Наваждение, или Зовите меня Джейн Доу (джен)

Драко и Гермиона отсиживались возле Черного озера. Я обнаружила их там, когда, кое-как отбрыкавшись от жаждущих освоить Манящие чары Дина и Шеймаса и посоветовав им хоть иногда читать учебники, сбежала от однокурсников и начала искать подходящее место для укрытия. С расстояния в десяток шагов ребят уже не было видно среди валунов, но мое внимание привлек плеск равномерно падающих в воду камешков. Идя на звук, я вначале заметила платиновую шевелюру Драко, а потом разглядела рядом и каштановые волосы девочки.

Атмосфера на берегу Черного озера была невеселой. Драко с отстраненным видом кидал в воду мелкую гальку. Гермиона сосредоточенно молчала, искоса поглядывая на мальчика.

— Что за похоронное настроение? — спросила я, подойдя поближе. — Где душевный подъем и чествование героя?

— Героя, как же, — угрюмо пробормотал Драко и взялся за особо увесистый камень. Гермиона бросила на меня умоляющий взгляд.

— А что, разве не так? — спросила я. — Этого даже гриффиндорцы отрицать не будут. Из них-то никто не рискнул подняться к Невиллу. Струсили.

— Я тоже струсил, — скривив губы, с отвращением выговорил мальчик. — Не хуже этого вашего рохли. Мы с ним чуть было на пару не свалились. Тут не метлы, а какой-то ужас, неповоротливые, словно флоббер-черви. Я ведь готов был его бросить, когда понял, что тоже падаю. Перепугался, как… — он осекся, махнул рукой и окончательно сник.

— Знаешь, — сказала я, — у магглов, среди которых я жил, есть одно хорошее присловье, которое гласит: если ты никого и ничего не боишься, значит, ты самый страшный. Это я к тому веду, что в страхе самом по себе ничего плохого нет. Не существует людей, которые вообще ничего не боятся. Плохо, когда страх начинает определять человеческие поступки. А ты, даже испугавшись, все равно сделал именно то, что собирался, так что это совершенно не зазорно. По-моему, ты молодец.

— По-моему, тоже, — тихо сказала Гермиона. — Что бы ты сам ни говорил.

На бледных щеках Драко возник слабый румянец.

— Да ладно вам, — смущенно пробормотал он. — Придумаете тоже геройство. В квиддиче и не такие финты выделывают, правда, на нормальных метлах. Гарри, скажи лучше, что там дальше на уроке происходило? Хуч нас не хватилась?

— Ей не до того было, — заверила я и вкратце пересказала охоту преподавательницы на помело, вызвав улыбку даже у Драко. — Ну, а в качестве достойного завершения дня я принял вызов Забини на дуэль магов. В полночь, в Наградном зале.

— Да, Забини день ото дня ведет себя все чуднее, — пробормотал Драко, а потом до него дошло. — Погоди, ты серьезно насчет дуэли?

— Более чем. Забини она была крайне нужна, он на нее так и нарывался.

— Гарри, не вздумай никуда идти. В магическом поединке ты Блейза сделаешь, сомнений нет. Но это приглашение не на поединок, а в ловушку.

— Знаю, — кивнула я. — Поэтому к полуночи я имею намерение тихо и мирно спать в своей кровати. А Забини пускай пугает привидений, если ему так хочется.

— Гарри! — в глазах немного успокоившейся Гермионы зажегся уже знакомый мне азартный огонек. — Так ты говоришь, что самостоятельно освоил Манящие чары? А нас им научишь?

На ужин мы вполне предсказуемо опоздали, поэтому отправились прямиком на поиски хогвартсовской кухни. Драко, как и я, примерно представлял, где она должна находиться и как туда попасть, поэтому вскоре мы торжественно подвели Гермиону к натюрморту, висевшему на приоткрытой двери, из-за которой доносились аппетитные запахи. Домовые эльфы встретили нас радушно и чуть ли не под ручки подвели к накрытому на три персоны столу, который тут же завалили годовым запасом продовольствия.

— Ух-ты! — восхищенно выдохнула Гермиона, окинув взглядом громоздящиеся перед нами блюда и горшочки. — Интересно, а почему в Большом зале и половины из этого не подают?

