Заложник пророчества (гет)

Полчаса в компании домового эльфа, и я знаю практически всю подноготную Ордена феникса. Я мало что понимал в структуре секретных организаций, но, судя по фильмам и книгам, которые мне попадались, обычно, чтобы выудить нужную информацию, надо проявить незаурядную смекалку. Или же действовать грубо: например, пытать оппонента. А в реальности оказалось достаточно продемонстрировать силу, чтобы Кикимер (так зовут моего информатора) с радостью начал делиться со мной секретными сведениями. И пусть его монолог периодически прерывался фразами «Тёмный маг в гостях у Блеков», «Кикимер рад служить тёмному магу», а заодно он каждые пять минут умолял меня уделить внимание портрету леди Вальбурги Блэк, это не помешало мне представить картину целиком. Оказывается, как только этот эльф узнал, за кем будет присматривать, испытал что-то вроде экстаза. Слушать домовика, который заделался чуть ли не твоим фанатом — то ещё удовольствие, но я ведь не привередлив, поэтому попытаюсь. В той череде неудач, которые буквально преследуют меня по пятам, старый фанатик — это, пожалуй, лучшее, на что я могу рассчитывать. Да что там говорить, если сама жизнь учит меня довольствоваться малым.

Если рассортировать полученные сведения, то следует начать с моего крёстного. Как оказалось, на казнь Сириус не пришёл потому, что связанным и оглушённым сделать это как минимум чертовски сложно. Альбусу пришлось лично применить палочку, так как отговорить моего крёстного не совершать глупостей (например, взять штурмом зал суда) не представлялось возможным. Бродяге было плевать, виновен я или нет — отдавать меня на растерзание дементору он не собирался. Слышать всё это было одновременно приятно и мерзко. В конце концов, я же собирался послать весь магический мир, в том числе и моего крёстного, куда подальше. Выбор мне вряд ли оставили, но меня это не оправдывает. Снейп всегда считал моего отца дерзким глупцом, а вспомни, кого Джеймс называл своим братом, получил бы дополнительный козырь.

Под угрозой вышвырнуть Орден из своего дома Сириус заставил Дамблдора пойти на уступки, а именно: забрать меня из спецотдела при Мунго и доставить на площадь Гриммо. Впрочем, старик не очень-то и сопротивлялся.

Как оказалось, сейчас я находился в комнате некоего Регулуса Блэка, благородного волшебника и могущественного мага, и нечета новому хозяину, который порочит благородный род. Кричер был фанатиком Блэков, и тот факт, что моего крёстного выжгли с фамильного древа, в глазах эльфа ставил его на одну доску с предателями крови. От этих разговоров и хвалебных речей в стиле юного Малфоя я почувствовал себя так, словно вновь проснулся в спальне своего факультета — больно уж атмосфера похожая. Правда, от Кричера (в отличие от того же Драко) всё-таки был толк, а не одни только пустые разговоры.

Кстати о предателях крови: семейство Уизли находилось в доме чуть ли не в полном составе, за исключением тех, кто учился в Хогвартсе. Брызжа слюной, Кикимер жаловался на бестолкового хозяина, который практически отдал дом на растерзание Молли Уизли. Пиком его возмущения стало отношение женщины к нему самому: оказывается, она считала, что может ему приказывать! И теперь вся надежда бедного Кричера — на тёмного мага, который наставит своего крёстного на путь истинный и выкинет отсюда эту шваль.

Едва я наладился спросить, какого чёрта тут поселились все эти рыжие (в частности, Билл Уизли), как Кричер сам преподнёс мне ответ. Конечно же Флер. О да, вейла, что пыталась вытащить меня из Азкабана, тоже была здесь, и ещё неясно, кто кого привёл в эту "сверхсекретную" организацию. Впрочем, был ещё один вариант, но думать, будто Флер оказалась тут из-за меня, категорически не хотелось. Ну ПОЧЕМУ у меня всё не как у людей? Насколько стало бы проще, укажи пророчество на Дамблдора или того же Фламеля! Первый и так уже несколько десятилетий ведёт войну с Волдемортом, так почему не сражаться под знаменем пророчества?

