Разбуди меня (гет)

Когда Падма с Дином вошли в уютный ресторан на берегу озера Линстерс, что к западу от шумного Лондона, у обоих захватило дух от великолепия всего, что их окружало.

Букеты... нет, целые облака белых и салатовых шаров парили под потолком, другие шары, скрепленные в гирлянды, были протянуты вдоль стен вперемешку со струящимися нитями серебристых и изумрудных газовых лент, а напротив второго выхода из зала, ведущего на уходящий в озеро мост, из шаров была сконструирована целая арка.

Возле арки располагался алтарь.

— Здесь молодожёны обменяются кольцами, — полушёпотом сказала восхищённая Падма, не зная, куда бросить взгляд. — Боже, как красиво...

— Согласен, — сказал Дин и, наклонившись к самому её уху, добавил: — Но у нас будет ещё лучше.

Падма изумлённо и вместе с тем смущённо взглянула на него.

«У нас?» Дин, ты же... ты что, уже всё решил?

— А ты думала, — усмехнулся он, прочитав всё по её глазам, и потянул за собой. — О, а вон и Гарри с Джинни! Пойдём поздороваемся?

Взявшись за руки, они прошли между круглыми, цвета слоновой кости, столиками, окружёнными обтянутыми белым атласом стульями. Гарри, Джинни и только что присоединившаяся к ним Гермиона стояли рядом с невысокой импровизированной сценой, устланной целой россыпью конфетти и, казалось, тоже не могли вымолвить ни слова. На сцене уже вовсю шла работа: приглашённые музыканты настраивали свои инструменты.

— Привет всем! — сказал Дин, подойдя к друзьям. — Ну, как проходят каникулы?

— Хорошо, но мало... — Гарри и Джинни почти одновременно вздохнули. — А у вас? Падма, как тебе гостилось у Томасов?

— Мне очень понравилось, — немного застенчиво ответила та. — У Дина большая семья: мама, отчим, две прекрасные сестры. Мы с ними поладили.

— Ну это немудрено, — улыбнулась Гермиона. — С тобой невозможно не поладить.

— А ты как отдохнула в Хайленде, Гермиона? С родителями ездила?

— Да, как обычно. Отдохнули здорово, целыми днями катались на лыжах. Только вчера вернулись.

— Активный отдых — это круто! — Дин поднял большой палец. — Как и весёлая свадьба. Классно тут, правда?

— Дааа, у меня просто нет слов! — выдохнула Джинни, в очередной раз обводя зал глазами. — Потрясающе!

— Должен признать, размах у Забини неплохой, — вставил проходящий мимо Энтони Голдстейн. Он, как всегда, был в компании своего верного друга Терри Бута. — И всё-таки он выпендрёжник.

— Да ладно, у человека всё-таки свадьба, — в тон ему ответила Падма. — И вряд ли один Блейз участвовал в организации торжества.

— Да уж, насколько я знаю Дафну, она та ещё затейница, — сказала Гермиона, рассматривая высокие вазы с благоухающими розами, равномерно расставленные по всему залу. — Думаю, украшения и декор — её рук дело.

— Определённо! — с восторгом согласились остальные.

Огромный зал понемногу заполнялся гостями: пришли Невилл с Ханной, Симус, Трейси, несколько родственников со стороны Дафны — ребятам оставалось только гадать, маглы они были или волшебники — и, наконец, подружка невесты.

— Астория! — ахнула Джинни, оглядывая это счастливое создание в светло-кремовом воздушном платье. — Неужели это ты?

— Выглядишь изумительно! — одобрила Гермиона.

— Спасибо, девчонки, кто бы говорил! — жизнерадостно откликнулась та.

— Мне кажется, или ты рада больше самой невесты? — заговорщически шепнула ей Падма.

— Уж точно не меньше! — Астория и не пыталась это скрывать. — Можете садиться за столики, сейчас всё начнётся. Ох, я так волнуюсь!

— Зато порепетируешь, — сказал возникший непонятно откуда Драко и собственническим жестом обнял Асторию за талию. — Всем здрасте.

— Чёрт побери, Малфой, ты так не наряжался с самого Святочного бала! — по-доброму рассмеялся Гарри, до этого что-то рьяно обсуждавший с Джинни. — Да, свадьба лучшего друга — неплохой повод вспомнить былые времена.

— А что твой лучший друг, Поттер? — сразу перевёл стрелки Малфой. — Жениться не надумал?

Падма заметила, как он бросил короткий взгляд на Гермиону, но, насколько ей было известно, у них с Роном давно ничего не было.

— Не надумал, наверное, — Гарри изобразил полнейшую неосведомлённость. — Джинни, ты не в курсе?

— Да бросьте вы! — отмахнулась та. — Сегодня женятся Дафна и Блейз; этого достаточно, не правда ли?

