Гарольд Морфин Гонт (гет)

«Есть люди, которые повелевают, и есть люди, которыми повелевают...» Гарри Поттер явно принадлежал к последним.

Всю свою жизнь, сколько он себя помнил, им всегда и везде помыкали, заставляя его вести себя так, как это выгодно им. Сначала дядя Вернон, потом Дамблдор, а заодно и все окружающие, которые всегда ждали от Мальчика-который-выжил чего-то сверх ординарного, в то время как ему самому хотелось просто жить. Жить жизнью обычного мальчишки.

Гарри сидел у палатки и смотрел на толстую корку льда, покрывавшую озеро. Он пытался понять, почему на одной его части лед есть, а на другой — нет, но так и не сумел. Видимо, они с Роном действительно много чего упустили за время учебы, либо волшебникам на такие глупости плевать с высокого потолка. Впрочем, подражая Уизли все эти годы, на учебу Поттер и в самом деле тратил непозволительно мало времени. Вместо библиотеки — квиддич или шахматы. «Домашку можно и у Гермионы списать» — говорил всегда Рон, и Гарри с ним соглашался, не пытаясь перебороть свою лень.

Хорошие у нее друзья, нечего сказать. Гермиона сидела рядом с ним и тоже была в своих мыслях далеко отсюда. Далеко от него, от этого странного озера, от их бесполезных поисков, затянувшихся почти на целый год.

— Хочешь чаю? — спросила вдруг она, повернувшись к нему. — Гарри?

— Прости, — встряхнулся он и улыбнулся. — Задумался. Повтори вопрос, я не слышал.

— Чай будешь? Там еще печенье с обеда осталось.

— Да, пожалуй. Прохладно стало. Пойдем в палатку, а то еще простудимся. Да и темнеть начинает, — он подал ей руку, помогая подняться. — Скоро совсем снегом заметет. Завтра надо встать пораньше, чтобы выйти хотя бы часиков в семь. Вечером вдоль озера в темноте и в воду угодить можно.

Девушка засмеялась. Впервые за долгое время. Гарри был рад, что сумел ее рассмешить. Не слишком часто в последнее время они позволяли себе подобную роскошь.

Когда друзья зашли в палатку, Гермиона подогрела чайник, сделала заварку, а он в это время раскладывал печенье. В голове проносились тысячи мыслей, но где искать эти чертовы крестражи Гарри не мог себе даже представить, все время бродя в каком-то тумане.

... Решение их проблемы пришло к нему само, внезапно, в тишине. Пришло неизвестно откуда, словно спустилось из воздуха, и он едва не стукнул себя по лбу. Как он мог о нем забыть? Как он мог тогда просто выбросить ту книгу из головы, если она может им не просто помочь вовремя обезвредить крестражи, но и вернет Седрика, Сириуса и многих других жертв этой нелепой войны.

Он критически оглядывал всю свою жизнь, начиная от Дурслей и заканчивая нынешним блужданием в потемках, и понял одну вещь. Его ждет препаршивая жизнь. Жизнь без прошлого и без будущего. Прошлое было безвозвратно изгажено милыми родственничками, куда с легкой руки Дамблдора он был отдан во избежание славы Героя с младенческих лет. Постоянная борьба за жизнь в Хогвартсе, потери друзей, знакомых, близких, тоже не прибавляли в жизни радости и веселья. Будущее же ему виделось сквозь толстый слой льда — такой же непробиваемый, и что там за ним, Гарри было неизвестно.

«Так, в принципе, можно было жить», — думал Гарри, «изо дня в день». До тех пор, пока вдруг не поймешь, что и завтра будет так же. И что если ты ничего не изменишь в своей жизни, прямо сейчас, немедленно, то тебе придется жить так всю твою жизнь. Не долгую, скорее всего. Он ведь, по сути, полный ноль. Кто такой Волдеморт, и кто такой Гарри Поттер? Один — величайший темный маг столетия, а второй — обыкновенный подросток, который хоть школьника и сумеет победить, но вот сразиться с человеком, сумевшим наравне сражаться с Дамблдором... Чистой воды самоубийство.