— Наверное, заботятся о здоровье учеников, — предположила я, накладывая себе тушеного мяса с овощным салатом и наливая апельсинового сока.

— Тогда я лучше предпочту вести нездоровый образ жизни, — заявила девочка.

С кухни Хогвартса мы ушли в половине десятого с таким расчетом, чтобы спокойно успеть добраться до факультетских помещений, однако все оказалось не так просто. Когда без десяти минут десять мы с Гермионой подошли к портрету Полной Дамы, тот был пуст.

— Изумительно, — пробормотала я, задумчиво рассматривая полотно.

— А как нам теперь попасть внутрь? — спросила девочка, попробовав отодвинуть портрет в сторону. Разумеется, безрезультатно.

— Хороший вопрос, — признала я. — Есть два варианта. Первый — ждать под дверью, пока кто-нибудь не решит выглянуть наружу, либо пока наша дамочка не вернется. А второй — попробовать самим ее отыскать.

— Но ведь это будет нарушением правил!

— Да, — вздохнув, признала я. — Хотя сидение под дверью с внешней стороны после десяти часов вечера тоже не совсем входит в правила распорядка дня. Да и неудобно на каменных плитах сидеть.

Я оглянулась в поисках какого-нибудь портрета с присутствующим обитателем. На потемневшем от времени полотне, висевшем ближе к выходу из коридора, в глубоком кресле сидел старик и, приставив к уху слуховую трубку и покуривая трубку, с интересом наблюдал за нами.

— Прошу прощения, любезнейший, — обратилась я к нему, — не могли бы вы подсказать, куда отправилась дама, охраняющая вход в нашу башню?

Старик выпустил пару колечек дыма, подумал и ответил:

— Насколько мне известно, она собиралась выпить чаю со своей подругой — Незнакомкой Под Вуалью. Вы можете попробовать отыскать ее на той картине.

— Премного благодарен за информацию, — сквозь зубы процедила я.

— Гарри, — инстинктивно понизив голос, прошептала Гермиона, — я правильно понимаю, что картина с незнакомкой — это та, что висит…

— Возле Наградного зала, — подтвердила я. — Думаю, ты права. Кому-то очень хочется, чтобы я туда попал.

— Но как Блейз Забини мог договориться с нашим портретом?

— Откуда же я знаю? — я пожала плечами. Даже если старик с портрета и не стучит Дамблдору, как дятел, обсуждать такие вопросы посреди коридора было не самым лучшим решением.

— И что нам теперь делать? — беспомощно спросила Гермиона.

Я закусила губу, прикидывая разные ходы. Идти к Наградному залу не хотелось из принципа, а сидеть под дверью — дай бог, если не всю ночь — было глупо. Попытаться подключить Выручай-комнату, уже успевшую положительно зарекомендовать себя на почве выстраивания потайных ходов в самые неожиданные места? Кстати, неплохая мысль.

— Гермиона, оставайся здесь и жди меня, — распорядилась я. — И постарайся не привлекать к себе внимания. Договорились?

Девочка кивнула, но предпочла уточнить.

— Гарри, ты ведь не собираешься идти в Наградную комнату?

— Нет. Но я хочу все-таки добиться открытия двери, — я подмигнула. — Не скучай и ничему не удивляйся, я скоро вернусь.

Казалось бы, что может быть проще, чем подняться всего на один этаж и перейти из восточного крыла в западное? Ничего. В любом месте, кроме Хогвартса, особенно когда в этом Хогвартсе отдельные личности, чтоб им подавиться лимонной долькой, свято заинтересованы в том, чтобы спровадить меня в запретный коридор в гости к трехголовому песику. Лестницы, которыми пользовалось большинство учеников, вели куда угодно, но только не на седьмой этаж. Узкие, которыми предпочитала пользоваться я, к нашему шестому этажу вообще не приближались. Похоже, придется спускаться.