— Правда, правда, — закивали все и пошли занимать места.

Каждый столик был рассчитан на четверых. Падму и Дина окликнул Симус, предварительно занявший им места за столиком у окна, из которого открывался чудесный вид на Линстерс, а когда мимо их столика проходила Гермиона, ступая легко, но очень осторожно в своём длинном платье, Симус и её выхватил из толпы гостей.

— Посиди с нами, — сказал он, подвигая ей стул. — А то повсюду одни парочки.

Гермиона обернулась к столику, за которым сидели Гарри с Джинни и Невилл с Ханной, и хитро улыбнулась Симусу:

— Смотри, как бы после такого приглашения тебе не пришлось весь вечер танцевать со мной.

— Да я с удовольствием!

— А вон те парни, похоже, решили не терять времени зря, — рассмеялся Дин, заметив как Голдстейн и Бут мило общаются с девушками-мулатками — очевидно, родственницами Блейза.

— Надо же! Никогда не видела Терри таким раскрепощённым, — удивилась Падма. — В этой троице он всегда был самым тихим.

— Когда-нибудь и из тихони вырастает мачо, — подмигнул Симус.

— Ой, смотрите, священник! — Падма непроизвольно сжала руку Дина. — Сейчас начнётся!

С появлением возле алтаря священника — степенного пухленького мужчины небольшого роста — разговоры в зале стали приглушённее, но окончательно стихли тогда, когда к священнику подошёл главный виновник торжества.

— А Блейзу идёт, — шепнула Гермиона Падме, и та уверенно кивнула.

Светло-бежевый костюм смотрелся на женихе очень смело и удивительно выгодно оттенял его тёмную кожу. Но Блейзу сейчас было явно не до внешнего вида. На его лице читалось такое волнение, что он даже не мог улыбаться, а это само по себе было сенсационно. Падма быстро прошлась взглядом по гостям и среди всех нашла лишь двух женщин, напряжённых, пожалуй, ещё больше, чем жених: Эстер Забини и Каролина Гринграсс беспокойно всматривались в проход за аркой, где начинался мост.

Мамы всегда переживают больше всех.

И вот священник улыбнулся гостям и тихо произнёс:

— Ну что ж, пора.

Все как один повернулись к проходу, и как раз вовремя — заиграла торжественная музыка, и в дальнем конце моста появились три фигуры — Мэтью Гринграсс осторожно вёл под руку свою старшую дочь, а младшая, сияя как полуденное солнце, несла лёгкий длинный шлейф, который тянулся вслед за Дафной, повинуясь её плавному неспешному шагу.

Так же синхронно, словно ими кто-то командовал, гости встали со своих мест, во все глаза глядя на прекрасную невесту, которая скромно опустила ресницы и смотрела куда-то на носки своих лакированных туфель.

Но вот до арки осталось совсем немного, и Дафна, ухватившись покрепче за руку отца, осмелилась поднять голову.

А Блейз давно её ждал. Он смотрел на неё так, словно видел впервые в жизни — с восхищением, обожанием, даже некоторым нетерпением. Он не мог, да и не хотел отводить взгляд от этой красавицы в белоснежном, расшитом бисером платье, от её рук в тонких гипюровых перчатках, от чуть вздымающейся груди, бархатной кожи, собранных в красивую причёску светлых волос, от румянца на щеках и небесно-голубых глаз, которые наконец встретились с его глазами.

Падме, которая всё это время стояла, затаив дыхание, показалось, что Блейз, не удержавшись, прошептал своей невесте какой-то комплимент. Похоже, его расслышал и священник. Улыбнувшись жениху, он кивком головы разрешил тому протянуть Дафне руку. Мистер Гринграсс вложил маленькую ладошку дочери в широкую ладонь своего новоиспечённого зятя, и от этого прикосновения между влюблёнными пробежала почти осязаемая искра.

Священник попросил всех присутствующих сесть на свои места и обратился с обычным приветствием:

— Дамы и господа, мы собрались здесь в этот чудесный день, чтобы засвидетельствовать союз Блейза Забини и Дафны Гринграсс. Ну что ж, молодые люди, скажите мне, осознанно ли ваше решение? Добровольно ли?

— Конечно! — с чувством выпалили они в один голос, не разнимая рук, и тут же с улыбкой переглянулись.

— Хорошо, — священник одобрительно закивал. — Итак, мистер Блейз Забини, согласны ли вы взять в жёны мисс Дафну Гринграсс?

— Да! — с ещё большим жаром откликнулся Блейз, теснее переплетая свои пальцы с затянутыми в перчатку пальчиками невесты.

— А вы, мисс Дафна Гринграсс, согласны взять в мужья мистера Блейза Забини?

— Да, — дрожащим от обилия переживаний голосом ответила Дафна.

— Хорошо, — повторил священник. — Кто отдаёт эту девушку замуж?

