Проклятье дневника (гет)

Для Джинни начался настоящий ад. Куда бы она не пошла, везде велись разговоры о том, что за нападениями стоит Гарри Поттер. Худшим было то, что Джинни ничего не могла сказать. О, она бы с огромной радостью объявила, что это она, лишь бы не видеть, как все обвиняют Гарри. Пусть ее исключат, она это заслужила, но Гарри… Он же ничего не сделал, он же просто не может за этим стоять, неужели это понимает только она? Гарри не пытается отвечать на оскорбления. Даже не начинает вступать в спор, что виноват не он. Так как же они могут его обвинять?

* * *

Джинни сидела в гостиной и читала газету «Ежедневный пророк», которую ей одолжил Перси. Ее не особо интересовали события волшебного мира, просто заняться было не чем. Скоро должен был прийти профессор Флитвик и забрать всех первокурсников на урок заклинаний.

Джинни скучающим взглядом окинула колдографию улыбающейся женщины, под ней значилась надпись: «Селестина Уорлок выступит по радио в сочельник. Не пропустите! Начало концерта в 18.00»

Да уж, ее мама точно не пропустит, это ведь ее любимая певица.

— Так, первокурсники, все здесь? Стройтесь в линию, я посчитаю, — раздался писклявый голос профессора Флитвика, и Джинни, отложив газету, поднялась и встала к одноклассникам.

На пересчет и проверку наличия всех учеников ушло десять минут. Потом, все следом за профессором покинули гостиную и направились к классу заклинаний.

— Я боюсь, вдруг Поттер узнает, что я тоже магглоражденная, — раздался тоненький голосок за спиной Джинни. Это была Сью Керрит. Невысокая блондинка с огромными голубыми глазами. Она обращалась к темноволосой Элис Кристен.

— Ты, главное, нигде ему дорогу не перейди. Может он тебя и не тронет, — шепотом отозвалась Элис.

— Какой бред! — Джинни так резко развернулась к однокурсницам, что те вздрогнули. — Это не Гарри стоит за нападениями!

— Ну, почему он тогда говорит на парсултанге? — поджав губы осведомилась Элис.

— Сама подумай, Салазар Слизерин говорил на парсултанге… — прибавила Сью. — Ну и просто, почему-то именно он первый оказывается в местах нападения, это же странно, не находишь?

— Не нахожу, — отрезала Джинни и отвернулась. Спорить явно было бесполезно.

На заклинаниях проходили замораживающий чары. У Джинни еле-еле вода в стакане покрылась корочкой льда. Кажется, вместе с силами, ее начали покидать и магические способности. Или как по-другому объяснить, что у нее на всех уроках оценки покатились по наклонной?

Утром следующего дня Перси объявил, что остаётся в Хогвартсе на каникулы, мол, он же староста, а в такое время может понадобиться его помощь.

Профессор Бинс подхватил простуду, поэтому последний урок в тот день отменили. Джинни, забравшись в любимое кресло у камина, раскрыла дневник.

«Том, я совсем не знаю, что делать, все обвиняют в нападениях Гарри, но ведь за ними стою я…»

«Хочешь сказать, если бы ты могла, ты рассказала бы всему Хогвартсу, что это ты?» -появились строчки на пустом листе.

Джинни нахмурилась и вывела:

«Конечно.»

«Но тебя же исключат» — последовал ответ Тома.

«Ну и что?»

«Как что? Ты не сможешь больше колдовать»

«Но если дело во мне, то пусть лучше исключат меня, чем Гарри, который ничего плохого не сделал.»

«Откуда ты знаешь, что он ничего плохого не сделал?»

«Я знаю.»

«Но ты все равно сказать не сможешь. Гарри тем более. Твои приступы при виде него ведь ещё не прекратились, так?»

«Да, я не понимаю из-за чего они вообще, почему я вижу того юношу вместо Гарри?»

«Может на тебе заклятие?»

«Какое? Кто его мог наслать?»

За спиной Джинни послышались шаги, и она, не дожидаясь ответа от Тома, захлопнула дневник.

Это был Невилл, вид у него был не здоровый, и судя по флакончику в его руке, он только что вернулся из больничного крыла.

— Привет, Невилл, — Джинни обернулась к второкурснику. — Что это с тобой? Простыл?

— Привет, Джинни. Ага, простыл. Бабушка теперь точно убьет. Скажет, что я совсем слабенький.

— Да ты до отъезда поправиться успеешь, — заметила Джинни.

— Надеюсь.

