Положительный результат (джен)

Я вдохнул. Выдохнул. И сказал очень спокойно:

— Тогда расскажи мне всё, Том. Прошу тебя.

Марк коротко кивнул и начал рассказывать. Ну, начало его рассказа было мне вполне себе знакомо — историю мальчика-сироты из приюта Вула, которому пришлось отстаивать своё право на существование — и порой очень жёсткими методами — я знал достаточно хорошо. А Марк рассказывал всё достаточно близко к каноническому тексту Роулинг.

Но я слушал и не перебивал. Пусть Марк успокоится и настроится на обстоятельный подробный рассказ. Поэтому я периодически кивал Марку и вставлял подходящие реплики. Поощряемый таким образом, Марк быстро добрался до визита в приют Дамблдора и его нестандартного метода воспитания в виде сожжённого (иллюзии, но мальчик-то этого сразу не понял!) шкафа.

— А потом он ещё и в воровстве меня обвинил! — возмущался Марк. — Но я не брал чужих вещей! Честно!

Поэтому Марк, точнее, в те далёкие времена — Том, Дамблдора не любил. Первое впечатление — самое сильное. А Тома уже достаточно унижали в детстве, чтобы он смирился с очередным унижением. И он мысленно поставил себе зарубку на память — этому волшебнику нельзя доверять.

И вот Том поехал в Хогвартс. И распределился на Слизерин. Первоначально его пытались гнобить, считая магглорожденным, но шустрый мальчишка сумел многому научиться в короткий срок и быстро сообразил, как ему следует себя вести на факультете чистокровных. Обычный магглорожденный маг мог дать вассальную клятву, отдаваясь под покровительство старинного Рода, но Том был не таков. К тому же тогдашний декан Слагхорн старался не допускать совсем уж беспредела в отношении новичка. Талантливый мальчик ему очень понравился и он начал к нему благоволить. И помогать — совсем чуть-чуть. Старина Слагги, как звали его семикурсники, обладал связями, у него было немало бывших учеников, питавших искреннюю благодарность к своему декану… или к преподавателю зельеварения, и они с удовольствием выполняли его маленькие, совершенно незначительные просьбы. Пара слов здесь, шёпоток там… и вот уже Попечительский совет назначает талантливому мальчику именную стипендию — это позволило ему одеться поприличней и выглядеть настоящим слизеринцем. На Слизерине встречали по одёжке — это Том понял чётко. Хороший внешний вид тоже приближал его к тому, что к нему будут прислушиваться впоследствии.

И Том включил всё своё обаяние и сумел переломить отношение факультета к себе. Отпрыски знатных семей постепенно допустили его в свой круг, к тому же он научился многозначительно намекать на тайну своего рождения, не допуская, впрочем, никаких вольностей. А полукровка — это уже другой статус, вполне терпимый даже для Слизерина.

Учителям тоже нравился серьёзный, скромный и воспитанный мальчик, впитывающий знания как губка, и Том начал почитать себя почти счастливым. По сравнению с его приютской жизнью в Хогвартсе был почти рай на земле. Комната на двоих (а с третьего курса — и вообще отдельная), чистое и приятно пахнущее бельё, обильная и вкусная еда, возможность без помех поглощать знания, лояльно настроенные сокурсники и благоволящий к нему декан…

Том прекрасно понимал, что его шансы преуспеть в обычном мире ничтожно малы, и он решил закрепиться в мире Магии. Но он не спешил. Учился. Читал. Накапливал знания.

И огромным ударом для него стало известие, что ему на лето придётся возвращаться в ненавистный приют Вула. Рождественские и пасхальные каникулы Том спокойно провёл в замке, но совершенно упустил из виду лето. Он надеялся, что ему позволят остаться в Хогвартсе. Увы… Пришлось возвращаться в приют.

— Таковы правила, мистер Риддл, — сухо пояснил ему Дамблдор, ставший к тому времени заместителем Диппета. — Домовики будут готовить замок к новому учебному году, а учащиеся должны отправиться по домам. К тому же все преподаватели отправятся в отпуска, и за вами некому будет присматривать.

