Братство Плотвы (джен)

Примечания:

Да, здесь опять присутствует кусок Профессора, как-то — заклятие Тома из "Мглы над Могильниками".

Саундтрек:

В недра Старого Леса — Georges Delerue, Hostile Country

Колдовской цветок — Ennio Morricone, Kinita's Plea (Guns for San-Sebastian).

Ведьмак, как правило, выполнял заказы на севере и западе Старого леса, где обычно ступала нога человека или низушка. За Ветлянку ему пришлось проникать лишь однажды, и тот день оставил у Геральта самые непотребные воспоминания. Так что Том Бомбадил был тут совсем не лишним подспорьем. Но от его специфической манеры речи у ведьмака уже начинала трещать голова.

— Это скверно, что не взял ты свой меч серебряный: вроде лихо усмирял он непотребство древнее. Так что озаботься лучше троллями и пауками — Том уж духов проклятущих под сырой загонит камень! — предложил таинственный напарник Геральта план действий.

В ответ охотник на чудовищ просто кивнул.

Бомбадил действительно без особого труда нашёл в Бродячей пуще след лесного тролля, перепачканный кровью Ленглинна, и уводил он за реку, в те самые места, на которые старый лесничий Брендибак указывал как на гнездо арахноморфов. Поэтому на левом берегу Ветлянки, у пруда с поэтическим названием Разбитое Сердце, напарники остановились пораскинуть мозгами.

— Не пройдёшь ты напрямки — попадёшь в тенёта! Путь обходный от реки показать охота, — начал Том чертить маршрут корягой по земле. — Влево ты поворотись, к Брошенной Поляне, где всё Дикий Бук гневится да шумит ветвями. А оттуль ступай на юг, в Плачущие Воды, да смотри — вдруг падший дух выпрет на свободу! Следуй по тропе от Вод эдак пятьдесят две мили — и найдёшь среди тенёт Дуба старого могилу! Всё от яда там сгнило, туда тянется всё зло, да и тролль наш тоже, ивовая рожа.

— Твой лес, тебе лучше знать, — сказал Геральт и стал прикидывать, какие эликсиры лучше применить с таким набором противников: лесные тролли, живые деревья — гворны по-эльфски, — призраки, арахноморфы и неведомая грёбаная мордорская хренотень. Поразмыслив минут десять, он остановился на следующей комбинации: "Ива" против оглушающих ударов древесных выродков и "Филин", придающий энергии для Знаков, но пока пить их не стал — до Могилы старого Дуба был ещё долгий путь. Ведьмак проверил и баклажку с маслом против призраков, которое тут однозначно бы пригодилось.

— Порядок, — сказал Геральт. — Теперь и в Лес можно, — добавил он, как будто лабиринт шевелящихся деревьев за их спинами был и не Лесом вовсе.

Брошенная поляна была ничем не примечательна — прогалина как прогалина, дубы как дубы... Только вот дубы эти, завидя ведьмака с Томом, начали угрожающе раскачиваться, а потом сдвигаться, переваливаясь с одного корня на другой. "Деревушко, вылавливай!", — вспомнил Геральт и приготовился сложить знак Игни.

— Что задумал ты, ведьмак? — спросил Бомбадил.

— Небольшую огневую подсечку, — сказал Геральт ещё до того, как лесной чудила разразится стихотворением.

— Я держусь иного взгляда: колдовских творенье рук, здесь огни пускать не надо — осерчает Дикий Бук! Вот и сам он поспешает, лёгок на помине! Мы его, как подобает, встретим чин по чину!

К ним как раз выдвигалось особо старое и толстоствольное ходячее дерево, дупла на котором напоминали физиомордию осоловелой ящерицы. Том вступил с ним в переговоры в своём обычном духе, пересказывать которые, да ещё и в рифму, тут нет нужды. Как бы то ни было, но дубы расступились, открыв им с Геральтом путь в самое чрево Леса.

