Твой Авалон (гет)

Том Риддл аппарировал в замок Певерелл, когда гости уже разошлись c ежегодного празднования.

Он знал, что больше не увидит Моргану. Она ушла дальше. В тот самый миг, когда он прошел ее испытание.

Но это было не… нет, это было важно… но это можно было пережить.

Теперь он не зависел ни от кого и ни от чего. И так было легче исполнять свой долг, который он добровольно на себя возложил, — то, к чему располагали все его качества, способности и успехи.

Этот самый долг явился к нему с утра пораньше, не дав хорошенько выспаться, в виде патронуса Лестрейнджа.

— Мой Лорд! — едва ворвавшись в комнату, прокричал леопард голосом своего создателя. — Мерлин пропал с портрета! Туда собираются вызвать вашу жену!

Признал, что его эпоха закончилась. Мерлин! Как жаль, что не успел дольше пообщаться с тобой…

Нужно бы попридержать толпу зевак.

Том взмахнул палочкой, создавая патронуса, чтобы отдать распоряжения Лестрейнджу. И замер. Яркий белый туман принял форму не привычного для него похожего на Шешу василиска — сейчас это был большой сверкающий дракон, будто сошедший со знамени короля Артура.

Выйдя из оцепенения, Том решил обдумать удивительный факт смены патронуса позже. Все может быть. Даже то, что он предположил в самый первый момент.

Сначала Мерлин, потом Артур…

Том быстро скинул пижаму, умыл лицо и побрился с помощью заклинания. Как же он не любил этот способ вечно опаздывающих разгильдяев. Обычно после него то оставались висеть клочки волос, то появлялась куча болезненных порезов. Но только не у него. Даже в плане бытовых вопросов сильным магом быть полезно!

Когда Том оказался в зале Совета, Гермиона уже была там. Волшебник на миг замер. Все выглядело так же, как в прошлый раз: та же толпа зевак, те же стены, тот же шепот вокруг, стоящая спиной к нему жена. Но Мерлина не было.

Том спокойно подошел к супруге. Мгновенного взгляда на нее оказалось достаточно, чтобы понять: и она тоже. Они изменились оба. Риддл понял это даже не на уровне мыслей — он просто знал. Мерлин ушел из-за них обоих.

— Теперь тут должен быть твой портрет? — прошептала Гермиона, оборачиваясь к нему.

Он помолчал, затем покачал головой, слегка улыбнувшись:

— Нет, я собираюсь прожить достаточно долго, чтобы изменить все лично.

Ее глаза расширились, лишь несколько секунд она молчала, а потом широко улыбнулась.

— Я горжусь тобой, Том! Ты все сделал правильно. Даже если мир и не заслужил свободу.

Молча кивнув Гермионе, Риддл еще раз посмотрел на пустой портрет. Она поняла его полушутку или, скорее, полуобещание. И не могла не понять, если тоже открыла для себя тот прекрасный остров. Авалон, место силы в душе.

Теперь все будет так же, но в то же время совсем по-другому.

Не сговариваясь, Том и Гермиона направились к выходу, игнорируя толпу.

— Ты расскажешь им?

— Я должен и имею право.

— Они не поймут.

Риддл знал, что на этот раз она имела в виду не магическое сообщество — с ним особых проблем не предвиделось. Речь шла о его «рыцарях».

Том встретил взгляд Гермионы. Ее глаза изменились: стали бездной, такой же глубокой, как воды бесконечности.

— Недаром Мерлина называли великим магом, — наконец сказал он. — Можно много говорить о его деяниях, но поймет их далеко не каждый. Да, я им расскажу. Но каждый поймет по-своему.

Гермиона кивнула, и оба волшебника, едва заметно улыбнувшись друг другу, вышли из здания и аппарировали по своим делам.

* * *

Огромная толпа была пугающей, вульгарной, но в то же время завораживающей, поражающей воображение. Стихийный протест всегда был самой действенной, активной и разрушительной силой, потому что у властей отсутствовали рычаги управления этими людьми. Ни через конформистские профсоюзные организации, ни через полицию невозможно было взять под контроль разъяренное, пробудившее в себе животные силы тело возмущенной толпы. И насилие тут не спасало. Достаточно было по этому поводу вспомнить Ганди и освобождение Индии. Применять же другой опробованный метод — тотальное насилие — было возможно, но обошлось бы еще дороже.