Хотя отбой был только объявлен, Хогвартс уже затих. Стоило стрелкам на моих наручных часах показать ровно десять, как освещение погасло, и замок погрузился в темноту. Никакого слабого холодного свечения сродни лунному свету, которое обычно показывают в фильмах, чтобы зрители могли разобрать, куда же именно направляется герой, не было и в помине, так что подсветку мне предстояло организовывать самостоятельно. Я прислушалась. Ни единый звук не свидетельствовал о постороннем присутствии, даже портреты молчали. Филч, скорее всего, сидел в засаде возле Наградного зала. Хорошо, попробуем проскочить. Я засветила лучину, пустила ее вперед себя на расстоянии полутора-двух метров и, держа наизготовку Нимфею, скатилась по лестницам на первый этаж, стараясь не шуметь. Здесь выбор лестниц был гораздо больше. Я прыгнула на ближайшую из узких, сосредоточившись на намерении попасть на седьмой этаж и остаться при этом незамеченной. Этот момент я пока еще толком не обдумывала, но вообще по поведению Хогвартс напоминал мне огромный артефакт. Во всяком случае, общение с лестницами и Выручай-комнатой мало чем отличалось от общения с моим перстнем и серьгой. Лестница особо не артачилась и на седьмой этаж меня вывела. В западное крыло, конечно, но и на том спасибо. Я поспешила по коридору, крепко сжимая в кулаке палочку. Лучина резво прыгала впереди, освещая путь. Скверно освещая, прямо скажем, что определенно не добавляло успокоения. А тут еще откуда-то сзади, едва ли не над ухом послышался скрипучий голос Филча:

— Принюхайся-ка хорошенько, моя милая, они, должно быть, спрятались в углу!

Черт! Откуда он здесь взялся, и какие нафиг углы посреди коридора?!? Или Филч ниши с доспехами имеет в виду? Впереди, у самой стены, на уровне сантиметров двадцати от пола блеснули зеленоватые огни, и мне под ноги с противным мяуканьем бросилась тощая серая кошка. Вот только миссис Норрис мне сейчас и не хватало для полного счастья.

— Отвали, зараза! — прошипела я, попытавшись отвесить кошке пинка, но та ловко увернулась, продолжая орать истошным голосом. Замечательно. Будем считать, что сама напросилась.

«Ступефай!»

Кошка, очевидно не ожидавшая попытки магического воздействия, да еще и невербального, смолкла на половине рулады, застыв с раскрытой пастью. Я аккуратно затолкала оглушенного зверька за постамент с рыцарским доспехом, чтобы нашли не сразу. Все это время Филч продолжал сотрясать воздух безадресными угрозами. Казалось, что он находится где-то рядом, но шагов слышно не было, а звуки не приближались и не удалялись. Странно все это. Я свернула в один коридор, затем в другой и под верещание Филча шмыгнула в коридор, ведущий к Выручай-комнате, где быстро сформулировала необходимые требования, касавшиеся создания потайного хода в помещения факультета Гриффиндор, повторила их трижды и, без сомнений, шагнула в возникшую в стене дверь. Здесь голос хогвартсовского стража, наконец, смолк. Потайной ход мало отличался от уже известных мне прежде — разве только тем, что имел очень малый уклон. Я спустилась по узким скользким ступеням и, толкнув внезапно перегородившую проход стену, вывалилась в жарко натопленную гостиную Гриффиндора. Гостиная пустовала. Замечательно. Убрав Нимфею, я подошла к выходу из гриффиндорской башни, отодвинула портрет в сторону и позвала в темноту:

— Гермиона!

— Гарри? — недоверчиво спросила девочка. — Как ты там очутился?

— Не важно. Я же предупреждал, что не надо ничему удивляться. Заходи, быстрее. Или тебе там понравилось?

Гермиона без дальнейших возражений прошмыгнула в лаз, но, очутившись внутри, снова напустилась на меня.

— Как ты попал в башню? Здесь есть потайной ход?

— Можно и так сказать. Иногда он есть, а иногда его нет.

— А как в него войти?

— С этой стороны никак. Гермиона, давай по комнатам разбредаться. Я спать хочу, честное слово. А завтра еще на уроки вставать.

Девочка, нахмурившись, посмотрела на меня.

— Гарри, а тот шум, который поднялся после твоего ухода, с чем он был связан? Филч заметил тебя?

— Нет, — тут я даже не покривила душой. — Я тоже слышал его крики, но понятия не имею, за кем он гонялся. Я их не видел. Спокойной ночи.

Я отвернулась и, оставив девочку, поднялась в спальню. Никто из мальчишек не спал. Все вопросительно проследили за тем, как я прошла к кровати и устроилась на ней с книгой. Перелистнув несколько страниц, я обнаружила, что царящее в комнате молчание постепенно начинает выкристаллизовываться в звенящую тишину.

