Червь (джен)

Выверт твёрдо придерживался мнения, что подозрительность не бывает излишней. Каждый день, каждую секунду он осторожно балансировал, упреждая бесчисленное число возможных угроз, откуда б они не появлялись, даже в таких мелочах, как разговоры с подчинёнными или просто утренняя волокита.

В одной реальности он благополучно устроился в недрах своей подземной базы, в костюме. Как минимум двадцать солдат охраняли пространство между ним и вереницей металлических дверей. Он провёл ночь, читая, отслеживая новости и проверяя курс своих акций. Его местоположение было известно только тем, кто работал на него, людям, работа которых оплачивалась так хорошо, что даже если бы у них была причина напасть на него, их "коллеги" имели стимул остановить их.

Вторая реальность. Он проснулся в обыкновенном, слегка запущенном доме на юго-западном конце города. Он приготовил и съел завтрак, затем в халате вышел на улицу, чтобы забрать газету и почту, остановился помахать соседям, выходящим с двумя девочками из дома. Наводнение повлияло на их район слабее, чем на другие, но школы ещё не работали, поэтому родителям некоторое время придётся брать девочек с собой на работу.

Он вернулся в дом, принял душ, надел брюки и рубашку с шёлковым галстуком. После чего забрался в Приус, которому было уже четыре года, и выехал в город. Дорога, обычно отнимавшая не более десяти минут, в этот раз растянулась на полчаса с четвертью, поскольку ему приходилось искать, как объехать разрушенные дороги, рухнувшие здания и места, где велись восстановительные работы, передвигаясь в постоянной пробке с момента, как он выехал из тупичка, где стоял его дом. Всё в его внешнем виде говорило о том, что он просто обычный человек, едущий на работу. Сфабрикованная личность была совершенной, настоящая работа в настоящей компании, десятилетние записи о страховке, налогах, лечении у стоматолога, платежах за дом и так далее.

Его встречал наёмник, который среди остальных бойцов был известен под кличкой Подонок. Никто из капитанов не брал его в отряд, и его склонности не позволяли устроиться на работу в гражданском секторе. Только Выверт мог обеспечить его такой “зарплатой”, которую тот хотел, и это делало Подонка настолько преданным, насколько вообще может быть человек.

У каждого была зацепка, порок, или что-то, чего они отчаянно хотели. Иногда эту нужду приходилось создавать или пестовать, чтобы потом с её помощью можно было легко приручить. Люди, которыми двигали подобные, лежащие на поверхности желания, были среди любимцев Выверта, лишь чуть-чуть уступая тем, кто был действительно полезен. Ну а те, кто был и полезен, и к тому же отчаянно жаждал чего-то от Выверта?

Такие тоже были — Скитальцы, Мраки и Подонки этого мира.

А для удовлетворения запросов всех остальных достаточно иметь деньги.

Подонок был единственным, кто видел Выверта без маски, так что его лояльность стоило покупать. Мужчина ждал на водительском сидении белого фургона, глядя вперёд, пока не услышал тройной стук в заднюю дверь машины. Он нажал на кнопку, открывая Выверту дверь.

Оказавшись в задней части фургона, скрытой от глаз Подонка барьером между сиденьями, Выверт снял одежду, аккуратно свернув её. Он надел костюм, свою вторую кожу. Молния была спрятана в изображении длинной белой змеи, обвивавшейся вокруг всего костюма до самой головы. Он втиснулся в костюм, убрал металлический язычок молнии в клапан на лодыжке. Ткань костюма позволяла ему видеть и дышать сквозь неё, но была всегда непрозрачной, черно-серой для наблюдающих извне, если только не осветить её чем-то очень ярким.

В эти дни он проводил всё меньше и меньше времени в гражданском образе, вплоть до того, что обдумывал, не следует ли полностью от него отказаться. Он сможет быть Вывертом на полный рабочий день, когда база будет полностью готова, но до тех пор, пока ему была нужна кровать и место для отдыха, подальше от шума строительства, эти уловки оставались необходимостью. Он сел в одно из кресел в задней части машины.