И вот тут Гарри отдавал себе отчет в том, что не согласен. Не согласен жить дальше, постоянно оглядываясь, постоянно живя в страхе за жизни близких. И когда он начал так думать, вот тут к нему пришло решение. И пусть ему страшно, поделать ничего нельзя.

Оно, это чертово решение, уже захватило все мысли. Оно дышит в затылок, требует немедленного выполнения, и парень не находил никаких доводов, чтобы от него уклониться.

То есть, проще говоря, надо предложить Гермионе выполнить тот безумный план, который созрел у него в голове после прочтения одной из книг на Гриммо 12 после смерти Сириуса, но который он в то время отбросил как нереальный, невозможный, и даже опасный.

А что такое опасность для истинного гриффиндорца? Ничто. Надо просто не думать о последствиях, а дальше все гораздо проще. Гарри резко поднялся, будто желая прогнать накативший на него страх — перед будущим, а точнее прошлым, в которое он хотел отправиться.

— Гермиона, мне надо с тобой поговорить, — решительно начал он.

— Что случилось?

— Я знаю, что нам делать, — сказал он, начав в волнении ходить по комнате и неосознанно теребить и без того взлохмаченные волосы. — У меня есть план, но ты вряд ли его одобришь. Просто выслушай меня.

— Начало мне уже не нравится, — нахмурилась девушка. — Что еще такого гениального взбрело в голову отчаянного гриффиндорца и наследника Мародеров?

— Скажи, в библиотеке Сириуса ты читала книгу «Запрещенные обряды» Тобиаса Флинчера?

— Да. Конечно читала, но какое отношение... — глаза девушки расширились, и она отрицательно покачала головой. — Гарри, ты хочешь воспользоваться ритуалом возвращения в прошлое?

— Ты всегда знала меня лучше других, Герми, — усмехнулся он.

— Это очень рискованный план, Гарри. Ты же понимаешь, что мы не имеем никакого права на ошибку при расчетах?

— Знаю.

— И ты знаешь, ЧТО нам грозит в том случае, если я неправильно сделаю анализ нужной пентаграммы? — спросила она, уже соглашаясь с ним. Соглашаясь, потому что и сама в тот момент подумала о возвращении назад, но побоялась говорить об этом Гарри, не говоря уже о Роне.

— Я готов рискнуть, Гермиона. Я готов даже жить в другом времени, в другом теле, имея при этом возможность исправить жизни близких мне людей.

— Знаешь, Гарри, — со вздохом сказала она, — меня иногда пугает наша с тобой способность думать одинаково.

Девушка подошла к своему рюкзаку и достала сложенный вчетверо пергамент, лежавший на самом дне.

— Если ты сейчас мне скажешь, что уже делала расчет, то это будет просто нечто, — пораженно выдохнул он. — Ты уже думала об этом?

— Не только думала, но и чертила пентаграмму, рассчитывая на нас троих, да и с учетом того времени. Сейчас надо ее подкорректировать, раз уж теперь нас двое и перенестись надо на более длительный срок, — девушка села за стол и склонилась над свитком. — Точность здесь очень важна. Надо учесть любую погрешность, иначе мы можем оказаться не просто в разном времени, но и в других телах.

— Гермиона, ты — гений!

— Не мешай. Мне понадобится несколько дней, чтобы сделать все, как надо.

— Хорошо.

— Времени у нас много, так что оставим на некоторое время поиски, раз уж мы решили перенестись во времени. Я думаю, лучше всего будет наш третий курс. Рождество третьего курса.

— Да, мы тогда сможем и Петтигрю схватить, чтобы Сириуса оправдали, — размечтался Гарри.

— И в Турнире я участвовать не буду. Крестный тогда сказал мне, что на правах опекуна имел полное право расторгнуть этот дурацкий договор без вреда для моей магии и здоровья.

— Но почему тогда Дамблдор не сделал этого? — отвлеклась на некоторое время Гермиона, ошарашено глядя на друга. — Ведь в тот момент ОН был твоим опекуном.

— Герми, а Дамблдору было выгодно, чтобы я участвовал. Это же тренировка героя, — голос Гарри был мрачным, он словно заново переживал тот разговор с директором в его кабинете после смерти Блэка. — Турнир сделал меня сильнее, на это наш директор и рассчитывал. Надеюсь, о Крауче в образе Грюма он не знал, хотя не отличить своего лучшего друга от Пожирателя...

