Коуквортский рубеж (гет)

28 августа 1997 года, 10 часов утра, Косой переулок, дом 32, Лондон.

— Это беззаконие! — всхлипнув, Джинни взмахнула руками, и Панси повелительно кивнула Мане, дозволяя подлить успокоительного в парящий ромашковый чай.

Билл крепче прижал сестру к груди и сунул ей под нос чашку отвара, который та перехватила дрожащей рукой и, клацнув зубами о фарфор, проглотила.

— Они лишат нас последнего, последнего! Я говорила, что так будет, я говорила, что за нами придут!

— Они представились? — Билл прикрыл ее голову ладонью и стал успокаивающе перебирать волосы, второй рукой поглаживая ее по спине. — Сказали, когда вернутся?

— Нет! Они просто появились на пороге! Появились и все! — Джинни заскулила на октаву выше и наконец разревелась. — Я отдала им всю дневную выручку, и они сказали, что им мало! Сказали, что зайдут еще! Нам припомнят все связи нашей семьи!

Она забилась в руках Билла в истерике, скомкала свежевыглаженную рубашку и вытерла об его воротник поплывшую тушь с ресниц. Панси перекинула ногу на ногу и скептично задрала бровь, размышляя над вывертами внутренней политики. Вообще-то до Уизли никому дела не было.

— Ты запомнила, как они выглядят? — Билл поцеловал Джинни в макушку и принялся растирать ей плечи, а взгляд его блуждал по стене и брови хмурились.

— Да… — Уизли проревелась и растерла по глазам остатки слипшейся туши, — да, это были авроры. Томпсон и Роббинсон. Навсегда запомню их лица! Один тощий веснушчатый блондин, а второй шатен, у него на лице шрам от ожога. Билл! Это власть, это все власть! Что мы можем против них сделать? Я не могу все сейчас бросить!

Она завелась пуще прежнего, нервно бросила чашку на стол и спрятала лицо в ладонях. Та прокатилась до противоположного конца, и Панси остановила ее указательным пальцем у края, гневно глянув на Маню и пообещав себе подальше убрать драгоценный матушкин фарфор.

— Ну-ну, не плачь, — Билл пощекотал ее шею и спрятал растрепавшиеся волосы за ухо. — Этого следовало ожидать, я все решу. И речи не может идти о том, чтобы закрыть магазин.

Он встретился с Панси глазами и выразительно указал ей на Джинни, на чай и на кровать. Паркинсон вздохнула, перекинула ногу на ногу обратно и кивнула.

— Я сейчас уйду, а ты посиди тут, хорошо? — он еще раз приласкал Джинни и аккуратно оттянул ее от своей груди. — Я обращусь к нескольким людям на примете, и все образуется. Главное не плачь и не нервничай, а вечером мы поговорим.

Билл встал с дивана и передал сестру с рук на руки Панси, которая тут же притянула Джинни к груди и начала поглаживать по плечу. Книззла у нее в детстве не было, но Драко как-то завел себе парочку, пока оба от него не сбежали.

Билл натянул на себя оставшуюся чистой мантию, Джинни еще пару раз пыталась затянуть сопли, но Панси в эти моменты крепче ее обнимала, и та наконец успокоилась. До тех пор, пока Билл не вышел, и до рыжей не дошел весь размах трагедии.

— К кому он пойдет?! — в секунду взвилась она, вырвалась из рук Панси и заносилась по комнате, хватаясь за голову. Панси порадовалось, что из особых ценностей тут была только вазочка в шкафу, да и та мирно покоилась у нее за спиной.

— Да на работу к себе, горемычная, — закатив глаза, выдохнула Паркинсон и начала растирать виски пальцами, — думаешь, они там гербологов нанимают? Спорим, у него в штате числится пара ребят из Лютного?

— Лютного?.. — Джинни замерла посреди комнаты и в ужасе поглядела на Панси, а затем приложила ладони к губам. — Чем он будет платить? Он же перейдет кому-то дорогу!

Она бросилась ей на шею и разревелась. Любимая домашняя блузка почила смертью храбрых и не могла быть спасена.

— Давай мы подождем Билла или его Патронус хотя бы пару часов, прежде чем паниковать? — попыталась воззвать к ее разуму Панси. — В конце концов, он взрослый умелый парень и знает, что делает. Доверься своему брату.

Лицо Джинни просветлело, и она моргнула несколько раз, перебирая в воспаленных мозгах новую информацию. Панси с подозрением на нее косилась — не была похожа Джинни на тех людей, которые вот так, по щелчку пальцев, успокаиваются. Это могло значить только…

— Перси! — громко вскрикнула Джинни и подскочила с дивана к столику, где тут же трясущейся рукой налила себе полную кружку ромашкового чая. — Он мог пойти к Перси!

Она залпом выпила все и налила еще, вторую порцию выпила тоже. Чашку на этот раз поставила аккуратно, продолжая о чем-то размышлять. Билл с Панси редко говорили о семье, но Перси она помнила еще по школе — слишком правильный назойливый староста, вечно раздражавший Драко. Впрочем, как и любой другой гриффиндорец в те времена, просто старосты вечно ко всем цеплялись.

— Я помню его, он же носил еще такой забавный колпак вместо шляпы? — Панси начала активно жестикулировать над головой, попеременно ощущая себя идиоткой. Джинни засветилась и закивала.

За разговорами обо всем их семействе они провели еще час. В какой-то момент Панси безумно порадовалась тому, что Рубеж встал и так удачно всех друг от друга отделил.