— Что? — не выдержав, спросила я, глядя на однокурсников поверх книги.

— Гарри, так ты, действительно, не собираешься идти на дуэль? — осторожно уточнил Дин.

— Я, кажется, уже говорил об этом. Разве что-то успело измениться?

— Что-то изменится завтра, — пробурчал Рон. — Когда Забини всем растрезвонит, что гриффиндорец струсил придти на назначенную встречу.

— Забини? — я зевнула. — Забини сам никуда не придет. Но если хочешь, можешь сходить и убедиться в этом самостоятельно. Я напишу расписку, что доверяю провести поединок тебе. Кодекс это позволяет в исключительных случаях. Написать?

— Еще чего, — рыжик поежился. — Я, что, дурак, чтобы шляться по ночам?

— Не думаю. Но нас с Блейзом ты почему-то пытаешься таковыми выставить. Не пойму только, зачем? Зачем, Рон?

— Ничего я не пытаюсь, — покраснев, пробормотал Уизли-младший и перевернулся набок, с головой накрываясь одеялом. Я еще некоторое время почитала и заснула как раз около двенадцати часов. Ночь прошла спокойно. Утро тоже не предвещало неприятностей, до тех самых пор, пока я не направилась на ежедневную пробежку. На обратном пути в замок меня перехватил запыхавшийся и невероятно встревоженный Драко.

— Гарри! — с трудом переводя дыхание, выговорил он. — На пару слов.

— Что случилось? — спросила я, чувствуя крепнущую тревогу.

— Точно не знаю, — мальчик мотнул головой и сунул мне в руки небольшую шкатулку. — Вот, Северус просил передать тебе. Сказал, что это нужно непременно успеть принять до завтрака.

Я приподняла крышку шкатулки с нехорошим предчувствием. Внутри было два стеклянных флакона. В одном перламутрово мерцал «жидкий оникс». Содержимое второго имело слабый зеленоватый оттенок. Именно такой, каким, судя по трактатам, должен был обладать антидот к зелью сладостного доверия. Проклятье.

— Что это? — спросил Драко, заглянув мне через плечо.

— Витамины, — пробормотала я, постаравшись улыбнуться. — Для улучшения памяти. А никаких дополнительных инструкций насчет порядка приема не было?

— Нет.

— Замечательно.

Я залпом выпила «оникс», а затем осторожно пригубила содержимое второго флакона. Вкус оказался не таким отвратительным, как можно было бы предполагать, зная состав зелья. Я допила антидот и возвратила шкатулку Драко.

— Тебя не затруднит передать ее обратно профессору Снейпу? Боюсь, если это обнаружат у меня, неприятностей только прибавится.

Мальчик нахмурился.

— Гарри, а это, случаем, не связано с вчерашней договоренностью о дуэли?

— Не знаю, — честно ответила я. — Вряд ли. Тем более что я никуда не ходил. Но вчера вечером нас с Гермионой очень не хотели пускать в гриффиндорскую башню, так что пришлось проявить настойчивость. Вот это, действительно, могло кого-нибудь заинтересовать. Но, думаю, что заниматься гаданиями нет смысла. Раз профессор Снейп поставил такие жесткие временные рамки, значит, либо за завтраком, либо сразу после него все должно проясниться.

С прогнозом я ошиблась самую малость. Все прояснилось еще до завтрака. Я едва успела устроиться за столом, отметив, что ни Снейпа, ни Дамблдора в Большом зале нет, как ко мне подошел Перси Уизли.

— Гарри, тебя вызывает директор, — неодобрительно сообщил он. — Прямо сейчас. Пойдем.

Гермиона встревожено посмотрела на меня. Я быстро сделала удивленное лицо и растерянно сказала:

— Хорошо, идем.

— Что ты успел натворить? — спросил Перси, пока мы шли по особо укромным закоулкам замка.

— Не знаю, — призналась я. — Вроде ничего. Если только я не страдаю приступами лунатизма, конечно.

Очередной закоулок вывел нас к уродливой горгулье.

— Мятные тянучки, — с отвращением сказал Перси. Горгулья отступила в сторону. Староста подтолкнул меня к открывшемуся проходу и сказал:

— Давай, удачи.

