Гарри Поттер и Серебряный Союз (гет)

День знаменательного слушания начался с того, что его разбудили раньше обычного. Потому, когда он, зевая во весь рот, спустился к завтраку, кухня была куда менее заселена, чем он привык ее видеть. Что и не удивительно, в конце концов, он только что тихонько обходил стороной беспробудно спавшего Рона. На кухне обнаружились старшие Уизли, оба Мародера и Тонкс — в очередной раз изменившая свой облик — в придачу.

— Д-доброе утро, Гарри, — она первой приветствовала его сквозь столь же внушительный зевок. — Как спалось, неплохо?

— Отлично спалось, — зевнул в ответ Гарри, — правда, я бы еще поспал.

— Тут ничего не поделаешь, — решительно заявил Сириус, — на такие мероприятия являться надо заранее. Доброе утро, кстати.

Пару минут спустя Гарри уже жевал жареные тосты с медом под тревожными взглядами большинства присутствующих. Аппетита у него и правда сейчас не было, но вызвано это было скорее слишком ранним утром, а вовсе не повышеной нервозностью. Не то чтобы Гарри был уж совсем спокоен — все-таки, слушание было довольно значительным событием, но за прошедшие годы он научился справляться с волнением. Иначе бы квиддич, а уж тем более прошлогодний Турнир его бы доканали.

— Как себя чувствуешь, Гарри? — обратися к нему мистер Уизли. В ответ получил неопределенное пожатие плечами. — Всё кончится очень быстро, — подбадривающим тоном добавил он. — Несколько часов, и ты оправдан, — в ответ молчание. — Слушание пройдёт на моём этаже, в кабинете Амелии Боунс. Она возглавляет Отдел обеспечения магического правопорядка. Она-то и будет задавать тебе вопросы, — не отступал мистер Уизли. — Я вас с Сириусом провожу.

— Амелии Боунс не бойся, Гарри, — серьёзным и успокаивающим тоном добавила Тонкс. — Она справедливая, она тебя выслушает, — в ответ она опять получила лишь молчаливый кивок.

— Не теряй головы, — отрывисто произнёс Сириус. — Будь вежлив и держись фактов. Не забывай, я буду рядом.

Гарри на мгновение поднял взгляд. Лицо крестного было серьезным и сосредоточенным, но в глазах таились смешинки, он прекрасно понял игру крестника. Наблюдать, как все вокруг пытаются подбодрить Гарри в течение последних дней, было весьма забавно. А сегодня и подавно. Гарри же отлично напускал тумана...

— Закон на твоей стороне, — добавил Люпин после очередного кивка. — Даже несовершеннолетним волшебникам можно прибегать к магии в случае угрозы для жизни.

Гарри опять кивнул, но потом решил, что пора хоть что-нибудь сказать.

— Конечно, — ответил он тщательно выверенным, нейтральным тоном. А потом добавил в порыве откровенности. — И, в конце концов, даже если меня осудят, это ведь еще не конец света? Правда? — лица окружающих побледнели.

Путь к Министерству тоже был довольно интересным: добирались они магловским способом. И мистер Уизли, и Сириус были напряжены, держа руки под одеждой, на палочках. В метро мистер Уизли принялся восхищаться изобретательностью маглов, особенно его впечатлили автоматы, торгующие билетами — которые, между прочим, не работали. А вот эскалаторы, которые, Гарри точно помнил, летом перед вторым курсом он именовал «лестницами-чудесницами», оставили мистера Уизли равнодушным. Сириус тоже чувствовал себя не очень уютно, но и одновременно было ясно, что это для него все же не первый раз — знакомство с Лили Поттер, в девичестве Эванс, не проходит даром. А вот мистер Уизли, непрерывно сверяющийся со схемой и вслух отсчитывающий число оставшихся остановок, очень привлекал внимание. Гарри так и тянуло заявить в голос: «я не с ним».

Выбравшись наконец наверх, мистер Уизли совсем растерялся, признавшись, что никогда не прибывал сюда по-магловски или просто через вход для посетителей. Потому лидерство на себя взял Сириус. Они шли, погружаясь в какую-то явно неблагополучную часть столицы. Дома становились ниже и непригляднее, а целью их путешествия и вовсе оказалась обшарпаная телефонная будка на улочке, где только и было что несколько убогих офисных зданий, пустая пивная и большой переполненный мусорный бак.

Короче, все вокруг было настолько вызывающе неприглядно, что Гарри бы не удивился, окажись неподалеку гнездо каких-нибудь шпионов... Вообще, странно, Платформа 9 и ¾ нагло раполагалась посреди вокзала, а Министерство вон куда запрятали... Потребовалось немало ловкости и терпения, чтобы влезть внутрь втроем, и этим они бы гарантировано привлекли к себе внимание, окажись кто-нибудь поблизости... Гарри не обратил внимание, что делал мистер Уизли, но потом раздался женский голос:

— Добро пожаловать в Министерство магии. Назовите, пожалуйста, ваше имя и цель посещения.