Помню, на первом курсе я нашёл зеркало Еиналеж, и оттуда на меня смотрел рослый юноша, окружённый ореолом силы. Маленький тщеславный глупец, чья мечта осуществилась. После уничтожения крестража моя магия скинула с себя оковы, и если раньше Гарри Джеймс Поттер был просто одним из самых одарённых магов своего поколения, то теперь со мной мало кто потягается. Пророчество говорит о волшебнике, который будет равным Тёмному лорду, то есть, мои шансы выжить и победить примерно такие же, как у Тома — пятьдесят на пятьдесят. А с учётом его огромного опыта я могу оказаться и посильнее, ведь без десятилетий подготовки ставить между нами знак равенства — откровенная глупость. Бойтесь желаний своих — это как раз про меня, ведь они могут не только сбыться, но и сильно измениться. Поставь чёртово зеркало передо мной сейчас, и там появлюсь не я, а директор школы со шрамом на лбу.

Видимо, я увлёкся, раз это отразилось на моём лице. А Кричер явно воспринял это как знак сочувствия бедному эльфу и хотел уже продолжать, но тут я решил, что с меня довольно.

— Заткнись! Я уже сбежал из Азкабана, и больше не намерен терпеть изощрённые пытки. Ты — чёртов домовой эльф, и должен следить за домом, а вместо этого жалуешься на жизнь. Может, к тебе относятся именно так, как ты этого заслуживаешь?

— Но мой хозяин...

— Последний из рода Блэков, как бы ты не твердил обратное. Ты жалок, а хвастаешься тем, что ничего не делаешь по дому, и даже гордишься этим. Ты родился и существуешь только для того, чтобы родовое гнездо Блэков внушало трепет и уважение, а вместо этого идёшь против своей природы. Ну и чем ты отличаешься от моего крёстного? Сомневаюсь, что тебе хватит мозгов, но всё-таки попробуй задать себе вопрос: кто виноват, что Молли Уизли чувствует тут себя хозяйкой? Сириус, который вынес тринадцать лет Азкабана и вернулся в фамильное гнездо, больше похожее на выгребную яму, или эльф, который не выполняет своих обязанностей и считает это правильным? Ты сам сделал всё, чтобы крёстный стыдился того, чем другие аристократы гордятся — превратил дом древнего и благородного рода в помойку. Так что предателей тут минимум двое, и я не про Уизли.

Кричер хотел ответить, но я и так потерял кучу времени (судя по его словам, до рассвета оставалась всего-то пара часов). На случай, если его вызовет Сириус, отправляю в эльфа беспалочковое оглушающее, встаю с кровати и тихонько приоткрываю дверцу шкафа. Помимо новых мантий тут полно магловских вещей, что мне, разумеется, на руку. Выбираю самые неприметные и проверяю на чары: кто знает, что сюда прицепили? Меня официально признали недееспособным, и на случай, если я потеряюсь, могли навешать следящих заклинаний. Вещи оказались девственно чисты, и я использую одно из немногих заклинаний трансфигурации, которое выходит у меня без палочки, чтобы превратить их в банкноты. Теперь в кармане простых синих джинсов лежат сто восемьдесят фунтов, и мне осталась одна дорога — прочь из этого дома. Не хочу встретить крёстного или Флер: вряд ли найду подходящие слова, чтобы оправдаться. Да и нужны ли им мои оправдания? Даже я не знаю, какой вариант хуже.

