Самое темное время суток (гет)

Всем тем кто ждал продолжения, не терял интереса и поддерживал меня в написании, с огромной признательностью посвящается.

С ув. Аннет)

* * *

Только потому она была не живая, что она была красивее, чем может быть живая.

Л.Н.Толстой

* * *

— Ты сошла с ума, вконец с катушек съехала, — вполне мирно заключил он, — я пошел к Рону, а ты…делай, что хочешь.

— Поттер, ты не понимаешь…

Сиэль всегда говорил ей, что она не умеет общаться людьми, ни просить, ни убеждать. Что и говорить: сказывается отсутствие практики. Он подошел к ней очень близко, посмотрел в глаза, пытаясь взглядом передать серьезность намерений:

— Я и так вернулся сюда с того света, обратно мне не хочется.

Девушка смотрела ему вслед, все-таки в нем стало слишком много самостоятельности. Наивный такой, первый в ее жизни. Добрый, ответственный, и с принципами. Надо же. Откуда только такие берутся. И чем ему загробный мир не нравится? Милое место, она там раньше часто бывала. По работе. Да и в отпуск туда съездить можно. Тихо, спокойно, достопримечательностей много. Может, это как с шоколадом? Надо втянуться.

* * *

Парень шел в больничное крыло по какой-то странной траектории. Все время сворачивая, как только его путь рисковал прерваться. В конечном итоге, ему нужно было просто идти. Хоть куда, главное — чтобы не останавливаться, ведь необдуманно остановившись… вот чего ему не хватало все последнее время… остановки. Дни, будто бесконечный бег за уходящим поездом жизни, серия шагов в направлении, которое он даже не пытается скорректировать. Зачем? Он даже не пытается думать. События бесконечно быстро сменяют друг друга, что, кажется, уже нельзя остановиться.

В дверях Гарри столкнулся с выходящей Гермионой.

-Привет, я к Рону, принес ему сладостей.

В доказательство он показывает взглядом на пакет.

— Он спит. — Гермионе, после того, что она наговорила Рону, было даже стыдно поднять на него глаза.

-Да? Ну, тогда я оставлю все это и навещу его завтра, — Гарри попытался пройти, но девушка сделала шаг в сторону, преграждая ему дорогу.

— Гарри, я подумала — мы так давно не разговаривали, может, займемся чем-нибудь вечером?

Парень оказался несколько выбит из колеи таким внезапным предложением, Гермиона после своих слов сама оказалась в растерянности. Ведь, по сути, чем они могут вдвоем заняться вечером? Поболтать о квиддиче? Или подискутировать на тему влияния…

Внезапно в их головы почти одновременно постучалась догадка, что все годы дружбы их общение сводилось к теме «как победить силы зла». По красноречивому молчанию Гермионы можно было понять, что дальше этого она не пошла, вот Гарри — наоборот, продолжил размышления….. Что его объединяло с этими людьми? Он пристально всмотрелся в прячущую взгляд подругу. Рон, игра в шахматы, квиддич, а еще что… Гермиона, домашнее задание, помощь в испытании... Интересно, а она любит чай или кофе? Умеет ли кататься на велосипеде?

— Я, наверное, пойду, встретимся в гостиной, ладно? — прервала неловкую паузу Грейнджер, замешкавшись в надежде сама не зная на что.

-Да, увидимся.

Он попытался снова войти внутрь, но опять не смог разойтись с Гермионой. Это начинало раздражать.

— Что-то еще?

-Да, — Гермиона, наконец, оторвала взгляд от пола, в котором Поттер, как ни старался, не смог найти ничего привлекательного.

— Красивое пальто.

— Спасибо, — ответил он, только потом догадавшись о контексте вопроса. Ну конечно, всегда и все анализирующая Гермиона, не упускающая не единой детали. — В прошлом году я снимал деньги со своего счета в Гринготтсе, как оказалось, это было предусмотрительно.

— Красивое, — снова повторила она после недолгой паузы.

— Спасибо, — вновь отозвался он.

Не желая больше испытывать судьбу, девушка отступила к косяку, пропуская Гарри внутрь. Как только за ним закрылась дверь, она направилась в гостиную Гриффиндора. Мысли об эссе были вытиснуты тяжелым осадком на душе, будто она сделала что-то гадкое и мерзкое. Но это неправда! Нет! Конечно, она следила за ним до Хогсмида, но ведь исключительно из-за беспокойства, желания помочь! Любой настоящий друг так поступит! Да, она все делает правильно! А Рон не прав, не прав! Он просто не хочет видеть очевидных проблем! Ему всегда хотелось жить легче, всегда было проще не замечать ничего! Что за глупость, неужели он считает, что она лезет в жизнь Гарри из-за своего неуемного любопытства! И она выяснит, что происходит, чтобы помочь ему! И пусть Рон не разделяет ее мыслей! Он может делать, что хочет!

Девушка лишь сильнее натянула ремень сумки, и полной решимости походкой отправилась в библиотеку, намереваясь всеми возможными и невозможными способами выяснить, что за литература интересует Гарри Джеймса Поттера.

Гермиона Грейнджер, полностью поглощенная своими рассуждениями, шла, вбивая каблуки в камень, шла, и не догадывалась, что в этой школе был еще один человек, полностью разделявший ее подозрения. Интересно, насколько бы сильно она удивилась, узнав имя своего союзника?

* * *

В кабинете Альбуса Дамблдора.

Директор школы чародейства и волшебства Хогвартс сидел за столом, как все директора школы до него и, несомненно, как все директора, которые будут после. Одному Мерлину известно, до какой степени нужно любить свою школу, студентов, чтобы занимать это кресло. И он непременно бы подумал об этом, если бы не… Перед ним стояли декан Гриффиндора и декан Слизерина, оба были настроены весьма воинственно чем-то, из ряда вон выходящим. Слизерин и Гриффиндор, без сомнения, два наиболее скандально известных факультета, ярких, выпускающих талантливых студентов, но уже вот которое столетие не могут сложить своего оружия и попытаться проникнуться друг к другу хотя бы уважением. Но, кажется, он отвлекся. Северус там что-то говорил.

— Я продолжаю настаивать на исключении мистера Поттера, если не из школы, то с моего курса точно. Его хамство переходит все мыслимые границы, что неудивительно, если вспомнить, кто его отец.

Декан Гриффиндора в долгу не осталась:

— А я продолжаю настаивать, что профессор Снейп, при всем моем к нему уважении, предвзято относится к мистеру Поттеру. Потому как на моих занятиях и уроках остальных преподавателей студент Поттер ведет себя превосходно и проявляет заинтересованность в предмете. И, позволю себе заметить, что подобное ребячество…в таком возрасте, — женщина поджала губы, будто ставя на место очередного нашкодившего студента.

— Ребячество, Минерва? — больше не желая вести официальные переговоры, Северус обратился к МакГонагалл. — Ты назвала меня ребенком?! В свою очередь, позволю заметить, что из года в год профессор МакГонагалл в качестве декана Гриффиндора проявляет вопиющую некомпетентность, что наталкивает на сомнения в ее преподавательском таланте!

— Конечно, и это говорит мне человек, успеваемость по предмету которого равна нулю у подавляющего большинства студентов!

Они повернулись друг к другу, перейдя в активное наступление, и более не желая сохранять хоть какое-то подобие мира.

— У них не успеваемость по моему предмету на нуле, у них мозги на нуле! И, раз уж об этом зашла речь, то у меня есть решение этой проблемы. Предлагаю прекратить набор на факультет Гриффиндора, уверяю, количество идиотов снизится мгновенно!

— Да что ты себе позволяешь, Северус? Спешу напомнить, что выпускники твоего факультета пытаются уничтожить этот мир!

— Вот! — Снейп в осуждающем жесте тыкнул в профессора трансфигурации указательным пальцем. — Директор, прошу заметить, что профессор МакГонагалл сама призналась в своем отношении к студентам моего факультета.

— Не говори глупостей, Северус!

-По крайней мере, выпускники Слизерина хоть что-то делают! Хотя, нет, признаю, ошибся. Выпускники гриффиндора заняты делом, разве не они заполняют большую часть Министерства и, скажем прямо, не самую лучшую его часть! Я говорю глупости? Увольте, по мне, так достаточно глупости в лекциях некоторых преподавателей!

— Сам дурак, Снейп, — огрызнулась декан Гриффиндора, совсем забыв, что она уже не студентка, а почтеннейшая женщина, и находится в кабинете директора.

Прерванные звонким смехом директора преподаватели стушевались и остудили пыл.

— В смысле, сами вы дурак, профессор Снейп, — реабилитировалась декан Гриффиндора, не упуская возможности подколоть оппонента.

— Северус, Минерва, — Альбус одарил подчиненных своим знаменитым всепонимающим взглядом, который лучше всяких слов должен был говорить о том, как он ценит их обоих как преподавателей. И если профессор МакГонагалл приняла это как комплимент, то Мастер Зелий, скрестив руки на груди, отвернулся к окну, демонстрируя, что не будет поддаваться на дешевые уловки социальной психологии.

— Прости, Северус, но Минерва права, тебе стоит быть помягче с Гарри, особенно — после всего, что с ним произошло, — успокаивающе сказал директор.

Снейп одарил его и профессора МакГонагалл ледяным взглядом, явно желая призвать, как минимум, невыносимую мигрень на их головы.

— Что ж, — процедил он, — пойду, пересмотрю свою библиотеку, может, у меня найдется пара сказок о котятах для мистера Поттера, по крайне мере, это будет доступно для его интеллекта.

— Вот видите, Альбус, он опять сделал это! — взвилась преподавательница трансфигурации, но Снейп уже покинул поле боля.

— Это же Северус, Минерва.

— И ему позволено издеваться над студентами моего факультета только потому, что он Северус?! Это неслыханно!

— И как же студенты ваших факультетов могут терпимо относиться друг к другу, когда перед глазами у них такой пример?

Уязвленная Минерва замолчала, не желая еще раз быть названной плохим примером.

— Всего хорошего, Альбус, мне еще нужно проверить домашние задания.

После ухода противников директор еще долго смотрел на дверь, будто ожидая от нее ответа на возникшие вопросы. Из вечного противостояния факультетов было ясно одно — Северус подозревает Гарри. Такое просто невозможно, он же лично проверял мальчика на его магические способности. Но ведь и Северус не из тех людей, которые будут высказывать необоснованное мнение. Гарри в последнее время и правда, очень странный, надо отдать должное — он действительно слишком мало времени ему уделял, и мальчик совсем закрылся от него. Сейчас такое тяжелое время, он не может уследить за всем… Череда зверских, беспощадных убийств, прокатившихся по Британии… Авроры не справляются и не могут это остановить. Очень сильная черная магия. Сильная и древняя, как сам этот мир, против этого нет оружия. Фадж в панике и хочет подать в отставку. Нужно найти способ предотвратить это. Чего сейчас не нужно, так это лишней неразберихи.

