Трилогия «Соперница» (гет)

Близился ужин, а редкие студенты, оставшиеся в Хогвартсе на рождественские каникулы, всё ещё гуляли по окрестностям школы. После того как Драко и Эмили вышли из замка, они отыскали Трейси и Грегори, а те вовлекли их в свои снежные баталии. Уже через час все промокли насквозь, но, разгорячённые, отправились в обход замка. Дэвис утверждала, что ещё в конце декабря старшекурсники из Гриффиндора катались с горы, и мальчишки поддержали её идею найти это место.

Пока остальные в очередной раз поднимались с подножия своеобразного аттракциона, Эмили ждала их, прохаживаясь туда-сюда, чтобы не замёрзнуть. Она решительно отказалась кататься — спуск показался ей слишком крутым и небезопасным, к тому же она успела подсохнуть и не хотела вновь изваляться в снегу. Вместе со слизеринцами на горе находились несколько хаффлпаффцев с третьего курса, но никто никому не мешал, так что Поттер погрузилась в свои размышления, не боясь, что её прервут выверты Малфоя, который иногда любил согнать с облюбленного места других ребят.

Эмили вернулась мыслями к моменту распределения. Сейчас стало понятно, почему её так тянуло к слизеринскому столу — она просто-напросто вспомнила, что когда-то училась на том факультете. «Ну что, вот, помешало мне тогда послушать шляпу? Испугалась непонятно чего, глупая... Меня ведь наверняка не переведут на другой факультет. А так хотелось бы...» — Поттер посмотрела на своих однокурсников и представила, как бы они сидели за одним столом в Большом Зале, а затем возвращались в тепло натопленную гостиную, минуя при этом холодные коридоры подземелий. Она занимала бы одно из глубоких кресел у широкого окна, за которым изредка можно было увидеть кальмара, а в спальне засыпала бы под звуки воды, бьющейся о стены.

Эмили смотрела на заледеневшее озеро вдалеке и улыбалась своим мыслям. Весь прошедший семестр Поттер мечтала увидеть, как живут слизеринцы, и теперь она наслаждалась отрывочными воспоминаниями из прошлого Волдеморта. Образ «изумрудной гостиной» периодически терял свой фокус, но всё же Эмили знала, как та выглядела, помнила её атмосферу и даже, при должном усилии, могла извлечь из памяти запах.

Что примечательно, башня Рейвенкло ни на йоту не стала для неё чужой. Напротив, вспоминая слизеринские подземелья, она ощутила ту же теплоту, что и при нахождении в любимом укрытии за синими портьерами орлиной обители. «И всё же я бы хотела вернуться на Слизерин. Мерлин, как же там красиво! Вот бы мне разрешили перевестись... Таких случаев никогда не было, я помню. А может, и необходимости не возникало? Случаев отказа я не помню тоже. Что, если рискнуть, попросить?..» — но Эмили не успела обдумать эту идею, её размышления прервала Трейси, подойдя сзади:

— Лия? Ты извини, я, наверное, прерываю очень важный мысленный монолог, но нам пора, — если бы на улице было светло, Дэвис увидела бы, как у развернувшейся Эмили вспыхнули щёки, но поймав лишь её почти не отобразивший смущение взгляд, слизеринка продолжила: — Смотри, кареты едут. Погоди только, сейчас мальчишек подождём.

Как только Малфой и Гойл поднялись к ним, они все вместе пошли вдоль главной дороги в строну замка. Вскоре кареты догнали их, и ребятам пришлось посторониться, чтобы не мешать процессии.

— Трейс, Лия, давайте к нам! У нас для вас места есть, — глухо прозвучал голос Дафны. Она выглядывала из кареты на другой стороне дороги и была уже чуть впереди них.

— Идём? — Трейси повернулась к Эмили и взяла ту под руку.

— Простите, мальчики, — пожала плечами Поттер, оборачиваясь к ним, но те тоже нашли, к кому подсесть, чтобы не идти до школы пешком, и поспешили запрыгнуть в экипаж, катившийся в хвосте.

— А-а-а! — воскликнула Трейси, прижавшись следом к Эмили.

— Что, что такое? — непонимающе спросила Поттер, но, посмотрев на однокурсницу, поняла, в чём дело: Дэвис столкнулась с одним из фестралов, не видя его присутствия. — Иди слева от меня, я буду показывать дорогу.

Эмили уверенно сжала руку Трейси, а другую, на локте которой висела сумка, выставила перед ближайшим животным:

— Тш-ш, — произнесла она и, убедившись, что фестрал увидел её и остановился, пошла вперёд, потянув за собой Дэвис.

— Почему ты говоришь «тш-ш»?

— А как надо? Как сказалось, так и сказала, — рассеяно ответила Эмили, следя за движением карет.

— Ну, не знаю. Ты говорила, что это лошади, значит надо говорить «тпру».

Они пересекли дорогу и затем побежали вверх догонять экипаж с Дафной.

— Как видишь, им без разницы, — запыхавшись, произнесла Эмили и попыталась остановить фестрала, везущего карету с Гринграсс: — Стой-стой! — она легонько похлопала по крупу животного, привлекая его внимание.

Заглянув в экипаж, девочки обнаружили второго пассажира:

— Тед! — радостно воскликнула Трэйси, вкладывая в его предложенную для помощи руку свою ладонь.

Усевшись, Эмили выглянула из кареты и махнула рукой фестралу:

— Эй… Эм-м… Вперёд! — не сразу уверенно произнесла она, и карета двинулась.

За разговорами они не заметили, как доехали до главных дверей школы. Толпясь перед входом, ребята отыскали остальных сокурсников со Слизерина и Рейвенкло и вошли в замок все вместе. Эмили стоило некоторых усилий отправиться вверх за Падмой и Сью, а не свернуть к подземельям, но она вовремя поймала себя на очередном автоматическом движении. «Тьфу ты… Весь сентябрь приучала себя не тянуться так за своими ощущениями, и опять всё по-новому», — досадовала Эмили, поднимаясь по винтовой лестнице в гостиную в толпе рейвенкловцев.

— У-у-у, зачем портреты убрали? С ними так уютно было, — раздалось впереди.

— Да ну, и так укромных мест почти нет, вот ещё тут глаза будут! — возразили в ответ.

Эмили, которая шла до этого, смотря под ноги, потому что впереди неё оказались высокие старшекурсницы, так что всё равно ничего не было видно, подняла взгляд на стены. Действительно, все портреты, висевшие здесь буквально через каждый фут, исчезли. «Эй! Ну хоть Фронсака-то не убрали? Обидно ведь… снова придётся туда-сюда бегать, чтобы у портретов подсказку к паролю узнать», — расстроилась Поттер и вздохнула.

А тем временем лестничную площадку огласил мелодичный голос бронзового молоточка:

— Без чего ничего никогда не бывает?

Эмили не хотелось размышлять, поэтому она молча откинула голову на стену и прикрыла глаза. Бормотание рассуждавших вокруг рейвенкловцев усыпляло. На короткий промежуток Поттер погрузилась в полудрёму, и мысли последовали за свободными ассоциациями. «Без чего ничего не бывает?.. Без чего не будет меня, например?» — и тут она вспомнила те несколько страшных до холодка в позвоночнике секунд после пробуждения, когда её не было. Когда она остервенело проговаривала своё имя, чтобы вернуть ощущение себя. Когда нуждалась в том, чтобы понять, кто она. Когда она имела два названия и боялась оказаться не тем, кем хотела.

