Перекрёсток времён (гет)

В субботу пополудни Минерва МакГонагалл сидела за столом в своём кабинете и прокручивала в памяти различные моменты учебной, семейной и личной жизни Гарри Поттера, начиная с той злополучной ночи, когда он был сокрыт от магического мира, и заканчивая его последующим возвращением. Это был болезненный анализ всех манипуляций, подстроенной дружбы, условно контролируемых, но, в то же время, опасных условий, в которых находился спаситель волшебного сообщества. Не говоря уже о систематической эксплуатации подростка в различных интригах.

С момента убийства четы Поттеров, Альбус Дамблдор по какой-то причине занял довольно-таки радикальную позицию касательно воспитания их наследника. С некоторыми людьми он, все же, поделился информацией о судьбе мальчика, а так же о том, что однажды тот будет необходим магическому обществу, чтобы не допустить возвращения в их мир тьмы.

Ему было известно о том, что Волдеморт в ту судьбоносную ночь много лет назад не был уничтожен, а значит, однажды он вернется. Откуда директор знал, что именно Поттер окажется причастным к окончательному уничтожению наиболее опасного Тёмного Лорда столетия, никому известно не было, поскольку эта тайна хранилась за семью печатями. Его слова были приняты на веру без возражений, как свершившийся факт, ведь, Альбус был, в конце концов, одним из величайших волшебников в магической истории после Мерлина. Он пользовался глубоким уважением и почтением не только у ведьм и волшебников Великобритании, но и по всему миру.

Потому ни у кого не было причин сомневаться в нём. Многие волшебники, в том числе и сама Минерва, слепо следовали его указаниям, позволяя мальчику быть пешкой в его большой шахматной игре под названием жизнь.

Целью его экспериментов было заставить Гарри балансировать между жизнью и смертью, чтобы выяснить, что именно может послужить стимулом для превращения мальчика в столь необходимое Альбусу оружие.

Несмотря на то, что инцидент с горным троллем на первом курсе не был спланированным, Альбус был весьма рад такой случайности, поскольку она закрепила в сознании мальчика мысль о том, что самопожертвование — это благородный поступок. Он ведь не побоялся кинуться на спину горного тролля ради спасения девчонки Грейнджер. Это означало, что Гарри подсознательно был готов подвергнуть себя опасности, чтобы защитить других. Но Дамблдору этого было мало. Ему было необходимо, чтобы самопожертвование рассматривалось Поттером как долг, а не право, который он обязан был исполнить во имя установления мира, чтобы им могли гордиться не только его сверстники, но и покойные родители.

Несмотря на то, что Гермиона Грейнджер стала невольным скульптором для огранки характера Поттера, она же впоследствии оказалась и препятствием для планов директора. Нельзя было допустить появление у Поттера привязанностей, которые бы отвлекали его от уготованной ему судьбы. Такие эмоции, как забота и любовь были, по меньшей мере, непредсказуемыми, но при определенном стечении обстоятельств, их можно было бы использовать, чтобы превратить изголодавшуюся по любви юную личность в решительного мученика.

Первой проверкой стало Зеркало Еиналеж. Альбусу необходимо было узнать о самом сокровенном желании Поттера. Это стало бы основой для подготовки почвы к управлению мальчиком, манипулированию его окружением, и, наконец, подталкиванию его в нужном направлении. Альбус обнаружил, что больше всего на свете мальчик жаждал воссоединиться с родителями. Конечно, те, кто однажды шагнули за грань бытия, уже никогда не воскреснут из мертвых. Но у старого лиса тут же возник план, как использовать это желание для того, чтобы мало по малу подвести мальчика к мысли о воссоединении со своей семьёй... в нужное время и при прогнозируемом развитии событий.

Минерве Дамблдор настоятельно рекомендовал хорошо отзываться о родителях мальчика, намекать на то, что его отец был добродушным и весёлым человеком, и не было в мире добрее женщины, чем его мать. Это усилило бы чувство гордости за родителей. Ей стоило неустанно упоминать об их поразительном сходстве с ним и о том, что своей жертвой они спасли не только его, но и весь магический мир, усиливая в сознании мальчика стремление к жертвенности.

Альбус поощрял в Северусе Снейпе, декане факультета Слизерин, желание всячески поносить имя Джеймса Поттера в присутствии Гарри так часто, как это было возможно, чтобы тот пытался защитить доброе имя отца, выплескивая агрессию на профессора зельеварения. Это позволило бы Северусу наказывать Гарри по своей собственной прихоти. Со временем Поттер-младший стал бы воспринимать наказание и жертву во имя защиты чести рода со всеми вытекающими последствиями, как приемлемую поведенческую норму. Но это так же настраивало бы Гарри против тьмы во всех её проявлениях, подтверждая тем самым слова Рона Уизли о том, что все злые колдуны и ведьмы — выходцы из факультета Слизерин.

Альбус словом и делом стал направлять и манипулировать мыслями и чувствами наследника Поттеров. Грань между светом и тьмой проходила через океаны жестокости. Волдеморт абсолютизировал вселенское зло, а Поттер обязан был считать своей обязанностью, семейным долгом бороться и отдать жизнь ради того, чтобы другие были счастливы, пусть даже ценой его жертвы.

С помощью игр и манипуляций план постепенно становился реальностью. Последующие три года были тщательно спланированы, чтобы обеспечить развитие способностей, силы и характера молодого Поттера. Его собирали по кусочкам только для того, чтобы снова начать разрушать изнутри. Постоянные эмоциональные встряски выводили его из равновесия. Дружба и предательство, успехи и поражения, похвалы и насмешки закаляли и формировали его как личность и шлифовали характер.

