Гарри Поттер и Серебряный Союз (гет)

Организация встречи со всеми заинтересованными сторонами заняла почти две недели, в процессе выяснилось, что и Гарри, и Серена поспешили, решив, что никто в Гриффиндоре не спешит вступить в контакт с Сейлор Воинами. Ибо одним вечером к Гарри подсела странная компания из Невилла, Парвати и Джека Айрона с седьмого курса, с кем он, кажется, вообще ни разу не общался. Ну и они тоже высказали желание поговорить обо всем, что произошло… Гарри ответил, что все подготавливается и намекнул, что компания подберется разношерстная… Заодно можно будет проверить, как собравшиеся отреагируют на подобное собрание всех факультетов.

Ну а пока все готовилось, произошло нечто совершенно непредвиденное — после очередного урока Трансфигурации профессор МакГонагалл передала ему с Сереной приглашение в кабинет директора на завтрашний вечер…

Надо сказать, сердце у Гарри екнуло, пока что он там бывал лишь четыре раза, и всегда этому предшествовала какая-то воистину форс-мажорная ситуация — его в очередной раз обвиняли в наследованию Слизерину, он выбирался из Тайной Комнаты, встречал Барти Крауча или видел планы Волдеморта через Шрам… Был еще и пятый визит, сразу после Третьего Тура Турнира, да только о нем Гарри знал только благодаря Омуту Памяти и рассказам девочек… Так что подобное приглашение было крайне неожиданным… и тревожным. Особенно в связи с тем, что до недавнего времени Альбус Дамблдор на него даже смотреть отказывался — пусть эту проблему уже решили… довольно грубо, надо заметить.

На спешно собранном совете они попробовали погадать, что же нужно директору, но путных идей в голову не приходило, и Луна их быстро одернула. Зато было решено, что на встречу они с Сереной отправятся с включенными на передачу коммуникаторами, а остальные Воины в Матросках будут наготове и внимательно слушать…

Ну и на следующий день, после уроков они с Сереной вместе направились к уже хорошо знакомой горгулье, которая открыла им проход, даже не потрудившись выслушать пароль — а был он «Пирожное со взбитыми сливками». Внутренняя обстановка кабинета директора нисколько не изменилась с прошлого года, разве что Омут Памяти стоял на виду — наводя на мысль, что им сегодня воспользуются.

Фоукс со своей жердочки издал мелодичный крик — правда, в этот раз в нем было заметно меньше привычного дружелюбия — и перелетел в дальнюю часть кабинета, где у него также имелся насест…

— Гарри, мисс Вайт, добрый вечер, — с привычной улыбкой приветствовал их директор, никак не отреагировав на подобное недружелюбие со стороны феникса.

— Добрый вечер, — хором ответили они.

— Прошу, присаживайтесь, — он махнул в сторону пары кресел. — Нам сегодня предстоит погрузиться в былое, но сперва стоит обсудить настоящее… Прежде всего, Гарри, я должен извиниться за свои действия в этом году… в частности, полное игнорирование, которому ты подвергся с моей стороны. — Вполне спокойным голосом, словно для него вполне обычное дело — извиняться перед учениками (Гарри сильно в этом сомневался) — начал директор, когда все расселись. — Полагаю, Серена поведала тебе о причинах… пусть и оказалось, что я очень сильно ошибался.

— Да, профессор, — Гарри почувствовал, что тут молчать уже нельзя. — Не скажу, что мне пришлось по вкусу это объяснение, но я рад, что оно позади. И я так же рад, что этого Шрама больше нет… — добавил он.

— По этому поводу… не позволишь осмотреть это место? — немного виноватым голосом обратился к нему директор. — У меня были некоторые предположения относительно природы Шрама и той связи, что установилась между тобой и Томом… Это исчезновение им очень противоречит, и я бы хотел…

Дамблдор не договорил, но это и не требовалось. Конечно, Великому Волшебнику будет интересно оценить произошедшее — более того, вчера подобное предположение о причинах этой встречи было высказано. Это, впрочем, не делало подобный интерес сколь-нибудь более приятным. Гарри не стал отвечать, но просто отодвинул челку в сторону, открывая свой отныне чистый лоб.

Директор изучал его в течение нескольких минут, иногда взмахивая палочкой и что-то шепча… наконец все закончилось и старый волшебник вернулся в свое кресло.

— Что же, мисс Вайт, еще раз убеждаюсь, что ваши способности выходят далеко за привычное понимание магии… они даже вне пределов моего понимания, которое, смею надеяться, значительно шире общепринятого… — Гарри показалось, или в этих словах была большая такая нотка самодовольства и даже хвастовства? — Все, что я могу сказать, это что вместе с физической отметиной была уничтожена и всякая связь, что была между тобой и Томом, Гарри. А эта связь была очень глубокой, поверь…

— Что же, тогда я рад вдвойне…

— А я рада, что сумела помочь, — подала голос Серена.