— Он же один тут у меня остался! — вновь взревела Джинни и утерла ладошками глаза. — Уже час прошел, а он даже не шлет Патронус! А вдруг Перси не желает знать нас, и он пошел в Аврорат?!

Панси сжала губы и зажмурилась, чувствуя, что еще немного и сама будет размазывать слезы с соплями, глядя на эту полоумную в собственной спальне.

— Все! — Паркинсон оторвала ее от себя и подскочила с дивана к шкафу, где тут же накинула на себя мантию в пол и вскинула взгляд на часы. — Драко, шут гороховый, точно еще не проспался… Ладно! Я его растолкаю, а ты сиди тут, понятно?

Красная зареванная Джинни что-то забормотала и кивнула. Пока она не успела еще что-то придумать, Панси аппарировала в менор.

* * *

— Проходите-проходите!

Прозерпина не слышала лепет их провожатого и, сверяясь с планом стадиона и собственной памятью, переступила верхнюю ступень лестницы. Волосы тут же взметнул ветер, а свежий воздух ударил в голову. Она подошла к перилам и посмотрела вниз: почти все тут было как раньше и, казалось, моргни, раскрой глаза и прищурься, и снова увидишь Виктора, самозабвенно парящего над толпою и не замечавшего ничего, кроме снитча перед своими глазами. Роза обхватила себя ладонями за плечи и улыбнулась памяти.

— Мисс, а вот тут сидел наш министр, а вот тут болгарский, а вот здесь вот, — он навязчиво замахал своими руками перед ее носом, похлопал ладонью по одному из кресел, и снизил голос до шепота, — сам Гарри Поттер!

Роза скрипнула зубами, сжала губы в тонкую полосу и встретилась с провожатым недовольным взглядом.

— Ох, простите, простите, что же я? — он ничего не понял и закудахтал пуще прежнего. — Смотрите, вот здесь место мистера Малфоя!

Роза закатила глаза и отвернулась. Престарелый смотритель продолжал что-то верещать, и его заняла собой Одри расспросами о квиддиче. У Роуз же перед глазами летал Крам — сильный и крепкий, далекий и живой. Прикрыв глаза, она вдохнула полной грудью холодный ветер и опустилась на свое прежнее место, вспоминая, как следила за ним всю игру и жутко испугалась, не разобрав сначала, кто из двоих ловцов разбился со всей скорости о землю. Вот уж действительно трибуны тогда так взорвались, что сложно было представить себе другое место в мире, что могло бы сдержать магию ста тысяч беснующихся колдунов.

— Одри, — окликнула она подругу, — что думаешь?

Клиффорд без лишнего пиетета опустилась на место Гарри Поттера и поглядела на поле через бортик ложи. Она вздохнула и восторженное выражение болельщицы медленно сошло с ее лица, а взамен пришли складка между бровями, усталый взгляд и скептицизм.

— Мистер Хиггинз, — окликнула она их провожатого, — а как обеспечивалась экранирование стадиона от магии изнутри?

— Так известно как! — он взмахнул обеими руками, и его раскрасневшиеся щеки вздулись от одышки. — Достопочтенные господа из комитета за это и отвечали!

— Какие господа? — утомленно выдохнула Роза и бросила на него усталый взгляд, потерев пальцами над бровями. — Какого комитета?

Мистер Хиггинз вдохнул, раздулся вширь как жаба и тяжело засопел, пережидая немощь от высокого подъема. Его вид был так красноречив, что Роза растеряла все мысли о Краме и скучающе смотрела перед собой, размышляя, кто вообще и когда оставил на должности этого толстяка.

— Из комитета по квиддичу от МКМ, — хлопнув глазами, наконец отрапортовал он и закряхтел. — А уж какие господа, так нам откуда знать-то? Вы, мисс, лучше поинтересуйтесь в Министерстве, там-то должны быть списки гостей.

— Сколько их было? — терпеливо уточнила Роза.

Хиггинз задумался и почесал толстыми пальцами свою лысину. Лицо его покрылось испариной, и, казалось, можно было разглядеть каждую немногочисленную извилину под его лбом.

— Да человек сто, не меньше. Точно, мы же им целую полянку под палатки выделили. Вон там, — он махнул рукой к дальней опушке леса, рядом с которым разливалось небольшое озерцо. — Они там жили и работали весь чемпионат. Как за день до игры, так выходят все вместе и подновляют чары. Ох и выкладывались они, скажу я вам! Один даже пришел как-то к нам в столовую и жаловался, что им урезали финансирование. Говорил, на прошлые чемпионаты их комитет был больше, а магии-то меньше не стало!

Толстый старик пустился в рассуждения с Одри, а Роза встала с места и подошла к краю трибуны. По меткому взгляду проглядывались и обветшавшие кресла, и слезшая то тут, то там с перил краска. Стадионом все это время не занимались. Да и кому было? Фаджу в свой последний истеричный год? Скримджеру в войну? Пию? Вельзусу? Бессмысленно было отсюда его осматривать.

— Комиссия накладывала свои чары на подсобные помещения? — с надеждой уточнила Прозерпина.

— Нет, мисс, зачем? — Хиггиз удивленно задрал безволосые брови. — Только на сами трибуны, стадион и территорию.

Вздохнув, Роза оперлась локтями об ограждение и скрестила перед собой руки. Палочка в ее ладони подрагивала, и она, повинуясь порыву, выпустила из нее несколько унылых зеленых искр, ярко напомнивших про заводных ирландских болельщиков.