Следуя инструкциям Кричера, найти выход вроде несложно, но кто ж знал, что тут будет настолько темно? Спасовали даже мои отточенные в приюте навыки. Некстати вспомнился случай, когда мы с Диланом так же крались в доме одного доктора. Тогда мы повелись на «утку» старших и пытались найти схрон местного богатея. У всех приютских есть свои легенды, и мы, разумеется, не исключение. Стоит ли говорить, что мы потерпели фиаско? Никаких сокровищ, а в качестве слабого утешения — хороший сытный ужин, приправленный историями из жизни хозяина дома. Бывший выходец из приюта каждый год сталкивался с искателями приключений и оказался на редкость гостеприимным. Для него мы не местная шпана, а всего лишь дети, среди которых всегда найдутся "первопроходцы". Он это понимал и принимал удар на себя. Ни звонков в приют, ни, упаси боже, властям, а только хорошая порция нравоучений. По сути — ничего нового, всё это мы уже слышали (и не раз), но когда собеседник демонстрирует на собственном примере, что выбиться в люди вполне возможно и с таким детством, это заставляет задуматься. И никаких хвалебных речей в стиле ничтожеств со Слизерина, для которых повод гордиться — исключительно длина родословной. Эти паразиты питаются заслугами предков, а здесь всего лишь простое и понятное слово — цель. Не мечты или (что ещё хуже) грёзы, а именно цель. Лишь тот плод, что повыше — всегда самый сладкий, и никогда не сравнится с тем, который ждёт тебя дома на столе. Видимо, я хорошо усвоил этот урок, раз добился своего и стал могущественным магом. Впрочем, это принесло больше хлопот, а не пользы.

В очередной раз пытаюсь сдержать кашель и думаю, что Кричера следует придушить. Кто же знал, что моё сравнение с помойкой окажется таким точным? Казалось, дом жил своей жизнью, и всякий раз, когда слышался подозрительный шум, мне приходится прижиматься к стенам. А те (как и всё в этом доме) были покрыты слоем пыли. Похоже, домовик не только не содержит особняк в чистоте, но и старательно разводит грязь. В противном случае придётся поверить, что тут разыгралась песчаная буря.

Вновь мне чудятся шаги, и на этот раз списать всё на печальное состояние дома мешает свет на кончике палочки. Очень плохо, а пытаться прорваться с боем, пожалуй, худший вариант. Думай Поттер! Что тут можно поделать? Кажется, прикинуться овощем — это лучше, чем швыряться оглушающими. Вот и пусть считают, что я заблудился. Стираю с лица эмоции и готовлюсь к спектаклю.

— Гарри? Так и знала, что ты угодил в неприятности... снова, — голос у Флер настолько печальный и такой усталый, что едва не заставил меня вздрогнуть. Ну конечно: на кого ещё можно наткнуться посреди коридора, кроме как на мою несостоявшуюся девушку? Чёртов господь с его путями, о которых мы знаем, что они неисповедимы!

Продолжаю таращиться в стену, и вейле приходится взять меня за локоть, чтобы отвести назад в спальню. Флер и спальня в одном предложении? Звучит весьма заманчиво, но я-то знаю, что сексуального подтекста тут нет. Разворачиваюсь и замечаю, как осунулась девушка, но больше теней под глазами и усталого вида меня поразил пустой и безжизненный взгляд. Чёрт побери, это же меня поцеловал дементор, так какого дьявола ты даешь мне ещё один повод чувствовать себя виноватым?!

Пока Флер медленно ведёт меня в комнату Регулуса Блэка, где лежит оглушённый домовик, я пытаюсь найти выход из западни. Будто прочтя мои мысли, спутница пытается призвать эльфа:

— Кричер! Где ты, мерзкий домовик? Так и знала, что тебе не стоило доверять Гарри, — на мгновение в голосе появились гневные нотки, но затем эмоции снова пропали. — Пойдём, уложу тебя спать. Хорошо я сразу почувствовала, что ты в беде, а то здесь даже для меня небезопасно.

Конечно же, она не ожидала, что я отвечу, а говорила со мной, скорее всего, в силу привычки. Так что пока я не волнуюсь. Гораздо серьёзней — как быстро она меня нашла. Я проверил: ни на мне, ни на одежде — никаких чар. Кроме того, на дворе — поздняя ночь, поэтому остаётся только развести руками и попытаться выяснить всё позже. Время для раздумий стремительно тает, и как только мы заходим в спальню, я решаюсь. Беспалочковом заклинанием запираю дверь и накладываю звукопоглощающие чары. Вейла уже заметила Кричера, который валяется без сознания, и теперь ногой пытается перевернуть его на спину.

— Не то чтобы я жаловался, но надеюсь, за мной ты ухаживала лучше.