В этом году Альбус по-настоящему усилил свой натиск на мальчика. Волдеморт вернулся с помощью ритуала воскрешения, в котором был задействован Гарри. Альбусу не составило труда сыграть на чувстве вины и достоинства юного Поттера. Поскольку тот стал причиной возвращения Тёмного Лорда, на мальчика была возложена миссия по уничтожению злого волшебника. Чувство ответственности не позволило бы Гарри поступить иначе.

Но при всём своем уме Альбус просчитался. Он слишком сильно давил на мальчика, полагая, что Гарри будет использовать ненависть, направленную в его сторону, дабы распалить свое желание уничтожить того, кто был причиной его мучений: Волдеморта. Вместо этого Гарри потерял всякую приязнь к миру, который «спас» его от жалкого существования, которое он влачил, живя с Дурслями.

Альбус надеялся, что если вся школа отвернётся от Гарри, он тут же направит свой гнев на Волдеморта, ведь тот был бы причиной его раздора с окружающими. Директор лелеял веру в то, что это станет хорошим стимулом для Поттера, чтобы ринуться в подготовку к битве с врагом и доказать всем, что он не лгал. Гарри настолько отчаянно нуждался в любви и привязанности, что Альбус полагал, что сможет легко манипулировать желанием мальчика доказать свою правоту.

Впоследствии Гарри придёт к пониманию того, что всё, через что ему довелось пройти, было необходимо ради Высшего Блага для магического мира. Альбус был совершенно уверен, что этот план принесёт хорошие плоды…

Стук в дверь заставил её прервать свои размышления. Она позвала своих коллег-единомышленников на небольшое собрание, чтобы обсудить, как они будут защищать Гарри Поттера. Минерва боялась, что уже слишком поздно что-либо предпринимать, но она должна была хотя бы попытаться реабилитироваться в глазах Лили и Джеймса и спасти их сына.

— Филиус, Помона, проходите, не стойте в дверях, — пригласила их строгая профессор трансфигурации, обернувшись к входу. В кабинет вошли миниатюрный профессор Чар и пухленькая преподавательница Гербологии. К удивлению Минервы, за ними последовали еще трое её коллег: Аврора Синистра, Септима Вектор и Чарити Бэрбидж. Заметив оценивающий взгляд заместителя директора, Филиус заговорил.

— Я переговорил с ними, Минерва, и узнал, что они возмущены происходящим с мистером Поттером не меньше нашего и желают оказать помощь в защите этого парня.

— Как тебе известно, Минерва, — начала Аврора Синистра, — мы с Лили на седьмом курсе были напарницами в совместном проекте по Трансфигурации и в процессе этого довольно сильно сблизились. Я никогда не встречала более отзывчивого и способного на сострадание человека, чем она. Я чувствую своим долгом попытаться помочь её сыну, отплатив, таким образом, за толику её доброты ко мне, — пламенно заявила женщина. Минерва кивнула молодой профессорше и выслушала очень похожие истории и от профессоров Вектор и Бэрбидж.

— Тогда давайте объявим наше собрание открытым, — кивнула Минерва и взмахом палочки создала ещё три кресла.

* * *

— Привет...

— Привет...

Двое подростков какое-то время пристально смотрели друг на друга, от чего оба испытывали некую неловкость, пока, наконец, всегда смелая Белла, не решилась закончить игру в гляделки привычным для неё способом — словесной перепалкой.

— Так ты собираешься рассказать мне, куда ты, чёрт возьми, подевался, или мы так и будем смотреть друг на друга и считать веснушки? — поинтересовалась она, скрестив руки на груди.

— Но у тебя на лице нет веснушек, — ответил смущённый Гарри.

С широкой ухмылкой на лице она медленно, слегка покачивая бёдрами, подошла к нему.

— Значит, ты запомнил моё лицо, Гарри? Мой неспроста наблюдательный молодой лорд, — промурлыкала Белла и провела пальчиком левой руки по его груди, проходя мимо него. Увидев, как лицо её соседа по комнате залилось краской, она с трудом подавила смешок.

Гарри какое-то время просто стоял, полностью потеряв дар речи, однако мудро решил не продолжать разговор на эту тему. Он повернулся и последовал за ней в гостиную, усевшись в кресло напротив. Прокашлявшись от странного ощущения в пересохшем по неизвестной ему причине горле, он попытался начать разговор заново.

— Ну, хм… По-видимому, я всё ещё в своём времени. Когда я вышел из комнаты, то остался один. Я огляделся по сторонам в поисках тебя, но ты исчезла, — начал рассказ Гарри, растянувшись в удобном кресле с изогнутой спинкой. — Потом я столкнулся с Герм… со знакомой и так узнал, что нахожусь в своём времени.

— Со мной приключилась та же история. Я вышла с тобой из комнаты, и ты внезапно пропал. Я пошла в Большой зал, чтобы посмотреть, в своём я времени, или в твоём. Когда я пришла туда, то встретила своих сестёр и тут же поняла, что всё ещё нахожусь в своём времени, — ответила Белла. — Значит, полагаю, можно смириться с тем, что у нас разные временные линии?

— Не знаю, наверное. Быть может, если мы точно выберем момент и выйдем из комнаты одновременно...

— Возможно, — прервала его Белла. — Но, скорее всего, мы просто всеми своими силами привязаны к собственным временным линиям, а эта комната каким-то образом находится за пределами обычной реальности, и она — единственное место, где мы можем быть вместе.

Эта мысль странным образом огорчила Гарри.