Пока она не применяла к себе ни одно из имён, она была ничем и никем — безликой девочкой, не имевшей ни прошлого, ни личности. Стоило определиться с тем, как называться и кем себя считать, как тут же появлялась история и значимость. «Даже сокращённые варианты несут в себе разный смысл. Ведь пусть и Эми, и Лия формы одного и того же имени, они не тождественны», — тут она споткнулась об это слово, сколь давно знакомое, столь и новое. Эмили нахмурилась, концентрируя внимание вокруг термина, который по внутренним ощущениям определённо подходил по значению в данном контексте, но также был чужд её — Эмили — уровню языка и не до конца осознавался мозгом.

«Вот и пример. Стоит мне напомнить самой себе имя моей прошлой жизни, как я начинаю чувствовать ту себя, что… является Волдемортом. Но пока имени нет — нет и того, что оно обозначает», — впервые Эмили рассуждала настолько глубоко, что пришла хотя бы к возможному варианту ответа.

Толпа рядом зашевелилась, разбуженная радостными восклицаниями и свистом старшекурсников, открывших дверь в гостиную. Поттер резко распахнула глаза, возвращаясь в реальность, и сразу почувствовала попытку Сью разбудить её.

— О, ты уже с нами, — сказала та, дернув Эмили за рукав мантии и тут же увидев её ясный взгляд.

— Есть хочу, — было первой реакцией. — Ну что, какой ответ был?

— Ого, ты попыталась отгадать, что ли? — удивилась Падма, к раздражающему недовольству Поттер.

— Да просто интересно, — буркнула та, поднимаясь вслед за потоком рейвенкловцев.

— «Название», — ответила вместо Патил Сью.

От неожиданности Эмили не смогла сказать ни слова. Она сначала не поверила, что оказалась настолько близка к разгадке, а мгновением позже её лицо озарила довольная широкая улыбка, которую она скрыла от девочек, пройдя в гостиную вперёд них.

«Название, всё верно. Имя — это частный случай и бывает только у людей, а всё остальное тоже должно быть названо, чтобы иметь смысл, а значит существовать», — всё ещё пребывая в своих раздумьях, Поттер поднялась в комнату. Быстро переодевшись, она оставила вещи на кровати, переложила палочку во внутренний карман форменной мантии и сообщила девочкам, что готова спускаться на ужин. Они вышли обратно в гостиную и застряли в новой пробке учеников, спешащих поесть с долгой дороги.

«А ведь Волдеморт — это не имя», — пронеслось вдруг в сознании. — «Это именно название. Оно и придумывалось для того, чтобы поменять отношение к личности, которая его носила. Оно прятало что-то, что было жалким и не должно было более существовать». То, что существовало до Волдеморта, теперь не имело имени и было забыто. Эмили, даже погрузившись в воспоминания прошлой жизни, никак не могла назвать то слабое существо, из которого вырос грозный и могущественный Волдеморт.

— Над чем задумалась? — её снова отвлекла Сью.

— Да так… думаю, почему именно такой ответ.

За спиной послышалось скептическое хмыканье. Эмили не обернулась, но тот, кто это сделал, обогнул её и проложил себе путь сквозь толпу. Поттер вскинула на него хмурый взгляд и узнала затылок Хиллиарда.

— Придурок, — еле слышно произнесла Эмили, будто ему вслед, но даже стоявшие рядом однокурсницы не услышали этих слов.

Она была задета его вечным надменным пренебрежением и чувствовала, что он посмеялся сейчас именно над тем редким феноменом, который она собой явила. «Мерлин, я серьёзно как дура со стороны выгляжу, что ли? Дурацкие загадки отгадать сама не могу, колдовать не могу… Вообще-то, куча времени тратится зря, пока сидишь перед этим орлом мозги разминаешь. А насчёт колдовства… ничего, я вам покажу», — весь оставшийся путь до Большого Зала она строила планы насчёт того, как подняться в рейтинге из второй половины учеников. Она не была самым худшим из первокурсников, но всё же находилась на нижней границе середнячков, и это положение её крайне ущемляло.

Падма и Сью всё дорогу о чём-то весело болтали, а Эмили едва успевала реагировать на их шутки к месту вставленным смехом, и всё же её сосредоточенное внимание на собственных мыслях практически отрезало её от окружающего мира. Поэтому, заходя в Зал вместе с рейвенкловцами, она проследовала с ними к третьему от входа столу и не обратила внимание на то, как покосился на неё почти каждый из старшекурсников-слизеринцев.

Ужин проходил в бурном обсуждении прошедших каникул, только Поттер молчала и с улыбкой на губах внимательно слушала остальных, задавая разные вопросы. Особенно ей было интересно, как это время проводят дети из волшебных семей, поэтому с большим пристрастием интересовалась у Падмы, как та праздновала Рождество.

Вскоре, вдоволь насытившись, редкие ученики начали вставать из-за стола, но раздался звук постукивания ложкой о золотой кубок. Привставшие было гриффиндорцы опустились, и все, замолчав, устремили свой взгляд в сторону преподавательского стола.

— Я рад вновь видеть вас всех, — тепло проговорил поднявшийся со своего места в центре профессор Дамблдор. — Прежде чем вы отправитесь в свои гостиные, чтобы в последний день каникул посвятить себя друзьям и веселью, я хочу объявить об изменениях в преподавательском составе.

У Эмили сбилось дыхание: «Мерлин! Он же не скажет, что Квиррелл меня похищал и умер? Ведь не скажет?» Она опустила задрожавшие руки под стол и сцепила их в замок.

— К сожалению, в связи с проблемой со здоровьем нас покинул замечательный преподаватель Защиты от Тёмных Искусств — профессор Квиринус Квиррелл.

Дамблдор взял паузу, и по залу пронёсся шёпот, а потом кто-то громко возмутился:

— Э-э-э! Нам же СОВ* сдавать!

— И ТРиТОН**!

Директор, улыбнувшись, жестом призвал учеников к тишине и продолжил:

— Временно эту должность поделят два наших чудесных профессора: Северус Снейп и Филиус Флитвик, — Дамблдор указал на каждого из них рукой, и те привстали, ответив рукоплескающему Залу короткими кивками. — Распределение произойдет следующим образом: профессору Снейпу достанутся седьмые, пятые, третьи курсы всех факультетов, а также первокурсники с факультетов Слизерин и Хаффлпафф.

— Фух! Ну, хоть мы не к нему попадём, — выдохнула Сью, мгновение назад молившаяся о том, чтобы в расписании им не добавилось ещё одного дня с хмурым зельеваром.

Ли говорила, что едва выносит кислую атмосферу на его занятиях. Эмили же просто чувствовала, что деканам отдадут их собственные факультеты в обучение, однако хотела бы попадать в поле зрения Снейпа чаще. Мало того, что он своим непонятным отчуждением привлекал её внимание, так ещё и память Волдеморта подсказывала, что она была знакома с ним в прошлом.

— А разве наш директор не хотел не допускать Снейпа к этому предмету? — сдвинув брови в раздумье, спросила Падма, в то время как Дамблдор пояснял, что к Флитвику попадут они с гриффиндорскими первокурсниками и вторые, четвёртые и шестые курсы.