— То есть сейчас от экранирующих чар комитета не осталось и следа, верно?

Роза молча, разочарованно покачала головой.

— Да, мисс Клиффорд! Вы представьте только, — Хиггиз взял Одри под локоток и подвел ее к краю трибуны, откуда второй рукой окинул весь развернувшийся перед ними вид, — все, все эти места были заняты! Здесь были тысячи волшебников. Да от такой неистовой магии, думаю, сам Хогвартс бы не устоял!

Роза презрительно усмехнулась и горько сглотнула появившийся в горле комок. Хогвартс, Хогвартс, кругом был один Хогвартс и ни одного упоминания о том, что он вообще такое! Она уже выписала себе расшифровки по его документации, ничего не поняла, и сейчас надеялась что-то найти в описании чар Мунго, Азкабана или Министерства. К обеду все сведения должны были быть на ее столе.

— Сотня магов заряжала этот самый щит, чтобы он простоял день во время матча. Представляете, какая магия здесь творилась? У меня дух захватывало от того, чему я был свидетелем!

Роуз прищелкнула языком и повернула к ним голову. Глаза у этого Хиггинза горели, а у Одри все больше тухли.

— Я думаю, мы узнали все, что нам нужно, — оттолкнувшись от перил, отрезала Прозерпина. — В Министерстве должны были остаться какие-то отчеты, мы поищем там.

Старый смотритель раскудахтался в любезностях, но Роза уже была в своих мыслях и не желала ничего слушать. Она только обернулась, удостоверившись, что Одри с ней солидарна, и быстрым шагом пошла назад к лестнице.

В кабинете они появились еще до обеда, но столы все равно были завалены корреспонденцией. Еще вчера Прозерпина дала распоряжение, чтобы здесь появилось второе рабочее место, и сейчас оно было как нельзя кстати. Не хотелось никого видеть ни в библиотеке, ни в архиве, ни, упаси Мерлин, в столовой. Да и щемиться за одним столом с Одри тоже не возникало желания.

— Веришь, нет, у меня тут еще резюме, — пробормотала Клиффорд, как только поставила сумку на стульчик и зарылась носом в бумаги. — Как из них уже и выбирать не знаю…

— А кто у нас остался?

— Историк, — пожала плечами Одри и посмотрела поверх бумаг на Розу. — Я пообщалась с местными библиотекарями, но они ни в какую не желают менять работу. Ты-то не знаешь, но в Хогвартсе у нас кучу лет на этой должности стоял призрак, а последний автор учебников — стопятидесятилетняя грымза. Не удивительно, что никто не хочет идти разгребать тот завал, что сейчас в головах и по программе. Кстати, с программами тоже засада…

— Дай угадаю, — Роза достала чашку из сумки, бросила в нее пакетик и залила кипятком, — тут тоже Дамблдор наследил? Ни одной программы раньше гриндевальдской войны?

— Ага, — Одри развернула завалявшийся на ее столе шоколадный батончик и тоже принялась готовить себе чай. — И я даже думаю найти кого-то, чтобы переписал учебники по истории.

— Первокурсники тебя обожествят, — неслышно пробормотала Роза себе под нос.

Поверх папок по Министерству, Азкабану, Хогвартсу и Мунго у нее на столе лежал подробный журнал с расшифровками в архитектурном деле. Под ней — краткий перечень сокращений чар магического строительства. Сделав большой предвкушающий глоток чая, она раскрыла первый форзац.

Через полчаса копаний она узнала несколько вещей. Во-первых, все данные по Мунго были засекречены. Во-вторых, все данные по Министерству были бесполезны. На самой каменной коробке, в которой они сидели, когда-то висела целая гирлянда чар, и почти ничего после двух волдемортовских войн не осталось. Да и было-то только против внешней агрессии, а каждый отдел уже выдумывал, кто во что горазд. Спортсмены защищались от пауков, секретари министра — от прослушки, начальник авроров — от секретарей министра, а ДМП когда-то придумал, как повесить на себя защиту от склочных колдуний, разменявших пятнадцатый десяток. Правда, данные по отделам были за прошлый век, и свежие предписывалось запрашивать у каждого начальника в отдельности. Сдув пыль со страниц, Роза откинула министерскую подшивку в сторону. Прочитав еще немного, она узнала, что засекреченные документы по Мунго лежат в Мунго, а позже то, чем отличается маркировка степени защиты «Z» в подшивке по Хогвартсу от маркировки «X» в такой же по Азкабану. Тем, что маркировка данных Хогвартса была принята по указу министра от 12 ноября 1789 года, с целью выделить и задать особое буквенное значение тому уникальному комплексу чар, который висел над школой, а Азкабана на век позже — в августе 1887, чтобы тем же буквенным значением его засекретить. Комплексы в обоих случаях были уникальными, и нашлась даже описательная подшивка по каждому из них. Вместе они весили как вся сумка Роуз и не хотели в нее вмещаться, а когда она зарылась в них с головой, то нашла самый подробный из всех пересказ того, где, как и по какому метру с каждой стороны все эти заклятия диагностировались. В половине случаев были даны названия, в четверти — точное описание действия, и один единственный раз Розе удалось найти дословное заклятие, блокирующее доступ почтовых сов к третьей четверти седьмого Азкабанского коридора. Думалось, что если она прямо сейчас пошла бы его снимать, то от ее отчаяния загнулись бы все дементоры, а через совиную дыру в защите она смогла бы устроить побег местному коррупционеру.

— Ужас! — взвыла она через час и раздраженно смахнула всю эту чепуху на пол, а затем раздраженно пнула ее ногой к забитой бумагами урне.