— Может, нам стоит попробовать снова, но на этот раз, взявшись за руки?

Гарри снова покраснел, увидев дерзкую ухмылку Беллы, и осознал, что он только что ляпнул, и какой ответ за этим может последовать.

— А Вы смелый, милорд. Мы знаем друг друга меньше суток, а Вы уже пытаетесь взять меня за руку!

— Это вовсе не то, что я имел в виду! — яростно запротестовал Гарри, но его красная физиономия вызвала у Беллы приступ хохота.

— П-прости, Гарри! — девушка хватала ртом воздух от душившего её смеха. — Но грех было не воспользоваться таким удачным моментом, чтобы подразнить тебя! — Белла с размаху откинулась на спинку своего кресла, схватившись за живот, и попыталась успокоиться.

Гарри раздражённо скрестил руки на груди и закатил глаза.

— Это были просто мысли вслух, — решительно сказал он.

— Но ведь это на самом деле хорошая мысль, — согласилась Белла после того, как взяла себя в руки. Она до сих пор поражалась тому, насколько комфортно ей рядом с Гарри. Позже ей придётся серьёзно поразмыслить над этим, потому что она никогда ещё не чувствовала себя настолько свободно рядом с кем-либо, позволив себе утратить бдительность.

— Правда? — спросил Гарри.

— Да. Попытка — не пытка. Быть может, нам стоит опробовать этот способ позже вечером, так хотя бы будет меньшая вероятность нарваться на… неприятности, — задумчиво сказала она. — Я… Я много думала над тем, почему это с нами произошло. Мне кажется, должна быть какая-то причина для того, чтобы замок привёл нас сюда. А так как в совпадения я не очень-то верю, на мой взгляд, здесь сыграли роль какие-то иные факторы. Какая-то цель, ради которой мы с тобой встретились, — глубокомысленно продолжила Белла.

— И как, по-твоему, что это за цель?

— Не могу со стопроцентной уверенностью утверждать что-либо, но мне кажется, что не может быть обычным совпадением то, что мы с тобой связаны. Кроме того, в своём времени ты — Глава Дома Блэк.

— Может быть, мы должны как-то помочь друг другу, — ответил Гарри, пожав плечами. — Тётя Вальбурга хочет, чтобы я восстановил семейную честь и гордость, может, в этом дело, — закончил он.

Белла задумчиво посмотрела на Гарри, размышляя над его словами.

— Вряд ли замок стал бы вмешиваться в нашу жизнь просто для того, чтобы помочь нам вернуть семейную честь, — решительно заявила она. — Нет, думаю, это связано лично с нами. — Это натолкнуло её на раздумья о неразберихе, которая сейчас творилась в её жизни. «Может ли он… Маловероятно, что он сможет остановить брачный контракт с Лестрейнджем. Несмотря на то, что Гарри в его времени — Глава моей семьи, сейчас-то этот титул принадлежит дяде Ориону, и вряд ли Гарри сможет приказать моему отцу не заключать контракт.»

И тут ей в голову пришли другие, волнующие мысли. А что было бы, если бы не было никаких Лейстрейнджей? За кого бы она тогда вынуждена была выйти замуж? В её ли силах сделать так, чтобы оба брата просто исчезли с лица земли? Можно ли обратиться к Гарри за помощью? И что он подумает о ней, если узнает о её замыслах совершить убийство? И откуда в её голове вообще взялись подобные мысли? Она никогда не отнимала жизнь. О, конечно же, она думала об этом множество раз, но всерьёз никогда не собиралась становиться убийцей.

Но отчаянные времена требуют отчаянных мер, а она буквально тонула в отчаянии, пытаясь отыскать любую лазейку, чтобы не оказаться втянутой в этот союз. Она слышала о том, что в магических контрактах может применяться тёмная магия, и знала, что, скорее всего, после того, как поставит подпись над пунктирной линией, потеряет свою свободную волю. Таковым было магическое подкрепление этих архаичных ритуалов.

Здесь существовало слишком много подводных камней, так что в данный момент не стоило заострять на этом внимания. Даже если бы Гарри и не отказался от такой идеи, важно то, что он застрял в своём времени, а она — в своём; как бы он смог ей помочь? Зачем же тогда их свели вместе, если не для помощи друг другу? Возможно, ей стоит чуть дольше над этим поразмышлять. Или, быть может, их свела вместе какая-то удивительная цепь случайностей?

«Нет!» — в совпадения она не верила. Их свели вместе по какой-то причине, ей просто нужно было выяснить, по какой. Это продолжало оставаться загадкой, а ничего не притягивало любопытство Беллатрикс Блэк больше, чем тайны.

— Ты в порядке? — озабоченно спросил Гарри, бросив взгляд на отсутствующее выражение лица девушки.

— Ч-что? Ох! Прости, кажется, я отключилась на минуту. Я просто пыталась найти ответ на мучивший меня вопрос.

— И как, успешно? — заинтересованно спросил он.

— Нет, пока нет, но упорства мне не занимать. В конце концов, я разберусь с этим. Так чем ты занимался, пока отсутствовал? — спросила Белла, устроившись в комфортабельном кресле, которое уже считала «своим». Гарри же занял место напротив неё. Девушка скинула туфли и подтянула ноги под себя, чтобы стало ещё удобнее. — Кто бы теперь ещё вкусного чайку принёс, — вскользь произнесла она, потирая правой рукой уставшие глаза. — Интересно, предполагает ли эта комната обслуживание номеров?

— Не знаю, попытайся, — предложил ей Гарри.

