Моя жизнь - моя игра (джен)

— Да, ваша школа просто прекрасно защищена! — с сарказмом заметила Бахижа, выслушав сбивчивый рассказ.

— Ну, что поделать, — вздохнул Гарри. — Но все не так уж плохо, как могло быть. Сириус Блэк — нормальный человек, нам не грозила опасность.

— Конечно! Только если в этот раз в школу пробрался один преступник, то в следующий раз кого ждать? Чету Лестренджей? Сбежавшего Гриндевальда? — Вороненок отпила мятный чай из своей кружки. Тоже ярко красной.

Невилл отчего-то вздрогнул при упоминании Лестрейнджей и пролил чай на себя. Он практически не участвовал в общей беседе, только хмурился и отвечал на вопросы, если его прямо спрашивали.

— Я вот только одного понять не могу, все же почему антиаппарационные барьеры не сработали... Ладно, Невилл — единственный наследник своего рода, магия признала его право на жизнь. Но ты, Гермиона... По идее, уж прости меня, на человеческие жизни магии плевать. Что думаешь по этому поводу, Гарри?

— Не знаю. Я рассчитывал, что мы не здесь окажемся. Кольцо должно было перенести нас в безопасное место. Не думал, что этим местом будет ваш дом.

— Безопасное место — понятие неоднозначное. На это и расчет. Ты мог бы оказаться, где угодно. Видимо, магия решила, что у тебя дома вас не напоят мятным чаем, в доме Иствана вам будут не рады, а я люблю гостей, — улыбнулась Бахижа, — Гермиона, ты делала проверку в Гринготтсе?

— Да, еще два года назад.

— И что?

— Ничего.

— Тогда странно. Есть раздел магии, который дается тебе лучше других?

Гермиона задумалась, но ненадолго. Потом посмотрела на Невилла, который внимательно приглядывался к своему напитку. Бахижа улыбнулась и наколдовала листок бумаги и ручку. Придвинула их к Гермионе.

— Напиши, если не хочешь говорить. Если не хочешь никому сообщать, можешь не писать.

Гермиона посмотрела на лежащие перед ней бумагу и ручку, и вывела там два слова, но Гарри не смог рассмотреть каких. Он нахмурился, а Гермиона кивнула ему. Видимо, как Поттер не хотел перемещаться по тени в присутствии Невилла, так и Гермиона не желала разговаривать о чем-либо важном в его присутствии. Грейнджер подвинула листок Бахиже.

— Любопытно... — протянула Вороненок, после чего перевернула листок и начертила на нем какой-то странный символ — треугольник, внутри него круг, и пересекающая их прямая линия. — Подумай над этим. Смерть и жизнь, время и пространство...

Вороненок не договорила. В этот момент Гарри уронил красную кружку на пол. Глаза его смотрели в одну точку и выглядели какими-то безжизненными. Бахижа нахмурилась, глядя на Поттера. Даже слегка привстала, а потом, к удивлению Гермионы и Невилла, улыбнулась. Гарри несколько раз моргнул, и встал из-за стола.

— Нам нужно вернуться в Хогвартс.

— Специфичный способ защиты от дементоров. Хоть и эффективный, не спорю, — весело заметила Вороненок. — Возвращаться лучше с эльфом. Через камин рискованно.

* * *

Возвращение в Хогвартс было не самым удачным. Не прошло и пяти минут, как крадущиеся по ночному замку подростки встретили Снейпа. Очень злого, нужно сказать, Снейпа. Гермиона даже взвизгнула от неожиданности. Или, может быть, оттого, что именно она отправила профессора в нокаут, и теперь не ждать ей ничего хорошего.

— Наигрались? — очень тихо спросил Снейп. — Что такое, мистер Лонгботтом? Вам страшно? Теперь? Не тогда, когда вы находились в одной комнате с опаснейшим преступником, а сейчас? Удивительная логика!