Я шагнула на движущуюся винтовую лестницу, которая доставила меня прямиком к массивной дубовой двери, медный молоточек на которой имел форму грифона. Я набрала в грудь побольше воздуха, медленно выдохнула, постучала и открыла дверь.

Внутреннее убранство кабинета Дамблдора, кажется, не сильно отличалось от книжного описания, но сейчас, признаюсь честно, меня мало волновали предметы обстановки — куда меньше, чем ожидавшие моего прибытия личности. В кабинете помимо самого директора присутствовала Макгонагалл — вероятно, в качестве декана факультета. Первый раз, кстати, когда мы с ней пересекались в этом качестве, поскольку до сих пор она никак не обозначала своей должности и даже не появлялась в факультетских помещениях. А еще возле директорского стола с мрачным видом стоял Снейп. Это стало для меня сюрпризом. Скажем прямо, несколько успокаивающим, хотя я прекрасно отдавала себе отчет, что в случае чего в открытую помочь мне он все равно не сможет.

— Здравствуйте, директор Дамблдор, профессор Макгонагалл, профессор Снейп, — вежливо поздоровалась я.

— Здравствуй, Гарри, — благодушно отозвался Дамблдор. — Заходи, пожалуйста. Надеюсь, ты позволишь нам взглянуть на твою волшебную палочку?

Ах, как ненавязчиво и скромно. Интересно, а если я скажу «нет», что тогда?

— Разумеется, сэр.

Я с недоуменным видом протянула директору волдемортовскую близняшку. Пусть хоть обсмотрится. Впрочем, от Дамблдора палочка сразу перекочевала к Снейпу. Тот взял ее с нескрываемым отвращением, осмотрел, а затем мне представилась возможность понаблюдать за тем, как накладывают Приори Инкантатем. В воздухе начали последовательно вырисовываться плетения Манящих чар, затем Вингардиум левиоса и, наконец, Люмоса, к изучению которого мы приступили на занятиях с Флитвиком. Снейп пожал плечами и вернул палочку Дамблдору, попутно заметив, словно продолжил какой-то начатый до моего появления разговор:

— Я ведь сразу вам говорил, что Поттеру не хватит мозгов для этих заклинаний.

— Однако, для Манящих чар и чар левитации их, тем не менее, хватило, — раздраженно заявила Макгонагалл. — Северус, почему бы тебе не забыть временно про предвзятое отношение к Поттерам в целом и не попробовать оценить ситуацию беспристрастно?

— Оценивая ситуацию беспристрастно, — холодно отозвался Снейп, — я могу сказать, что Манящие чары без особых затруднений способен освоить десятилетний ребенок, претендующий на место на факультете Хаффлпафф. Причина, по которой это заклинание в последние годы перенесли в программу четвертого курса, мне не известна, но мерилом способностей служить оно точно не может. Также, независимо от моей пристрастности, экспертиза только что показала, что на драгоценную кошку Филча покушался не Поттер, однако вам, Минерва, похоже, хочется, чтобы виновным оказался именно ваш подопечный. И о чьей предвзятости мы сейчас говорим?

Я недоуменно похлопала глазами, глядя то на одного, то на другого декана. Так, кошку, кажется, все-таки нашли, и утренний переполох вызван именно этой находкой. Это понятно. А вот бурная реакция Макгонагалл озадачивает. Или она за родственную кошачью душу переживает больше, чем за ученика с собственного факультета? И, кстати, почему первая мысль возникла именно о Поттере? Физиономия у меня, что ли, такая злодейская? Нет, ясен пень, что господин директор в курсе, что Гарри где-то там должен был шляться — официально по стукачеству Забини, а неофициально потому, что свинья, скорее всего, была подложена им же самим. Но кошка-то здесь причем?

Макгонагалл зашипела не хуже миссис Норрис.

— Минерва, — вмешался Дамблдор. — Надеюсь, ты не будешь возражать, если мы обсудим вопросы предвзятости немного позже? Все-таки я не для этого приглашал сюда Гарри. Гарри, будь добр, присядь и расскажи нам, что ты делал вчера вечером?

Я опустилась на краешек кресла.

— А какой именно промежуток времени вас интересует, сэр?

— Думаю, что с девяти до двенадцати будет достаточно.