Твёрдым голосом Белла попросила чая, и через несколько секунд на журнальном столике рядом с её креслом появился чайный сервиз и тарелка печенья.

— Замечательно! — обрадовалась она. — Даже быстрее, чем домовой эльф.

— Хмм... домовые эльфы. Интересно, может ли попасть сюда Добби? Он ведь официально не покидал замок.

— Кто это, Добби? — спросила Белла.

— Один из моих домовиков, — пояснил Гарри.

— Один? Сколько же их у тебя всего? — серьёзно спросила она.

— Ммм... трое.

— О, как Вы избалованы, однако, мой лорд, — шутливо улыбнулась Белла.

Гарри в ответ на это заявление лишь густо покраснел:

— Одного я унаследовал, другого освободил от плохого хозяина и теперь он работает на меня, а ещё одну эльфийку прогнали из её бывшей семьи, и она находилась в плачевном состоянии, так что я предложил ей свой дом, — ответил он девушке, защищаясь.

— Да я не осуждаю или что-то в таком духе, просто для большинства семей редкость — иметь более одного эльфа, если только они не владеют несколькими домами, — виновато пояснила Белла.

— Прости, иногда я могу немного выпускать иголки, защищаясь. Тётя Вальбурга твердит, чтобы я держал свои эмоции под контролем, но как видишь, не всегда это получается.

— Тётя Вальбурга? Жена Ориона? — изумилась Белла.

— Ну да, а что?

— Она разве ещё жива?

— Хм, вообще-то нет, умерла несколько лет назад. Когда я переехал на Гриммо, там висел её портрет, и между нами возникли своеобразные отношения наставник-ученик. Она мне очень помогла стать «правильным» лордом и была очень терпеливым учителем, — сказал Гарри с восхищением в голосе.

— Значит, ты поддерживаешь её идеологию? — осторожно спросила Белла.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, ты фанатик чистокровности, Гарри?! — уточнила она, не скрывая настороженности.

— Что?! Конечно же, нет! Мерлин, я сам полукровка! У меня есть... ну, по крайней мере, были друзья-магглорождённые!

— Тогда чему ты у неё учился?! А если быть более точной то, чему она тебя учила? Она ненавидит всё, что не связанно с чистокровными волшебниками, — заявила Белла, словно пропустив мимо ушей замечание Гарри, что он — полукровка.

— Возможно, в своё время она такой и была… Но после смерти изменила своё мнение.

— Вот как? — спросила Белла, подавшись вперёд к его креслу.

Гарри снова отвесил себе мысленную оплеуху. Он опять чуть было не разболтал информацию о будущем, что могло в случае утечки сведений привести к серьёзным последствиям в его времени. Для Беллы его внезапная заминка не прошла незамеченной. Она отругала себя, что слишком сильно на него надавила и решила как можно быстрее развеять его опасения, или, по крайней мере, попытаться.

— Послушай… — медленно начала девушка, встав с кресла, и подошла ближе к камину, чтобы смотреть на потрескивающие языки пламени, — Мне просто любопытно, Гарри; я не пытаюсь тебя обмануть и выпытать то, что ты не хочешь говорить. Я просто считаю всё это чрезвычайно странными обстоятельствами.

Белла развернулась и глубоко заглянула в глаза молодого человека.

— Я считаю, что ты ужасно странный. Не в плохом смысле, нет… Просто… Нет, я не уверена.

Разглядев в его глазах недоумение, она продолжила:

— Как так получилось, что ты, полукровка, являешься главой Дома Блэк? Что случилось с моей семьёй, Гарри? Очевидно, ты что-то от меня скрываешь. Будь ты просто моим однокурсником с факультета Слизерин, я ещё могла бы оценить твою сдержанность в предоставлении мне любой личной информации о себе и будущем. Но мы-то семья, Гарри, сколько бы времени нас ни разделяло. Если ты — Блэк, и хоть что-то узнал о нашем роде, то ты знаешь, насколько для нас важна семья, — Белла на секунду остановилась, собираясь с мыслями, прежде чем продолжить. Гарри продолжал просто смотреть на неё, погружённый в свои мысли, но при этом внимательно слушая черноволосую девушку.

— Почему нас свели вместе, Гарри? Тебе это разве не интересно? Должна же быть какая-то причина, кроме той, что мы оба прячемся от своих личных проблем! — воскликнула она, приближаясь к нему. В конце концов, усевшись на подлокотник его кресла, она замолчала.

— Я думал об этом, — наконец заговорил мальчик, глядя на неё снизу-вверх из кресла. — Я не знаю, почему, Белла, может быть, это что-то связанное с… — Гарри снова оборвал себя, глядя на неё почти осуждающе; на женщину, которая стала правой рукой Волдеморта, на самую страшную ведьму со времён Морганы.

— Скажи ей, Гарри… Ты можешь ей довериться. Вы должны будете доверять друг другу, — произнёс позади них мягкий музыкальный голос. Гарри вскочил со своего места, и, развернувшись, плавным движением выхватил палочку. Белла опередила его на долю секунды и уже стояла со своим оружием наизготовку. Развернувшись, подростки увидели красивую полупрозрачную женщину с удивительными голубыми глазами и длинными светлыми волосами, которые струились по левому плечу и ниспадали до бёдер. На ней было платье в пол, зашнурованное со спины, из-под широких рукавов выглядывали тонкие запястья, а шею обвивало, как ни странно, кельтское культовое ожерелье с вплетёнными золотыми жилами, которое с обоих концов было украшено драконьими головами. Она выглядела так, словно только что вышла из тёмных веков.