Поттер тряхнул головой, отгоняя прочь такие мысли. Думать о таком, автоматически означало перевести директора в люди, которые ради победы готовы пожертвовать всем, в том числе и ребенком.

— У нас есть возможность все исправить, — сказала Гермиона, подойдя к нему. — Мы вернемся, и у нас будет время уничтожить крестражи до того, как эта тварь возродится.

— Надеюсь.

Гарри вздохнул, и сел в кресло, позволив Гермионе переделать пентаграмму и через несколько дней оказаться там, где будет жив Сириус, Седрик и Дамблдор.

* * *

Пентаграмма была готова через три дня. Гермиона начертила нужные руны в центре палатки, палочкой закрепила круг, в котором уже стоял Гарри, и начала читать заклинание. Оно было длинным, и Поттер даже не представлял, КАК Гермиона могла его запомнить, но знал, что сейчас не время что-то говорить. Потом, он выразит ей свое восхищение потом.

— Вы что тут делаете? — услышали они голос Рона, и глаза Гермионы расширились от страха. Прервать заклинание она не могла. В этом случае смерть грозила им обоим. Мучительная, медленная и страшная. Гарри говорить тоже не мог, он только смотрел на друга и отчаянно качал головой, надеясь на благоразумие друга, но тот продолжал на них наступать и грозно хмурил брови. — Гарри, что ты молчишь? Гермиона, что за гадость у вас тут творится?

Рыжий подходил все ближе. Когда он пересек руну Невидимости, все вокруг осветило яркой вспышкой, и последнее, что запомнил Гарри — испуганное лицо Гермионы и непонимающее Рона.

* * *

Гарри чувствовал, что его тянет вверх, к свету. У порога, возле самых дверей, стоял маленький ребенок, не решаясь протянуть руку к тяжелому кольцу. Одет был мальчишка в старую поношенную одежду, так знакомо висевшую на нем мешком, словно она была с чужого плеча.

— Привет. Ты не хочешь туда? Или боишься? — ласково спросил Гарри. Ребенку было примерно три-четыре года, и выглядел он немногим лучше, чем сам Гарри во время своей жизни у «милых» сердцу родственничков.

— Боюсь, но я так хочу к маме, — с грустью сказал он, посмотрев при этом вниз, где его ждало тело и несчастная, по всей видимости, жизнь сироты.

— Она умерла?

— Да. Я хочу к ней, но меня тянет вниз. Ты вот большой, а мне знаешь, как трудно с ними справиться?

— С кем?

— С мальчиками. Они обижают меня. Бьют за странности, — он всхлипнул. — Не хочу снова быть «уродом». Хочу к маме, она меня любит, я знаю!

— Но, если тебя тянет вниз, твое время еще не пришло, — Гарри присел перед малышом на корточки. — Твоя мама будет любить тебя всегда и ждать тебя будет тоже всегда.

— Нет, я хочу к маме. Я устал. Я не хочу туда, — в голосе ребенка послышалось упрямство. — Я пойду к маме, а ты, если хочешь, занимай мое место. Ты ведь хочешь туда?

— Ты предлагаешь мне поселиться в твоем теле? — Гарри был удивлен.

— Я пошел.

Мальчик протянул руку к двери и решительно потянул ее на себя, не обращая внимания на то, что взрослый парень, так неожиданно ему подвернувшийся, хочет схватить его за руку.

— Как тебя зовут? — закричал Гарри, чувствуя огромное притяжение вниз.

— Томас Марволо Реддл! — услышал Поттер в последний момент, когда отказаться от возвращения на землю было уже поздно.

* * *

— Детям повезло, что они остались живы! — услышала Гермиона незнакомый мужской голос.

— Миссис Даркстоун, как они могли оказаться в той долине?

— Понятия не имею, — ответила женщина, судя по всему, не слишком молодая. — Еще немного, и мы бы забросили поиски. Я не знаю, как бы пережила смерть своих внуков, мистер Голсток. Они — единственное, что у меня осталось ценного в этой жизни после смерти мужа и сына.