— Э… — мистер Уизли очевидно растерялся на миг. — Артур Уизли, Сектор борьбы с незаконным использованием изобретений маглов. Со мной Гарри Поттер, вызванный на дисциплинарное слушание и…

— И Омега Галактазар, — прервал его Сириус, — прибыл для завершения финальной фазы завоевания власти во Вселенной.

— Благодарю вас, — раздалось в ответ. — Посетители, возьмите, пожалуйста, значок и прикрепите к мантии спереди.

Потому, когда они спустились в Атриум, на мантии у Сириуса красовался значок: «Омега Галактазар, вселенское господство», и никто на них не косился.

— Ты не волнуйся, Гарри, эти значки выдаются автоматически, и никто на них давно уже внимания не обращает, — ответил ему на невысказанный вопрос крестный. — Можешь хоть Темным Лордом назваться, — впрочем, мистер Уизли шутку, похоже, не оценил.

Волшебнику-охраннику за столом, похоже, и правда было на все плевать. Лишь в самом конце до него, видимо, дошел тот факт, что ним знаменитость, а может, и две — оправдание Сириуса было у всех на слуху. Но посетители уже проскочили мимо. Дальше была поездка на лифте — одном из более чем десятка, что были рядом — лифт этот, на первый взгляд, да и судя по звуку, был введен в эксплуатацию чуть ли не в начале века. Их окружала немалая толпа, но на Гарри внимания никто не обращал, сказывалось отсутствие Шрама на лбу — кстати, в Штаб Квартире на сие исчезновение до сих пор никто не обратил внимание.

Они сошли на втором уровне, который именовался «Отдел обеспечения магического правопорядка, включающий в себя Сектор борьбы с неправомерным использованием магии, штаб-квартиру мракоборцев и административные службы Визенгамота». Предполагалось подождать до времени слушанья на рабочем месте мистера Уизли. Проходя мимо «Штаб-Квартиры Мракоборцев», Гарри подметил Кингсли Бруствера, кто был среди забравших его от Дурслей. Тот им чуть заметно, но ободряюще кивнул.

Рабочий кабинет мистера Уизли, право же, не впечатлял, два впихнутых туда стола почти не оставляли свободного места. После короткого колебания Сириус сел прямо на край стола, Гарри последовал его примеру. Его внимание привлекли плакаты и вырезки на стене. Автомобили — так у многих висит, изображение двигателя внутреннего сгорания (да, Гарри знал, как он называется, из бахвальства дяди Вернона, когда тот купил новую машину) — это уже специфичнее, схема штепселя — совсем на любителя. Но картинки почтовых ящиков — не фотографии, которые можно сделать где угодно, а именно вырезаные из детских книжек картинки — это ни в какие рамки не лезло!

Его отвлекло прибывшее сообщение. Телефоны здесь не признавали, потому обменивались сообщениями через бумажки, что летали в форме самолетиков по всему зданию. Узнав об «извергающих унитазах», Гарри тут же почему-то вспомнил наставления миссис Уизли близнецам перед первым курсом... Он собрался задать несколько уточняющих вопросов, когда в кабинет, пыхтя, спешным шагом вошёл сутулый, безобидный на вид старый волшебник с пушистой седой шевелюрой.

— А, вот и ты, Перкинс! Знакомся: Гарри, Сириус...

— Артур! — тот никак не отреагировал на известные имена. — Очень хорошо, а то я не знал, то ли ждать тебя здесь, то ли идти искать. Я послал к тебе на дом сову, но ты, конечно, с ней разминулся… Десять минут назад пришло срочное сообщение…

— Я знаю про извергающий унитаз, — прервал его мистер Уизли.

— Не в унитазе дело, а в слушании по делу Поттера. Они изменили время и место: в восемь пятнадцать, в старом зале суда номер десять…

— Что?! — подскочил Сириус, — там же полный состав заседает! И отнюдь не по таким пустякам!

— А я почем знаю?

— Разорви... стоп, — оборвал себя Сириус. — Артур, мы с Гарри должны спешить. До встречи! — он уже выходил из помещения, мимо вжавшегося в стену Перкинса. Гарри за ним.

— Зачем это все? — подал он голос, пока они спешили обратно к лифту.

— Пытаются выбить нас из равновесия, — бросил в ответ Сириус. — Скорее всего, примерно сейчас официальная сова министерства досталяет сообщение домой. Так, чтобы мы впопыхах, налетая друг на друга, собрались и галопом мчались сюда. И в результате прибыли бы растрепаные, растеряные... Хорошо, что мы прибыли заранее, — Сириус бросил оценивающий взгляд на кресника. Они оба были одеты в деловые мантии — этакий гибрид мантии с пиджаком. — Но главное, на тебя собираются спустить весь Визенгамот! Абсурд! Так судят за серьезные преступления, никак не за колдовство летом! — Сириус в волнении прикусил губу.

Спуск на девятый уровень, куда ныне перенесли заседание, прошел в молчании, но на выходе из лифта Сириус вновь заговорил.

— Что же, Гарри, я вижу только две причины, почему устроили все это безобразие... или Фаджу вожжа попала в одно место, и он серьезно надумал тебя не просто исключить из школы, но и палочку сломать, либо... — Сириус повернулся к нему и ухмыльнулся. — Либо нас пытаются убедить именно в этом, впечатление, так сказать, производят.

