Наваждение, или Зовите меня Джейн Доу (джен)

Остаток пятничного вечера для меня оказался потерян напрочь. Все, на что меня хватило, это добрести до гриффиндорской башни и гордо пройти через гостиную, сделав физиономию кирпичом, дабы не плодить лишний раз слухи о зверствах профессора Снейпа по отношению к ученикам в целом и Гарри Поттеру в частности. Добравшись до спальни, я пластом рухнула на кровать, затем, помнится, еще успела с ужасом представить все прелести завтрашнего пробуждения и… вырубилась, даже не заметив момент перехода от состояния бодрствования ко сну.

В субботу, вопреки собственным опасениям, я проснулась около шести часов утра. Голова была подозрительно ясной. В теле еще сохранялась некоторая слабость, однако ни в какое сравнение со вчерашней она не шла. Кинув на полог кровати заглушающее заклинание — самое простенькое, доступное первокурснику, — чтобы отсечь храп Рона Уизли (все-таки в случае близкого знакомства надо посоветовать мистеру Уизли показать сына вполне маггловскому отоларингологу, чтобы проверить на предмет наличия полипов в носоглотке), я еще немного полежала, глядя на складки полога и размышляя, чем же таким живительным Снейп мог меня напоить. Вспоминать о собственном вчерашнем поведении было стыдно, однако следовало признать, что без вмешательства профессора все могло стать гораздо интереснее. Не исключено, что как раз сейчас мне предстояло бы ломать голову над тем, как объяснить свое ночное отсутствие в школе. Я ведь всерьез собиралась сбежать и наверняка сбежала бы, если бы мне позволили в том состоянии выйти из кабинета. В общем, благодарность Снейпу высказать, определенно, следовало, да и извиниться за устроенное представление тоже. А еще следовало бы выяснить название и рецепт зелья, которым профессор меня вчера отпаивал. Конечно, доводить ситуацию до того, чтобы вновь потребовалось прибегать к подобным мерам, я не собиралась, но мало ли как оно сложится. В этот раз все точно также произошло помимо моего желания. Да, после предупреждения Снейпа о последствиях передозировки и привыкания к бодрящему зелью я читала, но в книге, взятой из школьной библиотеки, ничего не говорилось о том, что передозировка может наступить от приема в общей сложности ста миллилитров зелья. И об антидотах, снимающих последствия передозировки, там тоже определенно ничего не говорилось.

Вероятно, проще всего о том, чем именно меня потчевали, было спросить у самого Снейпа, но я уже достаточно хорошо знала позицию профессора — если существовала возможность выяснить этот вопрос самостоятельно, лучше было ею воспользоваться, а потом проверить свою догадку. Поэтому сразу после завтрака, на котором, кстати, Снейп отсутствовал, я засела в засаде под дверью библиотеки. Мадам Пинс, которую я опередила, тоскливо посмотрела на меня, проворчала, что в такую погоду детям сидеть в помещении грешно, но книги по запросу принесла. Я устроилась в своем излюбленном уголке совершенно пустого читального зала и приступила к поискам. Спустя час я еще раз убедилась, что непосредственно антидотов к негативным воздействиям бодрящего зелья, как не было, так и нет, и что единственной рекомендацией было либо оставить пострадавшего в покое, либо воспользоваться успокаивающими зельями, так что, если, конечно, профессор не совершил какого-нибудь революционного прорыва в области зельеварения, поил он меня именно успокоительным. На этой версии я и решила остановиться.

Спустя еще два часа передо мной лежал приличного размера список успокоительных зелий, из которого я методично вычеркивала название за названием, основываясь на таких признаках, как цвет, вкус, запах и консистенция. В конце концов, список уменьшился до трех наименований, но два из них готовились в несколько тактов, занимавших в общей сложности больше суток. Здесь я, конечно, не могла утверждать наверняка, но по ощущениям принятое мною зелье было несколько теплее комнатной температуры. Вряд ли Снейп подогревал его намеренно, скорее было похоже на то, что зелье он приготовил непосредственно перед тем, как передать мне. Что же тогда выходило? Едва не сломав остро заточенный стержень, я обвела карандашом одно-единственное название: Облекто. Сильное, быстро готовящееся зелье, тем не менее, не получившее широкого распространения из-за труднодоступности и дороговизны компонентов. Стоило ли говорить, что названия половины перечисленных в его составе ингредиентов я никогда раньше не слышала? Еще раз подчеркнув название, я все-таки сломала карандаш. Так, спасибо, конечно, но похоже было, что одной словесной благодарностью Снейпу я не обойдусь. И плевать, что по этому поводу думает он сам, потому что я точно знала, что меня загрызет совесть, если я оставлю все, как есть.

