Моё проклятое дитя (джен)

Завтрак в Большом зале начинался как обычно: вялые студенты медленно тащились к столам своих факультетов, кивая вместо «доброе утро» и отчаянно зевая. Серые клубы туч на волшебном потолке не предвещали хорошей погоды, а скопившиеся привидения придавали общей атмосфере еще больше угрюмости.

— Чёрт!!! — Гарри резко остановился, закрывая глаза и с яростью сжимая кулаки.

— Что тако-ое? — бессовестный зевок Рона затмил всю тревогу в голосе. Он повернулся, фокусируя взгляд на своем друге.

— Я… я галстук забыл!!!

Секунду длиною в вечность рыжий осмысливал услышанное.

— Ну блин, Гарри! — Рон возвел очи к небу и потащил одноклассника ко входу в Большой зал. — Я тоже забыл, ну и что? Какая разница? Я жрать хочу, у нас сегодня контрольная у Снейпа, а ты нашел о чем беспокоиться! О каком-то грёбаном…

— Привет, Тонкс! — Гарри улыбнулся девушке с ярко-розовыми волосами у входа. Нимфадора была одной из авроров, охраняющих Хогвартс по просьбе директора, начиная с осени. Их было около пятнадцати человек, иногда они менялись, патрулируя входы и территорию замка. И если поначалу обитателям Хогвартса было непривычно видеть авроров, сопровождающих студентов на уроки и пристально следящих за всем, то сейчас вид скучающей Тонкс и стоящих рядом курящих мужчин был вполне будничным.

— О, привет мальчики! — девушка подмигнула им, остальные авроры поприветствовали кивком. — Классная вчера была игра! 50:450! Подумать только, и это всего за двадцать минут! Команда просто на высоте! Я так переживала, когда Демельза бросала штрафной, и этот трюк, что ты проделал, чтоб уйти от бладжера. Я думала, что это запрещено, ведь подобное проделывал только ловец Единбургских трилистников в полуфинале за кубок лет так 15 назад!

Тонкс возбужденно подпрыгивала, с сияющими глазами изливая свой восторг по поводу матча, и в этот миг она выглядела такой счастливой, такой живой среди серой утренней рутины, что Гарри расплылся в улыбке. Он бы так и стоял, если б ощутимый тычок в бок не напомнил, что рядом стоит голодный, нет, очень голодный Рон.

— Да, я тоже рад, мы много тренировались, — Гарри остановил словесный поток Тонкс. — Ну ладно, мы пошли на завтрак, а то Рон сейчас умрет с голоду. Удачного тебе дня! — он помахал ей рукой, и стоящие рядом авроры как будто очнулись, стряхивая пепел с потухших сигарет.

— Видно, у неё с Ремусом все хорошо,— тихо сообщил Гарри Рону, когда они подходили к своему столу.

— Еще бы. Интересно, почему её на службу все ёще пускают? Слепые что ли?

Гарри усмехнулся, перед взором все еще стоял образ Тонкс, крутящейся так, что её фиолетовая футболка то и дело подпрыгивала, приоткрывая миру округлившийся животик.

— От слепца слышу, — упрекнул Рона Гарри. — Как у тебя с Гермионой? Рон?

Вопросу суждено было остаться без ответа, так как рыжик активно уплетал яичницу с сосисками, притянув поближе к себе все тарелки, что были в зоне досягаемости.

Гарри со вздохом перевёл взгляд на соседний стол, в который раз бросив попытки поговорить на скользкую тему, и наткнулся на стол зелено-серебряных. Слизеринцы были в полном составе и, тихо переговариваясь, завтракали. На лицах было почти одинаковое спокойное выражение, как будто это не их команда позорно продула вчерашний матч. Гриффиндорцы на их месте неделю бы ходили чернее тучи, а им хоть бы что. Лишь один человек не вписывался в эту идиллию.

Гарри подался вперед, вглядываясь в сгорбленную фигурку блондина. Он подпирал рукой голову, облокотившись на стол, и вяло ковырялся в своей тарелке, игнорируя сидящую рядом Панси, которая, очевидно, пыталась завести с ним разговор. Почти белые волосы безжизненно спадали и закрывали его лицо, и Гарри вдруг пришло в голову, что он уже не помнит презрительное выражение глаз, направленное на него. Это было так давно.