Для внешних наблюдателей Подонок был обычным водителем, перегоняющим фургончик электрика на стройплощадку. Подземная база Выверта чуть не стала частью огромного озера в центре города. Протянись воронка ещё на десять-пятнадцать метров, дело не обошлось бы трещинами на внутренних стенах, ремонт тогда занял бы месяцы, а не дни, и стоил бы сотни тысяч, а не тысячи долларов.

Водитель загнал минивэн по пандусу на парковку. Выверт вышел, а Подонок остался в машине.

Пройдя в дверной проём в нижнем, наиболее уединённом уголке гаража, Выверт попал в комнату с металлической клеткой, за которой стояли шкафы с электрооборудованием. Открыв дверь, он вошёл в клетку, обошел шкаф и, пройдя через потайную дверь, добрался до тяжёлых ворот убежища, которые и были входом в подземную базу.

Даже оказавшись внутри, рядом с двумя подчинёнными, готовыми поприветствовать его, и ожидающими командирами отрядов, он оставался осторожен.

В другой реальности он встал из-за компьютера и двинулся в комнату рядом. Остановился в дверях, глядя на девочку, лежащую на койке. Она была одета в белое, лежала неподвижно, только грудь поднималась и опускалась в такт дыханию, да были открыты глаза.

— Уже утро, дружок. Ты же знаешь что я хочу спросить?

— Уже утро? — переспросила она подняв голову. — А мне казалось, что я только только поужинала. Конфетку?

— Нет, дружок. Ещё рано. А теперь ответь на вопрос, пожалуйста.

Она недовольно сказала:

— Ноль, точка, два, пять, два процента — вероятность проблем в ближайший час. Три, точка, семь, четыре, четыре, один процент вероятности появления проблем до обеда.

— Хорошая девочка, — сказал он.

После чего "схлопнул" тот мир, в котором не спал всю ночь, изучая новости, исследуя международные бизнес-тренды, подробно отслеживая даже незначительные бои своих войск — он старался гарантировать успех самых важных из них. Реальность быстро исчезла, оставив только мир, в котором он проспал всю ночь, плотно позавтракал, и приехал на базу с Подонком. Остались только воспоминания и знания.

Стоя перед своими работниками и солдатами, он вновь разделил реальности. Между тем, как он стёр одну и создал другую, не прошло и секунды.

Он часто спрашивал себя, действительно ли он создавал реальности, или просто так ощущалось предсказание будущих событий в той части, в какой они зависели от его действий. Он спрашивал об этом Сплетницу, но она не смогла ответить.

До того, как у него появился “дружок”, дающий ему дополнительную страховку, он ненавидел подобные мгновения. Именно сейчас, сразу после использования силы, когда его воплощения были так близки друг к другу, он был наиболее уязвим. Это было печально, но неизбежно, по крайней мере пока он не найдёт способ расшириться до третьего мира. Хотя он знал, что вероятность опасности была минимальна, и что “дружок” не смогла бы солгать ему, даже если б захотела, он по-прежнему прилагал усилия, чтобы развести два мира настолько далеко, насколько это было возможно.

Первая реальность:

— Капитаны, за мной. Империя 88 распалась на две части. Я собираюсь устроить несколько боёв, чтобы нанести им как можно больший урон, прежде чем эти фракции смогут объединиться вновь.

Другая реальность:

— Я хочу провести инспекцию базы. Капитаны, вольно.

Две группы отправились в разные стороны. Одно его отражение отправилось с наёмниками вниз по металлической лестнице, а другое выбрало иное направление, и вместе с двумя спешащими за ним сотрудниками двинулось по металлической дорожке.

Он наблюдал, как строится база. Распаковывалось множество ящиков и коробок, устанавливались двухъярусные кровати для дежурных солдат, полностью оборудованный медицинский отсек, запасы и приспособления для кухни, бесчисленное вооружение. Все принимало нужные формы, мелкие детали обстановки появлялись там, где до того были только ровные углы, да аккуратные штабели коробок. Он владел компанией, которая построила подземные убежища в Броктон-Бей и соседних городах. Для того, чтоб тщательно скрыть строительство своей собственной базы, ему достаточно было перехватывать информацию в нужное время в нужном месте, платить своими, а не бюджетными деньгами, и контролировать, что и кому сообщается. Способности “дружка” уверили его, что в ближайшее время никто не заметит ничего подозрительного.