— На ваше счастье, у кого-то из них вовремя случился спонтанный всплеск магии. Теперь можете идти отдыхать, миссис Даркстоун. Малышам уже ничего не угрожает. Идемте, пусть они поспят, и завтра вы обо всем узнаете из первых уст, так сказать.

Когда за незнакомцами захлопнулась дверь, Гермиона открыла глаза. Ритуал не убил их, но они явно перебросились во времени дальше, чем требовалось. Девушка была уверена, что раз им предоставили чужие тела, значит своих еще нет на этом свете. Впрочем, это еще предстоит выяснить. Самое главное, что ее забросили в тело девочки, которая уже была мертва. Мальчишка рядом с ней вполне может оказаться либо Роном, либо Гарри. И лучше бы это был Рон. Видеть в качестве брата своего возлюбленного девушка категорически не желала, это было бы настоящей катастрофой.

— Черт бы побрал этого Рона, — выругалась она. Из детский губ это прозвучало довольно смешно.

— Я тут, Гермиона, так что поменьше словами разбрасывайся, — послышался рядом мальчишеский голос, на что девушка лишь облегченно выдохнула. — Что вы с Гарри делали, позволь спросить?

На соседней кровати лежал мальчишка примерно пяти лет. Темные волосы, синие глаза, смотревшие на нее сердито, но с таким знакомым выражением на лице, что она не выдержала, и рассмеялась.

— Рон, ты бы видел свое лицо!

— Кстати, зеркало тут есть? Я так понимаю, мы перенеслись в другие тела? Детские.

— Да, и во времени, скорее всего, тоже. Глянуть бы хоть глазком какую-нибудь газету, — девушка вздохнула. — Я о Гарри беспокоюсь. С его везением, его может забросить куда угодно.

— Найдем мы нашего Гарри, не переживай... сестренка! — он улыбнулся. — Нам ли привыкать к приключениям? Только Герми, не ори на меня сильно за то, что я ушел. Клянусь, что такой глупости я больше не сделаю. Я просто... устал. Устал от этих бесконечных походов, от этих бесконечных...

— Успокойся, Рон. Мы с Гарри все поняли, хотя было очень обидно.

— Где вы вообще этот ритуал достали и на что рассчитывали в итоге? — полюбопытствовал бывший теперь Уизли, перебравшись к ней на кровать. Видеть его таким маленьким было непривычно, хотя и забавно.

— Первоначально, до того, как твоя отнюдь не миниатюрная ножка коснулась руны Невидимости, — с ехидцей в голосе сказала Гермиона, — планировалось всего лишь перенестись в свои тела на четыре года назад. Был бы третий курс, и все только бы начиналось. Зная о крестражах, мы с Гарри рассчитывали не только не позволить воскреснуть этому чудовищу, но и предотвратить смерти ни в чем не повинных людей.

— Ясно. Значит, я снова все испортил, — уныло протянул он. — Я вечно все порчу.

— Успокойся, Рон. Представь, если мы перенеслись во времена, когда еще нет даже первой войны. Я склонна считать, что так оно и есть, а это означает, что мы сможем спасти еще больше жизней.

— У тебя всегда был слишком оптимистичный взгляд на происходящее, Герми, — засмеялся Рон. —Если я правильно понял, мы в теле по крайней мере полукровок, если взрослые спокойно говорили о спонтанных выбросах.

— Фамилия Даркстоун мне знакома, — нахмурилась Гермиона. — Я о них что-то читала. Семья очень древняя, основанная едва ли не во времена Основателей.

— Точно! Даркстоуны! Вот я дурак! — Лицо Рона засветилось сначала счастьем, но потом в нем появилась настоящая паника. — Гермиона, мы с тобой крупно попали.

— Ты их знаешь? Они — Пожиратели? — забеспокоилась девушка.

— Нет. Даркстоуны — очень древний Род, — его лицо помрачнело еще больше. — Проблема в том, что он прервался в тридцатых годах со смертью последних представителей этой фамилии: Гермионы и Рональда Даркстоунов. Они погибли, а единственная оставшаяся в живых родственница, бабушка Элеонора, померла спустя несколько месяцев.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Тот факт, что моя семья считалась магглолюбами, отнюдь не говорит о том, что я не знаю историю своей семьи со стороны матери. К твоему сведению, наша теперь уже бабушка Элеонора до замужества носила фамилию Пруэтт.