Невилл вжался в стену. Неизвестно почему, но профессора зельеварения он боялся больше всего. Даже боггарт его превращался в Снейпа! Какой там преступник, Визжащая хижина и оборотень... Снейп — вот, что самое страшное в жизни!

— Мисс Грейнджер, я сделаю все, чтобы вас исключили из школы, — равнодушно произнес Снейп, — Живо за мной. Полагаю, профессору Дамблдору необходимо услышать вашу интереснейшую историю гриффиндорского безумия.

Больше Снейп не проронил ни слова, поэтому по дороге к директорскому кабинету в воздухе витало гнетущее молчание. И злость. Общая злость. Ее испытывал Снейп, ведь он не сможет простить какой-то третьекурснице Ступефай. Она переполняла Гарри, так как он уже знал, что Сириуса поймали. Ее испытывала Гермиона, которая считала, что она все сделала верно. Впрочем, чувства Невилла оставались загадкой. Хотя, вероятнее всего, он испытывал обыкновенный страх.

Горгулья не закрывала проход директорского кабинета, будто там, ночью, только и ждали гостей. Хотя, если учесть то, что из-за дверей раздавались приглушенные голоса, возможно, так оно и было.

Снейп вихрем влетел в кабинет, но резко остановился, чуть не сбив с ног темнокожего мужчину, намеревающегося выйти.

— О, Северус, как раз тебя мы и ждем, — добродушно развел руками Дамблдор, но в глазах его не было ни намека на любезность.

— Я не один. Встретил в коридоре трех безумцев, пытавшихся скрыться...

— Мы не пытались скрыться!

— Помолчите, мисс Грейнджер, — презрительно бросил Снейп, — Вы сейчас не в том положении, чтобы...

— Северус, успокойся, — голос директора был тихим и уставшим. — Корнелиус, созывай малый совет. Срочно. Считай это моим распоряжением, как главы Визенгамота. Я подойду через десять минут в Большой зал.

— Всего доброго, — министр Корнелиус Фадж кивнул Дамблдору, махнул рукой темнокожему мужчине, и удалился вместе с ним из директорского кабинета.

— Северус, позволь мне поговорить наедине с мистером Поттером, мисс Грейнджер и мистером Лонгботтомом, — Дамблдор сел за стол, и открыл какую-то тетрадь с множеством мелких записей.

— Альбус, они...

— Я знаю, Северус. Я знаю.

Снейп смерил всех присутствующих презрительным взглядом, поджал губы, и вышел, громко хлопнув дверью.

— Профессор Дамблдор, Сириус не виновен! Это не он был Хранителем дома Поттеров! — сразу же стала объяснять Гермиона, как только дверь за Снейпом закрылась.

— Это Петтигрю, — подхватил Гарри, — Он был крысой! Представляете, двенадцать лет жить крысой...

— Я только что разговаривал с Блэком, — Дамблдор поднял руку, требуя тишины, — У меня нет причин не доверять ему. Боюсь только, что кроме нас ему никто не поверит.

— Но почему? — не унималась Гермиона.

— Мисс Грейнджер, двенадцать с половиной лет назад несколько очевидцев поклялись, что видели, как Блэк убил Петтигрю и двенадцать магглов. Я сам свидетельствовал, что Хранителем дома Поттеров был Сириус.

— И зачем вы это сделали? — как бы между делом поинтересовался Гарри таким тоном, будто его это вовсе не интересовало.

— Иногда мы свято верим в ложь, Гарри, — очень тихо произнес Дамблдор, — Сириус всегда говорил, что он является Хранителем. Теперь я понимаю, что делалось это специально, чтобы запутать людей. Тем более, никто не знал, кто в наших кругах предатель. И это моя вина, я не стану отрицать. Только сейчас есть приказ Министра о поцелуе дементора, который следует немедленно привести в исполнение. Я созвал малый Визенгамот, но будет уже поздно. Визенгамот — не исполнительная власть, я не могу повлиять на решение Фаджа. Дементоры уже на подходе, через десять минут я должен их встретить в Большом зале. Уже даже через пять.

