Рекомендация (джен)

Уроки начались на следующий день. Первым в расписании стояли «Полеты», совместно со светлыми. Татрия несла контрабас, Аннет, ворча, тащила новенький пылесос — утверждала, что будет летать на нем. Пылесос она купила на Лысой Горе еще неделю назад. На вопрос Татрии о том, что такое Лысая Гора, Склепова загадочно ответила, что «оно не для маленьких глупых девочек».

Вступить в дальнейшую перепалку Татрия не успела — они пришли на стадион. Помимо них, там уже находилось человек десять. У кого-то, как у Аннет, были пылесосы, но некоторые держали в руках веники, швабры, гитары. У одной светловолосой девочки оказались настенные часы с кукушкой. Татрия боялась свалиться с контрабаса, а на часы сесть бы ни за что не рискнула. Внезапно Аннет толкнула ее локтем.

— Гляди-ка, — сказала она, — некроманты.

Татрия сразу узнала Гелеба, идущего в сопровождении двух девочек. Некроманты несли самые настоящие ступы. «Где они их взяли?» — удивленно подумала Татрия.

Гелеб тоже ее заметил и подошел поздороваться, а заодно и представить своих спутниц. Одна, высокая, с темно-русыми волосами, карими глазами и, по мнению Татрии, чересчур длинным носом, оказалась Жаннет, а вторая, сероглазая блондинка с проницательным взглядом — Леннет.

— Тебе сильно досталось от Поклепа вчера? — спросила Граттерри.

— Да нет, все хорошо, — ответил он.

Расспрашивать дальше Татрия не стала. Хорошо и хорошо.

Вскоре первый курс полным составом собрался на стадионе. Пришел и преподаватель — Солтар Разбойников. Хмуро оглядев учеников единственным глазом, — ходили слухи, что второй он потерял во время войны с нежитью — Солтар начал урок:

— Первое, что вы должны усвоить — полеты вам не игрушка. И полетные инструменты вам нужны не только для того, чтобы летать на Лысую Гору. Умение левитировать — это такое же искусство, как и фехтование. В войну с нежитью маги, действительно умеющие летать, а не просто сидеть на инструменте, ценились на вес золота. Такой дар есть не у каждого, но долететь до Лысой Горы сможет любой. Большинству из вас только это и надо. Так что запоминайте: полетных заклинаний всего три, каждое из которых позволяет развивать все большую скорость. Самое медленное — Пилотус камикадзис, среднее — Тикалус плетутс, самое скоростное — Торопыгус угорелус. Каждый инструмент управляется по-разному. Чтобы развернуть пылесос, необходимо повернуть в нужную сторону его трубу. У метел, веников и т.п. для этого используют древко, у представленного здесь в единственном экземпляре контрабаса — смычок. Сейчас вы сядете на свои инструменты и взлетите, используя Пилотус камикадзис. Те, кто уверенно будет лететь с этой скоростью, может перейти на более быстрое. Приступайте.

Татрия оглянулась на других учеников. Один мальчик, выделяющийся из общей массы своими феноменальными по размеру ушами, казалось, только и ждал разрешения преподавателя и тут же вскочил на пылесос, сразу переходя на Торопыгус угорелус. Граттерри ожидала, что он сейчас не справится с управлением, но сокурсник летел довольно уверено — видно, не в первый раз. Аннет говорила, что первокурсников стали привозить еще с начала лета, а некоторых и весной.

— Ну, что ты стоишь? — спросил Гелеб, садясь в ступу, — взлетай.

Татрия глубоко вздохнула, стараясь не думать о том, с какой высоты ей в случае чего придется падать. Девочка села на контрабас, одной рукой вцепилась в гриф, другой покрепче сжала смычок и прошептала:

— Пилотус камикадзис!

Инструмент медленно поднялся на высоту нескольких метров и так же неспешно полетел. Татрии это напомнило аттракцион в парке — колесо обозрения. Неудивительно, что Граттерри скоро стало скучно. «Такими темпами я никогда летать не научусь. Какое там было следующее по скорости? Ти... тик...» После нескольких минут напряженных размышлений она пришла к выводу, что второе заклинание забыто и восстановлению в памяти не подлежит. Было еще третье, самое быстрое, но его Татрия использовать боялась. «Хотя... почему бы и нет? Летать не так уж и страшно».

— Торопыгус угорелус!

Разница между самым медленным и самым скоростным заклинаниями была на лицо. Контрабас внезапно сорвался с места, чуть не сбросив свою хозяйку. Татрия завизжала, бестолково махнула рукой со смычком. Инструмент резко развернулся. Последнее, что Граттерри успела увидеть, это испуганное лицо темноволосой девочки. Потом послышался звук, похожий на хруст, руку пронзила острая боль. Большее она ничего не помнила...