Я опустила глаза, изучая рисунок на ковре. Хотят услышать? Ладно, расскажем. Во всяком случае, то, что можно проверить.

— Хорошо, сэр. Вчера мы с Гермионой Грейнджер и Драко Малфоем опоздали на ужин и, поскольку есть все-таки хотелось, отправились искать кухню Хогвартса. В девять часов вечера мы еще находились на кухне. В половине десятого мы ее покинули и отправились в факультетские помещения, рассчитывая успеть до отбоя. Без десяти минут десять мы с Гермионой были возле портрета, однако войти в башню не смогли, поскольку Полная Дама отсутствовала на месте. Пожилой джентльмен с соседнего портрета сообщил, что она находится на третьем этаже возле Наградного зала. Я решил ее отыскать и попросить открыть нам дверь. Однако как раз в это время было погашено освещение в коридорах, и я ошибся в лестницах, вместо третьего этажа оказавшись на первом, а потом, кажется, на седьмом. Было темно, сэр, — жалобно добавила я, краем глаза заметив, как пристально изучает меня Дамблдор.

— А почему ты не воспользовался Люмосом, Гарри? — доверительным тоном спросил директор. — По плетению, воссозданному твоей палочкой, мне показалось, что он у тебя неплохо получался.

— Мне не хотелось привлекать к себе лишнее внимание, сэр. Ребята говорят, что мистер Филч по ночам патрулирует коридоры. Мне не хотелось, чтобы с факультета сняли баллы, в особенности за неудачное стечение обстоятельств, в котором я не был виноват. Поэтому я пошел без света, а потом услышал, как мистер Филч на кого-то ругается. Мне показалось, что он находится совсем рядом, я испугался, что меня заметят, и заскочил в ближайшую дверь. За ней оказался коридор — что-то вроде потайного хода. Поскольку мистер Филч снаружи все еще шумел, я решил посмотреть, куда ведет коридор, и вдруг оказался в гостиной Гриффиндора, а ход исчез, как будто его и не было. Я открыл дверь и впустил Гермиону. Мы немного побыли в гостиной, а потом разошлись по спальням. Потом я еще некоторое время читал и заснул около двенадцати часов. Вот и все, сэр.

Я замолчала, ожидая вопросов, однако первый вопрос оказался обращен не ко мне.

— Что скажешь теперь, Северус? — осведомился Дамблдор.

— Если мальчишка ничего не напутал с этажами, — отозвался Снейп после небольшой паузы, — то, похоже, ему посчастливилось влететь в Выручай-комнату. Хотя проверить рассказ будет нелегко. Полагаю, что у того, кто разгуливает по ночному замку без освещения, бесполезно спрашивать, в каком именно коридоре это произошло.

Я кивнула, всем своим видом изображая раскаяние.

— И, возможно, ему, действительно, посчастливилось, — немного смягчившимся тоном добавила Макгонагалл. — Не исключено, что в противном случае тебе, Северус, кроме кошки пришлось бы откачивать еще и Гарри.

— Тогда, вероятно, мне следует поблагодарить Мерлина за фамильное везение Поттеров, — с непередаваемым сарказмом ответил Снейп.

Я опустила голову еще ниже, чувствуя, как уши начинают гореть без всяких притворств.

— Гарри, — на сей раз Дамблдор решил обратиться ко мне, — подумай хорошенько, прежде чем ответить. Пока ты находился на седьмом этаже, у тебя не возникло ощущение, что там… возможно, есть кто-то еще, кроме тебя?

Я пожала плечами.

— Нет, сэр. Я слышал только мистера Филча. Как он обращался к миссис Норрис и говорил, что кто-то, вероятно, спрятался в углу. Больше ничего. Простите, сэр.

— Ничего страшного, мой мальчик, — успокаивающе произнес директор. — Минерва, Северус, скоро начнутся занятия, так что не смею вас больше задерживать. А тебя, Гарри, я бы попросил пока остаться, если это тебя не затруднит.

Меня это затрудняло. Меня это ОЧЕНЬ затрудняло, но мюллеровский тон Дамблдора подсказывал, что возражения здесь не предполагаются. И все-таки я решила попробовать.

— Сэр, я бы с удовольствием, но ведь у меня сейчас тоже занятия. По гербологии. Мне бы не хотелось, чтобы меня записывали в прогульщики на вторую же неделю учебы в школе.