Гермиона сама выразила желание отправиться с Томом, Эйвери и Лестрейнджем посмотреть на результат их усилий — один из многочисленных митингов протеста в США. Да, она опять начала принимать некоторое участие в деятельности «рыцарей», в конце концов, сейчас все карты были открыты. Скрывать было нечего и незачем. По просьбе Тома — почему бы не помочь ему в столь трудном деле? — Гермиона взяла на себя бремя вновь ненадолго вступить в игру и под иным обличием хорошенько пообщаться с сенатором Робертом Кеннеди, от которого, собственно, и исходила инициатива запрета ЛСД в Соединенных Штатах. Под медицинский контроль надо брать, а не запрещать. Причем она конкретно намекнула на то, что если сенатор и дальше будет продолжать подыгрывать не тем людям, одновременно идя наперекор им, то и его постигнет участь брата. И даже подсказала, с чьей стороны этого стоило ожидать.

— Спасибо этому озабоченного властью магглу, Мао Цзэдуну, — донесся до нее веселый голос Лестрейнджа, — и его культурной революции. Вот ведь, какая волна пошла!

— И этим, как их там, ху… хум… хузвейбинам?.. — попытался вспомнить Эйвери.

— Нет, помнится, Долохов как-то иначе интерпретировал это название! — фыркнул начальник разведки.

— Хунвейбины, — покачав головой, подсказал Том. — Впрочем, подобная волна родилась во всех крупных странах, момент пришел. Главное, дать ей вторичный импульс и не позволить затихнуть.

— Думаю, кое-кто бы посетовал, что твой пинок под зад, пардон, импульс, мой Лорд, в основном информационный.

— Надеюсь, ты не себя имеешь в виду? — с показной угрозой вскинул брови Риддл и усмехнулся: — По-моему, было забавно наблюдать, как вся эта хунта открыто прочитала в газетах про свои тайные делишки.

— Да, если уж даже их любимчики «Битлз» высказались за отмену запрета на ЛСД, — согласился Лестрейндж.

Гермиона мгновенно прислушалась. «Битлз»? Какие же ребята молодцы…

На душе было ровно и спокойно. Удивительно, как просто и легко они могли теперь общаться с Томом, будто ничего и не произошло и, более того, будто ничего и не было. Как коллеги и даже друзья.

— Гермиона, — тихий голос Тома вывел ее из созерцания, — ты абсолютно уверена, что их следующей жертвой намечен тот чернокожий лидер?

— Мартин Лютер Кинг? Да, полностью уверена — и это вполне логично, — но не помню, когда именно. Впрочем, теперь события могли сместиться. Ты активно вмешался во все, во что только можно было вмешаться!

Том хмыкнул:

— Маги — единственные, у кого хватит сил что-то изменить. Во времена Мерлина ситуация была не та, но сейчас… сама понимаешь.

— А это правда, что Дамблдор согласился на детсады для детей-грязнокровок?

Гермиона перевела взгляд на подошедшего Эйвери.

— А что он мог бы возразить? Передружить всех со всеми — что еще надо истинному гриффиндорцу? — Волшебники засмеялись. — Приобщение детишек к культуре магов — против этого он все-таки не может возражать.

— И что вы врете их мамочкам?

— Не бойся, тебя туда врать мы не пустим! — сделав большие глаза, улыбнулась Гермиона. — Подавляющему большинству, кстати, не приходится врать.

Ее голос потонул в скандировании и криках, с новой силой наполнивших пространство, когда показалась еще одна группа полицейских. С ближайшей улицы вырулила новая большая толпа митингующих, сметая все на своем пути. Но прежде чем Гермиона почувствовала, как та увлекает ее в свой кипучий водоворот, мужчины пришли на помощь. Подхваченная за руки Томом и Эйвери, волшебница обнаружила себя в безопасности возле домов. Прижалась к кирпичной стене, переводя дыхание. Все-таки это было страшно. Пугающее, глобальное противостояние с системой не могло обходиться без жертв.

Почему же Авалон — удел лишь избранных? Почему люди не ищут ответов в себе, вместо того, чтобы насиловать окружающий мир? Впрочем, новая волна идейного протеста и невозможности жить по-старому, захлестнувшая мир, как раз давала на это надежду.