— Я уже давно поняла, что все чистокровные в какой-то степени родственники друг другу, Рон, — пробурчала она. — Я старалась как можно больше читать о традициях волшебного мира, но у меня не было семейной библиотеки под боком, поэтому мои знания просто смехотворны, даже в сравнении с тобой.

— В принципе, чистокровные, вроде Малфоев, именно поэтому не любят магглорожденных, — вздохнул Рон. — Если такие волшебники, как ты, стараются как можно больше узнать наш мир, их никто не трогает из тех семей, кто склонен считать вливание свежей крови допустимым и необходимым в свой род. По крайней мере, это надо делать примерно раз в пять-шесть поколений, иначе будет получаться нечто вроде Крэбба и Гойла. Тупой и еще тупее, хотя и чистокровки Малфои приближались к такому же уровню. Еще пара поколений родственных браков, и получатся идиоты или сквибы.

— А почему вашу семью называют предателями крови? — спросила Гермиона. — Я читала, что раньше так называли тех, кого отлучили от родовой магии. Не просто выжгли, как, к примеру, Сириуса, а отлучили от рода целиком и полностью, и люди в большинстве случаев просто лишались магии.

— Давай я тебе потом все объясню. Это слишком долго и муторно, но тебе стоит знать, что раньше так и было, это чуть позже «предатель крови» стал означать того, кто нормально относится к магглам и магглорожденным волшебникам. Придурки вроде Малфоя так и считают, хотя, по идее, сами и являются ими. Предать свою кровь, означает предать память предков и их заветы.

— Рон! Мы с тобой два идиота! — Глаза Гермионы стали похожи на блюдца. — Волдеморт! Он же родился в 1926 году. Ему сейчас примерно столько же лет, сколько нам, если сейчас тридцатые годы!

— Черт! В таком случае, мы можем изменить историю, Герми! Можем уничтожить этого урода еще до того, как он примется убивать с помощью василиска, — синие глаза загорелись уже таким знакомым для нее блеском бесшабашного гриффиндорца.

— Да, и плаксы Миртл уже не будет, и Хагрида мы отстоим! — решительно сказала девушка. — Если нам предоставили шанс прожить другую жизнь, надо потратить ее с пользой. Главное, найти Гарри. Нам с тобой повезло, что ритуал перенес нас в тела брата и сестры.

Рон после этих слов смутился и густо покраснел.

— Знаешь, некоторое время ты мне нравилась, — признался он. — Где-то на четвертом курсе. Я так ревновал тебя к Краму, ты себе даже не представляешь.

— Ну, я тоже ревновала тебя к Лаванде, — засмеялась девушка. — Это потом я поняла, что люблю тебя, но как брата.

— Это хорошо. Тем более, что сейчас мы на самом деле брат и сестра, — он засмеялся вслед за ней. — Теперь надо набраться терпения и ждать, когда мы сможем открыто искать нашего шрамоголового друга без боязни быть раскрытыми.

Он перебрался на соседнюю кровать и, пожелав новоявленной сестре спокойной ночи, провалился в сон. Гермиона, спустя некоторое время, последовала за ним.

* * *

«И что же мне вечно везет, как утопленнику» — думал Гарри, глядя в белый потолок своей комнаты в сиротском приюте. Кто бы мог подумать, что мессия Света, Мальчик-который-выжил, окажется в теле своего давнего врага. Вот уж поистине гениальное решение небес. И кто просил Рона ступать на эту чертову руну?! Спрашивается, неужели не видишь, что идет ритуал, дурья твоя башка?! И главное, где теперь искать Гермиону и Рона? Куча вопросов, и ни одного ответа. Может, их перебросило сюда же, а может и по разным временам. Теперь уже остается только надеяться на удачу и мечтать о том, что они в этом же времени и примерно одного возраста с ним. Только, как их найти? Ждать до поступления в Хогвартс? Вот уж Рон повеселится, если узнает, кем стал Гарри Поттер.