Флер так застыла на месте, а ведь ошеломляющее, которое я приготовил на всякий случай, так и не сорвалось с руки. Я, конечно, понимаю: для начала разговора — далеко не лучшая фраза, но обронить что-то вроде «Не парься, Флер, я бы и сам нашёл дорогу», или «Всё в порядке, я всего лишь пытался сбежать» — ещё хуже. Во мне слишком много от Дилана, и, признаюсь, взял я у него не самое лучшее. Да, я — несерьёзный тип, и это минус, но надеюсь, что у меня ещё будет время поработать над собой.

Видимо, не стоило начинать разговор так внезапно, потому что моментально пришлось уворачиваться от ярко-красного луча. Я уже подумал, что девушка пальнула в меня с испугу, однако палочка, по-прежнему недвусмысленно направленная в мою сторону, указывает на обратное. Чёрт, теперь на лице вейлы застыла маска, известная любому мало-мальски приличному дуэлянту — абсолютное спокойствие и сосредоточенность. Надо попытаться её успокоить, не делая резких движений, а то, судя по расчетливому взгляду, мое заглушающее может оказаться бесполезным.

— Кто ты такой и что сделал с Гарри Поттером? — Флер шипит не хуже змеи (не избавься я от крестража, списал бы всё на парселтанг). Кончик её палочки наливается светом, следовательно, с ответом стоит поторопиться.

Медленно поднимаю руки и демонстрирую пустые ладони. Конечно же, это не значит, что я беззащитен, но девушке об этом знать не обязательно.

— Не считай меня дурой — домовика явно приложили заклинанием, так что заведи руки за спину и отвечай на мой вопрос, — Флер выдала это ровным и спокойным голосом и так же спокойно пальнула заклинанием рядом с моей головой. Видимо, это значит — поторапливайся с объяснениями.

— Если я скажу, что и есть Гарри Поттер, ты ведь мне не поверишь? — До чего абсурдная ситуация: похоже, она решила, что я шпион под оборотным. Мне уже приходилось притворяться другими, а вот изображать самого себя для меня в диковинку. Интересно, какое доказательство её устроит? — Помнишь, во время второго тура, когда мы отбивались от гриндилоу и морских чертей, я держался к тебе вплотную, и ты подумала, что я всё подстроил, чтобы тебя полапать? Я тогда отшутился и сказал, что держался за тебя, потому что не умею плавать. Так вот, на самом деле я поспорил с Забини, что смогу потрогать тебя за, хм... филейную часть.

Наверняка это самое глупое доказательство, что я это я. Но здесь — палка о двух концах: я хорошо знаю Флер, а она хорошо знает меня, поэтому объяснение в таком стиле должно её успокоить.

— Я ведь присутствовала на казни, а ты совсем не похож на человека после поцелуя дементора. И как ты это объяснишь?

Она по-прежнему спокойна, палочка всё так же смотрит в мою сторону, а поза до сих пор демонстрирует готовность атаковать. Но я уже говорил, что неплохо её знаю, и сейчас вижу по глазам — собеседница мне поверила.

— Флер, как я понял, доказательства тебе больше не нужны. Может, отпустишь палочку? — Девушка мне поверила подозрительно быстро, и это на неё непохоже. Есть смутные подозрения, что она как-то образом меня чувствует. Неспроста же она сразу меня нашла в весьма немаленьком доме. Может, это какая-то разновидность магии вейл? Ответ на этот вопрос я вряд ли сегодня услышу. И вообще: судя по холодному взгляду, отвечать буду только я.

— Если считаешь — подтвердил свою личность и избавился от проблем, сильно заблуждаешься, — лёд в голосе Флер только подчёркивает слова.

Я и сам прекрасно понимаю, что хожу по лезвию. Вот почему я не стал шутить по поводу Локонса и мощного Обливейта, который превратит меня в то, чем я и должен был стать — в овощ. Судя по её реакции, такой шанс предоставлять не стоит.

Теперь палочка Флер смотрит в пол, а я могу с облегчением вздохнуть. Осталось только перевести дыхание и прикинуть, что ей можно рассказать.

— Может, присядем на кровать, а то разговор предстоит долгий.

Решено: она — одна из немногих, кто сделал всё возможное, чтобы мне помочь. И после этого играть с ней в молчанку? Да и то, что она услышит, на мои планы не повлияет — всё уже готово. Другое дело, что о них она ничего не узнает. — Сколько времени у нас в запасе?