Мэтью поднялся с места, а за ним и Каролина.

— Я, святой отец. Дочь выходит замуж с нашего благословения.

Тем временем Астория, аккуратно расправив шлейф платья, тихонько отошла к сидящему за крайним столиком Драко и, в волнении смяв в руках салфетку, переводила взгляд с родителей на сестру и обратно.

А священник уже задавал последний вопрос.

— Не знает ли кто-либо из присутствующих причин, по которым молодые не могут вступить в брак?

Все замотали головами — кто-то с улыбкой, а кто-то с самым что ни на есть серьёзным выражением лица.

— Отлично. Если таких причин нет, то мы переходим к главному. Мистер Забини, повторяйте за мной: я, Блейз Забини, беру в жёны...

Блейз повторил слово в слово лишь первое предложение. Остальное он говорил уже полностью от себя и от чистого сердца.

— Любовь моя, ты помогла мне стать тем, кто я есть. И с твоей помощью завтра я стану лучше, чем был вчера. Для меня бесценны твоё доверие, любовь и забота. Сегодня я совершенно открыто заявляю, что посвящаю свою жизнь тебе и сделаю всё возможное для того, чтобы ты была счастлива.

Он уверенно взял её руку и осторожно, стараясь не торопиться, надел обручальное кольцо на тонкий безымянный палец.

Теперь пришла очередь Дафны говорить, и едва она произнесла первые слова, как на глазах миссис Гринграсс выступили слёзы.

— Блейз!.. О, боже мой... Когда ты рядом, ты заставляешь меня светиться от счастья! Я люблю твой буйный нрав, твой юмор, смех, улыбку, всё в тебе! Ты для меня дороже всех на свете, и... я тебя очень люблю.

— И я люблю тебя, моя милая.

Наступившая на миг тишина вдруг взорвалась громом аплодисментов. Все кричали поздравления, пожелания, кто-то свистел, кто-то скандировал «Молодцы!», но все — все до единого — были до глубины души поражены искренностью чувств новобрачных и тем, как сильно и преданно они любили друг друга.

Держа букет, Дафна с необычайной ловкостью одной рукой надела кольцо на палец Блейза, и священник, дождавшись полной тишины, произнёс долгожданные заветные слова:

— Мистер Забини и мисс Гринграсс, я объявляю вас мужем и женой!

Теперь зал не просто взорвался, он встал с ног на голову! В воздух выстрелил целый залп искр из волшебных палочек — это постарались друзья молодожёнов по Хогвартсу; потом прямо с потолка посыпались блестящие дождики, конфетти и лепестки роз — ответ гостей из числа маглов...

А Блейз и Дафна стояли посреди всего этого великолепия, слившись в поцелуе, полном нежной страсти. Приподнявшись на цыпочках, не выпуская из рук букета из белых лилий, Дафна обвила Блейза за шею, а он притянул её к себе так требовательно и вместе с тем бережно, что у Падмы от этой картины на глаза навернулись слёзы умиления.

— Какие они всё-таки замечательные! — прошептала она, чувствуя, что и Дин обнимает её за талию, безмолвно, но абсолютно точно соглашаясь с ней.

Когда влюблённые наконец оторвались друг от друга, их чуть не снесла с ног Астория, опередившая с поздравлениями даже родителей.

— Ах, мои родные, как же я рада за вас! — восклицала она, обнимая молодожёнов по очереди, а потом обоих сразу. — Сестрёнка, будь счастлива! Смотри у меня, Блейз, береги её. Хотя ты не раз доказал, что готов ради Дафны на всё... Да, и, кстати, ты отличный зять!

— Да ладно? — он смешно поднял брови, изображая недоумение. — Ну всё, Астория, теперь тебе придётся прислушиваться ко всем моим советам и указаниям.

— Думаю, мы обойдёмся без твоих указаний, — с напускной суровостью произнёс Драко, неспешно подошедший следом за Асторией, но тут же сбросил маску и крепко обнял Блейза. — Поздравляю, дружище, вы просто идеальная пара! Оказывается, это так здорово, когда женятся лучшие друзья.

На Дафну уже налетели родители и свекровь, но Малфой успел улучить момент и сердечно обнял её.

— Ну что, миссис Забини, как чувствуешь себя в роли жены этого оболтуса?

— Ох, прекрасно! — честно призналась Дафна и хотела сказать что-то ещё, но её тут же подхватили новые руки, новые объятия...

Торжественная церемония плавно перетекла в празднично-банкетную часть. Начало смеркаться, и вечернее зимнее солнце повисло над озером, прямо напротив моста, заглядывая в зал сквозь окна и стеклянные двери и разукрашивая всё помещение в багряные цвета заката. Когда же сумерки полностью вступили в свои права, всё вокруг замерцало огнями и вспышками творящихся заклинаний: вдоль стен зажглись магические фонарики, через потолок протянулся воздушный навес из цветов, а пространство между столиками, по мановению волшебной палочки отодвинутых чуть в сторону, превратилось в танцевальную площадку.

