Крупицы истины (джен)

— Джерри, — Сильвия Райс сидела на кухне, покручивая в пальцах бокал с легким вином. Гость уснул, и она решила поговорить с мужем, — а что ты будешь делать после того, как Гарри заберут от его опекунов? И до освобождения его крестного? Ты же понимаешь, что даже если Сириус Блэк выйдет на свободу — неизвестно, в каком состоянии он будет.

— Не представляю пока, — адвокат сосредоточено что-то чертил на бумажке. — Но и оставить дело на самотек я не могу. Совесть не позволяет. Знаешь, я пошатался сегодня по Литтл Уингингу, пообщался с местными, со школьными учителями и даже с полицией. И никто, слышишь? Никто и никогда не замечал жестокого обращения с Гарри. Как? Как вообще такое можно было сотворить с ребенком?

— А может быть, этот Дамблдор прав? И в этот раз ты действительно влез туда, куда не следовало? — осторожно поинтересовалась жена.

— И что ты предлагаешь? — адвокат возмущенно вскинул голову. — Бросить его на произвол... даже не судьбы, а вообще неизвестно чего?

— Я просто боюсь.

— В случае чего, гоблины прикроют, — пожал плечами Джереми. — Несмотря на то, что я человек, для них я уже как бы «свой». А своих они не бросают.

— Дай-то Мерлин, — вздохнула Сильвия.

* * *

Время до слушания пролетело незаметно. Оставшиеся дни я почти не общался с семьей Райсов. Лежал в кровати, вставая только в туалет и перекусить (когда звали). Остальное время я, в какой-то апатии, перелистывал книги, не видя текста, или просто пялился в стенку бездумным взглядом. В голове настойчиво билась мысль — «а не зря ли я все это затеял?». Ну не любили меня родственники, это же не конец света. Многим еще хуже живется. А теперь?

Ни кола, ни двора. Вот уж действительно, прав был Снейп... Гриффиндор — это диагноз. Ринуться в бой, не просчитав последствия. Сколько пройдет до освобождения крестного? Нужен ли я ему окажусь? Да, да... Гитхарт что-то говорил о магии, но непричинение вреда еще не означает любовь и поддержку. Да, а что вы хотите? Мне тоже хочется почувствовать хоть немного общечеловеческого тепла и заботы. И вообще. До школы два месяца. Где, во имя Мерлина, я жить буду? Не у Райсов же, в самом деле. А жить одному в каком-нибудь из унаследованных домов — кто ж мне позволит то? Впрочем, поезд уже ушел.

— Гарри, вставай. Через час выходим в Министерство, — донесся до меня голос Джереми.

Выбравшись из постели, я быстро оделся и накинул на себя новую мантию (да, чета Райс позаботилась и о том, в чем мне выходить на люди). Выйдя в гостиную, приветливо кивнул своему адвокату, после чего мы, наскоро перекусив и последний раз обговорив детали предварительного слушания, отправились в Министерство Магии. Вы когда-нибудь аппарировали? Отвратительные ощущения. Хоть и быстро, этого не отнять.

В холле Министерства, более или менее отойдя от аппарации, я застыл, разинув рот. Огромный зал, гротескная статуя посередине, по-моему, из чистого золота, куча народу, снующего туда-сюда.

Пройдя процедуру регистрации палочек (на кой черт это надо, я так и не понял), Джереми провел меня к лифту, на котором мы... спустились? Поднялись? Короче, добрались до отдела Опеки и Попечительства. И, конечно, кто бы сомневался, там нас уже поджидал Альбус Дамблдор

— Мальчик мой, мистер Райс, — радушно поздоровался с нами директор. У меня аж скулы свело. Не нравится мне все это.

— Мистер Дамблдор, — холодно кивнул адвокат, я лишь неразборчиво буркнул что-то приветственное, чуть отступив за спину Джереми.

— Мистер Райс, я бы хотел переговорить с Гарри до начала слушаний, — улыбаясь, сказал Дамблдор. — Быть может, мы сумеем решить наши разногласия мирным путем?

— Вынужден вам отказать, — отрицательно мотнул головой мой адвокат, я же помалкивал. Беседовать с директором сейчас мне было... боязно. — Тем более, до начала заседания осталось меньше пяти минут.

— Поверьте мне, я действую исключительно в интересах юного мистера Поттера, и ни в коем случае не хочу ему навредить.

— Мистер Дамблдор, вы и так уже достаточно навредили моему клиенту. Как в моральном, так и в физическом, хоть и косвенно, плане. Потому я не вижу никаких причин для того, чтобы позволить вам общаться с мистером Поттером вне зала заседания.

— Мистер Райс, — директор покачал головой, — давайте будем разумными взрослыми людьми. Вы же понимаете, что я с легкостью могу обвинить вас в похищении моего подопечного? И что вы тогда будете делать?

— Оперировать фактами и законами, — холодно улыбнулся адвокат, — а не домыслами и передергиванием, как вы. А сейчас, прошу нас извинить. Заседание вот-вот начнется.