* * *

После победного выступления Лорда Волдеморта перед полным составом «Вальпургиевых рыцарей» скрытая оппозиция в его движении почти сошла на нет. Да и кто посмел бы сделать что-то против волшебника, умудрившегося противостоять магии самого Мерлина? Риддл преподнес это как важнейший фактор для успеха их деятельности: теперь ничто не связывало магический мир — формальные законы не в счет, — все были свободны действовать по своему усмотрению.

А уж как обсуждался новый патронус шефа и проводились параллели…

К марту 1968 года все, казалось, оживилось вокруг, активно закипело и забурлило, как вешние воды.

Но Дамблдор, напротив, почему-то совсем притих и полностью погрузился в культурные аспекты жизни магического общества. Туда ему и дорога, хотя и слегка не понятны были мотивы.

Том поставил на стол недопитый бокал вина. На шумном бале было откровенно скучно.

— Мой Лорд, я так рада, что вы пришли на мой праздник! — Друэлла Блэк отвлекла его от мыслей, улыбаясь своей самой очаровательной улыбкой.

Она не упомянула про миссис Риддл. И правильно. Но Том больше и не собирался пускать пыль в глаза, не было причин претендовать на то, что отсутствовало в его жизни.

На бал Гермиона не пришла.

— Мы с тобой знакомы целую вечность, Друэлла, как же я могу не поздравить тебя с днем рождения? — обернувшись к ней, в ответ улыбнулся Риддл. — И браво, организация торжества просто замечательная.

Том всегда посещал пышные, даже помпезные, праздники Блэков. Игнорировать эту древнюю чистокровную семью не стоило. И он даже время от времени персонально помогал им, не говоря уже о том, что способствовал росту их состояния.

— Спасибо, мой Лорд. — Только сейчас он заметил рядом с матерью высокую темноволосую девочку, нет, уже вполне взрослую девушку. — В таком случае, не окажешь ли ты мне любезность? Потанцуй с моей дочерью, для нее это большая честь. Беллатрикс Блэк.

Девушка поклонилась и затем гордо вскинула голову, встречая его взгляд.

— Как же, как же, извечная чемпионка турниров! — кивнул Риддл, протягивая ей руку. — Буду рад.

Руки девушки обвились вокруг его шеи, и Том почувствовал, как она охотно и трепетно льнет к его телу.

Когда же дочь Блэков успела так вырасти? Ее темные глаза сияли той самой одержимостью и вовлеченностью, с которой она неизменно побеждала в дуэлях и соревнованиях.

— Ты прекрасно танцуешь, Беллатрикс, — заметил он.

— Благодарю, мой Лорд, — она мило покраснела — девчонка. — Прошу вас, зовите меня Беллой. Так называют меня все друзья и близкие.

Том про себя хмыкнул, но согласно кивнул — девушка его забавляла.

Мисс Блэк действительно танцевала хорошо. Она мгновенно реагировала на каждое его движение, словно глина, из которой легко творилась форма танца. И Риддлу было приятно отдаваться летящим движениям, ощущать собственное тело. Находиться в «здесь и сейчас».

Том вспомнил о партнерше лишь под конец танца.

— Мой Лорд, позвольте мне показать вам достопримечательность дома Блэков, которую уже видели, наверное, все, кроме вас, — вдруг сладким голосом сказала она. — Вы так давно не радовали нас своим присутствием. И маме очень хотелось, чтобы вы оценили плоды ее усилий.

Риддл внимательно посмотрел на нее. Уже пытается манипулировать другими. Недаром Рудольфус говорил о ней как о ближайшей кандидатуре в «Вальпургиевы рыцари». Лучшая в молодежном клубе, Белла заслуживала этого, — убеждал он своего шефа.

Особых причин возражать Беллатрикс у Тома не было, и даже появилось любопытство узнать, что же будет дальше. Неужели начнет проситься в «рыцари»?

Девушка привела его под самую крышу дома, на веранду, которая казалась открытой всем ветрам — магия скрывала от глаз толстое стекло. Вот это да! Никто не мог ожидать увидеть в середине туманного Лондона такое количество зелени и цветов!

Оранжерея поражала своей пышностью. Всевозможные виды пальм в окружении прекрасных орхидей, рододендронов и акаций превращали это место в небольшой рай, затерявшийся среди серого урбанистического пейзажа.

— Хоть какая-то польза от дяди Альфарда, — с кривой усмешкой пояснила Белла. — Он привез экзотические растения.

