Усыновите меня, профессор! (джен)

В шесть утра меня почтил визитом сам Министр, был облаян в лучших традициях и удалился ни с чем. Но сон перебил. Я выполз из Больничного крыла — уж больно беспокойное место, — спрятался в учительской и от нечего делать закопался в учебные планы. Сначала шло туговато, потом увлекся. Слизеринцев в этом году будет мало, гриффиндорцев — тоже полтора инвалида, так что сетку придется серьезно менять. Гораций самоустранился, старый сибарит, значит, надо искать зельевара: шестой и седьмой я доведу, а младшие остаются без учителя. С ЗОТИ та же петрушка, сущий кошмар, две дисциплины у выпускников я не потяну... Кстати, ЗОТИ переименуем в Основы Боевой и Защитной Магии — Светлые-Темные — бред, только раскалывать факультеты, — и пустим с пятого курса, мелким — ни к чему, первый-второй пусть пикси изучают, а третий и четвертый — Дуэльный кодекс с началами практики. Все это надо согласовывать с Министерством, да и ладно, пусть только Кингсли попробует заартачиться — я вам Спаситель Спасителя, а не определенная часть тела Блэка! Мерлин, а ведь Слизерин у меня без декана! Голова снова начала проявлять недовольство, правда, пока ненавязчиво.

Минерва возникла в дверях, когда я дописывал письмо в Международную Ассоциацию Зельеваров с просьбой порекомендовать приличного молодого человека для преподавания по британской программе первого-пятого курсов, с перспективой карьерного роста. На появление заместительницы я принципиально не отреагировал. Что там у нас? На дуэли возьму Малфоя, у него по приговору сорок часов общественного труда в неделю, вот пусть и отрабатывает с минимальным ущербом для своего аристократического эго. Заодно под присмотром будет, да и детям полезно — как ни крути, а Люциус — один из лучших дуэлянтов Соединенного Королевства, у него одних кубков штук шесть, не говоря уж о прочих трофеях. С пикси по ходу дела разберемся. Устав изображать собственную тень, МакГонагалл подошла к столу и решительно накрыла ладонью мою писанину. Я еле успел отдернуть перо.

— Северус, что ты вытворяешь? — в голосе Минервы ясно прозвучал намек на надвигающуюся грозу.

— А что? — прикинулся дурачком я.

— Ты обещал Гарри, что усыновишь его, а теперь отказываешься даже от опеки!

Я отложил перо и откинулся на спинку стула.

— В тот момент ситуация была экстремальной, а сейчас жизни и здоровью национального Героя ничего не угрожает, так что нянька ему не нужна. Куда он там собирался — в авроры? — вот пусть Шеклболт берет его под свое крыло, теперь это безопасно. Или ты сама: кто лучше родного декана наставит гриффиндорца на путь истинный?

Минерва подвинула стул, села напротив и серьезно посмотрела мне в глаза:

— Гарри хочет, чтобы его опекуном был именно ты.

Я фыркнул.

— Значит, если Гарри хочет, то мое мнение уже никого не интересует? Знаешь, есть такой маггловский фильм, французский, кажется, называется "Игрушка". Так вот, меня упаковать в коробку не получится. И давай закончим на этом, чтобы не ругаться.

МакГонагалл осуждающе поджала губы.

— Хорошо. Я достаточно хорошо тебя знаю и вижу, что ты уперся насмерть. Но не могу понять, почему: Гарри ведь такой хороший мальчик!

— Не хочу, — невозмутимо ответил я. — Не хочу мальчика, не хочу девочку. Имею я право чего-то не хотеть?

— Имеешь, — вздохнула Минерва. Я кивнул ей и взялся за перо. Она посидела еще немного, словно надеясь, что я вдруг передумаю, потом еще раз вздохнула, поднялась и покинула учительскую. По логике, следующим визитером должен был стать сам соискатель моего опекунства, но он почему-то так и не появился. Ну и слава Мерлину.

Закончив с учебными планами шестого и седьмого курсов, я вернулся в лазарет, чтобы мужественно перетерпеть перевязку. Поппи обдала меня арктическим холодом. Ее руки мелькали над бинтами так же аккуратно и бережно, как обычно, но я чувствовал, что медсестра с трудом удерживается от искушения по-маггловски отодрать присохшую повязку вместе с остатками кожи. Сговорились мои веселушки, соплохвоста им под одеяло. Впрочем, Поппи была достаточно давно со мной знакома, чтобы понимать, что в данной ситуации она ничего не добьется, даже если сдерет с меня всю кожу целиком. Стисну зубы и даже скандала не закачу, из принципа. Посему очередной контакт с медициной прошел практически безболезненно и в полной тишине, нарушаемой лишь короткими командами Поппи: "Подними руку!", "Теперь опусти","Повернись!". Я спокойно поднимал, опускал и поворачивался, а по окончании процедуры молча кивнул ей и вышел. Кажется, о дверь, закрывшуюся за моей спиной, что-то разбилось.

