Оружейник Хаоса (гет)

После бала по Хогвартсу разлетелись многочисленные слухи. Один из них чуть было не стал причиной локальной катастрофы. Когда небольшая черная кошечка, уютно мурлыкавшая на коленях Гермионы, услышала, как Лаванда рассказывает, что «Тот-кого-Нельзя-Называть», обучаясь в Хогвартсе, закрутил роман с Августой-еще-не-Лонгботтом, так что Невилл — внук Темного лорда, и, соответственно, Наследник Слизерина, ее челюсть пробила хрупкую ткань реальности и устремилась к нижним планам бытия, чуть было не вызвав прорыв Темных сил. К счастью, одна из представительниц оных Темных сил, Гермиона, не желая увеличения конкуренции, быстренько заткнула развивающийся прорыв еще более темным беспалочковым невербальным заклятьем.

— А это ничего, что Лорд выпустился из Хогвартса года за два ДО того, как в него поступила Августа? — протелепатировала нам Трикси. Уж возвращенная в Дом мисс Блэк в свое время постаралась как можно больше узнать о предмете своей девичьей влюбленности.

— Какое отношение мелкие детали реальности имеют к хорошей сплетне? — внутренне пожал я плечами. — Впрочем…

— Лаванда, — произнес я уже вслух, — тебе же дневник назвал истинное Имя-что-не-называют?

— Назвал, — немного испуганно кивнула Лаванда. — А что?

— Пойдем, — позвал я ее. — Покажу тебе кое-что интересное!

Разумеется, одна Браун со мной не пошла. Ее взялась поддержать Парвати Патил, а по дороге прихватили и ее сестру — Падму. Так что к шкафу с наградами, известному любому учащемуся в Хогвартсе (Проучиться в «самой безопасной школе» и ни разу не попасть на отработки к Филчу? «Фантастика — на другом этаже») мы подошли «могучей кучкой».

— Вот! — ткнул я пальцем. — «1943 год. Староста Дома Слизерина Т.М. Риддл».

— Ох! — отшатнулась Лаванда. Я же продолжил рассуждения.

— Итак, в 43 Риддл — уже староста. То есть, он как минимум на пятом курсе. И, стало быть, выпустился не позже 45. А Августа Лонгботтом, вместе с Минервой Макгонагалл поступили в 1947.

— Что это вы тут обсуждаете? — из-за угла вывернула сама упомянутая.

— Я доказываю, — улыбнулся я строгой даме, — что слухи о том, что Вы, то ли одна, то ли вместе с Августой Лонгботтом крутили роман с Волдемортом во время обучения в Хогвартсе… — ну, тут я «немножко приукрасил» действительность, но побледневшие при произнесении «запретного имени» девочки не обратили на это внимания. — …действительности не соответствуют и соответствовать не могут.

— Вы совершенно правы, мистер Поттер, — твердо ответила Макгонагал, только вот побледневшие щеки продемонстрировали, что поднятая тема ее сильно задевает. — Я никаких «романов» в школе не «крутила». Ни «одна», ни, тем более — «вместе с Августой». Еще вопросы?

Я аккуратно, как подобает примерному ученику, поднял руку, намекая, что вопрос у меня есть.

— Да, мистер Поттер? — насторожилась Макгонагалл.

— Я хотел бы уточнить: какие такие «особые заслуги» имеет лорд Волдеморт, — опять волна бледных лиц, — имеет перед Хогвартсом, что его кубок не только был установлен на полке наград, но и до сих пор не убран отсюда?

— Где? — удивилась Макгонагалл.

— Вот, — я ткнул пальцев в кубок Риддла.

Декан внимательно присмотрелась к кубку, покраснела, потом — побледнела, очевидно, вспомнив, как я показывал происхождение анаграммы, и твердо сказала:

— Боюсь, мистер Поттер, я не могу сейчас Вам дать однозначный ответ. Я должна уточнить у директора Дамблдора. Возможно, его просто никто не подумал убрать… А вот о заслугах ученика Тома Риддла… В любом случае мне следует поднять информацию из архива Хогвартса. И тогда я Вам отвечу. И… — декан запнулась. — Мистер Поттер, извините за задержку… Возвращаю Вам Вашу книгу. Она действительно оказалась очень интересной. Если у Вас найдутся другие выпуски «Сборника трудов…» — Вы не затруднитесь дать мне их почитать? Там очень… интересные идеи в области трансфигурации…