— Как тебе это удаётся? Петушиное слово знаешь? — спросил ведьмак, когда поляна осталась позади и оба пешехода опять нырнули в лесной полумрак.

— Бука я убедил тщательным рассказом, что наш враг мог навредить и ему, и Вязу. Старый тот ему приятель, как и Вяз, лесной пугатель, пакостник, колдун немножко... Ну, теперь идём сторожко! Даже Тому Бомбадилу лес тут стал небезопасен... Неужель в твоих пределах бор густой не так ужасен? — поддержал разговор лесовик.

— Смотря какой, — ухмыльнулся Геральт. — Видел ты когда-нибудь эндриаг в лесах на Понтаре?

И Геральт стал развлекать Тома Бомбадила рассказами про эндриаг, кикимор, жагниц и прочую инсектоидную гадость, которую так часто приходится рубить ведьмакам — не забыл и помянуть, что арахноморфы на континенте тоже водятся. "Однако", — задумался абориген Леса, качая бородатой головой, и даже на время утратил дар пиитической речи.

К Плачущим водам они вышли часа через полтора. Лес здесь стал уже совсем непроглядным, а просветы между кронами и вовсе редкими. Ведьмак начал тешить себя надеждой, что "пятьдесят две мили" — это поэтическое преувеличение милсдаря Бомбадила, иначе придётся им ночевать в этом паскудном сыром месте, где за ноги так и норовит схватить сколопендра или корень.

"Воды" оказались чередой маленьких болотистых прудов без каких-либо признаков жизни и с до боли знакомым Геральту запахом тления.

— Чую я, Могильники недалеко, — мрачно сказал Белый Волк и перехватил покрепче рукоять меча.

— Вот оно, чутьё ведьмачье, бац — и сразу в точку! Тайный лаз отсюда начат, а ведёт он точно в сердце чёрное, дурное колдовских Могильников, против мест, куда мы ломим, в сто раз боле гиблое... — завёл шарманку Том и вдруг прервался: — Погляди, что за фигня! Духи среди бела дня!

И действительно, из слабо замаскированного камнями подземного хода, который, по словам Бомбадила, выводил в Могильники, выплывало сонмище призраков. Бесплотные сукинсыны двигались как по нитке, явно ведомые магией.

— Они направляются на юг. Могила старого Дуба, говоришь? — добавил Геральт. — Кстати, чародеи на службе Мордора и его союзников почти все маются некромантией. Видимо, артефакт, который несли тролли, как раз из таких...

— Тогда — по призрачному следу! — Бомбадил прикинул, куда направились падшие духи, и добавил: — Достигнем Дуба мы к обеду!

— Слушай, Том, а ты в прозе себя не пробовал? Если что, Лютик тебе объяснит, чем она от твоих обычных речей отличается, — съязвил ведьмак и принял-таки по дежурной порции "Филина" и "Ивы".

С продвижением к югу Лес снова изменился. Среди дубов, буков, грабов и каких-то уж вовсе реликтовых пород, которые Геральт не знал, стали часто мелькать высохшие, мёртвые стволы и ветви. Шевелились они, однако, не хуже зелёных. Конечно, не всё было в этой части Леса так мрачно — благо дождь наконец перестал, и в пробивающихся сверху редких лучах так мило и зазывно блестели капельки...

Они блестели на натянутой где попало паутине.

Паутина образовывала целые клубки в кронах, перекрывала проходы меж деревьев, иногда занавешивала их вовсе, как вуаль. Поверху над тропой меж ветвей кое-где уже тоже был натянут шёлковый полог. Периодически в сетях попадались выдутые досуха летучие мыши и вороны.

Минутах в десяти от Плачущих вод стали появляться и первые арахноморфы — мелкие, размером с жирного сурка, лесные прядильщики. Том Бомбадил играючи гонял их, топая ногами, и поэтому скептически посмотрел на Геральта, сложившего знак Квен.