Выписав весь список компонентов на отдельный лист, я сдала литературу и покинула библиотеку, с трудом удерживаясь от того, чтобы перейти на бег. Интересно, достаточно ли сильно соскучился по мне Проныра Шеймас, чтобы сделать скидку? Зная Снейпа, я почти не сомневалась, что компенсацию стоимости ингредиентов в денежном выражении он не примет, а вот сами ингредиенты выглядели бы куда более безобидно. Тем более, раз уж я оказалась виновата в том, что зелье вообще понадобилось, мне на него и тратиться следовало, а профессор тут был совершенно ни при чем. «По-моему, так», — как любил говорить незабвенный Винни-Пух. Впрочем, незаметно слинять из Хогвартса мне оказалось не суждено. Буквально в дверях библиотеки меня перехватил Персиваль Уизли.

— Гарри, тебя хочет видеть директор Дамблдор, — сообщил он, неодобрительно морщась. В последнее время при общении со мной нашего доблестного старосту так и передергивало. И это притом, что никаких незапланированных снятий баллов факультету от меня пока не прилетало. — Что еще ты успел натворить?

— После встречи с троллем? Вроде ничего, — честно ответила я и только потом начала соображать, насколько подробно Перси вообще осведомлен о наших похождениях темным хэллоуиновским вечером. Я по этому поводу особо не распространялась, Гермионе в Больничном крыле тоже было несколько не до того, а Драко вряд ли бы стал просвещать старосту чужого, тем более враждебно настроенного факультета. Однако, видимо, Перси просветил кто-то еще, потому что ни удивления, ни бурного возмущения не последовало.

— Какой сегодня пароль у директорской горгульи? — спросила я старосту. — Дорогу я смогу найти и сам.

— Ну, уж нет, — не купился Перси. — Мне было сказано привести тебя лично, поэтому соизволь пройти со мной.

Таким образом, к кабинету директора меня вели, словно под конвоем, однако по дороге мне все же удалось улизнуть в туалет. После принятия стандартного набора «витаминов» жить стало немного веселее, хотя дегустировать эксклюзивную чайную смесь из Южного Китая все равно не хотелось. Впрочем, на подходах к кабинету у меня зародилась слабая надежда, что сегодня чая все-таки не будет, а если и будет, то в такой компании, что доброму директору будет не до попыток легилименции. Перед горгульей на корточках со скучающим видом сидел Маркус Флинт, а рядом стоял невероятно довольный Драко. При виде меня Драко подмигнул, а Маркус отсалютовал, приложив два пальца к воображаемому козырьку, и сообщил:

— Поттер, тебя хотят видеть первым. Дверь сегодня открывают банальные лимонные дольки.

— Прямо-таки банальные? — уточнила я.

Маркус хмыкнул.

— Просто лимонные. Топай давай. Мне не светит тут весь день торчать.

Персиваль залился краской и с вызовом заявил:

— Я сам сообщу, что он пришел.

— Рыжий, ты, что, оглох? — лениво поинтересовался Маркус. — Там ждут Поттера, а не тебя. А о том, что это именно он, все как-нибудь и без тебя догадаются.

Перси дернулся, как от удара, и непривычно высоким голосом выпалил:

— А ты не указывай, что мне делать, Флинт!

Я шагнула к горгулье, не дожидаясь окончания разборок.

— Отец прибыл, — улучив момент, шепнул мне Драко.

— Я догадался, — так же шепотом ответила я и уже вслух назвала пароль. Горгулья отъехала в сторону, а Драко пожелал мне удачи. Лестница, как и в прошлый раз, пришла в движение сразу, стоило мне только ступить на первую ступеньку, и доставила меня прямиком под дверь кабинета. Коротко постучав, я вошла.

С первого же взгляда стало ясно, что в директорском кабинете наблюдается нехорошая тенденция постепенного увеличения численности народонаселения. В прошлый раз три человека, теперь четыре… Всерьез задумавшись над тем, чего можно ожидать к концу обучения и какое максимальное количество народа может вместить комната, я едва не забыла поздороваться. Дамблдор лучился доброжелательностью, но как-то совсем уж неубедительно, да и вообще атмосфера в кабинете казалась натянутой.