— Кто ты?! — потребовала ответа Белла у призрака, наставив на неё палочку. Та в ответ музыкально хихикнула.

— Зачем же так нервничать, Беллатрикс из Дома Блэк? Я ожидала такой реакции от юного Гарри, но думала, что ты будешь немного спокойнее. — Женщина весело улыбнулась, а глаза Беллы опасливо сверкнули.

Посмеиваясь, женщина продолжила:

— А что касается ответа на Ваш вопрос, мисс Блэк… Что ж, это немного трудно объяснить. Однако если вкратце, то… Я — Хогвартс, — заявила загадочная женщина.

— Хогвартс? — удивлённо спросил Гарри. — Но как Вы можете быть Хогвартсом? Я имею в виду, что… Недавно я начал верить в то, что замок в некотором смысле живой, но Вы определённо не похожи на каменный замок, — пояснил он, а его оценивающий взгляд блуждал по женщине сверху вниз.

— Что ж, большое спасибо, Гарри из Домов Поттер и Блэк, — ответила она, с теплотой улыбнувшись мальчику.

— С Вашего позволения я всё же попытаюсь объяснить. Когда основатели построили этот замечательный волшебный замок, каждый из них вложил часть своей сущности в Каменное Сердце — магический артефакт, подпитывающий защиту замка. Наряду с магией природы, проистекающей от пересечения магических силовых линий, на котором построен замок, Каменное Сердце впитывает также и стихийную магию, излучаемую каждым студентом.

— Через сто пятьдесят лет после постройки произошло нечто воистину удивительное: под воздействием всей избыточной магии, которая протекала в моих стенах, я обрела сознание. Последний из основателей, который на тот момент оставался в живых, был заинтригован моим рождением, если можно так выразиться… Поскольку во мне есть частичка личности каждого из них, мне известно о их сокровенном желании: учить и воспитывать молодых ведьм и волшебников в безопасных условиях. Тогда, по поручению последнего живого основателя, Хельги Хаффлпафф, я стала хранителем школы.

— Я должна была сдерживать разрушительные внешние силы от проникновения внутрь замка, чтобы никто и ничто не могло причинить вред студентам. Вот только основатели не могли предвидеть, что в один прекрасный день угроза придет изнутри моих стен. Невмешательство в жизнь студентов и профессоров — один из моих нерушимых запретов, соблюдение которых обеспечивает сама магия. Но в силу некоторых смягчающих обстоятельств, я способна вмешаться от имени каждого из вас.

— Каких обстоятельств? — поинтересовалась Беллатрикс.

— В случае Гарри, я способна вмешаться из-за нарушения обетов защиты. Каждый директор Хогвартса даёт клятву не причинять намеренного вреда и сознательно не позволять причинение вреда любому студенту, который находится под его опекой. Нынешний директор нарушил оба пункта обета, причём неоднократно. В Вашем же случае, мисс Блэк, я позволила себе небольшую вольность вмешаться, но это крайне необходимо для предотвращения ужасных событий, которые произойдут в школе и в нашем мире в будущем.

— Я не понимаю, — обратилась Белла к полупрозрачной женщине.

— С детьми, которых я защищаю, будут происходить либо уже произошли ужасные вещи; смерть, убийство, заговор и предательство будут ходить у них за спиной. Юный Гарри в своё время уже стал свидетелем и жертвой многих из них.

— Тогда почему Вы не остановили это раньше?! — яростно воскликнул Гарри.

Призрак с грустью склонила голову вниз, а затем заговорила наполненным болью голосом:

— Потому, что меня сдерживает магия, я могу только защищать замок от внешних опасностей. Я не в силах вмешиваться в повседневные события внутри моих стен. Основатели хотели, чтобы студенты были свободными и могли принимать собственные решения, без внешней указки. В течение многих столетий я наблюдала за плохим и хорошим, за героизмом и злом, но дети выбирали свой путь самостоятельно.

— Однако теперь… Теперь, когда Дамблдор действует во вред студента, сознательно подвергает тебя опасности, а в этом году замышляет подставить тебя под удар, Гарри, я не сдержалась. Однако, я не всемогуща. Вмешиваться физически я не могу, но предоставить вам убежище, знания и прочие ресурсы, которые вам могут понадобиться — это в моей власти.

— Но почему директор всё это делает? — гневно спросил Гарри.

— Он стал жертвой своей гордыни. Он считает, что ты остановишь того, кто принёс волшебному миру несчастья и страдания; что ты будешь катализатором, который вернёт людям всеобщее благо, в его понимании. Он закостенел в своей вере, Гарри. Превратить тебя в покорное оружие — его главная и наиболее желанная цель. Ты должен стать эмоциональным мучеником, который ради всеобщего блага принесёт себя в жертву.

Гарри упал в кресло потрясённый. Сквозь бурю в его голове проносились миллионы мыслей и мириады эмоций. Он думал об этом человеке как о наставнике, но он оказался никем иным, как кузнецом его несчастий. Белла снова уселась на подлокотник к Гарри и сжала его плечо, выражая свою поддержку.

— Глубина его манипуляций выходит далеко за пределы твоих страданий, Гарри. На протяжении нескольких десятилетий он оказывал очень тонкое, но в то же время, губительное влияние на наш мир. Этот человек одержим идеей превращения волшебного мира в свою личную утопию. Он пытается заставить всех следовать его видению того, каким должен быть мир, поставив под контроль в процессе достижения этой цели не только магию, но и свободную волю людей, — сообщила ему Хогвартс.