— Мы вас поняли, профессор. У нас есть пять минут, чтобы попрощаться с Блэком? — спросил Гарри.

— Полагаю, больше. Сейчас нужно одно, — Дамблдор как-то грустно улыбнулся, глядя на Гермиону. — Выиграть время.

— Но... — начала было Гермиона, и тут глаза ее округлились, — Вы хотите, чтобы мы...

— Теперь внимание. — Дамблдор заговорил тихо и отчетливо. — Сириус заперт в кабинете профессора Флитвика на восьмом этаже, тринадцатое окно справа от Западной башни. Если все сложится удачно, сегодня ночью вы спасете две невинные жизни. Но запомните: вас никто не должен видеть. Мисс Грэйнджер, вы это знаете и знаете, сколь велик риск... Вас никто не должен видеть.

Гарри стоял с нечитаемым выражением лица. Он, разумеется, понял, о чем говорил директор. Но от этого было не легче. Дамблдор издевается?

— Сейчас без пяти двенадцать. Думаю, трех оборотов будет достаточно. Я покидаю кабинет, мне нужно встречать дементоров. Мистер Лонгботтом, думаю, вам лучше пройти со мной.

— Я не хочу встречать дементоров! — подал голос Невилл.

— И не нужно. Гермиона и Гарри справятся сами. Идемте.

Дамблдор, одетый в светло-серую мантию, пригладив бороду, поднялся из-за стола. Отодвинул тетрадь с мелкими записями, и направился к выходу из своего кабинета. У самого выхода он остановился, оглянулся на Невилла и позвал его с собой.

— Но... — начал Лонгботтом.

— Мистер Лонгботтом, я ценю ваше желание помочь друзьям, — директор подчеркнул последнее слово. — Но боюсь, сейчас им это не понадобится.

Невилл кивнул Гермионе, и вышел из кабинета, как-то затравленно поглядев на Дамблдора. Старик напоследок посмотрел на Гарри и Гермиону, едва слышно пожелав им удачи.

— Что это было? — поинтересовался Гарри, как только дверь за директором закрылась.

— Нам нужно спешить, Гарри. Мы можем спасти две жизни. Две! Значит, он хотел, чтобы мы спасли еще и Клювокрыла!

— Я не собираюсь путешествовать во времени ради спасения жизни какого-то зверя! — Гарри скрестил руки на груди.

— А ради Сириуса?

— Его можно спасти гораздо быстрее и проще!

— Как?

Гарри исчез — ночное освещение способствовало тому, что в кабинете было множество теней, чтобы появиться за спиной Гермионы и прошептать ей на ухо:

— Проще.

Грейнджер подпрыгнула на месте и слегка взвизгнула от неожиданности. Она резко развернулась, так, что Гарри даже отшатнулся от нее. В ее глазах был тот же безумный блеск, что ему доводилось видеть, когда Салима экспериментировала со своими зельями.

— Понимаю, — спокойно произнесла Гермиона, — Иди. Так, действительно, проще.

— Стоп! Гермиона, послушай... прошу тебя. Это, действительно, очень рискованно. Ты понимаешь? Жизнь Клювокрыла... во сколько ты ее оценишь?

— Гарри, я поняла. Тебе нужно спешить, иначе ты не успеешь! Дементоры будут с минуты на минуту!

Гарри и сам знал, что нужно спешить. И злился. Чувствовал, что Гермиона его не послушает, что она все равно пойдет спасать этого проклятого Клювокрыла. Поттер разрывался между желанием пойти с ней, и необходимостью сделать то, что поможет наверняка. Еще несколько часов назад он жалел гиппогрифа, когда видел бедного зверя, привязанного на цепи. Когда знал, что еще несколько минут — и животное умрет. Просто так, из-за человеческой глупости. Причем глупости тех, кому Клювокрыл был дорог. Сейчас же Гарри ненавидел гиппогрифа, Хагрида, Дамблдора, Гермиону и маховик времени. Кого из них он ненавидел больше — вопрос спорный.