Когда Падме и Дину удалось наконец прорваться к новобрачным, уже вовсю шли танцы, а угощения на столах сменились не по одному разу.

— Мои поздравления, ребята! — сказал Дин, обнимая Дафну и пожимая руку Блейзу. — Очень за вас рад!

— Ты самая прекрасная невеста, что я видела! — искренне сказала Падма, поправляя выбившийся из причёски Дафны локон.

— Прикинь, как мне повезло, а! — расхохотался Блейз, понемногу приходя в себя и возвращаясь к привычному поведению «оболтуса», как его верно назвал Малфой.

— Кто ж спорит, — согласился Дин. — Я даже представить не мог вас не вместе. Вы настолько подходите друг другу, что других вариантов и быть не могло.

— Спасибо, Дин! — с восторгом сказала невеста, и тут гости зашумели, зовя её. — О, кажется, пришло время бросать букет! Падма, будь начеку!

Когтевранка почувствовала, как пристально её спутник смотрит на неё, и смущённо опустила глаза.

— Я не буду специально ловить букет, даже не думай, — произнесла она, чувствуя необходимость что-то сказать: Дин просто прожигал её взглядом. — Если только сам прилетит.

— Будем надеяться, — подмигнул он и впервые за весь вечер отпустил Падму от себя; она отошла к другим девушкам, которые вместе образовали ровный полукруг.

Дафна поднялась на сцену к музыкантам, встала спиной к гостям и под барабанную дробь бросила букет чуть наискосок.

Бело-зелёным пятном букет пролетел у Падмы над головой, а когда она обернулась, чтобы посмотреть на счастливицу, которой он достался, то невольно рассмеялась.

Он угодил прямо в руки стоящей позади всех и не ожидавшей ничего подобного Гермионе.

Праздник был ещё в самом разгаре, когда Гермиона с Джинни, одевшись и повязав мягкие шерстяные шарфы, подаренные миссис Уизли на Рождество, вышли из уютного ресторана на холодный зимний воздух и зашагали к мосту, делясь друг с другом впечатлениями от торжества.

Джинни сильнее всего удивили размеры главного свадебного угощения.

— Мне кажется, что даже если каждый гость съест по кусочку торта, всё равно останется ещё половина, — сказала она, набрасывая капюшон на завитые волосы.

— Я слышала, что Блейз большой сладкоежка, — сказала Гермиона. — А торт очень вкусный, так что, думаю, к концу торжества и крошки не останется. Джинни, подержи пожалуйста.

Она протянула подруге пойманный букет, чтобы надеть варежки, и та решила воспользоваться случаем, чтобы её подколоть.

— Вот бы Рона сюда! Интересно, что бы он сказал, увидев тебя с букетом невесты?

— Да ничего бы не сказал, — пожала плечами Гермиона. — Ты же знаешь, на Рождество мы расставили все точки над i.

— Ну ладно, ладно, знаю конечно. Рон не смог устоять перед моим допросом. Но всё-таки очень жаль. — Джинни поймала настороженный взгляд Гермионы и поспешила объяснить: — Жаль, что у тебя нет молодого человека. Можно было бы над вами немножко подтрунивать. А так... Подвязку поймал Малфой, но Астории я уже порядком надоела с вопросами о замужестве, хотя это ведь сущий кошмар — выйти за Малфоя, правда?

— Ну почему же, — ответила Гермиона, глядя на тёмное звёздное небо, где-то вдали соприкасающееся с озером по линии горизонта, и думая о том, как бы выглядели «свадебные» шутки Джинни по отношению к Нотту. Наверное, как минимум нелепо. — Если люди любят друг друга...

— Да, ты права! — Джинни не дала ей договорить, начав уже приплясывать на холоде. — А вообще, по-моему, они заранее договорились.

— Кто? — немного отрешённо спросила Гермиона, за своими мыслями потеряв нить беседы.

— Малфой с Блейзом. Ну, что Блейз именно ему бросит подвязку.

Гермиона лукаво улыбнулась, возвращаясь в разговор.

— А ты хотела, чтобы её поймал Гарри?

— Он бы и поймал, если бы не стоял так далеко, — фыркнула Джинни, туже затягивая шарф — здесь, возле так и не замёрзшей вдали от берега воды, ветер дул сильнее. — Он же лучший ловец в мире!

Гермиона улыбнулась, снова глядя в небо и угадывая среди множества звёзд очертания Большого Пса с Сириусом во главе. Джинни вдруг остановилась, зачерпнула горстку снега и бросила в неё снежок.