Одри сверкнула в ее сторону очками для чтения, хотела уже что-то сказать, но тут в дверь резко застучали, не стали дожидаться ответа и распахнули ее настежь.

Прозерпина быстро перехватила палочку со стола, вцепилась в нее мёртвой хваткой и сглотнула. В дверях стоял Долохов, но ей по легенде знать его не полагалось.

— Кто тут из вас Клиффорд? — он раздраженно поглядел по очереди на обеих.

Роза увидела, как Одри поменялась в лице, но вида Долохову не подала.

— Это я, мистер…

Он размашистым шагом пересек кабинет, заляпал грязными ботинками паркет и, не дав ничего ответить, вывалил ей под нос целую стопку новеньких размноженных пергаментов, а затем оперся руками о стол, злобно зависнув прямо перед головой Одри.

— Что за брехню ты мне прислала, цыпочка? Ты хоть сама эту поебень читала? Я не собираюсь заниматься чистописанием, чтобы учить сопляков строчить министерские доносы!

— Это все, что есть! — пискнула Одри и дернулась на своем кресле к стенке.

— Тогда подотри этим себе задницу, — взбешенно прошипел он, — а у Лестрейнджа проси другого шута, чтобы он тебя развлекал. Не будет нормальной программы — к хуям пошла ваша богадельня.

Одри громко сглотнула, а Долохов развернулся и вышел так же круто, как и зашел, оставив на полу еще больше грязи. Паркинсон выдохнула, но так и не разжала кулак с палочкой. Ей показалось, что сердце у нее замерло и только сейчас ожило, начав бешено колотиться.

— Что это было? — непонимающе пробормотала она, переведя ошарашенный взгляд с двери на Клиффорд. — Ты же сказала, что у нас нет программ!

— Была одна, — голос Одри задрожал, и она, едва слышно заскулив, подняла ноги к креслу и обняла их обеими руками. — Там была маркировка от девяносто пятого года! Что было, то ему и послала! Все вообще сами подписались готовить эти программы, ему были даны лучшие условия!

Роза выдохнула, оперлась ладонями о стол и спрятала лицо в ладонях. Конечно у них была программа защиты за тот год! То была программа Амбридж! Наивная Клиффорд просто не стала ее листать и послала как есть, а о том, что творилось в Хогвартсе тогда она и не знала — давно уже выпустилась. Похоже, она даже имени составителя не читала, а то сейчас бы точно закатила истерику, как тогда на собрании, когда после казни Долорес пришлось ее откачивать.

— Есть у меня на примете один учебный план, — хрипло отозвалась Роза, сквозь пальцы следя за тем, как Одри цедит чай из чашки мелкими глотками и пытается прийти в себя.

— Правда? — глаза Клиффорд засияли, и хотелось верить, что от восторга, а не потому что та разревелась.

— Правда, — Роза сжала губы и задрала уголок губ, пытаясь вспомнить, в сумке у нее остались те тетради или в Норе, откуда их придется какими-то чудесами добывать. — Еще прошлогодние записи. Там база, и ее должно хватить на все семь лет, если чем-то разнообразить. В общем, сгодится.

Клиффорд с облегчением выдохнула и расслабилась, поставив ноги на пол и развалившись в кресле как на диване. Она все еще продолжала тяжело дышать.

— Это был Долохов, — сбито пояснила она. — Жуткий человек… Лестрейндж вчера вечером прислал совой распоряжения по его поводу. Сказал, что нужно выслать ему учебный план, ну вот я и выслала утром! Конечно, я всецело одобряю выбор господина Родольфуса, но мне кажется, что столь высокопоставленный, приближенный к Темному Лорду колдун не должен занимать должность простого преподавателя. Вот и Долохов, наверное, так думает, — Одри тяжело вздохнула, поставила опустевшую чашку на стол и резво подскочила со своего места. — А еще я думаю, что нам нужно развеяться и на время забыть про школу! Ты как, пойдешь на обед?

Роза скептично поглядела на нее и покачала головой. На миг показалось, что в ее глазах мелькнула искра безумия, но тут же стало понятно, что она попросту спутала ее с испугом.

— Иди одна, — она опустила взгляд на оставшиеся непросмотренными материалы и тяжело вздохнула. — А я домой, попытаюсь найти нам ту программу.

На том и порешили.

Аппарировать до дома Роза не стала, решила проехаться на метро и пройтись по переулку, благо и одежда, и фунты в кошельке позволяли. Зерно истины в словах Одри было: им и правда не мешало бы проветрить голову. Всю порочность плана удалось понять только на станции рядом с Дырявым котлом, где будто небо продырявилось и облило Розу таким потоком дождя, что она промокла до нитки за пять минут бега к двери.

Том у бара внимательно поглядел на нее, как только она зашла, а следом за ним поглядели и его друзья-приятели, рассевшиеся вдоль стойки и попивавшие не то грог, не то глинтвейн. Чувствовалось, будто к ней прилипли все взгляды поверх мокрой одежды, и она брезгливо передернулась. Говорить ничего не стала, только молнией пронеслась вдоль зала во внешний коридор со стеной, забыв у выхода наколдовать зонтик и вновь попав под стену грозящегося затопить ее ливня.

— Да чтобы все! — зарычала она и смачно выругалась, а затем стукнула палочкой по кирпичам. Та затрещала, но не сломалась, и выплюнула несколько алых искр. Роза ударила по кирпичам кулаком, метку стрельнуло, и они разъехались, а по ту сторону перед ее носом кого-то тут же унес вихрь аппарации.