— Что же ты задумал, Том?

Ответа не последовало. Тишина кабинета была не нарушаема. Портреты бывших директоров смотрели сочувственно и облегченно, радуясь, что их директорство не было омрачено более чем сомнительными событиями.

* * *

Грустный Невилл сидел в самом темном углу гостиной. Хотя он всегда там сидел, чтобы не выделяться, теперь этот угол лично для мистера Поттера стал самым ярким местом на земле, ведь напротив Невилла, удобно устроившись на полу, сидела Сэль, с завидным интересом изучая Лонгботтома. Невилл тяжело вздохнул, собрал свои записи и ушел наверх. Гарри протиснулся через группу взахлеб обсуждающих свой первый поход в Хогсмид студентов и занял место Невилла.

— Кто бы мог подумать, что у таких ботаников тоже есть внутренний мир.

Романтик, мне казалось, таких парней уже не существует.

-Тебе не нравятся романтичные парни? — усмехнулся он, откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза, желая сузить всю комнату до их с Сэль угла. Вечер был таким тяжелым…

Сэль закатила глаза, показывая свое отношение данному типу:

— Определенно, нет. Все эти "ангел мой", "зайка моя нежная"… ну блевать же тянет… "малыш"…какие-то они все слащавые нытики, со своими "любовь моя, я тебя не покину". «Милая, нет, подожди, ты не дослушала мой миллионный дифирамб, тебе написанный пятистопным ямбом, оформленный заезженными сравнениями и нагло списанными высокопарными эпитетами!»

Он приоткрыл глаза и внимательно смотрел, как Сэль все это в лицах изображает. Главное, сейчас не рассмеяться при всех без видимой причины.

— Я никогда не смотрел на романтику с такой стороны, честно слово, ты можешь извратить все, что угодно!

— О, нет! Извратить? Да все, что можно было извратить и опошлить, сделали женские романы, прочитавшие их девочки и романтичные мальчики. Пойми правильно, я сама очень романтичная.

Гарри вопросительно поднял брови.

— Не смешно, правда, я тот еще романтик, но есть же предел для здоровья психики.

Сэль выдержала театральную паузу и попыталась скрыть улыбку, начав декламировать:

— Он взял свою любимую нежно за руку, она была прекрасна, будто ангел, сошедший с небес его мечты, чтобы осчастливить мир своим присутствием. Слезы радости потекли при взгляде на возлюбленную, прекрасную, будто рассвет их новой жизни.

Гарри закрыл рот рукой, старательно сдерживая смех.

— О, нет, Поттер! Ты что, тоже плачешь? — Сэль оттолкнула его ногу. — Не смей, я все еще верю, что парни не плачут без очень веских на то причин. Нет, ну согласись, разве так бывает? Я уверена, что если бы мой парень называл меня постоянно ангелом, котенком, зайкой и смотрел преданным щенячьим взглядом, я бы его убила. Постой, как тебе это: «От одного взгляда на своего принца, она поняла, что может выдержать еще сотню мук ради встречи с ним». Ничего подобного, если это только не взгляд гоэтии, под таким взглядом можно сколько угодно мук вынести и вообще себе радостно вены порезать. Все эти завтраки в постельку! Я объективно так рано не встаю, и высший пилотаж моего кулинарного искусства — это бутерброд!

-Эй! Хватит ржать, это очень вкусный бутерброд!

— Ты жестока.

— Я гуманна! — возразила она. — Я бы сразу убила, другие еще бы мучили. К чему все это? Сидел тут твой дружок и думал, что же ему делать дальше со своей неразделенной любовью. Умная я, как всегда, нашла решение, передай ему слово в слово: «Заткнись и живи дальше, идиот!», примерно так. Тебе не нравится?

Он одарил ее насмешливым скептичным взглядом.

-Ну, ладно, тогда, как вариант: «Пойди и повесься».

— Уже лучше, уверен — ему понравятся оба варианта.

— Это хорошо, что ты в отличном настроении. Тогда я пойду, поищу вещь, которая могла бы тебе его испортить.

Она поднялась с пола, еще раз улыбнулась Поттеру и выбежала из гостиной, полностью уверенная в высокой вероятности осуществления своего плана. Экскурсия в загробный мир это, конечно, не рядовая поездочка с семьей на выходные, но не самое опасное приключение по ту сторону жизни. В конце концов, не на свидание в Инферно она его приглашает, уже от одной мысли о столице ада стало жарко. Проблема в другом, одно дело попасть к мертвым, а другое — как уйти от них, для Поттера желательно еще и живым. Хогвартская библиотека твердо удерживала лидирующие позиции в списке самых малопосещаемых мест. По ее мнению сей субъект назвать библиотекой довольно трудно, но ведь это Бетельгейзе — место для таких тяжелых случаев, как она, а не Хогвартс. Но все равно им бы не помешало иметь пару книжек по действительно черной магии. Плутая между стеллажами книг общей секции в бесполезных попытках найти что-то по-настоящему стоящее, и перестав уже о чем либо думать, кроме мелькавших перед глазами названий книг, девушка вдруг остановила внимание на книжке в темно-красном кожаном переплете, распахнувшиеся от удивления глаза уже несколько раз пробежали по названию «Четырнадцать самых захватывающих историй любви». Она на шаг отошла от стеллажа, чтобы взглянуть на тематику секции, но не найдя таблички, вернулась к книге. Интересно, что же надо сделать, чтобы история любви стала захватывающей? По какому принципу они были отобраны? Наверное, это круто, когда твоя история самая. Превосходное чувство уникальности. Пальчики ловко ухватили книгу за корешок, потянули на себя, высвобождая от вековых объятий рядом стоявших книг. На полпути она остановилась. Пока не поздно, нужно посмотреть книги в Запретной секции. Легким движением девушка задвинула книгу обратно. Сэль даже не знала, что искать. «Сто и один способ суицида?», «Мир мертвых. Туда и обратно». Она же сдала магию душ в прошлом семестре.

— Так, посмотрим. «Жизнь после смерти. Артур Цепеш», «Мертвые среди нас», увлекательно, — усмехнулась Манфьолетти, решив на всякий случай пролистать пару страниц для успокоения совести.

«Ныне ты мертв и Жизнь покинула тебя. Ты вступаешь в мир, где властвует Смерть. Вместе с Жизнью тебя покинула воля. Ты можешь идти только когда тебя ведут, говорить, только когда тебе велят говорить, и слова обитателей этого места — закон для тебя. В остальное время ты — дух безжизненный и бесплотный. Но твой разум и память не покинули тебя, ты помнишь всю свою жизнь и осознаешь все, что происходит с тобой. Также не покинули тебя желания и стремления, что были у тебя при жизни. Также не можешь ты лгать и молчать, когда обитатели Мира Мертвых спрашивают тебя.»

-Бред, это что, времена павших? Такие представления были еще при моем пра-пра-прадедушке.

Манфьолетти со злостью поставила книги на полку, с таким же успехом она могла почитать детские страшилки. Отчего-то книги не хотели запихиваться.

-Давай же, — шепнула Сэль и еле успела предотвратить падение книг.

Призрак положила их рядом и засунула руку в проем, вытащив мешавший предмет, которым оказалась потрепанная записанная книжка. В первые минуты она даже не поверила своему счастью, будь благословенна Провидица, это записки сумасшедшего. Такие блокнотики были популярны в семнадцатом веке у магов, пытающихся выйти за рамки. Откуда такая ценность здесь? Девушка поставила ненужные книги обратно и торопливо села за стол. Слипшиеся и измазанные чем-то бурым страницы не хотели переворачиваться. Улыбка Сэль стала только шире. Не найдя ничего под рукой, сильно зажмурив глаза, она полоснула краем листа по пальцу, секундный противный звук и капельки ее крови упали на страницы, сквозь кровавые отпечатки на которых уже стали проступать обрывки фраз. За минуту до чьего-то появления Сэль ловко юркнула под стол со своей бесценной находкой, жалея, что невидимость не передается на вещи. От волнения она даже забыла, что мертва, с замиранием сердца наблюдая из-под стола за ногами библиотекарши. Мадам Пинс подошла к стеллажу, видимо, поправляла наспех поставленные Сэль книги, затем скрылась за поворотом. Выдохнув, Манфьолетти, насколько это было возможно, устроилась под столом, чуть касаясь макушкой столешницы, но все эти мелочи волновали ее еще меньше, чем жизнь… Она снова открыла блокнот и, порезанным пальцем пересекая обе страницы, вывела «Нифельхейм». Бумага медленно, будто задумавшись, поглотила слово, ответив на запрос ровным мелким обрывочным текстом.

«В том мире время идет иначе, чем в нашем. Для попадающих в мир мертвых время останавливается. И столетие, и год, и минута, прошедшие в нашем мире, в мире мертвых могут длиться вечно. Таково свойство времени: где-то оно бежит, где-то идет, где-то ползет, а где-то останавливается.

Маг может при желании попасть в мир мертвых и выйти оттуда, но сделать это сможет только тот, кто останется одной ногой в мире живых, чья душа найдет дорогу обратно, кому подвластно остановить время и причины… Если еще не остыло тело, и душа еще не ушла далеко и помнит свое недавнее бытие в мире живых, то тот, кто обладает силой, может вернуть ее…

Если же ты посвящен в тайные знания, которыми обладали друиды, филиды и великие волшебники, найди дорогу от Черной Луны через аллею Павших».

— Так, тайными знаниями мы точно не обладаем. Амана… — Сэль с похолоданием в сердце вспомнила о подруге.

«Душа же неуспокоенная после смерти может сохранить черты своей личности. К таким избранным, прежде всего, относятся те, чья смерть была необычной, чем-то схожей со смертью богов или великих героев. Примером сего может служить душа великого Октавиана, полководца нашего, которую я имел дерзость вызвать намедни, чтобы пообщаться. Но, как и любая другая душа, однажды спустившись в Нифильхейм, она больше не вернется, опутанная силами тьмы и притяжением этого места, на веки вечные найдет она там покой и свое последнее пристанище…»

«Пишу эти строки после того, как сам испытал переход через ту неуловимую границу, что отделяет мир живых от мира мертвых…и как невернувшейся из ее плена».

Дрожащими руками Сэль закрыла блокнот, не забыв пожелать автору покоя за завесой.

* * *

Всю ночь он не мог уснуть. С каждым днем все более проявляющаяся его эгоистичная и расчетливая сущность проигрывала в неравной схватке его ответственности и отзывчивости. После ночи раздумий и размышлений второй выходной пришелся очень кстати. Гарри встал раньше и, поспешно собравшись, покинул комнату в частности, и замок в целом. Рона сегодня выписывают, и Гермиона наверняка пойдет его встречать своевременно.