— Это что там у тебя?

— Щит. От всего, — пояснил ведьмак раньше, чем Том успеет сложить стишок по поводу Квена. — Например... Зараза!

Прямо перед Геральтом на паутинной нити спускалась с дерева довольно крупная древесная ткачиха. Наткнувшись лапами на Квен, тварь отпрянула, и ведьмак, сделав хитрый финт, разрубил ей головогрудь, едва увернувшись от падающей хитиновой туши. Затем отсёк лишнюю лапу второму арахноморфу, уже спустившемуся и изготовившемуся к атаке, и всадил ему стальной меч в глаз.

Ещё три серых тонконогих паука окружили Бомбадила, но он разобрался с ними по-свойски:

— Ох, давно не прибирал я в вашей части леса, а тут вы, чтоб Враг подрал — эк вы здесь отъелись! Больно много восьминогих, прямо как за Мглистым — так ползите же с дороги по путям тернистым! И не будет вам мой друг никогда добычей — ешьте комаров и мух, как велит обычай! — и топнул ногой. Ведьмак крайне удивился, но это подействовало — паучихи, мерзко стрекоча, удалились куда-то за скалы и валуны. Геральту на время даже показалось, что они стали меньше ростом.

— Курва... Как у тебя получается их всех гонять?!

— Нет секрета — Том не враг всякому творенью, доброму, худому ли, всем на удивленье! — усмехнулся поразительный напарник Геральта. Ведьмак же для себя просто сделал вывод, что немалая часть стишков Тома — завуалированные заклинания.

Тем не менее охотник на страховидл и дальше продолжал движение с Квеном, ещё пару раз ему пришлось вступать в стычки с арахноморфами и подзадерживаться, чтобы подобрать их ядовитые железы для своих эликсиров. То тут, то там вдоль тропы виднелись коконы, которые приходилось вскрывать мечом и давить. Один раз в паутине, натянутой меж здоровенными дубами, ведьмак заметил труп молодого медведя.

Наконец партнёры, пробравшись между скалами и кустарником там, где паутины было поменьше, выбрались на очередную поляну. Она была обтянута шёлковым пологом почти полностью — и сверху, и по краям. А в центре стоял огромный, древний дуб, обхватить который не смогли бы и пятнадцать Бомбадилов, взявшись за руки. Дуб был давно мёртв и оплетён двумя или тремя слоями курвиной паутины, из которой торчали иссохшие корни и ветви. Это выглядело как какой-то немыслимый извращённый алтарь культа Корам Агх Тэра или подобной ему пакости.

— Зараза...

Пауков, как ни странно, в Упокоище старого Дуба видно не было. Зато рядом с Дубом собралась кучка лесных троллей, охраняли которых четыре сухих дубочуда, а у самого дерева витали, паскудно шушукаясь, падшие духи.

— Меч привлёк к себе много духов, — вещал самый крупный, и видимо, самый разумный тролль. — И коли всё пройдёт как задумано, этот лес станет нашим! — Ответом были скрипучие древесные смешки.

— Ну как, с ними-то хоть можно орудовать знаком Игни? — спросил шёпотом Геральт Тома с их наблюдательного пункта за валунами. — Деревья тут и так уже все сгнили то ли от паразитов, то ли от чёрной магии.

— Если взвесить и подумать... Жечь, пожалуй, стоит. Меня этот меч безумный больше беспокоит. Много их в Могильниках — заговорённых гибельно, — ответил Бомбадил.

Первый дубочуд, подпаленный Игни, заполыхал уже через полминуты, пламя перекинулось на его соседа и даже на пару лесных троллей. Пользуясь паникой, ведьмак и Том выскочили из-за камней и ввязались в драку. Деревянные создания пытались применять свой обычный приём — оглушать и давить корнями. Но Геральта выручала "Ива", а Том был, видать, от природы крепок плюс заговорён от подобных дел.