“Да что это с ним?”

— Что это с ним? — Гарри вздрогнул, услышав переспрашивающий голос Гермионы, он и не заметил, что произнес последнюю фразу вслух. — О, ничего особенного, просто последствия пьянки и бессонной ночи, именуемые похмельем.

Гермиона, которая уже переоделась в выглаженную рубашку и мантию, недовольно поджала губы и деловито начала разливать тыквенный сок из графина по кубкам. В такие моменты подруга удивительно напоминала их декана.

Гарри уже собрался спросить, откуда ей известны такие подробности о Малфое, когда увидел перед собой тянущуюся из-под стола руку, пытающуюся нащупать что-то.

— Лучше встань, а то мало того, что разольешь, так на тебя уже преподаватели смотрят. — Гаркнула девушка и поставила перед блуждающей рукой кубок с соком. Нащупав кубок, рука передвинула его к краю стола, но поднять не рискнула.

Из-под стола послышался стон:

— Гермиона, я тебя умоляю, я сейчас не смогу находиться в вертикальном положении.

— И кто в этом виноват?

— Да дело не в том! Ну какая разница, если я тут полежу еще немножко…

— Ты привлекаешь много внимания.

— Как будто я один вчера праздновал!

Гермиона скосила глаза в сторону:

— Тебе известно, что я обязана вычесть баллы у собственного факультета за твой вид?

— Если б ты этого в самом деле не хотела, то и не снимала бы!

Гермиона опешила.

— Я же староста!!!

— Тогда дай сокурснику антипохмельное зелье и не пудри мне мозги!!!

Половина факультета за столом глазела на происходящее, раскрыв рты, поэтому Гермиона резко замолчала, а затем продолжила уже спокойным голосом:

— У меня его нет, так как я не имею привычки напиваться. Но ты можешь его попросить у Снейпа сегодня на паре. О, даже раньше, он как раз идет сюда.

Последняя фраза подействовала как аварийный сигнал, и из-за стола рывком поднялся Симус Финниган, испугано озираясь. Всклоченные волосы и опухшее лицо — вот что он из себя представлял. Помятая одежда и покрасневшие глаза дополняли картину.

Никто из преподавателей к ним не приближался, Снейпа же в зале вообще не было. Кто-то открыто заржал.

Симус зло посмотрел на Гермиону, но ничего не сказал, затем жадно припал к кубку с прохладным тыквенным соком.

— Вечеринка удалась? — Рон, жуя и посмеиваясь, весело размахивал наколотой на вилку сосиской.

— Не то слово, — буркнула Гермиона. — Если профессор зайдет в нашу гостиную до того, как там приберутся эльфы, боюсь, её удар хватит.

— В который раз уже?! И ничего…

Гермиона поморщилась:

— Симус, не дыши на меня.

— А где все остальные? — Гарри оглянулся в поисках Дина и Невилла. Ученики седьмого курса также отсутствовали.

— Приводят себя в порядок — еле их растолкала, — остывшая Гермиона принялась за чтение утреннего «Пророка».

— Боже мой! — воскликнула она спустя несколько минут. У Гарри екнуло в животе, и он без слов потянулся к газете, ложа ее на стол. Рон решительно отодвинул от себя еду и также склонился над статьей.

“УБИТ СОТРУДНИК НАЦИОНАЛЬНОЙ МАГИЧЕСКОЙ БИБЛИОТЕКИ БРИТАНИИ

Вчера вечером в Лондоне было обнаружено тело Райана Корнера, профессора, кандидата магисторических наук, который с лета этого года считался пропавшим без вести. Напомним, как сообщалось ранее, родные профессора забили тревогу в июле, когда Валентин не вернулся домой с работы. Розыск пропавшего Министерство вело до вчерашнего дня, когда обезображенное тело человека было найдено в вестибюле Библиотеки, которая является сокровищницей знаний и культуры всех волшебников и волшебниц континента на протяжении нескольких веков. Тело было настолько изуродовано, что опознать личность умершего смогли только после проведённой специальной экспертизы. Коллеги Корнера по работе были глубоко шокированы этим известием, ведь по их словам, Райан Корнер — милейший и уважаемый ученый, исследовавший фамильные древа старинных родов, корнями уходящие в средневековье.