Он удобно расположился во внутреннем дворе школы на краешке фонтана, просматривая записи своего юриста.

— Что, перед кончиной дела в порядок приводишь?

— Вроде того, — он поправил очки.

— Уже выбрал, как именно хочешь умереть? Например, мне нравится вариант с повешеньем, давай в главном зале Хогвартса? Еще мне кажется, что перерезание вен может эффектно смотреться. Или магическая дуэль?

По сравнению с этим выбором одобрение дизайна комнат первого этажа в доме было просто нелепым, а в его случае — даже глупо. Если только предприимчивый Дамблдор из дома музей не сделает.

— Что за бумаги?

— Ах, это, — он вынырнул из океана вселенской задумчивости, — ничего особенного. Я хочу купить долю в Гринготтсе, а потом обрушить экономику магической Британии.

— Оу, — Сэль, кажется, и правда, была удивлена, — есть план?

— Пока нет, — он захлопнул черную кожаную папку с документами прежде, чем ее пальчики могли ухватить хотя бы один листок, — но скоро появится.

Он спрыгнул с края, явно намереваясь с ней распрощаться.

— По поводу твоей проблемы — выбери смерть на своей вкус, солнышко.

Опешившая Сэль так и осталась у фонтана в одиночестве.

Идти куда-либо пока не хотелось. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что его никто не видит, Гарри вытянул руку с папкой, которая переместилась во вспышке пламени. Раз от разу все лучше и лучше.

— Привет, Гарри!

Он обернулся на голос, чудом успел отвести за спину правую руку с готовым сорваться огненным шаром.

— Чжоу, привет. Что ты здесь делаешь?

— Пришла прогуляться, — она приветливо улыбнулась и несколько скованно провела рукой по волосам, — как ты?

— Нормально, — ответил он, плохо понимая, что она имеет ввиду.

— Тебе, наверное, так тяжело сейчас, да? — Чанг подошла к нему и заглянула в глаза.

-Да, — Поттер покачал головой, прикидывая насколько ему тяжело.

— Гарри… — выдохнула девушка, будто ей тяжело говорить, — я давно хотела извиниться перед тобой за свое ужасное поведение…

-Ну, что ты, все в порядке…

Попробовал прервать он, но был остановлен. Чанг приложила указательный палец к его губам, став ближе настолько, что он ощущал запах ее духов, что-то цветочное…

— Мне, правда, очень-очень жаль, Гарри, я просто запуталась, мне было так тяжело. Но теперь, это лето и ты…

Она наклонилась к его уху:

— Ты мне нравишься, Гарри Поттер, больше, чем нравишься.

И быстро, легко коснувшись его губ, она побежала обратно к замку.

Видевшая ее побег Сэль вопросительно посмотрела на него, заставляя чувствовать вину.

— Что это с ней?

Он молча пожал плечами, боясь, что начнет непонятно за что оправдываться.

— Ты просил меня выбрать, и я выбрала.

-Утопление.

— Утопление?

— Мой любимый вид убийства, — радостно ответила Сэль.

— Готов спорить, что все из твоих подарков на день рождения нашли практическое применение.

— Лучше расскажи, как тебе идейка? — она взяла его под руку и бодро повела в замок, вслед за мисс Чанг.

Гарри шел и думал, что с его головой действительно что-то не в порядке. Ладно, Сэль — с этой ненормальной стало все понятно в первый день, но он… Депрессия, легкая апатия, но ведь это еще не повод выбирать способ для самоубийства? Что там? Удушье или утопление? Веселенькая история намечается. Совершить самоубийство, погулять по загробному миру, и вернуться к парам во второй половине дня. Напряженный график.

— Заходим?

Девушка остановилась у входа в Выручай-комнату, вопросительно смотря на него. Скорее — лукаво, чем вопросительно. Смотря из-под пушистых ресниц слегка прищурившись, она будто вопрошала: "слабо или нет?" Парень смотрел прямо. Нет. Не слабо. Ребята одновременно переступили порог комнаты, которая теперь представляла собой весьма посредственный санузел, отделанный серым кафелем, местами уже отпавшим, обнажив цементированную стенку. Длинная ванна стояла в углу, на корявых надломленных ножках, отделенная тумбочкой от унитаза. В висевшем на стене осколке зеркала отразилась Сэль, не пытающаяся скрыть отвращения.

— Знаешь, большинство серых масс мечтает умереть на кровати, в кругу льющих слезы родственников, мысленно поделивших уже все наследство, составляющее всего несколько центов. Но ты у нас личность неординарная, — она еще раз оглядела комнату, боясь впасть в истерику, если придется хоть до чего-нибудь дотронуться.

Поттер, сам не ожидавший такого результата, развел руками:

— Здесь миленько.

Сэль обернулась на него, а потом так же быстро обратно.

— Определенно, миленько, давай, Поттер, начинай, я бы предпочла устроиться поудобнее, но это…

Гарри положил мантию на тумбочку, подумав, что не рискнет ее больше надеть. Открыл воду. Трубы зашумели, заскрежетали прежде, чем пропустить ржавую воду, ванна начала наполняться. Парень присел на краешек ванны.

— Последнее желание?

Пересилив себя, Сэль рискнула пройти дальше порога, всем видом показывая, что просто благословила эту комнату своим присутствием. Парень пожал плечами. Вода в ванне достигла середины. Довольно теплая. Жуж, вопреки своим принципам, ободряюще потерся о его ноги. В конце концов, этот смертный был забавным, и неизвестно, что с ним станет после небольшой экскурсии вместе с его хозяйкой. Ох, детки в клетке без его присмотра окажутся.

— Дай мне руку, ладонь вперед, отлично.

Сэль взяла появившийся на тумбочке ржавый нож, искренне надеясь, что на нем нет никакой заразы, и полоснула парню ладонь. Не давая ему опомниться, девушка наклонила ему руку, Жуж встал на задние лапы, чтобы дотянуться и лизнуть появившуюся кровь на ладони парня.

— Теперь он тебя запомнит. Из этого пореза, когда придет время возвращаться, кровь пойдет снова, живым в мире мертвых не место.

Он кивнул. Сэль не отпускала его руку. Только работа. Ничего личного. Парень перекинул ноги через край ванны и лег, лишь наполовину погрузившись в воду.

— А что, если я захочу выбраться? Ну, знаешь, инстинкт самосохранения?

— Неужели считаешь, что я дам тебе уйти? — насмешливо спросила девушка.

Выдохнул, лег совсем, задержал дыхание. Девушка наклонилась над ним.

— До встречи на том свете, Поттер.

Последнее, что он видел в своей жизни — это ее полуулыбку и дьявольский огонек в глазах.

Когда воздуха стало не хватать, мозг хотел заставить его вдохнуть…

Он лишь сильнее зажмурил глаза, почувствовал, как Сэль прижимает его ко дну ванны, не давая подняться.

Когда он пришел в себя, первое, что он увидел, это нависшее над ним лицо девушки, с интересом ожидавшее его реакцию.

— Добро пожаловать в царство мертвых.

Гарри встал и огляделся — не каждый день совершаешь экскурсию в мир трупов. Глаза не сразу привыкли к блеклому бело-голубоватому мерцающему свету, исходящему от шариков, передвигающихся по воздуху под потолком огромной пещеры своеобразными стайками. Еще не до конца разобравшись в ощущениях, он взглянул на открывшийся вид. Каменистые тропинки, будто совсем не хоженые, змейками-ленточками переплетаясь, устремлялись к высеченному в скале черному городу, состоящему из нескольких ярусов. В центре скалы была высеченная огромная статуя женщины с воинских доспехах, в ее ладонях горели ярко голубое пламя, способное осветить весь город, каждый ярус которого строился вокруг нее. Арки, уходящие ввысь каменные ступеньки, мосты, соединяющие землю там, где она заканчивалась темными провалами, черные, иссушенные деревья своими ветвями переплетали камень, обхватывали полуразрушенные темные колонны. Черный и серый цвета здесь имели множество оттенков, не давая всему смешаться в один комок. В полуметре над землей в воздухе летал тлеющий пепел, оседающий там, где ему вздумается, но продолжая тлеть.

— Классно здесь, правда?

Он что-то промычал в ответ, отнюдь не разделяя ее воодушевления, антураж к семейке Адамс, неудивительно, что Сэль чувствует себя здесь комфортно. Но, тем не менее, нужно отдать должное — увиденное восхищало.

— Кто это?

— Это Геката, повелительница мрака, дающая нам силы. Нифельхейм — это ее город, там очень красиво: готичная архитектура, соборы Тьмы, но мы туда не пойдем, после смерти посмотришь, Поттер, в таком месте можно и на кого-нибудь наткнуться. Идем, поворачивай на левую тропинку.

У него даже получилось немного расслабиться. Что там говорила Сэль? Надо относиться ко всему проще, почти уникальный шанс побывать в мире мертвых. Вроде как экскурсия. Хоть и гид вел себя более чем странно. Девушка, конечно, пыталась создать расслабленную атмосферу, но ее взгляд все время бегал из стороны в сторону, тело было напряжено, готовое среагировать в любую минуту.

— Что-то не так?

— Нет, все в порядке.

Стая гарпий, гнездившаяся за сталагмитом, неожиданно выпорхнула и пронеслась мимо них в высь. Сэль тут же отскочила в сторону, рукой отодвигая его от мнимой опасности.

— Да, порядок. И поэтому ты ведешь себя как Мата Хари.

Девушка поджала губы, пытаясь высмотреть кого-то в темноте провала.

— Кто это, Поттер? Твоя очередная несбывшаяся фантазия?

— Это известная шпионка. И с чего бы это тебе быть такой зацикленной на моих фантазиях? Собственные покоя не дают?

— Сверни направо. И мои фантазии в отличие от твоих…

-Ну, разумеется, — ухмыльнулся он.

— …радуют разнообразием и недюжинным креативом, расскажу тебе как — нибудь на досуге, чтобы было, что старости вспомнить.

Ведущая направо тропинка имела в его глазах небольшой кредит доверия. Узкая, каменистая, покрытая приличным слоем пепла, она то резко уходила вниз, то пугала поворотами и петлями. Сэль шла впереди, периодически оглядываясь назад, проверяя его присутствие. Конечно, заблудиться в царстве мертвых было бы последней его идеей.

— Боюсь, что старость мне не светит, из-за постоянной передозировки твоего общества. Кто такая Маласа?

