Вознаграждение (гет)

Они достигли акватории Арабасты даже быстрее, чем планировали. Из-за нестабильных морских течений Ло рискнул поднять скорость только до тридцати узлов, а ночью и вовсе был вынужден сбросить на двадцать три, но даже этого оказалось более чем достаточно — часы показывали около пополудни, а земля уже виднелась впереди.

Монитор радара высвечивал обилие точек — очевидно, с логикой у владельца фрукта Суна-суна все было более чем в порядке, и силы начинали стягиваться к месту действия. Ло довольно потянулся и нажал на одну из маленьких круглых кнопок, активируя перископ — радар радаром, но и прямая трансляция с поверхности не будет лишней.

Решение это принесло плоды практически сразу же — во-первых, среди кораблей Барок Воркс отыскалось несколько судов морского дозора, а во-вторых, прямо по курсу двигался на попутном ветре небольшой бриг, на мачтах которого полоскалась не символика организации, а Веселый Роджер, череп которого был увенчан соломенной шляпой.

Кажется, он уже даже видел эту шляпу на одной из развешанных по Логтауну листовок, оставшихся в его памяти из-за совершенно идиотского выражения лица разыскиваемого.

Ни шляпа, ни её обладатель Ло не интересовали, а вот бриг мог сослужить хорошую службу — наличие такого прикрытия в прямом смысле развязывало ему руки, ведь выстрел спишут на тех, кто находится на виду. Можно было допустить, что корабли оборудованы радарами, наподобие того, что стоял на Полярном Тане, но это было очень маловероятно — кораблей было много, а оборудование стоило недешево.

Трафальгар не сдержал ухмылки и по внутренней связи приказал Иочи привести свой пост в полную боевую готовность.

— По моему приказу, на счет три, откроешь огонь в обе стороны, — пират сощурил глаза и предвкушающе облизал губы.

— Да, капитан, — голос канонира был полон энтузиазма.

Ло зажмурился на долю минуты, а после без единого угрызения совести поднырнул под дно жертвы собственных коварных планов. Его внимание уже привлекло скопление галеонов недалеко от портовой бухты и совсем уж крохотное суденышко с притягивающей взгляды цифрой три. Оно еще не успело причалить, но лопасти двигательного колеса стремительно вращались и земля Арабасты приближалась с каждым его поворотом. Только полный идиот не опознал бы средство передвижения очередного номерного агента, да еще и не самого низкого ранга.

— Раз, — сквозь старательно напускаемое равнодушие в голосе все-таки звенело напряжение, поделенное на азарт. Они находились почти под самым центром чужого судна. — Два, — Ло слышал, как где-то невдалеке лязгали наводимые орудия, и был уверен, что слышит в звенящей тишине громкий стук собственного сердца. — Три. Огонь!

И огонь грянул. Вода вспенилась и забурлила, выталкивая наружу смертоносные снаряды, направленные умелой канонирской рукой. Оба выстрела попали в яблочко как раз в тот момент, когда бриг остался позади. Трафальгар самодовольно вскинул голову, расплывшись в улыбке, но очевидно Удача решила, что пираты Сердца исчерпали свой лимит везения, и, помахав на прощание ручкой, уползла как можно дальше по своим делам, оповестив недавних любимцев о своем уходе внезапно потемневшим экраном, на которое транслировалось изображение с перископа.

Это было неприятно, но не смертельно — у него все еще оставался радар, тем более Шачи обладал более чем достаточным количеством знаний для устранения мелочной неполадки. Но механик, прибывший на вызов так быстро, как только мог, хоть и попытался сначала исправить поломку, по итогам диагностики только недоуменно развел руками — все проводки и контакты были на месте, мембрана осталась неповрежденной, плата не сгорела, даже микроизоляторы находились в состоянии нормы. Очевидно, проблема была снаружи, а не внутри, хотя и не было ни малейших соображений о возможной её природе. Разве что стекло лопнуло, но оно выдерживало и куда более глубокие перепады давления, поэтому Шачи с трудом представлял, что запас прочности истек именно сейчас. Хотя если списать произошедшее на Закон Подлости…

Теперь Полярный Тан продвигался вдоль песчаного побережья максимально сбросив скорость. После того, как они незаметно проскользнули на кишащую врагами территорию и навели шороху в рядах противника, остро вставал вопрос швартовки. Карта, на изучение которой Ло потратил львиную долю вчерашнего дня, говорила, что поблизости должна быть небольшая бухточка пещерного типа — самое то, оставить судно на какое-то время без риска, что тебя обнаружат.