— Помещение для Скитальцев, — это было больше утверждение, чем вопрос, но ответ он получил.

— Закончено, — сказал мистер Питтер, мужчина в свитере и маленьких круглых очках. — Личные комнаты, кухня, мебель. Надо доделать кое-какие мелочи, чтоб тут всё стало поудобнее для человека в инвалидной коляске, но вселяться они могут уже сегодня.

— Помещение для заключённых? — это был риторический вопрос, он уже знал ответ, проведя ночь на базе. Он слышал шум работ всего несколько часов назад, ему докладывали о прибытии людей.

— Дверь в подвал установили прошлой ночью. Правда, это... — мистер Питтер сделал паузу, — взбудоражило её. Нам пришлось позвать Трикстера, чтобы он c ней поговорил. Сейчас он здесь.

— Я хочу с ним побеседовать.

— Да, сэр.

Он не любил общаться с людьми, особенно с настолько важными подчинёнными, как Скитальцы или Неформалы, не имея возможности создать или схлопнуть реальность в случае, если разговор зайдёт не туда. Сейчас всё было хорошо. Его второе я раздавало приказы, назначало маршруты и цели, отмечало, кого следует опасаться, на основании данных, полученных ночью, когда он отслеживал схемы развёртывания и патрулирования Протектората и Стражей.

Он пропустил Питтера вперёд, когда они направились к комнатам Скитальцев. Питтер был маленьким, скромным, обычным. Дипломированный медбрат, он в течение восьми лет был образцовым опекуном и заботливой няней для пары очень больных детей. Потом он узнал, что его жена изменяла ему, и попытался развестись с ней. Женщина, сочтя, что это для неё неприемлемо, решила разрушить его жизнь, карьеру, дружеские, семейные отношения, и всё, до чего только могла дотянуться, бомбардируя его обвинениями и фабрикуя доказательства отвратительных преступлений. Обвинениями и подозрениями такого типа, какие заставляли во все времена настороженно относиться к мужчинам-няням.

Мистер Питтер был одним из тех, кто одновременно был и полезен, и оплачен более важными вещами, чем деньги. Он будет обеспечивать Скитальцам комфорт и удобства. Что даже более важно, он будет заботиться о Дине, правильно отмерять каждую её дозу, и следить за тем, чтобы девочка оставалась здорова. Всё, что ему требовалось — чтобы его жена исчезла, а порождённые ею хаос и проблемы незаметно рассосались вскоре после её смерти. Из сломленного человека он превратился в личность настолько непоколебимую в исполнении своего долга, что даже Выверта заставлял призадуматься.

Мистер Питтер постучал в дверь, подождал. Почти минута прошла прежде чем дверь открыли.

Трикстер стоял в дверном проеме без маски. Его смуглая кожа была такого оттенка, что не позволяла однозначно определить его этническую принадлежность. Он мог быть смуглым европейцем, или мулатом, или уроженцем Ближнего Востока, а то и восточной Индии. Он носил длинные тёмные волосы до плеч. Крючковатый нос в сочетании с небольшими залысинами создавали мрачноватый образ. Его глаза, обычно яркие, сейчас были тусклыми после сна.

— Вы и вправду такой садист, мистер Питтер? Сначала поднимаете меня в пять утра, ради Ноэль, затем снова будите спустя три часа?

"Нянь" не ответил, а вместо этого сделал шаг в сторону, дав Трикстеру увидеть Выверта. Трикстер высунулся из проёма и оглядел работодателя сверху донизу, потирая глаза.

— Блин. Ладно.

— Спасибо, — сказал Выверт. — Я хочу поговорить с вашей подругой внизу. Прошлый опыт подсказывает, что лучше это делать с вашим посредничеством.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Сделайте одолжение. Мне подождать, пока вы умоетесь? Переоденетесь?

— Если мы хотим только поговорить с ней, и после этого я вам не понадоблюсь, то я лучше пойду досыпать сразу после разговора.

— Как хотите.

Трикстер натянул черный халат, перехватил его поясом и ступил на металлическую дорожку.