Джинни поднялась в спальню, и разложив на кровати карту созвездий, взялась за домашнее задание по астрономии. С ним она провозилась два часа, потом она открыла зельеварение, затем трансфигурацию и до самого ужина так и занималась уроками.

По возвращению из большого зала, Джинни сразу улеглась в кровать, и поворочавшись пару минут, уснула.

Ей снилось, что она стоит перед пропастью, в которую должна прыгнуть, но, вместо того чтобы совершить страшный шаг и оказаться в бездне, Джинни толкает туда Гарри, непонятным образом очутившегося на этом же обрыве.

Джинни проснулась. Испуганно озираясь по сторонам, она сжала в руках одеяло. Поняв, что это был всего лишь кошмар, девочка облегченно вздохнула. Ее взгляд, лихорадочно метнувшийся по комнате, в поисках окончательного успокоения в виде дрыхнувших соседок, нечаянно, упал на кровать Гермионы. Полог на ней не был задернут, и поэтому, Джинни разглядела подушку и одеяло, вот только Гермионы в кровати не было. Да и кровать выглядела так, будто туда ещё никто не ложился.

Девочка вскочила, трясущимися от страха руками нащупала на комоде волшебную палочку и прошептала:

— Люмос! — конец палочки загорелся.

Джинни подняла глаза на часы с гербом Гриффиндора, висевшие в спальне. Стрелки показывали пол второго ночи.

Сердце забилось так, что стук стал отдавать в ушах. Так, нет, у нее же не было провалов. Ведь не было же? Где Гермиона? В такое время она уже должна быть здесь…

Джинни не вполне осознавая, что делает, накинула халатик поверх пижамы, и с палочкой в руках вышла из комнаты.

«Гермиона, где Гермиона?» — только и вертелось в голове Джинни пока она выходила на лестничную площадку.

В гостиной царил полумрак, в камине ещё потрескивали раскаленные угольки. Единственным источником света было окно с не задёрнутой шторой, в которое просачивался лунный свет.

Джинни поежилась. Тут было холоднее чем в спальне. Она не успела и шагу сделать, как послышался голос Рона.

— Гарри, ну это же просто бред.

— Ну правда, Гарри, сам -то подумай, — голос Гермионы заставил Джинни чуть ли ни сесть на пол от облегчения. Никакого нападения не было, Гермиона просто была здесь.

Джинни с трудом разглядела три фигуры не далеко от камина. Они стояли к ней спиной. Ошибиться было невозможно. Это были Гарри, Рон и Гермиона.

Девочка уже развернулась, чтобы уйти. Подслушивать она не собиралась, но то, что сказал Гарри, заставило ее ноги прирасти к полу.

— Я знаю, похоже на бред, но может в этих нападениях правда я виноват? Почему тогда по-вашему я говорю на парсултанге?

— Гарри, как ты открыл Тайную Комнату, если не знаешь где она? — в тоне Гермионы слышалось раздражение. Видно, Гарри озвучивал эту мысль не в первый раз.

— Но на парсултанге -то я по-твоему почему говорю?

По молчанию, повисшему в гостиной, Джинни поняла, что Гермиона и сама не знает.

— С парсултангом и правда странно, — неуверенно произнес Рон. — Ведь Салазар Слизерин был змееустом, и Гарри тоже змееуст…

— Гарри, ты просто наслушался дурачков, считающих, что ты — наследник Слизерина, только по тому, что первый оказался на месте нападений.

— Дело не в этом, — Гарри говорил очень тихо, Джинни с трудом разбирала его слова. -Почему тогда меня Джинни боится? Может это как-то связано? Вы же понимаете, что дело, не в неконтролируемой магии, или что там сказала мадам Помфри? Сами же говорили, что Джинни не сказала ей, что с ней такое только при виде меня.

Снова повисло молчание, длившееся, как показалось Джинни, чуть ли не вечность и ужасно сдавливающее воздух в просторной комнате. Поскольку никто не ответил, Гарри продолжил:

— Почему она боится меня? — он развернулся к Рону. — Почему если я о,0казываюсь поблизости, у нее начинается этот странный приступ? Почему она смотрит на меня так, будто я чудовище какое-то?

— Я н-не знаю, — пролепетал Рон. Наверное, в лице Гарри отразилось слишком сильное отчаяние, отзвуки которого Джинни улавливала в слегка подрагивающем от волнения голосе.

— Ну, она же не всегда так смотрит на тебя, — неуверенно произнесла Гермиона.

— Да, не всегда. Только если я появляюсь в радиусе трех-четырех метров.

Снова молчание. Давящее и долгое. Джинни казалось, что она чувствует, как пространство покидает кислород — ей становилось трудно дышать.