Итак, они прибыли в Страну Песков. В место, где его приключение с песчаной принцессой, находящейся в данный момент где-то на территории подлодки, могло бы закончиться, но вместо этого набирало новые обороты. Только вот теперь вчерашнего азарта Ло в себе совершенно не ощущал — в его настроение пробрались скверно-упаднические мотивы, заставляющие задаваться абсолютно логичными, на его взгляд вопросами, а именно: «Какого хрена я ввязался во все это на Виски Пик?» и «Какого хрена я собираюсь еще глубже увязнуть в этом сейчас?»

Ответов не было, но и вариант «отказаться от прогулки и поплыть дальше» Ло не рассматривал — ему всю ночь снились песчаные вихри, танцовщицы в летящих полупрозрачных одеждах (все как на подбор — с голубыми волосами самых разных оттенков) и горбатые корабли пустыни, сменяющие друг друга на фоне загадочно мерцающих вдали куполов дворца, во внутреннем дворе которого падали с веток перезревшие апельсины распространяя вокруг себя устойчивый запах цитрусов. Да и принцесса…

Он по-прежнему не собирался называть её своим другом, но если бы его спросили, почему он помогает ей, Трафальгар вполне смог бы придумать пару-тройку причин для обоснования своих действий. В конце концов он решил, что причины не так важны — какая разница, зачем он собирается делать то, что собирается, если все уже окончательно решено?

Рюкзак для высадки был уже собран и теперь молчаливо покоился в углу, ожидая своего часа. Ло скомандовал готовиться к разконсервации еще четыре часа назад, но так и не оповестил команду, что его намерение сходится с их желанием, и теперь пираты Сердца гадали — пойдут ли они вместе со своей накама вглубь страны, либо же закупятся в портовом городе и поплывут дальше. Наверное стоило посвятить их с самого начала, но это было неинтересно и лишало его удовольствия созерцать богатство человеческой мимики.

Ло зевнул и на долю секунды спрятал лицо в ладонях. Подумал немного и протянул руку к занесенной полчаса назад корабельным коком тарелке, на которой румяной горкой высилась жареная рыба. Есть не хотелось, но запах упорно приковывал внимание к «подношению», поэтому мужчина уверенным движением отломил себе небольшой кусок и, потеряв всяческий интерес к остальной доле содержимого, с чувством выполненного долга облизал пальцы.

Бухта, если верить радару, была совсем рядом с ними. Десять минут ходу, пять минут пришвартовывания — так, чтобы оказаться в наиболее скрытом и выгодном положении, и… все. С тихим шипением смолкли двигатели, проследовавший по инерции за небольшой волной Тан с легким стуком ударился о песчаник, не причинив себе, впрочем, никакого вреда.

Ло снял шапку и взъерошил волосы, ощущая поднимающуюся изнутри нервозность. Он был не совсем уверен, но, кажется, нормальные пираты не бороздят пустыни. И уж тем более не помогают принцессам. И не оставляют корабли без всякой охраны на неопределенный срок — он почти не сомневался, что никто из его ребят не захочет остаться сторожить судно, в то время как их другу грозит беда, да и лишние руки будут совсем не лишними — мало ли, чьи навыки и умения могут пригодиться им во время пешего перехода.

Пират сердито нахмурился, поднялся на ноги и вышел из рубки. Он ожидал, что в коридоре будет царить привычная уже за годы предвысадочная суматоха, но ошибся. Вся команда уже была в сборе, с видом серьезно-торжественным. В этот раз они не стали надевать командную «униформу», одевшись по летнему, кто во что горазд — повседневная одежда привлечет гораздо меньше внимания, чем идентичные друг другу комбинезоны, к тому же пустыня слишком жаркое место, и одеяния пиратов Сердца совершенно не подходили к ней.

