Цвет морской волны (гет)

Было бы не лишним перечитать главу 3. :)

_________________________________

Особых причин не любить Нотта у Гарри нет. Ну, слизеринец. Малоприятный человек. Но личных конфликтов у них, кажется, не возникало... Поэтому сперва он не понимает, почему Паркинсон так притихла, когда Тео ворвался в бар.

Нет, наверное, дело-то как раз в нем. То-то Панси так странно себя ведет.

Чем ей мог досадить Нотт, Гарри не знает. Наверняка какие-то старые дела — Паркинсон ведь безвылазно сидит здесь уже долгое время и если и вставила ему палки в колеса, то еще в Хогвартсе. Она же ни разу не упоминала, что видится со старыми однокурсниками, а судя по тому, что ничего не знала о женитьбе Малфоя, то вообще никакого контакта с ними не поддерживает.

Впервые, кажется, Гарри приходит в голову, что она разорвала все связи с прошлом и укатила на другой край света. От чего-то укатила, что все еще держит ее в сети тайн. Этими тайнами можно махать перед носом аврора, но раскрывать их — ни в коем случае.

Неожиданно объявившийся Нотт, возможно, тоже относится к этой сети. Вряд ли он случайно оказался именно здесь... а без дела заезжать бы не стал. Насколько Гарри помнит, у Теодора какие-то дела где-то в западной части Англии, в Чешире, что ли. Гермиона встречалась с ним по работе, и ее рассказ о совершенно плачевном состоянии дома Нотта Гарри хорошо запомнился.

Вряд ли человек, который не в состоянии привести свое жилище в порядок перед встречей с Гермионой Уизли, может позволить себе отдых на волшебном южном острове.

Если только что-то из этих двух составляющих — не прикрытие.

Гарри моргает. За те секунды, что Нотт двигался к барной стойке, он успел напридумывать себе практически целый заговор. От прошлого никуда не денешься...

Панси молча сует Нотту виски и отворачивается. Гарри успевает заметить ее поджатые губы.

Опрокинув в себя жидкость, Теодор морщится, щелкает пальцами правой руки, от чего Паркинсон невольно вздрагивает, и неожиданно произносит:

— Ну, давно не виделись.

Гарри вздергивает брови — это что, ему? — и осторожно кивает.

— Давно, — отвечает он. Конечно, проигнорировать его Нотт не мог, вышло бы ну совсем невежливо, но все-таки приветствие оказалось неожиданным.

Нотт фыркает.

— Спокойно, герой. Не надо подозревать меня во всех грехах.

— Я не подозреваю, — мгновенно ощетинивается Гарри и, понимая, что реакция выдает его, добавляет: — Просто удивлен. Не ожидал тебя тут увидеть.

Издав еще один смешок, Теодор качает головой.

— Взаимно, Поттер. Но твое присутствие тут все-таки более странно, чем мое, — он кивает на Панси. Та воркует с посетителями в нескольки метрах от Гарри с Тео, но ее спина напряжена, а рука чуть подрагивает. Наверняка прислушивается — была бы не Паркинсон, если бы не прислушивалась.

— Давно ты здесь? — настойчиво продолжает Нотт.

— Чуть больше недели, — отвечает Гарри. Мозг продолжает искать какую-то ловушку, и это, конечно, глупо, что тут заподозришь? Но ощущение того, что что-то не так, его упорно не покидает. А к интуиции лучше прислушаться.

— И как, нравится?

— Прекрасная погода, — рассеянно сообщает Гарри и тут же осознает, что за окном, вообще-то, хлестает дождь, — ну, была. Теплое море. Красивые набережные.

Нотт в ответ только смеется.

— Все ясно с тобой, — говорит он неожиданно миролюбиво и даже хлопает Гарри по плечу перед тем, как уйти.

У Гарри падает челюсть, у Паркинсон падает пустая бутылка из-под воды, а Нотт останавливается у одного из столиков, чтобы переброситься парой слов с тощим пареньком с неестественно белыми волосами.

С каким-то отчаянием всплеснув руками, Панси громко объявляет:

— Да не это я имела в виду, идиот! — но Нотт, хохотнув, выскальзывает, прекрасно понимая, что возглас Панси привлек к нему всеобщее внимание.

Гарри оборачивается и обращает к Паркинсон недоуменный взгляд. Она лишь передергивает плечами и, снова поджав губы, отворачивается.

Она что-то попросила у Нотта, но недовольна его появлением, а теперь он еще и что-то не то сделал? Так, что ли?

Понимая, что снова начинает придумывать какие-то тайны и заговоры, Гарри вздыхает.

— Можно мне, пожалуйста, еще сока? — просит он. Паркинсон бросает на него подозрительный взгляд, на автомате доставая пакет и стакан. Наливая, неловким жестом поправляет волосы, будто только что осознала, что выглядит печальнее обычного, и требовательно говорит:

— Хватит на меня пялится, Поттер.

Подавив первый порыв отвести взгляд, Гарри спрашивает:

— Что он тут делает?

— Что хочет, то и делает, — бросает Панси, резким жестом поставив пакет сока на столешницу. — Я ему не нянька.

— Я не это имел в виду, — бормочет Гарри. Он четко осознает, что пускать его на свою территорию загадок Панси не собирается, но упрямо продолжает: — Что ты имела в виду, что он не понял?

Она трет лоб и правый глаз, проведя пальцем под нижним веком, и вздыхает.

— Прилипчивый ты, Поттер. Вот что.

— А ты все темнишь.

— Да нет же, — она трясет головой. — Ты прилипчивый, сидишь тут и расспрашиваешь. Это напрягает. А Тео напрягает то, что я напрягаюсь, вот он и решил проверить, в чем дело.

