Товарищ Грейнджер (джен)

— Добрый вечер. Меня зовут Минерва МакГоннагалл. Могу ли я видеть мисс Гермиону Грейнджер?

— Да, пожалуйста, проходите. Миона, это к тебе.

Катя с любопытством уставилась на женщину, переступавшую порог.

Парадоксально, но самым странным в положении бывшей летчицы было то, что, несмотря на множество удивительных вещей, которые она видела, почти все они казались обыденными.

Эта же женщина на первый взгляд не представляла собой ничего особенного, но вот обыденной не казалась ни на секунду. Катя почти впервые видела здесь что-то по-настоящему новое. Наряд этой дамы можно было бы назвать смешным, но дело в том, что он ей шел. Он был строг, выдержан и, в общем-то, просто красив. Нет, назвать его смешным, конечно, можно, только это не было бы правдой.

— Здравствуйте. Но я вас не знаю.

— О, я бы очень удивилась, если бы вы меня знали, мисс Грейнджер. Между прочим, поздравляю вас с днем рождения. Я представляю частную школу Хогвартс. Можете называть меня профессор МакГоннагалл. Я, конечно, могу рассказать вам все подробно, но лучше сделаем так. Прежде всего, у меня для вас письмо. Будьте добры ознакомиться с его содержанием, это избавит вас от лишних вопросов. После этого я охотно отвечу на оставшиеся, — и она протянула конверт из желтоватого пергамента именем Гермионы, выписанным изумрудными чернилами.

— Э-э-э... Может быть, чаю... профессор? — предложила мать, с удивлением разглядывая МакГоннагалл.

— С удовольствием... Ну что же вы, мисс Грейнджер, это письмо вас не укусит, — МакГоннагалл зачем-то сделала легкое ударение на слове "это".

Катя приняла письмо и аккуратно вскрыла его. Внутри был еще лист пергамента с текстом следующего содержания:

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА ХОГВАРТС

Директор: Альбус Дамблдор

(Орден Мерлина первой степени, Великий Волш., Глав. Чародей, Верховный Бонза Международной Конфед. Волшебников)

Дорогая мисс Грейнджер!

Мы рады сообщить, что Вы зачислены в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс. Рекомендуем ознакомиться с приложенным списком книг и принадлежностей, используемых первокурсниками в этом году.

К глубокому сожалению, ваше обучение начнется не ранее 1 сентября 1991-го года.

С уважением,

Минерва МакГоннагалл,

Заместитель директора

Мысли Кати лихорадочно запрыгали. Все это было несколько неожиданно. Разумеется, Катя и не думала прекращать своих занятий, так что тому, что подобное письмо пришло именно ей, удивляться не стоило, но она никогда не считала свои способности чем-то сказочным или сверхъестественным. И с чародейством или волшебством никак их не связывала.

— Что это значит? Это что, всерьез?

МакГоннагалл отвлеклась от чашки:

— Я часто это слышу, мисс Грейнджер. Но можете быть уверены, что это не шутка.

— А что там, доченька?

Катя молча протянула письмо. Мать потеряла дар речи, с внезапным подозрением уставившись на МакГоннагалл. Та безмятежно пила чай.

Письмо перешло к отцу. А вот он, судя по его виду, готов был не ограничиваться только взглядами. Катя решила спасти положение:

— Это очень интересно. Но мы-то как можем быть уверены, что волшебство действительно существует?

— Магия, мисс Грейнджер. Волшебство — это устаревший термин и используется либо в историческом контексте, либо в именах и названиях. Или как прилагательное. Что же касается ее существования... — вдруг МакГоннагалл превратилась в кошку.

В Кате одновременно вспыхнули два противоположных чувства: детский восторг и подозрительность. А ну как начнет по дому шнырять? Или делала это раньше? К ее разочарованию и облегчению, МакГоннагалл почти тут же превратилась обратно. Потом она направила выскользнувшую из рукава палочку — такую же палочку, как и у тех странных людей! — на пустующее кресло, спросила "Разрешите?" и после бездумного кивка отца, превратила кресло в жирного борова. Боров с ревом забегал по комнате, но профессор, легко его обездвижила и превратила обратно в кресло. И, посмотрев на Катю, раскрывшую рот, впервые широко улыбнулась.

Правда, мысли девочки ее бы озадачили.

"Все-таки устройство! — с восхищением подумала Катя. — Не может быть, чтобы человек даже подсознательно был способен представить себе расположение элементарных частиц в кресле и преобразовать их в частицы живого существа. Что-то просто обязано интерпретировать команды!"

— Это называется трансфигурация, — любезно просветила профессор. — Я веду в Хогвартсе именно этот предмет. Между прочим, Хогвартс — лучшая магическая школа в мире!

— А что еще может... магия?