Прошло два года с тех пор, как он очнулся на больничной койке в теле Тома Реддла. Он уже на собственной шкуре испытал жизнь сироты, имеющего некоторые «странности», в ТОЙ, другой жизни, но сейчас было гораздо хуже. Когда Гарри жил у тети Петуньи, он иногда мечтал оказаться подальше от них, в приюте, однако жизнь в этом дурдоме давно привела его к мысли, что ему в свое время повезло гораздо больше, чем Тому.

У Дурслей его бил только Дадли и его друзья, здесь же любой считал за честь поколотить «странного» мальчика, который мог говорить со змеями и иногда вытворял нечто такое, что не поддавалось никакому рациональному объяснению. Да, Том за первые три года своей жизни здесь уже сумел выделиться, так что странности не скрыть, и притворяться нормальным — бесполезно. Впрочем, до полусмерти Тома избили именно за «уродство». Как выразился врач, из него «изгоняли дьявола». Отличная перспектива: быть постоянно начеку и каждый день ждать удара в спину.

Гарри уже через полгода решил сбежать из этого дурдома к родственникам матери. Насколько он помнил историю Гонтов, отец Меропы умер почти на следующий год после рождения внука, ничего не зная о судьбе дочери, кроме новости о ее замужестве. Вышла за маггла, туда тебе и дорога. Оставался дядюшка. Только примет ли он в доме полукровку? Спорный вопрос, но попробовать стоило. Идти к Реддлам он не хотел, да и доказать свое родство с ними без наличия в мире теста ДНК — нереально, а с магией это проще-простого.

План побега из приюта он составил, только вот все никак не решался на него, и только на прошлой неделе стало понятно, что долго ему здесь не протянуть. Он не спал три дня, и, хотя глаза и слипались, Гарри чутко прислушивался к каждому постороннему шороху. Его чуть не придушили ночью, с тех пор приходится постоянно жить в страхе, и он понимал, что с его характером долго ему не протянуть. Как ТОТ Том прожил здесь до одиннадцати лет? Только сейчас Гарри стал понимать всю глубину ненависти Волдеморта к магглам. И хотя становиться машиной для убийств Поттеру не грозило, он все-таки решил убраться от греха подальше. Мало ли что за шесть лет может случиться.

Утро подкралось незаметно, и через два часа, спустившись в общую столовую на завтрак, Гарри уже точно знал план побега, а точнее, он решил просто аппарировать к тому дому, который помнил по ТОЙ жизни. Оставалась самая малость: спрятаться во дворе, где его никто не будет видеть.

Оторваться от детишек удалось через час. В закоулке не было никого, кто мог бы заметить его внезапное исчезновение, так что Гарри вспомнил свои немногочисленные уроки аппарации, и спустя мгновение был на месте. Даже если ему не удастся поговорить нормально с «дядей», он не попадет в прошлый свой приют. На крайний случай, у него был план представиться тому, кто его поймает, другим именем. А уж контролировать свою магию он умел. Блокировка магических способностей дается легко, если ты знаешь, что делать.

Хибара выглядела такой запущенной, что ему на мгновение даже показалось, что здесь никого нет. Лишь когда из дома донеслось злобное рычание, переходящее в протяжный стон, Гарри решил подойти поближе. Став у окна, он услышал отчаянный голос:

— Что мне делать?! Что мне теперь делать?! Отец, ну почему ты умер так рано? Почему? Меропа, сестра, неужели и ты умерла, если не отзываешься на поисковую магию!?

У мужчины наверняка была настоящая истерика. Поиски Морфином сестры обнадеживали. Значит, племяннику он может тоже обрадоваться, ну или, по крайней мере, сделать вид.

В доме раздался звон бьющейся посуды и тяжелый грохот мебели. Морфин Гонт явно не в духе, да и не совсем трезв, наверное. Пьяниц Гарри всегда боялся, так как дядя в таком состоянии никогда не мог контролировать свои эмоции, и доставалось ему в такое время больше обычного. Если и здесь Морфин в состоянии алкогольного опьянения не может держать свои эмоции в узде, то лучше убраться подальше.

Он уже почти отошел от дома, пытаясь выйти на главную улицу и отправиться в какое-нибудь другое место, но услышал позади мужской голос:

— Эй, ты кто такой?

В проеме открытого окна показалась фигура мужчины.

— Простите, я заблудился, — сказал Гарри ровным и спокойным голосом. — Я уже ухожу.