— Хорошо… — Дамблдор глубоко вздохнул. — Теперь к основной причине, почему я пригласил вас… Учитывая тот факт, что Гарри был и остается одной из основных целей Лорда Волдеморта, а вы, юная леди, очень ясно противопоставили себя и ваших подруг ему, я посчитал, что стоит поделиться с вами знаниями, которые есть лишь у меня… Ибо, так уж оно вышло, что я знал Тома Реддла с его самого первого контакта с миром магии, а впоследствии приложил много времени и сил, чтобы познать путь, что проделал былой староста Хогвартса , чтобы стать Темным Лордом…

Гарри предпочел промолчать, давя в себе поднявшуюся волну раздражения, ибо директор так и не созрел рассказать, с чего он «был и остается одной из основных целей Лорда Волдеморта»… Благодаря Омуту Памяти ему было прекрасно известно, что все дело в Пророчестве, которое ему наболтала Трелони. Но Дамблдор об этом знать не может, но почему-то продолжает избегать темы и играть в молчанку…

— Прежде всего, позвольте задать вопрос. Что вам уже известно о Томе Реддле? — продолжил директор.

Гарри и Серена переглянулись… вообще говоря, знали они не так уж и мало и даже обсуждали это, более того, Амели со своим компьютером раскопала еще больше.

— Рос вне мира магии, считался сиротой, что было не совсем так, — начал Гарри. — Учился здесь на Слизерине, открыл Тайную Комнату со всеми последствиями. Его отец-маггл жил в окрестностях Литтл-Хэнглтона и, кажется, был им убит…

— А рядом с Литтл-Хэнглтоном также жило семейство Гонтов, — вступила Серена, — которые считались последними наследниками Слизерина. Двое из них, отец и сын побывали в Азкабане…

— Причем сын — дважды, — подхватил Гарри, — второй раз как раз за убийство семьи Реддл, когда Волдеморт был уже старшекурсником. Там он и скончался…

— Но еще была сестра, Меропа Гонт, о судьбе которой почти ничего не известно, но логично предположить, что именно она была матерью Тома Реддла…

— Надо полагать, она умерла при родах, причем было это вне мира магии. Что не так удивительно: в это время ее отец и брат были в Азкабане… — закончил Гарри.

— Амели нет равных в поисках информации, — добавила с теплой улыбкой Серена в ответ на сдержанное, но ясно видимое удивление на лице директора.

— Что же… вынужден признаться, что вы меня удивили, это значительно больше, чем я ожидал… — Дамблдор задумчиво забарабанил пальцами по столу. — Вы совершенно правы, Меропа Гонт была матерью Тома Реддла, и умерла вскоре после родов… Изначально я собирался показать вам воспоминание, которое бы познакомило вас с Гонтами, а заодно с тем, как Марволо и Морфин Гонт попали в Азкабан, — директор сделал паузу, но никто ничего добавлять не стал. Имя лишь еще раз подтверждало догадку. — Это же событие стало, по сути, отправной точкой всей истории Тома Реддла… Теперь же, я полагаю, это излишне… так что я просто расскажу, что я узнал о том времени из разных источников, и какие предположения я мог сделать…

Директор сделал короткую паузу, давая слушателям шанс задать вопрос, но никто им не воспользовался.

— Итак. Семья Гонтов была известна своей неуравновешенностью, жестокостью, а также крайне непривлекательной внешностью, которые проявлялись из поколения в поколение благодаря большому количеству близкородственных браков. Все золото семьи было растрачено несколько поколений назад. Глава семьи, Марволо, жил в нищете и в грязи, обладая чрезвычайно скверным характером, фантастической гордыней и парой фамильных драгоценностей, которыми дорожил больше всего на свете. А мимо их… лачуги часто ездил верхом Том Реддл Старший, красивый маггл, к которому Меропа Гонт воспылала тайной страстью.

— И когда ее отец и брат попали в Азкабан… — начал Гарри, у которого в голове стремительно складывалась картина… причем некоторые куски мозаики приходили словно из ниоткуда… нет, из все той же части сознания, которое досталось ему… «в наследство».

— Да, — кивнул Дамблдор. — Несколько месяцев спустя жители деревни Литтл-Хэнглтон имели удовольствие стать свидетелями небывалого скандала. Представьте, сколько было разговоров, когда сын местного сквайра сбежал из дому с Меропой, дочерью бродяги.

— Империус?.. или приворот? — голос Серены был непривычно холоден. Наверное, эта история задела какие-то особые струны в ее душе. Что-то связанное с… Эндимионом?

— Я думаю, что второе, — ответил Директор. — В завершение могу добавить, что Марволо Гонт покинул Азкабан раньше сына, но не дожил до его возвращения.

— Нда… — потянул Гарри. Сказать тут было нечего. История была, несомненно, интересной и трагичной, а так же мерзкой… Настолько мерзкой, что как-то сопереживать участникам событий давно минувших дней не хотелось. Ну а кроме того она выставляла чистокровных волшебников в еще более дурном свете, чем обычно. Вот только пока что он не видел в ней особой практической ценности. — Но что произошло дальше? Том упоминал, что его отец бросил мать… зелье перестало действовать?