— Гарри, мы не знаем, почему она боится тебя, — Гермиона повернулась к мальчикам. — Но с нападениями это не связано.

— Откуда тебе знать? — голос Гарри прозвучал глухо.

— Но ты же с нами был во время нападений! — попыталась воззвать к разуму Гермиона.

— Может у меня раздвоение личностичс? — Гарри опустился в кресло и теперь Джинни могла видеть только его макушку.

— Гарри, ну какое ещё раздвоение? — Гермиона скрестила руки на груди. — Послушай, это точно не ты.

— Да это Малфой, сто процентов, — ни к селу, ни к городу ввернул Рон.

— Уже совсем скоро мы сможем это проверить, — еле слышно произнесла Гермиона.

— Ладно, допустим, но Джинни то я, что сделал?

— Мы не знаем, почему так, Гарри. Но она ничего плохого о тебе не думает, — заверила Гермиона.

— Ты не можешь знать наверняка.

— Могу, Гарри.

— Почему тогда она меня боится? Почему? — теперь отчаяние в голосе Гарри звучало так четко и ясно, что у Джинни задрожали колени. — Что со мной не так? Почему с ней такое только когда я рядом?

— Может у нее это временно? Ну в смысле потом пройдет...

Джинни развернулась, и стараясь ступать бесшумно, бросилась обратно в спальню. Продолжение разговора ей слышать не хотелось.

Закрыв за собой дверь, она быстро скинула халат, и усевшись на край своей кровати, разрыдалась.

Почему она ничего не может сделать? Почему не может остановить эти странные припадки? Почему? Почему? Почему Гарри из-за нее должен считать, что с ним что-то не так?

— Джинни? Джинни, что случилось? — кто-то положил ей руки на плечи. Джинни так погрузилась в пучину своего отчаяние, что не услышала, как в спальню вошла Гермиона.

— Н-ничего, — заикаясь пролепетала девочка, вытирая лицо рукавом пижамы. — М-мне просто к-кошмар приснился.

Гермиона вздохнула и присела рядом с ней. Наверное, Джинни могла бы считать ее подругой, но сейчас, все друзья для нее были под запретом. Повторять своей ошибки она не хотела. Вон, Колин из-за нее под непонятным заклинанием. Джинни не хотела такой же участи Гермионе.

— Ну, не переживай, это сон, — шепотом произнесла Гермиона, чтобы не разбудить остальных обитательниц комнаты. Джинни кивнула.

— Почему ты ещё не легла? — дрогнувшим голосом спросила Джинни, хотя ответ она видела совсем недавно.

— Уроки доделывала, потом с ребятами разговаривала.

— Ясно, — пробормотала Джинни. — Ладно, я, пожалуй, спать.

Гермиона встала и направилась к своей кровати.

— Спокойной ночи, Джинни! Если приснится кошмар, можешь разбудить меня!

— Спокойной ночи!

Джинни задернула полог своей кровати и свернулась клубочком. Все, что она сейчас чувствовала — безысходность и отчаяние от безысходности. Она абсолютно ничего не могла сделать, чтобы прекратились и странные приступы страха, и провалы в памяти с нападениями. В носу защипало. Джинни зажмурилась чтобы не разрыдаться.

Эти странные приступы… или припадки… Можно ли их прекратить? Дело то не в Гарри, а в голубоглазом юноше.

Джинни перевернулась на спину. В памяти всплыла история, произошедшая пять лет назад. Ей тогда было шесть, и она до ужаса, просто до дрожи боялась темноты. Даже спала иногда с включенным светом. А если свет говорили выключить, у нее сразу начиналась истерика, поэтому достаточно продолжительное время она спала в одной комнате с Роном. Но всему приходит конец. Как-то раз, папа брал с собой на рыбалку, на два дня, Фреда, Джорджа и Рона. Билл Перси и Чарли тогда учились в Хогвартсе.

Была ранняя весна, и темнело тогда гораздо позже, чем зимой. Джинни осталась с матерью. И вот, приблизился вечер. Спать Джинни предстояло в своей комнате. Эта перспектива, что она будет спать одна, с выключенным светом, ее очень пугала, и она стала уговаривать маму поспать в ее комнате.

— Джинни, дорогая, но ты же уже большая девочка! Пора перестать бояться темноты, — ответила миссис Уизли.

— Но она страшная, — пропищала Джинни, цепляясь за фартук матери.

— Со страхами надо бороться. Посмотри страху в глаза, и увидишь, он отступит. Попробуй смотреть на страх по-другому. Вот к примеру темнота, — миссис Уизли улыбнулась. — Пойдем, покажу тебе.