— С чего ты это взяла? — обернулась к ней Эмили и краем глаза заметила, как шепчутся за столом Слизерина, к которому сегодня она сидела спиной.

Переговаривались и кидали неоднозначные взгляды в её сторону в основном старшекурсники. Эмили сглотнула и сделала вид, будто осматривает весь зал, хотя нутром чувствовала, что этим только сильнее привлекала к себе внимание. Жар стеснения прилил к лицу, и Эмили, опуская голову, развернулась к однокурсницам.

— Школьная легенда. Говорят, что Снейп хочет эту должность, но Дамблдор не доверяет ему учить нас таким вещами, боясь, что он склонит нас к Тёмным Искусствам, но он, Снейп, специалист в таких вещах, — ответила ей Патил.

— Видимо, поэтому ему и отдали тех, кто в этом году сдаёт экзамены. Да и, наконец, он продержится всего лишь до конца года. Проклятье, помнишь? — встряла Сью.

Директор закончил речь и отпустил учеников в их гостиные. Эмили была страшно благодарна директору за то, что он умолчал о её роли в уходе Квиррелла. Ей не хотелось нового ажиотажа вокруг себя. Пробираясь сквозь толпу галдящих рейвенкловцев, Поттер снова искоса бросила взгляд на слизеринцев. К её неудовольствию, Маркус был одним из тех, кто тоже шептался со своими друзьями и поглядывал в сторону её стола. Эмили очень не нравилась эта ситуация. Она испугалась, что они-то всё поняли и не поверили словам Дамблдора об отставке Квиррелла. Если они продолжат выяснять ситуацию, то узнают то, чего им знать не следует. Ей стало страшно и до жути неуютно, поэтому она ускорила шаг и юркнула между двумя девушками, чтобы исчезнуть из поля зрения старшекурсников.

Падма и Сью нагнали её уже на лестнице в Башню, но, привыкнув, что Поттер часто существовала сама по себе, не стали упрекать её в том, что она оставила их позади. Очередная загадка, которую старшекурсники разгадали в два счёта, — и девочки оказались внутри.

* * *

Утром Эмили проснулась с противным чувством. Она долго не могла заснуть, боясь грядущего учебного дня, поэтому не выспалась и собиралась очень медленно.

— Лия, у нас сейчас Зельеварение! — ворвалась в комнату Сью. Она была уже одета в форму и даже заплела свои тёмные волосы в слабый колосок, тогда как Эмили оставалось обуться и расчесаться.

— Как так? — эта новость активировала мыслительный процесс. — Я проспала два урока?

— Я сама испугалась! Смотрю сейчас расписание и вижу, что у нас после завтрака сразу Снейп, затем обед и всё.

— А Травология и Трансфигурация где? — Эмили взглянула на часы и резко вскочила: до конца завтрака оставалось двадцать минут.

— Вы скоро? — в комнату вернулась Падма, едва Сью ответила, что те предметы перенесли на другие дни.

— Да иду я, иду, — типично для плохого утра прошипела Поттер, судорожно ища заколку для волос и попутно вставляя ноги в туфли.

Быстрым взглядом окинув своё место, Поттер проверила, всё ли она взяла, и помчалась вслед за однокурсницами, на ходу расчёсывая кончики вьющихся волос пальцами. До Большого Зала девочки добрались минут за восемь: им повезло, что по понедельникам существовал более короткий путь на первый этаж. Плюхнувшись за стол, они, не теряя времени, положили себе в тарелки порции каши и, смазав тосты джемом, молча принялись за завтрак.

Стол уже почти опустел, и весь их первый курс отправился на урок, который должен был начаться через три минуты. Девочкам оставалось прихлебнуть какао и бегом пуститься в подземелья.

— Мерлин, нельзя Снейпа по утрам ставить! — первая открыла рот Эмили.

— И не говори. Я с утра лучше бы цветочки у Спраут пощипала, — ответила ей Сью.

— Чёрт, девочки, ровно девять, — простонала Падма, когда им оставался последний поворот к классу.

Они притормозили у самой двери, не решаясь войти.

— Ну, чего, входим? — недоумённо посмотрела на однокурсниц Поттер, которая, как и они, не хотела заходить в класс первой.

— Давай, ты первая, — прошептала Сью, подталкивая Патил к двери.

— Ох, мы время теряем! — разозлилась Эмили и, набрав воздуха в грудь и приготовившись к тираде Снейпа, громко постучала и одним рывком распахнула дверь в класс.

— Извините за опоздание, сэр. Можно войти? — она хотела сказать это твёрдым уверенным голосом, но сдулась под гнетущим взглядом профессора, который обернулся на их вторжение. Ладони вспотели, так что Эмили приложила их к мантии, сжимая ткань.

— Минус пять баллов с Рейвенкло, — негромко произнёс Снейп и отвернулся от них, продолжая лекцию вкрадчивым голосом.

Девочки переглянулись и, решив, что им можно войти в класс, стараясь не шуметь, прошли к своим местам и так же тихо достали писчие принадлежности. Записывая возможности применения Лунного камня, Эмили со скучающим видом подпирала голову свободной рукой. Сон брал своё, однако присутствие Снейпа заставляло её держать себя в вертикальном положении. К приятному удивлению Поттер, профессор диктовал совершенно новую информацию, нежели то, что сообщалось в учебнике. Концентрация на чём-то необычном помогла ей чуть взбодриться, и к практическому занятию она уже была готова к сосредоточенной работе.

Рецепт гербицида, который они готовили, всплыл в памяти. Оставалось вдумчиво пройти каждый шаг и вовремя снять зелье с огня. «О, и по цвету, кажется, он такой, какой нужен», — отметила Эмили, сравнивая жидкость в склянке с упоминанием характеристик зелья в учебнике. В очередной раз поставив флакон на стол профессору с надеждой на высокую оценку, Поттер отправилась убирать свою парту. После этого она записала домашнее задание и оставшиеся две минуты мечтала о плотном обеде. Наконец, когда прозвенел колокол, можно было покинуть подземелья.

— А знаете, — радостно начала Падма, — в этом что-то есть. Впервые понедельник выглядит нормальным днём: всего-то два урока.

— Угу, — кивнула Эмили, предвосхищавшая куриную грудку и мягкую кровать.

— Можно сейчас начать писать эссе, и вечером будем свободны. Падма, я хочу уже выиграть у тебя в шахматы!

— О, отлично! Я покажу тебе ещё одну тактику. Лия, а ты с нами сегодня посидишь в библиотеке? Я хотела бы у тебя попросить эссе по Астрономии, если ты его дописала.

— Я сейчас спать пойду, — отрезала Поттер. — Я тебе просто свиток отдам за обедом. Он у меня с собой.

— Леди, вы не торопитесь на обед? — прозвучал за спинами ровный голос Маркуса, который вышел из коридора, ведущего в гостиную его факультета.

Эмили, занервничав, ускорила шаг, бросив кроткое: «Привет». Падма и Сью улыбнулись слизеринцу и тоже поспешили вперёд.

— Мы вас оставим, — сдерживая смех, сказала Сью и подмигнула Эмили.

— Место займёте? — Эмили проводила их взглядом, избегая смотреть на Маркуса.