— Маласа — провидица мрака. Она знает все. Что будет, что было, знает судьбу каждого человека. Она видит переплетения всех судеб. Всегда видит, всегда и все, поэтому ее глаза завязаны атласным платком, порванным самим Эребом, чтобы облегчить ее муки. Это большая честь.

Гарри с интересом слушал историю ее мира, с недавнего времени жизнь Сэль представляла для него особенный интерес. Ее мир, так отличающейся от его, со своими богами, проблемами, со своим устройством.

— А Эреб?

— Эреб — повелитель мрака. Хотя, нет, Эреб и есть мрак. Зачем тебе все это? Нам историю мрака три курса излагают.

Он промолчал в ответ, не говорить же, в самом деле, что хочется стать ближе к ее миру, попытаться стать его частью, а зачем?

Справа от них шла процессия закутанных в черные балахоны людей, державших в вытянутой руке свечку. Странно, что пламя у всех было разного цвета, иногда очень похожее, но отличающееся хотя бы на оттенок.

— Кто это?

Гарри с нахлынувшей бесконечно тоской наблюдал за их медленным ходом. Будто они не просто шли, а были в упряжке тех, кто заставляет эту землю вращаться. Сэль смотрела на шагающих с явным безразличием. Это лишь в первый раз потрясает, а раза так с двадцатого привыкаешь к декорации.

— Ищущие прощения. Цвет пламени зависит от тяжести преступления. Самые страшные совершали те, пламя свеч которых черное.

— Так много, — проговорил он.

Сэль так и не поняла, что именно он имел виду. Длину процессии, или тех, у кого пламя черное. Да, действительно, как-то их больше стало.

Рядом с их дорожкой текла непроницаемо черная вязкая река, медленно, будто и вовсе течение отсутствовало. От реки веяло холодом и грустью. Глаза еще не совсем приспособились к освещению, поэтому он старался не терять свой ориентир. Сэль шла впереди и…она будто светилась холодным светом, как полярная звезда. Парень усмехнулся собственным мыслям. Полярная звезда? Дальше что? Ангел мой незабвенный? Бред. Девушка, не останавливаясь, бросила на него косой взгляд из-за плеча. Все, что она может, так это взгляды. Ненормальная.

— Сэль, — громко окликнул он ее.

— Не останавливайся.

Манфьолетти продолжала свое восхождение по каменному пути. Сейчас, в мире мертвых, ее загробное существование давало о себе знать. Ноги от каблуков уже болели, она постоянно спотыкалась о камни, цеплялась за них мантией. И ожидание. Интуиция молчала, но меньше всего ей сейчас хотелось встретиться с ловцами душ, вдруг ее присутствие в мире живых несанкционированно. Говорят, что дома даже стены помогают, стены этого дома обостряли чувство опасности. Не приведи Эреб встретиться с кем-то из знакомых прошлой жизни. Не в том она состоянии, чтобы вести светские беседы на уровне.

— Я просто хотел сказать, что ты светишься.

«Он хотел сказать что?»

Она резко остановилась, чуть не потеряв равновесие, обернулась, беззвучно открывая рот, не зная, что сказать.

— Я…мы скоро придем, давай быстрей.

Гарри сам удивился мелькнувшей шальной мысли. Момент был, и им стоило воспользоваться.

— Я ничего не вижу. Этот свет и оттенки, как ты здесь ориентируешься?

— Не говори глупостей, идем.

В доказательство своих слов парень сделал шаг вперед и споткнулся, постаравшись как можно полнее отразить на лице всю гамму чувств, сопровождающих подобную ситуацию.

— Отныне нарекаю тебя ГБСМ, — закатывая глаза, ответила Сэль. Ну что сделать, видимо, каждого должна постигнуть кара за его дела. Ее кара — это вечная проблема «Гарри Поттер».

— ГБСМ? Что? — переспросил он, уже чувствуя подвох.

— Головная боль Сэльветрис Манфьолетти,— она спустилась, взяла его за руку и повела вперед.

Идя слегка впереди, она не могла заметить его довольной полуулыбки, лишь чувствовала, как крепко он сжимает ее руку, наверное, головой удариться боится. Правильно, она у него такого не выдержит. А он шел и думал, что это просто невозможно — испытывать чувство всепоглощающего счастья в загробном мире, просто идя за руку с самым невыносимым призраком. Интересно, какая это стадия болезни и далеко ли до летального исхода…

— Вот и пришли.

Ему показалась, что слишком быстро, разум старался пробиться через розовые витающие мысли с призывами задуматься о собственном благополучии. Перед ним была еще одна высеченная в скале лестница, с некоторыми поворотами уходящая далеко вверх, отсюда даже не было видно ей конца. Разрушенные ступени, обещали незабываемые ощущения от восхождения. Вместо перил на краю каждой ступени стояли статуи, лучше б перила вырезали.

— Это лестница памяти с пятьюстами тридцатью двумя ступеньками, она ведет к источнику Гекаты. Поднимемся и заберем камень.— Она выпустила его руку. — Здесь достаточно светло.

-Радует. — Воодушевленный, он смело ринулся в бой, махом преодолев десять ступеней.

Только оказавшись на лестнице можно было заметить неповторяемость фигур, что ставило под сомнение их декоративное назначение.

— Кто это? — просвещаться, так просвещаться.

— Это те, кто нес свет в этот мир. Ступая на каждую ступеньку, нужно помнить о том, что сделали самые лучшие из нас для этого мира, помнить их пример, их жертвы и быть благодарными за каждый день своей жизни.

— Вот как,— проникновенность, с которой говорила Сэль, передалась и ему.

После краткого экскурса в историю он стал внимательнее всматриваться в стоящие фигуры. Даже высеченные в камне, они стояли с одной протянутой рукой. Будто готовы даже сейчас прийти на помощь. Сэль шла молча, легко касаясь каждой статуи и склоняя голову, в кои-то веки отдавая дань традициям. Засмотревшись на скульптуру, напоминавшую толкиеновского Гендальфа, парень споткнулся и выставил руки вперед. Одна из них попала в ладонь статуи, предотвращая падение. Поттер с благодарностью поднял взгляд, чтобы рассмотреть спасителя и его удивлению не было предела, когда он обнаружил в лице статуи черты своей знакомой. Сэль равнодушно прошла мимо, будто ее это совсем не касалось.

-Это ты?

Она обернулась, без всякого интереса оглядев свою каменную копию.

-Ты даже подумать не мог, что я способна сделать для этого мира что-то хорошее?

— Не то, чтобы я в этом сомневался, но … — надо же, даже статуя Сэль всегда оказывается рядом, когда нужна ему.

Девушка выставила ладонь вперед, перекрывая поток его реплик. И ясно давая понять, что ей совсем не интересно, что бы он там ни думал. Закатывать глаза уже порядком надоело, поэтому Поттер просто продолжил свое тернистое восхождение. Порез на ладони немного побаливал, но пока он не придавал этому внимания. Странно, но усталость совсем не чувствовалась, никакой одышки или головокружения от перепадов давления, а какой покой и умиротворение в душе… Все мысли были четко структурированы и последовательны, проблемы решаемы, прошлое — ненавязчивым воспоминанием.

— Эй, не увлекайся, — впервые с начала подъема Сэль заговорила, — это особая магия, дарующая покой. Легко идти может только тот, кто идет с открытым сердцем. Для других лестница не заканчивается никогда.

Он обернулся назад, всмотревшись в уходящие вниз ступеньки, дальше скрываемые черной пустотой. Парень пожал плечами, искренне надеясь, что ее сердце открыто, как никогда. Преодолев последнюю ступеньку, они вышли на ровную площадку, дорожка из черного камня от которой уводила их глубже, в грот, к великолепному, высеченному в скале алтарю из кристально-белого мрамора. В центре стояла фигура женщины в мантии.

Сэль остановила его за плечо, не давая пройти дальше. Она сделала шаг вперед и принялась указательным пальцем чертить вокруг себя пентаграмму, выведенные линии тут же вспыхивали белым цветом. Закрыв глаза, она что-то повторяла, а когда закончила, то выпрямилась, сложила ладони вместе и долго стояла так, смотря в глаза Гекате. Плохо понимая происходящее, Гарри молча наблюдал в сторонке, пока Сэль не поманила его к себе. Она вышла из погасшей пентаграммы и подошла к источнику, опустила одну руку в его воду с красным оттенком и призвала его сделать то же самое. Вода оказалась прохладной, впервые за время своего пребывания здесь Гарри почувствовал холод и вместе с ним ужасную жажду. Не отдавая себя отчета, он зачерпнул воду и принялся ее жадно пить, с каждым глотком жажда только увеличивалась, а новая порция воды приносилась с собой небывалую эйфорию.

— Хватит, — властно, но, вместе с тем, мягко остановила его Сэль, наблюдавшая за происходящим с какой-то странной веселостью, — этот алтарь называют «Слезы Гекаты». Считается, что это ее кровь течет здесь.

— Что?! Кровь?! Это чья-то кровь?! — Он с отвращением выдернул руку из источника и отскочил на пару шагов, принявшись рукавом рубашки оттирать губы. Сэль не выдержала и рассмеялась.

— Несколько минут назад тебя это не волновало, что, не понравилось?

— Почему ты сразу не сказала?! — возмутился он, чувствуя себя не просто обманутым, а преданным.

— Начнем с того, что это было бы не так интересно. К тому же, ты должен был это испытать, не каждому дано дойти до конца лестницы, ты удивишься, узнав, насколько избирательны эти ступеньки, ну, а потом, мне было неудобно тебя отрывать.

Девушка пожала плечами и, не удержавшись, рассмеялась снова. Он по-прежнему старательно оттирал губы. Посмеявшись, Сэль обратила внимание на парня:

— Почему ты так смотришь?

Он опомнился и встряхнул головой:

— Как? С жаждой убийства во взгляде? Так это, уж прости, твой характер виноват, — вывернулся он.

Девушка усмехнулась, но, решив не тратить время на пререкание, подошла к источнику, закатала рукав мантии и стала шарить по дну. С каждой секундой ее взгляд становился все испуганнее:

— Он не мог его забрать, — она нервно выдернула руку.

— Что?

— Камня душ нет, я не могу его найти, — в эту минуту она была готова расплакаться.

— Ну, на нет и суда нет, идем обратно.

— А ты чего такой спокойный? — взвилась она.

— А ты чего такая нервная? — передразнил он. — В конце концов, это не тебе пришлось умереть, чтобы совершить эту увлекательную прогулку.

В надежде на чудо, она еще поводила по дну руками, пока не заставила себя в это поверить. Камня не было, с этим придется смириться.

— Сэль, идем, — он кивнул в сторону лестницы.

Может, это и глупо, но ему казалось, что уходить надо очень срочно, что больше им здесь оставаться нельзя.

— Идем.