Джинни послушно вышла с мамой в прихожую, миссис Уизли накинула ей на плечи теплую мантию, и вывела на улицу.

Уже было достаточно темно. Дул холодный ветер, и на земле ещё белел нерастаявший снег.

Миссис Уизли не стала зажигать свою волшебную палочку, она взяла дочку за руку и направилась по тропинке уводящей в глубь сада. Они остановились в месте, где почти не было деревьев.

— Посмотри-ка наверх, — посоветовала миссис Уизли дочке.

Джинни подняла голову. Все небо было усыпано звёздами, миллиардами звёзд. Они были словно бриллианты, разбросанные на темно-синем бархате небосклона. Джинни, конечно же, видела эту картину, но не в такую темноту. Она предпочитала в такое время на улицу вообще не выходить. Но, как оказалось, именно в этой, пугающей ее темноте, звёзды, казались ярче и чётче.

Джинни заворожено смотрела на небо.

— Видишь, только в темноте можно увидеть такую красоту, — улыбнулась миссис Уизли.

Джинни радостно кивнула.

Когда пришло время ложиться спать, мама прочитала ей сказку, и пожелав спокойной ночи, вышла из комнаты, выключив свет.

Первые несколько секунд Джинни было очень страшно. Она, даже хотела броситься за мамой, но вспомнив звёзды, подошла к окну и взглянула на небо. С каждой секундой, что она смотрела на сияющие точечки в небе, ей становилось все спокойней и спокойней.

Джинни вернулась в кроватку и легла лицом к окну, чтобы видеть звезды. С тех пор, темноты она не боялась.

А что, если тут тоже попробовать «посмотреть страху в глаза»? Она ведь никогда не подходила к Гарри, когда ее накрывал ужас. Она видела лишь голубые глаза, вместо зеленых.

«Попробуй смотреть на страх по-другому.» Она видит голубые глаза… Значит ей нужно сделать все, чтобы увидеть зелёные. Чтобы увидеть Гарри, а не того юношу. Ведь в темноте можно увидеть звёздное небо. А Гарри, она должна увидеть вместо юноши его, чего бы ей это не стоило. Нужно пересилить тот страх, попробовать развеять галлюцинации.

Джинни сцепила свои руки в замок. Нет, она не собирается подвергать Гарри опасности и становиться с ним друзьями, но она должна побороть этот страх, чтобы он не считал, что с ним что-то не так.

Теперь, нужно будет где-то увидеться с ним, но только так, чтобы он был один.

Как оказалось, увидеть Гарри Поттера одного, оказалось невыполнимой задачей. Учитывая ещё то, что свободно ученики передвигались лишь на завтрак, обед и ужин. В другое время, она могла увидеть его лишь в гостиной, но там всегда было слишком много народу.

Главная проблема ещё состояла в том, что сам Гарри избегал Джинни так хорошо, что считалось просто везением, если она его за день вообще увидит.

До начала каникул оставалось три дня. Джинни очень надеялась поговорить с Гарри до Рождества. Она вдоль и поперек выучила расписание его уроков, но это ничем не помогло. Завидев Джинни, Гарри всегда уходил.

Можно было бы конечно передать ему записку через Гермиону, но что она ему напишет? «Привет, Гарри, давай где-нибудь встретимся? Я хочу попробовать перестать видеть галлюцинации вместо тебя, ну ты не обращай внимания, если я начну кричать от страха и упаду в обморок.»

Именно поэтому, с запиской идею Джинни отклонила сразу. Надо встретиться с ним так, чтобы он не успел уйти.

На всех уроках Джинни перестала вникать в происходящее, за что нередко схватывала плохие оценки. Она постоянно прокручивал в голове, какой урок сейчас у Гарри, и где с ним можно пересечься.

Она даже приметила, в какое время он ходит на завтрак и обед, но это тоже не помогло. Так прошли три дня бесплодных попыток увидеться с Гарри.

Утром в сочельник больше половины учеников Хогвартса уехали к своим семьям на каникулы.

У Джинни с самого утра настроения не было от слова совсем. На завтрак она почти ничего не съела. За столом Гриффиндора итак в это время мало кто сидел, а сейчас, на каникулах, кроме нее тут была только какая-то семикурсница. Выходя из зала, Джинни чуть не столкнулась с ёлкой, а точнее с Хагридом, который эту ёлку нес. В нос ударил еловый запах, сразу напомнивший Джинни Рождество в Норе.

— Кого я вижу! Доброе утро, Джинни, как поживаешь? — улыбнулся Хагрид. Вся его густая шевелюра и борода были усыпаны снегом.