— Тут я могу лишь предполагать. Но через несколько месяцев после бегства и тайного брака, Том Реддл вновь объявился в родительском доме в Литтл-Хэнглтоне, без жены. И по слухам, он говорил, будто бы его «обманули» и «завлекли».

— Не скажешь же прямо, что тебя заколдовали… — Серена рассматривала что-то за окном.

— Полагаю, да… Моя теория в том, что Меропа, без памяти влюбленная в своего мужа, не могла больше держать его при себе с помощью волшебства и сознательно перестала давать ему зелье. Может быть, потеряв голову от страсти, она убедила себя, что теперь он по-настоящему полюбил ее. Может быть, надеялась, что он останется с ней ради ребенка. В обоих случаях она ошибалась. Он покинул ее, никогда больше с ней не виделся и не потрудился узнать, что стало с его сыном.

— Умение людей врать самим себе воистину не знает пределов… — теперь в голосе Серены было что-то еще, что-то… от Серенити? — Не факт, что Том вообще знал, что она беременна… Ведь это случилось задолго до родов?

— Да… — голос директора также был мрачен. Зависла тишина… очень неприятная тишина.

— И что стало с Меропой? — заговорил Гарри, отчаянно желая разбить эту тишину. Лишь с запозданием он сообразил, что с такой темой ситуация станет лишь мрачнее…

— Кое-что мне известно, — ответил директор. Несколько мгновений он рассматривал свой Омут Памяти, словно в сомнении, но решил пока им не пользоваться. — Незадолго до рождения ребенка Меропа была в Лондоне одна и, отчаянно нуждаясь в деньгах, продала единственную принадлежавшую ей ценную вещь — медальон, принадлежавший самому Салазару Слизерину, одну из семейных реликвий, о которых я упоминал. Добавлю, что продала она его совершенно за бесценок.

Ага, вот и давешний медальон всплыл… Перед глазами Гарри особенно четко всплыла счастливая улыбка уже мертвого Кикимера.

— Будучи волшебницей, она не могла себя обеспечить всем необходимым? — вновь вступила в разговор Серена. — В те годы это должно было быть много проще, чем сегодня…

— Да… — директор окинул Серену задумчивым взглядом. — Однако я убежден, что после того, как муж оставил ее, Меропа просто перестала пользоваться волшебством. Я думаю, она не хотела больше быть чародейкой.

Гарри попытался себе это представить… но не сумел. Рядом Серена что-то прошептала себе под нос на непонятном языке.

— Возможно также, что неразделенная любовь и отчаяние просто лишили ее магических сил, такое случается, — продолжил директор сдержанным голосом, внимательно следя за Сереной. — Во всяком случае, Меропа не пожелала взяться за волшебную палочку даже ради спасения собственной…

— И даже ради сына?! — прервала его на полуслове Серена.

— Да… — ответ директора снова был очень короток.

Девушка порывисто вскочила с кресла и в несколько шагов достигла окна, которое немедля распахнула и высунулась наружу… Фоукс, недовольно курлыкнув, перелетел куда-то еще. Больше минуты она простояла так, глядя куда-то в сторону… в ту сторону, где в небе висел лунный полумесяц.

— … Усаги… не… Серенити… — донесся до Гарри ее шепот. После этого она аккуратно закрыла окно и вернулась на место. — Прошу прощения, — склонила она голову, — эта история… напомнила мне о том, что я бы предпочла не вспоминать…

— Конечно… — степенно кивнул директор. — А теперь я предлагаю наконец воспользоваться Омутом Памяти, чтобы увидеть мое воспоминание о встрече с мальчиком по имени Том Марволо Реддл. Полагаю, оно ответит на многие вопросы…

* * *

Вынырнув обратно из Омута Памяти, Серена сжимала зубы до хруста… Она не могла припомнить ни единого случая, чтобы ее душила подобная ярость — а ведь ей было с чем сравнивать! За спиной у нее теперь было уже две прожитые — пусть не слишком долгие, но очень насыщенные — жизни, полные борьбы, горя и трагедий… Но даже встреча с подчиненным Темным Королевством Эндимионом не вызвала у нее такого гнева… нет, то была боль и ужас.

И самое ироничное в том, что директор вовсе не стремился ее злить! Ведь уже очевидно, что эта встреча и рассказ о делах минувших дней были чем-то сродни оливковой ветви от Альбуса Дамблдора, который надеялся так начать налаживать отношения… Ну и не его вина, что вся эта история появления на свет Волдеморта словно целенаправленно топталась по всем мозолям, что скопились на ее душе. Женщина, готовая на все, чтобы получить мужчину, в которого влюблена — а скорее, кем одержима, и кому все равно, что случится с окружающими, лишь бы получить свое. Кто с готовностью и легкостью идет на насилие над чужой личностью, и кто потом с такой же легкостью врет сама себе и верит в собственные ложь и бред… И кто, потеряв то, к чему стремился, не удосужился даже подумать о собственном ребенке… В Меропе Гонт как в кривом зеркале отражались и Берил — одержимая Эндимионом, уверившая себя в том, что Серенити его заколдовала, и в своем бреду сперва погубившая цивилизацию, а потом и вовсе совершившая то, в чем всех обвиняла — , и сама принцесса Серенити… Кто в черный час предпочла прыгнуть на меч, вместо того, чтобы бороться… ради своего народа хотя бы. Все-таки тот, другой Гарри, сказал очень верно в тот вечер…