— Стой! Подожди, я не причиню тебе вреда. Я сейчас выйду, а ты стой и никуда не уходи, — Морфин не был пьян, и только поэтому Гарри не стал в спешке удирать отсюда куда подальше.

Когда дядя Тома подошел поближе, Гарри понадобилась вся его выдержка, чтобы не отшатнуться и не отступить назад. Морфин Гонт был очень уродлив. Пожалуй, не будь он в душе взрослым, испугался бы и припустил без оглядки от неровного шрама, пересекавшего и без того не слишком привлекательное лицо этого еще, по сути, молодого человека.

— Не бойся меня, — мягким голосом сказал он. — Как тебя зовут?

— Том. Дядя, вы простите, я больше не буду к вам заходить, обещаю!

— А твои родители где?

— Умерли. Я живу в приюте. Не знаю, как он называется, — Гарри опустил голову. — Я... понимаете, я убегал от старших мальчишек. Они всегда меня обижают, называют «уродом» или «ненормальным». Я просто побежал, и ... и подумал, что хочу оказаться где-нибудь далеко-далеко, чтобы они не смогли меня достать.

— Просто подумал?

— Да! Со мной так часто бывает. Когда за мной гонятся, я всегда успеваю оказаться или на дереве, или на крыше дома, — он вздохнул. У Дурслей с ним такое тоже частенько бывало, так что и придумывать ничего не пришлось. — Дети меня боятся за это.

— И часто с тобой происходят эти странности? — голос Морфина по-прежнему был спокойным.

— Когда мне страшно и больно, — вновь глаза в землю и виноватый вид. Эх, Поттер, Слизерин по тебе плачет, однозначно Слизерин!

— Хм... а ты родителей совсем не помнишь?

— Нет. Папу я не знаю, а мама умерла, когда я родился. Я так хочу, чтобы мой папа был жив!

В этот момент, согласно придуманному плану, к нему подползла его ручная змейка, которую он спас год назад от рук своих соседей по комнате и прошипела:

- Том, с тобой все в порядке, этот человек не причинил тебе вреда, пока меня не было?

- Со мной все хорошо, Шеша, — прошипел он в ответ, — этот человек спрашивает меня о моих родителях. Он, наверное, боится, что я какой-нибудь плохой мальчик.

Лицо Морфина в этот момент побледнело и стало пепельно-серым. Если раньше оно было просто бледным, то сейчас буквально посерело.

— Ты знаешь язык змей? — спросил он, и голос его дрогнул.

— Да. Это одна из моих странностей, — пожал плечами ребенок. — Змеи — мои друзья. Мои единственные друзья.

— Ты свою фамилию знаешь, Том?

— Да. Мое имя Томас Марволо Реддл. В приюте мне сказали, что так меня назвала мама перед смертью. Первое имя в честь отца, а второе — в честь дедушки.

Ровно через минуту Морфин рухнул на землю, как подкошенный, шепча:

— Спасибо, Мерлин! Спасибо! Спасибо! Ты выполнил мою просьбу, и я обещаю, что сдержу свою клятву!

— Дядя, с вами все в порядке? — спросил Гарри, понимая, что мужчина не просто рад его появлению. Казалось, что он для него — подарок небес, ни больше, ни меньше.

— Да. Том, не знаю... не знаю, как тебе сказать... Твоя мама, она была моей сестрой. Мы с тобой родственники! — голос Марфина дрожал от едва сдерживаемых эмоций. По щекам катились крупные слезы.

— Правда?! — так, сделать восторженную мордашку и заискивающе посмотреть в глаза, закрыв блоком все ненужное. Собственное поведение вызывало у Гарри стыд, но муки совести он решил пока отложить в сторону.

— Правда. Ты мой племянник, Том.

— Но почему тогда... почему я жил...

— Это очень долгая история, Томми. Пошли в дом, попьем чайку, и я расскажу, кто ты такой, и почему с тобой происходят странные вещи.

В глубине души Гарри ненавидел себя в этот момент. Ненавидел за то, что воспользовался своим знанием истории Гонтов и напрашивается к ним в родственники, но Шляпа не зря ему предлагала тогда Слизерин. Он должен выжить. Просто методы у них с ТЕМ Томом разные.