— Здравствуй, Хагрид, у меня все хорошо, как ты?

— Просто прекрасно, вот, смотри, какую красавицу принес! — Хагрид потряс ёлкой, и с нее на Джинни посыпался снег. Елка и вправду была красивой, а ещё очень большой. -Сегодня учителя украшать будут, вот здорово, а?

— Да, это отлично, — Джинни улыбнулась.

— Ну, ладно, пойду, а то мне ещё три таких принести сюда нужно, — Хагрид вместе с ёлкой удалился.

А Джинни грустно поплелась по лестнице в гостиную. Она, наверное, никогда не сможет поговорить с Гарри, никогда!

Лестница, стоявшая все время, что она здесь ходила на месте, вдруг резко повернула в другую сторону. Джинни едва успела ухватиться за перила, чтобы не упасть.

Ну прекрасно. Лестница остановилась напротив одного из коридоров. Джинни ничего не оставалось, как пройти туда. Стоило ей сделать там пару шагов, как лестница переместилась в другое место.

В этом коридоре она была впервые. Тут не было картин, зато каждые четыре метра были окна. Видимо это был коридор-галерея, ведущий в астрономическую башню. Джинни этим путем не ходила. Теперь, придётся ждать, когда лестница вернётся сюда. Вот будет весело, если она простоит здесь до вечера.

От нечего делать Джинни подошла к окну. У неё даже дневника с собой нет. Вот надо же было так застрять!

На улице крупными хлопьями падал снег. Медленно, словно кружась в вальсе, он опускался на землю, закрывая ее белым покрывалом зимы. Небо было затянуто серыми, громоздкими тучами. Вдали виднелись верхушки гор, но из-за снегопада, Джинни могла различить только их очертания. Поля, окружающие территорию Хогвартса, сливались в одно сплошное белое пространство, напоминая бескрайнее море.

Джинни облокотилась на подоконник, глаза заслезились, то ли от всего белого, то ли от мысли, что с Гарри поговорить она не сможет. Да и вообще, она совсем не так представляла свой первый год в Хогвартсе. Сейчас Джинни жалела, что вообще здесь находиться. Она нападает на учеников, приходит в ужас при виде Гарри. У неё не должно быть друзей, чтобы никто не пострадал. Она никому не может сказать правду.

Слезы заструились по щекам. Хорошо, что она здесь. Это куда лучше, чем придумывать объяснения кому-нибудь, почему она плачет. Ну, наверное, если бы её спросили, она бы сказала, что скучает по дому. Глупо, конечно, ведь она могла домой поехать, но не правду же говорить.

Послышались чьи-то шаги. Джинни даже не обернулась. Пусть её не заметят, пройдут мимо…

Пару секунд ничего не происходило, а потом Джинни, сбивающей с ног волной накрыл ужас. Она задрожала и резко развернулась. Ей не нужно было даже смотреть, чтобы понять, что в коридоре был Гарри, вот только самого Гарри она не видела, лишь силуэт голубоглазого юноши. Все вокруг потемнело.

— Гарри? — Джинни произнесла его имя громче, чем планировала. Её голос дрожал.

— Джинни?

Девочка ничего не успела сообразить, потому что ужас схлынул — Гарри шарахнулся в другой конец коридора.

Теперь, она видела его, а не юношу. Он стоял достаточно далеко, чтобы её снова не накрыла паника.

— Я не знал, что ты здесь! — Гарри говорил испуганно.

До Джинни не сразу дошёл смысл происходящего. Да, юношу она сейчас не видела, но вот страх остался. Он не прошел, не исчез, это было ошибочное ощущение облегчения! Ее продолжало трясти. Раньше такого не было. Раньше с ней это начиналось, если Гарри был близко, но сейчас-то он далеко, и ничего не прекратилось, только галлюцинации!

— Джинни? Тебе нехорошо? — Гарри отошёл назад ещё на пару шагов.

Джинни вцепилась в подоконник, чтобы не закричать. Силуэт Гарри, стоявший в другом конце галереи, как-то пошатнулся, заколебался, и вот, вместо него, она снова видела неизвестного юношу. Непрошедший ужас усилился. Что, она теперь даже видеть Гарри не может? Коридор становился все темнее, все ярче она видела ледяной взгляд голубых глаз. Мозг Джинни переставал работать, ей начало казаться, что в лёгких не хватает воздуха. Все вокруг, словно сжимало и сдавливало ее хрупкое существо. У Джинни началась истерика. Везде, просто везде были голубые глаза. Она не могла бежать — ноги приросли к полу.