И Дамблдор обо всем этом ей напомнил, ну не знал директор, что вся первая часть его истории сыпала ей соль на множество ран. Ну не знал о них — да, во имя Селены, она сама до сегодняшнего вечера не догадывалась о существовании многих из них! И тем не менее, все эти напоминания не могли не сказаться на ее моральном настрое… Ну а потом, в эту уже щедро унавоженною почву упали семена в виде второй части повествования… той, что директор продемонстрировал им в Омуте Памяти. И в этих воспоминаниях, правдивых, неизмененных, она углядела что-то совсем иное, чем то, что хотел показать волшебник…

В других обстоятельствах она бы промолчала… опять же, вовсе не в ее обычаях было с кем-то открыто ругаться и скандалить… потому она часто оказывалась столь беспомощной, когда собачилась с Мамору… Ей было скорее свойственно тихо поплакать, пожаловаться на жизнь… ну или закатить открытую истерику. Но она уже давно так не делала… да и случай был не тот. А потому бурлящая в ней столь непривычная злость требовала выхода.

— И что вся эта история должна была нам показать, Сэр? — сделала она упор на обращении, которое играло столь важную роль в только что увиденном. — Кроме того, что вы отвратительный педагог, и к детям вас подпускать нельзя?! — сорвалась она на крик.

Дамблдор дернулся как от удара, со стороны портретов других директоров послышались возмущенные выкрики, но она их даже толком не расслышала. Вместо этого она сверлила Альбуса Дамблдора взглядом, взгляд же его расширившихся глаз, что ныне не помещались за очками-половинками, то и дело перескакивал ей на лоб… Наверное, в ее гневе Королевский Полумесяц снова был виден.

— Позволите узнать, как вы пришли к такому выводу?.. — немного совладал с собой Альбус Дамблдор, но в его голосе была заметно меньше спокойствия, уверенности и тепла…

— Вы пришли к сироте, у кого сразу видны проблемы с социализацией, и это еще мягко сказано… и что вы делаете? Вы зажигаете его шкаф! Тот, где он хранит все свои вещи!! — последнее она выкрикнула во всю мощь своих отнюдь не слабых легких. И после этой вспышки сразу стало как-то спокойней. Она отвернулась от директора. — У одиннадцатилетнего сироты… сколько у него тогда было вещей, которые он мог по-настоящему назвать своими? Возможно, одной руки хватит, чтобы сосчитать… словами это не передать… Но Мако… в Японии ей не повезло найти опекунов, и она кочевала между детскими домами… И уже когда мы встретились, когда она жила сама, в своей квартире… она и тогда хранила детское полотенце… ЕЕ полотенце.

В кабинете повисла тишина… и тут ее разбил Гарри.

— Этим летом Дурсли наконец купили мне нормальную одежду, по размеру… И вот я ловлю себя на мысли, что сохраню ее… — проговорил он, обращаясь к кому-то, кто должен был бы стоять рядом с камином. — А вы, профессор, подожгли все, что у него было… А потом вернули на место… Волшебник… вы могли делать все, что вам придет в голову…

— Эта была иллюзия! — воскликнул Дамблдор. Краем сознания Серена отметила, как нетипично звучал его голос. Он оказался по-настоящему выбит из колеи и теперь оправдывался…

— Он этого знать не мог! — огрызнулась она.

— А первое впечатление невозможно произвести дважды, — Гарри закончил ее мысль, которую сама она еще не успела толком сформировать… словно они это заранее репетировали.

— Именно. И какое впечатление должно было это все произвести на ребенка? Волшебник может вытворять все, что вздумается, и ничего ему за это не будет. Ибо он — волшебник.

— И может все отмотать назад… — добавил Гарри. А потом продолжил задумчивым тоном. — И интересно, когда он узнал об Обливиаторах?..

Вопрос и правда интересный… Но сейчас не об этом.

— Мне боязно от мысли, как это могло подействовать на нестабильного мальчишку, — продолжила она. — Впрочем, мы все уже знаем, как оно закончилось, Сэр, — снова сделала она упор. То, как «Великий Волшебник» соглашался, стоит только так к нему обратиться, тоже не могло пройти просто так… — Так все-таки, что же вы хотели продемонстрировать нам?

Директор молчал несколько секунд, сверля ее не очень добрым взглядом, потом весь как-то обмяк и даже спрятал лицо в ладонях.