Ло скользнул взглядом по стоящей с насмешливым выражением лица Иккаку, по Уточке, бледной как похоронный саван; переглянулся с Бепо и коротко кивнул, давая сигнал к началу высадки. Минк кивнул ему в ответ и полез наверх по железной лестнице — открыть крепко задраенный на время плавания входной люк.

Пираты услышали тихий скрип, громкое удивленное:

— Ну и пекло!

И поняли, что пора последовать примеру своего товарища.

Шачи выбрался наружу одним из первых. Помимо желания помочь накама и, наконец-таки, размять кости, им двигал интерес чисто профессиональный, а именно — странным образом захалтуривший перископ.

Пока товарищи с покрякиванием и покряхтыванием покидали подлодку, Шачи уверенно прошелся по верхней палубе, не переминув, впрочем, отметить для себя даже не столько жару, сколько духоту здешнего климата — мужчина надел самую легкую свою футболку, но понял, что это ничем ему не поможет. А ведь это они еще в тени. Что же будет на солнце?

А потом он увидел перископ, и все мысли разом покинули его голову.

— Какого черта? — изумленно спросил то ли окружающих, то ли самого себя рыжеволосый механик из Вотер Севен.

И в руках его красовалась разбившая стекло перископа удочка для охоты на морских королей.

* * *

Моторы субмарины как будто бы начали урчать чуть тише, чем обычно. Виви стянула волосы в тугой хвост и нервным жестом расправила капюшон своей любимой сиреневой толстовки, купленной в одежной лавочке на острове Богини.

Она уже начинала скучать по Тану, успевшему стать для неё чем-то наподобие второго дома, где вечно царила атмосфера какого-то излишне показательного спокойствия, под хлипким фасадом которого скрывался, брызжущий затаенным весельем, товарищеский хаос.

Страшные и суровые пираты мазали ночами лица друг друга зубной пастой, подкладывали кнопки на стулья, выскакивали из-за угла, а также подкалывали, дразнились и всячески валяли дурака, старательно делая вид, что они тут ни при чем и вообще — нет в мире никого более серьезного.

Иногда за дверьми некоторых кают что-то взрывалось, иногда до нее долетали звуки скрипки, почти всегда перемежаемые капитанской руганью. Странное дело, но Трафальгар Ло умудрялся нагло спекулировать своим авторитетом в повседневной ерунде, но при этом минимально прибегал к нему в по-настоящему серьёзных ситуациях — за что Виви, ровно как и члены команды, не могла не уважать его.

В дверь постучались. Это оказалась Иккаку — девушка, подобранная Курре на Горфионе. Первый раз, когда Виви её увидела, на ней были балетки из черной замши, коричневые кожаные штаны, желто-красная кофта из легкого трикотажа и красная же бандана на пышных темно-каштановых волосах, но сейчас на смену балеткам пришли босые ноги, волосы скрывало широкое банное полотенце, а выгодно подчеркивающие фигуру вещи уступили тело широким пижамным штанам и растянутой майке.

— Что-то непохоже, что вы горите желанием собираться, ваше величество, — саркастично, но добродушно усмехнулась она, без приглашения оккупируя край койки.

Виви стыдливо покосилась на свой рюкзак. Она не упаковала еще больше половины вещей — в призывно распахнутой тканевой пасти одиноко валялся топик, который она носила на Виски Пик.

— Я буду скучать, — она взяла в руки первые подвернувшиеся под руку штаны. — По всему этому. И по людям. Знаешь, какая-то часть меня всегда хотела быть пиратом, но любовь к стране и папе, чувство долга перед ними, неизменно перевешивали. Как будто, чтобы осуществить свою мечту, мне нужен был чрезвычайно весомый повод.

Икакку хмыкнула еще раз и начала растирать голову полотенцем. Она с уважением относилась к этой странной девчушке, хоть и считала её не совсем нормальной (разве нормальный человек будет искать помощи у пиратов?).