Она до сих пор помнила, как он шептался вчера за её спиной, и это одновременно обижало и пугало её. Когда девочки ушли, она одними уголками губ улыбнулась ему и пошла вперёд.

— Эмили… остановись, — проговорил Маркус после нескольких неуютных секунд молчания, во время которого они пропустили вперёд всех, кто ещё находился в подземельях.

Поттер тяжело дышала через нос. Ей очень не понравилась смена тона парня. От сильного биения сердца становилось больно в груди.

— М?

— Не знаю даже, как начать… Это ведь был не просто Квиррелл, так? — Маркус остановил Эмили, схватив за руку выше локтя, и, наклонившись к её уху, проговорил, опустив голос: — Расскажи мне правду. Прошу тебя.

Сердце колотилось как ненормальное: «Откуда он узнал? Откуда все слизеринцы, судя по всему, это узнали?» Маркус развернул её к себе и, присев на корточки, оказался с ней лицом к лицу. Свет факела огнями отражался в его глазах, а он, напротив, с трудом видел выражение лица Эмили.

— Что говорить? — пробурчала Эмили, пытаясь отойти от слизеринца. — Ты всё вчера за ужином слышал.

— Ну да, конечно! Дамблдор умолчал о твоём похищении. Скажи, он что, вот так отпустил Квиррелла? Лия… Я знаю, что тот каким-то образом связан с… с… с Тем-Кого-Нельзя-Называть.

Эмили вскинула голову и уставилась на Маркуса. «Ох, как неосмотрительно я поступила-а-а… Нужно было сразу проверить, являлся ли его отец или дедушка Пожирателем Смерти! Особенно когда я вспомнила, что он на кого-то из той жизни похож внешностью», — на одно мгновение спина покрылась испариной. Но Поттер успокоила свою буйную фантазию тем, что Маркус называл Волдеморта «Тёмным Лордом» лишь изредка и чаще склонялся к общепринятым среди волшебников формам его наименования. На фамилию же Флинта также не было никаких ассоциаций и воспоминаний, что выровняло её дыхание окончательно — Маркус вряд ли замышлял передать её Волдеморту. И всё же, о чём он шептался со своими друзьями, не скрывая от неё своего внимания?

— С чего ты это взял? — чуть улыбнулась Эмили, стараясь придать голосу снисходительный тон.

А тем временем у неё заурчал живот, напоминая о желанном обеде. Поттер сделала шаг назад, намекая Маркусу, что нужно было уходить из подземелий, но тот упрямо держал её за локти и не давал уйти.

— У нас на факультете много говорят об этом событии. Весь Слизерин похож на взбудораженный улей. Думаешь, это только из-за того, что Квиррелл оставил пятые и седьмые курсы без подготовки? Дамблдор может говорить что угодно, но мы не дураки, чтобы не замечать очевидных вещей, — злость напополам со страхом захлестнули парня, так что он не заметил, как повысил голос, но то, что он сказал дальше, заставило его опуститься до свистящего шёпота: — Учитывая, чьи дети у нас учатся.

— Дети Пожирателей? — негромко уточнила Эмили, пряча взгляд от Маркуса, не подозревая, что он и так едва-едва видел её глаза. — А что они говорят?

— Вещи, которым я не хотел бы верить.

Эмили облизнула губы: «Если слизеринцы говорят о Волдеморте, значит их родители как-то узнали о том, что тот не умер десять лет назад. Если об этом знают только слизеринцы, то о том, что творилось здесь на Новый год, не знает никто. И это же значит, что толком никому ничего не известно».

— А конкретнее? У них есть повод думать, что Волдеморт жив, ты это хочешь сказать?

— Я… не понимаю, — Маркус наконец отпустил Эмили и поднялся на ноги, сомкнув пальцы на переносице. — Не понимаю, почему ты не хочешь мне ничего говорить и делаешь вид, будто ничего не случилось.

— Всё просто: я не знаю, что случилось. Я только помню, как меня похитил Квиррелл и как потом я оказалась в больничном крыле, — спокойно произнесла Эмили, думая о том, как же хотелось есть.

Если даже Дамблдор решил умолчать о гибели Квиррелла, ей и подавно следовало хранить в секрете информацию о том, что Волдеморт жив до сих пор.

Маркус резко ударил в стену:

— Да прекрати ты! — эхо разнеслось по подземельям.

Эмили вздрогнула и, поджав губы, сделала шаг назад.

— Я тебе помочь хочу, глупая! Дамблдор пытается втянуть тебя в свои авантюры, запрещая говорить о том, что случилось.

— Мне никто ничего не запрещал, — теперь пришла очередь Эмили повысить голос; глаза гневно сощурились. Вот уж от кого она не ожидала такой оценки своих умственных способностей, так это от Флинта. — Я говорю то, что помню.

— О-о-о, — в его голосе прозвучала надежда, — значит, тебе память стёрли? Нам следует обратиться к кому-нибудь из легиллиментов, чтобы тебе восстановили стёртую часть.

— Зачем? О, Мерлин, Маркус, я хочу есть и спать! Давай мы сначала восстановим мои жизненные силы? — воскликнула Эмили и решительно развернулась к выходу из подземелий: им осталось пройти два поворота.

— Чёрт возьми, я думал, ты умнее остальных! Неужели не ясно, что ты видела, возможно, возвращение Сама-Знаешь-Кого, а тебе стёрли память?

Это — и оскорбление, и до ужаса близкая догадка — стало последней каплей. В лицо ударил яростный жар.

— Это я думала, что ты умный парень! Что за ересь ты несёшь? Правда думаешь, что Волдеморт просто так выжил от Смертельного Заклятия? Какие бы слухи у вас ни ходили, они не имеют под собой и капли основания. Стёрли память… ещё скажи, всё это инсценировали.

Она яростно зашагала к уже брезжащему выходу, желая покинуть общество Флинта. Тот попытался остановить её, но она всё время выхватывала руку.

— Да стой же ты! Значит, ты хочешь сказать, что Сам-Знаешь-Кто никак с этим нападением не связан? И с хэллоуинским тоже? То есть, он как был мёртв, так таким и остаётся, он не вернулся?

— Не вернулся! — ответила Эмили на единственное, на что могла и хотела отвечать, воспользовавшись тем, что Маркус задал слишком много вопросов. Они уже вышли в вестибюль, и Эмили поспешила в Большой Зал, где видела спасение от ненужных вопросов Флинта.

— Ну, ладно, извини… Просто то, что я услышал… В общем, хорошо, если этого не случилось. Но те, кто так считает, могут навредить тебе, слышишь? Я давно должен был познакомить тебя с теми, кому доверяю сам. Давай после обеда в библиотеке встретимся?

— После обеда я собиралась спать, — резко ответила Эмили; в голосе всё ещё сквозила горькая обида. — А потом писать эссе по зельеварению. Ну и вообще, вряд ли твои друзья оценят, что ты дружишь с такой глупой малолеткой, как я. Честно говоря, я думала, ты потому нас и не знакомишь, но мне и не особо хочется. И, в конце концов, отпусти меня поесть!

Эмили в последний раз вырвала руку из крепкой хватки парня и скрылась за дверями Большого Зала. А он, сплюнув от злости под ноги, не понимал, что заставляло Эмили врать ему и вести себя слишком резко для её на первый взгляд миролюбивого характера.