Живое воплощение Хогвартса продолжила объяснять Гарри и Белле, что именно делал директор и как намеренно настроил студентов против мальчика, а также рассказала об участии во всём этом Снейпа. Гарри чувствовал себя абсолютно преданным, его обуял такой гнев, который он в жизни не испытывал. Белла отступила от него, когда вокруг его тела начали проскакивать разряды стихийной магии.

Гарри вскочил с кресла и начал расхаживать по комнате, пытаясь заставить себя успокоиться. Он попытался применить свои навыки в окклюменции, которые могли бы помочью ему обуздать свои эмоции, но понял, что в данном случае это практически невозможно. Неожиданно на одном из небольших столиков возле кресла юноши появилось успокаивающее зелье, которое в тот же момент исчезло со склада медикаментов в больничном крыле.

— Гарри, выпей, — сказала ему Хогвартс. — Это поможет тебе успокоиться. — Недолго думая, тот проглотил горькое на вкус зелье. Буквально через несколько секунд мальчик заметно расслабился, вернулся к своему креслу и упал в его комфортную мягкость.

— Гарри, как ты себя чувствуешь? — озабоченно спросила его Белла.

— Я не знаю. Слишком многое на меня сейчас свалилось, — честно признался он. Потом он закрыл глаза и сосредоточился на дыхании — одном из упражнений, которым научила его Вальбурга для успокоения мыслей. Пока Гарри был занят собой, Белла обратилась к красивой женщине.

— Я могу понять, почему Вы помогаете Гарри, но в замешательстве по поводу того, почему здесь я. Почему Вы помогаете мне? — смущённо спросила Беллатрикс. Хогвартс с нежностью посмотрела на черноволосую девушку.

— У тебя огромный потенциал, Беллатрикс Блэк, и ты предназначена для великих дел. Но, к сожалению, если события в твоей жизни не изменятся, к концу Рождественских каникул этого года за тебя сделает выбор кто-то другой. И это заставит тебя встать на путь, который повлечёт за собой многолетнее разрушительное воздействие на Хогвартс и на весь волшебный мир, а возможно, повлияет и на будущие поколения, — с грустью объяснила Хогвартс.

— Что со мной произойдёт? — озабоченно спросила девушка.

— Твой разум и свобода воли больше не будут тебе принадлежать, они попадут в рабство к кому-то другому, — ответил призрак.

— Брачный контракт, — прошептала Белла. Хогвартс утвердительно кивнула в ответ. — И что же я натворю в будущем, если ничего не изменить?

Несколько секунд Хогвартс молчала и просто смотрела на молодую девушку. Она помнила только то, что происходило в стенах замка и на окружающей территории. Но, в то же время, она была в курсе происходящего в мире, так как получала информацию из разговоров студентов в факультетских гостиных, а также из прочитанных статей в газетах.

Так что Хогвартс знала об ужасах, которые обрушились на магический мир по вине Пожирателей смерти, и о неудавшемся теракте 1978 года, когда было совершено нападение на школу. Белла принимала в нём активное участие, и в ходе противостояния были убиты почти два десятка студентов, прежде, чем Волдеморт со своей армией были отброшены от стен замка.

— Ужасные вещи, Беллатрикс Блэк, просто ужасные, — сказала ей Хогвартс, не вдаваясь в подробности. Гарри после этих слов встряхнулся и увидел в глазах Беллы боль. В этот момент он осознал, что она — не Беллатрикс Лестрейндж, серийный убийца и правая рука Волдеморта, но просто Беллатрикс Блэк, пятнадцатилетняя девушка, которая ещё не ступила на этот путь.

— Ты — не она, Белла, — тихо произнёс Гарри. Девушка повернулась к нему лицом, и в её фиолетовых глазах бушевали эмоции. — Пока ты ничего из этого не совершила, — сказал он ей.

— У меня может не остаться выбора, Гарри, — заявила она ничего не выражающим голосом.

— Выбор есть всегда, — ответил он.

— Нет, если я вынуждена буду подписать проклятый брачный контракт, который мой отец заключит с Лестрейнджами, у меня больше не будет ни воли, ни выбора! — Она чуть не рыдала.

— Брачный контракт?

— Это традиция чистокровных волшебников, Гарри. Брачные контракты используются для формирования политических союзов с единомышленниками семьи, а также для поддержания чистой родословной. Они подкрепляются самой магией, и, в некоторых случаях, могут заставить ведьму полностью подчиняться мужу, лишая её при этом свободы воли, — с мрачным выражением лица объяснила Белла.

— Тогда просто не подписывай, — твёрдо заявил мальчик.

— Это не так просто, Гарри. Если я откажусь подписать его, меня могут изгнать из рода или же сделать ещё что-то ужасное. Отказ станет оскорблением моей семьи и нанесёт серьёзный ущерб нашей репутации среди старых семейств.

— Разве нельзя это решить как-то иначе? — спросил он.

Белла несколько секунд внимательно разглядывала свои ноги, прежде чем ответить.

— Есть только пара вариантов, и оба они для меня неприемлемы. Первый — надеяться, что братья Лестрейнджи умрут. Второй… подписать контракт.

— Должен быть другой выход, Белла. Нужно просто поискать его, — уверенно заявил Гарри, который был вовсе не в восторге от озвученных вариантов.

— Он прав, Беллатрикс Блэк. У тебя есть возможность изменить своё будущее, и я думаю, что Гарри сыграет в этом ключевую роль и поможет тебе, — подтвердила Хогвартс с загадочной улыбкой на устах.

— Значит, Вы свели нас здесь, чтобы мы помогли друг другу, — догадалась Белла. Хогвартс улыбнулась.