Устроившись на краешке того кресла, на которое мне указал Дамблдор — справедливости ради, следовало отметить, что оно вообще было единственным, остававшимся свободным, — я еще раз осмотрелась. В общем-то, Снейп с Макгонагалл и Дамблдор мне и так были знакомы, а насчет личности четвертого у меня, пожалуй, возникли бы догадки даже в том случае, если бы меня не предупредили. Все-таки внешне Драко был очень похож на своего отца.

Небрежно поигрывающий массивной тростью Люциус Малфой удобно расположился в кресле возле директорского стола. Напряженная и прямая, как палка от метлы, Макгонагалл находилась по другую сторону от Дамблдора. Снейп задвинулся в самый угол, откуда был отлично виден весь кабинет, подавшись вперед и сплетя пальцы в замок — жест, который, как я уже успела понять, лучше любой мимики свидетельствовал о заинтересованности профессора происходящим. Насколько же все-таки сильно они с Малфоем отличались друг от друга. Никогда раньше не встречала людей, которые были бы столь явными антиподами, во всяком случае, по части внешности. Более того, хотя Люциус Малфой, насколько мне помнилось, был лет на пять постарше профессора Снейпа, выглядели они как минимум ровесниками — наглядный пример того, как полезна для здоровья бывает спокойная семейная жизнь в родном мэноре вдали от гениального директора.

Впрочем, это так, чушь, не пойми с чего пришедшая на ум. Может, из-за того, что ситуация начинала меня потихоньку нервировать. Лорд Малфой очень внимательно рассматривал меня, а я, в качестве компенсации, рассматривала малфоевскую трость. Трость была знатной, особенно массивный серебряный набалдашник в форме головы змеи, распахнувшей пасть. Змея была выполнена мастерски и выглядела ядовитой, хотя ее точную видовую принадлежность определить мне не удавалось. В общем, трость мне нравилась, в отличие от ее владельца, и моя неприязнь к блондинам в целом была здесь ни при чем. От Люциуса Малфоя исходила опасность — не непосредственная физическая угроза, а та опасность, которую может представлять умный, облеченный властью человек с несколько вольными представлениями об оправданности средств для достижения целей. Опасность, может, и меньшая, но все равно сродни той, которую однозначно представлял Альбус Дамблдор. И еще одного недруга такого плана приобретать мне не хотелось бы. Конечно, пока развитие событий позволяло надеяться, что в этой реальности мы с лордом Малфоем окажемся если не по одну, то хотя бы не с прямо противоположных сторон баррикады, однако, при этом сразу вспоминалось вчерашнее предупреждение Снейпа. Впредь придется быть поосторожнее, как с Малфоями, так и с Гермионой.

— Гарри, это лорд Малфой, — благодушно произнес Дамблдор. — Он хотел бы задать тебе несколько вопросов о событиях, которые произошли в четверг вечером.

— Приятно познакомиться, сэр, — вежливо сказала я. Интересно, что новенького, еще не рассказанного Драко, Малфой-старший рассчитывает услышать от меня о событиях вечера Хэллоуина, да еще в присутствии директора? Ему куда больше познавательного мог бы Снейп в приватном разговоре за рюмкой чая поведать, если еще не поведал. А мне осведомленность проявлять не положено по статусу.

Впрочем, первые же вопросы, заданные лордом Люциусом, показали, что и он не слишком рассчитывает на откровения. Не исключаю, что при беседе с глазу на глаз ход разговора был бы несколько иным, однако бесплатное приложение в лице Альбуса Дамблдора накладывало свои ограничения. Хотя, думаю… нет, даже уверена, что и в отсутствие директора доверительный разговор бы у нас не сложился. Малфой не Снейп, так что исповедоваться перед ним, как на духу, причин у меня не было, да и желания тоже. Но диалог все равно имел бы шанс оказаться конструктивным, особенно если бы лорд придержал попытки включить свое обаяние на полную катушку. Подобные фокусы всегда вызывали у меня реацию, прямо противоположную ожидаемой собеседником, — то ли сказывался приобретенный за годы сознательной, самостоятельной жизни иммунитет, то ли не менее приобретенная аллергия. Оставалось лишь надеяться, что лорд Люциус не сочтет одиннадцатилетнего мальчика подходящим объектом для применения особых умений, иначе, боюсь, добрых отношений у нас не сложится. К большому, как мне что-то подсказывает, огорчению Драко.

А интересовали Малфоя, как выяснилось в ходе вежливого допроса, события не столько вечера, сколько самого дня тридцать первого октября. Здесь мне особо нечего было скрывать — кроме разве что своих размышлений, поэтому я не менее вежливо рассказывала Малфою-старшему все то, что он и так мог узнать из разных иных источников.