— Я обдумаю ваши слова, мисс Вайт… — ответил он. — Что до того, что я хотел показать. Обратите внимание, как он отреагировал на мои слова о «Томе»…

— Он очень и очень хотел быть кем-то особенным, — заговорил Гарри. — Но не то, чтобы это было уж таким откровением. Воспоминание в Дневнике, — Серена мимоходом отметила краткую запинку, видно, Гарри в последний миг вспомнил, что о Хоркруксах они пока не знают. — Тот Том говорил, что Лордом Волдемортом он себя начал называть еще в школе.

— И он был совершенным одиночкой, что неудивительно в его случае. Он изо всех сил старался быть самодостаточным, и у него это получалось… Даже в Косой Переулок он решил идти один… и вам, честное слово, надо было настоять на том, чтобы сопроводить его, Сэр, — опять не удержалась она. Директор никак не отреагировал на это, но он, несомненно, понял ее намеки.

— Совершенно верно, — вместо этого ответил он голосом, который вновь был абсолютно спокоен. — Но есть еще одна деталь, на которую стоит обратить внимание. Та коробка, что он прятал у себя в комнате. В ней он хранил мелкие вещицы, этакие сувениры на память о жертвах особо неприятных проявлений своей магии… Эта его привычка собирать трофеи, она очень важна…

На несколько секунд зависла тишина. Серена спешно прокручивала в голове все, что ей было известно, и единственное, что могло подойти под понятие «трофей», были все те же Хоркруксы, что Волдеморт создавал из древних реликвий. Ну и давешний Дневник под это тоже подпадал… Неужели директор решил посвятить их в эту «тайну»?

— Подобно тому, как он создал свой Дневник в память об открытии Тайной Комнаты и всего с этим связанного? — ответ Гарри показал, что он мыслил в том же направлении и сейчас давал Дамблдору прекрасную возможность продолжить свою идею…

— Совершенно верно, — к сожалению, нет, делиться другими секретами директор пока не собирался. — В будущем мы еще вернемся к этой теме. Но на сегодня хватит, вам стоит более тщательно обдумать все это… Да и мне теперь есть над чем подумать, — добавил он гораздо тише, глядя в стол.

На этом их встреча и завершилась.

* * *

Для Дафны Гринграсс все это началось в последние дни лета, когда отец вернулся с полуофициальной вечеринки с другими аристократами и после этого настоятельно рекомендовал — а по сути, почти приказал — им с Тори во время поездки в Хогвартс ехать в первых вагонах. Никаких объяснений добиться от него не удалось, да и вообще создавалось впечатление, что он и сам не знал, в чем дело, а просто передает чьи-то рекомендации… Ни она сама, ни ее младшая сестренка не собирались идти против воли отца, тем более в таком деле, и обилие других потомков благородных семей в той же части поезда ясно указывало, что не они одни получили это предупреждение.

Всем уже известно, чем все закончилось. Появление монстров, явление этой пятерки странных Воительниц и наконец, удивительно быстрое прибытие Лорда Малфоя и единомышленников… Это наводило на весьма тревожные мысли, и, судя по письмам, их родители волновались еще больше, попутно велев им разузнать все что можно об этих Сейлор Воинах. И как в воду глядели, ибо те просто зачастили в окрестности Хогвартса… и часто общались с Поттером.

А потом случилось второе нападение… и в этот раз никаких предупреждений не было. Более того, сам Малфой-младший, да и не он один, оказался под ударом этих проклятых пауков! А о Люциусе Малфое можно многое было сказать, но он не стал бы рисковать своим единственным сыном. Тем более, что в этот раз единственный взрослый волшебник, кто быстро прибыл на место действия, был сам директор…

Никто и не подумал предупредить кого бы то ни было… а значит, что кто бы ни устроил это нападение, ему было глубоко наплевать на то, кто пострадает. И сообщения от отца лишь подтверждали это… До сих пор все потрясения, что случались в школе, полностью обходили их стороной, и было крайне неприятно узнать, что есть где-то маньяки, кому глубоко наплевать на то, будешь ты жить, или нет… И что эти маньяки могут добраться до тебя в Хогвартсе, признанном самом безопасном месте в стране… и в прошлый раз вовсе не своевременная реакция Великого Волшебника — пусть и прибыл он очень быстро — спасла их. Спасение пришло все от тех же загадочных Сейлор Воинов…

Чем дальше, тем яснее становилось, что эта пятерка крепко вошла в игру и связана с Хогвартсом куда крепче, чем можно было бы ожидать. И еще они были, несомненно, связаны с Гарри Поттером…

Дафна до этого старалась держаться подальше от так называемого Мальчика-Который-Выжил. Неоднозначная он фигура: открыто враждебен ее факультету, вообще диковат, да и компания у него до сих пор была не самой привлекательной… Ну и она до сих пор помнила, как это одиннадцатилетний — с позволения сказать — волшебник чуть ли не в голос, на весь Большой Зал требовал у Шляпы не отправлять его в Слизерин. Ну и тот факт, что он каждый год влипал в какую-нибудь историю, также не добавлял ему привлекательности — не для этого Дафна Гринграсс с сестрой поступали в Хогвартс…