На выручку деревьям пришли было призраки из Могильников — их набрался уже с десяток, причём половина вылезла из каких-то щелей внутри Старого Дуба. И тут очень пригодился Бомбадил со своим специфическим стилем чародейства:

— В небе — солнце светлое, спит Обманный Камень —

Улетай, умертвие, в земли Глухоманья!

За горами Мглистыми сгинь туманом гиблым,

Чтоб навек очистились древние могилы!

Спи, покуда смутами ярый мир клокочет,

Там, где даже утренний свет чернее ночи!

Нехитрое заклятие Тома оказалось настолько мощным, что духов как ветром сдуло, и даже Старый Дуб крякнул и осел. В нём образовалась довольно увесистая трещина, из которой повеяло трупным ядом и попёр нехороший магический фон — как и предупреждал Гильямин Брендибак.

— Разберусь я сам с мечом, ты же стой на страже! Разгоняй паучьё и злых деревяшек! — сказал Том Бомбадил и самоотверженно полез в трещину.

Большую часть троллей напарники уже уложили. Главную угрозу теперь представляли вожак лесных троллей — носивший вполне оправданную кличку Серая Плесень — и пара дубочудов-гворнов, очевидно, его телохранителей. Эти оказались самыми крепкими из шайки лесных вредителей.

Геральт, поднапрягшись, снова применил Игни, вложив в Знак значительную часть оставшейся энергии. Один из гворнов запылал и начал носиться по поляне, не разбирая дороги, а попутно поджёг ещё несколько оплетённых деревьев. Второму ведьмак отсёк несколько сучьев и, хотя гворн ободрал ему крючковатой ветвью предплечье, не ослаблял натиска, готовя финальный удар. Как вдруг...

Сверху стали свешиваться на нитях паутины напуганные пожаром арахноморфы. Геральт из последних квазимагических сил наложил Квен, но понимая, что долго поддерживать действие Знака не сможет, начал отступать. Всё же у него были хорошие шансы против нескольких древесных ткачих и двух лесных чудищ.

Но к партии присоединился новый игрок, и совсем не на стороне ведьмака. Откуда-то из иссохших паутинных зарослей появилась пара мелких самцов ткачихи, ведя за собой восьминогую мразь ростом с двух Геральтов — очевидно, королеву колонии. Грозно стрекоча, она ринулась в бой с возмутителем паучьего спокойствия.

Ведьмак нанёс новому противнику несколько ударов по лапам, потом переключился было на Серую Плесень, потом опять на паучиху. Но тем не менее орава врагов продолжала теснить его к отходному пути из Упокоища — он понимал, что надолго его в этой ситуации не хватит. А Том Бомбадил сильно завозился в недрах Старого Дуба, если вовсе там не сгинул.

Геральт краем глаза увидел, что в проход на спасительный север тоже свешиваются двое серых арахноморфов, отрезая путь к отступлению. "Твою мать", — успел подумать ведьмак, прежде чем споткнулся о корень и свалился в кусты, на радость спещашим к нему гворнам и паучьей королеве. Казалось, положение было безвыходным.

И тут страховидлы почему-то остановились, не решаясь сделать последний бросок на старого ведьмака. Геральт быстро осмотрелся, гадая, что их напугало, и обнаружил под рукой цветок, лилово-белый и неожиданно роскошный для этой мёртвой, загрязнённой магией чащобы.

Геральт, не отдавая себе отчёта в своих действиях, протянул руку и дотронулся до стебля. Ему показалось, что в ответ его руку пожала другая рука — большая, ласковая и тёплая. В сознании ведьмака промелькнули образы — цветущие сады, огороды, фонтаны, почти как эльфские, но лучше организованные и ухоженные. Очертания их хозяйки, похожие одновременно на ствол дерева и статное, красивое человеческое тело.

"Опять курвина магия, — подумал Геральт. — Это место Силы...".