— Ты готова рискнуть жизнью человека, ради спасения животного? — обреченно сказал Гарри.

— Спасая одну жизнь, ты спасаешь весь мир.

— Это очень по-гриффиндорски. Теперь я окончательно понял разницу между факультетами.

Сказав это, Гарри исчез. В ночном кабине, освещенном несколькими факелами, было много теней, их оставляли все предметы. Исчезнуть — не сложно. Сложно выбрать. Между тем, как правильно и... еще раз правильно. Ведь оба варианта — верные. Только вот Дамблдор... Он видит будущее? Он специально дал Гермионе маховик времени, зная, что он понадобится ей не только ради успешной сдачи экзаменов по всем предметам? Гарри понял уже давно, что случайностей не бывает. По крайней мере, таких случайностей.

* * *

"Три оборота или уже четыре?" — думала Гермиона, оставшись одна в кабинете.

Точное время казни Клювокрула она не помнила, но четыре оборота — слишком много. Маховики времени не способны перенести человека больше, чем на шесть часов назад. И это не случайно. Чем больше времени прошло — тем опаснее. Ведь каждую секунду происходят несущественные мелочи, способные повлиять на ход событий. Она не помнила, где она была ровно четыре часа назад. Кажется, выходила из гостиной. Значит, был риск столкнуться с самой собой. Маловероятно, конечно, но какие могут быть последствия! Гермионе было страшно. Она злилась на Гарри, и понимала его. Это не он часами сидел в библиотеке, выискивая нудные министерские слушания, чтобы хоть как-то помочь Хагриду. Или Клювокрылу, с этим Грейнджер еще не определилась. Иногда она так сильно злилась на лесничего, хотя нет, теперь уже преподавателя Ухода за магическими существами. Ведь это из-за его глупости все произошло! В другие моменты она злилась и на себя. Какого черта она решила подбодрить Хагрида и смело вызвалась для общения с гиппогрифом? И почему этот маховик не способен переместить на три с половиной часа — это было бы идеальным вариантом!

Со вздохом Гермиона три раза повернула маленькие песочные часы. Кабинет директора не изменился, разве что тут стало гораздо светлее. Не увидев самого хозяина кабинета, Грейнджер испугалась. Это значило, что они с министром, палачом и старичком из Комиссии по обезвреживанию опасных существ уже направились к Хагриду. Гермиона бросилась бежать, надеясь, что она никого не встретит по дороге.

Пока ей везло. Задыхаясь от быстрого бега, она выбежала из главных дверей замка. Прислонилась на мгновение к стене, но сейчас у нее не было времени делать передышку. В голове не было даже примерного плана действий. Как она собирается препятствовать казни Клювокрыла, Гермиона не представляла. А уж когда она поняла, что не успевает...

Да, нужно было три с половиной оборота! Или четыре! Чем больше, тем лучше. Даром, что это опасно. Сейчас же она видела, что палач Макнейр, уже подходит к Клювокрылу. Еще минута — и все закончится. Гермиона не нашла ничего лучше, чем бросить в Макнейра камень. Попала. Палач оглянулся в поисках виновника появления ссадины на собственном лбу, но никого не увидел.

— Что произошло? — спросил старичок из Комиссии.

— Кто-то бросил в меня камень, — сказал Макнейр, потирая ушибленное место.

Гермиона из-за дерева бросила второй камешек. Уже в старичка. Зачем она это делает, она не смогла бы ответить даже себе. Но сейчас это был единственный вариант задержать казнь. Не отменить или отсрочить, просто задержать. Глупо, бессмысленно...

Третий камень не долетел в Корнелиуса Фаджа. Реакция Макнейра оказалась отменной. Оказывается, невербальный Петрификурс Тоталус, попавший в руку, действует на все тело.