«Мерлин, да он и мухи не обидел,— пораженно восклицает его помощник, Арнольд Дэвидсон, на вопросы нашего корреспондента. — Всю жизнь сидел среди пыльных фолиантов, чертил родословные, строил какие-то теории, но никогда не пытался никому навязывать свои идеи, даже в конференциях редко участвовал!»

Убийство Райана Корнера — не первая, но самая громкая трагедия со дня возвращения Того-кого-нельзя-называть. Является ли смерть профессора делом рук его сторонников, неизвестно. Министр никак не комментирует случившееся, но нас уверили, что расследование идет полным ходом. Передаём искренние соболезнования семье погибшего.”

Друзья прочли и уставились друг на друга.

— Кандидат магисторических наук? Зачем ему он? — Гарри недоумевал.

— Но еще не известно, его ли это рук дело, — заметил Рон. — Ведь над телом не было метки.

— Это первое признанное убийство с начала лета, и ты хочешь сказать, что Волдеморт здесь не причем? Тогда я не Гарри Поттер. Он же не может сидеть вечно, сложа руки.

— Он действует подпольно, набирает сторонников, — пояснил рыжик.

— Этим он занимался весь прошлый год. Но какой смысл играть в прятки, если о нём уже все знают?

— Ну, наверное, это…может, он еще не готов? Герми, а ты что думаешь?

Парни повернулись к подруге, которая выискивала кого-то взглядом. Она выглядела довольно встревоженной.

— Я думаю, что…

За спинами Рона и Гарри пронеслись люди, полы мантии задели их робу. Мальчики крутанулись на месте и проследили взглядом за стремительно шагающими двумя аврорами, которые направлялись к столу Когтеврана, где было подозрительно тихо.

Они остановились напротив одного мальчика, и, переглянувшись, подошли ближе. Один положил руку когтевранцу на плечо, и, наклонившись, что-то зашептал. Спина сидящего была напряженной и ровной, было видно, как он намертво ухватился руками за края лавки. Напротив него сидели белые как полотно его сокурсники.

Догадка резанула Гарри сердце.

— Майкл… — прошептал он.

Парень, очевидно, под уговорами Авроров поднялся и несмело сделал пару шагов к выходу. Авроры тут же аккуратно подхватили его за локти и провели. Когда они проходили мимо стола, где сидела троица, то сомнения развеялись. Парнем был Майкл Корнер, когтевранец, которого Гарри обучал в АД в прошлом году, и с которым встречалась Джинни. И теперь он — мальчик, потерявший отца.

Его белое лицо было словно остекленевшим, будь Майкл прозрачен, легко можно было бы спутать с привидением. Он все так же держался прямо, но вряд ли понимал, куда шел, и куда его ведут. Вскоре Майкл и авроры исчезли за поворотом, но их гулкие шаги все еще отдавались страшным звуком в Большом Зале.

Затем послышался плач, перешедший в вой, который наполнил, казалось, весь замок.

И Гарри стало плохо. Он отчетливо вспомнил такой же отчаянный крик, который издавал сам, не зная, как выплеснуть боль, наполнившую его душу. Круша все подряд, уничтожая, разбивая вдребезги, он пытался убрать эту муку, но она никогда его не покидала, лишь притупляясь со временем.

Крик Майкла внезапно оборвался, и воздух наполнила тяжелая тишина.

“Нет! Только не это!”

Грудную клетку сдавило, и Гарри зажмурился, моля всех богов, что б его не накрыло волной этого ужасного чувства. Жаль, он отказался от тактики «растения», к которой прибегал летом. Видимо, он еще не готов спокойно воспринимать горе, будь оно свое или чужое.

Со стороны первокурсников раздались всхлипы, и тишина, наконец, рассеялась. Послышались скрипы скамьи, шепот, чьи-то уговоры и поспешные шаги.

А в ушах Гарри нарастал гул, тихий и спокойный как в поле, несравнимый с шепотом Гриммо, но такой же убаюкивающий. Тёплый. Родной.