Вот только обстоятельства изменились. Теперь неприятности готовы были обрушиться на всех учеников Школы Чародейства и Волшебства, а заявления Министерства и администрации школы, что теперь-то они уже точно ничего такого не допустят, не внушали чрезмерного доверия — пусть даже мракоборцы сейчас планомерно и успешно зачищали гнездо акромантулов. Да и сам Поттер заметно изменился в лучшую сторону — не последнюю роль в этом, несомненно, сыграл тот факт, что он сменил компанию. И среди той пятерки девушек, в компании с кем он ныне проводил время — уж не кобелина ли этот Мальчик-Который-Выжил? — была и Рая Бахава. Тоже достаточно противоречивая личность, появившись в прошлом году, она вела себя очень отстраненно и была, очевидно, очень сильно замешана во всей той непонятной истории с Третьим Туром, когда те Воительницы себя впервые показали…

Ну а после того, как та история разрешилась весьма взрывным способом, с кровью, смертями и разводом в чете Добрынски, после которого она и стала Бахавой, девушка стала куда более открытой. И пусть она почти сразу стала членом этой странноватой компании, что собралась вокруг Серены Вайт — к кому потом примкнул и Поттер — Дафна также могла ныне считать ее в числе союзников.

И именно эти обстоятельства и привели ее сюда. В связи со всем происходящим семье Гринграсс и их союзникам нужно было быть в курсе событий, а пока же ни один из источников не давал четкого ответа, что же стало причиной нынешних потрясений. С одной стороны, было понятно, что номинальные «Темные» вновь пришли в движение, но с другой их действия пока что отличались редким уровнем секретности, а потом и вовсе замерли, словно в страхе… В этом свете выйти на контакт с новыми игроками было просто необходимо. Со своей стороны Дафна также очень хотела бы встретиться с теми, кто уже дважды приходил на помощь…

Беда в том, что никому не было известно, где и как искать этих Сейлор Воительниц… никому, кроме — возможно, а точнее, очень вероятно — Поттера. Ибо каждый раз, когда они появлялись где-либо, Поттер также был неподалеку. Да и тот его разговор с этой «Принцессой»… было сильное ощущение, что они хорошо знакомы, пусть и скрывают это. И тогда вообще возникал вопрос, не Поттер ли вызывал их на помощь, каждый раз, как приключилась очередная беда…

В других обстоятельствах пытаться связаться с этим парнем было бы не просто, ибо они никогда не общались и до недавнего времени не имели вообще ничего общего. Теперь же у них нашлись общие знакомые. И встреча была назначена, правда, на это ушло куда больше времени, чем можно было ожидать, а еще Рая сразу предупредила, что на эту встречу придут и другие… возможно, именно потому все так долго согласовывалось.

И переступив в составе делегации Слизерина порог пустынного класса, где была назначена встреча, Дафна не могла не впечатлиться скоплением. От Слизерина единым фронтом сюда пришли пять учеников — по одному от каждого курса, начиная с третьего. Здесь же собралось без малого три десятка учеников, что, наверное, говорило о том, что никакой внутренней организации у них не было… С другой стороны, большинство собравшихся здесь представляли Пуффендуй и Когтевран, Львов же было мало. Значило ли это, что Поттер дистанцировался от собственного факультета? Или наоборот, большинство уже и так в курсе?

Сам же Поттер восседал на столе преподавателя и довольно-таки убедительно изображал из себя хозяина положения. Впрочем, прямо сейчас о себе заявил кое-кто еще.

— Эй! А что тут забыли слизеринцы?! — возопил один из старших учеников факультета Львов, кажется, маглорожденный. Причем Дафна поймала себя на том, что совершенно не представляет, как его зовут. Возможно, она и сама грешит тем, в чем обвиняла Поттера…

— Они здесь по той же причине, что и вы, — оборвал его Поттер. Как-то она не могла припомнить, чтобы он раньше говорил столь авторитетно. — Причем они обратились о встрече раньше вас.

Ярый противник их присутствия пару раз открыл и закрыл рот, и отступил.

— Устраивайтесь, — Поттер приглашающе махнул рукой и кинул быстрый взгляд на пергамент на столе рядом с собой. — Еще не все собрались, так что стоит подождать.

Дафна еще окинула взглядом отнюдь не пустую классную комнату. Серьезно? Это еще не все? Как оказалось — нет. В течение нескольких минут подтянулось еще несколько человек. Девушка за это время оглядывала собравшихся. Первым, что бросалось в глаза, было полное отсутствие Серены и ее подруг, никого из этой пятерки тут не было. Точно так же не было ни Грейнджер, ни кого-либо из Уизли, очень странно видеть Поттера без его обычных спутников. Среди Пуффендуйцев выделялся Седрик Диггори — прошлогодний Чемпион, который был, несомненно, связан с происходящим… в конце концов, Мина Аллис — одна из подруг Серены — была его официальной девушкой… А тут Невилл Долгопупс, до недавнего времени он известен ей был лишь одним — на Зельях к нему приближаться было опасно, но после событий в Хогсмиде он прославился тем, что выручил несколько младшекурсников. Причем представителей разных факультетов. Вон, двое из числа малышни рядом с ним сидят… А в уголке, с крайне одухотворенным видом устроилась Полумна Лавгуд, которую на ее факультете прозвали «Полоумной». Нужно признать, что с ее внешним видом и журналом Придира, что она читала даже сейчас — вверх ногами!! — подобное прозвище казалось не безосновательным… С другой стороны, последнее время Амели Марран — еще одна подруга Серены Вайт, причем из Франции… Если подумать, то странное дело, за два года в Хогвартс перевелись уже две новых ученицы… А раньше ничего подобного не наблюдалось. И более того, эти ученицы еще потом и в одну компанию собрались.