* * *

Злилась Эмили долго, прокручивая в голове те обидные слова, что Маркус бросил ей в пылу эмоций, которые обычно всегда сдерживал. Узнав через Драко расписание шестикурсников Слизерина, она старалась обходить места, где могла бы встретиться с Флинтом и постоянно держалась с кем-либо из девочек. Говорить с ним и тем более подвергаться очередному агрессивному допросу ей совершенно не хотелось. И хоть Эмили не хватало его общества, она понимала, что сейчас нужно было свести почти всё общение на нет, чтобы не дать ему возможности получить от неё информацию. А там, глядишь, он и сам про это забудет.

Главная причина, почему она не хотела рассказывать Маркусу о том, что случилось, заключалась в опасении, что он мог задаться лишними вопросами по поводу её выживания. Насколько она поняла, Маркус и его семья не поддерживали Волдеморта даже идеологически, и сейчас он так же, как и некоторые слизеринцы, боится, что слухи о возвращении самого страшного волшебника последних десятилетий окажутся правдой. А потом она представила, что он, да и весь мир, узнал бы, что часть того чудовища находится в ней самой. Это было бы самой настоящей катастрофой, и Эмили не могла допустить того, чтобы от неё отвернулись люди, в глазах которых она хотела всегда выглядеть хорошей. «Пусть лучше считает глупой… может, даже ненормальной, странной, неадекватной, да хоть и истеричной! Но не тем бесчеловечным существом, каким я только помню, что была», — думала Эмили каждый раз, когда ей приходилось скрываться в толпе от зовущего её Маркуса.

Помимо Флинта оставались и другие слизеринцы, некоторые из которых явно хотели узнать у неё подробности, но всё же не подходили и ничего не выясняли. Лишь на второй неделе января впервые, выходя из библиотеки, она столкнулась с одним из семикурсников этого факультета, который увидев, что никого нет рядом, остановил её за плечо и, понизив голос, спросил:

— Слышала, Поттер? Говорят, Тёмный Лорд всё это время был жив.

Эмили, развернувшись, молча уставилась на него с выражением лица, заключавшим в себе всё равнодушие вопроса: «И?»

— Что, не страшно? К мамочке не побежишь? — парень противно усмехнулся.

Он, видимо, хотел задеть её дочерние чувства, но Эмили стало смешно — она и до этого не ощущала вселенской скорби, будучи выросшей в полноценной семье. А после того, как увидела убийство Поттеров, всего лишь посочувствовала им и ужаснулась действиям Волдеморта. Но слово «мама» как относилось к тёте Петунии, так и продолжало ассоциироваться только с ней.

— Не страшно, — спокойно, пусть и с дрожащими пальцами, отцепляя руку парня от своего плеча, процедила Эмили. — А бежать до Лондона как-то времени нет — потерплю уж до каникул.

— Смелая девка, — хохотнул слизеринец, потрепав её по голове, отчего она гневно отмахнулась и, развернувшись, молча пошла прочь.

Подобных инцидентов было не так уж и мало. Эмили старалась не ходить одна, потому что именно тогда кто-нибудь да пытался донести до неё весь ужас якобы возвращения Волдеморта, и если от слизеринцев ей приходилось отшучиваться, то остальным она просто говорила уверенное: «Слухи врут». Это же она первым делом сказала Драко и остальным первокурсникам Слизерина, когда впервые в этом семестре сидела с ними в библиотеке.

Параллельно с этим Поттер пыталась тайком выяснить, кто из слизеринцев был родственником какому-либо Пожирателю. Для этого ей достаточно было получить фамилии — так она рассчитывала самым лёгким образом узнать хотя бы половину таких учеников. Эмили внимательно слушала, кто как кого называет, и через Дафну попыталась узнать полный список студентов Слизерина. Гринграсс, будучи девочкой скромной, так же не хотела привлекать внимание своим внезапным любопытством, и пользовалась таким же методом «большого уха», только в рамках гостиной и стола в Большом Зале. Список собирался долго и пополнялся на два-три человека в неделю. Поттер была рада, что Дафна не задавала лишних вопросов и не рассказывала об этой просьбе другим однокурсникам — чем меньше народу знало, тем лучше: наверняка дети Пожирателей скрыли бы свои фамилии просто на всякий случай.

После того как Эмили увидела или услышала фамилии, вызвавшие старые воспоминания, она поняла, что опасаться было чего: помимо слизеринцев в этом списке были и рейвенкловцы. Отныне Поттер всегда отслеживала местонахождение подозреваемых людей вокруг себя и держалась с ними нейтрально-дружелюбно, если они случайно сталкивались в проходах. К сожалению, Теодор Нотт тоже оказался сыном Пожирателя. Ни к нему, ни к Малфою Эмили не стала относиться по-другому, чтобы не вызвать подозрений, однако в голове держала заметку об их семьях.

Волна возбуждённых шёпотов схлынула спустя некоторое время, а последние любопытствующие взгляды были замечены в поздних числах января. За это время Эмили успела окончательно остыть после ссоры с Маркусом и перестала избегать его. А тот, казалось, теперь сам не стремился приближаться к ней. Поттер надеялась, что он ещё ничего не узнал, а просто давал ей время подумать над своим поведением. Они ещё не здоровались, но уже ловили взгляды друг друга, оказываясь в одном коридоре.

Начался февраль, учёба пошла в гору, и Эмили с удовольствием отметила, что по уровню колдовства она наконец стала равна среднестатистическому ученику первого курса. Если замученные осенней тренировкой первые заклинания она сдала с первого раза, то остальные приходилось навёрстывать. Как выяснилось, Эмили прекрасно понимала механизмы получения магии, и всё, чего ей не хватало для освоения новых чар, — это верно отточенных движений палочкой. Рука, в отличие от мозга, не привыкла выполнять нужные жесты, поэтому Поттер тренировалась каждый вечер. Из-за этого она в скором времени не смогла писать — запястье заныло, нагруженное внезапной бурной деятельностью. Падма тогда посмеялась над её усердием и утащила в Больничное Крыло. Больше Эмили не упорствовала так сильно и следила за состоянием своей руки, хотя ей жутко хотелось наверстать упущенное.

Эмили думала, что с внезапно открывшимися знаниями и памятью прошлой жизни ей станет учиться либо скучно, либо легко. Но, к её изумлению, учёба только завлекла. Как оказалось, Поттер знала и понимала многие вещи, которым их учили. Вот только, пока она не встретила конкретный материал, она даже не подозревала о том, что знания о нём хранились где-то в её мозгу. «Вот и снова — нет названия, нет и того, что обозначает это название», — заметила Поттер, когда обнаружила такой феномен.

Это создало интересный парадокс: она знала много и при этом не знала ничего, что не осознала повторно. Больше всего радовало её в открывшихся возможностях то, что теперь она усваивала материал быстрее всех. Можно было сравнить это с повторением ранее изученного. Все знания укладывались в голове с необычайной лёгкостью, и Эмили была счастлива от того, что наконец сидела на уроке и сразу понимала, что записывала. Кроме того, вскоре она вошла в список тех учеников, у которых спрашивали помощи и совета. Казалось, о большей востребованности Эмили и мечтать не могла: она обладала теми возможностями, которые с неё просили и которыми она могла и хотела поделиться. Не то что абстрактное геройство в годовалом возрасте.