— Дура, — пробормотала Паркинсон себе под нос и тут же повернулась на каблуках. Размазывала грязь с туфлей по прихожей она уже дома.

Она быстро отбросила сумку на танкетку и проворно стянула через голову промокшую мантию. С волосами что-то делать было бессмысленно — это в ее жизни не поменялось, — но сменить туфли и блузку стоило. Она выдохнула, вдохнула, сосредоточилась и взмахом палочки высушила на себе юбку с кофтой.

— Билл!

Роза подняла голову от туфлей и вслепую сбросила их с ног. По лестнице сбегала растрепанная Джинни, но как только увидела Прозерпину, тут же остановилась, выдохнула и отвела разочарованный взгляд к окну.

Все это Розе не понравилось. Она оглядела ее с ног до головы: Джинни была босая и помятая, будто весь день валялась в кровати, но никак не могла заснуть. В голову лезли дурные мысли про ее родню, но там с утра уже поселился такой бардак, что Роза просто отбросила их за ненадобностью.

— Что такое? — она рывком подскочила к ней и схватила ее за плечо, внимательно глядя в глаза. Они у нее были красными, но сухими, будто она плакала с утра, а сейчас слезы кончились, но тяжесть давила на грудь изнутри. — Где все? Что тут произошло?

Джинни сжала губы и задрожала, будто собираясь вновь разреветься, но тут же отвернулась, глубоко вдохнула и взяла себя в руки.

— Уже три часа никого нет, — негромко ответила она, бессильно сжав полу юбки. — Не могу понять, почему он никак не вернется! До банка ведь всего пятнадцать минут пешком, да?

Роза нахмурилась, не желая вспоминать Гринготтс. Да, идти тут было недалеко.

— Что случилось? — настойчиво повторила она.

Джинни тяжело вздохнула, неуверенно посмотрела на Розу и уселась прямо на перила лестницы, скромно скрестив голени и сложив руки на колени в замок.

— Утром ко мне приходили люди и просили денег, — негромко начала она, — за то, чтобы я могла торговать в магазине братьев. Эти люди сказали, что придут еще, и я должна дать им больше… Как только они ушли, я разыскала Билла и все ему рассказала. Он повелел ждать тут и уверял меня, что разберется. Но кто он, а кто они? Мерлин мой, Роззи, я так за него боюсь!

Роза почернела в лице и ощутила, как нервно начинают дрожать ее руки. Она заскрипела зубами и крепче сжала бесполезную палочку в кулаке, ощущая, как скалится под ее меткой змея. Да как они все смели!

— Маня!

Роуз сделала над собой усилие, медленно разжала руки, сложила их на груди и со сжатыми губами наблюдала, как запыхавшаяся домовичка появляется прямо перед ней с щеткой для одежды в одной руке и тряпкой для обуви в другой. Она резко отмахнулась, когда та намеревалась почистить ее одежду.

— Только высуши, — обронила она и нахмурилась, уверенно составляя для себя план. — Есть у нас в доме думосбор?

На счастье всех тех, кто посмел покуситься на благополучие ее друзей, думосбора в доме не было.

— Рассказывай, — она повелительно указала Джинни на диван, как только Маня перестала виновато причитать и принялась полировать маслом ее высушенные туфли.

Оказалось, утром к Джинни приходили два одуревших от собственной безнаказанности аврора, показательно устроили разнос и выбили из кассы всю наличность под скабрезные комментарии и угрозы. Джинни отдала им все что могла, и они обещали прийти снова. На их мантиях были нашивки с именами, и умница Джинни, несмотря на истерику, все-таки умудрилась из запомнить.

— Томпсон и Роббинсон, — без сил выдохнула она и грустно поглядела за окошко, где вдалеке виднелся кипящий людьми Переулок.

— Мы сейчас пойдем в Министерство, — решила Роза, деловито глядя на себя в зеркало, пока отряхивала высушенную блузку и надевала поверх нее черную строгую мантию.

Джинни хлопнула от удивления глазами.

— Нет, — она откинула растрепавшиеся волосы за спину и убрала мешавшую челку с глаз. — Не надо мне там светиться. Мне не будут там рады.

— Я сама решу, кто и чему будет рад, — зло отрезала Прозерпина. — А если боишься за Билла, то перестань беспокоиться — оборотень его не задрал, думаешь, задерут какие-то аврорские выскочки?

Джинни криво улыбнулась, а Роза ухмыльнулась и сдула челку с глаз. Лестрейндж сам не так давно дал понять, что собственность всех чистокровных семей непреложна и горе тому, кто покусится ее забрать. Пора было проверить волю их Лорда на практике.

— Билл забеспокоится, если меня не найдет, — покачала головой Уизли, — да и Панси тоже. Мы, конечно, не близки, но мне перед твоей сестрой очень стыдно за утро. Если они меня сейчас потеряют, то точно перепугаются.

Роза нахмурилась. Да уж, крыть тут было нечем. В общем-то, чтобы решить ситуацию, Джинни и не была нужна. Просто хотелось, чтобы она видела, как ее обидчики получат по заслугам.

— Ладно, тогда выше нос, — Роза бойко ей подмигнула, бросила в камин горсть пороха и шагнула во взревевший внутри огонь.

Лакей встретил ее все той же привычной улыбкой, но мгновенно опустил глаза, как только она подошла к дверям. Роза почувствовала, как заинтересованно он проводил ее взглядом и ускорила шаг. Этот парень на входе ей не нравился. Лестница наверх стояла в трех шагах от малого холла, и нужный коридор был на втором уровне там же.