Ухмыльнувшись и покачав головой — сумасшествие какое-то с этим Поттером, ей-Мерлин, — я решил перед отбытием домой проинспектировать состояние вверенного мне имущества, а заодно и позавтракать. Уплетая в пустом, благоухающем свежей краской Большом зале поданную эльфами овсянку, я развернул карту замка. Гномы Люциуса по-английски не говорили, но дело свое, судя по всему, знали неплохо: первый, второй и третий этажи были восстановлены почти полностью, остатки галереи укреплены заклинаниями, в башнях Райвенкло и Астрономической начались отделочные работы. И это все за неполную неделю, надо же, что деньги делают!

Я, не торопясь, допил чай, закрыл трехмерную схему и вышел на улицу. Похоже, карта не соврала. Дыры в облицовке фундамента исчезли, словно и не было их вовсе, окна сияли новыми стеклами — красота! Прогулочным шагом я дошел до башни Гриффиндора и, задрав голову, принялся наблюдать, как говорливые гномы в одинаковых красных шапках деловито левитируют увесистый блок из обработанного песчаника. Громадная каменюка послушно парила футах в пятидесяти от земли, аккуратно пристраиваясь на приготовленное для нее в кладке стены место. Я подошел поближе, пытаясь разобрать гортанную скороговорку строителей: их чары левитации заметно отличались от тех, которыми владели слуги Темного Лорда, причем в лучшую сторону. Надо бы потом перенять опыт. Получить булыжником по голове я не боялся — на высоте десяти футов над землей вся площадь стройки была укрыта защитным куполом. Неожиданно гномы засуетились, замахали кривыми ручонками: блок сошел с траектории и теперь стремился присоседиться к стене тремя футами ниже места назначения. Перехвалил. Однако, взаимовыручка у гномов была налажена прекрасно: от ямы, потихоньку приобретавшей привычный облик квиддичного поля, уже бежало на подмогу товарищам десятка полтора мелких. Я снова посмотрел на камень: тот вращался в воздухе, ежесекундно меняя расположение центра тяжести. Между тем, помощники явно не успевали, и каменюка, дернувшись в последний раз, полетела вниз. Гномы огорченно взвыли, а из-за моего плеча, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности, раздался вопль:

— Бомбарда Максима!!!

Мирно падающий камень разлетелся на миллион острых осколков, пикирующих к земле на огромной скорости. Гномы снова взвыли, на сей раз от ужаса и в панике бросились в разные стороны. Я обернулся, естественно, обнаружив за спиной не кого иного, как безмозглого всеобщего Спасителя, вырвал у него палочку и, в свою очередь, заорал в небо:

— Протего Максима!!!

Успел. До земли долетело не более десятка осколков, остальные завязли в поставленном щите. Опустив строительный мусор на землю, я уставился на Поттера, судорожно перемножая в уме десятизначные числа, чтобы не придушить недоумка на месте.

— И что это было, мистер Поттер? — прошипел я, получив четыре произведения и возведя все четыре в третью степень.

Поттер хлопал глазищами, явно не понимая, с чего это я так вызверился.

— Он же вам на голову падал!

— И?!

— И я его уничтожил. Чтобы вы не пострадали, сэр. Ну, и гномы, конечно, тоже.

Я указал поттеровской палочкой, которую все еще сжимал в кулаке, на груду щебня в мой рост:

— Это теперь называется "уничтожил"?!

Мальчишка перевел недоумевающий взгляд на щебень, потом снова на меня.

— Ну да... Они же мелкие...

Я зарычал, схватил ходячее несчастье за руку и, не разбирая дороги, потащил в замок. Влетев в учительскую, я швырнул парня в кресло, бросил ему на колени палочку и забегал от стены к стене, пытаясь успокоиться. Поттер водил глазами вправо-влево, как кошка на ходиках.

— Мистер Поттер, — выговорил, наконец, я. — Как вы думаете, почему я стоял и смотрел на падающий мне на голову кусок Хогвартса, не предпринимая ни малейшей попытки защититься?

— Откуда я знаю? — огрызнулся он. — Может, на вас ступор напал с перепугу.

Я резко выдохнул. Поттер понял, что сморозил что-то не то и, на всякий случай, убрался поглубже в кресло.