Его Гарри почувствовал совсем недавно, но сразу узнал, чья это магия. Волшебство было сильным и насыщенным, для этого не нужно было прислушиваться и замирать в ожидании. Оно окутывало, защищая, даря тепло дома и уюта. Милый Хогвартс.

Тугой узел в груди постепенно развязался, и Гарри мог вздохнуть свободно, успокаиваясь. Он открыл глаза и первое, что увидел, были другие глаза, пристально на него смотрящие. В этих глазах было что-то такое… знакомое, будто понимающее, что он не нашел бы в себе сил разорвать контакт, если б потребовалось.

— Гарри? — грифиндорский красный с золотом галстук намозолил глаза. Поттер в этот момент его возненавидел.

“Чёрт”.

— Да?

Перед ним стояла Гермиона с учебниками в руках. Она нервно теребила края обложки и рассеянно оглядывала проходящих мимо студентов.

— У нас сейчас ЗОТИ, пойдем, а то опоздаем.

Гарри без уговоров поднялся и присоединился к Рону, веснушки которого так четко выделялись на лице, будто их прожгли раскаленной иглой.

По коридору все трое шли молча, каждый думал о случившемся. Только вот Гарри очень сомневался, что его мысли совпадают с раздумьями друзей, так как в памяти все всплывало это непонятное выражение глаз.

Он просто обязан поговорить с Малфоем.

* * *

— Минус 30 баллов с Гриффиндора за неподобающий вид.

Гермиона оглянулась на парней, у которых лицо было нежно зелёного оттенка, с мрачным, но торжественным видом «Я же говорила!».

Гриффиндорцы и слизеринцы быстро заняли свои места, насторожено глядя на профессора ЗОТИ, коим являлся Снейп. В начале года Гарри был глубоко удивлён, но это назначение дало ему возможность продолжить обучение зельям — ведь нужное количество баллов для продолжения курса у нынешнего зельевара было не таким высоким, как у Снейпа. Не то что бы он был рад, но отнесся к этому спокойно в отличие от Рона, который сейчас сидел с пришибленным видом и нервно постукивал пальцами. Все волновались в преддверии контрольной и были еще под впечатлениями от утреннего события в Большом Зале.

— В сегодняшнем тесте включены вопросы по темам, которые вы изучали за последний месяц, — холодно начал профессор, оглядывая класс. — Надеюсь, хотя бы некоторые из вас сподобились повторить пройденный материал, но я очень сомневаюсь, что вы способны написать его должным образом. Никакого шума и списываний. У вас 1 час.

Зато как “рад” был Снейп, когда узнал, что почти у всех гриффиндорцев за результатами СОВ было Превосходно, и он просто не имел никакого права не принять их в свою группу!

Гарри с улыбкой взял тест и взглянул на профессора. У того на лице скользнула тень растерянности, но затем оно приняло привычное отрешенное выражение. Мальчик поспешно стер усмешку со своей физиономии.

Следующие полчаса был слышен только скрип перьев, шелест пергамента и тяжелые вздохи. Рон рядом то бросал взгляды на строчащую Гермиону, то косился в свиток Гарри. Снейп как муха нарезал круги между парт, иногда останавливаясь позади студента и вглядываясь в ответы. В такие моменты ученики резко выпрямлялись и делали вид, что полностью сосредоточены на работе, но на самом деле больше не могли сконцентрироваться.

— Мистер Финниган, я поражен. Всего пять ответов за сорок минут! И все неправильно. Откройте тайну, зачем вы решили продолжить обучение?

Симус сидел с таким видом, как будто его сейчас стошнит. Хотя почему как?

— Все ясно. Берите ваши вещи и на выход. — Снейп безжалостно испепелил пергамент и отвернулся, продолжая обход.

Симус без слов сгреб письменные принадлежности в сумку и выбежал из класса.

Гриффиндорцы с укором посмотрели на профессора, даже Гермиона обеспокоенно оторвалась от свитка.

— Перед тем, как устраивать свои вечеринки, убедитесь в том, что умеете пить. А в таком состоянии нечего делать в учебном заведении, я еще донесу эту весть до вашего декана. Гриффиндор лишается 50 баллов. Вы согласны со мной, мистер Долгопупс?