Дальнейшее Гермиона помнила смутно, Хагрида закричал чуть ли не на весь Хогвартс и окрестности: "Гермиона, что ты тут делаешь?" — и это было последним, что услышала Грейнджер до того, как потерять сознание.

* * *

Кабинет профессора Флитвика встретил Гарри мрачной тишиной. Здесь не горели факелы, не тикали настенные часы, не шуршали в углах какие-нибудь мыши для тренировки в чарах. Абсолютная тишина.

— Сириус, — шепотом позвал Гарри, и тут же споткнулся об угол стола, — Вот черт! Сириус!

— Я здесь, — ответил голос со стороны окна.

Блэк был прикован к трубе недалеко от окна. Он сидел, облокотившись о стену с какой-то странной, загадочной улыбкой. Будто и не ждал дементоров с минуты на минуту.

— Как ты здесь оказался?

— Сейчас не время Сириус, нужно уходить. Бомбарда! — оковы остались на руках Блэка, но теперь он не был привязан к трубе. Гарри схватил Сириуса за рукав мантии, уже слыша шаги на лестнице, ведущей на восьмой этаж.

Перемещение по тени проходит незаметно. Вот человек был в одном месте, а теперь — уже в другом. Нет никаких неприятных ощущений. И в этот раз ни Гарри, ни Сириус ничего не почувствовали. Только вот оказались они не в лесу рядом с домом Гарри, как планировал Поттер.

— Где мы? Как ты это сделал? — спросил Сириус, оглядываясь.

Гарри тоже огляделся. И ему стало страшно... Он стоял в снегу, едва ли не по колено. Свет исходил из самого снега. На небе не было ни звезд, ни луны, ни солнца. Оно было просто ясно-голубым, как на картинке. Просторное снежное поле было необъятным, Гарри не мог сказать, заканчивается ли оно где-то. И кроме него и Сириуса здесь не было никого. И ничего. Ни единого дерева, чьих-то следов, деревни вдалеке. Просто снег.

— Я не знаю, где мы... — прошептал Гарри, чувствуя, как сердце начинает бешено колотиться. От простого, животного страха. Страха перед неизвестностью.

— Из Хогвартса нельзя аппарировать, — заметил Сириус.

— Я и не аппарировал. Это родовая способность. Но... — Гарри посмотрел на небо. — Мы нигде.

— В смысле?

— Не знаю. Такого места не может быть в природе.

— И что это значит?

— Значит, у Гермионы случился полный провал, — вздохнул Гарри.

— И как нам отсюда выбраться?

— Можно попробовать аппарировать, но это только в крайнем случае. Пока подождем.

— Чего?

— Не знаю. Холодно здесь... Расскажи, что было после того, как Люпин превратился.

— Петтигрю сбежал, мне на помощь пришел какой-то огромный волк. Я вначале испугался, но потом понял, что волк кидается на оборотня, а меня не трогает. Жалко волка, его загрыз оборотень... Я чувствовал себя паршиво, и тут еще и дементор появился.

— С этого момента я помню.

— Там самое интересное было, дементор посмотрел на меня... И ушел. Просто ушел, представляешь?!

— Представляю. Как Петтигрю сбежал? Там же два кота было!

— Они за крысой погнались... А тут этот волк. Он как завоет, ну, коты и разбежались. Жаль, что так вышло.

— З-зря я волка, видимо, бросил... — зубы уже начинали стучать, в ногах чувствовалась усталость, и Гарри сел в снег. Пусть, холодно, но сил стоять уже не было.

— Так это твой волк? Откуда ты его взял? — удивился Сириус, тоже усаживаясь в холодный снег.

— Подарили. В виде статуэтки, — улыбнулся Гарри.

— Круто! Я в детстве хотел научиться такие вещи делать, но Люпин мне объяснил, что это темная магия. Я передумал.

— Может быть, и темная. Я сам не знаю, как их делать... это подарок. Как же нам отсюда выбраться...

Гарри еще раз осмотрел огромное снежное поле, где не было ни единого источника света. Даже сами Поттер и Блэк не оставляли тени. Спасительной тени, по которой можно было бы выбраться...