— Есть хоть что-нибудь, что я могу ей сообщить? Что-нибудь обнадёживающее? — спросил Трикстер.

— Ничего определённого. Я планировал ввести Сплетницу из Неформалов в курс дела, узнать её мнение. Если она, конечно, уже не составила какое-то представление о происходящем. В любом случае, её таланты могут обнаружить подробности, которые мы пропустили.

— Только планировали? Полагаю, сейчас она не может, из-за того, что произошло в больнице?

— Что-то вроде того. Она сообщила мне, что сейчас у неё трудности внутри команды и попросила, чтобы я не отвлекал её и не давал новых заданий, пока всё не будет урегулировано, цитируя её: "так или эдак".

— Не думаю, что эти новости могут дать Ноэль надежду.

— Согласен.

Они направились обратно на дорожку, затем вниз по лестнице. Дверь убежища, шириной в шесть метров, размещалась в бетонной стене. Она нависала над ними, в три раза выше роста Выверта.

Выверт шагнул в сторону, указав рукой в сторону маленького монитора и пульта, слева от двери.

Трикстер нажал кнопку на пульте:

— Ноэль? Ты там?

Монитор замерцал. Лицо девушки заняло большую часть экрана. Оно было обрамлено сальными каштановыми волосами, а под глазами виднелись тёмные круги. Глаза двинулись, когда она смотрела на свой монитор, но она не ответила.

— Привет, — сказал Трикстер.

— Привет, — выдавила она хриплым голосом, словно ей пришлось долго кричать.

— С тобой хочет поговорить Выверт.

Повисла пауза.

— Хорошо.

Выверт шагнул вперёд, чтобы попасть в объектив вместе с с Трикстером.

— Ноэль. Мне жаль, что строительные работы побеспокоили вас. Не следовало работать так поздно ночью.

— Вы заперли меня, — обвинила его Ноэль.

— Для вашей — и нашей — безопасности, — заверил Выверт.

— Ты же согласилась — сказал ей Трикстер, — Мы говорили об этом. Ты же сама попросила нас.

— Я знаю. Я... Я не думала, что у меня так разыграется клаустрофобия. И что тут так одиноко. Клянусь, я уже на стены лезу, а прошло лишь несколько часов.

Трикстер приоткрыл рот, но сразу закрыл. Когда он, наконец, подобрал слова, он сказал:

— Ты можешь позвонить мне в любое время.

— Кроме того времени, когда ты занят работой.

— Ты можешь поговорить с Оливером или мистером Питтером.

— Оливер по-прежнему занят разговорами с вами, ребята, а от мистера Питтера у меня мурашки по коже.

Сквозь костюм было видно, как Выверт удивленно поднял бровь и бросил взгляд на мистера Питтера. Тот не отреагировал.

Трикстер дипломатично не стал комментировать присутствие Питтера поблизости. Успокаивающим голосом, он проговорил:

— Мы работаем над решением.

— Вы работаете над ним уже месяц! — она закричала, что только добавило хриплости её голосу, — Сделай что-нибудь! Вылечи меня! Это ты сделал из меня это, Круз!

— Ноэль, — заговорил Выверт, контролируя голос, — Трикстер не виноват. При первой возможности я приглашу моего сотрудника переговорить с тобой и остальными Скитальцами. Её сила даст нам подсказки. Я также связался с главой института парачеловеческих исследований Корнелла. Он специалист в этой области.

Её крик продолжал звучать через интерком:

— Это просто тычки вслепую, догадки, да всякие теории! Вы обещали нам, что вылечите меня!

Подчеркивая её слова, на дверь подвала обрушился тяжёлый удар. Почти каждый солдат на нижнем уровне встал или повернулся лицом к двери, держа руки на оружии. Пыль посыпалась из стыка бетонных стен с потолком.

Как это раздражает. Больше из этого разговора ничего не почерпнуть. По крайней мере, он узнал кое-что из того, что стремился выяснить: ей становится всё хуже. Он использовал свою силу, схлопывая реальность с бушующей девушкой, в пользу той, где он разговаривал со своими солдатами.

— ...ормалы заняты другими делами, так что вы получите косвенную поддержку от Скитальцев. Капитан Херо? Когда ваш отряд сможет начать?