— Всё-таки решил сбежать, — маска сброшена, и теперь в её голосе отчётливо слышится печаль. — Прежде чем Молли начнёт всех будить, у нас есть пара часов.

Эта девушка просто потрясающе умеет слушать! Я и не думал, что расскажу ей всё настолько легко. Лишь иногда она меня прерывала, чтобы уточнить детали, но в целом говорил только я. Вообще для меня это больше походило на исповедь, и только теперь я понял, что так долго вдалбливали нам в приюте: иногда человеку просто необходимо выговориться и поделиться своими проблемами. Глядя в глаза Флер, я рассказал, как узнал о крестраже, как отпирал дверь и заходил в соседние камеры, где отбирал у заключённых скудный паёк, и даже как убивал. А в ответ — ни осуждения, ни жалости, а лишь сочувствие. Сейчас я как никогда чувствовал связь между нами — нечто невидимое и неосязаемое. Тоненькая нить, но крепче каната, которая дарит самое главное — ощущение, что я не одинок.

— Мне трудно представить, как тяжко тебе пришлось, раз ты решился на такое.

— Не стану лгать, что после тех убийств мучаюсь угрызениями совести. — Она не сказала об этом вслух, но я и так её понял. — Когда я впервые покинул свою камеру и наткнулся на Стива, меня чуть не стошнило. Безо всяких усилий с моей стороны он быстренько рассказал про свои кошмары. Знаешь, что меня тогда остановило? Точно не муки совести. Оказалось, этот любитель поиздеваться над маленькими девочками неплохо знаком с магловским миром, и в своих кошмарах сидел не в Азкабане, а в простой тюрьме, в одной камере с десятком обычных преступников. Волшебники привыкли считать Азкабан самым паршивом местом на свете, но Стив понимал, что ему крупно повезло, когда он не попался в руки магловским полицейским. Я посчитал, что убивать его — проявить милосердие, потому и оставил наедине со своими кошмарами, где сокамерники пускают его по кругу.

Несмотря на эти откровения, Флер подсела поближе и сжала мою руку, явно пытаясь подбодрить. «Глупенькая», — подумал я с нежностью. Меня ведь и вправду не терзают угрызения совести — подонки это заслужили. А вот она — другое дело. Преодолеть сколько трудностей, но тут появился я и всё испортил.

Мы сидели настолько близко, насколько это вообще возможно. И какого секса — лишь приятное чувство поддержки. Девушка не знает о моих планах и не задаёт вопросов, а я понятия не имею о её роли в Ордене Феникса и о том, какое место она отвела себе в этой войне. У нас полно секретов, но всё-таки, как бы странно это не звучало, сейчас мы искренни друг с другом. Возможно, приятное чувство, которое меня согревает, это не уют, а доверие? Развить мысль мне помешала завибрировавшая палочка Флер. Итак, в нашем разговоре нужно поставить точку, а мне пора идти.

Благодаря собеседнице я уже знаю, где выход, и после надлежащего прощания направляюсь именно туда.

— Как ты будешь обходиться без палочки? — голос вейлы застал меня прямо на пороге, и для ответа пришлось прикрыть дверь.

— Что-нибудь придумаю. — Не говорить же ей, что собираюсь украсть палочку у кого-нибудь из обитателей дома.

— Я уже всё придумала за тебя, — заявила она, а потом подошла поближе и протянула собственную. — Вернёшь, когда купишь новую.

— Разве Олливандер не утверждал, что она с норовом?

* * *

Стою, вдыхаю полной грудью отнюдь не чистый лондонский воздух, и в которой уже раз думаю о Флер и её странной способности чувствовать меня. Похоже, дела обстоят гораздо хуже, чем я думал. Особенно если судить по той убеждённости, с которой девушка ответила на мой вопрос:

— Тебя она послушается.

Впрочем, не думаю, что моё ответное молчание пришлось ей по вкусу. Я был сегодня честен и просто не смог соврать, когда она спросила, дал бы я знать, что выжил. И ни единого упрёка. Так почему же, чёрт побери, у меня появилось ощущение, словно я теряю что-то важное?