А еще она не была дурой и, услышав от Курре историю про Виски Пик, контракт и капитанскую паранойю, сопоставила её с ультиматумом на вступление в команду. Выводы были очевидны: Ло не выглядел человеком, который тащит под свое начало кого ни попадя. Рыцарем на белом коне, альтруистично спасающим попавших в беду дам, он не выглядел еще больше. Иккаку не обладала незаменимыми навыками, и единственное, что отделяло её от уровня воши в его глазах — пребывание на его судне, а значит — владение какой-никакой, но информацией, которая могла принести огромный вред при попадании не в те уши. Следовательно, ее хотят удержать при себе во избежание утечки данных. Вряд ли бы он стал об этом беспокоиться, собирайся он распрощаться с принцессой и плыть дальше, тем самым лишив себя гарантий на обещанное золото.

Столь внушительные масштабы алчности вызывали восхищение, как и его способность контролировать ораву головорезов, которые выглядели куда внушительнее своего капитана, а некоторые еще и стояли сильно выше на ступенях возрастной лестницы.

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты странная?

— Да, — Виви моргнула, словно выходя из транса и, скомкав по максимуму оставшуюся одежду (все равно вещей было не так уж много) закинула её в рюкзак. — Ло говорил.

Иккаку удивленно приподняла брови. Виви почувствовала, как у неё начали гореть щеки, но оправдываться не стала. Да и что она скажет? Что сегодня он специально разбудил её с утра пораньше, чтобы она исполнила свои лекарские обязанности; сообщил, что они уже совсем скоро причалят к берегу, а потому ей стоит освободить каюту от своих вещей, а дождавшись, когда она почти выйдет в коридор, остановил на долю секунды с заявлением, что имена не кусаются и что если она перестанет обезличенно ему «тыкать», то небо на землю не упадет? Что после того, как она, действуя исключительно на желании предостеречь от подлой атаки в спину, впервые назвала его по имени, выполнить свалившийся с бухты-барахты капитанский каприз оказалось проще, чем она думала, пусть пока и могла это сделать только наедине с самой собой (Иккаку, как женщина, была не в счет)? Нет, это было явно не то, о чем стоило рассказывать посторонним. Это все было слишком странно, глупо и нелогично.

— Ну, раз уж Ло тебе говорил, — иронично протянула новоиспеченная сердечница, лукаво сощурив свои карие глаза.

— Это не то, что ты подумала, — поспешила заверить её принцесса, с трудом удержав себя от нервного поправления прически. — Между нами ничего…

— Мне насрать на ваши отношения, какими бы они не были, ровно до той поры, пока вы не начнете проявлять их в моем присутствии, — тонкие губы растянулись в ехидной ухмылке, стоило уроженке песчаной страны залиться краской. — Неважно, как именно вы будете это делать. Самое главное — не трогайте мой покой и не мозольте мои глаза.

С этими словами Иккаку поднялась на ноги, грациозно потянулась, заложив руки за голову, и ушла обратно к себе, оставив принцессу в состоянии глубокого недоумения.

И зачем приходила?

Впрочем, толк от визита все-таки был — вместе со звуком закрываемой двери к Виви вернулся здравый смысл, а вместе с ним и раздражение на саму себя. Ей собираться надо, а она какой-то ерундой мается, вместо того чтобы радоваться грядущему прибытию на родную землю и скорому (очень хотелось верить, что скорому) решению хотя бы части проблем. Боги, ну что за дура!

Вещи были вытащены наружу, тщательно свернуты и уложены. Не позволяя себе отвлекаться, девушка упаковала оставшиеся мелочи, наглухо застегнула все молнии и слегка трясущимися от подступающего волнения руками прикрепила к поясу резаки, на голубоватом лезвии которых не осталось ни капли крови.

Перепроверив на всякий случай каюту на предмет забытого и не обнаружив такого, девушка уселась на койку и с недовольным стоном спрятала лицо в ладонях. Было дико неприятно признавать это, но… она боялась.

Боялась до дрожи, до скребущей сухости в горле, так, что мучало желание пить литрами, но ни в коем случае ничего крепче чая, да и чай лучше не надо — у неё будет масса других дел, чем искать то и дело туалеты по территории Наноханы.

Виви понимает — совсем скоро она останется в одиночестве. Больше не будет никого, кто смог бы ненавязчиво поддержать, и никого, на кого можно было бы отвлечься, чтобы сбежать от своих собственных проблем.