Взяв меня за руку и старательно обогнув застывшего директора, Джереми провел меня в зал, где будет рассматриваться мое дело. Комнатка была не слишком большой, ближе к дальней от входа стене находился стол, за которым сидела пожилая женщина, одетая в серую строгую мантию, чуть ближе — стол поменьше, за которым сидела еще одна женщина, но гораздо моложе, ее столик был завален пустыми свитками. В центре — трибуна, по бокам от трибуны — еще пара столов, позади которых было расставлено около десятка стульев.

Джереми провел меня за правый от трибуны стол, усадил, уселся сам и принялся доставать из дипломата какие-то свитки и обычные, маггловские, листы бумаги. Дамблдор тем временем, занял место за левым столом.

— Ты, главное, ничего не бойся, правдиво отвечай на вопросы, а остальное оставь мне, — шепнул мне Джереми.

— Хорошо, — я сглотнул.

— Все на месте? — спросила сидящая за центральным столом леди, дождавшись утвердительных кивков, продолжила. — Тогда начнем. Меня зовут судья Тревис, мисс Джексон — секретарь суда. Истец — Гарри Джеймс Поттер, мистер Джереми Девон Райс, адвокат истца. Ответчик, Альбус Персиваль Дамблдор. Мистер Райс, изложите суду суть иска.

— Сию минуту, Ваша Честь! — Джереми вышел к трибуне и разложил перед собой несколько листов. — И так, после посещения банка Гринготтс и общения со своим поверенным, мистер Поттер обратился ко мне с просьбой о защите его прав и последней воли его родителей. Дело в том, что в банковской книге Рода у мистера Поттера указан конкретный опекун — Сириус Орион, наследный лорд Блэк, согласно завещанию их родителей. По вполне определенным причинам, лорд Блэк не может выполнять свои обязательства, и временным опекуном указан присутствующий здесь мистер Дамблдор. Поскольку мистер Дамблдор злостно нарушал обязанности опекуна мистера Поттера, поместив его к магглам (в данный момент они находятся под арестом за жестокое обращение с ребенком и ожидают суда), мы требуем лишить мистера Дамблдора прав временного опекунства, а так же ожидаем полного отчета по тем сумам, которые были сняты мистером Дамблдором со счета мистера Поттера якобы на его нужды.

Я украдкой глянул на директора. При упоминании денег его аж перекосило. Ну что ж, посмотрим, что будет дальше.

— Мистер Дамблдор, вам есть что сказать?

— Конечно, — старый маг прошествовал к трибуне. — Во-первых, я хочу отметить, что три дня назад, мистер Райс незаконно забрал моего подопечного из клиники, куда мальчик был помещен после несчастного случая, что называется похищением. Не знаю, что он там мог наговорить мальчику, но хочу отметить, что мистер Поттер проживал не просто у магглов, а у сестры своей матери, и сделано было это исключительно ради его же безопасности. И, во-вторых, я уверен, что обвинения чете Дурсль — всего лишь досадное недоразумение, раздутое мистером Райсом.

— Мистер Райс, это правда? — судья Тревис перевела взгляд на моего адвоката.

— Ни в коей мере, — отрезал тот. — И, я готов представить необходимые доказательства.

И началось. Я выпал из реальности где-то на сороковой минуте жарких споров и обсуждений, в дальнейшем прислушиваясь лишь краем уха, про себя молясь всем известным мне богам, чтобы меня не отдали обратно Дамблдору. Джереми продемонстрировал мою медкарту из больницы, снимки, выводы врачей, в общем, все, что смог собрать по делу Дурслей, туда же были приложены копии завещания моих родителей и выписка со счета о снятии денег, заверенные гоблинами. Дамблдор же вещал про защитную магию, досадную ошибку, случайность и прочее, настаивая вернуть меня под крылышко «любящих родственников», начисто, по-моему, игнорируя факты и доказательства его злоупотребления властью. Периодически судья обращалась с вопросам и ко мне. Я честно рассказал, в каких условиях жил у Дурслей, рассказал о посещении гоблинов и контракте с Райсом. Ну и, конечно, о том, что произошло, когда меня избил дядя.

Директор настаивал, что я заблуждаюсь и это Райс чем-то воздействовал на меня, чтобы подговорить и выбить больше денег. На что Джереми любезно предложил директору принести сыворотку правды, потому что он (Джереми) вполне готов принять ее и, в рамках дела, ответить на все интересующие суд вопросы. Когда меня спросили про «похищение», я просто сказал, что сам попросил мистера Райса приютить меня до слушания, поскольку идти мне было некуда, а оставаться в маггловской больнице я не хотел. Почему маггловской? Да потому что жил у магглов, и уголовное дело было заведено на Дурслей магглами. Справки из Святого Мунго маггловский суд вряд ли устроят.

В конечном итоге, судья все же вняла доводам Джереми и назначила дату следующего заседания через месяц, но уже по делу о моей опеке. Дамблдор же лишился всех прав на меня, был оштрафован на те самые двадцать тысяч галеонов в мою пользу и ему запретили подавать другое прошение на предстоящих слушаниях. Я, было, вздохнул с облегчением, но, как оказалось, рано радовался.

— Ну, а до следующего процесса мистер Поттер будет помещен под опеку Министерства Магии и отправится в приют при Святом Мунго, — заключила судья, стукнув молоточком.

Вот я влип.