— О! — директор улыбнулся, хитро щурясь. — Я думаю, профессор Спраут с пониманием отнесется к твоему временному отсутствию, Гарри. К тому же именно по моей вине ты пропустил завтрак. Конечно, кухня Хогвартса всегда в распоряжении учеников, но, надеюсь, ты не откажешься выпить со мной чаю? В качестве компенсации морального ущерба, так сказать.

Я бы, несомненно, с превеликим удовольствием отказалась, если бы мне позволили это сделать, но мечтать, как говорится, не вредно. Поэтому я просто кивнула, не поднимая головы. Макгонагалл направилась к выходу, бормоча себе под нос, что не помешало бы разобраться в субординации портретов. Снейп задержался возле меня.

— Поттер, — сквозь зубы процедил он, — пока вам еще не окончательно вскружило голову внимание, оказанное лично вам господином директором, смею напомнить, что сегодня в шесть вечера, как и в прошедшую пятницу, вас ждет отработка по зельеварению. И в отличие от профессора Спраут, у меня вы вряд ли отыщете понимание, как опозданий, так и прогулов.

— Да, сэр, — отозвалась я, упорно не поднимая головы. Сейчас меня совсем не тянуло выяснять, была ли это чересчур хорошая актерская игра или профессор, действительно, злится. — Я помню.

Единственным утешением было, что, если верить прочитанной мною на данный момент литературе, в первые сутки-двое после воздействия на сознание его последствия еще можно нейтрализовать. А теперь, даже если я не приду в кабинет зельеварения самостоятельно, Снейп имеет вполне аргументированное и осознанное деканом Гриффиндора право притащить меня туда. Очень хотелось верить, что мотивация для назначения незапланированной отработки была именно такой.

Когда Снейп и Макгонагалл покинули кабинет директора, Дамблдор уже выставил на стол сладости и разливал по чашкам заваренный чай. По помещению поплыл медицинский запах. Это от чая или веритасерума? Последний, кстати, если верить справочникам, вообще ничем пахнуть не должен.

— Спасибо, сэр, — пробормотала я, сжимая в ладонях протянутую мне чашку.

— Мармелад? — предложил заботливый хозяин кабинета.

— Я не очень люблю сладкое, сэр, но спасибо, — я взяла одну дольку. Надеюсь, если я буду грызть ее очень медленно, от меня отвяжутся.

Дамблдор опустился в кожаное директорское кресло. Ну да, золотые троны, пожалуй, не очень удобны для ежедневного использования. Геморрой заработать можно.

Я поднесла чашку к губам, делая вид, что пью. Дамблдор сделал большой глоток из своей чашки. Вот уж где сыворотки правды точно нет.

— Как тебе нравится в Хогвартсе, Гарри? — спросил директор.

— Очень нравится, сэр, — ответила я. — Здесь все так… чудесно, необычно. И очень хорошие преподаватели, знающие свой предмет.

— Да, — Дамблдор кивнул, — ты прав. Хотя, справедливости ради, следует признать, что над уровнем преподавания ученики задумываются редко. Обычно понимание приходит позже. И какой же предмет тебе больше по душе?

— Зельеварение, сэр, — без особых раздумий ответила я. — Это очень точная наука, требующая внимания и аккуратности, но, во всяком случае, на основании прочитанной литературы и первых занятий она мне понравилась.

— Однако профессор Снейп, как мне показалось, не доволен твоим уровнем знаний, — заметил Дамблдор.

Я удивленно посмотрела на директора, стараясь не подниматься взглядом выше подбородка. Что-то сомневаюсь, чтобы Снейп стал обсуждать реально продемонстрированный мною уровень теоретических знаний.

— Если это так, сэр, то я обязательно постараюсь исправиться. Я быстро учусь.

— Да, это верно, — согласился Дамблдор. — Профессор Флитвик отметил, что у тебя удачно получаются чары. Да что там, вчера на уроке полетов, как мне уже рассказали, ты наглядно это показал.

Я смущенно кивнула и пояснила:

— Мне очень не хотелось, чтобы Невилл упал, поэтому я сделал все, что мог. Мадам Хуч, полагаю, смогла бы больше, но ей, к сожалению, было не до того.

— Да, у мадам Хуч выдался тяжелый день, — небрежно заметил Дамблдор и сменил тему:

— Я слышал, что ты вырос у магглов, Гарри?

