытать удачи?

— Не люблю, когда ко мне прикасаются малознакомые люди, особенно если в моей голове совершенно другие мысли, — Ло растянул губы в самодовольной ухмылке. Возможность вернуть ей её же слова неимоверно грела душу. — Тем более, что ты слишком старая. Скинь сначала парочку лет, а потом мы, возможно, поговорим.

Девушка гневно раскрыла глаза, потеряв дар речи от возмущения. Трафальгар Ло сидел откинувшись на спинку кресла, широко расставив ноги, подняв поросший аккуратной козлиной бородкой подбородок, смотрел взглядом самодовольно-насмешливым и выглядел, честно говоря, шикарно. В нем не осталось ничего от того страшненького, наглого, но жутко смущавшегося парнишки, который когда-то неумело пытался затащить её к себе в кровать.

Можно было бы попытаться совратить его — чистейшей похоти ради, но он унизил её, а этого она простить не могла.

— Интересно, а к шлюхам ты тоже столь придирчив?

— Не знал, что ты ценишь себя настолько низко. Хотя, — брошенные когда-то слова продолжали лезть из памяти, требуя немедленного возвращения адресату. — Это и не удивительно. С твоими-то навыками…

Дальнейшие события развивались быстро. Иккаку подскочила к нему, занеся руку для удара, Ло вскочил на ноги, перехватил запястье и со всей силы впечатал миловидное женское личико в так и стоящий без скатерти стол, намотав на свободную руку пышные женские волосы.

— Никто. Не смеет. Поднимать. На меня. Руку, — каждое слово сопровождалось ударом пытающейся вырваться незваной гостьи о широкую деревянную доску. — Особенно на моем судне. Особенно чужаки вроде тебя.

Иккаку дернулась в последний раз и затихла. Ло разжал хватку, отшвырнул жертву собственной ярости на пол капитанской рубки, стряхнув на пол застрявший между пальцев клочок каштановой шевелюры и, взъерошив очередной раз волосы, уселся назад на кресло.

Теперь, когда он выместил злость на сложившуюся ситуацию, он признавал, что немного перегнул палку, о чем и сообщил ей с насупленным видом, выдавив из себя короткое, но веское:

— Извини.

Иккаку сердито стерла со щек предательски текущие из глаз слезы, сплюнув на пол кровь из разбитой губы, проверила нос на наличие сломанности и поднялась на ноги.

— Больной ублюдок.

— Надо же мне оправдывать сложившуюся репутацию, — Ло дернул уголком губ, проигнорировав адресованное ему шипение, и миролюбиво кивнул, приглашая её присесть. — Предлагаю оставить прошлое в прошлом и обсудить настоящее.

— Ладно, — она всхлипнула последний раз и настороженно опустилась на стул, потирая слегка посиневшее запястье. — Ты тут царь и бог. Давай, решай мою судьбу! — карие глаза смотрели на него с вызовом и вселенской обидой.

Ло хмыкнул, польщенный пусть ироническим, но титулом. Любопытство снова подняло голову.

— Как твой отец? — поинтересовался он, крутанувшись вокруг своей оси.

— Тебе-то что? — окрысилась было собеседница, но сразу же насупилась и помрачнела. — Умер. Через месяц. Он так и не восстановил здоровье, ни душевное, ни физическое, но по крайней мере умер свободным человеком. Дом и землю у нас отняли за долги, которые я набрала, пока пыталась его лечить, и я подалась в пираты.

— В чем явно не преуспела.

— Ну, я подняла бунт на судне, где служила прачкой, и заняла капитанский пост. Это судно разбилось во время перехода через Ред Лайн. Я была единственной уцелевшей. Я сначала наняла было новую команду, но…

— Проиграла её в карты. Курре мне рассказал.

— Застряла на Эносиме на месяц, — девушка сосредоточенно изучала свои пальцы, как будто в жизни не видела ничего интереснее. — А потом — такой шанс, — голос задрожал, но она усилием воли взяла себя в руки. — И подумать только — пробоина! А потом твой ублюдок перерезал мою команду, и я судорожно уцепилась за единственный шанс не застрять еще и на этом острове. И вот я снова без команды, без корабля и практически без денег, — уголки её губ дернулись в подобие улыбки. — Так что ты попал в яблочко — я не преуспела в пиратстве.

Ло сложил пальцы домиком и оценивающе посмотрел на старую знакомую своей юности. Дама очевидно была в беде. Как по нему — пускай бы там и оставалась, но в голову пришла шальная мысль о том, что до Арабасты Иккаку деваться некуда, а расходиться в Нанохане было слишком рискованно — нет гарантий, что она опять не вляпается в Барок Воркс, а тем наверняка будет очень интересно послушать рассказы о том, что… нет, утечки информации ни в коем случае нельзя было допускать. Выход был только один. Будь ты проклят, первый помощник.