— Но всё же я за тебя переживаю. Мне очень хочется видеть тебя такой же счастливой, как... как наша невеста сегодня! Знать, что рядом с тобой есть человек, который всегда тебя защитит и позаботится о тебе. Через полгода мы закончим школу и уже не будем видеться так часто.

— Почему же не будем — я тоже собираюсь в Министерство, буду недалеко от Гарри.

— Я говорю про нас с тобой! Я-то планирую профессионально играть в квиддич!

— Джинни, я не маленькая де... — начала Гермиона, но вспомнив, что совсем недавно говорила эти слова Нотту, невольно запнулась. — Я ведь старше тебя почти на два года, а ты говоришь так, будто это ты — взрослая, умудрённая опытом женщина. Мне очень приятно, правда, но в своей личной жизни я разберусь сама.

— Ох! — вырвалось у Джинни, и она решительно повернула назад. — Ты слишком самостоятельна и независима, Гермиона. А пора бы уже опереться на сильное мужское плечо.

От этих слов сердце Гермионы сладко заныло, потому что перед мысленным взором мгновенно предстал тот единственный, на чьё плечо она мечтала опереться.

Вдруг ей почудилось какое-то движение в ельнике позади ресторана, и сладкое томление на сердце сменилось жгучим нетерпением.

Похоже, я схожу с ума. Стоило подумать о нём, и тут же всё материализуется. Скорее всего, мне показалось.

Но он ведь обещал украсть меня со свадьбы...

Боже! Слишком независима, да, Джинни? Если бы ты знала, насколько я зависима.

— Пойдём, холодно, — Джинни потянула внезапно замершую на месте подругу за рукав.

— Ты иди, а я ещё немного прогуляюсь, — ответила та, решив проверить свою догадку.

Джинни всплеснула руками.

— Букет же замёрзнет!

— Не замёрзнет, я наложила Согревающие чары, — Гермиона похлопала по своей сумочке, где лежала волшебная палочка. — Да и этот сорт лилий морозостойкий.

— Ну смотри, — строго сказала рыжеволосая гриффиндорка и уже подбежала к двери, когда Гермиона, всё больше убеждаясь в своём подозрении, что Нотт где-то неподалёку, крикнула ей:

— Если я не вернусь, не беспокойся за меня.

Джинни развернулась так резко, что снег под её ногами жалобно скрипнул.

— Что значит «не вернусь»?

— У меня... у меня есть ещё одно дело на сегодня, — расплывчато ответила Гермиона, переминаясь с ноги на ногу.

Сердце стучит, дыхание сбилось, пульс неровный. Обычные признаки. Он рядом.

— Надеюсь, это не план третьей магической войны? — подозрительно спросила Джинни. Она и не представляла, насколько была близка к истине.

— Нет, конечно, — Гермиона уставилась на лилии, не выдержав проницательного взгляда подруги. Ей казалось, что Джинни всё прочитает по её глазам. Но та, к счастью, была вполне удовлетворена таким ответом и, пообещав «постараться не беспокоиться», вошла в уютный ресторан, где играла музыка и вовсю продолжался праздник.

А Гермиона осталась стоять на холоде, считая секунды и глядя на пар от дыхания, который на фоне ночного неба выглядел особенно чётко.

Ну где же он?

Однако её ожидание было лишним. Стоило Гермионе повернуться в ту сторону, где, по её предположениям, мог скрываться её долгожданный преследователь, как он сам вышел из тени.

Верхняя пуговица пальто небрежно расстёгнута, руки в карманах, а на губах широкая ухмылка. Гермиона досадливо отметила про себя, что никогда ещё не видела его таким напыщенным и самодовольным.

— Ну и по какому поводу ты ухмыляешься на этот раз? — проворчала она, внутренне дрожа от желания сию секунду очутиться в его объятиях.

— Сначала уберёмся подальше отсюда, — безапелляционно заявил Тео и, в два шага преодолев расстояние, разделявшее их, схватил Гермиону за руки и трансгрессировал вместе с ней.

Никогда ещё трансгрессия не вызывала в Гермионе столько положительных эмоций. Её, как обычно, сдавило со всех сторон, в глазах потемнело, она не могла вздохнуть — но присутствие Нотта рядом, ощущение его рук, крепко держащих её, кружило голову похлеще любого перемещения в пространстве. Поэтому, когда они наконец приземлились в какой-то комнате, Гермиона была очень рада тому, что может списать своё взбудораженное состояние на трансгрессию.

Ну а Тео, уже порядком изголодавшемуся по Гермионе, было мало её сбившегося дыхания и частого сердцебиения. И он решил узнать наверняка.

Он отпустил её всего на несколько секунд, чтобы отобрать букет из лилий и бросить куда-то в сторону, стянуть проклятые варежки вместе с мешавшим пуховиком и скинуть с себя пальто. Когда с этим было покончено, Тео одним рывком притянул Гермиону к себе и, не дав даже оглядеться вокруг, жадно впился в её губы.