Бедный Невилл дернулся, процарапав пером по пергаменту. Снейп склонился над своей новой жертвой.

— Вот ублюдок! — прошипел Рон, бросая косые взгляды на профессора ЗОТИ. Гарри морально поддерживал Невилла, который вжался в свой стул, пытаясь хоть как-то спрятаться. На половину своих вопросов Гарри уже ответил, на вторую половину даже не пытался — он все равно не понимал их смысла. У остальных дела обстояли примерно одинаково.

— Мистер Долгопупс, — послышался вкрадчивый голос, и оставшийся скрип перьев в классе полностью прекратился. — Я, конечно, не сомневаюсь, что вы отлично знаете материал, выходя из количества вами написанного, но будьте любезны подсказать мне, на каком языке вы пишите?

Невилл издал какой-то нечленораздельный звук.

— Простите, я не расслышал?

— Н-на английском, сэр.

— Хм, — Снейп изобразил глубокую задумчивость. — Тогда позвольте вас спросить, что вы написали на вопрос №3?

Невилл покраснел и подрагивающими пальцами взялся за пергамент.

— И-инферналы — это… трупы, которые были заколдованы тёмным магом, использующие… использующим тёмные искусства… с целью подчинения их воли, — Невилл хмурился, вчитываясь в собственные строчки. — Схожий эффект… оказывает империус… и… э…лучшей защитой от них является огонь, потому что...

Парень затих, кусая губы, и нервно бегая взглядом по строчкам.

— Дальше? — выдохнул Снейп с каким-то садистским удовлетворением.

— Потому что… они…— вздох, — Я н-не знаю, сэр. — Невилл склонил голову, его румянец достиг шеи. С задних парт серебристо-зелёных раздалось хихиканье.

— Вот и я о том же, — профессор выпрямился и презрительно посмотрел на студента. На его губах играла ухмылка. — Мистер Долгопупс, вы действительно думаете, что я буду тратить свое время на вычитывание ваших… Назовем это записями? Что ж, вы ошибаетесь.

Взмах палочки, и на столе лишь кучка пепла вместо работы. Невилла затрясло.

— На выход, — кивнул Снейп и пошел дальше вдоль рядов. — И, мистер Долгопупс, прошу не появляться на моих уроках, пока ваш почерк не заслужит должного внимания.

Невилл последовал за Симусом, при этом у него хватило духу громко хлопнуть дверью кабинета.

— Еще минус 10 баллов с Гриффиндора, — скучающим тоном известил Снейп.

Все поспешно уткнулись назад в свои свитки, замирая всякий раз, когда профессор проходил между их парт. Рон, согнув несчастное перо в кулаке, тихо ругался, и Гарри самому пришлось приложить усилия к тому, чтоб не обернуться и не высказать Снейпу, что он думает о его методике преподавания. Естественно, это было не новостью — урок Снейпа превращал гриффиндорцев в какое-то трусливое стадо, понижая их самооценку и смешивая с грязью. Язвительные комментарии, неприкрытые насмешки, обвинения в слабоумии, угрозы — все это студенты терпели и сносили на протяжении пяти лет, постепенно формируя представление о том, каким может быть занятие у грозы подземелий. Очевидно, где-то они прокололись. Потому что до этого дня Снейп никогда не выгонял с пары студентов.

“А вот меня выгнал однажды, — припомнил Гарри. — На четвертом курсе, когда меня отпросили с урока для интервью и фотосессии. Хотя нет, не считается — таким образом, Снейп лишь согласился с моим уходом”.

Гарри помрачнел от пришедшего в голову воспоминания. Ну да, единственный раз он выгнал его из своего кабинета. Тогда в него еще летела банка с тараканами.

По холодку, пробежавшему по спине, и судорожному вздоху Рона он усомнился, останется ли тот раз единственным. Гарри скорее почувствовал, чем увидел, как Северус Снейп склонился над его плечом.

Мальчик тоже опустил глаза в свои записи, внутренне собравшись с силами, чтобы принять удар.

— Вы меня разочаровали, мистер Поттер, — тихий голос странно отвлекал от того, что же значат слова, произносимые им. — Половина вопросов. Этого, безусловно, мало для вашей будущей карьеры аврора. Ваши предыдущие преподаватели были слишком высокого мнения о ваших познаниях в ЗОТИ. Вы специально выбрали этот предмет, чтобы в конце каждого учебного года не краснеть перед учителем?