Путь шел мимо входа в Отдел Тайн, и представлял собой мрачный коридор, откуда они вышли на винтовую лестницу, которая, в свою очередь, привела их в новый коридор. Еще более мрачный. У Гарри мелькнула мысль, что, окажись здесь Серена и остальные — решили бы, что их главный противник... Берилл, кажется, попала в Волшебный Мир вместе с ними и устроила тут свое логово. Сириус резко остановился перед тёмной закопчённой дверью с огромным железным замком.

— Ну, вот оно, — окинул он вход недобрым взглядом. — И какого черта им потребовалось запихивать зал суда сюда, да еще устраивать подобные декорации? Ладно, — он повернулся к Гарри. — Ничего не изменилось. Ничего не бойся, не дай им себя запугать. Видимо, это Фаджу надо... на нервы действует. Как я уже говорил, с тобой войти не могу, мне в число заседателей, во-о-он через ту дверь. Сразу же мне слова, конечно, не дадут, потому поначалу ты сам по себе. Не нервничай, на первых порах отвечай четко, и лишь на вопросы. Вставить что-то от себя ты успеешь потом. Всем видом показывай, насколько тебя не страшит даже худший исход, можешь даже, — Сириус скривился в злой усмешке, — помянуть, что в Шармбатоне тебя ждут. То-то все подпрыгнут! Ну, до скорого! Жди сигнала!

Сириус широкими шагами удалился, даже не дав Гарри время что-то ответить. Мальчик-Который-Не-Так-Давно-Лишился-Шрама остался в гордом одиночестве. Ну, или не гордом, ибо — сколько бы он сам себя ни успокаивал — волнение его все-таки охватывало. И сердце стучало все чаще, громче и как бы ближе к горлу... Давящая атмосфера вокруг тому очень способствовала — для того, наверное, и строили. И потому, когда по коридору пробежало что-то отдаленно похожее на набат, Гарри аж подпрыгнул. «Чу! По ком колокол звонит?!» — мелькнуло в голове. Гарри несколько мгновений растеряно оглядывался, после чего повернулся к двери. Если этот звон не был сигналом, то Гарри не сумел бы вообразить, что из себя представлял сам сигнал... Он на миг зажмурился, сглотнул и, повернув тяжёлую железную дверную ручку, вступил в зал суда.

Как Гарри ни старался владеть собой, сердце дало короткий сбой. Просторное подземелье, в которое он вошёл, было ему неприятно знакомо. Он видел его раньше, он побывал в нём, когда заглянул в Омут Памяти профессора Дамблдора. У него на глазах супругов Лестрейндж приговорили здесь к пожизненному заключению в Азкабане... Было чертовски неприятно осознавать, что его собрались судить наравне с серийными убийцами и мучителями. Хотя, после слов Сириуса, можно было и догадаться...

Только вместо испуга и нового приступа волнения, которых он ожидал, это осознание принесло лишь волну раздражения и злости на тех, кто устроил весь этот спектакль... Ведь, небось, какие-то специальные законы приняли для того, чтобы организовать это... с кучей каких-нибудь условий и деталей, чтобы под него попадал только он, и только в этот раз. Или же этот закон будет просто в скорости отозван — не будет же вся эта орава собираться по любому поводу... Делать им нечего. Впрочем, зал был не до конца полон: скамьи слева и справа от входа были почти пусты, но вот впереди народу хватало.

— Мистер Поттер, — донесся безликий голос откуда-то оттуда. — Вы вовремя, садитесь.

«И вы наверняка не рады, что я вовремя!» — мелькнуло в голове, но вслух Гарри этого не сказал. Сириус наказал вести себя уверенно, но уж совсем дерзить не стоило. Гарри перевёл взгляд на стоящее посреди зала кресло с цепями на подлокотниках. В Омуте памяти он видел, как эти цепи оживали и опутывали подсудимого. В голове полыхнуло еще больше злости... Каждый его шаг по каменному полу отдавался громким эхом. Когда он осторожно опустился на краешек сиденья, цепи угрожающе звякнули, но обвивать ему руки не стали. Гарри поднял взор на сидящих перед ним.

Их было человек пятьдесят, и на всех, насколько он мог видеть, были мантии сливового цвета с искусно вышитой серебряной буквой «В» на левой стороне груди. Все смотрели на него сверху вниз, одни чрезвычайно сурово, другие с откровенным любопытством.

В глаза бросались несколько фигур. Во-первых, Альбус Дамблдор — председатель Визенгамота и прочая и прочая — занимал место в первом ряду справа. Гарри впервые видел директора за лето, но не испытал никакого облегчения от сего знаменательного события. Тот факт, что старый волшебник старательно рассматривал пол где-то справа и позади Гарри, очень тому способствовал.