— Мы готовы, только скажите.

— Хорошо, — сказал Выверт — будьте наготове, я отдам вам приказы меньше, чем через час.

— Сэр.

Выверт повернулся, оставляя капитанов с возложенными на них задачами. Он глянул на мистера Питтера:

— Апартаменты Скитальцев в полной готовности, я полагаю?

— Да. Мы установили тяжелую дверь среди ночи. Ноэль была так взбудоражена, что нам пришлось позвонить Трикстеру, чтобы он с ней поговорил.

— Понятно.

— Он всё ещё здесь, вы можете поговорить с ним.

— Дайте парню отдохнуть. Он устал.

— Да, сэр.

— Убедитесь, что девушка получит двойной паёк этим утром.

— Цена...

— Это моя забота. Когда её сон нарушен, она становится... сумасбродной. Давайте подстрахуемся даже от малейших её жалоб. И ещё, мистер Питтер, — Он сделал паузу. — Поговорите с Дюшен о конструкции, как только она придёт. Я хочу, чтобы дверь на нижнем уровне усилили. Усильте стены внутри и установите вторую дверь, если потребуется. График любых строительных работ спланируйте на середину дня, чтобы мы не прерывали её сон снова, но учтите, я хочу сделать это как можно скорее.

Мужчина кивнул, правильно истолковав приказ, как разрешение удалиться, и поспешил прочь.

Это оставило Выверта с последним из помощников, который следовал за ним — Крэнстоном.

— Что-нибудь срочное?

— Нет, сэр. Приобретённые фирмы по-прежнему испытывают затруднения в результате катастрофы, но мы получили страховые выплаты...

— Хорошо, мы обсудим это позже.

— Да, сэр.

Крэнстон удалился.

Выверт вернулся в наиболее удалённую от входа часть комплекса и вошел в своё жилище. Он задержался у компьютера, чтобы проверить электронные письма и новостные ленты. Ничего существенного.

Он разделил реальности. В одной он остался возле компьютера. В другой он вошел в комнату, где жила “дружок”.

— Доброе утро, дружок.

— Уже утро? — простонала она, садясь.— Я думала, что только недавно поужинала. Конфетку?

— Ты знаешь утренние вопросы.

Он уже знал числа, и заметил, что они едва поменялись, когда она отбарабанила их, но если он всегда будет схлопывать ту реальность, в которой он узнал у неё вероятность какой-либо опасности с утра, и не будет спрашивать то же самое ещё раз, она никогда не запомнит. Даже у такого ума, как её, были свои пределы и границы.

— Шанс на успех моего большого плана, не учитывая моих способностей?

— Семьдесят два целых точка два ноль ноль два один процента .

Как приятно. Это число он мог увеличить в последующие дни и месяцы, используя свою силу. Любопытно, что число было даже лучше, чем до нападения Левиафана.

— Шанс того, что проблемы с Неформалами будут решены?

— Не понимаю.

Он нахмурился. Ещё одно ограничение. Она должна была представлять себе сцены. — Какова вероятность того что Неформалы всё ещё будут работать на меня к тому моменту, когда мой план будет выполнен или провален? С точностью до одной десятой?

— Шестьдесят пять точка шесть. Но это будут не совсем те же самые Неформалы.

— О? — Он потер подбородок, — вероятность того, что мой план сработает с этой обновленной группой по сравнению со старой?

— Не понимаю. Голова начинает болеть.

— Осталась всего пара вопросов, мой дружок. Если состав их группы поменяется, это улучшит вероятность успеха моего плана? С точностью до одной десятой?

— Да. От четыре точка три до одиннадцати процентов, в зависимости от того, кто приходит и кто уходит.

— Еще один вопрос. Какова вероятность, что я найду решение проблемы Скитальцев? До одной десятой?

— Девять точка пять. Конфетку?

На целых семь процентов ниже, чем до нападения Губителя. Критически важные личности были убиты или покинули город? Может, его текущая теория верна? Была ли у Левиафана причина прийти, помимо возможности атаковать уже разрываемый войной город?