А то ты не знаешь наверняка, старый козел.

— Да, сэр. До тех пор, пока сова не принесла мне письмо с приглашением в школу чародейства и волшебства, я считал себя самым обычным мальчиком, с которым происходят необычные вещи.

— Но теперь ты, полагаю, понял, что не совсем обычен? — мягко спросил директор.

— Отнюдь, сэр, — улыбнулась я, нянча чашку в ладонях. — Я все еще обычный мальчик, который теперь хочет научиться совершать необычные вещи по собственному желанию.

Дамблдор кивнул, внимательно меня разглядывая. Я почувствовала, как в сознании разворачивается артефактный блок, хотя попытки легилименции, вроде бы, пока не было.

— Гарри, твой чай почти остыл, — с добродушной улыбкой сказал старик. — Пей. Это особый сорт из Южного Китая. Там готовят просто изумительные смеси.

Да, конечно, не сомневаюсь. В особенности насчет особого сорта. Я послушно сделала крохотный глоток и надкусила уголок дольки. Пускай господин директор порадуется. В голове слегка зашумело, словно после стакана вина. Что ж, к алкоголю нам не привыкать.

— Как погляжу, ты уже успел найти себе друзей в школе, — между тем продолжал говорить директор. — Кажется, они не все с твоего факультета?

— Зато они хорошие ребята, на которых можно положиться, сэр, — аккуратно ответила я, снова поднося чашку к губам. — Как мне кажется, это куда важнее цветов на мантии.

Дамблдор покивал.

— Ты очень похож в суждениях на свою мать, Гарри, — заметил он, подпустив в голос слезу. — Она была столь же здравомыслящей и всегда принимала правильные решения, предпочитая не действовать сгоряча. А вот твой отец был совсем другим, горячей головой. И он бы, несомненно, не упустил возможность провести дуэль со слизеринцем.

Надеюсь, что мне удалось правдоподобно покраснеть. Значит, вот куда вы ведете, господин хороший.

— Вы знаете, что Блейз Забини пытался вызвать меня на дуэль? Но откуда?

— О, в Хогвартсе мало что может пройти мимо внимания директора, — лукаво отозвался Дамблдор. Эх, вот спросить бы его сейчас, относится ли к этому малому Волдеморт, торчащий из затылка Квиррелла, но не будем умничать… — И, тем не менее, на дуэль ты не пошел, верно?

Я кивнула.

— Да сэр. Я не люблю нарушать правила, а покидание факультетских комнат после отбоя это явное их нарушение, не говоря уже о колдовстве вне классных комнат. Вы же сами во время приветственной речи в Большом зале просили этого не делать. Да, возможно, мой отец поступил бы иначе, но я — не отец. Вот всего один пример. Мне на днях рассказали, что Джеймс Поттер очень хорошо летал на метле, а я вчера окончательно убедился, что боюсь высоты.

— Думаю, что это произошло от недостатка опыта, мой мальчик, — сочувственно заметил Дамблдор. — Многие поначалу боятся полетов. Даже я когда-то боялся летать.

— Вероятно, вы правы, сэр, — не стала спорить я. — Но все же это лишний раз доказывает, что я не похож на отца. Впрочем, я и не хочу стараться на кого-то походить. Лучше уж быть самим собой.

— Верно говорят, что устами младенца глаголет истина, — вздохнул директор. — Что ж, Гарри, кажется, я и так слишком тебя задержал. Прости старика за предрасположенность к долгим беседам.

Я не поверила своим ушам. Меня отпускают с миром? Уже? Надо пользоваться моментом.

— Что вы, сэр, ничего страшного! — я еще разок отхлебнула из чашки и поставила ее на стол. — И спасибо за чай. Он, действительно, очень вкусный.

Приняв от директора волдемортовскую близняшку, я убрала ее в карман, пулей вылетела за дверь, скатилась по лестнице, проскочила мимо горгульи и, только оказавшись в коридоре, перевела дыхание. После чая, имевшего привкус лекарств, меня мутило, и вряд ли это было исключительно самовнушением, а при мысли о том, что надо бы все же поесть, дурнота только усилилась. Болезненно поморщившись, я направилась в ближайший туалет для мальчиков — промывать желудок.