Во-вторых, посреди переднего ряда сидел сам Корнелиус Фадж — министр магии и режиссер всего этого представления. Сегодня этот полноватый мужчина был без своего примечательного котелка. Не было и добродушной улыбки, с которой он, бывало, обращался к Гарри. Сейчас министр рассматривал его с подчеркнутой строгостью и мрачностью. Слева от Фаджа Гарри увидел дородную волшебницу с квадратным подбородком и очень короткими седыми волосами. В глазу у неё поблёскивал монокль, и впечатление она могла бы произвести довольно грозное. Но откуда-то пришло понимание, что это и есть Амелия Боунс, которую ему не стоит бояться... А вот по правую руку от Фаджа сидела другая колдунья, но она так далеко откинулась на спинку скамьи, что лица в тени было не разглядеть. И тем не менее, при виде этой фигуры в голове у Гарри что-то вдруг щелкнуло: откуда-то... из той части сознания, которая с начала лета выдавала ему порой странные мысли и предчувствия, пришло ясное понимание факта: вот это — ВРАГ. Гарри заметно вздрогнул, ибо вслед за этим понимаем пришло еще и стремление к действию... и вот ЭТО было ему совершенно чуждо.

Гарри заметил тень удовлетворения, пробежавшую по лицам многих собравшихся. Вероятно, они посчитали, что он задрожал перед их грозной внушительностью... Новая вспышка раздражения, и Гарри с удобством откинулся на спинку кресла и даже положил ногу на ногу. По собравшимся пробежало шевеление...

— Очень хорошо, — раздался голос Фаджа, разрывая тишину. — Можно начинать. Вы готовы? — обратился он к кому-то из сидящих.

— Да, сэр, — раздалось в ответ с правого края первого ряда. Говорившего — очевидно, секретаря — Гарри не знал.

— Дисциплинарное слушание от двадцать шестого июля объявляю открытым, — это заговорил Дамблдор. — Разбирается дело о нарушении Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних и Международного статута о секретности Гарри Джеймсом Поттером, проживающим по адресу: графство Суррей, город Литтл-Уингинг, Тисовая улица, дом номер четыре. Председатель: Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор. Допрос ведут: Корнелиус Освальд Фадж, министр магии; Амелия Сьюзен Боунс, глава Отдела обеспечения магического правопорядка и Долорес Джейн Амбридж, первый заместитель министра, — взгляд Гарри дернулся к фигуре справа от Фаджа. Теперь у него было имя... врага. — Представитель защиты: Сирис Орион Блэк, — взгляд Фаджа, вероятно, против воли, метнулся куда-то влево. Гарри проследил за ним и нашел крестного, тот сидел во втором ряду. — Секретарь суда: Дир Чайни.

Директор закончил введение, и слово взял министр.

— Прежде всего, прошу Альбуса Дамблдора сложить с себя обязанности председателя на период слушания, — все взоры тут же скрестились на старом волшебнике. Гарри следил за директором краем глаза, потому видел, как его «улыбка доброго дедушки» мигнула на долю секунды, не более.

— Могу ли узнать, на каком основании вы это предлагаете, министр? — добродушно поинтересовался он.

— По причине конфликта интересов, Альбус, — в голосе Фаджа ясно звучало самодовольство. — Являясь директором Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, вы отвечаете в том числе и за то, чтобы ваши подопечные соблюдали законы, касающиеся несовершеннолетних. А значит, вы лично заинтересованы в том, чтобы ваш ученик был признан невиновным. Поэтому вы не можете председательствовать на этом слушании, — голос Фаджа в конце звенел.

Гарри не мог не признать, что это был весьма веский аргумент, и, судя по выражению лица директора, чье добродушие опять кратковременно дрогнуло, тот тоже так думал. Возражений не последовало, потому последовала короткая церемония, где роль председателя также перешла к министру. Гарри не знал, как отнестись к такому повороту. С одной стороны, он испытал короткое мстительное удовлетворение, когда Дамблдор, к которому у него был все возрастающий счет, получил что-то вроде оплеухи. Но с другой стороны, директор, сколько бы он ни отмалчивался и ни избегал его, был союзником... министр — нет.

Наконец с церемоний было покончено, и министр заговорил, держа в руках внушительного вида пергамент.

— Итак, обвинение: «Подсудимому вменяется в вину нижеследующее: то, что он сознательно, намеренно и с полным пониманием незаконности своих действий, получив ранее по сходному поводу письменное предупреждение от Министерства магии, двенадцатого июля нынешнего года в шесть часов двадцать три минуты вечера применил волшебство в населённом маглами районе и в присутствии магла, что нарушает статью „С“ Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних от тысяча восемьсот семьдесят пятого года и раздел тринадцатый Статута о секретности, принятого Международной конфедерацией магов», — он закончил чтение, опустил пергамент и повернулся к Гарри. — Вы — Гарри Джеймс Поттер, проживающий по адресу: графство Суррей, город Литтл-Уингинг, Тисовая улица, дом номер четыре?

— Да.

— Вы получили три года назад предупреждение от Министерства по поводу незаконного применения волшебства?

— Да, — Гарри даже не стал пытаться помянуть Добби. Только засмеют...

— И тем не менее, вечером двенадцатого июля сего года вы вновь применили магию?

— Да.

— Понимая, что вам воспрещено применять волшебство вне школы, пока вам не исполнилось семнадцать лет?

— Да, но...

— Понимая, что вы находитесь в районе, изобилующем маглами? — не дал ему договорить Фадж.