— Хочешь вступить в мою команду?

Иккаку посмотрела на него так, как будто он только что разоделся в робу и объявил о желании стать священником.

— Извини, я кажется не совсем расслышала…

— Я предложил тебе вступить в свою команду, — повторил он, нарочито растягивая слова и с удовлетворением наблюдая за тем, как меняется по мере осознания произошедшего выражение её лица. — И заметь, я делаю это предложение не каждому и дважды не повторяю.

— Ты уже повторил дважды.

— Вот видишь, насколько я в тебе заинтересован?

— И времени подумать ты конечно же мне не дашь, — уточнила она, скрещивая руки на груди.

— Конечно же нет.

— Ну хорошо, — кажется, девушка сильно сомневалась в своем, а заодно и в его психическом здоровье. — Я согласна.

— Алилуйя! — Ло саркастично воздел руки к потолку, но сразу же уронил их. — Но от ночных дежурств на месяц тебе не отвертеться.

— Не больно то и хотелось.

— Замечательно. А теперь, раз уж ты отныне моя подчиненная, то принеси мне чаю и позови Бепо. Да поживее.

* * *

Оставшийся день пират провел в рубке. Сначала — в состоянии полудремы, на пару часов продлив пребывание Бепо в должности капитана, а после — принимая отчеты Шачи, Иочи, Банголда и Курре по вверенным каждому из них областям за то время, что он был вынужден отойти от управленческих дел.

Разделавшись с отчетами, Ло переключил внимание на начерченную Бепо карту акватории наноханского порта. Его навигатор основывался на топорных чертежах в географическом атласе и показаниях принцессы и, на первый взгляд, карта получилась вполне себе понятная и логичная. О соответствии реальности мужчина пока судить не мог, но был уверен, что беспокоиться не о чем.

Когда они закончили прокладывать маршрут до гавани, море за иллюминаторами потемнело. Часы показывали начало восьмого, а натруженные глаза начали неприятно ныть. Возвращения слепоты Ло не хотел, поэтому попросил Бепо привести Уточку с лекарствами прямо сюда. Конечно, сейчас он мог бы сделать себе примочки и сам, но она же все равно привыкла к этому действию, не так ли? Не откажется же она лечить его только потому, что он прозрел и влился в привычное жизненное русло?

Девушка не отказалась, с любопытством оглядываясь вокруг — в капитанской рубке субмарины она оказалась впервые.

— Я никогда не видела столько кнопок и рычагов, — задумчиво поделилась Виви своими мыслями, сосредоточенно хмуря брови. — На обычных кораблях все гораздо проще устроено. А здесь, наверное, очень сложно ориентироваться.

— Поначалу, — Ло искренне забавляло её любопытство. — На самом деле это как… — он замялся, подыскивая аналогию попроще. — Музыкальный инструмент. Вроде сложно, но когда улавливаешь принцип, то начинаешь понимать, что на самом деле все гораздо проще, чем казалось.

— Ты разве на чем-то играешь?

— Я похож на музыканта?

— Если только руками, — Уточка мягким движением заставила его запрокинуть голову и чуть сильнее чем нужно вжала в глаза смоченные лекарством ватные диски. — Но вообще я склоняюсь больше к тому, что не играешь.

— Умная девочка.

Вообще-то он собирался. Ему уже давно хотелось попробовать освоить гитару, но руки никак не доходили. Поэтому желание оставалось где-то на уровне «возможно когда-нибудь» и почти не извлекалось из глубин памяти и уж тем более не озвучивалось посторонним.

Принцесса завершила лекарские манипуляции и хотела уйти, но у Ло были на неё свои планы.

— Подожди, — сказал он, и девушка послушно замерла у самой двери. В её облике что-то неуловимо поменялось, но пока что пират так и не смог понять, что именно. — Сходи в камбуз, сделай мне и себе по чашке чая и возвращайся. У меня к тебе разговор.

— Хорошо.

Пока Виви выполняла его поручение, Трафальгар поймал себя на мысли, что вообще-то она тоже поднимала на него руку. Она тыкала в него пальцем, била кулаком, трясла за плечи и даже швыряла чашку, а ей за это ничего не было. Зато как только что-то подобное попыталась сделать Иккаку, он сразу же показал ей её место. Можно было списать это на внезапность, но ведь и одна, и вторая действовали с одинаковой степенью внезапности. Просто Иккаку вызывала ответную агрессию, а Виви нет. Это было еще более странно, чем внезапное смущение при мыслях о прямой благодарности.