— Мне нужен ваш начальник, — сухо бросила Прозерпина, когда зашла в кабинет главы ДМП и дверь за ней захлопнулась.

— Здравствуйте, мисс, — секретарша улыбнулась ей во все свои белые зубы и учтиво встала с кресла. Изящная атласная мантия облегала ее фигуру, а декольте подчеркивало высокую шею. — Простите, но мистер Лестрейндж сейчас на совещании.

— Так в каком кабинете это совещание? Когда Родольфус появится?

— Мистер Родольфус больше не имеет отношения к нашему отделу, — улыбка секретарши стала еще шире. — Глава нашего отдела мистер Рабастан, но обычно его совещания проходят вне Министерства, и по всем важным вопросам он просит оставлять прошения на его столе. Мне что-нибудь записать для вас?

Прозерпина стиснула зубы и без удовольствия вспомнила триумфальное явление его Патронуса на званом ужине. Девчонка перед ней обеспокоенно хлопнула глазками, и Роза скосила взгляд на ее выпирающую из мантии грудь.

— Нет, спасибо, — прошипела она сквозь зубы.

Секретарша еще хотела что-то добавить, но Роза уже развернулась и направилась по коридору дальше, к кабинетам отдела Аврората. Тут становилось многолюдней. Кто-то стоял со своими прошениями, кто-то из других отделов сводил дела, а кто-то просто болтался неподалеку, потому что буфет был за ближайшим поворотом налево. Не став стучать, Роза распахнула дверь приемной аврорского начальника. Эти места она помнила хорошо — Люциус провел ее через несколько кабинетов по дороге к тренировочному залу, где взялся калибровать ее Авады и Ступефаи. Тогда с Авадой ничего не вышло, но прямо сейчас Паркинсон готова была поклясться за качество и болезненность своего Ступефая!

Когда Роза ворвалась в их двери, три скучающих колдуна за рабочими столами вскинули на нее взгляд. Один их них, сидевший ближе всего ко входу, быстро расправил плечи и попытался натянуть на лицо маску любезной радушности. Выходило из рук вон плохо, и по глазам было видно, что у него прорва дел, но волноваться по таким мелочам Роуз не планировала.

— Где ваш начальник? — твердо потребовала она и сжала рукой с палочкой столешницу.

— Сейчас он на совещании с главой ДМП, — колдун попытался ответить ей ровно, но губы его недовольно дрогнули. — Его кабинет в начале коридора, рядом с главной лестницей. Давайте я вам покажу.

Он поднялся с кресла, явно желая поскорее ее отсюда вывести, но Роза вырвала руку, едва он попытался ее взять.

— Полагаю, место их встречи неизвестно? — ядовито прошипела она. — Тогда я сама разберусь. Меня интересует двое ваших сотрудников, Томпсон и Роббинсон. Где они? — она непроизвольно махнула перед ним палочкой и заметила, как еще один волшебник беспокойно поднимается со своего места и растерянно глядит на товарища.

— Брайан, — прищурившись, встретивший ее мужчина бегло обернулся ко вставшему аврору, — сходи-ка, приведи их сюда.

Фыркнув, Прозерпина отошла от мужчины на шаг и прислонилась к стенке, поудобнее перехватив древко и выжидающе глядя на оставшуюся открытой дверь. Люди там проходили мимо, но все удивленно заглядывали внутрь, а потом начинали шушукаться между собой и старались поскорее сбежать из коридора.

— Мисс, — встретивший ее волшебник обеспокоенно закусил губу и затравленно поглядел на нее. — Может, я вам помогу? Чем эти люди провинились перед вами?

— Нет, не поможете, — холодно отрезала Прозерпина, — мы их дождемся.

Со стороны коридора послышался шум и ругань, и Роза увидела, как к ним конвоируют запрошенных авроров. Ушедший колдун обзавелся поддержкой еще кого-то в аврорской мантии и сейчас шел замыкающим, громко бранясь на своих приблудных коллег. Они оба шагали с самодовольными лицами, отмахивались и только фыркали что-то в ответ на его слова.

— Ну, и кто хотел нас видеть? — растрепанный блондин оценивающе прошелся по Розе взглядом, хмыкнул и откусил большой кусок от подгоревшей пиццы.

Второй нагло принялся ее разглядывать, даже не стесняясь блуждать взглядом по груди. Роза почувствовала, как ее поглощает ярость.

— Как вы, двое имбецилов, посмели вымогать деньги у чистокровной волшебницы? — змеей зашипела она и кулаком оттолкнулась к ним от стены. — Хорошо бы скормить дементорам последние остатки ваших мозгов!

— Ох ты, Марк, погляди, — рассмеялся разглядывающий ее шатен, сделал шаг ближе к Розе и тут же подхватил ее голову за подбородок. — Маленькая министерская цыпочка пришла защищать предателей крови!

— Пусти ее, Джим, — хохотнул проглотивший пиццу блондин, — я как раз знаю место для таких хорошеньких секретарш. Еще полапаешь ее на панели.

Роза вырвалась и оскалилась, сама не замечая, как взвилась в ней бешеная, неистовая магия. Шатен схватил палочку, но не успел ничего сделать. Из палочки Розы ударил слепящий луч, который впечатал в стену их обоих. Деревянная обивка проломилась, житель портрета завопил, его рама затрещала, а сам он едва успел сбежать в соседнюю, пока холст не упал на голову блондину и гвоздь от рамы не впился в его щеку под глазом. Он неистово заорал, хватаясь обеими руками за голову, и тут же выдрал из себя осколок разбитого багета.