Но не суть, важно, что эта самая Амели ныне много времени проводила с Полумной… так что нужно будет присмотреться к четверокурснице повнимательнее.

— Так, — Поттер пересчитал присутствующих глазами. — Кажется, все собрались. Что же, приветствую вас всех. Последние недели мои друзья не раз и не два передавали мне о большом количестве желающих пообщаться со мной по поводу последних событий… — Поттер чуть натянуто усмехнулся. — Надо полагать, количество происшествий, которые остались почти без объяснения, значительно превысило норму начала учебного года. Я рассудил, что лучше всего будет организовать собрание, чтобы не повторять одно и тоже много раз, ибо многие вопросы наверняка общие… — тут он вдруг вскочил с облюбованного стола, указывая рукой на стену. — Прошу за мной!

Дафна не успела нахмуриться, среди слушателей наверняка было немало тех, кто собирался возмутиться, но и у них слова застряли в горле, ибо на голой стене, куда указывал Поттер, вдруг образовалась дверь. И Мальчик-Который-Выжил ее тут же распахнул.

— Год назад, во время Святочного Бала, профессор Дамблдор заметил, что и сам знает далеко не все секреты Хогвартса, — голосом экскурсовода объявил Поттер. — Вот это, один из секретов, что нам с друзьями удалось разгадать! Прошу!

Дафна чуть приоткрыла рот. Вот это ход! Поттер сейчас всем наглядно показал свою силу… и очень неслабо так показал. Ибо за этой возникшей из ниоткуда дверью был вовсе не темный коридор — с чем вполне можно было бы смириться, зная обилие тайных ходов в замке — нет, прямо за дверью хорошо виднелась большая обставленная комната. Комната значительно больше класса, которая просто не могла находиться в этой части замка… но при этом, несомненно, куда более уютная и удобная для долгих бесед с большим количеством участников. Поттер устроился в кресле с дальней стороны, напротив всех прочих. И Дафна не могла не приметить, что оно было заметно больше и удобнее, чем те, что достались всем остальным.

— Итак, — раздался голос Поттера, как раз когда все расселись и собрались начать шуметь. Ну очень точно момент подобрал! — Предлагаю, чтобы кто-то задал вопрос, который наверняка в той или иной форме на устах у всех вас, а после этого посмотрим. Седрик, давай ты, — добавил он после краткой паузы, опять на секунду опередив тех, кто собирался первыми заговорить.

Поттер блестяще начал это собрание, признала про себя Дафна, настолько блестяще, что было впору заподозрить спрятавшегося где суфлера. Уж слишком хорошо он отслеживал настроения собравшихся…

— Ну… — слегка растерянный, явно не ожидавший, что на него вот так укажут, Седрик, опять же прекрасно контрастировал с Поттером. С другой стороны, он, как Чемпион, а значит, участник событий последнего тура, и правда был логичным выбором. — Очень много произошло за последние месяцы, Гарри, и мне, а, наверное, не только мне, кажется, что тебе об этом известно больше! Сперва та загадочная история с Третьим Туром, похищением, вдруг воскресшим Питтером Петтигрю, который оказался предателем и сразу… — он оборвал себя, предпочтя не говорить о его окончательной судьбе. — И я вроде как тоже в этом участвовал, но совершенно ничего не помню… Несколько минут, после того, как ты спас меня от Крама, спасибо, кстати… все как обрезало… и дальше только помню, как очнулся перед трибунами, и меня обнимали мама с папой…

Диггори взял паузу, а на лице Поттера проступило удивление. Что-то из сказанного было для него неожиданным. И он не так хорошо владел собой, чтобы скрыть это… лишний повод подумать, что сейчас он следует чьим-то инструкциям.

— Потом уже летом ходили слухи, что на тебя напали дементоры, ты их разогнал, а потом устроил скандал в Визенгамоте… — тут Дафна захотела залепить себе оплеуху. Она ведь совсем забыла об этой истории, а ведь верно, что она вписывается в канву! — Ну а об этом году и говорить излишне, ты ведь как-то знаком с Сейлор Воительницами, и возможно, знаешь больше о том, что вообще происходит и кто стоит за нападениями! Можешь рассказать? — с какой-то истинно Пуффендуйской открытостью закончил семикурсник.