Было тяжело игнорировать факты — Левиафан с момента своего появления постепенно приближался именно к этому месту, где была заключена девушка. Даже Скитальцы это заметили, забеспокоились, стали ему звонить.

Возможно, стоит спросить об этом Сплетницу, после того, как он познакомит её с Ноэль.

— Мне плохо. Так хочется конфетку, и я знаю, что буду хотеть конфетку, и я вижу это так, как мне обычно видится. Это ощущение всё хуже.

На семь процентов ниже. В какой момент их преданность стала стоить меньше, чем ресурсы, которые ему пришлось затратить, чтобы её получить?

— Знаю, что мне будет очень плохо, если я не получу конфетку, и я могу увидеть, как мне будет плохо, и это ощущение всё сильнее, больше процентов вероятности, оно становится более реальным, такая ясная картинка, что мне ненамного лучше, чем когда по-настоящему плохо. Даже если есть всего девять точка два...

— Совсем скоро ты всё получишь, дружок, — прервал её Выверт, настолько успокаивающим голосом, насколько он смог его изобразить. Было невозможно скрыть всё свое раздражение от того, что ему помешали думать, но она была так погружена в свои проблемы, что, вероятно, ничего не заметила.

Его план приближался к успеху, несмотря на задержки из-за недавних обстоятельств. Потенциальные враги были разделены или ослаблены, город стал более лёгкой добычей. Победа была так близко, что он, казалось, мог попробовать её на вкус.

Возможно, это повод для праздника. Выверт потакал своим порокам. Было бы несправедливо ожидать большего от себя, раз уж он обладал настолько уникальным талантом. Всё-таки, талант вышел очень дорогим. Даже учитывая способность играть на бирже так, чтобы ясновидящие и предсказатели не могли ничего обнаружить, он потратил годы, чтобы оплатить его. Раздражающие, приводящие в бешенство усилия, особенно теперь, когда у него уже были планы, которые хотелось реализовать и которые приходилось откладывать. И он до сих пор был должен одно одолжение, от него могли потребовать услуги — целую неделю его времени. Он не знал, хватит ли у него могущества и защищённости, чтобы сопротивляться, если они потребуют слишком дорогую цену или слишком много его времени в критический момент для его плана.

Он отменил реальность, где он стоял у постели “дружка”, снова оказавшись около компьютера. Лучше оставить мир, где “дружок” не будет такой уставшей, на случай, если ему потребуется ещё кое-что спросить этим утром.

Миры, которые он создавал, не были реальными. Они были чем-то лишь ненамного большим, чем особенно яркий, достоверный сон. Наслаждаться целым отдельным миром, быть свободным от любых последствий, кроме тех, которые сам выбрал? Не было никаких причин не воспользоваться этим для маленьких удовольствий. Любой поступал бы так же, дай лишь шанс.

Эти развлечения помогали ему сконцентрироваться и оставаться совершенно спокойным. И ему нужно было развеяться после раздражающей беседы с девушкой Скитальцев.

Выверт прикоснулся к кнопке на телефоне:

— Мистер Питтер? Мой кабинет.

— Да, сэр. — прозвучал ответ.

Он почти достиг своей цели. Было бы трагикомично, если б сила подвела его, когда он был так близок к успеху — случайный выбор неправильной реальности, потеря его другого я, погибшего в результате несчастного случая или злого умысла, и последующая жизнь с тяжкими последствиями “небольших развлечений”. Потому сейчас он не станет прикасаться ни к “дружочку”, ни к кому-то из подчиненных со сверхспособностями. Только не теперь, когда до цели рукой подать.

Щелчок по некоему пустому месту на экране выдвинул самый нижний ящик стола.

Мистер Питтер вошел в комнату:

— Сэр?

Одна реальность:

— Дружок нуждается в "конфетке". Малую дозу, пожалуйста.

Другая:

Щелчок компьютерной мыши удаленно заблокировал все выходы. Мистер Питтер встревоженно обернулся и дёрнул дверь.

Пока что, даже имея гарантию в виде другой реальности, Выверт не будет делать ничего непоправимого. Он не собирался развлекаться с тем, кто был незаменим. Мистер Питтер? Он вполне заменим.

В конце концов, подозрительность не бывает излишней.