У неё больше не получится сбегать. Только бежать — вперед, навстречу опасностям пустыни, повстанцам, шичибукаю, не имея ничего кроме оружия, любви к этой земле и её жителям и самой себя.

Виви отчаянно верит в лучшее, но в глубине души сомневается, что одержит победу. Она давит в себе эти мысли со всем присущим упрямством и готова бороться до самого конца рискуя всем, чем могла — собственной жизнью. Только вот хватит ли этого для победы над многолетним опытом и коварством обладателя суна-суна фрукта?

Виви чувствует — приближается буря. Она уже где-то совсем близко, она надвигается неумолимо, девушка чувствует тревогу и напряжение в воздухе, она знает — уже совсем скоро буря упадет на нее, и от этого никуда не спрячешься.

Где-то снаружи раздается глухой и пульсирующий звук — словно пушечное ядро решило покинуть свое пристанище

Виви страшно. Страшно, что она не сможет, что отца убьют раньше, чем она одержит победу, что Кодза не станет её слушать, что…

— Хватит, — рычит девушка, как можно крепче сжимая зубы. Она относится к подобным мыслям как к совершенно ненужной блажи и уже давно научилась выживать в своих страхах, да так, что со стороны никто и не догадается — а иначе не сидела бы здесь сейчас, раскисшая и озлобленная на себя. Со страхами нельзя церемонится, если не хочешь, чтобы они сожрали тебя. Их нужно пихать на дно души, как в безнадёжно маленький изодранный от времени саквояж, и не забыть попрыгать сверху — чтоб закрылся.

Она усилием воли заставляет себя успокоиться и идет прощаться с ребятами, но стоит открыть дверь каюты, как обнаруживается, что моторы почти не слышно, а через минуту они и вовсе умолкают.

Приплыли — понимает принцесса, до побеления костяшек сжимая в руках лямки накинутого на спину рюкзака.

Пираты сердца в этот раз слишком тихие, только Иккаку насмешливо скалится, как будто что-то знает. Что-то, что пока недоступно для остальных. Тихий металлический скрип кажется выстрелом в упор, а темно-желтый песчаник бьет по глазам, отвыкшим от цветовой гаммы своей страны. Духота вязким незримым коконом обволокла тело. Пожалуй, стоит сменить толстовку на что-то более легкое, когда она попрощается с ребятами.

Виви непроизвольно обхватила себя руками. Она была рада вернуться в Арабасту, но чувствовала себя странно. Она больше не была той маленькой девочкой, которая отправлялась шпионить в стан врага, но и взрослой, опытной воительницей стать не вышло, и теперь принцесса понятия не имела о том, кто она, и более того — чувствовала себя чужой, словно оборвалось внутри какое-то очень важное связующее звено. Это все поправимо. Когда мир будет восстановлен, все вернется на круги своя, но пока что она жадно смотрела на то, как Шачи растерянно смотрит на вынутую из перископа удочку, как Иккаку с невозмутимым видом ковыряет зубочисткой под ногтевой пластиной, доставая грязь, как остальные члены команды сбились в кучу и словно бы ждут чего-то, как капитан…

— Что мы теперь будем делать?

Девушка ощутила мимолетное чувство дежавю. Трафальгар Ло стоял вполоборота к ней, как тогда, на Виски Пик. Только вот боя вокруг не было, да предмет разговора был другим.

— Доберусь до Юбы, поговорю с лидером повстанцев…

— Я спрашивал про действия, а не про цель.

— Я не… — что-то вдруг щелкнуло в её голове, покачнув под ногами почву. — Извини, что ты сказал?

Теперь мужчина наконец-то повернулся к ней полностью. Дикий. Опасный. Хладнокровный. Странно, он оказался выше неё, а она и не замечала.

— Я сказал, что я спрашивал про действия, а не про цель. А перед этим — что мы теперь будем делать.

Мы.