Да, Гермиона Грейнджер начала странно вести себя на Чарах. Нет, до начала этого занятия ничего необычного в поведении подруги мною замечено не было. И во время завтрака тоже. Нет, я, конечно, не смотрела непрерывно ей в рот, но, кажется, ничего, кроме того, что ели и пили другие ученики, она не принимала. Да, меня обеспокоило исчезновение Гермионы после урока Чар. Нет, оно обеспокоило меня не настолько, чтобы обратиться за помощью к преподавателям или декану. Да, мне показалось, что я смогу отыскать ее самостоятельно, однако, я переоценила свои силы и недооценила размеры замка. Если бы не вмешательство Драко, Гермиона, скорее всего, так и осталась бы на четвертом этаже в одиночестве. Нет, в ходе поисков ничего подозрительного в замке лично мной замечено не было. Тролля я тоже не видела, до того момента¸ пока он не перекрыл нам выход на лестницу. Нет, я даже примерно не могу предположить, откуда он там взялся за ту четверть часа, которую мы провели в кабинете, успокаивая девочку. Вероятно, пришел. Привели? Не знаю, могли, наверное, и привести. Нет, слышать я ничего не слышала. Громких звуков не раздавалось точно, а на тихие мы могли не обратить внимание. Немного не до того было.

Касательно непосредственной встречи с троллем вопрос у Малфоя оказался всего один, зато по существу дела.

— Значит, вы, Гарри, попытались закрыть дверь вашего убежища Колопортусом? — спросил лорд Люциус, очень внимательно меня рассматривая. — Вы всерьез полагали, что это сможет остановить тролля?

— Не знаю, сэр, — почти честно ответила я. — Нам пока не рассказывали, как вообще можно справиться с этими существами. Но просто стоять и ждать, ничего не предпринимая, было бы еще глупее.

Малфой едва заметно улыбнулся и заметил:

— Вы очень храбрый молодой человек, Гарри.

Я снова перевела взгляд на трость. Это не было вопросом, так что подтверждения или опровержения от меня вряд ли ждали, а благодарить за комплимент было, извините, глупо. Да и являлось ли это комплиментом, и верил ли Малфой-старший в примененный мною Колопортус вообще? Я не знала, насколько подробно Драко успел рассмотреть примененное мною плетение и мог ли он его опознать хотя бы теоретически, сам мальчик мне ничего не говорил, а намеренно спрашивать, привлекая к этому факту лишнее внимание, я, после некоторого раздумья все же не стала. Но после уверенной идентификации «жидкого оникса», а также успешно примененных поискового заклинания и заклинания голосового Патронуса или чего-то еще наподобие этого — иными словами, того, чего первокурсник знать не мог в принципе, — в отношении Драко я бы уже ничему не удивилась.

Молчание начало затягиваться, и Дамблдор, вежливо кашлянув, решил вмешаться.

— У тебя остались еще вопросы к Гарри, Люциус? — отечески обратился он к Малфою.

Любимая директорская присказка «мальчик мой» так и подразумевалась, и, признаюсь, я ждала ее с интересом — слишком уж хотелось посмотреть на малфоевскую реакцию, однако, Дамблдор, похоже, решил не экспериментировать и от эпитета воздержался.

— Пожалуй, нет, — задумчиво произнес лорд Люциус. — Я благодарю вас, Альбус, за организованную встречу.

— Значит, мне можно идти, сэр? — осторожно спросила я.

— Да, конечно, Гарри, — ответил мне не Малфой, а Дамблдор. — Ступай, отдыхай.

Директорские слова сопровождались ободряющей улыбкой, вот только в глазах у него на улыбку не было ни малейшего намека.

Макгонагалл, что показательно, на протяжении всего моего общения с Люциусом Малфоем так ни разу и не попыталась вмешаться в ход беседы на правах декана. Снейп, правда, тоже помалкивал, но здесь-то все как раз было понятно — официально декану Слизерина не должно было быть до Поттера никакого дела, а неофициальную «неприязнь» его вполне мог просить придержать и сам Дамблдор, чтобы побыстрее развязаться с малфоевским визитом. Откровенно говоря, меня такой подход вполне устраивал, поскольку лицезрение директорской физиономии было не самым лучшим способом начала субботнего дня.

Попрощавшись, я двинулась к выходу, и уже у дверей меня догнала директорская же просьба пригласить в кабинет Драко Малфоя. Хм, интересно, чьей это было идеей? Что-то не верилось, что лорд Люциус не мог найти способа спокойно поговорить с сыном в приватной обстановке. Может, все-таки Дамблдор решил хотя бы сделать вид, что проводит расследование?