* * *

Черный форд остановился на парковке у торгового центра. Из машины вышла светловолосая женщина с короткой стрижкой, и направилась к входу в магазин. Следом за ней, сказав что-то мужчине, который сидел в машине, вышла угловатая девочка-подросток. Она быстро нагнала женщину, и схватила ее за руку.

— Я подумала, мы должны зайти в ювелирный магазин. Тебе исполняется четырнадцать, и мы с отцом решили купить тебе серьги. Я хотела выбрать их сама, но я ведь не угадаю, верно? — женщина улыбнулась.

— Верно, — девочка вернула улыбку, — Спасибо, мама. Жаль, что Гермиона не сможет приехать на мой День рождения. Я так по ней соскучилась!

— Я спрашивала у Джин, она говорит, что Гермиона не может отпроситься из школы.

— Мне кажется, она просто не хочет! Она не говорит, в какой школе учится, но ведь даже Элис из Вестминстера может отпроситься на один день!

— Не обижайся на нее, Илана.

Мать и дочь вошли в ювелирный магазин на втором этаже торгового центра. Девочка сразу забыла о своих обидах, начав спорить с мамой о том, какие серьги ей разрешат носить в школе. Она хотела купить себе довольно большие кольца, но мама была против.

— Это вульгарно! Нужны небольшие гвоздики, ты должна выглядеть истинной леди!

— Я художница, а не леди! — заявила девочка, и, поняв, что она сказала, засмеялась. — Мама, они не большие совсем! Я не буду выглядеть вульгарно.

— Вырастешь, покупай все, что вздумается! Но сейчас... я не хочу краснеть перед подругами за свою дочь, Илана. Нужно было мне самой выбирать серьги!

— Тогда купи мне вот эти, — Илана ткнула пальцем в небольшие серьги с изумрудами, — Они должны подойти мне под цвет глаз.

— У тебя светло-зеленые глаза, а не изумрудные. И под эти серьги не вся одежда будет подходить. С твоей синей школьной формой они будут смотреться не лучшим образом.

— А вот и нет! У меня есть зеленый рюкзак, а еще я могу купить зеленые тени для глаз.

— Илана! Какие зеленые тени?! Не позорь меня.

— Ну, мама! Я же не только в школу хожу. На курсах я вполне могу быть накрашенной и в зеленой одежде. Мне вообще не идет синий цвет. Зачем вы с отцом отдали меня в школу, где такая уродливая форма?

— Вот будут у тебя свои дети, тогда и выбирай им школу по цвету формы, а не по качеству образования. Ладно, покупаем эти серьги, они, в любом случае, лучше тех уродливых огромных колец.

Расплатившись за свою покупку, они спустились на первый этаж, чтобы зайти в продуктовый магазин. Вечером должны собраться гости. И пусть Илана и хочет отмечать свой День рождения с друзьями в ресторане, семейные посиделки никто не отменял. Ох, уж эти подростки! Им всегда кажется, что мир крутится вокруг них, а бабушке Лайзе в ресторане вместе с друзьями Иланы не место! Но, что поделать, все мы были такими.

С подобными мыслями женщина погрузила в тележку для продуктов яйца, молоко, фрукты... Она решила испечь Иланин любимый фруктовый торт. По крайней мере, раньше она его точно любила. Но сейчас угадать было сложнее. Ведь в таком возрасте дети считают себя взрослыми! Благо, фигура у Иланы была хорошей, а то бы она еще могла обидеться за торт, как сделала Элис, которая уже год сидит на диетах! А ведь ей всего пятнадцать. И лезут же детям в голову всякие глупости, нет чтобы думать о будущем поступлении в колледж, о получении профессии...

Сделав все необходимые покупки, мать и дочь с тяжелыми сумками вернулись к машине. Они погрузили пакеты на заднее сидение, рядом с ними уместилась худенькая Илана, женщина заняла место на переднем сидении.