— То есть, вы предположили, что боевой маг, обученный основам противодраконьей обороны, способен до полной несостоятельности испугаться булыжника, висящего над его головой? — сладчайшим голосом пропел я. О том, что обучение было весьма поверхностным и имело место лет этак пятнадцать тому назад, я скромно умолчал. — Приятно, что вы хотя бы не додумались предположить, что при виде столь ужасной угрозы у меня началась медвежья болезнь.

— Ну я же не в курсе всех ваших необычайных способностей, — буркнул Поттер. — Сэр.

Я упал в соседнее кресло.

— Поттер. Довожу до вашего сведения, что четверть часа назад своими необдуманными действиями вы чуть было не погубили директора собственной школы в комплекте с тридцатью или сорока гномами. Потому что щиты, согласно требованиям техники безопасности укрывающие территорию стройки от падающих сверху обломков, способны поймать даже пресловутого дракона, но двигающегося с ускорением свободного падения с высоты не более ста футов. Так что камень просто завис бы над нашими головами. А вот скорость разлетающихся осколков превысила возможности защиты в десятки раз... Слава Мерлину, что вы хотя бы без сопротивления отдали мне палочку.

— Я не знал... — повторил мальчишка.

Я вдруг почувствовал себя очень старым и очень усталым.

— Зачем вы меня преследуете, Поттер, скажите, а? Все закончилось хорошо, войны нет, Уизли уничтожен, что вам еще от меня нужно? Совершить государственный переворот и предоставить вам кресло Министра? Выловить и с особой жестокостью уничтожить выживших Пожирателей, большинство из которых чуть старше вас и ненамного умнее? С легкостью. Вы только огласите сразу весь список, пожалуйста.

Поттер поерзал в кресле, поколупал ногтем потрепанную обивку и тихо сказал:

— Пожалуйста, сэр, станьте хотя бы моим опекуном. Вы же обещали.

— Зачем? — повторил я. — Привыкли добиваться своего любой ценой? Простите милосердно, но я никогда не поверю, что пара воспоминаний заставила вас забыть семь лет ненависти. И что бы вы там себе не думали, я не изменился ни на кнат — все тот же сальноволосый ублюдок со скверным характером. Так почему же?..

— Не знаю, — проговорил Поттер. — Наверное, я изменился. Все-таки умереть второй раз за шестнадцать лет — это не очень просто, честное слово. Мне кажется, вы должны понять, вы же тоже почти... Вы не заметили, да у вас и времени особо не было, но я теперь другой. Я не хочу до конца жизни воевать или открывать министерские приемы. А как еще жить — я не знаю. Я как-то не задумывался, что будет после того, как я убью Волдеморта. Можете мне не верить, но вам я доверяю. — Он поднял несчастные глаза. — Научите меня, пожалуйста, сэр.

Помолчав, я спросил:

— Почему не МакГонагалл? Или Кингсли? Артур, в конце концов, или его старшие сыновья?

— Я верю, что если что-нибудь пойдет не так, вы меня не бросите, — уверенно ответил он.

Я вздохнул. Мальчик и в самом деле оказался с секретом. Похоже, зловредные Парки накрепко перепутали наши с ним судьбы — ни разорвать, ни разрезать, как не трепыхайся.

— Условие, Поттер.

— Все, что угодно, — твердо заявил Поттер.

Меня передернуло.

— Не бросайтесь словами, Поттер. Магия не понимает шуток. Мое условие — вы возвращаетесь в Хогвартс и заканчиваете седьмой курс на общих основаниях. За это время, может быть, определитесь, куда направиться далее.

Поттер недоверчиво сверлил меня глазами.

— Седьмой курс? И все?

— Все.

— Я согласен.

Я махнул рукой.

— Давайте ваши бумаги. Наверняка вы забрали их у Минервы и таскаете с собой.

Мальчишка поспешно вытащил из-за пазухи чуть помятый свиток.

— Кто вас учил так варварски обращаться с документами? — поморщился я, принимая теплые от юношеского тела пергаменты и призывая со стола перо.

Пристроив свидетельство о принятии опекунских обязанностей на колено, я быстро просмотрел написанное и, поставив в конце всех трех копий свою подпись, вернул свиток Поттеру.

— Отнесете профессору МакГонагалл, пусть поставит печать, и отправите совой в Министерство. Ясно?

Поттер истово закивал и осторожно подул на мой автограф на верхнем листе. Запамятовал, конечно, что волшебные чернила высыхают мгновенно. Я покачал головой.

— Поттер.

Мальчик испуганно вскинулся, прижимая к себе драгоценный пергамент. Странное у него какое-то доверие...

— Поттер, а вы когда-нибудь видели рассвет над морем?

Конец.