— Я могу пожертвовать Хогвартсу подборку «Ежегодного сборника трудов Научно-исследовательского института Чародейства и Волшебства» за 1946-91 года. Более ранние — редкость неимоверная. Они печатались малым тиражом и разошлись по библиотекам. Хотя… Можно обратиться к архиву НИИЧАВО, там опять лифт пустили, так что можно добраться аж до 76 этажа… Мне вот, по моему запросу, прислали оттуда копию статьи из сборника за 1944 год «Особенности упокоения высшей нежити с примерами из практики». Интереснейшее чтение, да и практика у русских колдунов в противостоянии с некромантами Анненербе была обширнейшая… там среди авторов сам Кощей Бессмертный отметился. Его, насколько я понял, временно выпускали из «бесконечного предварительного заключения, пока ведется бесконечное следствие по делу о бесконечных его преступлениях». Только вот на ночь, да и перед обедом сей научный труд лучше не читать. Психика целее будет.

— Хм… — Макгонагалл задумалась над ответом, и в итоге сформулировала: — Хогвартс будет Вам очень благодарен. Только вот… Пожалуйста, не распространяйте эту статью среди учащихся. Как Вы правильно заметили: «психика целее будет».

А на следующий день Хогвартс охватила новая лавина слухов. И среди них история о том, что «Гарри Поттер ухаживает за Минервой Макгонагалл и обещал ей в качестве выкупа за невесту Черную книгу из библиотеки Ивана Грозного («Стартовая цена — миллиард. Торг уместен»)» выглядела чуть ли не самой пристойной и вменяемой.

Все эти события не сильно затронули меня и девочек главным образом потому, что мы ждали выхода статьи Гейл Митчелл. Ждали и дождались.

Прибыл номер «Ежедневного порока» как и обычно, к завтраку.

Развернув газету, я улыбнулся своей колдографии под заголовком передовицы через всю полосу: «Гарри Поттер заявляет: «Организаторы Турнира допустили ошибку!»

Статья в целом была… адекватной. Чувствовалась нехватка опыта Гейл в тонком и сложном деле человекомарательства. Но в целом читать про «грустного ребенка с жестоким комплексом неполноценности» было интересно. Гейл весьма пунктуально исполнила условия сделки. Цитаты были приведены «от и до», без каких бы то ни было искажений. Их даже нельзя было назвать «вырванными из контекста». Но вот общее впечатление создавалось… «Обреченный трагический герой» — это в лучшем случае. А в худшем…

— В следующей статье «подросток, страдающий от комплекса неполноценности» превратится в «нестабильного закомплексованного подростка», — прокомментировала Гермиона. — И это уже не нарушит условия сделки. Еще позже, когда исходная статья будет надежно забыта, можно будет аккуратно дополнить сообщение о «нестабильности» — сомнениями в здравости рассудка… А там уже и до «опасного сумасшедшего, обуреваемого странными идеями» недалеко.

— Угу, — подтвердила эти выводы Луна. — Злоязыким чернолобам придется много потрудиться… Но путь для них уже открыт.

— Надеюсь, что бундящая ши цу поможет мне справиться с этой проблемой, — улыбнулся я.

— Бундящая шица! — поправила меня Луна.

— Так я и сказал: «бундящая ши цу», — повторил я, удерживая улыбку.

— А! — осознала прикол Луна. — Нет, кота Гиаса у нее нет. Но… если посмотреть под правильным углом… — Луна задумалась. — Ол хайль Квартус! — возгласила она под недоуменными взглядами окружающих. — Это будет полезно нам, и интересно для читателей.

— Ол хайль Квартус! — согласилась с ней Гермиона. — Возможно, это убедит сомневающихся и неверующих в том, что бундящая ши цу действительно существует!

— Человек есть мера всех вещей, существующих — что они существуют, не существующих — что они не существуют! — прокомментировал я разговор девочек цитатой из древнего мудреца. Ведь, как известно, «Хороший мудрец — мертвый мудрец, а великий мудрец — давно мертвый мудрец». Процитированный мной мудрец был великим.