Том изо всех сил старался быть вежливым. Профессор Трансфигурации был единственным преподавателем в замке, кто его недолюбливал, хотя успехи мальчика и в этом предмете были несомненными. Но возвращаться в тот ад, которым был для него приют Вула, было выше его сил.

— Профессор, я могу помогать домовикам. Я не буду никому мешать. И за мной не надо присматривать — я не собираюсь попадать в неприятности. Я буду полезным. В приюте… в приюте очень плохо.

— Извините, мистер Риддл, — сухо процедил Дамблдор, — но вы не единственный сирота в Хогвартсе. Правила одинаковы для всех. Вы вернётесь в приют.

Неизвестно чьим попущением Том сдержался, ничем не выдав внезапно вспыхнувшей жуткой ненависти.

— Да, профессор Дамблдор, — ровным голосом произнёс он. — Я всё понял.

В приюте и впрямь было плохо. Но с кое-какими новыми умениями лето стало почти сносным. А виртуозное владение беспалочковым Акцио помогло раздобыть немного денег. Том не зарывался. Денег он накопил ровно столько, чтобы не чувствовать себя на Косой аллее нищим, выбирающим подержанные вещи. И на второй курс Хогвартса приехал вполне прилично экипированным. Совесть его не мучила. Единственным человеком, кто помог ему с деньгами, был декан Слагхорн. Он же обрадовал мальчика новостью, что Попечительский совет доволен его успехами и продлил действие стипендии ещё на год.

А на втором курсе у Тома появился первый настоящий друг. Надменный родовитый красавец Абраксас Малфой. И именно он был тем магом, благодаря кому Том узнал-таки о своём истинном происхождении.

Абраксас и Том подружились после того, как Том выручил слизеринца во время стычки с гриффиндорским бедствием — Морином и Эймосом Прюэттами*. Рыжие близнецы слизеринцев не любили и где могли, устраивали им пакости… Хотя до той вражды, которая цвела в каноне, было ещё далеко.

Тем не менее Том и Абраксас в две палочки наваляли рыжим по первое число, а сами благополучно смылись с места происшествия. Ничего им за это не было, потому как жаловаться Морион и Эймос посчитали ниже своего достоинства. Но они затаили злость и их пакости с тех пор приобрели куда больший размах.

Правда, через пару месяцев близнецы загремели в Мунго, поскольку решили напасть на Вальпургу Блэк — похоже, у рыжих отказал инстинкт самосохранения. Или они решили, что тихая девочка (да-да, в те годы Вальпурга была на редкость тихой и застенчивой девочкой!) — лёгкая добыча? Тихая скромница Вальпурга быстро показала им, как они неправы, поскольку больше Блэков пакостных проклятий не знал ни один магический Род. А когда к ней на помощь пришли родичи Сигнус и Альфард… результат понятен насквозь.

Возмущённый Лорд Прюэтт потребовал ответа от школы. К Блэкам он претензий не имел — те были в своём праве, мальчишки осмелились напасть на невесту Рода. Но вот школа, допустившая подобную ситуацию, должна была быть наказана.

Скандал был серьёзный. Армандо Диппету пришлось заплатить штраф, более того, Попечительский совет вынес ему предупреждение, а на Гриффиндоре сменился декан. Им стал профессор Трансфигурации Тобиас Стамп. Человек суровый и волевой, он не терпел беспорядка и расхлябанности, поэтому слегка распоясавшиеся при прошлом декане, магглорожденном Макдуме Крэгге, гриффиндорцы быстро поняли, как правильно себя вести. Телесные наказания на тот момент ещё не были отменены, и Стамп розог не жалел.

В общем, дисциплину удалось вернуть на подобающий уровень, а Абраксас впервые почувствовал потенциал полукровки Риддла… и это его заворожило. Все Малфои имели слабость к чужой сильной магии, и Абраксас был не исключением.

Так и началась эта дружба. И благодаря Малфою Тома приняли в свой круг и остальные чистокровные. Умный мальчик вошёл в него как равный, не признавая ничьего покровительства.