— Нет, сэр, — выдохнул Гарри, чувствуя легкое покалывание на лбу. Провокации не задели его, хотя Снейп выбрал одно из уязвимых мест для удара — каждую смену преподавателя ЗОТИ мальчик глубоко переживал, ведь ко всем он имел какое-то отношение, особенно когда становился его причиной.

— В любом случае, не надейтесь, что передо мной вам в следующем году не придется отчитываться, — свое обещание зельевар почти прошипел ему в ухо. Черные как смоль волосы профессора коснулись плеча Гарри, и он внезапно почувствовал себя таким беззащитным и открытым, что хотелось спрятаться, укрыться, как тогда, ночью, в которую он лил свои слезы.

“Как знакомо…” — подумал Гарри, когда Снейп резко отстранился, и его черный локон пропал из поля зрения.

Гарри равномерно дышал, пытаясь взять себя в руки. Казалось, каждый нерв зажил новой жизнью, чувства обострились до предела, чистый воздух заполнял его легкие, не смотря на то, что они были в пыльном помещении. Кабинет ЗОТИ был просторным, но у стен всегда стояли древние и жуткие на вид вещички, к которым, не дай Мерлин, хоть пальцем кто коснется.

По обеспокоенному взгляду Гермионы напротив он понял, что безуспешно.

— Прискорбно, мистер Уизли, — сказал Снейп, вглядываясь в свиток Рона, и Гарри чуть не подпрыгнул от хохота слизеринцев за спиной — он успел позабыть, где находится. — С каких это пор боггарт принимает облик большого волосатого тарантула?

Рон покраснел ярче Невилла: от шеи до кончиков своих огненных волос, на лице застыло злое выражение.

— Я писал на примере. Сэр, — процедил Уизли.

— От вас этого не требовалось, — отрезал профессор, перекрывая хихиканье своих подопечных. — Увольте меня от ваших страхов, мне достаточно той нелогичной и необоснованной чепухи, которую каждый из вас так любит расписывать. Это всех касается! — прикрикнул он, выпрямившись.

В классе повисла гробовая тишина. На лицах слизеринцев промелькнуло…о да, удивление! Гриффиндорцы ошалело переводили взгляд с профессора на однокурсников, не определившись, как отреагировать, некоторые уставились на Снейпа с приоткрытым ртом.

Снейп только что прикрикнул на своих змеенышей? В присутствии львиного факультета?!

Он наконец отошел от их с Роном парты, и с Гарри мигом схлынуло наваждение.

— У вас осталось пять минут, — маска равнодушия была привычной, так что понять что-либо по лицу профессора было невозможным. Класс мигом ожил: зашуршали пергаменты и заскрипели перья, все торопливо продолжили поддерживать видимость активной работы.

Гарри же напротив окончательно потерял интерес к контрольной. Одолжив свое перо смущенному Рону, который сломал свое собственное в приступе гнева, он с чистой совестью откинулся на спинку стула и стал следить за профессором.

Снейп хаотично ходил по рядам, приостанавливаясь в разных местах лишь по одному ему известным причинам. Его мантия колыхалась, закрывая почти всю ширину прохода, то и дело задевая парты студентов. Внезапно он остановился, ближайшая к нему Парвати перестала строчить по пергаменту и выпрямилась, ожидая приговора. Снейп легонько наклонился, заглядывая в её работу, и, презрительно усмехнувшись, обратно выпрямился.

Гарри был готов снова услышать обидные комментарии, также как и испуганно пискнувшая Патил, но Снейп, очевидно, передумал. Как будто вспомнив о чем-то, он резко развернулся и вновь принялся петлять между парт немного быстрее, чем требовалось. Остановки повторялись, и Гарри окончательно убедился, что профессор ведет себя необычно.

“Как с цепи сорвался”, — подумалось мальчику, и Снейп, будто услышав его, остановился как вкопанный, глядя куда-то вверх. Гарри посмотрел в том же направлении, но ничего, кроме серого потолка не увидел. Профессор напротив, даже не моргал, не отводя взгляд от заинтересовавшего его, что бы это ни было. Между бровей пролегла глубокая морщинка.