— Джинни, я позову кого-нибудь из учителей! — перепуганный голос Гарри донесся словно из другого мира. Теперь, Джинни вообще не понимала, где находиться. Вокруг было темно, повсюду голубые глаза и силуэт юноши, она бы даже подумала, что уже не в коридоре, но голос Гарри, словно стал ниточкой связывающей галлюцинации и реальность.

Джинни продолжало трясти, до неё вдруг дошло, что если он сейчас уйдёт, то возможно, она так и останется в этом страшном мире иллюзий, порвётся её единственная связь с настоящим. Джинни не была уверена, что с уходом Гарри галлюцинации прекратятся, она теперь ни в чем не была уверена.

— Стой! Не уходи! — в отчаянии закричала девочка.

— Давай я кого-нибудь позову? — Гарри, видимо, был напуган не меньше её самой. Джинни-то не знала, как выглядит со стороны, и судя по голосу Гарри, выглядела она не очень хорошо.

— Нет, не уходи! — Джинни даже не знала, где именно был Гарри, силуэт юноши словно раздвоился. Уже через секунду, Джинни стояла в полукольце клонов юноши. Их было десять или пятнадцать.

От страха Джинни с трудом держалась на ногах.

— Джинни, может тебе станет лучше если я уйду? Я приведу сюда учителей!

— Нет! — Джинни сильнее вцепилась в подоконник, который не видела. — Не уходи! Пожалуйста, не уходи!

— Что мне сделать? — в голосе Гарри зазвучали нотки паники.

— Не уходи, не уходи! — как в бреду продолжала кричать Джинни.

Коридора она не видела, она вообще кроме этого юноши и его клонов ничего не видела, ей нужна была хоть какая-то связь с реальностью. Мозг с трудом соображал.

В голове вертелась лишь одна мысль, точнее уже даже не мысль, а имя. Гарри. Он один здесь реальный, только она его не видит.

— Гарри! — у Джинни от страха из глаз бесконечным потоком текли слезы. — Гарри, где ты?

— Что?

— Где ты?

— Ты меня не видишь!? — видимо, это открытие Гарри поразило.

— Я ничего не вижу! — заливаясь слезами, с трудом выговорила Джинни. — Здесь темно, и этот юноша, — она сама уже не понимала, что говорит.

— Джинни, давай я позову кого-нибудь?

— Н-нет, — Джинни начала задыхаться, то ли от слез, то ли от страха. — П-пожалуйста, мне очень страшно, не уходи!

— Х- хорошо…- Гарри не успел сказать что-то ещё, потому что Джинни, дрожащим голосом пролепетала:

— Пожалуйста, подойди ко мне!

— Джинни…

— Гарри, пожалуйста! — Джинни уже ни о чем не могла думать. Все ее существо тянулось к единственному не фантомному явлению пространства — к Гарри.

— Джинни, а если тебе страшно из-за меня? — спросил Гарри дрогнувшим голосом.

— Я тебя даже не вижу! — истерическим тоном произнесла Джинни и, наугад, протянула дрожащую руку в пустоту, где, в неизвестном ей направлении, должен был быть Гарри.

Пару секунд Гарри молчал. Джинни даже подумала, что он оставил её одну в этом кошмаре. Девочка продолжала дрожать от страха, полукруг из клонов сужался, а потом началось что-то странное, все кругом задрожало, словно от землетрясения, у Джинни в глазах все поплыло, а потом кто-то положил руки ей на плечи. Совсем рядом послышался голос Гарри.

У Джинни зазвенело в ушах. Она не могла разобрать его слов. Миллион голубых глаз, роем окруживших ее, и уже отдельно существовавших от силуэта юноши, походили на болезненный бред, все никак не желавший прекращаться.

«Попробуй смотреть на страх по-другому.» — пронеслось в еле работающем мозгу.

Джинни вцепилась в стоящего перед ней Гарри. Она не видела его, и чтобы хоть как-то приблизится к реальности сжала его плечи, или руки, она не могла разобрать, очень сильно, ему, наверное, было больно, но девочка от страха уже ничего не соображала. Как смотреть на страх по-другому? Как?

Джинни зажмурилась и попыталась представить изумрудные глаза, мозг сопротивлялся.

Каждая пара голубых глаз, окружающая ее, обжигала холодом.

Гарри, ей нужно увидеть Гарри! Джинни с трудом воспроизвела в голове его образ.

Зелёные глаза, зелёные глаза. Но она видела лишь голубые. В ней будто шла битва между теплом и холодом. Голубые глаза замораживали изнутри, а зелёные, они же всегда согревают…

У Джинни по щекам текли слезы, она не знала, куда деваться от галлюцинации, единственное, что было настоящим — Гарри, в которого она вцепилась мёртвой хваткой.