Расстроенная, она плелась следом. Странно, но идущий впереди Поттер был готов поклясться, что слышал подозрительное шмыганье носом и всхлипы позади.

— Если ты обернешься, Поттер, я тебя убью, — сухо предупредила девушка.

— Сэль.

— Просто иди, ладно?

Сэль уставилась сердитым взглядом в спину парня.

«Нет, он что, вот так и будет идти? А где обернуться и спросить, все ли у меня в порядке? Неужели испугался, что убью? Раньше его это не заботило. Гад бесчувственный! Еще хорошеньким прикидывается! Надоел! Таскаешься с ним, а он даже не поможет!»

«Чтоб тебя!» — в сердце крикнула девушка.

Шедший впереди парень споткнулся и, пролетев последние пять ступенек, скатился на каменную дорожку.

Сэль в ужасе зажала руками рот. Кто ее только за язык тянул! Нельзя быть такой непредусмотрительной! Но она же, вроде как, мертвая!

— Поттер, — она подбежала к немного оправившемуся парню, — Поттер, ты как?

— Сэль, я сейчас абсолютно адекватный, поэтому слушая меня внимательно. Создай вокруг себя уже зону безопасности!

От возмущения она даже отпустила его руку, от чего он чуть не упал обратно.

— А при чем тут я?

— Ты, ты — ходячее стихийное бедствие. Рядом с тобой всегда что-то происходит. И если ты считаешь, что до знакомства с тобой прогулка в мир мертвых была для меня обычным делом, чтобы время убить, то ты ошибаешься!

Он стал отряхивать брюки, рубашка на левом локте порвалась, на ладони, кроме пореза, теперь были еще и свежие ссадины.

— Ты прав, наша маленькая Сэлли всегда доставляла много проблем.

Гарри обернулся: напротив него, совсем близко, стояла женщина, довольно высокая, лицо бледное, со следами сажи, радужка светло-оливкого цвета, едва видные на фоне зрачка, копна льняных волос немного прикрывала закрученные рога, выдающие демона, от каждого глаза вниз уходила полоска татуировки, искусанные губы были проколоты тремя маленькими колечками. Незнакомка была одета в грязно-белую тогу и свалявшейся мех, она навевала мысли ему о пещерах и саблезубых тиграх. Два стоящих за ее спиной амбала смотрели на него тяжелым, слегка отрешенным взглядом.

— А я сейчас не с тобой разговариваю, — озлобился он, хамить при знакомстве, конечно, нехорошо, но друзей он в мире мертвых все равно заводить не планировал.

Первобытная, как он назвал женщину про себя, посмотрела на него с удивлением:

— Смертный? Среди нас? — ее голова наклонилась под неестественным углом.

— Ну, если в твою компашку берут только по факту смерти, то, может, тебе организовать встречу со своими дружками в другом месте? — невинно посмотрел он.

Манфьолетти изо всех сил пытаясь сдержать смех, наблюдала за происходящим. Тут ей добавить было нечего. Поттер хамел на глазах, мальчик-то вырос. Ну, или как вариант, это кровь Гекаты так на него подействовала, сорвало парню голову с непривычки.

— А что, если ты присоединишься в нашу компашку? — она подала знак амбалам подойти поближе.

— Предложение, конечно лестное, но у меня на вечер другие планы, — при взгляде на ее шею, которая изгибается под невероятными углами, начинала болеть собственная. Когда только Сэль соберется закончить этот цирк?

— Может, ты своих щенков в другом месте выгуляешь?

До двоих амбалов, видимо, дошел смысл его слов, судя по тому, как на их лицах отразилась небывалая смена эмоции, и первобытной пришлось остановить их в процессе продвижения к нему.

— Ты мне нравишься, но слишком много говоришь.

— А я вообще парень общительный. — Не останавливался он.

Сэль сделала шаг вперед, так что оказалась за его спиной, должен же был кто-то предупредить этого суицидника.

— Не хотелось бы тебя отвлекать. Но эта дамочка — оракул стаи оборотней Серебряные волки, а эти два песика — ее охранники. Но тебе волноваться не стоит, им уже где-то лет по семьсот, поэтому убийства успели надоесть, так что убьют быстро и безболезненно.

— Раньше ты сказать, конечно же, не могла, — хрипло проговорил он.

— Ну, уйти бы они нам все равно не дали, а так — ты хотя бы развлекся напоследок.

— Я могу применить магию?

— Поттер, это мир мертвых, чтобы применить тут самое простое заклинание огня, тебе сил потребуется, будто ты Армагеддон вызываешь.

Первобытная со спутниками вежливо наблюдали за их беседой со стороны. Они считали, что добыча уже загнана и никуда ей не деться. Атмосфера сразу перешла из расслабленной в больше чем напряженную. Каждая из сторон была готова к противостоянию и никому уступать не хотелось. Парень видел, как у охранников первобытной под мантиями каждый мускул ходит, оборотни из них, наверное, выходили не хуже Жужа, вот кто здесь не помешал бы.

— Всем привет, вижу, начали без меня. Сатана, тебя, кажется, заждались где-то в Чистилище.

— Натаниэль, — глаза первобытной сузились, выражая бесконечную ненависть.

— Сатана, — передразнил он ее, — сегодня не твой день, уходи.

Нат спустился со ступенек и встал перед Поттером, ограждая его и Сэль от демонов.

-Да что ты, — насмешливо отозвалась и кивнула одному из охранников.

— Flamma infernum!

Не сделав и шага, оборотень с душераздирающими оглушающими криками, сгорел в неудержимом, слепящем пламени.

— Хочешь продолжить? — насмешливо предложил Натан.

— Когда-нибудь мрак перестанет быть к тебе благосклонен, — прошипела Сатана.

Натаниэль обернулся к ним:

— Уходим.

Не говоря ни слова, Сэль обошла демонов, за ней — Нат, Гарри тоже решил не продолжать беседу, но первобытная ухватила его за рукав, мешая пройти:

— Я вижу, как тьма подступает к твоему сердцу, вижу власть, тебя достойную и вижу твое падение, сокрушительной проигрыш. Получивший все, станет равным Высшим, но никогда не сможет получить то, что сердце его темное желает большего всего на свете.

Гарри хмыкнул:

— Круто, дай-ка я тоже попробую: вижу демоницу, умирающую в адских муках, очень долго, ей бы лучше прекратить болтать, если она и дальше хочет что-либо видеть.

Он с силой выдернул свою руку и поравнялся с обеспокоенной Сэль. Как только демоны переместились, Натаниэль и Сэльвэтрис отошли друг от друга на пару метров.

— Привет, солнышко.

Сэль совсем не была удивленной, отвечая здоровым скепсисом на встречу с женихом.

— О, любимый, здравствуй.

Девушка бросила быстрый взгляд выше головы парня, над которой тут же черное облако стало принимать пасть дракона, Натан легким движением руки рассеял руну.

— Уверен, ты наслала руну смерти от большой любви, я тоже по тебе скучал.

Она хмыкнула и снова взмахнула рукой, но мгновенно оказавшийся рядом с ней Натан успел перехватить руку. Со стороны Гарри видел только, как внезапно расширились глаза Сэль и беззвучно открылся рот. И без того еле идущее время теперь совсем будто остановилось.

* * *

Сэль уже закончила собираться, еще раз тщательно осмотрев свое отражение, она решила, что полностью готова к посвящению. Один из самых ответственных дней, когда закончившие первый курс студенты официально принимаются в семью Бетельгейзе.

— Не видел никого прекрасней тебя.

В дверях стол Сиэль, любуясь племянницей.

— А как же твое отражение?

Он усмехнулся высокой оценке своей внешности.

— Да, красота — моя сильная сторона, но с остальным тоже неплохо.

Сиэль прошел в комнату, помогая застегнуть кулон на шее девушки.

— Волнуешься?

— Немного, — честно призналась она, — это так ответственно — я никогда не думала...

— Никогда не думала, что станешь самой молодой гоэтией в истории академии, — закончил с улыбкой он. — Тебе есть чем гордиться. Таких больших успехов добивался только Аледжио Манфьолетти, после него Стефано, Маддалена и …

— И ты — член Ордена тринадцати.

Сиэль снова улыбнулся, глупо отрицать очевидное. В их семье талант на таланте. Скромность передается по наследству.

— Готово.

Сэль обернулась к нему — счастливая, с сияющими глазами, так похожа на Нанни, а улыбка — Элиа, легкая и загадочная, готовая тут же перейти в наглую усмешку при необходимости.

— Они бы тобой гордились, — тихонько сказал он, зная, как хочется ей это услышать, — и я тобой очень-очень горжусь, ты молодец.

— Спасибо, ты придешь?

— Прости, у меня дела. Это так странно. Сегодня сработало около пяти зеркальных порталов, хотя стражники уверяют, что никто не прошел, но…

На его лбу залегла глубокая складка, появлявшаяся всегда, когда герцог Манфьолетти что-то серьезно обдумывал, не находя этому удовлетворительного объяснения.

— Да, это странно, — согласилась Сэль, меньше всего сейчас хотелось думать о проблемах. Сегодня ее день.

— Не думай об этом, я со всем разберусь, пригласи Аману и Альса, отпразднуем ваш дебют. И, в любом случае, будьте осторожны.

Девушка закатила глаза:

— Конечно, мы будем осторожны, как обычно.

— Сэль, я серьезно, — он погрозил ей указательным пальцем, — сегодня без дебошей, и не устраивайте проблем.

Сиэль чмокнул племянницу и переместился.

— Мы никогда не устраиваем проблем! — крикнула она ему вслед.

Сэль сделала пару пробных шагов, прикидывая, как сможет перемещаться в платье, давненько она их не носила. Тяжелое, немного обтягивающее, неудобно, слишком сковывает движения, бегать неудобно. Эреб, о чем она думает! Это же праздник, бегать ей придется разве что от посвященных первокурсников. Она снова закружилась перед зеркалом. Красивая. Идеальный наставник. Девушка попробовала состроить серьезное выражение лица, потом строгое, ободряющее и, не выдержав, рассмеялась, затем шагнула в зеркало и вышла уже в главном коридоре академии. Эмоции просто зашкаливали, тут было все: радость, испуг, ожидание, нетерпение, взволнованность. Некоторые дети что-то громко обсуждали, другие показывали выученные заклинания, первокурсники факультета стражников с обожанием и восторгом смотрели на своего наставника. Деланей О'Двайер, да на него можно смотреть бесконечно. Деланей спокойно и тихо объяснял первокурсникам правила поведения и значения посвящения, да, лучше им не облажаться. Идеальный мальчик не потерпит несовершенства от своих подопечных. Мрачные и загадочные некроманты держались в сторонке от всех, приветствуя кивками лишь гоэтий.