Да и следующее лето выдалось для него получше первого: целых две недели он провёл в поместье Малфоев в качестве гостя. Именно тогда и произошёл инцидент, подтолкнувший Тома к раскрытию тайны своего рождения.

К Малфой-мэнору примыкал изрядный кусок леса — вполне себе магически насыщенного леса. Не Запретный лес Хогвартса, конечно, но кое-что там росло вполне себе волшебное. Поэтому экономный Том подбил приятеля прогуляться туда и самолично разжиться некоторыми травками-корешками, заявляя, что хочет проверить слова Слагхорна, утверждавшего, что ингредиенты, самолично собранные зельеваром, усиливают действие зелья на порядок. Абраксас согласился, и они отправились в лес.

Они действительно собрали довольно много всяких растений и грибов, сложили всё это в корзину с чарами Стазиса… и тут Том и Абраксас наткнулись на поляну, усыпанную крупными ягодами только-только созревшей земляники. Том любил землянику. Абраксас, как выяснилось, тоже. Оба увлеклись крупными, потрясающе пахнущими, налитыми розовым соком ягодами, но тут Тома словно что-то толкнуло. Он оторвал взгляд от ягод и остолбенел. Прямо к склонившемуся над ягодами Абраксасу ползла огромная блестяще-чёрная змея.

Сначала Том подумал, что это Наги**, но только на миг. Наги здесь быть не могло, она прекрасно устроилась в огромных подземельях Хогвартса, где полно крыс и имеются безопасные тёплые местечки, в которых так уютно дремать, переваривая пищу.

Том был только рад, что Наги сыта и в безопасности, о контрабандой пронесённом в Хогвартс фамильяре знали только домовики, но они помалкивали. Фамильяры мага — дело его сугубо личное и никто не вправе требовать отчёта о них. Так что докладывающие директору о каждом шаге некоторых студентов домовики о Наги молчали намертво. Том был даже рад тому, что змея обосновалась в подземельях, за последний год она сильно вымахала и могла привлекать к себе нежелательное внимание. Вот и приходилось её на каникулах оставлять в Хогвартсе.

Так вот, увидев ползущую к Абраксасу змею, Том предостерегающе прошипел:

— Осставь его!

Абраксас поднял голову, увидел змею и замер, даже не дыша. Он вёл себя правильно, к тому же змея отвлеклась, услышав шипение Тома:

— Говорящщий?

— Почему ты нападаешшшь?

— Гнесс-здо… Он нассступит…

— Покажи, где… Мы не причиним вреда.

— Хорошо-сс, Говорящщий…

И змея скользнула вбок, свернувшись в кольцо рядом с ногой Абраксаса. Тот испуганно посмотрел на Тома, тот успокаивающе кивнул и прошипел:

— Не нападай. Мы уходим. Мы не причиним тебе вреда.

— Хорошшшо, — прошипела змея. — Но ты можешь приходить, Говорящщщий…

После этого она опустила голову на собственные кольца и, казалось задремала.

— Отступай назад, только осторожно, — одними губами сказал Том Абраксасу. Тот понятливо отступил с полянки, Том ушёл следом. И только тогда, когда они оба оказались на безопасном расстоянии от змеи, Абраксас сказал:

— Спасибо. Если бы не ты — она точно меня бы укусила. А эта змея ядовита, и весьма. Она могла напасть.

— Она охраняла свою кладку, — ответил Том. — На эту поляну редко кто-то заходит, правда?

— Да, — кивнул Абраксас. — Но послушай, ты говоришь на парселтанге?

— Да, — отозвался Том, недовольно поморщившись. Не стоило раскрывать это знание, маги вроде Дамблдора относились к змееустам весьма настороженно. Но… Абраксас ведь не такой?

— Я никому не скажу! — горячо воскликнул Абраксас. — Непреложный обет дам… Парселтанг! Здорово! А можно ещё спросить?

Том вздохнул и кивнул. Противостоять напористому обаянию Малфоя было весьма сложно.

— Это твоя врождённая способность?