* * *

Татрия открыла глаза и сощурилась от непривычно яркого света. Она лежала на кровати, напоминающей больничную койку. Правая рука болела, во всем теле чувствовалась слабость, а общее состояние оценивалось одним словом «паршивое». Утешало лишь то, что помещение, в котором она оказалась, походило не на мир иной, а на самый обычный госпиталь.

— Ну что, очнулась?

Татрия с трудом повернула голову и на соседней кровати увидела ту самую девочку, которую, кажется, ухитрилась сбить на контрабасе. Пострадавшая по этому поводу никакой бурной радости не высказывала и, судя по ее виду, намеревалась, достоверно убедившись в том, что виновница трагедии находится в сознании, высказать ей свое честное мнение о ее поступке и о том, чем она думала, оный совершая.

— Объясни, какой леший дернул тебя на скоростное перейти? Жить надоело? — мрачно спросила потерпевшая.

— Я средней скорости заклинание забыла, — призналась Татрия.

— Теперь вспомнила? — еще более угрюмо поинтересовалась соседка.

— Да — Тикалус плетутс, — это была первая мысль, пришедшая ей в голову, когда она очнулась.

— Тьфу! Лучше б ты его на уроке не забывала! — сокурсница накрылась одеялом с головой, показывая свою нерасположенность к дальнейшей беседе.

Граттерри некоторое время созерцала потолок, но, не найдя там ничего интересного, вернулась к своей соседке.

— Я Татрия. А как зовут тебя? — спросила она.

— Ритара, — пробурчала девочка из-под одеяла.

— Крытова?

— Да.

Если бы правая (левая была сочтена непригодной для такой ответственной работы) рука Татрии не была перебинтована, она бы хлопнула себя по лицу. Вокруг было столько однокурсников! Надо же было сбить именно того, о ком по школе ходят не самые лестные слухи. То, что не стоит рисковать и связываться с Кыртовой, признавала даже Аннет.

Решив выяснить, собираются ли ей мстить особо жестоким образом, Татрия непринужденным тоном спросила:

— Ты на меня сильно разозлилась?

Ритара высунула голову из-под одеяла и насмешливо спросила:

— Боишься, сглажу?

— Вот еще! — фыркнула Татрия, не желая признаваться в своей слабости.

— А зря... Но впрочем, можешь не дрожать. Надо мне больно на всяких невменяемых силы тратить.

Татрия с трудом удержалась от очередной колкости, но решила все же не выводить Крытову из ее благодушного состояния. От неловкого молчания ее избавила внезапно открывшаяся дверь палаты и вошедшие внутрь двое однокурсников. Одним из них оказался тот самый мальчик, отличившийся на уроке полетов. Второго, вихрастого паренька в желтой потрепанной майке, Татрия еще здесь не видела.

— Ягун? Ты что здесь забыл? — раздраженно спросила Ритара.

— Как это что? — в голосе первого мальчика послышалась обида, — тут, между прочим, моя бабушка работает.

— Твоя бабушка работает за стенкой, а здесь лежат больные! Покинь помещение.

— Вот еще. Я ни к тебе пришел, — Ягун повернулся к Татрии, — привет. Меня ты уже знаешь, а моего друга зовут Ив.

Граттерри переводила удивленный взгляд с одного мальчика на другого.

— И чем же я обязана такому вниманию? — осторожно спросила она.

— Я про тебя много слышал. Я имею в виду ту историю, после которой исчезла Чумит дель Торат. Вот, решил познакомиться, — ответил Ягун.

— А много учеников кроме тебя эту историю знают?

— Да почти никто. Но ты не переживай, я уже всем все рассказал.

Утешил. Только глупых расспросов ей и не хватает для полного счастья.

— А хочешь, я покажу тебе Жуткие Ворота? — у Ягуна загорелись глаза, — я туда уже Ива водил, ему знаешь как понравилось!

Ив, которого отвлекли от процесса зевания, торопливо прикрыл рот ладонью и изобразил энтузиазм к предстоящей экскурсии.

— Что здесь происходит?! Ягун, я тебе говорила, чтобы ты не заходил к девочкам?

В дверях стояла невысокая седая женщина в цветастой шали. Уперев руки в бока, она возмущенно взирала на Ягуна.

— Прости, бабусь, — мальчик схватил Ива за руку и потащил его к двери, — мы уже уходим.

Выпроводив мальчишек из помещения, женщина осмотрела Татрию и Ритару и вышла сама, закрыв за собой дверь.

— Крытова, а почему ты так не любишь Ягуна?

— Дурак он. И болтун. Все, отстань от меня! — пробурчала Ритара, снова накрываясь одеялом с головой.

Татрия вздохнула и закрыла глаза, пытаясь заснуть.