Гарри поднимает брови.

— И каким образом он проверит?

— Уже проверил, — бормочет Панси.

— Что?

— Уже проверил, — чуть громче повторяет она и наклоняется чуть ближе. Несколько прядок волос падают ей на лицо, и Гарри хочется убрать их, чтобы полностью видеть живо блестящие глаза Панси. — Ты описал, что тебе нравится в этом месте. Этого было достаточно.

От этого понятнее не становится...

— От этого понятнее не становится, — озвучивает Гарри мысль вслух, и Панси, выпрямившись, фыркает.

— И не должно. В этом и суть секрета, верно?

Гарри пожимает плечами и поднимается на ноги.

— Почему-то мне кажется, что тут не просто секрет.

Выходя из кафешки под дождь, он вздыхает, расправляя спину.

Панси слишком уж явно что-то скрывает.

* * *

— Чего вырядился-то? — подозрительно спрашивает Панси, оглядывая Гарри с ног до головы.

Для нее рубашка вместо обычной растянутой футболки — "вырядился". Ладно.

— Не идти же мне в заляпанной и поношенной... а, не важно.

Паркинсон закатывает глаза и нервным движением поправляет волосы.

— Теперь я чувствую себя совсем безлико.

— Это лучше, чем чувствовать себя разодетым павлином, нет? — Гарри кивает головой на парочку за соседним столиком: она в ярко-зеленом платье с безумным декольте, поднятыми волосами и бриллиантовыми сережками, он в каком-то подобии бардового пиджака. (Бедняга. Жарко же.)

Панси выдавливает улыбку, но продолжает нервно оправлять свою одежду — наверное, именно из-за этого Гарри всерьез обращает внимание, что одета она почему-то аккуратнее, чем обычно. И глаза накрашены. Как будто действительно прикладывала усилия, чтобы прилично выглядеть — ну, как прилично... можно было бы что-нибудь подлиннее нацепить, не обязательно щеголять безупречно загорелым телом. Гарри понимает, что теперь Паркинсон гораздо спокойнее относится к своей внешности, чем относилась в Хогвартсе, но это еще не повод...

Не важно.

Они иногда ходят ужинать вместе, но абсолютно точно чисто по-дружески. У Панси есть какой-то не то грек, не то турок (совершенно не обращающий на нее внимания, то есть идиот)... а Гарри вообще жениться собирается. Скоро. И до Паркинсон ему никакого дела нет.

Она кивает и распрямляет плечи, и взгляд Гарри цепляется за почему-то сильно выделяющуюся ключицу. И маленький кулон на длинной цепочке, почти спадающий в декольте. И несколько родинок.

Да, никакого дела нет.

— Ладно, со светской беседой покончено, можно переходить к более важным частям, — произносит Паркинсон, и Гарри трясет головой.

— А?

Она фыркает. Гарри пытается изобразить сосредоточенное лицо, но у него такое ощущение, что Панси видит его насквозь. То есть, это так и есть — уже давно так и есть, — но...

Сосредоточенное лицо. Ладно.

— К каким частям? — уточняет он, восстановив в голове обрывки ее фразы.

Панси делает глоток из бокала и смотрит поверх него Гарри в глаза.

— Возможно, я задолжала тебе несколько объяснений...

У него наверняка удивленно расширяются глаза — Паркинсон издает смешок. Качает головой и продолжает:

— Ну, не то чтобы задолжала. Но ты же не сволочь и не станешь говорить кому не надо?

Гарри вздергивает брови. Ого, неужели Панси и правда собралась делиться чем-то?

Надо же, он дожил до этого момента.

— Ты умеешь подогревать интерес, — комментирует он, чтобы хоть что-то сказать.

Глаза Паркинсон прожигают его, она как рыбак, терпеливо наблюдающей за рыбкой у крючка, и Гарри, лишь бы не смотреть ей в глаза, начинает... глупо пялиться на ее ключицу.

Ладно.

Что-то пошло не так.

На ее губах играет улыбка — Панси явно знает, что у Гарри в голове все плывет.

— Умею, — отвечает она... на что она отвечает?

— Что умеешь? — переспрашивает Гарри.

— Подогревать интерес.

Гарри буквально чувствует, как кровь приливает к щекам, и кивает.

— Давай уже, объясняй, Пэнс.

— Не "Пэнс", — буркает она. Гарри подавляет желание по-детски высунуть язык:

— Пэнс. Панси, — и пожимает плечами. Паркинсон с деланно-усталым выражением лица повторяет:

— Не "Пэнс", — облизывает губы, — Пейшенс*.

— Я никуда не тороплюсь, — хмыкает Гарри, — но вступление у тебя длинное.

Панси закатывает глаза.

— Это мое имя. Точнее, здесь меня так называют. Пейшенс. Конечно, в Лондоне знают, что я тут, но так я — не совсем я. Проще вести бизнес.

— Бизнес? — переспрашивает Гарри, чувствуя себя глупо.

— Ты же уже спрашивал, — нетерпеливо говорит Панси. — Ну же, Поттер. Вспоминай.

Спрашивать-то он точно спрашивал, но она каждый раз отмахивалась... "узнаешь, когда понадобится"...

Вот все в Паркинсон хорошо, кроме этого. Достала своими играми в загадки...

То есть, не "все" в ней хорошо..

— Что за бизнес? — махнув на это рукой, спрашивает почти что с молящей интонацией Гарри.

Паркинсон скрещивает руки на груди и словно бы с особой хитростью улыбается.

— "Цвет морской волны".

_________________________________

* — Пейшенс (Patience, созвучно слову "терпение") — христианское имя, пришедшее из английского и образованное от латинского глагола "страдать".