— Да, — Гарри подавил желание вновь попытаться что-то вставить.

— Вполне понимая, что в данный момент в непосредственной близости от вас находится магл?

— Ум... пожалуй, нет, — заявил Гарри восле секундного раздумья.

— И вы... — начал было по инерции Фадж, но осекся, осознав, что в полученом ответе было явное отклонение от установленой нормы. — Как это?!

— Со мной рядом был мой кузен — Дадли, который отлично знает о существовании магии, — коротко ответил Гарри.

— И вы решили показать ему что-нибудь интересное? — с явным сарказмом поинтересовался министр.

— Нет, — ответил Гарри, мысленно возликовав. Все получилось как нельзя лучше. Сириус описывал ему подобные процедуры, и они репетировали. Министр только что съехал с наезженной колеи, и теперь у Гарри будет возможность сразу выдать свою версию. — Я защищал наши жизни.

Подобный ответ явно застал министра врасплох, и не его одного. Повисла пауза, и следующий вопрос задала дама с моноклем.

— Что за заклятие вы применили?

— Я призвал Патронуса, — коротко ответил Гарри, не вдаваясь в подробности, ожидая неизбежного вопроса. Но его не последовало.

— Вы смогли вызвать полноценного Патронуса?

— Да... — этот вопрос застал врасплох уже Гарри. — Потому...

— Телесного Патронуса? — договорить она ему не дала.

— Простите? — не понял Гарри.

— Ваш Патронус явился в ясно оформленном виде? Не просто как облачко пара или дыма?

— Не просто, — ответил Гарри, чувствуя раздражение, что эта дама прицепилась к этой маловажной детали. — Это был олень, как обычно.

— Как обычно? Вы что, и раньше вызывали Патронуса?

— Да, первый раз больше года назад, — Гарри решил плыть по течению, рано или поздно они же должны вернуться к сути.

— Вам пятнадцать лет?

— Да.

— Вы научились этому в школе?

— Да, на третьем курсе, потому что... — Гарри все-таки попытался перевести беседу в нужное русло. Тщетно.

— Впечатляюще, — опять прервала его мадам Боунс. — Настоящий Патронус в его возрасте… Чрезвычайно впечатляюще, — раздался согласный гул.

— Дело не в том, насколько впечатляющим было это волшебство, — проворчал пришедший в себя Фадж, и тут Гарри был с ним полностью согласен. — И если разобраться, то чем более впечатляющим оно было, тем хуже — ведь школьник сделал это на глазах у магла! Мог бы просто «Люмос» зажечь, нет же, выпендрился... Зачем было Патронуса-то призывать?.. — вопрос был скорее риторический, но это был именно тот вопрос, которого Гарри ждал.

— Я знаю лишь одну причину для призыва Патронуса, сэр, — ответил он. — На нас напали дементоры, я защищался.

И тишина. Фадж опять умолк, растеряно моргая. И слово снова взяла Боунс.

— Дементоры? Что вы хотите этим сказать, молодой человек?

— Я хочу сказать, что на меня и моего двоюродного брата напали двое дементоров!

— Дементоры... — потянул оправившийся Фадж. На лице у него явственно мелькнула злость. — Мне следовало ждать, что мы услышим что-то подобное...

— Дементоры в Литтл-Уингинге? — повернулась к нему в недоумении мадам Боунс. — Ничего не понимаю…

— Не понимаете, Амелия? — на лице Фаджа появилась улыбка. — А я вам объясню. Дементоры, это отличная выдумка для того, чтобы вывернуться. Просто превосходная. Ведь маглы дементоров видеть не могут, не так ли, юноша? Очень удобно, очень… но это только ваши слова, никаких подтверждающих свидетельств…

— Я не вру, — Гарри заставил себя говорить спокойно. — А Дадли мог бы описать свои ощущения, они, знаете ли... специфические... — тут его опять передурнуло.

— И что же эти дементоры могли делать в Литтл-Уингинге? — ехидно поинтересовался Фадж. И это опять был вопрос, которого Гарри очень ждал!

— Этого я не знаю, — честно ответил он и продолжил. — Но, в конце концов, они уже давно проявляют ко мне нездоровый интерес. Это ведь четвертый раз, как они на меня напали...

И опять тишина. На лице Фаджа калейдоскоп эмоций. Он явно начал понимать, что разговор уходит в неприятном для него направлении.

— Вы говорите, что дементоры нападали на вас и раньше? — взвилась мадам Боунс, кто опять собралась с мыслями раньше других. — Где и когда?!