— Ах ты сука! — ничего не видя перед собой, он попытался встать, но не смог из-за приятеля и повалился на спину.

Шатен в панике искал перед собой свою палочку и не мог найти. Роза пнула ее к его ногам — поломанную и разбитую.

— Чтобы эти двое ублюдков гнили в обезьяннике до суда! — она яростно обернулась на каблуках к встречавшему ее аврору и раздраженно поправила на себе мантию. — Я обвиняю их в превышении должностных полномочий, рэкете, разбое и коррупции! В ущемлении прав и прилюдном оскорблении чистокровной колдуньи! Не дай Мерлин я узнаю, что их отпустили, и тогда лично добьюсь того, чтобы всех здесь признали магглами и выгнали вон из Министерства!

Роза презрительно скривила губы, встретившись взглядом с аврором. Мужчина хмуро на нее глядел и крепко сжимал палочку перед собой, готовый в любой момент атаковать. Стоявший за его спиной товарищ был растерян и не знал, что делать, а двое других поднимали из завалов побитых коллег.

— Я заместитель главы этого отдела, мисс, — обратился к ней встречающий. — Кто вы такая и по какому праву их обвиняете?

Роза бешено улыбнулась и сдержала рвущийся из груди нервный смех.

— Вот мое право, — она резко, обозленно задрала рукав мантии, расцарапав себе предплечье. — Я Прозерпина Паркинсон, старший помощник Люциуса Малфоя и ответственная по вопросам реформ образования! И если до вас, недоумков, еще не дошло, то я повторю вам приказ Лестрейнджа: имущество каждого чистокровного неприкосновенно, будь он хоть сам Гарри Поттер!

Она поправила мантию на своих плечах и отряхнула ее от пыли, поднятой разрушением стенной панели.

— А теперь разжаловать этих двоих и бросить их в камеру за бандитизм.

Бешено улыбаясь, она переступила кусок разбитой рамы и распахнула перед собой дверь. Народа за ней уже не было. Сердце наконец начало греть то, что в сегодняшний день она сделала хоть что-то полезное!

По пути к малому холлу Роза наконец успокоилась, а когда из болтовни в коридорах услышала, что дождь закончился, решила прогуляться пешком до Фортескью. Она взяла с собой на вынос черничный латте. До дома было идти минут пятнадцать, и солнце с неба поблескивало ей меж расходящихся туч. Все люди вокруг казались радушными — да и откуда среди белого дня в центре магической Британии было взяться бандитам? После публичного разгрома они еще долго не посмеют прикрывать министерскими должностями свои грязные дела.

Веселую Панси она встретила уже в двух шагах от дома.

— А я сегодня Драко видела, — радостно поделилась с ней она, спиною толкая входную дверь. В обеих руках у нее было две больших склянки с Берти Боттс. — Веришь, нет, совсем о тебе думать забыл! Не боишься потерять жениха?

Роза закатила глаза и усмехнулась, вырывая у нее из рук одну из банок с леденцами. Скинула туфли с ног и засунула руку внутрь — выудила карамельную конфету.

— Тут же с утра был переполох! Нет, серьезно, я уже боюсь пускать Билла в дом, а вдруг без него к Уизлетте утром заявится Волдеморт, а мы все это проспим? — рассмеялась она. — Короче, утром к ней пришли какие-то громилы из аврорки и хотели припугнуть, чтобы она им часть налички отстегивала. Билл пошел болтать с братом, тот обещал поговорить завтра с кем надо. Но Джинни тут волосы рвала без него, и я решила прикрыть им спину. Черт побери, Роза, останови меня, если я еще хоть раз по доброй памяти решу пойти к Драко на пьянку! Рабастан меня чуть там не оставил, начав сватать к Килмеру. Впрочем, — облегченно вздохнула она и плюхнулась на диванчик, демонстрируя свои чистые пальцы, — удалось ретироваться без потерь. Драко же все-таки устроился главным аврором, так что завтра он снимет этих двоих неудачников! А у нас с тобой от рыжей сестренки есть недельный запас конфет.

Панси вывалила леденцы из банки на столик и начала выискивать там особенные, шустро деля их по цветам пальцами. Роза едва сдерживалась от смеха, представляя, что было бы, устрой она свой разнос на глазах у Драко. Интересно, этому недоумку хватило бы мозгов ее поддержать или он был слишком тугим, чтобы вспомнить про Амбридж? Роза фыркнула: оказалось, она только что спасла карьеру женишку.

— А я уже сегодня была у него в отделе, — она гордо вспомнила, как красиво завалились те двое к стенке, и понадеялась, что блондинчик все-таки сломал себе пару ребер. — Я же на обед домой заходила, встретила тут Джинни, и она все рассказала. Ну я и пошла к нему в отдел, посмотреть на этих подонков.

— Погоди, — Панси оторвалась от Берти Боттс и с прищуром глянула на Прозерпину. — Ты пошла в Аврорат? Сама?

— Ну да! — Роза взмахнула рукой и довольная собой прикрыла глаза, возвращаясь в памяти к устроенному разносу. — Местные тут же вывалили мне на ковер этих двух недоносков. Они думали меня оскорблять там, представляешь? Эти идиоты у меня быстро пробили головой стену! И хорошо поняли, что о рэкете им стоит забыть. Представь себе, они думали мне угрожать. Хах, сейчас-то весь Аврорат только и думать будет о том, как бы от такого отмыться!