— Все что угодно, мисс Грейнджер. Маги и ведьмы всегда обходятся ею, нам не нужно создавать сложных машин, чтобы что-то сделать. Можно просто сделать.

— И я так смогу?!

— Да, только придется много учиться.

Катя задумчиво посмотрела на родителей. Те только вздохнули.

— Неужели наша дочь и правда сможет все это? — подала голос мать, после нескольких секунд молчания.

— О да! Скажите, вы разве не замечали каких-нибудь необычных по-вашему вещей, которые происходили бы в ее присутствии?

— Ну... Бывало. Кажется... (Катя удивленно вскинулась. Она-то думала, что ее опыты незаметны. А родители-то, родители — молчали как рыбы!) Но почему тогда вы пришли только сейчас?

— Вашей дочери исполнилось одиннадцать лет. В этом возрасте обычно поступают в Хогвартс. Некоторые поступают позже, но раньше — никто. Поэтому магглорожденным детям — то есть детям обычных родителей — не сообщают о существовании магического мира до их одиннадцатилетия.

— А позже? — спросила Катя.

— Обычно так и бывает. Но дело в том, что к одиннадцати годам магическое ядро скачком усиливается. И если стихийные всплески магии и раньше были слишком мощны, а до Хогвартса еще остается более полугода, то такого ребенка полагается вводить в магический мир заблаговременно. Стоит пустить все на самотек — и тайна нашего существования окажется под угрозой. Вот вы, мисс Грейнджер, не далее как год назад освободили достаточно энергии в одном стихийном всплеске, чтобы по тревоге вместо обливиаторов едва не явились авроры. Сами вы не можете помнить об этом, но поверьте, причина более чем достаточная для моего преждевременного визита.

— Вот как... — протянула Катя.

"Кто такие авроры? Гм, нет сведений. То же с обливиаторами. Но она сказала, что чуть не явились авроры, значит, то были обливиаторы. На кого они походили? На чудиков. Странно, что я якобы не могу помнить... Но ведь помню? Неужели эти обливиаторы занимаются тем, что стирают память? Но тогда получается, что на меня не подействовало. Или мне просто повезло? Такое тоже может быть".

— Есть ли у вас еще вопросы? — не обращая внимания на задумавшуюся девочку, обратилась профессор к взрослым.

— Да. Каким образом мою дочь введут в этот... магический мир? И что, если она не захочет поступать в эту школу?

— О, это просто. Вы и сами можете поучаствовать. Суббота вас устраивает? Скажем, в одиннадцать?

— Смотря что надо делать, — робко ответила мать.

— Вам надо будет приехать в "Дырявый Котел" — это такой бар, он же вход на Косую Аллею.

— Косую Аллею?

— Главная улица магического Лондона, миссис Грейнджер. Вот маггловский адрес "Котла", — она протянула родителям Гермионы картонный прямоугольник. — Сами вы его не заметите, но Гермиона сможет. А впрочем, я буду ожидать вас у входа. Имейте в виду, даже если ваша дочь откажется поступать в Хогвартс, ей придется ознакомиться с рядом правил и условий. И еще я рекомендую приобрести некоторые книги.

У Кати загорелись глаза. Родители закатили свои.

Обе личности Гермионы Грейнджер, прошлую и настоящую, объединяло стремление к книгам. Разве что Катя не была готова поглощать любой текст, а искала то, что ей интересно. И то, что могло пригодиться. Так, последние дни она серьезно прорабатывала "Капитал" и некоторые другие сочинения, пытаясь разобраться, как можно устраивать работу партийной ячейки в Англии и какие именно ставить цели. Крестьян тут практически не было, а рабочими являлось далеко не большинство людей. И значительная часть занималась сферой обслуживания. Но вот безработные — были. И бездомные тоже. Зато имелись пособия. Неправильный какой-то капитализм.

Бедная профессор и не подозревала, что причиной огонька в глазах девочки было вовсе не продемонстрированное ею волшебство, как бы сама МакГоннагалл его ни назвала, не жажда научиться тому же. Нет, ей страстно хотелось узнать про структуру такого засекреченного сообщества. "Может, если у них такие возможности, у них уже коммунизм есть?" — думала она.

— Что же... Благодарим вас, профессор МакГоннагалл. Я вас провожу?

— Не за что. Но если вы не против, я могу аппарировать прямо отсюда. То есть мгновенно переместиться.

— Пожалуйста... До свидания.

— До свидания, мистер и миссис Грейнджер. И мисс Грейнджер, конечно.

С треском пистолетного выстрела профессор МакГоннагалл исчезла по своим волшебным делам, оставив двух ошарашенных взрослых и одну задумчивую девочку.

* * *

Впервые с момента своего появления в этом времени Катя не могла ни на чем сосредоточиться.