Спустившись, я обнаружила, что возле горгульи успело установиться вооруженное перемирие. Маркус Флинт все еще сидел возле потайной двери, а наш староста с видом оскорбленной добродетели стоял у противоположной стены. Как ни странно, за время моего отсутствия Персиваль Уизли не обзавелся ни фингалом под глазом, ни каким-либо еще схожим украшением: видимо, Маркус оказался умнее и решил не марать руки.

— Драко, мне досталась честь объявить, что теперь высокое собрание желает лицезреть тебя, — торжественно сообщила я.

Мальчик фыркнул.

— Что-то ты быстро, — заметил Маркус. — Не покусали?

Я ухмыльнулась и покачала головой.

— Гарри, дождешься моего возвращения? — попросил Драко, шагая в охраняемый статуей проход.

— Да, разумеется, — подтвердила я, подавляя тяжелый вздох. Кажется, Лютный переулок мне сегодня вообще не светил. Ладно, в крайнем случае, смотаюсь завтра. Проныра все равно без выходных работает.

Когда горгулья встала на место, я еще немного потопталась, а затем, решив, что предки-славяне были правы и в ногах правды нет, уселась на пол по-турецки. Перси все еще продолжал изображать из себя предмет коридорного интерьера. Я поначалу хотела спросить, что ему нужно теперь, когда возложенную на него задачу он выполнил, но потом решила, что проще будет принципиально не замечать старшего из имеющихся в Хогвартсе Уизли.

Драко отсутствовал минут двадцать, и я уже начала удивляться, о чем можно так долго говорить с ребенком, осведомленным о происходящем в замке еще меньше моего, когда горгулья, наконец, зашевелилась и шарахнулась в сторону. Выходящий от директора Малфой-младший был весьма задумчивым, однако, заметив, как выжидающе мы с Маркусом на него смотрим, мальчик широко улыбнулся, принимая прежний беззаботный вид.

— Все! — объявил он. — Можем быть свободны.

— Вот уж воистину благая весть, — проворчал Маркус, поднимаясь на ноги. — А я уже начал бояться, что опоздаю на тренировку.

— Гарри, ты идешь? — позвал меня Драко.

— Нет, пожалуй, тут заночую, — отозвалась я, тоже вставая. — Перси, спасибо, конечно, огромное, что ты меня посторожил, но думаю, что дальше я в твоих услугах нуждаться не буду.

Пока возмущенный моей наглостью Персиваль раздумывал над ответом, мы с Драко успели удалиться. Мальчик целенаправленно вел меня по коридорам, а потом, оглянувшись, резко свернул в одну из пустующих комнат. Если когда-то она и предназначалась для ведения занятий, то эти времена давно миновали, поскольку сейчас в помещении не было ничего, кроме пыли на полу. Видимо, про нее не помнили или не считали нужным помнить даже замковые эльфы.

— Ну, — с плохо скрываемой гордостью спросил Драко, притворяя дверь и накладывая на нее заглушающее заклинание, — и как тебе мой отец?

— Настоящий лорд, — признала я, размышляя, зачем понадобилось для безобидного в общем-то вопроса предпринимать подобные предосторожности. — Я думал, такие только в книжках остались.

Можно было бы добавить сюда прочие мои выводы, касательно Люциуса Малфоя, однако мальчику хватило и этой скудной информации, подкрепленной уважительным тоном, поэтому я добавила, как бы невзначай, совсем другое:

— И мне показалось, что его очень обеспокоило произошедшее с Гермионой.

Драко кивнул и добавил:

— Да, он тоже пришел к выводу, что там есть о чем беспокоиться. О чем тебя спрашивали? Только о Гермионе?

— Да, — подтвердила я. — А тебя? И зачем лорд Малфой решил говорить с тобой при такой куче народа?

— А он и не решал, — сказал Драко. — Меня расспрашивал Дамблдор. И его интересовала совсем не Гермиона. Он хотел знать, хорошо ли я рассмотрел создаваемое тобой плетение Колопортуса.

Я напряглась. Кажется, я начинала понимать, зачем понадобилось зачаровывать дверь.

— И насколько хорошо ты его рассмотрел?

— Крайне плохо, — сообщил Драко. — Потому что никакого Колопортуса там не было, зато имелся Бастион. Это было бы логично предположить, даже если бы я его не видел, потому что Колопортус, конечно, может запереть дверь, чтобы не впустить человека, но после первого же пинка тролля она разлетелась бы в щепки.