Амана строила своих первокурсников справа, Альс стоял рядом и, увидев ее, приветливо манул рукой. Вот дурашка. Она махнула в ответ. Гоэтий было меньше всего, шесть человек из двенадцати, половина. Дети стояли парами, немного напуганные и взволнованные событием, смысл которого им наверняка растолковали родители, у кого они были, конечно. Сэль бросила взгляд на Луку. Маленький худой мальчик, с непроницаемо черными глазами, перспективный, вынужденный учиться из-за немоты по особой программе. Неизвестно отчего, но к нему Сэль относилась лучше всех, оберегая от насмешек остальных студентов, в последнее время они научились понимать друг друга без слов, единственный человек, для которого девушка открывала доступ к своим мыслям.

«Такие эмоциональные, как дети».

Сэль усмехнулась, услышав мысли Луки, а сравнение с детьми от ребенка — просто потрясающе.

«Не волнуйся, все пройдет быстро, а потом будет большой праздник»

«Я и не волнуюсь»

Она кивнула ему.

— Первый курс факультета Черной магии. Все за мной, сейчас заходим мы.

Ведя их по проходу, Сэль волновалась, будто это не их, а ее посвящают, будто ей снова двенадцать. Ветер, попавший в зал из открытых окон, развевал флаг академии. Преподаватели, облаченные в праздничные мантии, стояли, приветствуя студентов и почти наверняка так же, как Сэль, вспоминая свое посвящение. Их колонна встала у стены, рядом выстроились некромаги, за ними уже строились ловцы душ. Факультет Черной магии всегда имел больше всего делений. Директор подождал, пока все пройдут и начал приветственную речь. За окном приветливо светило солнце, красиво высвечивая картины на витражных окнах академии. Самое время для того, чтобы взять Тумана и поскакать встречать рассвет к горам. На доли секунды солнце ушло в тень, отчего в душу Сэль закралось нехорошее предчувствие.

Девушка окинула взглядом всех стоящих волшебников: было понятно, что не только она чувствовала изменение обстановки. Директор продолжал говорить речь, мысленно отдав приказ преподавателям и старшим студентам проверять барьеры школы. Профессор Отрава и профессор О’Генри бесшумно переместились. Сэль прислушалась, стараясь ухватить нить речи директора. Ее глаза потихоньку стали менять цвет, магические барьеры академии мерцали яркими цветами, показывая свое наличие. Барьеры главного входа нетронуты, раз, два, три, четвертый — магия пятой ступени, еще два — седьмой ступени, все целы. Мысленно она взглядом скользила по барьерам стены, уходя по склону вниз. Все чисто. Ложная тревога. Она переглянулась со старостой факультета боевой магии. Роберт ободряюще улыбнулся, будто сам стесняясь своей паники. Теперь девушка вконец успокоилась. Это же Бетельгейзе. Самое безопасное место в мире. Кто решиться напасть на академию, где весь преподавательский состав входит в список сильнейших магов мира? Глупо. Через секунду после этой мысли академия потеряла статус самого защищенного места в мире. Взрывной волной выбило двери главного зала и часть стены. От неожиданности Сэль вскрикнула прежде, чем поняла, что директор успел выставить щит, укрывший всех студентов и преподавателей. Когда пыль от крошки понемногу рассеялась, стали проступать силуэты сначала адских гончих и бесов, затем младших демонов, а в центре…

Она глазам своим не верила — это Были Орферус и Мина. Они бы никогда не посмели напасть, когда столько детей, это же…

При виде этой картины у детей началась паника, они принялись сбиваться в кучи, не зная, что делать и куда бежать.

« Уводите детей!»

Сэль обернулась и кивнула директору.

— Встаньте парами, возьмитесь за руки! Живее, хватит ныть и прекратить орать!

Один из оборотней с угрожающей быстротой бежал в их сторону.

— Axelitus!

— Спасибо!

Роберт кивнул:

— Сочтемся. Нужно разделиться. Профессор Уйат сказал, что все выходы главного коридора перекрыты, прорваться можно только с боем, мы сможем, а они, — он кивнул в сторону младшекурсников, — нет. Западное или восточное крыло?

— Западное, возьму с собой друидов и факультет магических превращений. Дети, уходим. Крепче держитесь за руки и идите как можно быстрее, магию не применять, никуда не уходить, держимся вместе. Чтобы ни случилось, никто не останавливается, не смотрите по сторонам.

— Я буду замыкать, — Альс встал в конец колоны.

— Отлично, поехали.

Бешеный выброс адреналина и они побежали, достаточно быстро, чтобы дети не выдохлись раньше времени и медленнее, чем нужно для спасения жизни. Им нужно добежать быстрее, чем выходы будут перекрыты. Западное крыло — самый рискованный путь отступления, но зато самый надежный, а мы ведь легких путей не ищем. Каблук царапнул по полу, и она чуть не упала, успев опереться о стену. Черт! Бесполезно! Не успели! Она отбегает в сторону и останавливается, тяжело дышит из-за этого дурацкого платья. Что б еще раз она на что-то променяла свои джинсы!

— Амана, уводи их!

Итидзе остановилась, пребывая в полной растерянности.

-Уходите! — снова крикнула Сэль.

В конце концов, она кивнула, принимая командование на себя. Как только их шаги затихли за поворотом коридора, Сэль дала волю чувствам и со всей силы пнула валявшейся камень.

— Ну, что, идеи есть?

Альс мотнул головой — идей не было. Невероятная тишина, заполнившая помещение тяжким грузом, давила на плечи.

— Все будет хорошо? — тихонько и обеспокоенно спросил он.

— Все? Это слишком абстрактное понятие, все быть хорошо не может. Но да, в ближайшее время мировой потоп не наступит, если ты об этом.

— Я не об этом, — по-прежнему шёпотом прервал он.

— Я знаю, — перейдя на шепот, ответила она.

Тишина.Несколько долгих секунд они стояли неподвижно, каждый думая о своем и всматриваясь в пустоту уходящей колоннады. Ничего. Только вот каменный пол трясется, стены крошатся и обрывистый, непроницаемый серый туман неторопливо ползет в их сторону, смешиваясь с черномагическим свечением. Прежняя тишина, будто наложенная заклятием. Сэль вскрикнула и сильно сжала его руку, Альс закрыл глаза. В его случае чувство страха имело визуальный характер. Всегда, еще с детства, когда он впервые увидел скорпиона. А так…так ты просто закрываешь глаза. И не видишь этих красных, светящихся от заклинания «жажда крови» глаз, не видишь проступающих очертаний когтей и лезвий, не видишь умертвий, закутанных в свои черные балахоны, не видишь, как их костяные руки заносят косу смерти, и не видишь движения их пояса из черепов, ухмыляющихся младших демонов, ведущих за собой этот строй нет, пока закрыты глаза. Еще бы не слышать, как опускается плетка адских отродьев на пол, призывая церберов из бездны и эфритов.

— Альс! — Сэль с силой дергает его за руку и глаза приходится открыть, и вот уже нет никакой замедленной съемки и вся ненависть этих существ не кажется надуманными спецэффектами, а когда в них летит первое заклинание от чего-то, очень сильно хочется домой.

— Их слишком много. Откуда эта сборная солянка? — она обводит взглядом дружный строй противника, останавливая свой взгляд на мантикоре. Точно такая же, как тогда…тогда, когда она чуть не умерла, нет…как тогда, когда она умерла… Черт! Да все мантикоры одинаковы!

Они начинают медленно отступать назад.

— Черт-черт-черт! Их тут столько!

— Ставь барьер!

— И барьер какого уровня я должна поставить?! — озлобилась она.

Альс понимает, что сморозил глупость, точно — разная устойчивость к магии. А разбрасываться магией в их положении глупо.

— Убей бесов.

— Жуж, назад,— скомандовала Сэль, — за мной, уведем их в бальный зал.

Быстро устав от бега на высоченный каблуках, Сэль остановилась, попробовав расстегнуть застежку, и тут же получила слабый удар от проворного беса.

— Ах ты, мелкая сошка, — она оттолкнула беса в сторону фамильяра.

— Сэль, я сам… Атра.. — Сэль оторвалась от туфель, чтобы остановить парня.

— Идиот! Нельзя колдовать при бесах, они отнимают энергию!

Смирившись, что бежать придется на каблуках, пока они не сломаются, девушка собралась, ухватила Альса за руку в надежде, что в случае чего, он спасет от падения, и они снова побежали. Добежав до больших, тяжелых дверей бального зала, ребята остановились, озадачившись проблемой прохода.

— В сторону, — сказала Сэль.

-Skiepilapsus!

Как только каменные двери разошлись, они рухнули, грозя погрести под собой ребят, приближающийся демон разочарованно стиснул зубы. Быстрее, чем Сэль успела вбежать в зал, коса умертвии распорола край мантии. Призвав трезубцы, ей удалось отбить следующий удар, при этом больно ударившись о стену. Альс, недолго думая, принял облик нунды и теперь доблестно сражался с мантикорами.

Сэль поворачивалась из стороны в сторону, наспех и наугад нанося удары, приближающийся минотавр занес топор.

— Рoterat pectus! — она вытягивает руку ладонью вверх и на ней в красном свечении появляется сердце, топор минотавра начинает опускаться, Сэль закрывает глаза и с силой сжимает сердце. Девушка слышит свист разрезаемого сталью воздуха около его плеча, так близко, что подол мантии немного поднимается. Открывает глаза: минотавр лежит поверженный, поднимает трезубец и с удивлением обнаруживает перемены в расстановке сил — к ним на помощь подоспели шесть боевых магов, которые работают как одна команда, выкрикивая одни и те же заклинания, тем самым увеличивая их мощь. Манфьолетти выдыхает и бежит на помощь к Альсу, но не успевает, попадая в окружение трех демонов.

Слева подступают некроманты, явно воющие не на ее стороне, Сэль перекидывает в руках трезубцы, ловко отбивая первую серию проклятий, но не успевает увернуться от режущих заклинаний старшего демона. Некроманты принялись чертить сковывающие руны. Лязгнули зубы и надвигающаяся адская гончая отодвигает ее к стене.

— Сerebellum alicujus cepisse ! Iraetos! — девушка накладывает на гончую сначала заклятие подчинения воли, а затем ярости и указывает ей жертв.

Выпад, поворот, удар, еще один. Трезубец с чавкающим звуком входит в плоть демона и Сэль морщится от звука, пересиливая отвращение, она упирается ногой в тело и достает трезубец.

Один из боевых магов кивает ей на дверь, разрешая уйти, она мысленно передает послание Альсу и бежит к выходу.

— Вот это заварушка, — с диким огнем в глазах говорит он.

— Да уж, бежим, надо найти Аману, пока ее кто-нибудь другой не нашел.