Девушка чувствует, как реальность в одно мгновение становится нереальностью. Словно она оказалась где-то по другую сторону ото всех звуков, жестов и цветов, словно между ней и происходящим вдруг образовался безвоздушный разлом не имеющий дна, но покрытый туманом, из которого надо было выбраться на воздух, чтобы задышать снова. Задышать, найти хоть какие-то доказательства того, что она не спит, что она действительно все еще стоит в этой бухте пещерного типа, окруженная сердечниками, и ведет разговор с их капитаном.

— Эй, Уточка, ты что, язык проглотила?

Виви мотает головой и старательно прокашливается. Трафальгар Ло закатывает глаза и отвешивает ей легкую, но ощутимую пощечину, и это наконец-то выводит её из состояния ступора, пусть пока и не полностью.

— Мы? — переспрашивает она. Так, на всякий случай, чтобы проверить собственное психическое здоровье.

— Капитан? — слышится радостно-недоверчивый голос Куннарда откуда-то из команды — кажется, те удивлены случившимся не меньше, чем их накама. — Вы правда решили…

— Если мы поплывем дальше, то она, как грамотно заметил Курре несколько дней назад, скорее всего не справится. Если она не справится, то я не получу никакого золота, а если справится — то у меня не будет никаких гарантий, что она сдержит свое обещание. Ну и еще ваши рожи того стоили.

В серых глазах пляшут джигу затаенные черти. По команде прокатываются смешки и тихое одобрительное гудение. Девушка чувствует, как к горлу подкатывает мерзкий, совершенно неуместный сейчас комок, и сглатывает его. Ей бы поблагодарить их сейчас — всех, начиная с начальства, но голос отказывается повиноваться, и в голове все еще туман, поэтому она не говорит ничего, только благодарно кивает, тихо молясь о том, чтобы ноги не подкосились.

— Я еще не думала над тем, что буду делать по прибытии в город, — наконец выдавливает Виви ломким голосом. Ей хочется попросить их дать ей всю свою силу, но она этого не делает — понимает, что Ло вряд ли станет недооценивать противника. Тем более что сейчас она была им не менее важна — никто не знал о тонкостях перехода через пустыню и здешних опасностях лучше, чем она. Она больше не была им обузой, превратившись в полноценную сторону альянса.

— Капитан, — Шачи все еще держал в руках многострадальную удочку. — Что с этим делать?

— Выбросить, — раздраженно отозвался Трафальгар. Глаза у него больше не смеются — в них снова воцарился привычный холод. — И пусть мне только попадется тот, кто держал её в своих дырявых ручонках. Будет оплачивать полноценный ремонт. С процентами.

* * *

Путь до Наноханы прошли в молчании — перед тем как выдвинуться в сторону города, Ло разделил свою команду на группы, поставив каждой из них четкие задачи по закупкам к предстоящему походу. Сам он намеревался провести какое-то время в одиночестве, бесцельно слоняясь по улицам — вокруг скопилось слишком много людей, и ему срочно требовалось время наедине с самим собой.

Руки все время тянулись поправить шапку, но шапка осталась на Полярном Тане в капитанской рубке — Ло почти никогда не появлялся на публике без неё, а значит с непокрытой головой его будет узнать сложнее. Но был у этого решения и еще один неоспоримый плюс — несмотря на то, что засуха почти не затронула этот оплот человеческой цивилизации, близкое соседство пустыни наполняло пространство жаром раскаленной сковороды, а периодически долетающие с барханов ветры совсем не способствовали становлению прохлады. Останься он в головном уборе — тепловой удар был бы обеспечен.

На какое-то время возникает мысль про дом утех, но пират отмел её почти сразу же после переступления порога. Хозяйка провела его в длинную, пахнущую благовониями комнату, где скучали десять потаскух в разных стадиях обнаженности, но две прожили никак не меньше сорока и одна была явно беременной, а другая — просто жирной, с железными колечками в обоих сосках. Еще одна, судя по всему, едва-едва переступила порог четырнадцатилетия, а оставшиеся, хоть и обладали миловидными, даже красивыми личиками, были слишком уж обычными и не привлекали его внимания. Другого борделя в городе не было, и Ло пришел к выводу, что напряжение проще сбросить самостоятельно, если вдруг его станет уж слишком много.