Упоминание бывшего одноклассника оставило его равнодушным. Оглядевшись вокруг, Том выразил мисс Блэк свое восхищение и поинтересовался, что именно здесь ей нравится больше всего.

Ее ответ слегка поразил.

— Мне нравится, что за деревьями есть место, где можно прятаться от родителей и тренироваться с заклинаниями. — Белла смущенно опустила глаза и, осмелев, потянула его за руку. — Пойдемте, я покажу.

Это здесь она в каникулы оттачивает навыки? Да, возможно, Рудольфус и прав.

Тропическая растительность отлично прятала средних размеров площадку с украшенным резными мраморными бабочками фонтанчиком и скамейками. Бабочки неожиданно ожили и закружились вокруг посетителей.

— Уж не на них ли ты оттачиваешь свои навыки, Белла? — подразнил девушку Том. Он уже разворачивался, чтобы направиться к лестнице, когда почувствовал ее руки вокруг своей шеи.

И не успел запротестовать — губы девушки прижались к его губам. В следующий миг она уже целовала его, увлеченно, исступленно, со всей искренностью своего юного существа.

Быть может, она не только в боевых заклятиях тут тренировалась?

Том позволил ей целовать себя — с любопытством и легкой иронией. Когда девушка наконец отстранилась сама, осознав, что на поцелуй не отвечают, он окинул ее долгим взглядом. Да, девочка и в самом деле выросла.

Бабочки несколько раз порхнули вокруг пары и, устремившись к фонтану, вновь застыли мраморным украшением в брызгах воды.

Сейчас она испугана. Глаза расширены, чуть ли не на пол-лица. Сама шокирована тем, что сделала.

Однако нашла в себе силы прошептать:

— Я люблю вас, мой Лорд. Я всю жизнь любила вас. — И, видя, что выражение его лица нисколько не изменилось, горячо продолжила: — Я знаю, что вы с женой разошлись. И вы не найдете никого, кто бы любил вас так искренне, как я!

В этот момент Тому послышался шорох в кустах. Он повернул голову, вглядываясь в зеленую пелену сада. Да, сейчас ему придется сказать девочке все, что он думает по этому поводу.

Кажется, показалось.

Риддл вновь посмотрел на Беллатрикс. И наткнулся на обжигающий взгляд темных молящих глаз. Она молила его, как путник в пустыне молит о воде. Как молит об удаче игрок, заложивший все свое имущество.

А что, если… Жена из древнего чистокровного рода. В конце концов, ей не обязательно быть приобщенной к таинству Философского камня, достаточно родить детей и… Чем эта девочка хуже всех остальных?

Бред, вот это действительно бред, пережиток условностей общества и отмирающего эгоизма…

Видя, что Риддл молчит и, возможно, не уверен, Белла вдруг опустилась на колени и дотронулась до ширинки его брюк. И в следующий миг Том ощутил на себе горячие, податливо-охотные, упругие губы Беллатрикс Блэк.

* * *

Рудольфус Лестрейндж появился в Хогвартсе совершенно неожиданно. Что это за мода такая повелась? Сначала Долохов, теперь секретарь Тома.

Занятия уже давно закончились, и директриса в домашних тапочках и шали уютно устроилась на диване, просматривая новое методическое пособие для маленьких волшебников, которое готовила для Дамблдора. Ее давняя идея совместных детских садов для магов и магглорожденных, которые могли бы служить и приютом для сирот, нашла горячий отклик у обеих сторон. В этом, что и не удивительно, бывшие враги сошлись.

Возможно, Лестрейндж пришел по поручению Тома? Молодой человек казался взволнованным и, очевидно, хотел сообщить что-то важное. Про своего шефа?

— Здравствуй, Руди. Проходи.

— Миссис Риддл, — на губах мага появилась улыбка, но была она какой-то вымученной и неискренней.

Гермиона провела его в кабинет, взмахом палочки призвала еще один чайный прибор и налила чай.

— У меня есть для вас предложение.

Вот как? Интересно.

— Присаживайся. Тебе что-то поручил мистер Риддл?

Он взял было в руки чашку, но потом решительно поставил ее обратно на зависший в воздухе поднос.

— О нет, это целиком и полностью моя инициатива.

Поднос плавно приземлился на столик возле дивана, и Гермиона внимательно посмотрела на своего гостя. Его неуверенность исчезла, теперь во взгляде серых стальных глаз волшебница уловила даже некую наглость.