Гарри, она должна его увидеть, чего бы ей это не стоило!

Джинни воспроизвела в памяти его лицо, ей пришлось зажмуриться чтобы не видеть юношу и его глаз.

Гарри, он же здесь, здесь…

Когда Джинни показалось, что она сейчас умрёт от страха, произошло что-то странное. У неё внутри словно что-то порвалось, страх отпустил так неожиданно, что обессиленная, перепуганная Джинни, еле устояла на ногах. К счастью, её поддерживали руки Гарри.

В голове звенело, слезы застыли на щеках, но теперь темнота прошла. Она снова видела коридор и Гарри… Он стоял бледный, как смерть.

Джинни никогда не стояла к нему так близко. Она так давно не видела его глаза, что сейчас они показались ей какими-то нереально прекрасными. Изумрудное море, в котором можно утонуть. С такого расстояния, она, пожалуй, могла посчитать его веснушки, но их было слишком много, возможно столько же сколько и у неё, правда они были бледнее.

— Джинни? — побледневшими от страха губами прошептал Гарри.

Джинни стало так спокойно и хорошо, что она могла поклясться — припадки больше не повторяться. Что-то изменилось, порвалось внутри. Джинни с радостью сказала бы это Гарри, но её ослабевший за эти полгода организм, такого сильного нервного потрясения не выдержал.

— Гарри, — только и успела пробормотать Джинни, прежде, чем лишилась чувств.

Она слышала испуганный крик Гарри, как он зовёт на помощь. Судя по голосам на помощь ему прибежали Фред и Джордж.

Когда Джинни открыла глаза, она без удивления поняла, что лежит в больничной палате. Какой раз за эти полгода интересно? А ведь раньше, она на здоровье не жаловалась.

По всему телу разливалось тепло, видимо ее уже чем-то напоили. Ее ужасно клонило в сон. В палате было пусто. Ну, если не считать Колина и Джастина с Безголовым Ником. Их кровати были огорожены ширмой, поэтому Джинни, к счастью для себя, их видеть не могла.

Девочка посмотрела в окно. На улице начиналась метель. Да, сочельник свой она представляла ну совсем не так. Ей хотелось сходить посмотреть, как учителя украшают большой зал. Профессор Флитвик обещал тем, кто останется на каникулах, показать заклинания фейерверка и хлопушки. Джинни вздохнула. Хорошо, если ее отпустят отсюда пораньше.

Дверь в палату открылась, и вошла мадам Помфри. За ней следом проскользнули Фред, Джордж, Перси, Рон и Гермиона.

— Так, ты уже в себя пришла, замечательно! Как себя чувствуешь? — мадам Помфри подошла к ее кровати и поставила на тумбочку флакончик с розоватой жидкостью.

— Хорошо, — отозвалась Джинни.

— Так, полежишь тут ещё полчасика, я приготовлю одну настоечку, а потом отпущу тебя.

Джинни кивнула. Ну, хоть до вечера лежать не придется.

— У вас пять минут, — мадам Помфри повернулась к зашедшей вслед за ней компанией. Как только доктор скрылась за дверью своей комнаты, к Джинни сразу подбежали все, кто тут стоял.

— Что с тобой было? — накинулся на неё Фред. — Мы с Джорджем услышали крик Гарри, прибежали и не поняли кого спасать, то ли тебя, то ли Гарри, один бледнее другого! Ты ещё и без сознания оказывается!

— Я не знаю, — пробормотала Джинни.

— Джинни, если с тобой что-то было не в порядке, можно было сразу мне сказать, я же за тобой присматривать должен, — сердито произнес Перси.

— Слушай, Перси, мы тоже ее братья, что ты вообще на неё накинулся? Она только в себя пришла, — Джордж скрестил руки на груди.

— Фред, Джордж, Перси, вы можете уйти? — полюбопытствовал Рон.

— Ещё чего! — возмутились близнецы. — Что секретничать будете?

— Ну правда! Я хочу поговорить с Роном и Гермионой, это ненадолго! — жалобно произнесла Джинни, и Перси, вздохнув, потащил Фреда и Джорджа к выходу. Когда дверь за ними закрылась, Гермиона присела на краешек кровати.

— Гарри рассказал нам, что было, — медленно начала она.

— Джинни, почему ты не рассказывала? — Рон нахмурился. — Что за юноша, которого ты видела вместо Гарри?

Джинни пожала плечами и развернулась к Гермионе:

— Что они сказали мадам Помфри?