— Если вы сумеете помочь друг другу, то разрешите свои собственные проблемы и, возможно, спасёте весь мир, — сообщила она подросткам.

— Можно задать Вам вопрос? — поинтересовался Гарри у женщины.

— Конечно.

— Если Вы — замок, то почему выглядите как... красивая женщина? — покраснел он.

— О, за такой комплимент ты получил бы огромный поцелуй от Хельги, Гарри Поттер.

— Хельги? — не понял мальчик.

— Я приняла облик последней из основателей, Хельги Хаффлпафф. И она была польщена моим выбором.

— Ха, а я всегда представлял себе Хельгу Хаффлпафф, как огромную женщину-викинга с трубкой, — немного смущённо пояснил он.

— На самом деле, Хельга родилась в Ирландии. Её отец был скандинавом, но взял в жёны молодую ирландскую девушку. Как и многие норвежцы, которые в десятом веке приплыли в Ирландию, они переняли кельтский образ жизни и обычаи. Отец Хельги ничем не отличался от тогдашних жителей Британии, — ответила Хогвартс, которую весьма позабавило представление Гарри об одном из основателей.

— Так как же нам Вас называть? — спросила Белла.

— Хельга звала меня «Леди Хогвартс», — ответила женщина.

— Значит, и мы так будем, — улыбнулся Гарри, получив ответную улыбку от женщины.

— Леди Хогвартс, Вы могли бы рассказать нам об этой замечательной комнате и её возможностях? — попросила Белла, желая быть в курсе ограничений и возможностей комнаты.

Леди Хогвартс улыбнулась.

— Ну конечно. Это помещение более известно, как «Выручай-Комната». Она, при некоторых ограничениях, предоставляет тому, кто ищет, всё, в чём он нуждается. Она пронизана мириадой чар, рун и заклинаний, и их слишком много, чтобы вдаваться в подробности. Причём многие из них были известны только Ровене Рейвенкло и Хельге Хаффлпафф, которые были, соответственно, мастерицами чар и рун.

— И какие у неё ограничения? — спросил Гарри.

— Всё, что вы у неё просите, должно уже находиться внутри замка, или в пределах его защиты. Комната не может создать что-то из ничего.

— Значит, чай, который я попросила раньше...

— Был доставлен тебе из кухни, — продолжила Хогвартс догадку Беллы. — А успокоительное зелье Гарри доставлено из склада медикаментов мадам Помфри.

— Есть ещё один очень важный для меня и Беллы вопрос… Как мы здесь оказались? Мы ведь из разных времён, — спросил Гарри.

— Отличный вопрос, Гарри Поттер. Но на него нелегко ответить. Как я уже говорила, в эту комнату можно призвать всё, что находится в стенах замка, в том числе и студентов. Со знаниями четверых самых могущественных и творчески одарённых волшебников и ведьм в истории, а так же не без помощи своего собственного творческого потенциала, я объединила наши возможности. Закончив работу с чарами, я сообщила комнате, что нуждаюсь в вас обоих. Выручай-комната, за неимением лучшей возможности, создала своего рода брешь в пространственно-временном континууме, позволив вам таким образом находиться в одном и том же месте, — с гордостью произнесла она.

— То есть, мы можем находиться в этой комнате вместе только потому, что Вы нас призвали? — попросила разъяснений Белла.

— По сути, да. Процесс, конечно, немного более сложный, но как и почему это произошло, сейчас не слишком важно.

— Значит, вместе мы можем находиться только в этой комнате? Иными словами, мы не можем прогуляться во времена друг друга? — спросил Гарри.

— Это не совсем верно. Комната позволит вам выйти в другое время, но при этом вы должны друг друга касаться. Тогда вы попадёте во время того, кто будет идти первым. Я предполагаю, что вам может потребоваться ходить взад и вперёд по времени, но должна предупредить об опасности таких прогулок.

— Из-за встречи вас двоих время уже стало неустойчивым, но реальная опасность заключается в Дамблдоре. В обеих временных линиях он является директором, а так же мастером окклюменции, поэтому, Гарри, если он увидит тебя в прошлом, то запомнит это, что создаст для тебя серьёзные проблемы в твоём настоящем.

— Что же касается Вас, мисс Блэк, во времени Гарри Вы — печально известная ведьма, и если Вас узнают, то это может породить полный хаос.

— Во времени Гарри я и правда настолько ужасная? — грустно спросила девушка.

— Ты кошмар и молодых, и старых. Твоё имя вселяет ужас во всём мире, — сообщила леди Хогвартс молодой ведьме. Белла не могла себе представить, как стала настолько ужасной, что её так сильно боятся. — Будь осторожной, юная Беллатрикс Блэк, — посоветовала ей леди Хогвартс.

— А теперь, полагаю, я должна откланяться. Я уверена, что вам обоим нужно многое обсудить. Но если я вам понадоблюсь — просто позовите, и я приду. — С этими словами леди Хогвартс словно растворилась в небытие.

— Ты мне расскажешь о моём будущем, Гарри? — тихо спросила Белла сидящего напротив мальчика. Она не смотрела ему в глаза, но сосредоточила свой взгляд на огне, горевшем в камине. Девушка выглядела взволнованной, и Гарри подумал, что рассказать ей о том немногом, что он знал, будет хорошей идеей. — Я хочу знать, Гарри, прошу тебя. — Голос Беллы был мягким и молящим.

— Я не очень-то много и знаю, кроме того, что мне рассказала тётя Вальбурга, и того, что я почерпнул из сплетен некоторых студентов, — честно ответил ей он.