— Этот вопрос интересует всех? — риторически спросил Поттер, окинув всех взглядом. Не получив отрицательных ответов, продолжил. — Что же, самое первое и самое главное: в конце Третьего Тура воскрес Волдеморт, — удивительно будничным тоном вывалил он им на головы.

Зависла вполне ожидаемая пауза, когда все собравшиеся, от изумления даже забывшие испугаться, пытались переварить полученную информацию. И опять же, стоило кому-то приготовиться открыть рот, как Поттер заговорил вновь.

— Говорю сразу, доказательств на руках у меня нет, потому верить мне или нет, решать уже вам. Но если вы помните, еще при окончании моего первого курса в школе творились большие дела, и уже тогда в них был замешан… Волдеморт, — закончил с выразительной паузой, заставив почти всех передернуться.

За этим последовал довольно-таки длительный рассказ о произошедшем, в ходе которого, кстати, выяснилось, что ее самое первое впечатление, тогда, у Лабиринта, было верным. Тогда ей подумалось, что Диггори мертв… но после того, как парень встал, она их отбросила как заведомо ложные… По словам Поттера — вовсе нет, просто эта Принцесса Серенити еще и мертвых воскрешать умеет. Поттер как мог пытался смягчить эффект, но Седрик Диггори от услышанного погрузился в шок… в принципе, понять его было можно.

Ну а Поттер продолжил. Описал возвращение Темного Лорда… Кровь врага, кость отца и плоть слуги, значит? Надо будет сообщить отцу, пусть проверит, возможно ли это хоть теоретически… Как прибыли сперва Пожиратели Смерти, а потом Сейлор Воительницы, ибо они отследили Портал. И как после яростной и отнюдь не бескровной схватки они бежали… Ну потом и воскрешение.

Речь потом зашла о нападении дементоров, как он отбился и попал под суд… рассказ о собрании Визенгамота о полном составе заставил подняться немало бровей. Другие ребята, чьи родственники присутствовали, впрочем, подтвердили. И как он потом оправдывался историей о том, что дементоры, оказывается, на него давно уже охотятся… Во что только этот мальчишка не влипает?..

О нападении на поезд он говорил мало, сказав лишь, что и он сам, и профессор Дамблдор — кстати, чуть ли не первый раз, как он его упомянул — сходятся во мнении, что это была провокация Волдеморта с целью выставить своих сторонников в добром свете. Тут он ей не сказал ничего для нее нового — ну, кроме участия Темного Лорда — но среди прочих слушателей было немало удивленных. Ну и провокация эта с треском провалилась. Что до нападения на Хогсмид…

— Насколько мне известно, в лесу нашли явные следы того, что Акромантулов намеренно заманивали к деревне. Но вот кто — непонятно, но все говорит о том, что Пожиратели Смерти сами ничего об этом не знали. Сам я полагаю, что своей первой попыткой они выпустили джинна из бутылки — подали кому-то неизвестному идею, за которую те и ухватились… Вот как-то так.

Долгое и богатое на потрясения и детали повествование завершилось, и Поттер опять обвел собравшихся взглядом, ожидая реакции в виде вопросов. Те не заставили себя ждать…

— Но если все именно так, и профессор Дамблдор в курсе, то почему он молчит?! — возопил кто-то из Пуффендуя.

— А что он мог сказать? — пожал плечами Поттер. — По-настоящему убедительных доказательств, как я уже сказал, нет, доступным свидетелем был я один, и то в тот момент я был сильно не в себе после всего произошедшего, а особенно, после способа, которым нас перенесли обратно. Когда разобрались, поезд в значительной степени уже ушел. А самозванец, что притворялся профессором Грюмом, очень «удачно» познакомился с дементором… — тут Поттера заметно передернуло. — Директор и Фадж сейчас и так на ножах, а что было бы, начни он всем рассказывать о возвращении Темного Лорда… Да министр мог вообще вообразить, что Великий Волшебник задумал захватить власть в стране! Тем более, что к уже дикой истории о возрождении Волдеморта, — опять он всех шуганул этим именем, нравится ему это, что ли? — добавились еще и загадочные Воительницы со способностью воскрешать мертвых!

— И что с Воительницами? — раздался еще чей-то голос. — О них ты пока так ничего и не сказал.

— Нет, не сказал, — не стал отпираться Поттер. — Но тут все сложнее. Пока что я лишь рассказал вам страшную историю, ничем ее, по сути, не подтвердив. Но никаких серьезных последствий у моих слов пока не будет, с Воительницами же…

— Ты сам сказал, что есть те, кому может не понравиться, что ты нам рассказываешь… — прервала его Дафна, сама удивляясь, какая муха ее укусила.

— Да… — опять же, не стал возражать Поттер, кивнув ей. — Вот только у меня есть алиби. Если, чисто теоретически, кто-то захочет описать случившееся кому-то постороннему, последствий не будет. Я сейчас работаю в библиотеке на глазах у многих… — ухмыльнулся он. И продолжил, не давая переварить это новое откровение. — Теперь, возвращаясь к вопросу о Воительницах… тут все сложнее…