— Абраксас, ты ведь не хуже меня знаешь, что парселтанг невозможно выучить, — вздохнул Том. — Именно поэтому я и не афишировал это умение. Дамблдор наверняка назвал бы меня Тёмным магом, если бы узнал это.

— Дамблдор! — фыркнул Абраксас. — Да он в некоторых вопросах соображает не больше магглорожденного! И тебе нечего беспокоиться — из наших тебя никто не выдаст, даже если и проговоришься. Но ты понимаешь, что твоё знание парселтанга поможет узнать твою родословную?

— Это каким образом? — удивился Том.

— Ты не понимаешь? Из всех британских магов наследственный парселтанг проявлялся только у потомков Слизерина!

— Род Слизерин исчез несколько веков назад, — пожал плечами Том.

— Но потомки остались! Мы сможем найти в библиотеке книги по геральдике — потомки Слизерина там упоминаются наверняка! — Абраксас прямо лучился энтузиазмом.

— Ты с чего такой… взбудораженный? — удивился Том.

— Ты мне жизнь спас, — мгновенно стал серьёзным Абраксас. — Если бы не ты — эта змея укусила бы меня. А она весьма ядовита, я точно знаю. Так что с моей стороны это просто благодарность. Тем более что посмотреть книги в библиотеке — большого труда не составляет.

* * *

И они посмотрели. И выяснили, что по мужской линии Род Слизерин пресёкся давно, а вот по женской… По женской линии потомками Слизерина являлись представители Рода Гонт.

— Гонт? — удивился Том. — Никогда не слышал.

— Неудивительно, — кивнул Абраксас. — Если верить написанному, то этот Род давно утратил своё влияние и богатства. В нём давно не рождалось сильных волшебников. Последний Гонт закончил Хогвартс около ста лет назад, после этого Род, видимо совсем одичал и обессилел.

— Или… вымер? — предположил Том.

— А вот это нам и следует узнать, — задумчиво сказал Абраксас. — Кстати, а какое имя носила твоя мать?

— При поступлении в приют она была записана как Меропа. Меропа Риддл, — сухо ответил Том. — Это всё, что я о ней знаю.

— Тогда смотри! — тонкий палец с холёным ногтём ткнул в страницу последнего издания «Справочника знати магической». — Вот страница, посвящённая Гонтам! И здесь говорится, что на момент издания справочника в живых остались всего три потомка этого, некогда славного Рода. Марволо, Морфин и Меропа!

— Меропа Гонт… — прочёл Том. — Но мою мать звали Меропа Риддл!

— Девушки имеют привычку выходить замуж, — хмыкнул Абраксас. — Возможно, родственникам удалось пристроить её за какого-нибудь мага из старой, но не родовитой семьи. Стоит поискать магическую семью по фамилии Риддл. Возможно, это какие-нибудь хаффлпаффцы, из тех, что разводят овец магических пород или выращивают магические растения. Увы, но девушке из знатного, но пользующегося дурной славой и обедневшего Рода трудно рассчитывать на хорошую партию.

— Может быть… — вздохнул Том. — Но если у моей матери был муж-волшебник, то почему она рожала в какой-то дыре? Почему я оказался в приюте? Почему меня никто не искал?

— Я… я не знаю… — отвёл глаза Абраксас. — Но мы непременно это узнаем! И если у тебя есть живые родственники-маги, может, тебе не придётся возвращаться к этим гнусным магглам?

— Я бы этого хотел больше всего на свете, — вздохнул Том.

— У нас всё получится, — пообещал Абраксас.

* * *

Третий курс Тома был куда лучше двух первых. Во-первых, он сумел пополнить свой бюджет во время каникул тем же способом, что и раньше, и в итоге стал выглядеть идеальным слизеринцем. Во-вторых, дружба с Абраксасом продолжила давать свои плоды, и Том окончательно вошёл в прослойку самых влиятельных учеников факультета. К нему стали прислушиваться, его зауважали, он набирал всё большее влияние. Учился Том отлично, он стал лучшим учеником в школе, и Слизнорт был весьма доволен мальчиком. Сам директор Армандо Диппет отметил его успехи, и только Дамблдор по-прежнему относился к Тому с недоверием. Точнее, иногда он пытался вывести Тома на разговор, делая странные намёки, которых мальчик не понимал, пытался втереться в доверие. Тома же приютская жизнь приучила быть внимательным и недоверчивым, и о доверии к Дамблдору с его стороны не могло быть и речи.