Она вскинула брови. Он поправил упавшие на лоб каштановые волосы.

— Я предлагаю вам, миссис Риддл, — его губы тронула легкая усмешка, — заключить соглашение.

О чем это он?

Видя искреннее недоумение Гермионы, Лестрейндж продолжил:

— Я полагаю, мы с вами могли бы объединить усилия, чтобы вернуть вам вашего мужа, а мне — мою невесту.

Гермиона похолодела. Что он несет?!

— Каким образом мой муж связан с твоей невестой, Рудольфус?

— Боюсь, что сейчас самым что ни на есть тесным, — отозвался он с неприкрытым сарказмом, за которым, тем не менее, пряталась горечь. — В доме Блэков, если, конечно, они еще остались там.

Гермиона встала на ноги и нервно прошлась до стены, развернулась, глядя на Рудольфуса.

Больно? Нет, больно не было. Просто новая жизнь обрушивалась на нее слишком стремительно и быстро.

— На дне рождения Друэллы?

— Конечно, ведь моя невеста все-таки ее дочь.

Беллатрикс Блэк!

Нет, только не это!

Так и есть. Чистокровные маги подбирают своим детям пару чуть ли не с детства.

— Белле нужно еще один год проучиться в Хогвартсе, а потом она должна стать моей женой. В чем я сейчас уже не уверен!

Гермиона оперлась рукой о стену. Бедный Том. Неужели он решил построить новое счастье с этой высокородной гордячкой? А ведь не было по сути никакой разницы… может быть, как раз поэтому и решил.

— И что же ты предлагаешь, Руди? — собравшись с мыслями, учительским тоном поинтересовалась волшебница.

Он тоже поднялся с дивана и, неожиданно оказавшись совсем близко, проговорил резко, на одном выдохе:

— Разлучить их и отомстить!

Рудольфус неожиданно прижал ее к стене. И не успела Гермиона осмыслить происходящее, как его губы уже целовали ее, настойчиво и сильно. И только тогда, когда его рука уверенно проникла под мантию, заскользила вверх по ноге, нагло останавливаясь на точке женской уязвимости, Гермиона очнулась и сделала попытку вырваться.

Ну, это уже слишком! Мальчик заигрался. Нашел способ мести! Самый пошлый, осмеянный даже в бульварных романах.

Но Лестрейндж лишь теснее прижался к ней, захватывая ее запястье, а другую руку блокируя тяжестью своего тела. Мерлин, в таком положении не достать палочку!

— Это не только месть, Гермиона, — видя ее шок, проговорил он. — Я был одержим тобою лет с пятнадцати. И да, я завидовал твоему мужу, который мог трахать тебя в любой момент и даже на столе в своем кабинете. А наблюдать за тем, как твоя собственная нареченная готова лечь под него, помани он пальцем, — это было вообще невыносимо! Понимаешь? Да, я был готов ждать в надежде, что все это пройдет. Но сегодняшний день доказал обратное!

Гермиона нахмурилась. Почему он так говорит? Том совсем распустил подчиненных! Или это вернулись последствия ее собственных усилий — она сама когда-то соблазнила в этих стенах юного Темного Лорда.

— Мой муж — свободный человек и волен поступать, как ему будет угодно, — строго заявила она, вздернув подбородок.

— Но и ты тоже, — его губы коснулись мочки ее уха, рука вновь поглаживала внутреннюю поверхность бедра.

Изголодавшееся по ласке тело хотело этого — физиологически, по-животному, страстно. Так просто было сейчас прижать Руди к себе, впервые в жизни позволив себе насладиться другим мужчиной. Но это был уже пройденный этап. Она отказала самому Полу, что уж говорить о несостоявшемся Упивающемся смертью! Гермиона видела эту черту — насколько карикатурными выглядят материальные желания, если они не подкреплены порывами духа. Как отражения в пыльном зеркале или круги на воде, где даже самые отвратительные формы могут показаться чем-то любопытным.

Лестрейндж напряженно вглядывался в выражение лица плененной им женщины, готовый отреагировать на малейший жест, самое незначительное выражение уступки, в то время как его настойчивые пальцы продолжали ласкать ее между ног.

Интересно, он заметил, что на ней маггловские трусы? Неужели это ничуть не отобьет желание? Или маг настолько воспламенен, что не думает уже о таких пикантных деталях?