При попытке взяться за руки воздух между ними рассекает коса умертвий, ребята оборачиваются, умертвие заносит косу смерти еще раз, Сэль блокирует удар, защищая Альса. Только этого противника им не хватало. С пугающей быстротой умертвие вскидывает косу и наносит удар за ударом.

— Сэль, что делать?— Альс превращается в мантикору, жалит умертвие и, превратившись обратно, скрывается за колонной.

В этот момент получившая передышку Сэль выходит, перемещается из-за угла, ближе к двери.

— Ну, убить умертвий можно только их же косой, до которой не может дотронуться ни один смертный. Предложения будут?

— Umbo tenebrae, — Лети поднимает щит мрака, который с трудом выдерживает парные удары косы, краем глаза замечая, что в ее сторону уже спешит следующий противник в черной мантии, и с удивлением обнаруживая, что это человек.

— Ava…

Она не дает ему договорить — трезубец входит точно в сердце, она перемещает его ближе к себе, защищаясь, как щитом, от точного удара косы. Широкое блестящее лезвие входит в плоть, застревая.

— Альс!!! — не жалея голоса кричит Сэль.

Умертвие пытается вытащить косы назад, Альсифер снимает мантию, Сэль обматывает ей рукоятку, и они вместе тянут косу на себя. Она насылает на умертвие знак тьмы и, пока тот отвлекся на долю секунды, чтобы рассеять проклятие, им удается завладеть косой, обрывающую жизни. Сэль чувствует детскую радость, стараясь вспомнить, кому такое удавалось до них, коса тяжелая настолько, что они вдвоем с трудом ее не роняют.

— Направо!

Коса даже еще не достигла мантикоры, а та уже упала. С воодушевлением они принялись расчищать проход к дверям.

— Ее нельзя держать долго, если не хочешь стать умертвием, давай к выходу, — предупреждает Манфьолетти.

Разозленное умертвие достает из-под мантии меч и снова устремляется к ним, вспотевшая рука Сэль соскальзывает с ткани чуть-чуть, но этого достаточно, чтобы кожа стала чернеть.

— Сейчас!

Вместо того, чтобы отступать, они двинулись прямо на умертвие, секунда… коса насквозь протыкает противника. Сэль чувствует, как холодная сталь меча противника скользит по плечу, слегка отклоняется, нечаянно подставив под удар Альса. Умертвие рассыпается пеплом, парень вскрикнул: на плече глубокий порез.

— Продержишься?

Он кивает.

— Ладно, зажми посильнее, сейчас выберемся.

Они выбегают из бального зала и со всех ног несутся в западное крыло, по пути больше ни на кого не наткнувшись. Хороший знак. Они вбегают в зал, где Амана открывает детям тайный проход. Альс запыхался, будто бежал не первый день.

— Хвала солнцу, — Амана облегченно выдыхает, — давайте быстрей, выберемся и я вами займусь.

— Это настораживает, — усмехается Альс.

— Ами, я бы предпочла заезженные заклинания, обойдемся без ваших друидских штучек.

— Все, что хотите.

Последний ребенок скрывается в темноте перехода, Амана уже собирается пойти следом.

— Давно не виделись.

Все трое резко оборачиваются — в дверях стоят Мина, Франт в окружении стеклянной армии Мины.

— Тenebricosus scriptum! — Сэль взмахивает рукой, и теперь на мраморному полу черным огоньком проступает выжженная линия, надежно отделяя их друг от друга. Сумеречная черта, переступить которую может только гоэтия. Остальным проход тоже не воспрещается, но следует помнить, что если ты не гоэтия, за проход придется заплатить своей магией. Роскошь, но ведь все закончилось, и они могут себе это позволить? К тому же, это гарант, что за ними не последует погоня.

— Кардинально, — оценил ее действия Орферус.

— Хочешь поговорить, так иди сюда и поговорим.

— Как вы могли такое устроить! — не выдержала Амана.

Стеклянная армия принялась выстраиваться вдоль стен, как на торжественном параде. Орфи и Мина прошли в зал, а за ними еще десять черных балахонов. Сэль сразу узнала стражников тьмы. Хорошо, что раньше не встретились.

— Амана, ваше глупое сопротивление порождает ненужные жертвы. Меня это тоже расстраивает, поверь, мы не хотели разрушать наш дом.

— Ты не можешь называть Бетельгейзе своим домом! — вступил в перепалку Альс.

— Мальчик-оборотень, ты завидуешь, что я решился сделать то, о чем вы только мечтаете.

— Хватит, — прервала всех Сэль, — мы уходим.

— О, нет, только после того, как кто-нибудь из вас откроет мне шкатулку, ну, а поскольку ты, Сэлли — мастер импровизации, — он кивнул на черту, — придется тебе.

— Что, все настолько плохо, что уже и до шкатулки дотронуться не можешь?— вкрадчиво поинтересовалась Манфьолетти. — Забудь.

— Может, для начала посмотришь на мой аргумент.

Стражи тьмы разомкнули строй и вывели вперед мальчика в форменной мантии академии.

— Лука, — выдохнула Сэль, — отпусти его.

— Выйди и забери.

— Это же ребенок, — неверяще прошептала Амана.

— Сомневаешься, что я сделаю это? — Орферус выхватил клинок рядом стоящего стража и коснулся лезвием шеи мальчика.

— Даже если он сделает это, сохранность шкатулки дороже жизни…ребенка.

— Альс…

— Сэль, — парень проявлял небывалую твердость,— тогда я…

— Как только ты переступишь черту, то лишишься магии, как думаешь, много пользы от тебя будет?

— Позволишь ребенку умереть, Манфьолетти? Или это не тот ребенок, мне попросить привести кого-нибудь другого, а может, по одному человеку в минуту, пока не найдем того, чья смерть тронет твое сердце, — острие клинка надавило мальчику на горло, — будешь просто смотреть? Тогда наслаждайся.

— Нет! — выкрикнула она, и рука франта остановилась. — Не надо. Я открою ее.

— Сэль…

— Альс, все в порядке, заберите Луку и уходите, я…я приду позже. Шкатулка открыта не будет. Одновременно, Франт, я переступаю черту — ты отпускаешь мальчика.

-Ну, конечно, — он щелкнул пальцами, и один из стражей, левитировав одну из тумбочек в центр комнаты, поставил на нее шкатулку Пандоры.

Девушка сделала шаг за черту, Орферус тихонько подтолкнул мальчика вперед.

«Иди вперед, Лука».

Мальчик ей слабо кивнул, ускоряя шаг, на половине пути они встретились, Сэль быстро присела на корточки, порезала указательный палец на руке и мазнула кровью на лбу подопечного, ее глаза быстро перелились сапфиром, а его — насыщенным зеленым. Так же быстро она выпрямилась обратно и подтолкнула его вперед.

— Сэль, я начинаю нервничать.

— Я иду, — она подождала, когда Лука пересечет границу, — уходите. Сейчас.

Как только все трое скрылись в проходе, она сделала шаг к шкатулке.

— Трезубцы, — Мина вытянула руку вперед.

Сэль сложила оружие на пол и с силой пнула в противоположный конец залы.

Она подошла к шкатулке, тьма в которой, будто предчувствуя скорое освобождение, рвалась наружу.

— Орфи.

— Сэль, открой ее, сейчас. Лучше сама, чем я тебя заставлю.

Клинок уткнулся ей в спину. Она было готова спорить, что слышит стоны, мольбы и стенания. Девушка закрыла глаза и подняла крышку. Небывалая сила отбросила всех к стене, с невероятной скоростью тьма стала расползаться из шкатулки, принимая форму самых безобразных существ и демонов, цветы на колоннах приняли форму уродливых горгулий и покрылись трещинами, витражные окна теперь радовали сценами чистилищ и кругов ада, тьма, перемешиваясь с ветром, закручивалась в смерчи, желающие уничтожить все живое.

— Спасибо тебе, золотко. Взять их! — Орферус махнул в сторону стражей тьмы, которых тут же схватили рыцари. — Признайся, ты ведь хочешь на это посмотреть.

Ничего не понимающих стражей заставляли опустить руку в шкатулку, и по их руке тьма медленно, но верно карабкалась вверх, стараясь проникнуть в сердце и выжечь душу владельца, заменив ее душой одного из демонов. От невыносимого крика Сэль зажала уши руками, она слышала миллионы голосов выпущенных духов. Она не могла пошевелиться, парализованная царившей тьмой, желающая сама стать ее частью. Безвольную девушку подхватили под руки и тоже повели к шкатулке.

— Твоя очередь, Летти, тебе понравится быть плохой девочкой.

Она перестала что-либо чувствовать, ее собственное «я» было заперто где-то на дне души, природные инстинкты гоэтий, больше ничем не скованные, вырвались наружу, осталась только жажда крови и чужих душ. Хотелось рушить и убивать, тонкой грани и острых ощущений, хотелось еще больше власти, избавиться от ограничений и переступить за черту, стать, наконец, свободной, показать свою силу и власть над этими низшими существами. Как только ее глаза стали совсем сапфировыми, она оторвалась от шкатулки, заставляя окружавший ее конвой расслабиться.

— С возвращением, Сэль, и добро пожаловать, — Орферус подал ей руку.

На лице девушки играла ядовитая улыбка, вместо рукопожатия она заключила парня в объятия к небывалой ревности Мины. И только потому, что обнимая Орфи, она находилась спиной ко всем остальным, никто не заметил, как ее глаза обратно поменяли цвет, она с силой наступила каблуком ему на ногу, ударила коленкой в живот, выхватила его клинок и в довершение ударила парня его рукояткой по спине.

— Взять эту дрянь! — истерично крикнула Мина.

Но Сэль уже успела преодолеть считанные метры до шкатулки, успешно обойдя двух стражей, она отразила удар со спины и при обратном повороте почувствовала удар клинком в живот. Все когда-нибудь проигрывают. Странное чувство, когда начинает не хватать воздуха, а кровь подступает к горлу, голова кружиться и где-то на краю сознания успевает появиться и оформиться мысль о смерти. Боль, какая-то далекая, и уже будто не твоя, пересиливая себя, она делает шаг вперед и, падая, дрожащей рукой успевает захлопнуть шкатулку.