Роза услышала, как Панси сбито шепчет себе под нос проклятия. Секунду спустя она подскочила с места, и Роза с удивлением распахнула глаза. От всей благодушности сестры не осталось и капли выцеженного покоя. Она запустила свободную руку себе в волосы, потянула их до дрожи в скулах и взвыла.

— Ебаная тупая грязнокровка! — разоралась она так, что в тот же миг перепуганная Маня появилась за ее спиной и шарахнулась в угол, испуганно пряча за ушами глаза. — Ну какого же драккла ты туда поперлась?!

Роза недоуменно на нее взглянула и проглотила конфетку. Паркинсон искрила гневом и яростно сжимала рукой банку драже, готовую с секунды на секунду затрещать.

— Эти люди угрожали моей подруге, — сглотнув, хладнокровно ответила Роза. — Кто-то должен был поставить их на место.

— Ах люди, — прошипела Панси змеей, — ах угрожали! Да ты, маггла тупая, вообще берега не видишь! Мы с Биллом оба решили эту проблему по щелчку, но нет же, великолепной Гермионе Грейнджер нужно было засветиться, ей было мало своих забот! Она опять решила вляпаться в геройство!

Губы у Розы задрожали. Если для того, чтобы наладить все в их многострадальной жизни, требовалось испачкать руки — то у нее они уже и без того были в грязи. Грех было не пользоваться!

— Да если бы я все оставила как есть, этих двоих бы уволили, а на улицах бы ничего не поменялось, — она раздраженно махнула рукой к окну. — Я напомнила им про то, как жить правильно, и все там еще долго будут дышать спокойно!

— А плевать мне на уличных торгашей! — разоралась Панси. — Этой грязи тут всегда было, как на свалке, и уж они-то точно привыкли! Но мне повышенное внимание имени бешеной Паркинсон не надо! Ты вообще, дура, думала, что с нами будет, если хоть кто-то что-то узнает?!

Роза круто задрала брови. Ну и что они должны были из всего этого узнать? Что у нее есть воля и голос? Так их вдоволь было у всех в Министерстве.

— А Гермиона Грейнджер когда-то так себя вела? — фыркнула Роуз и перебросила ногу на ногу. — Или может, Темного Лорда особым образом волнует то, что творится у мелких сошек?

Паркинсон раздраженно сжала зубы и прижала ладонь ко лбу, качая головой.

— Знаешь, я уже думаю, что брак с Малфоем был бы хорошим вариантом, — выплюнула она и нервно зашагала из стороны в сторону. — Должен же кто-то держать в узде бешеную грязнокровку! Вот как раз и славы бы тебе было вдоволь — шутка ли, замуж за первого холостяка Британии, а? И метка у него даже выше твоей, и папочка замминистра, и сама ты, красавица, всюду первая и везде тормозная!

— Люциус будет особенно рад браку сына с магглой, да? — скривила губы Роза. — Конечно, давай сейчас идти на попятную, когда отступать некуда! Я пытаюсь делать, что могу, в условиях, в которых никто другой бы не смог!

— Люциус, Люциус! — нервно расхохоталась Панси и упала прямо там, где стояла, подогнув под себя ноги. — Да ты молиться должна на него! Не просекла еще, да? Только из-за того, что он тебя принял, никто не задает нам вопросов! Все привыкли видеть его за моего отца, и считают, что раз уж он с тобой радушен, то ты кровь от крови моя сестра. И такое вот твое поведение, — Панси размашисто махнула рукой на Розу, — шатает под нами стул. Твое счастье, что когда он узнал про тебя, у него пропала жена и круциатусы Лорда его чуть не добили! Как только он задастся вопросом тебя проверить — можешь идти закапываться под Рубеж. Та, кого ты разыгрываешь, не должна вести себя, будто знает этот мир с пеленок! Прозерпина Паркинсон впервые увидела Британию два месяца назад!

Панси выдохлась, сложила руки на колени и исподлобья засверлила Розу взглядом.

— Воды, — потребовала она у Мани и сдула растрепавшуюся прядь волос с глаз.

— С чего ради американку должны пугать наши косные правила? Чем больше ты живешь в мире магглов, тем больше тебе нужно доказать колдунам.

— Да, давайте мы еще раз поприветствуем Гермиону Грейнджер, так долго ее с нами не было! — наиграно зааплодировала Панси. — То, что ты вела себя, как слон в посудной лавке, еще не делает выскочек из всех грязнокровок. Но сейчас это не наш случай. Нам есть, что скрывать, и нам есть, чего бояться. Прекрати уже светиться, как рождественская елка! Все наше благополучие зависит от моей благонадежности. Ты продолжаешь жить так, будто у тебя за спиной стоят Дамблдор с Поттером, но угомонись уже — их там нет! Есть только мы с тобой, а мы, — она горько усмехнулась и подтянула к себе одну из упавших на пол конфет, — даже на их четвертинку не тянем. Нас с тобой тонким слоем размажут, если кто-то что-то узнает.

— И что ты от меня хочешь? — Роза поджала губы. — Чтобы я заперлась девицей в башне и закрыла глаза весь мир? Может, мне и метку с себя срезать? А что, вдруг меня тут же все забудут?

— Грейнджер, боже мой, просто прекрати быть такой дурой!

Входная дверь хлопнула и закрылась с щелчком. Послышались шаги.

— Грейнджер?

Они обе моментально обернулись на голос.

Поздравляю всех католиков с Рождеством :)