Это было умопомрачительно. Настойчиво. Великолепно. Как и всегда. Сопротивляться не было никакого смысла. Она слишком по нему соскучилась и потому сразу ответила на его поцелуй.

Он обжигал её прохладные с мороза губы своим горячим дыханием, гладил её по спине, властно прижимая к себе, ощупывая атласную ткань её бледно-голубого платья, а она в прямом смысле таяла в его объятиях, где-то в глубине души испытывая лёгкий ужас от собственной пылкости.

Одна его рука скользнула вверх, ища молнию платья, но наткнулась на бесчисленные пуговички, идущие вдоль всей спины до самой талии. Тео недовольно хмыкнул, но поцелуя не прервал и тут же избрал другой путь: его пальцы коснулись ноги Гермионы чуть выше колена и поползли вверх, искусно лаская кожу, не быстро и не медленно, дразня, но не пугая. Ей казалось, что он всё время применяет легилименцию, читая её мысли, иначе как бы он мог настолько точно знать, чего именно она хочет и как — каких ласк, прикосновений, поцелуев...

Каждое его действие было пронизано страстью и умением, и Гермиона даже не могла определить, от чего больше сходит с ума. Она вообще соображала очень плохо, уверенная только в одном: она не хочет, чтобы это заканчивалось.

А Тео продолжал всё сильнее её распалять: его требовательным губам было уже недостаточно её губ, и он со свойственной ему наглостью проник языком в её рот, да так легко и непринуждённо, что Гермиона даже не сразу поняла, что позволила ему больше того, на что он имел право... но назад дороги не было.

Он, как самый настоящий хищник, мгновенно почуял, как сломалась и разбилась в прах очередная внутренняя преграда, не дающая ему всецело завладеть этой девушкой, подчинить себе её душу и тело. Быстрота этого маленького, но совсем не малозначимого завоевания окончательно сорвала ему крышу. Прекрасно зная, чем рискует, он подвёл Гермиону к стене, продолжая горячо целовать, прижал всем телом и освободившейся рукой нырнул под нижний край платья.

Её реакция была стремительной. Она оттолкнула его с такой силой, о которой он и не подозревал, обманув сам себя её видимой хрупкостью, и нацелила на него палочку, с трудом понимая что-либо кроме того, что должна себя защитить.

Тео тоже машинально выхватил палочку и, едва Гермиона взмахнула своей, собираясь возвести Щитовые чары, он отточенным молниеносным движением обезоружил её.

Волшебная палочка из виноградной лозы вырвалась из ещё не окрепшей после такого натиска руки и, пролетев под потолком комнаты (где-то на краю сознания Гермионы промелькнула мысль, что они находятся в помещении, больше всего напоминающем гостиничный номер), попала прямо в карман Нотту.

Гермиона глубоко дышала, держась за стену позади себя и глядя на Тео со смесью страха, гнева и возбуждения. Она боялась его непредсказуемых, быстрых действий, злилась на него за то, что он снова отобрал у неё оружие, но больше всего она мечтала покориться этому мужчине, который смотрел на неё как на самую вкусную и лакомую жертву...

А он, словно только сейчас выйдя из оцепенения, медленно опустил свою палочку.

Какое-то время они оба не могли произнести ни слова. Тео, пожалуй, впервые в жизни не знал, что делать дальше с девушкой. Он сумасшедше хотел Гермиону, хотел так, что все мышцы сводило судорогой желания, но его вновь останавливал её испуганный, растерянный и вместе с тем такой пленительный вид. Он ещё чувствовал сладость её губ на своих губах, тепло её гибкого тела в своих объятиях, мягкость её нежной кожи, мгновенно покрывающейся мурашками удовольствия под его ладонями...

Одного короткого прикосновения было достаточно, чтобы представить, насколько прекрасно тело Гермионы, скрытое под дурацкой, ненужной одеждой. Тео смутно понимал, что сейчас просто необходимо что-то сказать или сделать, чтобы утихомирить разыгравшееся воображение, отвлечься от откровенных сцен, которые оно ему рисовало.

— Во-первых, ты явно ждала сегодняшней встречи, — хрипло произнёс он, нарушая повисшую тишину. — Во-вторых, надела моё кольцо. А в-третьих, поймала букет.

Растерянность на лице Гермионы сменилась лёгким раздражением.

— И это даёт тебе повод трогать меня где вздумается?!

— Вообще-то это всего лишь ответ на твой вопрос.

Ну вот, теперь ты недоумеваешь, о чём это я говорю, да, мисс сообразительность? Ты так быстро всё забываешь, когда я рядом. И мне так это нравится.

— Ты спрашивала, по какому поводу я ухмыляюсь, — пояснил он с видом крайней терпеливости перед тугодумием Гермионы. — Кстати, теперь к этим поводам добавился ещё один.