* * *

По луже крови прошла рябь, затем в ее центре появились фирменные белые кроссовки. Их обладатель, явно недовольный результатом перемещения, попробовал было стряхнуть, но кровавые пятна уже успели прочно укрепить свои позиции. Вышел из ложи. Тишина была мертвой. Усмешка от невольного каламбура. Если привести все к количественному выражению, то мертвых здесь было гораздо больше, чем тишины. Заувар назвал бы это беспорядком на кухне. Он оглядел растерзанные тела, заляпанные кровью стены и разрушенную обстановку — кто-то, и правда, не умеет убирать за собой. Аккуратно, стараясь не запачкать джинсы или кристально белую рубашку, он пробрался к выходу. Пересекая утративший свою целостность коридор, по которому теперь свободного гуляли потоки холодного ветра, парень неторопливо добрался до главного западного крыла. Время теперь не имело значения. Все везде успели. Еще на полпути он увидел распахнутые настежь двери и мерцающую стенку защиты. Ну, конечно. Коридор из этого зала самый надежный, но самый рискованный путь отступления из Бетельгейзе. Мертвый оборотень, преграждавший ему дорогу, вспыхнул черным пламенем, и к пятнам крови на кроссовках добавился еще и пепел. Натаниэль увидел ее сразу. Мертвая, а такое ощущение, что застывшая. Он присел на корточки, убрал ее волосы с лица. Безмятежная, словно уснувшая. Одной рукой она зажимала рану в районе живота, надеясь продержаться, пока кто-нибудь ее не найдет. Парень еще немного посмотрел на девушку, положил ладонь ей на глаза, закрыл свои, концентрируясь. Безумный поступок, но вряд ли герцог ада нуждается в чьем-то одобрении.

— Найди того,

Кто трижды тринадцать раз

Был проклят и благословлен,

Кто просил тишину

Оглушить его,

Кто просил ледяные ветра

Выжечь ему глаза,

Кто просил летнюю ночь

Пасть на плечи ему,

Найди того,

Кто когда-то просил о пощаде у всех,

Но ее не дождался.

Найди того,

Чье сердце из черного льда,

Чьи руки белы, как слепящая вера,

Чей взгляд сохранил отреченье

В незрячих зрачках.

Найди того,

Кто сам сотворит свою смерть,

Согласившись

идти дальше.

Найди того,

Кто сможет перевести тебя через Лету. (1)

— Нат!

Он встал и быстро развернулся лицом к входящему. Сиэль Манфьолетти с директором и эскортом из Магистериума.

— Мне жаль, но она мертва.

* * *

Сэль пришла в себя от пронесшихся перед глазами видений, Натан по-прежнему держал ее за руку, она отступила на шаг.

-Ах, ты придурок ,— Сэль с силой замахнулась, но Натан успел уклониться.

— Успокойся, Сэлли.

— Успокойся?! Я сейчас мирно могла лежать в уютном теплом ящичке, а ты…

Натан увернулся еще раз и встал за спину Поттера.

— Сэль.

— О чем ты только думал! Поттер, отойди.

— Поттер, стой! — Нат схватил его за плечи.

— Что происходит?!

— Это он приклеил меня к тебе!

— Вот уж ложь! — возмутился лорд. — Я тебя к Поттеру не клеил, это заклинание так сработало.

— Думалка у тебя не так сработала! — зло выкрикнула Сэль.

— А разве вам не пора отсюда сматываться?

Девушка, задумавшись, отступила.

Нат и Сэль шли впереди, еле слышно о чем-то переговариваясь, Гарри же шел сзади с ироничным выражением лица, которое, казалось, приклеилось к его лицу как неснимаемая маска. Идут, и шепчутся там, будто его здесь нет! Еще бы за ручки взялись! Он видел, как Сэль, немного повернув голову в сторону Натана, улыбалась, искренне, раньше она вообще так не улыбалась никогда, идущий рядом с ней тип тоже раздражал своей на редкость милой улыбочкой, так и хотелось треснуть ему чем-нибудь потяжелее. И вообще, спасибо, что помог, но теперь может и свалить. Поттер сжал кулаки и с удивлением обнаружил, что порез стал кровоточить, как и полученные при падении ссадины. Бросил взгляд на идущую впереди парочку, расстояние между которыми теперь сократилось до предела и они шли, соприкасаясь плечами. Что ж. Он лишь сильнее сжал кулак, теперь уже ощущая боль от пореза, и продолжил идти сзади. Вот умрет здесь, истечет кровью и пусть мучается! Если уж ей нравится так неспешно прогуливаться с этим придурком по землям мертвых, то к чему лишать ее этого удовольствия. В довершение ко всему, Сэль звонко рассмеялась и тряхнула головой, отчего Гарри захотелось запустить чем-нибудь и в Сэль, чем-нибудь менее тяжелым, разумеется. Демон, безошибочно почувствовав запах крови, искоса посмотрел на парня, его время пребывания заканчивалось, что ж….лорд ухмыльнулся и замедлил шаг, заставляя подстроиться под еще более медленный темп и Сэль.

— Рада, что ты здесь.

— Я счастлив, что я тут, — официально, с долей дерзости ответил Нат, — долго хотел тебя увидеть, хорошо, что с тобой все в порядке.

— У тебя были сомнения?

— Мы говорим о тебе? — он снова усмехнулся.

— Эй, — Сэль шутливо пихнула его в плечо.

Впервые ей стало спокойно и уютно, Нат — ниточка, связывающая ее со своим миром, доказательство того, что она — Сэльветрис Манфьолетти, она проклятая, она одна из лучших студентов Бетельгейзе и это не сон — то, что происходит сейчас, это — сон.

— Летти, я…

Он не успел договорить, потому, как перед ними сначала сверкнули янтарные глаза, а затем появился и сам фамильяр.

— Жуж, — от радости девушка забыла обо всем на свете, и появление фамильяра ее не сразу насторожило.

Видя полное отсутствие мысли в глазах хозяйки, тигр осуждающе рыкнул.

Она замерла, от веселости не осталось и следа, она резко обернулась, чуть не сбив и без того еле стоящего Поттера.

— Поттер, — она обхватила его за плечи, стараясь удержать от падения, взгляд парня потерял всякую осмысленность.

Она разжала его руку, порез кровоточил вовсю, а парень стал холодеть.

— Почему ты не сказал! — Сэль сжала губы. — Нат, помоги!

— Так близко к границе между мирами даже я не могу перемещаться, — с деланным сожалением проговорил он, — так что могу забрать его с собой в ад, там он хотя бы согреется.

— Жуж!

Тигр встретил ее укоризненным взглядом. Мальчишка ему нравился. Жульен подошел к хозяйке и пригнулся, Сэль спешно помогла устроиться парню на спине фамильяра.

— Жуж, не опоздай!

Рыкнув на прощание, тигр как можно быстрее и аккуратнее понесся к пограничным воротам.

* * *

Он вынырнул из ванны, вода попала в горло, уже остывшая, со вкусом ржавчины. Парень сел, убирая с лица мокрые волосы, капельки воды, стекающие по стеклам очков, мешали просмотру. Пока Поттер приходил в себя, Сэль, отперевшись на стену, хотя, учитывая свое нынешнее состояние, она к ней даже бы не прикоснулась, наклонив голову вниз, шумно вбирала воздух, будто задыхаясь, перед глазами все плыло, смазываясь и не желая принимать четкие очертания.

— Воскресать из мертвых — дело не из приятных, Воландеморт, что, кайф от этого ловит?

Сэль задержала воздух и резко выпрямилась, обернувшись к парню. Мокрая одежда тянула обратно, но с него точно хватило. Он встал, чуть не поскользнувшись на эмали ванны, наклонившись, взялся за край и, перекинув ногу, оказался на полу. Комната будто качалась, и было проще стоять, чем пытаться идти по прямой линии, которая все время норовила стать диагонально наклонной.

-Знаешь, это было даже интересно. Увлекательно. Все эти…Мертвецы, трупы, вампиры, умертвии, упыри…твой жених.

Сэль обернулась и прищурилась:

— Я, наверное, ослышалась, но ты Ната поставил в один ряд с упырями? — на какой-то момент это даже отвлекло ее от собственной обессиленности.

— Правда, я так и сказал? — он все-таки решил рискнуть и надеть мантию, нужно отвлечь внимание, — да уверен, что имел ввиду именно это. Мне нужно переодеться перед парами, ты со мной?

— Поттер, сны сбываются с четверга на пятницу, сегодня, насколько я помню, понедельник.

Он пожал плечами и, не дожидаясь девушки, вышел из комнаты, будучи уверенным, что если Сэль понадобится выход, она его найдет. Как только он ушел, Сэль, поджав губы опустилась на колени, уперевшись руками в пол, плитка которого стала превращаться в мелкий песок, затягивая ее куда-то вниз.

— Нет, нет, — бессмысленно зашептала она.

Руки ей теперь не подчинялись, стараясь вытянуть их, девушка все больше увязала. Песок постепенно чернел, пока каждая из песчинок не превратилась в абсолютно черный кристаллик режущего металла.

* * *

В самый разгар учебного дня по переполненным хогвартским коридорам, не боясь ничего, большой белый тигр тащил за ногу испуганного до смерти мужчину, оставляя за собой кровавый след. Сил у него брыкаться не было, голос куда-то пропал, он хватал руками воздух, пытаясь дотянуться до ног странно одетых идущих детей. Тигр плотнее сомкнул зубы на лодыжке. Взгляд янтарных глаз постоянно рыскал в поисках хозяйки, с каждой секундой он чувствовал присутствие ее души все слабее. Человек сильно брыкнулся и демон недовольно рыкнул, жалея, что груз необходимо доставить живым. Он повернул направо и вошел в стену. Хозяйка лежала на полу, прижимая руки к груди и трясясь, будто в лихорадке, на ресницах застыли снежинки. Тигр отпустил жертву, разжал зубы, подошел к девочке и лизнул ее в лицо. Девушка приоткрыла глаза и легонько улыбнулась.

— Привет, Жуж. Тут так холодно, — слабо ответила девушка.

Тигр дружелюбно заурчал и потерся о ее руку.

-Теплый…

Он перехватил кисть мужчины и пододвинул его к хозяйке. Сэль посмотрела на принесенного Жужем человека — живой, в ужасе и паническом страхе. Она слабо попыталась оттолкнуть от себя подачку.

— Не-е-е-т. Я не могу.

«Он был плохим человеком».

— Это неважно.

«Он убивал и крал. И он уже обречен».

— Ты.. Жу..

«Все хорошо. Все будет хорошо».

Она поступала раньше так только пару раз. Гоэтии — хорошие маги душ, которые могут не только их читать, но и забирать. Забирать чужую непрожитую жизнь к себе в копилку. Это было запрещено советом тринадцати много столетий назад. Верховные гоэтии казнят за такое. В голове сидели слова Жужа «он был плохим человеком»… Тигр повернул голову жертвы, заставляя его посмотреть на хозяйку. Девушка стиснула зубы, в очередной раз обещая, что этот раз последний. Человек перестал вырываться, загипнотизированный сапфировым взглядом, он чувствовал, что его покидает что-то очень важное…

_____________________

(1)— автор Диэр