Решив, что прогулка по городу принесет куда больше пользы, мужчина отмахнулся от пышногрудой сутенерши и вернулся в лабиринт улиц, на одной из которых столкнулся лицом к лицу с изнывающим от жары северным оленем в розовой шляпе и фиолетовых шортах.

— Из цирка, что ли? — обратился он к самому себе, на всякий случай пощупав пригревшуюся на солнце голову, и уже собрался идти дальше, но...

— НЕ СМЕЙ СМЕЯТЬСЯ НАД ОЛЕНЕМ!

Если бы Ло курил, то его сигарета непременно оказалась бы на земле, но он не курил, а потому ограничился лишь задергавшимся глазом и полным ступором — там, где еще совсем недавно стоял олень, теперь находилось нечто, вне всяких сомнений, человекоподобное. Очень агрессивное человекоподобное. Но прежде, чем пират успел хотя бы как-то среагировать, вмешалось новое действующее лицо.

— Чоппер, вот ты где!

У подошедшего были странно изогнутые брови, светлые волосы и крайне пижонистый вид. И, судя по домашнему животному, любовь к показухе была одной из основной черт его характера.

— Ты бы держал свое чудовище на поводке, бровастик.

— САМ ТАКОЙ!

— Я — СЕВЕРНЫЙ ОЛЕНЬ!

Ло скептически оглядел своих оппонентов. Он понимал, что лучше не привлекать к себе лишнего внимания, но ему хотелось чем-то себя развлечь, и провокация была лучшим, что пришло в голову. Жаль только, что эти двое такие вспыльчивые.

— Что, правда?

Противники бросились было с кулаками, но драться с кем-либо не входило в планы Хирурга Смерти — поняв, что поставленная цель достигнута, он в последний момент активировал пространство и подменил себя на стоявшего возле дальней палатки с фальшивыми артефактами длинноносого человека со снайперскими очками на голове. Спутница незнакомца — стриженная под каре рыжая девушка в короткой юбке — издала какой-то сдавленный звук и шарахнулась в сторону, бледная, как снег на его родине. Из палатки виднелись расширившиеся от ужаса глаза торговцев. Ло их понимал — шутка ли — только что здесь был один человек, и вдруг на его месте оказался кто-то другой. С дальнего конца улицы все еще слышались звуки драки.

— Усопп?

— Нет, — Ло улыбнулся девушке самой жуткой своей улыбкой. Подумал еще немного, протянул руку и сделал вид, что хочет схватить её за нос. — Бу.

Рыжая оказалась не самого робкого десятка и, несмотря на обуявший её ужас, попыталась засветить ему кулаком в глаз. Ло сумел увернуться. Противница пробежала несколько шагов вперед на силе инерции и врезалась в полотняную палатку, чьи обитатели моментально дали деру, выкрикивая бессвязные ругательства. Палатка сложилась в бесформенную груду ткани, запутав в себе нарушительницу спокойствия. На земле образовалась лужа пролитой золотой краски — её наносили на фрукты для того, чтобы потом продать как дарующие бессмертие.

Ло удовлетворенно потянулся и свернул в ближайший проулок, чтобы скрыться от возможного преследования. Ему было весело и стало еще веселее после того, как он не останавливаясь стянул в попавшейся на пути палатке с едой один из румянившихся на огне шампуров с мясом, пока продавец обслуживал покупательницу — первая еда, которую потребовал его организм за полтора дня, не считая относительно недавнего кусочка рыбы.

Где-то позади лаял пес. Женщина около одного из домов била мула. Пьяная компания возле одного из трактиров мелкого пошиба играла в шахматы. Играли, судя по периодически возмущенным возгласам, на деньги, и Трафальгар не смог отказать себе в удовольствии сыграть партию. Ставка была первой пришедшей в голову, а именно: права на час владения Иккаку против всех имеющихся у них сбережений. Исполнять условия в случае проигрыша он, конечно, не собирался, но наноханцы об этом не знали, а потому если риск и был, то минимальный. Уточку он поставить на кон не рискнул — во-первых, она была принцессой, а во-вторых, он был ей должен. К тому же у них с ней был договор, да и личные уважение и (чего уж там) симпатия никуда не делись.