* * *

Так пролетели ещё несколько дней, полных забот. Рабочее настроение учеников, а в особенности женской половины, постепенно сменялось праздничным, ведь близилось четырнадцатое февраля. Девочки на всех углах шептались, строя планы на валентинки и уже посылая сов в магазины за готовыми сердцами-открытками или за материалами, из которых собирались мастерить записки сами.

Эмили благополучно всё это пропустила мимо себя, занимаясь составлением разных таблиц к Зельеварению, изучением исторических событий и воспоминаниями прошлых лет жизни. Фурор в учёбе притупил её осторожность, и она нечаянно наткнулась на не самые приятные воспоминания маленького Волдеморта. Правда, она вовремя отвлекалась, не позволяя себе сконцентрировать на них внимание, но они периодически всплывали в памяти и с каждым разом конкретизировались всё больше.

Наступила пятница, украшая замок нежными приятными цветами Дня всех влюблённых. Спускаясь в Большой Зал на завтрак, рейвенкловцы обнаружили традиционную коробку для валентинок. Эмили было забавно наблюдать, как мальчики младших курсов с пренебрежением обходили постамент, на котором стояло вместилище будущих признаний в любви, а девочки, напротив, смущённо на него поглядывали.

— Девчонки, вы кому-то будете посылать валентинки? — с жарким любопытством поинтересовалась Сью уже за завтраком. Падма и Эмили дружно покачали головой.

— А ты собираешься, что ли? — прищурилась Поттер.

Она и не думала об этом дне, как о чём-то, стоящем внимания, пока у неё не было, да и не могло быть, не то что парня, а даже возлюбленного. Маркуса она сама себе приказала за такового не считать. «Хм… а вот по-дружески поздравить можно. Заодно и помириться повод будет, — глаза Эмили загорелись от такой удобной возможности возобновить общение. — Надеюсь, он тоже успокоился и убедился, что всё, что он услышал, не подтвердилось. Зря я, что ли, весь месяц об этом людям твердила?»

— Ну-у-у, — загадочно протянули Ли. — Есть на примете один. В конце концов, это ни к чему не обязывает, верно? Просто приятно человеку сделать хочу. Я даже подписываться не буду!

— А кому, кому отправить хочешь? — Падма придвинулась к ней поближе.

Ли долго молчала, покусывая улыбающиеся губы.

— Тони, — сказала она наконец.

— Голдштейну? — в голос произнесли Падма и Эмили, а Сью яростно на них зашикала, покрываясь румянцем.

К счастью, они никогда не садились с мальчишками первого курса, и ни Энтони, ни его друзья не услышали этого.

— И что ты ему напишешь? — поинтересовалась Эмили, а сама тем временем допивала молоко и думала над текстом послания Маркусу.

— Что он очень милый и, когда я сижу на уроке, я всегда смотрю, как солнце играет в его светлых волосах.

— Это так здорово! Почему ты не говорила нам, что он тебе нравится? — спросила Патил и облокотилась на стол, готовая слушать.

— Да не знаю… Я вроде не испытываю ничего такого, просто подумала, почему бы не написать кому-то сегодня что-то приятное? И поняла, что хочу написать только ему, — Сью пожала плечами, а потом встала из-за стола, поправляя лямку сумки на плече: — Давайте поторопимся, скоро колокол прозвенит.

Рейвенкловцы поспешили на учёбу. Единственные два урока прошли так быстро, что Эмили за это время даже не успела придумать, что именно написать Маркусу: извиняться прямым текстом никогда ей не нравилось, а как завуалированно сказать ему, что она не против снова общаться, в голову так скоро не пришло. Но проблема решилась сама собой, когда она, пообедав, оставила Падму помогать Сью с валентинкой, а сама, выйдя из Большого Зала, отправилась в Башню, чтобы переодеть верхнюю одежду, оставшуюся на ней с Травологии.

Она открыла дверь в вестибюль и у коробки в центре увидела Маркуса, одетого в тёплую мантию. Он тут же одёрнул руку, подняв голову на скрип двери. Складывалось впечатление, что он послал кому-то валентинку. Эмили медленно подошла к постаменту, разглядывая узор на полу.

— Она каждый год здесь стоит? — первая начала разговор Поттер и, улыбнувшись, посмотрела на Флинта.

— Когда как, — пожал тот плечами. Говорил он неохотно, но всё же оставался на месте и явно ждал её инициативы.

— М-м-м, — протянула Эмили, растеряв все заготовленные фразы.

Пауза затягивалась, и, хоть Поттер умела молчать с другими людьми, сейчас она остро чувствовала необходимость слов, а те застряли в горле.

— Некому ещё сердечки слать? — Маркус кивнул в сторону постамента с коробкой.

Эмили расслабленно улыбнулась, радуясь, что Флинт тоже был готов поддерживать разговор, и покачала головой.

— А ты девушке своей посылал? Никогда не видела с тобой кого-то, кто был бы похож на девушку, — осторожно произнесла Эмили. Ей казалось, что она лезла не в своё дело, но этот вопрос её всё же интересовал.

— Не, мы ещё не встречаемся, — Маркус посмотрел в сторону.

— Ты ей в валентинке это предложил? А кто она? — Эмили решила просто поддержать тему, если Флинт будет не против.

— Угу. Да так, девчонка одна. Ты её вряд ли знаешь, — уклончиво ответил парень, и Поттер не стала больше допытываться.

Расчет был на то, чтобы показать Флинту, как уважительно она относилась к его личным делам, но Маркус, судя по всему, не уловил подтекста.

— А ты всё ещё не готова обсудить ту ситуацию с Квирреллом? — потерев переносицу, спросил он.

— Маркус, полтора месяца прошло, что тут обсуждать? Уже забылось всё, — Эмили откинула голову, показывая, как она устала от этих вопросов.

— Не верю, — категорично заявил он.

— Да как хочешь, — хмыкнула Поттер. — Я собиралась в башню, вообще-то. Столько всего задали, что за выходные не успеть.

Это было, конечно, неправдой — она хотела избежать нежелательного разговора. «Ну что за тяжёлая девчонка, — мысленно выругался Флинт. — И как вытянуть из неё правду о том, что тогда случилось? Ладно, будем искать другой подход». Эмили направилась к мраморной лестнице и уже собиралась вступить на первую ступень, как Маркус окликнул её:

— Какие уроки в такой день? Мерлин, ребёнок, отдохни хоть раз за месяц, — если что и заставило Эмили обернуться, так это самое необычное обращение к ней. — Идём гулять, а? Видела, гору какую раскатали?

— А ты что, ждать ответа той девушки не будешь? С ней бы этот день провёл, — Поттер остановилась на середине лестницы.

— Записки-то только вечером разнесут, — пожал плечами Флинт и подошёл ближе. — Так что идём, в замке сейчас всё равно нечего делать, только на вездесущие парочки натыкаться. Я обещаю не заводить тему о Квиррелле, — сказал он, надеясь, что хоть это сработает.