Мальчик помолчал и добавил:

— А Бастион был шикарен, правда. Я бы так точно не сумел. Хотя тебе тоже несладко пришлось, раз уж Северусу пришлось восстановление магии запускать. Из-за пустяков он бы этого делать не стал.

Я закашлялась, стараясь совладать с голосом, и, когда мне это, наконец, удалось, спросила по возможности небрежно:

— И как хорошо теперь директор Дамблдор осведомлен о твоих наблюдениях?

Драко улыбнулся — точь-в-точь, как его отец — и сказал с притворной обидой:

— Что за инсинуации. Я честно, как и подобает Малфоям, сообщил директору, что был слишком занят успокоением своей невесты, чтобы следить за твоими пасами.

— А! — только и ответила я, глубокомысленно покивав и размышляя над тем, могло ли у Дамблдора хватить наглости потихоньку пролегилиментить Драко в присутствии посторонних, и если да, то что он успел рассмотреть в воспоминаниях мальчика. Надеяться, конечно, хотелось на лучшее, но здравый смысл подсказывал, что готовиться стоит к худшему. Стоит ли говорить, что теперь, после слов Драко, поведение директора во время моего вызова на ковер начало казаться мне еще более подозрительным? А вот новость о Гермионе была не то, чтобы совсем уж неожиданной, но, без сомнения, крайне интересной. Вот так вот, раз и уже невеста, оказывается. Хотелось бы знать, что еще я пропустила? И вдвойне интересно, знает ли сама девочка о своем новом статусе, или его специально для директора придумали, чтобы другой объект для интриг подыскивал?

В общем-то, это был далеко не единственный вопрос, возникший у меня к Драко, но начать я все же решила с него.

— Ну да, — мальчик смущенно фыркнул, разом растеряв всю взрослость. — Как раз сегодня узнала. Но это не понарошку, ты не думай. Отец всего лишь решил ускорить процесс из-за происшествия на Хэллоуин. Он уже встречался с ее родителями, и те не против заключения брачного контракта, так что договор будет подписан сразу после того, как они получат подтверждение от дочери.

— Так для заключения контракта все-таки необходимо согласие лиц, которых собираются поженить? — удивилась я. После слов Снейпа насчет заинтересованности рода Малфоев, а скорее, конкретно Люциуса, в Гермионе, у меня почему-то сложилось впечатление, что взгляды магической аристократии на брак застыли где-то на уровне средних веков. — Я думал, что эти вопросы решают главы родов.

— Так и есть, — с гордостью кивнул Драко. — Потому что интересы рода всегда должны быть на первом месте. Но ее-то родители магглы, у них там свои правила, так что пришлось идти на уступки.

Он наморщил нос и добавил:

— А все-таки хорошо, что отец выбрал Гермиону. С ней хотя бы интересно. Вот с Панси, например, была бы вообще жуть... Хотя Панси в любом случае не подошла бы. Паркинсоны состоят в слишком близком родстве с Малфоями, а роду сейчас нужна новая кровь. В идеале — совершенно новая, так что магглорожденная ведьма для этих целей станет наилучшим выбором.

Я передернула плечами. Рассуждения Драко вызывали двоякое ощущение: с одной стороны еще детские, а с другой уже вполне по-взрослому цинично-расчетливые. Мальчик определенно пошел в папу, и эту констатацию факта следовало рассматривать скорее как комплимент, хотя впредь, пожалуй, придется мне быть с моим другом поаккуратнее.

— Я рад за вас, честное слово, — сказала я вслух. Наверное, такой вариант для Гермионы, действительно, станет наилучшим, тем более что симпатии девочки с Малфоем-младшим, во всяком случае пока что, были вроде бы взаимными. — Единственно что-то пока не улавливаю связь между нашим знакомством с троллем и решением твоего отца ускорить заключение контракта. Гермиону же не приворотным зельем к какому-нибудь там Уизли напоили, так что дело, выходит, даже не в том, чтобы опередить конкурентов...

— Сплюнь! — резко оборвал меня Драко, подавшись вперед и сжимая кулаки. — Если такое, не приведи Мерлин, случится, Уизли не жить. Слово Малфоя.

— Ладно, ладно, — я примирительно подняла руки, показывая, что сдаюсь. — Остынь. Я же чисто теоретически рассуждаю. Так в чем тогда причина спешки?

— В том и причина, — хмуро сказал мальчик, — чтобы остудить кое у кого желание дальше экспериментировать с зельями и заклинаниями. По законодательству после заключения брачного контракта защита рода начинает распространяться и на невесту наследника, даже если ритуал принятия в род еще не был проведен. Так что теперь пусть только попробуют хоть пальцем к ней прикоснуться.