Вся игра заняла от силы минут пятнадцать, закончившись победой пирата, полной и безоговорочной. Ло решительным жестом сгреб свой крошечный, но выигрыш и не оборачиваясь двинулся дальше по своим делам. У него еще было немного времени перед тем, как идти к "Спайси Бин" — единственному, по словам Уточки, нормальному ресторану в городе, где они договорились встретиться с ней и Бепо. Остальные должны были ждать в условленном месте — сборище из двух десятков человек неизбежно привлекало внимание.

Мужчина побродил по Нанохане еще чуть-чуть, не ставя перед собой никаких конкретных целей и просто впитывая в себя окружающее его пространство — шум улиц, яркие здания, увенчанные расписанными луковицами разных форм и размеров. В воздухе витал терпкий аромат духов, которыми славился этот город. Запах ему нравился, но от жары и повышенной интенсивности у Ло начинала побаливать голова. Все ярче проявлялось желание пойти к месту встречи уже сейчас, чтобы хоть немного посидеть в прохладе и тишине, приложив ко лбу стакан с ледяной водой. Но перед тем, как ему поддаться, лидер сердечников все-таки зашел в одну из парфюмерных лавок и приобрел самый стойкий и яркий запах. Логика была проста — даже если кто-то вдруг потеряется в пустыне, Бепо, чье обоняние в разы превосходило человеческое, с легкостью найдет его по шлейфу духов.

Больше его ничего не задерживало.

Ресторан нашелся довольно скоро, благодаря периодическому уточнению дороги у местных жителей. К этому моменту Ло возненавидел женские духи и запахи в частности, а также успел обзавестись тошнотой, головокружением и небольшими цветными кругами перед предательски разнывшимися глазами. К тому же дорога пошла весьма крупными и подвижными волнами, и ему это не нравилось — он понимал, что скорее всего это галлюцинации, и старался идти как можно прямее, но солнце било сверху как огненный молот, и пятен перед глазами становилось все больше, больше, больше...

Ло стиснул зубы и продолжал упорно двигаться к виднеющейся в конце улицы цели. Самое главное — дойти до места. Дальше будет проще.

— Вам нехорошо? Вы очень плохо выглядите.

Сквозь пляшущие перед глазами пятна он смог различить миловидную брюнетку в очках.

— Нет блять, это я так, вживаюсь в роль для местного театра, — огрызнулся пират, выдавливая на лицо издевательскую ухмылку. Его бесил такой тип людей и женщин в частности — тупые как пробка и суетливые как курица. Суматохи от них много, а толку — ноль.

— О, простите, я не знала, — кажется, она приняла его сарказм за чистую монету. — Жаль, что я не смогу придти посмотреть на ваше представление. Мой начальник преследует пиратов Соломенной Шляпы, а я ему помогаю. Кстати, у вас замечательный меч. Это же нодати, верно? А я могу поинтересоваться, для чего...

Заткнись, заткнись, заткнись.

— Ташиги!

— Иду, капитан! Ну, — она смущенно улыбнулась, и Ло почувствовал, как его начинает выворачивать наизнанку. — Удачи на спектакле. Мы еще поговорим с вами про ваше нодати, когда я вернусь в Нанохану.

Ло проводил её кривой улыбкой и продолжил движение к цели. Его все-таки вырвало, судя по запаху — желчью, а мир окончательно исчез под пеленой пятен.

Блядская жара. Блядское солнце. Блядская Нанохана. Как здесь вообще можно жить? Нет, не так — как можно жить здесь и остаться нормальным? С другой стороны ясно, почему Уточка была такой нестандартной. Она просто перегрелась на солнце, с рождения, как и все здешнее население, полностью, бесповоротно...

— Осторожней!

Голос принадлежал принцессе, но прежде, чем Ло успел хоть как-то сориентироваться в пространстве, в него врезалось что-то твердое, громкое и стремительное. Земля ушла из-под ног, чтобы через какое-то время снова явить себя — только на этот раз скользнувшей по утоптанному за годы существования Наноханы песку щеке. Последнее, что он слышал отчетливо перед тем, как отправиться на грань сознания и бессознательного, был оглушительный удаляющийся вопль:

— ЕДА!