— Все купили?

— Да, Майк. Вечером нужно встретить маму на вокзале, не забудь.

— Да, конечно.

— Мама... — прошептала Илана. Она держала в руках две коробочки с серьгами, в одной из них были кольца, которые мама отказалась покупать. И Илана прекрасно помнила, что расплатились они лишь за те сережки, что были с изумрудами.

— Что случилось? — женщина оглянулась. Ее взгляд упал на четыре сумки, расположившиеся на заднем сидении, но ведь они взяли не так много продуктов. У них было два пакета!

Но ни Илана, ни ее мама, не успели обдумать эти странности. В торговом центре прогремел мощный взрыв, машину откинуло взрывной волной. И было уже не важно, сколько пар ювелирных украшений было куплено Илане на День рождения. По крайней мере, ни Илану, ни ее мать и отца, подобное уже никогда не будет интересовать. Как и то, что их дочери не нравится синяя школьная форма.

Их даже не будет интересовать то, что подобных взрывов было несколько. В разных концах Земли: в Китае, Германии, Австралии, Венгрии... Впрочем, их уже не заинтересует и цунами в Калифорнии, землетрясение в Японии и проливной дождь в Центральной части России, при котором выпадет месячная норма осадков. Это заинтересует сейсмологов, полицейских, спасателей, работников медицинских учреждений и волшебников всех стран, увидевших причины массовых катаклизмов и терактов, как назовут взрывы маггловские службы.

* * *

— Я... х-хочу спать. Р-разбуди меня, С-сириус, если увидишь тень. Л-любую, тогда мы с-сможем выбраться... — Гарри лежал на снегу в простой школьной мантии, обхватив колени руками. Ему казалось, что так будет теплее. Но так лишь казалось. В этом месте не действовали привычные законы природы.

— Н-не спи. Н-нельзя, иначе ты умрешь. Р-расскажи мне что-нибудь, — Сириус лежал рядом, обнимая замерзшего крестника. Он и сам очень замерз, но откуда-то у него была уверенность, что нельзя спать. Ни в коем случае нельзя!

— Н-не могу. Мне х-холодно, — зубы случали, унять дрожь во всем теле было невозможно. — М-мы итак умрем.

— Н-н умрем! — уверенно сказал Блэк. — Если это п-помехи времени, волшебники их исправят. Это н-не быстро, просто нужно держаться.

— Н-не умрем, — едва слышно согласился Гарри, который не верил в смерть. В ее возможность. Тем более, в такую нелепую гибель. Но глаза его закрывались, и он почувствовал, что падает. Как в кошмарном сне, когда летишь в пропасть, а она не заканчивается, и так страшно... А потом все исчезает, ты просыпаешься в холодном поту, понимаешь, что это был всего лишь нелепый сон.

Только в этот раз пропасть закончилась. Она закончилась мягкой кроватью и прикосновением чьих-то рук к глазам.

— Мм... — что-то невнятно промычал Гарри, пытаясь отстраниться от чужих холодных рук.

— Не двигайся, — прошептал совсем рядом женский голос, — Я крашу тебе глаза.

После этого заявления Гарри резко подскочил. Вернее, попытался. Не вышло у него это по одной причине — на нем сидела светловолосая женщина с черным карандашом в руках.

— Что ты делаешь, Дориана! — Гарри вспомнил имя.

— Я просто хотела тебя накрасить. Разве нельзя?

— Нельзя!

— Ой, какие мы злые! — сказав это, Дориана чмокнула его в щеку, и быстро поднялась на ноги. Посмотрела на Гарри, один глаз которого был обильно подведен черным карандашом, и рассмеялась.

— Вообще, у нас срочное дело, — серьезно сказала женщина, протягивая Гарри газету, — Марцела в Нурменгарде, связаться с Томом у меня не получилось. Ты знаешь, сейчас это несколько проблематично. Почитай, оказывается, у нее очень занимательное детство выдалось.