— Я полагал, это общеизвестно... — потянул Гарри. — Первый раз это случилось первого сентября, два года назад. Дементоры проводили обыск в Хогвартс-Экспрессе. Один из них вошел в купе, где ехал я... сам я этого не помню, у меня тогда была очень тяжелая реакция на них. Но по словам тех, кто ехал со мной, он тогда надо мной склонился... именно надо мною. До сих пор я об этом не думал, но ведь если бы профессор Люпин не ехал в том же купе, то... — Гарри многозначительно умолк, давая окружающим додумать. Лицо министра явно потеряло в цвете. — Второй раз это было в том же году... простите, не помню точной даты. Но это произошло во время матча по квиддичу, на глазах у всей школы. Они тогда появились без приглашения... и я не уверен до конца, но, по-моему, я их тогда интересовал куда больше всех остальных... Ну и в третий раз это было в конце года, когда Сириус, — Гарри кивнул на своего так же чуть побледневшего крестного, — чуть было не получил Поцелуй... Сам министр Фадж после этого вернул их в Азкабан, ибо признавал, что ко мне они тогда тоже чуть было не применили Поцелуй. Именно потому я в том году научился призывать Патронуса, и именно это спасло меня...

После этой прочувствованной речи в зале суда начался хаос. Вопили многие, и вопили с чувством. Фадж явно и горько жалел, что отобрал роль председателя у Дамблдора — тот, наверное, сумел бы утихомирить собрание. Сейчас же министр (директор, кстати тоже) неожиданно для себя очутился в роли обвиняемого, у которого многие так и норовят спросить: «Это что вообще такое? Почему детям в школе приходится защищаться от монстров, которые вроде как под контроем?» Директору так же доставалось... а он по-прежнему избегал смотреть на Гарри.

Когда же все, наконец, выдохлись и успокоились, никто уже не был в настроени дальше допрашивать и обвинять Гарри. Тогда-то вперед и выступил Сириус. Он напомнил всем об исключительных обстоятельствах, в которых допускается применение волшебства. Напомнил и об уже упомянутом факте, что единственный магл-свидетель и так знал о Мире Магии. И напоследок он задал вопрос, поставивший высокое собрание в тупик: а способны ли маглы вообще увидеть Патронуса? Ведь если нет — а дементоров они не видят, так что всякое возможно — то никакого нарушения и вовсе не было. Тут ответить не смог никто, даже сам Дамблдор, а Гарри тогда не подумал уточнить у кузена...

Что примечательно: эту последнюю идею придумали не они, а Серена, которая задала именно этот вопрос. Вот она — статичность мышления.

В завершение Сириус проделал «Приор Инкантато», подтвердив, что в тот день Гарри воспользовался именно Патронусом, и что с тех пор он не колдовал. Под конец появилась миссис Фигг, которую Дамблдор вызвал в качестве свидетеля в защиту Гарри. Но она, по сути, была уже лишней. Когда дело дошло до голосования, никто не высказался за признание его виновным, хотя воздержавшиеся были.

Гарри... облегчения, по сути, и не испытал. Лишь какую-то злобную досаду... сам не мог бы сказать, почему. И усталость — пересказывать собравшимся о его многочисленных встречах с дементорами было занятием не из приятных. С другой стороны, видеть, как сейчас на министра и директора со всех сторон обрушились с, вероятно, не самыми приятными выпросами, было удовлетворительно. О нем словно бы и забыли, присутствующие взяли пару новоявленых виноватых в плотное кольцо, отрезав их таким образом от пути к бегству... Исключение составляла только Долорес Амбридж, которая теперь наклонилась вперед и не сводила с него своих глаз. Только сейчас Гарри имел возможность разглядеть ее... и был вынужден признать, что никогда не встречал прежде кого-то со столь отталкивающей внешностью... ее жабо-образный облик заставил вновь вспомнить о врагах Серены. Может, это одна из этих демонов... Юум, так, кажется?

— Ну, Гарри, ты дал... — ему на плечо опустилась рука Сириуса... Гарри повернулся к нему, крестный был несколько мрачен. — Со мной ты не вдавался в подробности своих встреч с этими тварями... — добавил он тихо, и тут же встряхнулся. — Впрочем, не будем об этом! Как себя чувствуешь?

— Порядок... но ничего особенного, даже странно, — потянул подросток, потом улыбнулся. — Только обидно, что так и не было возможности помянуть про Шармбатон.

— То-то бы они забегали! — чуть хохотнул в ответ крестный. — Но и без этого ты им дал! А Амелия на тебя, по-моему, глаз положила! Впрочем, ладно. Давай, Гарри, пока все о нас забыли, убираться отсюда. Сперва из зала, потом из министерства, а затем и из Англии!

Корнелиус Фадж с грохотом захлопнул дверь своего кабинета. Проклятие! Каким образом все могло пойти наперекосяк столь сильно и столь быстро?!

Все, чего он хотел, это немного припугнуть Поттера! Не больше! А то уж слишком много всего вертится вокруг этого паренька! Постоянно попадает в разные истории, а главное, каждый раз выходит сухим из воды! Не совсем ясно, в какую часть из этих историй он лез по собственному желанию, но дело не в этом. А в том, что если не дать парню вовремя по рукам, то мальчишка может вообразить, что ему море по колено, и вообще все можно и все дозволено... А, наверное, уже воображает. Кто в такой ситуации не посчитает себя самым-самым?