— Неважно, Гарри, расскажи всё, что знаешь — я хочу это услышать.

Глубоко вздохнув, юноша принялся разглядывать профиль ведьмы, освещенный отблесками пламени из камина. Даже с подавленным выражением лица и стянутыми в конский хвост волосами она выглядела потрясающе. Гарри на мгновение потерялся, когда его взгляд начал обтекать контур её лба, спускаясь по мосту из легко изогнутого носика, чтобы приступить к исследованию мягких полных губ. Затем он продолжил путь к её подбородку, поласкав высокие скулы, и спустился вниз по длинной элегантной шее. Потом его взгляд вернулся назад и встретил пару фиолетовых глаз, смотрящих на него с любопытством.

В её глазах не было никаких обвинений или поддразнивания, лишь тёплая полуулыбка, с которой она на него смотрела.

— Ты собирался рассказать, что слышал обо мне, Гарри, — произнесла она почти шёпотом.

— Ох... прости, — он покраснел от смущения.

— Тебе не за что извиняться, Гарри, но пожалуйста, я хотела бы знать, — умоляющим тоном произнесла Белла.

— Что ж… По словам тёти Вальбурги, ты присоединилась к группе, известной как Пожиратели Смерти, которые были солдатами (думаю, можно их так назвать) тёмного волшебника, который назвал себя Лордом Волдемортом, — начал рассказ мальчик.

Белла знала это имя. Он являлся лидером нового движения чистокровных волшебников, которое выступало за превосходство чистокровных и призывало к более строгим правилам для магглорождённых и полукровок.

— Этот Лорд Волдеморт на самом деле — полукровка по имени Том Риддл, который учился здесь, в школе, около пятидесяти лет назад.

— Полукровка? Ты в этом уверен? — спросила она.

— О, да, он мне сам рассказал, кем был. Его отцом был маггл, а мать — ведьмой, — пояснил Гарри.

— Если об этом узнают его последователи, может случиться конфуз, — слегка усмехнулась девушка.

— Полагаю, что да, — согласился мальчик. — Так или иначе, он начал войну, в которой убили множество людей. По словам тёти Вальбурги, те чистокровные семьи, которые отказались к нему присоединиться, были полностью уничтожены. В том числе и моя семья, — мрачно сказал Гарри.

— Поттеров уничтожили? — в шоке переспросила Белла.

— Да, я — последний. Это из-за меня… Вернее, благодаря моей маме, его, в конце концов, удалось остановить. Министерство проигрывало войну и находилось на грани падения. — Ты была одной из его главных Пожирателей Смерти, и, насколько я понимаю, самой смертоносной. По слухам, ты лично убила более ста ведьм и волшебников, в том числе… детей.

Белла как будто задохнулась, из её глаз брызнули слезы, и она обмякла в кресле, плотно обхватив колени руками и прижав их к груди. Гарри увидел, как её тело содрогается от отвращения. Он встал, схватил тёплое одеяло с одного из диванов, набросил его на плечи девушке и завернул её в теплую ткань. Белла крепко схватила его за руку, притянула к себе, и уткнулась ему под подбородок.

— Ты сказал, что твоя мама остановила его, — тихо спросила она, не поднимая головы.

Гарри решил довериться новой соседке по комнате и рассказать всё, что знал, послав к чёрту собственные опасения:

— По какой-то причине он решил напасть на нашу семью. Сначала он убил отца, а потом, на моих глазах — мать. Я был всего лишь ребёнком, но я до сих пор слышу крики моей мамы, которая умоляла его убить её, а не меня. Затем он попытался убить и меня смертельным проклятием, но что-то произошло, и проклятье отразилось в него самого, уничтожив его тело.

— Мерлин, бедный Джейми, — ахнула Белла, услышав о преждевременной смерти троюродного брата. — А кто твоя мама? — тихо спросила она.

Белла заметила сильную боль в глазах мальчика. Она сразу же пожалела о заданном вопросе, и уже хотела снять его, когда Гарри ответил таким тихим голосом, что она едва расслышала:

— Красивая ведьма по имени Лили Эванс. — Белла снова ахнула, сразу же вспомнив имя энергичной рыжеволосой девочки, с которой подружилась Нарцисса.

— Мне так жаль, Гарри. — Её голос был искренним и отзывчивым.

— Я был просто ребёнком, когда они умерли, но иногда всё ещё слышу, как мама умоляет Волдеморта не трогать меня, но убить её. Когда закрываю глаза и пытаюсь вспомнить, я всё ещё могу видеть зелёную вспышку смертельного проклятия, — голос Гарри звучал так отстранённо, что Белла была уверена — он вновь переживает ту ужасную ночь.

— Гарри, я не хочу стать монстром, совершающим бессмысленные убийства. Я буду весьма счастлива, если останусь такой, какая я есть сейчас, — сказала Белла соседу по комнате, плотнее заворачиваясь в одеяло, которым тот её укутал.

— Тогда, как я полагаю, мы должны над этим поработать, — слегка улыбнувшись, ответил он. Она решила, что с неё хватит разговоров о грустных вещах, и захотелось по-настоящему узнать сидевшего рядом мальчика. Нервно сглотнув, она подумала: «пусть узнает меня, мне нужно сменить настроение».

— Гарри, ты не голоден? — радостным голосом спросила Белла.

Юноша внезапно удивился резкой смене темы, и согласно кивнул.

— Я же парень-подросток, мне всегда есть охота, — пошутил он.

— Отлично! Тогда ты будешь не против того, чтобы попробовать фантастическую маггловскую еду под названием... пицца!