— Они сказали, мол, у тебя была приступ, и ты упала в обморок. О всех подробностях Гарри умолчал, а Фред и Джордж так их вообще не знали, — ответила Гермиона.

— Я правда не знаю, откуда у меня эти галлюцинации. Но они больше не повторятся.

— Ты уверена? — Гермиона с недоверием посмотрела на Джинни.

— Уверена.

— Мне кажется, Гарри теперь вообще к тебе не подойдёт, — пробормотал Рон. — Когда мы его встретили, я думал он вот-вот лишится чувств. Никогда его в таком состоянии не видел. Он еще ходит не преставая туда-сюда, туда-сюда… словно место найти себе не может.

— Объясните ему! — взмолилась Джинни. — Я не хочу, чтобы он думал, что это из-за него! Если бы Гарри ушел, я не знаю, что со мной тогда было бы!

— Я поговорю с Гарри, — пообещала Гермиона. — Но ты уверена на все сто процентов, что это не повторится?

— Миллион процентов.

Гермиона кивнула.

— Я все ему объясню, только ты скажи, юноша которого ты видела, он знаком тебе?

Джинни задумалась. Конечно она представления не имела кто он, но создавалось неприятное, даже жуткое чувство, что они чем-то связаны.

— Я не знаю его.

— Можешь внешность описать? — попросил Рон.

— Он высокий, на вид лет шестнадцать-семнадцать, темные волосы, заостренные черты лица и голубые глаза.

— М-да, не очень-то понятно, таких где угодно можно найти.

Да и вправду где угодно, но только не с таким ледяным, режущим взглядом. В Джинни закралось неприятное предчувствие. Казалось, разгадка, кто этот юноша была совсем близка.

— Слушай, Рон, сходи к Гарри, скажи, что нам надо поговорить, — Гермиона повернулась к другу.

— Ладно, — Рон поднялся и направился к двери.

— Можно вопрос? — Гермиона внимательно посмотрела на Джинни. Той стало немного не по себе. Что Гермиона может спросить? На всякий случай Джинни приготовилась ко всему. Ясно же, что она сказала Рону пойти к Гарри, только чтобы тот вышел.

— Можно, — наконец согласилась Джинни.

— Гарри сказал, что приступ был спровоцирован им. Потому что, когда он подошёл к тебе, ты испугалась ещё больше. Почему ты попросила его подойти, если знала, что станет хуже?

— Я не хочу, чтобы эти приступы повторялись, — Джинни нахмурилась. — Я подумала, что это может пройти вот и все. Не хочу, чтобы Гарри думал, что дело в нем.

— Ты не хотела, чтобы Гарри винил в твоих приступах себя?

Джинни кивнула и устремила свой взгляд в окно.

— Джинни, я могу сказать, что думаю?

Девочка пожала плечами. Она уже поняла, что думает Гермиона.

— Гарри нравится тебе, да? — Гермиона задала вопрос который Джинни ожидала. Было бы странно, если бы она не спросила.

Джинни молчала. Вряд-ли конечно Гермиона перескажет разговор Гарри. Но сказать ей, это по сути одно и тоже что сказать, мы теперь подруги. О таком обычно ведь только с друзьями говорят. А друзья для Джинни тема запретная. С другой стороны, не обязательно же быть подругами, у неё полкласса знает, что она в Гарри влюблена, но она ни с кем не дружит.

— Да, — неохотно ответила Джинни и лицо Гермионы мгновенно расплылось в улыбке.

— Я так и думала!

Джинни, однако, от счастья не светилась. То, что Гермиона так думала, она знала и без неё, а вот, что теперь делать с Гарри было вообще непонятно. Этот припадок, вместо того чтобы исправить ситуацию, частично её ухудшил.

— Слушай, я правда все объясню Гарри, он поймёт, что это не из-за него.

Джинни кивнула.

— Откуда у тебя вообще эти припадки?

Девочка замерла. Правда, а почему она никогда не думала, когда начались эти припадки?

— Не знаю, — пробормотала Джинни и задумалась. Кажется, все началось с того, что один раз в сентябре, она проспала, или как она думала «проспала» полдня. Затем она начала бояться Гарри. Потом, где-то в середине октября, она падает в обморок, и, как раз с того момента, у неё был первый припадок при виде Гарри. А потом, был ещё один припадок, когда она шла с травологии. Как раз тогда, она впервые увидела юношу, а на следующий день заколдовала кошку Филча.

Нападения, припадки и этот странный юноша… Всё это было как-то связано. Вот только где начало этой связи? Как разгадать эту странную последовательность?