Ну а значит, надо было его за что-нибудь наказать. Причем, наказать прилюдно и с помпой. Чтобы все видели, что перед законом все равны, и даже статус национального героя не является щитом от правосудия. И парню это бы пошло на пользу. Потому, когда он в очередной раз принялся колдовать летом среди маглов — третий раз, за четвертое лето! Тоже, между прочим, показатель — мальчишка с самого первого курса каждое лето что-нибудь творит там, у маглов. В прошлом году, как выяснилось, тоже не все там в порядке: Артур Уизли аж ухитрился туда на пару часов Каминную Сеть протянуть. А два года назад? Тогда было решительно не до наказаний — сбежал Блэк, все считали, что он охотится на Поттера. Потому, когда мальчишка обнаружился в Дырявом Котле, министр был слишком рад, чтобы думать о каких-то наказаниях. Хотя уже тогда у него мелькнуло сомнение в том, насколько случайным и стихийным было это «надувание тетушки». Все-таки, в этом возрасте магия уже успокаивается и не рвется наружу так просто. И факт, что всего пару месяцев спустя Поттер начал творить Патронусов, ясно указывал на то, что магию свою он весьма неплохо контролировал.

Потому, когда в парень в очередной раз что-то учудил летом, Корнелиус не стал медлить. Повторное нарушение (а по сути, так уже как минимум третье) — вполне реальная причина для вызова на слушание. Ясное дело, из Хогвартса за подобное никогда не исключали. Точно так же как злостный нарушитель, который бы посмел взлететь на первом уроке полетов без разрещения инструктора, рисковал исключительно серьезной головомойкой. Исключение из Хогвартса за любую серьезную провинность — это была такая же легенда, что и борьба с троллем в качестве испытания на распределении. И старшее поколение эту легенду всячески поддерживало.

Изначально планировалась просто встреча Поттера с Боунс — та всегда могла внушить кому надо должное почтение и трепет. Но тут в истории с Сириусом Блэком события понеслись галопом — удивительно время совпало! — и стало очевидно, что Блэк мальчишку одного не отпустит. А при нем нужного впечатления на Поттера даже встреча с грозной Боунс не произведет! Даже наоборот, рядом с этим сумасбродным Блэком — история его, несомненно, трагична, но это не повод — парень вообще уверится в своей неприкосновенности. Потому-то министр и устроил это шоу с внезапной сменой времени и места. Ибо перед полноценным судом оробеет кто угодно, не только школьник-проказник, а мысленно подготовиться к подобной смене Поттер и Блэк, ясное дело, не успеют. Конечно, подобное было... неправильно, и это мягко сказано, но когда он объяснил, зачем это, многие его поддержали. Да чего там, даже Боунс не стала возражать!

И вот таким образом он все подготовил для... наверное, это можно было назвать «показательной поркой». Вот только пороть вдруг стали его самого! На глазах у зрителей, которых он сам пригласил!

Поттер оказался более чем готов к «грозному судилищу»! И когда сам министр на слушании сказал, что «дементоры, это отличная выдумка для того, чтобы вывернуться», он еще сам не понимал, насколько прав. Поттер в полной мере воспользовался событиями, связанными с охотой на Блэка, чтобы выставить себя жертвой. И в результате эта его дикая выдумка о дементорах, забредших в магловский городок, перестала звучать дико. Да все и думать забыли о вопросе: были ли там эти дементоры или нет. Показания сквиба, которую под конец приволок откуда-то Дамблдор, были, по сути, излишни... Кстати, сам Дамблдор, похоже, понятия не имел о том, что задумала эта парочка — ведь эти откровения били по нему не меньше...

И этим нужно воспользоваться. Ведь, отвечая на обрушившиеся на него со всех сторон вопросы, он совершенно искренне говорил, что о первых двух случаях ему не было известно. То есть ему, разумеется, докладывали, что дементоры — которых он и сам недолюбливал, да и кто любит этих чудищ? — временам выходили за рамки, и из-за них случались неприятности у учеников. Но ведь тогда он был уверен, что Блэк — маньяк-убийца и рвется в замок, жаждая крови! В этой ситуации присутсвие дементоров и все связанные с этим проблемы казались меньшим, необходимым злом. Ну, когда в конце, в результате всего хаоса, связанного с кратковременным пленением Блэка, дело действительно чуть не дошло до поцелуя — он немедленно вернул их обратно! Теперь же Поттер заявил, что эти создания, призванные его защищать, по сути, открыли на него охоту с самого начала!

Это заявление необходимо проверить. И если оно не безосновательно... кто-то ответит! И Дамблдор — не в последнюю очередь. Ведь Хогвартс — его вотчина, и если все это лишь потому, что старик не хотел выносить сор из избы... Между прочим. А ведь в Хогвартсе за последние годы многое происходило... и о многом из того ему известно... очень мало. Эта история с монстром Слизерина, когда его все время оттирали в сторону. Турнир Трех Волшебников, где вообще творилась разная чертовщина, особенно в конце. Вся эта суета с учителями Защиты от Темных Исскуств, которые все время меняются... и в их рядах уже мелькали и оборотни, и даже особо опасный преступник под чужой личиной, кого все считали мертвым.

Да, наверное, хватит позволять Хогвартсу быть этаким «государством в государстве».

Альбус Дамблдор вновь в гордом одиночестве сидел в своем кабинете и пил сладкий чай, что приготовили ему услужливые домовики, стараясь успокоить нервы.