Эмили, немного подумав, согласилась выйти на улицу: всё-таки гуляла она давно. Маркус застегнул мантию, а Эмили надела свою, которую всё это время продолжала сжимать в руках. Они вышли и уже буквально несколько секунд спустя были покрыты крупными снежинками. Погода в этот день была мягкой и снежной — самое то для прогулки. Дорога до горы заняла минут пять, во время которых Маркус пытался разговорить Эмили, но получилось так, что весь путь лишь он один, как и всегда, рассказывал о произошедших с ним событиях

— Ну, расскажи мне что-нибудь, — сказал он, едва закончив одну из своих весёлых историй, которых у него, казалось, было бесчисленное множество.

Эмили любила смеяться от его шуток и слушать рассказы о том, что, пожалуй, никогда бы не случилось с ней. А что говорить самой, не имела ни малейшего понятия — о слишком многом нужно было умолчать. Впрочем, она поделилась своими успехами в учёбе, но Маркус хотел услышать совсем не об этом.

— Дошли, — провозгласил Маркус, останавливаясь почти на самом склоне.

Поттер впервые видела гору при дневном свете. «Мерлин, какая же она длинная!» — она проследила взглядом по примятой дорожке снега, ведущей почти к кромке Запретного Леса, минуя избушку лесника.

— Ну, катимся? — голос Флинта прозвучал где-то снизу. Оказалось, он уже где-то отыскал деревянную прямоугольную каталку, на краю которой и сидел. — Садись впереди.

— Да я не хотела кататься, — Эмили попыталась избежать этого умопомрачительного спуска, который предвосхищала хотя бы из-за крутого склона, на котором они обязательно набрали бы ещё большую скорость. Дыхание перехватывало одно только представление о том, как она катилась бы.

— Да брось. Это классное чувство. Я буду тебя держать, не улетишь, — Маркус нетерпеливо махнул ей рукой.

Поттер закусила губу. Ей с детства страшно хотелось хоть раз скатиться с горы, и всё же она боялась той скорости, которая могла развиться, потому что опасалась потерять контроль и покалечиться.

— Правда удержишь? — соблазн был велик, осталось только убедиться в полной безопасности.

— Честно-пречестно. Давай быстрее садись, у меня задница мёрзнет, — поторопил её Флинт, и она уже не могла сопротивляться.

С трепещущим от волнения сердцем она аккуратно подошла к Маркусу. Тот, удерживая Эмили одной рукой, помог ей перелезть через его ногу и усесться впереди.

— Минутку, я нас к этой штуковине приклею, чтоб удобнее было, — Эмили вздрогнула от его голоса, раздавшегося слишком близко сзади. При таком положении она отметила, что голос его на самом деле содержал лёгкую хрипотцу, которую она не слышала ранее.

Поттер нервничала, видя пропасть прямо перед собой, и поправляла полы мантии, пока Маркус возился с заклинанием.

— Готова? — раздалось сзади, и не успела Эмили от неожиданности ответить «нет», как следом Маркус резко оттолкнулся рукой и обхватил её, крепко прижав к себе. — Покатились!

Сердце рухнуло в пятки от внезапного спуска. Поттер закричала от страха, охватившего её, и со всей силы вцепилась в ноги Маркуса, служившими ей опорой. Маркус за её спиной счастливо расхохотался, а затем протянул: «Юху-у!» Они набирали скорость, а Эмили не уставала кричать, хотя чувствовала, что скоро дыхание закончится. Чистый голос взвился до небес и ушёл в самую высокую ноту, на которую она была способна, не превращаясь при этом в визг. Они прокатились всего половину пути, и до той части дорожки, что лежала в равнине, оставалось приличное расстояние. Прокричавшись, Эмили вдохнула прохладный воздух и ещё не перегоревшие эмоции вылила в звонкий смех. Она не разжимала свою хватку до самого конца пути. Несколько секунд они ещё тормозили и остановились за несколько футов до деревьев, хотя Эмили боялась, что они в них всё-таки врежутся.

— Ну что, жива? — Маркус наклонил её вбок, так что она смогла обернуться на него.

Её щеки раскраснелись, а глаза блестели от слёз, выступивших от бурных эмоций. Флинт достал из внутреннего кармана палочку и, шепнув короткое заклинание, отклеил их от каталки. Эмили перекатилась на снег и взялась за его руку, чтобы встать. После этого Флинт уменьшил их средство передвижения в прямоугольную деревяшку, сложил её в карман, и они, держась за руки, прошагали к главной дороге, утопая по пути в снегу.

Эмили ещё дрожала от пережитого: поистине это стоило того, и, может быть, она прокатилась бы ещё, но прежде нужно было прийти в себя. Когда они оказались на твёрдой поверхности, Поттер принялась стряхивать с себя снег, но Флинт покачал головой и достал палочку в очередной раз, чтобы очистить их обоих. Эмили взяла себе на заметку составить список важных бытовых заклинаний, чтобы наконец вести себя как человек, воспитанный волшебниками, ведь многие вещи можно было решить гораздо быстрее и эффективнее, используя магию.

— Как ощущения? — поинтересовался Маркус, начиная подниматься вверх к замку.

— До невозможности круто! — воскликнула Эмили, едва передвигая дрожащими ногами.

— Я молодец, что тебя уговорил?

Эмили рассмеялась, откидывая голову назад, её всё ещё переполняли восторг и лёгкость. Она задержала взгляд на небе: сверху падали крупные белые хлопья, и создавалось впечатление, будто они были крошечными людьми внутри большого шара, который потрясли, чтобы создать эффект снегопада.

— Красиво, правда? — произнёс Маркус, тоже поднимая голову.

— Я в такие моменты всегда чувствую себя слишком ничтожным объектом, — проговорила Эмили, глубоко вдыхая воздух; от испытанного всплеска чувств тот казался необычайно вкусным.

— Представляешь тогда, как должны чувствовать себя обычные люди?

— А? О чём ты? — Эмили от удивления опустила голову и взглянула на Маркуса.

— О том, что если даже маленькая девочка, четырежды встретившая самого опасного человека в мире, чувствует себя мелким объектом, то какими крошечными должны быть остальные?

«Э-э-э, в детстве, на Хэллоуин, на Новый год, а…»

— …четвёртый раз — это когда? — не сразу сообразила Эмили, а поймав красноречивый взгляд Флинта, поняла, что он воспользовался её эмоциональным раскрепощением и таки получил подтверждение тому, что те два нападения были осуществлены Волдемортом.

Эмили мгновенно перестала улыбаться, а к лицу прилила кровь. Стоило бы обидеться, но пока не получалось. Так они стояли несколько секунд молча и смотрели друг на друга. Поттер первая отвела взгляд и отвернулась к лесу. Мягкий тёплый ветер шевелил теперь её волосы, обрамлявшие лицо, а она, подставляя его приятному дуновению, почувствовала, как защипало в глазах. «Теперь и не выкрутиться никак», — сердце заколотилось от поднявшейся паники.

— Ты думала, тебе не поверят, если ты скажешь, будто Тот-Кого-Нельзя-Называть жив? — Маркус приблизился к ней на шаг, моля Мерлина о том, чтобы она, стоящая к нему спиной, не плакала. — Посмотри на меня.

Эмили развернулась и не сдержала улыбку:

— Он не жив, — вкрадчиво произнесла она и двинулась мимо Маркуса к замку. Он последовал за ней и держался рядом.