— Вот мы и отмерим. И взвесим! — светло и радостно, какой-то неземной улыбкой улыбнулась Луна. Правда, сидящие поблизости храбрые гриффиндорцы — побледнели. Видимо, хорошо помнят: к чему привело прошлое высказывание Луны о взвешивании…

— Мисс Лавгуд, — грозно произнес подошедший Снейп. — Потрудитесь не экспериментировать с пророчествами в школе! Хотя Вам и удалось избежать наказания в прошлый раз — это не может продолжаться вечно!

— Ой… — Луна изобразила внезапное озарение. Талантливо изобразила. Я даже почти поверил. — Конечно, я не собиралась прясть, а тем более — обрывать Нить Судьбы ни для кого из присутствующих…

— А для кого — собирались? — не повелся преподаватель зелий.

— Для тех, кто слышал Слово, но не понял и не принял его… Их путь определен тем, кто они есть… — светлый лик Луны производил сильное впечатление. — Наверное, это можно назвать «Судьбой».

— Нет судьбы, — вмешался я.

— Да, — согласилась Луна. — Еще нет. Слова пока что не произнесены даже в мыслях. Шанс еще есть…

Первым уроком в этот день была История магии. Как всегда, большая часть присутствующих спала. Мы же с Гермионой играли в воображаемые мячики, тренируя концентрацию, способность к предвидению и даже, отчасти, беспалочковый телекинез.

— Чем это вы занимаетесь? — заинтересовалась Парвати. — Я же вижу признаки какой-то трансовой техники… Мне папа показывал, как определить… ой!

Это я запустил в нее воображаемый мячик, перехваченный с траектории, по которой его запустила Гермиона.

— Нечестно! — возмутилась Гермиона. — Воображаемые мячики не должны отращивать лапки и крылышки, сходить с траектории и кусаться!

— Это не просто «лапки»! — возмутился в ответ я. — Это — Высшие Лапки!

— Это у тебя — Высшие Лапки! А у мячика их быть не должно! — отозвалась Гермиона.

— Стойте, стойте! — замахала руками Парвати, на что профессор Бинс, нудящий очередную лекцию, в точности повторяющую одобренный министерством учебник от тысяча восемьсот лохматого года, привычно не обратил внимания. — Вы хотите сказать, что меня только что укусил… — оно потерла укушенное место, чуть было не спровоцировав Гермиону на то, чтобы прикрыть мне глаза. Очень уж у Парвати укушенные верхние округлости стали… округлыми. — …воображаемый мячик?

— Ага! — мы с Гермионой синхронно кивнули, радостно улыбаясь.

— Научите меня! Научите! Научите! — чуть только не запрыгала ало-золотая близняшка.

— Чему научить? — удивилась Гермиона.

— Понимаете… — потупилась Парвати, — на каникулах нас отводят в храм Многоликой, и там обучают… разному. Но у меня не получается! Как бы я не старалась «отрешиться от страстей, затмевающих истинное зрение», «взглянуть на пламя истинного существования, не опираясь на слова и знаки» — у меня все равно не выходит! У Падме — получается, а у меня — нет! А если вы меня научите… Если мой воображаемый мячик укусит сестренку за попу… Я им всем докажу! … — Парвати задохнулась, чуть было не продемонстрировав нам яростную форму своей тезки*.

/*Прим автора: Парвати в индуизме благая испостась шакти Шивы. Ее же яростная ипостась — Дурга (Кали)*/

— Так… — я сделал паузу. — Стоп-стоп-стоп. Ты сейчас серьезно? Ты думаешь, что мы с Гермионой сумеем обучить тебя премудростям твоего храма лучше, чем мудрые старцы, которые всяких юнглингов натаскивают дольше, чем мы с ней живем на свете вместе? — о том, что это утверждение вполне может оказаться верным даже с учетом искажения времени в варпе — я упоминать не стал.

— … — Парвати молча кивнула, и изобразила настолько аутентичные глазки кота из Шрека, что отказать не было никаких сил.

— Хорошо, — вздохнул я, переглянувшись с Гермионой. — Но учти: думаю, твои учителя наших методик не одобрят!

— Пусть не одобряют, — махнула рукой Парвати. — Главное — чтобы сработало!