С самого начала лета все шло совсем не так, как ему бы хотелось. Ошибки, накладки и недоразумения шли чередой...

Перво-наперво Лорд Волдеморт чуть было не добрался до Пророчества. Он пошел на настоящую авантюру, очень сильно рисковал выдать себя, но чуть было не добился успеха, пользуясь тем, что в министертсве ни о чем не подозревали, а Орден не ожидал чего-то подобного так скоро... Вероятно, вмешательство мисс Вайт во время возрождения подтолкнуло Тома к этому... Теперь приходилось держать неофициальную охрану около Отдела Тайн, а это было рисковано и отнимало много времени и людей.

Потом все дела, связанные с Гарри... Старый директор не хотел так сильно изолировать мальчика, но если Том может позволить себе лично зайти ночью в гости к Невыразимцам, то кто знает, на что он еще способен? У дяди с тетей мальчику будет безопаснее, а вот переписку необходимо ограничить: мало того, что сов можно перехватить, так и отследить тоже можно. Чары, что наложил, должны затруднить обнаружение... сделать его почти невозможным, но не стоит давать врагам лишних шансов... А в результате Гарри наверняка чувствовал себя брошеным.

А потом Серена взяла и пришла к нему в гости. Вот так просто! Как если бы никаких защитных чар, отводящих взгляды и шаги волшебников от дома номер 4, не было и в помине. К этому он еще добавил парочку, чтобы ее письма до Гарри не доходили — стоило ограничить их общеие. Так она все эти чары не снимала и не подавляла, она их просто проигнорировала!

Более того, уже потом выяснилось, что они с Гарри общались и раньше! С помощью обычного магловского телефона! Альбус Дамблдор прекрасно знал, что это такое — телефон. Но ему элементарно не пришло в голову, что двое его учеников могут общаться таким образом... все-таки сильны предрассудки, сильны, даже в его душе.

И вот результат: все время у родственников Гарри общался только с Сереной. И более того, своими действиями директор еще и подорвал его отношения с юными мистером Уизли и мисс Грейнджер. А поскольку старые друзья Гарри могли бы стать противовесом влиянию мисс Вайт... медвежья услуга самому себе.

Ну а потом нападение на Гарри... Сказались пока малая численность Ордена и необходимость непрерывно следить за Отделом Тайн. И Наземникус показал, что при всей своей полезности он крайне ненадежен... Полной катастрофы удалось избежать лишь чудом — к несчастью, обычная история для Гарри. Парадоксальным образом беды третьего курса спасли мальчика.

Но в результате мнение Гарри об Ордене оказалось невероятно низким, тем более, что наблюдение он, оказывается, заметил намного раньше. И отсюда его почти полное безразличие к делам Ордена Феникса: он почти не пытался что-то вытянуть из окружающих и едва участвовал в попытках остальных детей что-нибудь подслушать. Молли была очень рада, что «мальчик не пытается лезть в дела взрослых», но вот для Дамблдора это было страшно. Да, сейчас Гарри еще рано ввязываться в это, но время придет, и придет скоро. И он очень расчитывал на неуемную энергию и жажду действий Гарри, свойственную большинству детей — это помогло бы потом вернуть доверие...

А пока он даже не мог просто поговорить с Гарри, как-то сгладить все нарастающую груду недоразумений и неловкостей. Ведь с возрождением Тома в полный рост вставали вопросы, связанные с их связью через Шрам. И если подтвердятся худшие опасения... он пока даже не представлял, как тогда быть. Но очевидно, что общаясь напрямую с Гарри, он рискует привлечь внимание Тома... И Гарри получает новое подтверждение, что до него никому здесь нет дела...

И вот он, результат: сегодня они с Сириусом — с которым отношения после всего случившегося так же очень натянуты — решали проблемы, совершенно на него не оглядываясь. Было у него... ошибочное, мало на чем основанное убеждение, что без него его союзники ничего не предпримут. Более того, он даже рассчитывал, что его присутсвие на суде и участие станут для Гарри огромным облегчением. Что же, он своими глазами убедился, насколько заблуждался. Гарри никак, по сути, не отреагировал ни на его присутствие, ни на его отход на задний план, когда Фадж неожиданно оттер его в сторону. И Арабелла Фигг, на которую он возлагал основные надежды, чтобы оправдать Гарри — ибо не дело, чтобы мальчик был наказан за то, что он и Орден опростоволосились — оказалась лишней.

Гарри и Сириус отлично справились сами... вернее, основную работу сделал Гарри, но не верится, что он сам придумал эту стратегию. Стратегию, где они умело перенаправили удар... на министра, а также на него самого — на Альбуса Дамблдора! И им это прекрасно удалось, но только...

Они либо не осознавали все последствия, либо решили, что трудности, которые они создали директору и школе, их не касаются. И тут, опять же, сам виноват: чего еще можно ожидать после того, как их чуть ли не показательно игнорировал?

И вот теперь ко всему прочему стоит ожидать повышенного внимания министерства — это неприятно в любое время, а сейчас и подавно.

Ну и самое главное: прошло уже несколько часов, а ни Сириус, ни Гарри так и не вернулись. Где же они?