Но в остальном всё было неплохо, однако Том знал, что в маггловском мире всё далеко не так радужно. Магглы жили в тревожном ожидании войны… и она не замедлила разразиться. Пока ещё только в Европе, но война грозила добраться и до Британии. Немногочисленные магглорожденные ученики Хогвартса были весьма тревожными, возвращаясь с каникул. И Том прислушивался к их разговорам. И совсем не хотел возвращаться в приют даже на лето.

Маги же совсем не обращали внимания на такие разговоры, считая свой мир защищённым от любого маггловского воздействия.

Так что в приют Том возвращался с тяжёлым сердцем… и ожидания его не обманули. Британия готовилась к войне. До Блиц-бомбардировки Лондона было ещё далеко, но на улицах было полно мужчин и женщин в военной форме и в форме вспомогательных войск, были введены карточки, а беженцы и даже очень долго время жившие в Британии немцы и австрийцы были отправлены в лагеря для интернированных.

Приют снабжался плохо, и Тому, привыкшему питаться нормально, было тяжело. Пришлось снова и подрабатывать, и подворовывать, в том числе и на экипировку к новому учебному году. Благо Том продолжал получать две стипендии — как магглорожденный сирота и именную — от Попечительского совета.

Впрочем, не слишком затратные заклинания у Тома легко получались и без палочки, а выглядел он мило и опрятно и никогда не показывал своего волнения, если утративший кошелёк маггл начинал раньше времени паниковать и возмущаться. Так что даже в таких случаях на него не падала и тень подозрения.

Впрочем, его вновь выручил Абраксас, пригласив в конце лета в гости в Малфой-мэнор.

* * *

Абраксас встретил друга радостно и шёпотом сказал, что ему кое-что удалось узнать о Гонтах, но… тут он замялся.

— Ты узнал что-то неприятное для меня, Аби? — спокойно спросил Том.

— Всё зависит от того, как ты сам отреагируешь на это, — вздохнул Абраксас, вмиг став серьёзным.

Том только плечами пожал. Какие ещё подводные камни кроются в его родословной?

— Литтл-Хэнглтон, — сказал Абраксас, как только у них появилась возможность пообщаться без посторонних. — Неподалёку от этой деревушки был расположен Гонт-мэнор.

— Был? — удивился Том.

— Увы… — вздохнул Абраксас. — Милая привычка Гонтов к близкородственным бракам привела к полному вырождению. Сейчас мэнор недоступен никому, возможно, он просто закрылся от недостойных потомков некогда славного Рода. А из самих Гонтов остался в живых только некий Марволо. Меропа и Морфин были его детьми.

— То есть… это мой дед? — удивился Том.

— Может быть. Сейчас это совершенно опустившийся маг, живущий в грязной лачуге.

— А ты откуда знаешь всё это?

— Попросил мистера Гойла — он один из наших сквайров — съездить и разузнать всё.

— И отец не запретил тебе?

— С чего бы? В моей просьбе нет ничего дурного. К тому же я отговорился школьным проектом. И ещё… Мистер Гойл рассказал мне, что неподалёку от лачуги Гонтов находится богатое маггловское поместье.

— И?.. — нетерпеливо спросил Том, ощущая, как в висках начинает стучать кровь.

— И фамилия его владельцев… Риддл.

*Будем считать, что у Прюэттов почти каждое поколение рождались близнецы. Рыжие и пакостные.

**Авторский произвол. Нагайна не маледиктус, а самая обычная змея, которую Том спас от мальчишек перед поступлением в Хогвартс. Со временем, впитывая магию Тома, Нагайна изменилась, поумнела и кое-чему научилась. Примерно тот же механизм действия, как у Санчо и Гарри.