Как ни посмотри, но появление у нее добавочных знаний в корне убило впечатление новизны буквально от чего угодно. Любой предмет, который прежде видела Гермиона, казался Кате привычным, даже если обе они понятия не имели, что он из себя представляет. Правда, Катя была несколько любознательнее, книги являлись для нее вовсе не единственным источником информации, и случались парадоксальные ситуации, когда она проходила мимо "привычного" непонятного устройства, а потом долго думала, что же привлекло ее взгляд. Что касается того, о чем Гермиона представление имела... Тут получалось удивиться, только если дать себе труд сравнить окружающую реальность с тридцатыми годами.

Однако теперь все было не так. Нашлось нечто, о чем они обе не имели представления. Единственно, Катины способности впервые сильно удивили ее, но она списала их на инопланетных товарищей. В конце концов, у Беляева в "Ариэле" мальчик мог летать. И это объяснялось строго в рамках науки. Книга ей понравилась, жаль только, что война тогда шла... А у тех же Стругацких были прогрессоры. Так или иначе, но долго удивляться тому, что Катя умеет, не пришлось, интереснее было осваивать способности.

Вот только сейчас оказалось, что она такая не одна. И появилась настоящая новизна.

А ведь если "магия" действительно позволяет многое, то всегда можно вмешаться, прекратить и обратить вспять то безумство, которое сейчас идет в СССР. Кате уже казалось, что в Москве не просто завелись предатели, еще и остальные попросту не контролируют ситуацию. Но если маги так бояться проявить себя, то она, Катя, не из таких!..

Вообще, смотреть телевизор, слушать радио, читать газеты и книги не всегда было спокойным занятием. Вот, например, здесь, в Англии, публиковался некто Виктор Суворов. Если говорить коротко, его сочинения о войне ей не понравились. Настолько, что она решила как-нибудь навестить этого автора. Открытие ею того факта, что существуют знания, помогающие управлять способностями, подобными тем, что есть у нее, не очень-то подстегнуло ее природное миролюбие. Скорее, она думала о том, для чего конкретно можно использовать их. И на ком.

Наконец, наступила суббота, которую Катя ждала с нетерпением. У нее не было достоверных данных, поэтому относительно магического сообщества она могла только фантазировать, но никак не строить какие-то реальные планы. Так что приближающаяся встреча с неведомым заставила ее понервничать от предвкушения.

"Дырявый котел" не произвел на нее впечатления. По сути, он охладил Катины восторги, потому как выглядел чрезвычайно убого. Трудно сказать, чего добивались маги, обустроив его как самую дешевую забегаловку, но одно можно было сказать точно: если магия позволяет сделать все что угодно, то маги очень ленивы, раз не пытаются как-нибудь нарядить по сути парадный вход в свой мир. Бар так и так выделялся бы. Не будь поля, рассеивающего внимания немагов, то на него обязательно обращали бы внимание. Ну а поскольку разницы нет, то лучше бы он был красив.

— Здравствуйте, профессор! — поздоровался с МакГоннагалл мужчина за стойкой. — Новая студентка? Что-то поздно уже.

— Здравствуйте, Том. Нет, еще не студентка. И я была бы признательна, если бы вы проявляли поменьше неуместного любопытства, — строго сказала она.

— Простите, профессор.

МакГоннагалл прошествовала мимо Тома. За ней послушно шли Джейн, Ричард и их дочь Гермиона, то есть Катя. Профессор достала палочку и постучала ее кончиком по кирпичу. Кирпичи раздвинулись, приняв форму арки, и открыли мостовую с гуляющими по той магами и ведьмами.

Косая Аллея оказалась оживленным местом. И чрезвычайно ярким. Пестрые наряды, летающие сундуки, животные всевомзожных раскрасок и форм — чего тут только не было!

— Летом здесь многолюднее, — заметила МакГоннагалл. — А еще ближе к праздникам. Думаю, прежде всего стоит посетить банк, обменять маггловские деньги на галеоны. Имейте в виду, что "Гринготтс" принадлежит гоблинам. Это такие магические существа. Попрошу вас не выражать удивление слишком нарочито, вы бы не хотели, чтобы гоблины на вас обиделись, поверьте.

Совет был своевременным. Катя хорошо себя контролировала, но без подсказки могла бы слишком долго рассматривать странных человечков небольшого роста, стоявших у входа в банк.

А вот внутри, несмотря на роскошный интерьер и стрельчатые потолки, ничего из ряда вон выходящего не было. Кроме гоблинов, конечно. Таких деловитых существ Катя даже представить раьнше не могла. А с какой жадностью они смотрели на ценности, которые сами и обменивали! Даже на бумажные фунты, даже на жалкие пенни.