— Ладно, — хищно улыбнулась Гермиона. — Тогда запоминай, и повторяй про себя как мантру: «Покой — ложь! …»

Разумеется, за один урок мы не смогли многому научить Парвати. И даже когда на большой перемене к нам присоединилась Луна — дело, хоть и сдвинулось с места, но не сильно. Однако некоторые подвижки у гриффиндорской части семейства Патил явно наблюдались. Это индианку сильно радовало. И обучение продолжалось. Так что уже на обеде* Парвати смогла частично осуществить свою давнюю мечту, ущипнув сестру за попку форсгрипом. Конечно, это не был еще заказанный «воображаемый мячик», но и такой результат вызвал у Парвати настоящий фейерверк положительных эмоций.

Падме, ощутив «стороннее воздействие», взвизгнула, ухватилась за пострадавшее место, и стала оглядываться в поисках святотатца, покусившегося на святое! Обнаружить такового ей не удалось (радостная Парвати спряталась за нас с Гермионой, да еще и Луной прикрылась). Поэтому по лицу получил Маклагген, оказавшийся из парней ближе всех.

Надо сказать, что я рассчитывал на то, что этим ближайшим будет Колин, и младшеклассника Падма бить не будет… Но старший Криви со своей камерой продемонстрировал просто фантастическую везучесть, и, когда Парвати уже сконцентрировалась, вошла в транс и начала разгонять в себе соответствующие эмоции так что отменить ничего уже было нельзя — смотался на другой конец зала, запечатлеть для потомков разговор Джинни Уизли и Ханны Эббот. Судя по довольному лицу Луны, к этой фантастической везучести кто-то приложил свои шаловливые ручки…

/*Прим. автора: в очередной раз напоминаю: «обед» — это после восьми вечера*/

— Долго… — вздохнула Парвати, убедившись, что концентрироваться и разгоняться ей пришлось больше десяти секунд, за которые, собственно, Криви и смог смотаться.

— Практикуйся, — пожала плечами Гермиона. — Чем чаще выполняешь это упражнение — тем оно будет легче и быстрее получаться.

— Понимаю я, — Парвати махнула рукой. — Но хочется-то все. И сразу. И чтобы в совершенстве… Но ты права. Буду практиковаться…

Судя по странному взгляду, практиковаться Парвати собиралась на своих учителях. Наивная! Пока она не улучшит свое владение этим приемом так, чтобы мы, даже уловив враждебное намерение боевым предвидением, ничего не успели сделать — фиг ей, а не ущипнуть кого-то из нас за задницу форсгрипом! И хотя такой воспитательный прием, как живительные Молнии Силы будет сейчас чересчур демаскирующим, думаю, что Луна с Гермионой найдут, как прояснить мозги неразумной аппрентис.

Между тем Джинни продолжала общаться с Ханной, накрывшись заглушающим заклинанием, и отгоняя пытающихся подслушать злобными взглядами. Невилл попытался подойти к общающимся, но был остановлен Сьюзен Боунс, заявившей, что «девочкам нужно поговорить о своем, о девичьем», что решения этого совета будут доведены до Невилла «своевременно или несколько позже», и что без девушки он в любом случае не останется. Судя по странным взглядам, которых Невилл не замечал, у милашки Сью, лучшей подружки Ханны, имелся в этом деле какой-то свой интерес.

Джинни продолжала излагать Ханне свою позицию, периодически тыкая пальцем в меня с Гермионой и Луной. Ханна принять предлагаемое с ходу готова не была, но и также с ходу отрицать — не решалась. К тому же, видно было невооруженным глазом, что ее сопротивление постепенно ослабевает.

Вот Джинни в очередной раз ткнула пальцем в Невилла, меня, Гермиону, Луну, Ханну, а потом — и Сьюзен, буквально потащила Невилла к его девушке. Блондинка и рыжая подошли к Невиллу с двух сторон и звучно чмокнули его в обе щеки. Потом тот же маневр был повторен со Сьюзен. После чего все четверо, окрашенные в разные оттенки от нежно-розового до гриффиндорского багряно-алого выбежали из Большого зала, видимо для того, чтобы продолжить обсуждение каких-то крайне насущных проблем.

— И что это тут у вас такое творится?

Не то, чтобы вопрос стал неожиданностью: Гейл Митчелл мы отслеживали от самого пересечения границ защиты Хогвартса. Но вот не продемонстрировать этого, изобразив тревожное вздрагивание, нам удалось. Отвечать на заданный вопрос мы дружно предоставили Гермионе:

— Мы наблюдаем за формированием нового боевого гарема!