Нет, шуток даже по такому поводу он сейчас не поймет. И он не в том состоянии, чтобы поддаться на мольбы, послушать голос разума и даже дружеские чувства.

Гермиона подалась к молодому человеку, вовлекая его в страстный поцелуй, сильнее прижавшись бедрами к его руке. И как только он ослабил свой захват, волшебница быстро выхватила палочку из-за пояса. Резким движением приставила ее к шее мага.

— А сейчас послушай меня, Руди, — она решительно поймала его взгляд. — Слушай внимательно! Я ничего не расскажу Тому, если ты немедленно уйдешь отсюда. Чтобы ни было между мной и мужем — мы друзья, которые никогда не будут вредить друг другу. И не вздумай наделать глупостей. Том предательств больше не простит. Да и предаешь ты вовсе не его, а дело, которому посвятил всю свою жизнь твой отец!

Рудольфус медлил, видимо, прикидывая свои шансы в магической дуэли… И посчитал их небольшими. Потому что убрал руку из-под ее мантии и наконец сделал шаг назад. Его лицо перекосилось в отчаянии:

— Он изменяет тебе, а ты даже не хочешь это остановить?

Теперь ее палочка была направлена ему в грудь.

— Хочу, Рудольфус, очень хочу. Но это не те методы и не та мотивация. Насилием не добиться ничего, уж поверь!

— Ты предлагаешь мне стоять и ждать, когда уведут мою невесту?!

— Я предлагаю подумать прежде всего о собственных ошибках и несовершенствах. Стать выше этого. Избавиться от них — и…

— Белла бросит олицетворенное воплощение Совершенства? — с сарказмом закончил Лестрейндж.

— Возможно. А возможно, найдется другая мисс Совершенство, которая сумеет оценить твои достоинства. Хотя в это тебе сейчас и не верится. Но иные пути не ведут никуда, они бесплодны!

Гермиона убрала палочку, тем самым подтверждая свои добрые намерения.

— Уходи, Рудольфус. И подумай над тем, что я тебе сказала.

Его рука несколько раз дрогнула, чуть было не повиновавшись желанию достать из мантии волшебную палочку.

Затем он все-таки опустил руки и, наградив Гермиону тяжелым взглядом, поспешно вышел из комнаты.

…В эту ночь ей снился Авалон. Туманов не было и в помине, остров открылся во всем своем великолепии, приглашая ее как хозяйку.

И вдруг по воде пошли круги, картинка распалась, исчезая в водной ряби…

Гермиона проснулась со странным чувством то ли щемящей тоски, то ли светлой грусти. Авалон никуда не мог деться от человека, все остальное — круги на воде.

Утренние школьные дела заставили забыть о странном сне, и директриса не вспоминала даже о подробностях посещения Рудольфуса. Хотя и думала про то, что он сообщил.

Будешь ли ты счастлив, Том? Беллатрикс Блэк — это не подарок! Однако фанатично предана своему кумиру.

В конце концов, у Тома своя голова на плечах, хоть иногда в ней и происходят странные процессы.

Пора бы уже начинать писать тезисы для доклада. Как раз суббота, выходной день, и никто не помешает.

Погрузившись в мысли, Гермиона быстро шла из Большого зала. И только у горгульи заметила поджидавшую ее школьницу.

Беллатрикс серой тенью отделилась от стены. Торжествует победу? Истинные качества проявляются в экстремальные моменты. Пришла поиздеваться? Утвердить свое торжество?

— Я ненавижу тебя! Ты, чужачка сомнительного происхождения, приспешница Дамблдора. Старуха! Он уже давно не с тобой! Да как ты смеешь претендовать на него?!

Гермиона потрясенно замерла и молча взирала на девушку. Беллатрикс шипела ей в лицо, исступленно, надрывно, со всей скопившейся ненавистью.

Легилименция мгновенно высветила нужное, столь болезненное для слизеринки воспоминание. Рудольфус не дождался самого интересного момента — сцены, в которой Том дал от ворот поворот своей ненормальной фанатке с еще не просохшим молоком на губах!

Бедняжка Белла!

Гермиона даже не знала, смеяться ей или плакать. Уже второй день творится какой-то бред!

И потому она не уловила момента, когда в руке у девушки появилась палочка.

— Avada Kedavra!