Теперь она смотрела на него грозно, нахмурившись и уперев руки в бока. Учитывая, что на ней было элегантное вечернее платье, это выглядело по меньшей мере забавно.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, но ты ошибаешься, — сказала она, гордо вскинув голову. — Ты наивно полагаешь, что я тебя... что я к тебе неравнодушна.

— О, да, точно, — почти приторно усмехнулся Тео, поедая гриффиндорку взглядом. — Ты сама подсказала мне пятый повод. А четвёртый не угадала, хотя он ужасно банален — у меня снова твоя волшебная палочка.

И без того грозный вид Гермионы увенчался возмущением.

— Банален?! Как будто ты каждый день забираешь её у меня!

— Если бы я захотел, то вообще бы не отдавал. Ты слишком много ею размахиваешь понапрасну.

С этими словами он медленно приблизился к Гермионе и протянул ей палочку. Она сначала недоверчиво отшатнулась, но потом резко выхватила у него из рук своё оружие и вернулась на прежнее место.

Тео, иронично качая головой, смотрел на неё, умело изображая на лице что-то наподобие улыбки, полной смирения перед судьбой.

— А что ж тогда отдаёшь? — не выдержала Гермиона, сжав кулаки и держа палочку наготове; она хорошо уяснила, что от Нотта можно ожидать всего чего угодно.

— Это огромное удовольствие — отбирать её у тебя.

— Ага, конечно. Обезоружить слабую девушку — это так почётно...

Он опасно сверкнул тёмными глазами. Две бессонные ночи внезапно напомнили о себе.

— Не путай, Грейнджер. Я отбираю не силой, а магией. А кто из нас с тобой считается более талантливым в волшебстве? Кто староста школы? Кто почти победил Волан-де-Морта, чёрт подери?

— Я! — с вызовом ответила она. — Но никто не заставлял тебя скрывать свои магические способности, которые на самом деле мощнее, чем у любого ученика в Хогвартсе!

— Переоденься, — вдруг сказал Тео, кивком головы указывая на огромный шкаф-купе справа от Гермионы.

— Что? — не поняла она.

— Я едва сдерживаюсь, чтобы не наброситься на тебя. Это платье... дьявол!

Щёки Гермионы покрылись густым румянцем, и она поспешила отвернуться, но прежде чем впопыхах открыть зеркальную дверцу шкафа, успела увидеть в ней поистине привлекательное отражение.

Тео погасил в комнате верхний свет, взмахом палочки зажёг небольшое бра на стене и вышел на балкон как был, в рубашке и брюках. Его нисколько не волновало, что с наступлением ночи мороз усилился. Наоборот, ему только этого и надо было — холод мог хоть немного остудить его пыл и привести чувства в порядок.

До чего же она соблазнительна, эта чертовка! Если я продержусь сегодняшнюю ночь, то, наверное, поставлю себе памятник.

Почему я не могу просто взять и затащить её в постель? Она хочет меня не меньше, и в ней есть тот огонёк страсти, который со временем — и с опытом — разгорится в самое настоящее пламя.

Почему я не могу взять её силой?

Ответ очевиден.

Он усмехнулся, глядя в темноту зимней ночи и думая о том, что в такой ситуации было бы очень кстати затянуться сигаретой, чтобы успокоиться, но его отношение к курению ещё с детства было крайне негативным. Во-первых, курил его отец, а во-вторых, Тео не переносил запах табака, каким бы дорогим он ни был.

Гермиона осторожно открыла балконную дверь, и он обернулся к свету, падавшему из комнаты. На ней была его форменная белая рубашка, благоразумно захваченная из Хогвартса, и магловские джинсы, трансфигурированные из его брюк.

— Не помогло, — заключил он, оценив её внешний вид.

Какая разница, какая на ней одежда, если всё равно хочется порвать её в клочья.

— Надо было раньше думать, — заносчиво ответила Гермиона, плотнее заправляя рубашку в джинсы, из переднего кармана которых торчала волшебная палочка. — Или ты думал, что на свадьбе я буду в защитном комбинезоне?

Тео закатил глаза.

— Я тайно надеялся на это.

Потом подошёл к тумбочке и, вынув из ящика несколько книг и большой лист пергамента с картой Министерства, бесцеремонно плюхнулся на кровать.

— Располагайся, Грейнджер, — сказал он, неопределённо кивая куда-то в сторону лежащих в изголовье подушек, и деловито уткнулся в карту.

Гермиона стояла не шелохнувшись, боязливо глядя на кровать и парня, вальяжно развалившегося на ней. Безотчётный страх мешал ей вот так запросто устроиться в опасной близости от него.

А Тео, не дождавшись её, перевёл взгляд с карты на Гермиону и усмехнулся.