С другой стороны, как когда-то подметил Курре, Уточка попала на борт исключительно по его вине, а Иккаку ему фактически навязали. Да, скорее всего, вся разница была обусловлена именно этим.

Придя к подобному выводу, он успокоился и крутанулся на стуле, вернувшись в исходное положение как раз в тот момент, когда принцесса отворила дверь рубки. Ногой, потому что руки были заняты. Ло одобрительно хмыкнул — он и сам периодически страдал подобным.

Девушка поставила чашки на стол, притянула к себе ближайшую и быстрым движением потерла переносицу костяшкой пальца. Ло встал с насиженного местечка и опустился напротив, прихватив посудину, которая не привлекла её внимания.

— Так что за разговор? — Уточка изо всех сил старалась казаться невозмутимой.

Ло широко зевнул, даже не допустив мысли о том, чтобы прикрыть рот, и подпер щеку ладонью.

— Серьезный и полностью откровенный, — заверил он собеседницу, не спуская с неё изучающего взгляда исподлобья. Виви сжимала руками кружку, и пар призрачно змеился перед её лицом, путаясь в нависших голубых прядях, которые сейчас показались пирату короче, чем были раньше.

Истина свалилась на него через пару мгновений, безжалостная и беспощадная.

— Ты что, подстриглась?

— Что? — в фиолетовых глазах отразилось недоумение. — А, ты про это… Нет, просто мистер Одиннадцать случайно обкорнал их своей монетой. Я тогда почуяла запах паленого, но мне даже и в голову не пришло… Что? Что ты так на меня смотришь?

— Думаю, — отрешенно отозвался Ло, отхлебнув содержимое собственной кружки (чай был такой горячий, что он обжег язык). — Ответь мне всего на один вопрос, ладно? Только честно.

— Это смахивает на попытку манипулирования, — девушка не сдержала улыбки и приготовилась дополнить сказанное, но ей не дали этого сделать.

— Манипулировать — значит заставлять делать что-то неосознанно. А тебя я прошу.

— Так что за вопрос?

— Почему ты все это делаешь?

На женском лице проступила гримаска недоумения.

— Мне сказали, что ты сидела со мной все то время, пока я не очнулся. Ты даже сейчас продолжаешь меня лечить, хотя могла бы отказаться. Почему?

Уточка как-то обреченно хмыкнула и прикрыла глаза.

— Можешь считать, что это мой коварный корыстный умысел, — с усталым раздражением заявила она, стремительно опустошая собственную чашку. — Или что тебе там проще…

— Я не спрашивал, что именно мне будет проще считать, — мрачно оповестил её Ло, вливая в голос куда больше холода, чем сейчас у него было. — Я просил тебя сказать мне правду. Или…

— Правда в том, что мне не все равно, — рявкнула на него принцесса, сузив свои огромные глазищи. — Потому что мне есть за что быть тебе благодарной. Потому что твои накама себе места не находили от беспокойства, а они не стали бы так беспокоиться о том, кого считали бы плохим человеком и не могли бы уважать. Потому что ты доктор и мореход, и тридцать лет — слишком маленький срок, чтобы навсегда потерять зрение или жизнь!

Обида вспыхнула внутри него ярким факелом.

— Мне двадцать четыре.

Девичьи щеки окрасились ярким пунцовым светом.

— Прости.

— Что, неужели я настолько плохо выгляжу?

Виви пробурчала в ответ что-то невразумительное и спешно покинула рубку. Ло не стал её останавливать — все, что он хотел услышать, она уже сказала. Даже к лучшему, что он остался один — сейчас было самое время, чтобы обдумать случившийся разговор.

Странное дело, но теперь, зная движущие ей мотивы, он вдруг почувствовал себя… уязвимым. Будь это «не все равно» продиктовано типичной женской влюбленностью, было бы гораздо проще понять её, но Уточка не была влюблена.

Слишком много женщин в пределах одного судна.

Ло нахмурился и побарабанил пальцами по коленке.

Интересно, это у всех нормальных девчонок такой бедлам в голове, или она единственная в своем роде?

Потому что мне не все равно.

— Да замолчи ты, — сердито окрикнул он заевшую внутри головы мысль. А потом безуспешно попытался пригладить волосы, решив просто не заморачиваться с неизведанными до сих пор женскими тараканами, уселся обратно в капитанское кресло и повысил текущую скорость до двадцати семи узлов.