Деньги поменяли просто и обыденно. Странно, что курс золотой монеты составляет всего пятьдесят фунтов, но, наверное, как раз золота-то в ней немного. Конечно, Катю больше разочаровало, что деньги вообще тут есть, одно это было признаком отсутствия тут коммунизма. Хотя, честно говоря, вся аллея производила впечатление даже не буржуазного, а феодального общества. Слишком... средневеково тут было.

— Куда дальше, профессор? Наверное, надо купить палочку? — как можно оживленнее сказала Катя. Вообще-то ей хотелось дорваться до книг по истории магического мира, особенно за период семнадцатого — сорок пятого годов. Но она рассудила, что ребенок хотел бы сперва получить именно палочку.

— М-м-м... Видите ли, мисс Грейнджер. Колдовать вне школы несовершеннолетним нельзя.

— Но как же тогда стихийная магия, вы, кажется, так ее называли? — подняла брови Катя.

— Это другое, если уж всплеск стихийной магии происходит, на то есть причины. Но колдовать сознательно возможно и без уважительных причин. Обычно так и бывает.

— Не понимаю. Вы же говорили, что имеет смысл вводить в этот мир таких, как я, как можно скорее. Но зачем, как это уменьшит мощность этих всплесков?

— На это я могу ответить, мисс Грейнджер. Если вы будете отрабатывать заклинания и правильные движения с обычной палочкой, которую можно и самостоятельно изготовить, то вольно или невольно будете фокусировать свою магию сквозь нее. Результата не будет, если только не использовать волшебные породы дерева или не провести через палочку чудовищно много энергии, что вам не грозит, но зато вы приручите свою магию. Неконтролируемых всплесков будет меньше, и они будут слабее.

— Тогда можно в книжный магазин, профессор? — просяще посмотрела на МакГоннагалл Катя. Притворства в этом было не много, ей и правда хотелось туда.

— Конечно, мисс Грейнджер, — улыбнулась та.

В книжном магазине Кате понравилось, но вот с книгами пришлось повозиться. Книги по заклинаниям, по истории магии и по ее теории, по зельеварению и гербологии, по трансфигурации приобрели сразу. Приобретать что-либо по защите от Темных Искусств профессор отсоветовала, поскольку по ее словам в новом учебном году будет и новый преподаватель, а он наверняка включит в список необходимой литературы совсем другую книгу. В некотором роде традиция.

Катя удивилась, каким образом это может быть традицией и почему профессор так уверена, что преподаватель ЗОТИ сменится. Убедившись, что родители Кати-Гермионы не подслушивают их, та шепотом рассказала, что сменяются преподаватели каждый год, и должность даже считается проклятой. Катю это только позабавило. Она не имела пока понятия о проклятиях, но здравый-то смысл у нее был, как и представления из сказок и фэнтези. Положим, проклятия реальны. Каким образом можно совершить такую конкретную манипуляцию с чем-то абстрактным? Нет, должность как таковая не может быть проклята, это ведь не объект. А вот имущество преподавателей, их кафедра, наконец, — может. Или проклятия вовсе нет, а смена преподавателей объясняется естественными причинами. Хотя возможно, что на каждого нового профессора с каждым новым сроком его как раз накладывают. Или от человека избавляются иным способом, просто чтобы поддерживать миф. Единственная нестыковка — зачем хоть что-то из этого кому-нибудь может понадобиться. Включая проклятие должности как таковой. Скорее всего, просто байка.

Еще Катя очень хотела какую-нибудь книжку по собственно Темным Искусствам, но благоразумно держала язык за зубами. "Темным" что-то просто так для красного словца не обзовут, так что интерес к такому могут жестко пресекать. И не важно, глупо или не глупо такое разграничение звучит. Конечно, того, что показала профессор у нее дома, достаточно, чтобы кого-нибудь убить. Превратить человека манекен, к примеру, а манекен разобрать. Но судя по всему, это не считается чем-то Темным просто потому, что не считается.

Зато дополнительные книги по защите от Темных Искусств ей удалось набрать. В частности, "33 самых страшных заклинания в истории". Конечно, там не описывалось иполнение самих "заклинаний", но на первое время достаточно и упоминания, и слов. Все равно уровень мастерства Кати очень низок, было бы самонадеянно лезть в дебри, не изучив основ. Да и палочки нет. Или можно обойтись без нее?

Еще она взяла пару книг по истории тридцатых-сороковых годов. Хотела еще, но на этом взбунтовались родители. Ну, в общем-то, правильно. Уже куча денег ушла... Тут Катя впервые подумала, что у нее, в общем-то, нет никаких домашних обязанностей. И как она могла воспринимать это самим собой разумеющимся все это время?! Нет, надо исправляться.

Домой они направились, так и не заглянув ни в аптеку, ни к некой мадам Малкин. Профессор сказала, что школьные принадлежности лучше приобретать летом. А мантии — так и вовсе как можно позже, потому что Катя успеет из них вырасти.