— Тогда понятно, — вздохнула я. — Драко, а у вас там, в роду, случайно, больше никого не осталось, с кем можно было бы контракт заключить? А то я бы от защиты тоже не отказался.

— Нет, — на полном серьезе покачал головой Драко. — Свободных наследниц у нас нет. Несвободных, впрочем, тоже. По этому поводу тебе лучше попробовать к лорду Гринграссу обратиться. Думаю, хотя бы одна из дочерей у него еще не занята. Правда, здесь может возникнуть проблема. Старика Гринграсса будет трудно убедить, что ему в зятьях нужен Поттер, когда-то привлекший к себе внимание Темного Лорда, а говорить от твоего имени некому. Но если попробовать...

— Драко, забудь, — торопливо оборвала я мальчика, начиная нервничать от того, с какой дотошностью, поистине достойной своего крестного, тот взялся за решение возникшей проблемы. — Это был просто черный юмор. Крик души, так сказать, потому что те игры, которые здесь вокруг меня кто-то водит, начинают потихоньку надоедать, а ведь прошло только два месяца из семи лет обучения. Что же тогда дальше будет? — Собственно говоря, что должно быть дальше — хотя бы по мнению Роулинг — я примерно представляла, но Драко знать это было совсем не обязательно. Поэтому я скомкано закруглилась:

— В общем, я пока еще не в том состоянии, чтобы любой ценой искать защиты у какого-либо магического семейства. Думаю, как-нибудь справлюсь и сам.

— В этих словах весь Поттер, — кивнул Драко и, хитро прищурившись, добавил:

— А чем, кстати, тебя не устраивает та защита, которую может обеспечить Северус?

— А причем здесь вообще С... в смысле, профессор Снейп? — не поняла я.

— Ну, я же все-таки не слепоглухонемой студент Хаффлпаффа, — пожал плечами мальчик. — Может, Северусу и не за что любить Поттеров, но к Джону Доу он относится очень неплохо. Наверное, — Драко на мгновение замялся, — наверное, так, как относился бы к своему сыну, если бы тот у него был.

— Это как именно? — тупо спросила я. Не знаю, было ли это последним остаточным эффектом вчерашней передозировки бодрящего зелья, или же виноват оказался уже полный сюрпризов день сегодняшний, однако голова у меня в данный момент варила плохо, напрочь отказываясь представлять даже такую простенькую картину, как 'Джон Доу, названный сын Северуса Снейпа'. Чего уж там говорить о более сложных комбинациях, учитывающих тот факт, что, в отличие от Драко, профессор был отлично осведомлен о моей настоящей сущности — весьма и весьма обоснованный повод для того, чтобы поостеречься от установления привязанностей, хоть к сыну Лили Эванс, хоть к бродяжке из Лютного переулка.

— Требовательно, — пояснил мальчик. — Ты же и сам видишь, наверное, что ни с кого другого из студентов он так не спрашивает. Не придирается, а именно спрашивает. Ну, почти как с самого себя.

— А... — глубокомысленно сказала я. Ситуация постепенно начала проясняться. Видимо, Драко всего лишь подыскал самое подходящее для него объяснение наших с профессором взаимоотношений, так что начинать беспокоиться было еще рано. — Мысль, конечно, интересная, но я не думаю, что все зашло настолько далеко. Мы с профессором всего лишь пришли к определенному консенсусу, а у требовательности бывают самые разные причины. В моем случае она, кстати, вполне банальна. Профессор Снейп заметил, что мне интересно зельеварение, потому и согласился проводить дополнительные занятия, потому и спрашивает меня по дополнительным материалам. Только остальным об этом знать совсем не обязательно. В первую очередь как раз-таки из-за моей фамилии и из-за той реакции, которую на нее ожидают от профессора Снейпа.

— Вот о чем и речь, — упорно стоял на своем мальчик. — Ты же сам признаешь, что он относится к тебе не так, как должен был бы. А я вот скажу, что он относится к тебе даже не так, как к другим. Ну, правда. Я ведь его дольше знаю, так что мне это виднее, честное слово.