— Не бойся, малышка, так и быть, я тебя не трону. Пока.

— Слушай, я... — начала было она, но в этот момент слизеринец одним махом спрыгнул с кровати и, удобно усевшись на пушистом ковре, разложил перед собой многочисленные чертежи.

— Проехали, Грейнджер. Давай наконец приступим к делу.

— Давай. Только один вопрос, — сказала Гермиона, опускаясь рядом. — Это гостиница, так?

— Это отель люкс-класса. Беспокоишься, что к утру не попадёшь домой?

— Я не беспокоюсь! — вспылила она. — И я тебе уже сто раз говорила: я не маленькая девочка!

Тео насмешливо взглянул на неё.

— Ты просто не видишь себя со стороны. Ну, всё выяснила, госпожа дотошность? Отлично. Теперь вопросы будут у меня.

Хоть Гермиона и устала после насыщенного событиями дня, строгий тон Нотта подействовал на неё неожиданно отрезвляюще, и она, без особого труда запрятав поглубже свои эмоции, целиком и полностью сконцентрировалась на задаче, которую им предстояло решить.

— Я тут за пару ночей набросал предполагаемый план прохода, — продолжил Тео, выуживая из-под карты Министерства магии другой пергамент, на котором был изображён маршрут, нарисованный им собственноручно. Он постучал по схеме палочкой. — Но это не самое главное. Отдел тайн, вот что меня интересует. Он у меня вышел крайне приблизительный, поэтому, будь добра, добавь сюда всё, что помнишь. В плане уйма неточностей, поскольку структуры Отдела нет ни в одной книге.

— Неудивительно, — пожала плечами Гермиона, внимательно рассматривая схему. — Этой информации нигде и не должно быть.

— В одной из своих книг я нашёл немного про Комнату смерти. Там находится арка, верно?

— В какой ещё кни... Не может быть, чтобы об этом писали! Ты что-то путаешь. Наверняка тебе отец рассказывал об этом...

Гермиона увидела, как побледнел Нотт, и сразу умолкла. Не стоило напоминать ему о человеке, которого он так ненавидел.

— Он. Ничего. Мне. Не рассказывал. Даже ты знаешь про Отдел тайн больше, чем я, поэтому я и обратился за помощью к тебе, Грейнджер. Делай логические выводы, это же твой конёк.

Гермиона раздражённо тряхнула головой.

— Да, арка там, — наконец сказала она, заставив себя собраться с мыслями. — Ну-ка, давай посмотрим... Это, я так понимаю, Первая комната? Ты изобразил её в правильном месте, только она не квадратная, а круглая, — Гермиона провела волшебной палочкой по пергаменту, — а остальные расположены не в виде коридора, а вокруг неё. Вот так.

Пару движений палочкой, и всё лишнее было стёрто с листа. Гермиона взяла перо, любезно поданное Ноттом, и нарисовала несколько комнат вокруг круглой.

— Так... Кажется, сначала мы попали в Комнату ума. Да, точно, там в аквариуме плавали мозги.

— Чудесно, — протянул Тео, следя за тем, как Гермиона рисует прямоугольник, означающий дверь, и помечает его буквами «К.У.»

— Потом... потом мы как раз оказались в комнате с аркой, но почти сразу же вышли оттуда.

— Да? — Тео весь напрягся. — А ты помнишь, где располагался вход?

Гермиона закрыла глаза, силясь вспомнить — вот она ставит огненный крест на двери, ведущей в комнату с аквариумом, вот круглая комната вертится, и синие язычки пламени сливаются в одну полосу...

— Вход... вроде бы через одну дверь от Комнаты ума.

— Вправо или влево?

— Мерлин, я не помню! Боюсь ошибиться, — нахмурилась Гермиона, нервно накручивая на палец прядь волос. Тео поймал её руку и перехватил прядь на свой указательный палец.

— Тише, лапочка, не переживай так, — снисходительно произнёс он, зная, как сильно его покровительственный тон бесит Гермиону. И точно: возмущённая тем, что Нотт продолжает обращаться с ней как с маленькой глупой девочкой, Гермиона попыталась отстраниться, но ей помешали собственные волосы, которые он по-прежнему держал закрученными на пальце и уже наклонялся к ней с наглой улыбкой и явным намерением захватить в плен её соблазнительные губы.

Мысленно ругая себя на чём свет стоит, она была вынуждена сдаться, и Тео поцеловал её долгим страстным поцелуем, наслаждаясь каждым мгновением, вновь пробуя её на вкус, вдыхая её запах, секунда за секундой теряя контроль над собой...

— Нотт... — слабо прошептала она, пытаясь вырваться из этого головокружительного плена, — если ты будешь так меня отвлекать, я не смогу тебе ничем помочь.

— Ладно, исправлюсь, — усмехнулся он, с неохотой отпуская её. — Ну, продолжим?