“Один Мерлин знает, что творится в голове у этого человека”.

Гарри внезапно заметил руки Снейпа, нервно теребившие края сюртука.

“Да что с ним такое?”

Профессор наконец опомнился, опуская взгляд и зло оглядывая студентов. Его взгляд столкнулся с изумрудными глазами, и лицо исказилось.

— Сдавайте работы. Время вышло.

Студенты тут же кинулись со своими свитками к столу преподавателя, кидая их так, словно избавлялись от какой-то заразы.

Гарри по-прежнему сидел, словно прилипнув к месту. Боковым зрением он видел, как однокурсники сгребают свои вещи и покидают класс, знал, что тоже должен уйти, ведь урок закончился, но не мог оторвать взгляда от черных глаз.

Снейп, очевидно, тоже. Приближаясь к мальчику, он раздраженно потирал висок.

— Поттер, вас тоже это касается.

Когда он приблизился, Гарри заметил черные круги вокруг глаз, бледнее обычного кожу, но не это интересовало его больше всего, а глаза. Они затягивали.

— Гарри, пойдем уже! — шепот сбоку.

Секунда, и поверхность черных глаз начала рябить. Но движения не были хаотичными, они медленно образовывали воронку. Как странно.

— Поттер!!!

Как будто сквозь туман Гарри услышал крик профессора, он понял, что случилось что-то непоправимое — в голосе Снейпа отчетливо был слышен… страх?

Черная воронка крутилась все быстрее, Гарри попытался разорвать контакт, но снова потерпел неудачу. Он с ужасом смотрел, как этот черный водоворот начал проваливаться, и его собственный взор падал внутрь, в темноту.

Рядом кто-то что-то говорил, но Гарри не мог разобрать слова, они звучали, как от плохо настроенного приемника.

Чей-то шепот… Девчачий крик и плач. Скрип качелей.

Сквозь эту какофонию звуков и голосов прорвались определенные, они звучали так чисто, словно говорившие находились прямо рядом с Гарри.

— Я знаю, кто ты.

— В смысле?

— Ты… ты колдунья.

Скрип качелей и топот удаляющихся шагов.

— Да ерунда это. Он хотел просто посмеяться, и все.

— Это темная магия, и если ты считаешь, что это смешно…

Гарри с усилием потряс головой, но это движение дало противоположный результат — с голосами в голову Гарри ворвались и образы…

Сутулый подросток перед портретом Полной Дамы:

— Прости меня.

И глаза собеседницы — ярко-зеленые, с искорками обиды и возмущения.

— Отвяжись.

— Прости меня!

— Можешь не трудиться!

Группа смеющихся девочек отдыхает на траве у озера. Но среди них лишь одна видна ясно и четко — её темно рыжие волосы сверкают на солнце, и так трудно отвести от них взгляд…

Сцена сменилась другой, и Гарри теперь отчетливо понял, кому принадлежат голоса.

— Я думал… вы спасете ее…

— Они с Джеймсом доверились не тому человеку. Как и вы, Северус. Вы ведь тоже надеялись, что Волдеморт ее пощадит?

Снейп, сидя в ворохе опавшего листья, задыхался, и Гарри с ужасом понял, что его охватывают чувства и эмоции, принадлежавшие этому человеку.

Самой сильной была боль, которая резала грудную клетку, душила и кромсала остатки самоконтроля и выдержки. Злость, обида… Но не в сторону недруга, а на себя, отчего мука росла все больше, заполняя то пустое пространство, которое ранее занимало другое чувство, вырванное и оставившее после себя зияющую пустоту. Чувство потери. Заменившее нечто прекрасное, теплое, единственное, ради чего и с чем живешь. Такое знакомое, что его различишь среди тысячи других эмоций.

“НЕТ!!!”

Поттер зажмурился, желая отрешиться от воспоминаний, а это были именно они, и от понимания, которое несли эти эмоции. Боль ушла. Как и все остальное.

В следующий миг Гарри открыл глаза, что бы увидеть выражение, которое, наверное, впервые видит в своей жизни — ужас на лице Северуса Снейпа.