— Слушай, тебе, наверное, непонятно, почему все так всполошились. Видишь ли, некоторые слизеринцы, негативно настроенные против магглорождённых, приехав после рождественских каникул, заявили, что скоро присутствию нечистокровных здесь придёт конец.

Эмили искоса поглядывала на Флинта, внимательно слушая.

— Когда мы попытались выяснить у них, почему они так думали, они ответили, будто из надёжных источников — и я подозреваю, они имели в виду родителей — им стало известно, что Сама-Знаешь-Кто не умер десять лет назад и недавно была замечена его активность. Поскольку это произошло очень близко к твоему похищению, я сделал вывод, что именно он здесь был причастен. А твоё упёртое избегание этой темы доказывает мне мою правоту.

Маркус остановился и развернул Эмили к себе. Он держал её за плечи и, наклонившись, смотрел прямо в глаза.

— Итак, я снова спрошу: когда Квиррелл похитил тебя, ты видела Того-Кого-Нельзя-Называть?

— Нет, — твёрдо ответила Эмили и закусила губу, отводя взгляд от Флинта.

«Если я признаюсь, начнётся настоящая паника. Либо меня сочтут сумасшедшей, вряд ли всем хочется, чтобы существование Волдеморта оказалось правдой».

— Эмили, — Маркус почти не терял терпения, но оно начинало иссякать. — Я поверю тебе. Мне всего лишь нужна правда — от неё зависит очень многое, в том числе и то, какие меры нужно осуществить, чтобы защититься от него.

«А ведь он прав. Волдеморт рано или поздно может вернуться, пусть и не в ближайшие годы, но точно, пока мы ещё будем живы. И я не хотела бы, чтобы вновь началось истребление магглорождённых, — Эмили много думала о политике Волдеморта, которую увидела в своих воспоминаниях. Порой она ловила себя на мысли, что ей всё меньше хотелось воссоединяться с той частью души. — Сказать ему или нет? Если он так легко догадался, что я знаю о Волдеморте, он может догадаться и о том, почему тот вообще выжил после Авады».

Эмили также подумала о том, что, пожалуй, сейчас она совершала ужасное преступление, умалчивая о продолжавшем существовать Волдеморте. Чем раньше они примут меры, тем меньше вреда он нанесёт, когда обретёт тело. И всё-таки… кто ей поверит? Она и сама ещё не вспомнила, что за колдовство она совершила в прошлом, чтобы выжить от Смертельного заклятия, хотя это было немыслимо. Всё, что она пока подозревала, — это что разрыв души и попадание её в это тело стало побочным эффектом именно после той магии.

— Он был в затылке Квиррелла и давал ему указания, — очень тихо проговорила Эмили наконец, надеясь, что Флинт не услышит.

Но Маркус прислушивался к её ответу очень внимательно:

— Значит, все эти годы Сама-Знаешь-Кто оставался в живых и набирал силы? — Эмили видела, как побелели его губы, а зрачки на мгновение сузились.

Она медленно и отчётливо кивнула. Маркус отпустил её плечи и одной рукой прикрыл глаза, крепко выругавшись.

— Лия, Мерлина ради, как ты пережила три встречи с ним?

— Повезло. Просто же повезло, — прошептала Эмили. Реакция Флинта её испугала: обычно он был достаточно сдержанным. — Да и он очень слаб. У него нет тела, он выглядит как дух.

— Эмили, — Маркус чуть пришёл в себя и теперь сжимал ладони вокруг носовых складок. Сделав паузу, он упёр руки в бока и продолжил: — Наверное, и мне теперь стоит посвятить тебя в некоторые вещи, которые я до этого держал в секрете.

Поттер молча подняла на него взгляд и кивнула в сторону замка — идти им оставалось ещё несколько футов.

— Во-первых, тебе стоит понять, что не каждый слизеринец — враг. Запомни, ты всегда — абсолютно всегда — можешь обратиться за помощью ко мне и к моим друзьям, я вас обязательно познакомлю. На Рейвенкло же тебя согласился оберегать Роб.

Эмили фыркнула в сторону.

— А во-вторых, я лично покажу тебе людей, от которых следует держаться подальше. Первым в этом списке будет Драко Малфой.

— Он-то мне что может сделать?

— Не он, а его отец. Он может подобраться к тебе через своего сына. Говорят, он был преданным сторонником Сама-Знаешь-Кого, но избежал Азкабана, якобы отрекшись от своего повелителя. Это конечно же неправда — слышала бы ты мелкого Малфоя.

— Да я слышала. Он убеждён, что только чистокровные должны обучаться магии.

— А это и были идеи Тёмного Лорда. Лия, — Маркус вновь остановился, развернувшись к ней. — Ни один нормальный представитель Слизерина не хочет, чтобы повторялась Первая магическая война. Нам до сих пор ввиняют то, за что лично мы не в ответе. Шестые и седьмые курсы прекрасно помнят то время. Я помню то время.

Эмили посмотрела на Маркуса и увидела в его взгляде страх, испугавший её саму: Флинт действительно боялся возвращения Волдеморта.

— Все те Пожиратели, которые остались на свободе, сейчас будут соревноваться в том, чтобы первыми до тебя добраться и передать Сама-Знаешь-Кому, когда тот вернётся окончательно. Историю о твоём похищении скрыли, чтобы не подрывать спокойную жизнь всей Магической Британии. А теперь представь, какая началась бы паника, если бы он действительно тебя убил?

Эмили молчала, боясь, что неосторожное слово выдаст её знания, которыми она не должна была обладать. Одно она поняла точно: Флинт — тот, кому стоило доверять, но которому не стоило рассказывать о том, что часть Тёмного Лорда жила в ней самой и что теперь сам Волдеморт имеет на неё совсем другие планы.

Снег падал им на плечи. Они смотрели друг на друга в долгом молчании, каждый думая о своём. Маркус поражался, как эта чувствительная девочка, испытав такое потрясение, до сих пор не сошла с ума и держалась, словно и не было тех событий. Впрочем, он решил, что она не понимала весь ужас того факта, что Волдеморт всё ещё был жив и мог однажды вернуть всю свою мощь. А Эмили смотрела на Флинта и думала о том, что если и есть в этой жизни человек, которого она могла честно и искренне назвать другом, то он стоял сейчас напротив и неловко поглаживал её плечи, будто успокаивая.

Она сама не заметила, как двинулась навстречу Маркусу и заключила его в объятия. Флинт, не сомневаясь и доли секунды, прижал её к себе, и она коснулась щекой его холодной шерстяной мантии. Это были первые настолько продолжительные и тёплые объятия за всю её жизнь. Тётя Петуния никогда не обнимала её слишком долго или слишком крепко, она никогда не обнималась с подругами, которых у неё толком и не было. А ещё почему-то вспомнилось, что Волдеморта тоже никогда не обнимали так сильно и так душевно.

Ком подступил к горлу. Маркус монотонно поглаживал Поттер по спине, думая, что она тихо плачет, а Эмили просто проживала этот момент раз за разом, купаясь в тепле его рук. Рук не столько приятного парня и известного всем старшекурсника-спортсмена, а рук человека, знавшего часть той страшной тайны, с которой она жила последние несколько месяцев, а значит, прикоснувшегося к её душе. У Эмили будто внезапно появился старший брат. Пусть он не знал ещё много чего, но теперь она была не одинока, и ей было с кем делить тяжёлое бремя знания.