— Драко, давай сменим тему, если ты не возражаешь, — предложила я. Мне снова становилось крайне неуютно, потому что мой собеседник сейчас, пускай в иных словах и по несколько иному поводу, поднял вопрос, на который я за два прошедших месяца, при всем моем уважении к профессору, так толком ответить и не смогла. Почему все-таки Снейп взялся мне помогать? Для себя я решила, что основной причиной являлось не столько беспокойство за мою судьбу, сколько намерение Снейпа любой ценой возвратить обратно в родное тело сущность настоящего Гарри, поскольку именно его он вроде как должен был поклясться защищать еще десять лет назад. Проблема же заключалась в том, что даже такой вариант не полностью соответствовал тому, что происходило в действительности. Не исключено, конечно, что к нему примешивалось желание Снейпа вставить палки в колеса доброму директору, чтобы сильно не разгонялся... хотя какие палки, когда здесь впору думать о противотанковых ежах... но в подобные дебри интриг мне сейчас лезть совершенно не хотелось.

— Знаешь, — сказала я скорее для себя, чем для собеседника, — в мире магглов существует такое понятие, как бритва Оккама. Так вот, оно предлагает при поиске ответов, во-первых, не плодить лишние сущности, а во-вторых, из найденного множества вариантов выбирать самый правдоподобный. Думаю, что в магическом мире эти советы тоже не повредят. И если исходить из принципов бритвы, то у меня нет никаких доказательств того, что профессор Снейп относится ко мне иначе, чем относился бы к любому другому ученику, который заинтересовался бы зельеварением, как наукой, а не как очередной записью в табеле успеваемости. Меня такой расклад вполне устраивает, поэтому пускай все и дальше остается, как есть. Договорились?

— Договорились, — озадаченно кивнул Драко. — Если тебе так проще, то разумеется...

Он немного помолчал и задумчиво добавил.

— Знаешь, Гарри, иногда мне кажется, что в твоем чулане под лестницей у маггловских родственников располагалась целая библиотека.

— Это еще почему? — не поняла я логики Малфоя.

— Ты временами очень странно говоришь, — пояснил тот. — Как по написанному. Даже от взрослых такие слова не всегда услышишь.

— А, ты об этом... — я хмыкнула, кляня про себя малфоевскую наблюдательность, а заодно и свой собственный язык. — Нет, целой библиотеки у меня там, конечно, не имелось, но нужно же было чем-то заниматься, когда тебя запирают в ограниченном пространстве, да еще на несколько суток, иначе и с ума сойти недолго. Вот я и развивал словарный запас. А куда мне было деваться?

— Да, наверное, действительно некуда, — согласился Драко, все еще над чем-то размышляя. — А на дополнительные занятия по боевой магии вы с Северусом тоже из-за любви к науке договаривались? Ведь не Флитвик же тебя Бастиону учил? Да и для чего тебе понадобился Бастион именно сейчас?

— Так ведь полезная штука, — осторожно сказала я. — Причем даже в школе, как мы недавно убедились.

— Да, — не менее осторожно согласился Драко. — Полезная. Гарри, могу я попросить тебя об одной услуге?

— Возможно.

— Присматривай и дальше за Гермионой. Тебе это будет проще сделать, потому что вы на одном факультете. И за Уизли тоже присматривай.

— Это уже как минимум две услуги, — заметила я.

— Да, но во второй из них ты ведь и сам заинтересован, верно? К тому же Малфои всегда платят по счетам...

— Разумеется, — я вздохнула. — Не брошу я твою невесту, можешь не беспокоиться. Потом сочтемся.

— Непременно, — Драко кивнул. — И еще, добрый совет... если кто-нибудь случайно не предупредил тебя раньше... директор Дамблдор очень хорошо владеет легилименцией, так что если ты планируешь часто с ним общаться, лучше не полагаться на одни витамины и подыскать что-нибудь посерьезнее. Что-нибудь из постоянной защиты, я имею в виду.

— Вот за информацию благодарю, — краешком губ улыбнулась я, решив не уточнять, что информация сия устарела примерно на два месяца. — К сожалению, частота общения с директором от моего желания, кажется, практически не зависит, так что меры принимать все равно придется. Спасибо, что предупредил. У тебя у самого, полагаю, такая защита имеется?

— Конечно, — кивнул Драко. — Куда без нее в наши дни, тем более в Хогвартсе? Так что не беспокойся, директор все еще уверен в Колопортусе.

— Рад, если так, — искренне сказала я. — Можешь даже записывать это в счет наших будущих расчетов.

— Уже записано, — сообщил мальчик. — А защиту ты все-таки поищи, чтобы не рисковать.

— Непременно, — кивнула я.

О том, кем и какие меры для защиты моего сознания были уже приняты, я сочла нужным промолчать. Хотя бы для того, чтобы уберечь собственные нервы от дальнейших полетов фантазии Драко.