Игра на выживание (джен)

С супругой своего благодетеля Гарри познакомился через два месяца. Лиза Аррен прибыла в столицу навестить мужа вместе с сыном и десятком тяжеленных сундуков. Издалека глядя на встречу четы Аррен, Гарри почувствовал укол проснувшейся интуиции.

Леди Аррен была неприятной женщиной, напомнившей тётю Петунью. Худая, с длинной шеей и цепким взглядом, она производила отталкивающее впечатление несмотря на играющую на губах любезную улыбку и нарочито величественное поведение. Усиливала сходство и её нездоровая любовь к единственному сыну — крайне избалованному и капризному мальчишке с явным отставанием в развитии.

Лорд Аррен, едва узнав о визите семьи, велел Джендри держаться подальше и не отсвечивать, и тот в точности исполнил приказ, но в Красном замке трудно было что-то скрыть, тем более секреты, так что когда Лиза Аррен приказала ему явиться, Гарри даже не удивился. Поджатые губы, недовольный взгляд, визгливый голос и высокомерный тон — эта женщина будила давние воспоминания и вызывала иррациональную ненависть. Гарри уговаривал себя быть беспристрастным и не строить отношение к незнакомке лишь на её сходстве с Петуньей Дурсль, однако быстро понял, что у этих двух женщин общего намного больше, чем показалось на первый взгляд. Например, обе считали, что ему не место рядом с их семьёй.

Решение Джона Аррена поселить в замке никому неизвестного парнишку никто не посмел оспорить, не он был первым, не он был последним, кто делал что-то подобное. Одни выделяли комнаты своим любовникам, другие приближали бастардов, третьи обеспечивали место при дворе дальним родственникам — это было нормально. Но в случае остальных была очевидна причина появления нового лица, а вот Гарри для большинства оставался загадкой, так что интерес леди Аррен был вполне оправдан… но не её грязные домыслы. Зная мужа как одного из самых порядных людей всех Семи Королевств, она не постеснялась обвинить его в связи с юношей, а прочитав на лице Гарри истинный шок, который невозможно было бы сыграть, принялась брызгая слюной орать про связь со шлюхами, угрожая изничтожить бастарда.

Гарри помнил свою роль и прикусывал язык, не огрызался, почтительно кланялся и отмалчивался, однако уже через пару недель постоянных нападок его терпение лопнуло. Пока Джон Аррен отмахивался от сварливых требований супруги, но та не сдавалась и ежедневно капала на мозги, стараясь настроить его против Гарри, требуя прогнать гадкого мальчишку. Это стало последней каплей, и во время одной из привычных, но ставших теперь более редкими встреч с Арреном Гарри решил, что хранить тайну женщины, не скрывающей презрения к нему, незачем.

— Лорд Аррен, извините меня за то, что я скажу… Но вы в курсе, что ваша супруга встречается с лордом Бейлишем?

Он застукал их случайно во время одной из ночных прогулок по замку. Точнее, встретил он Бейлиша — в том самом подземелье, где и началась их история. Гарри спустился, чтобы позаниматься и выпустить пар, и, к счастью, не успел снять мантию-невидимку — увидел первого в этом мире знакомого. И зачем-то пошёл следом.

Бейлиш был один. Шёл не таясь, зная, что никто не посмеет остановить входящего в Малый совет мастера над монетой. Аррен успел просветить Гарри насчёт должности Бейлиша при дворе, рассказать, как тот хитёр и скользок, как любит плести интриги и манипулировать людьми; и про бордель тоже — именно в стенах своего заведения Бейлиш обделывал свои мутные делишки и заключал выгодные в первую очередь ему сделки, а заодно и собирал компромат на клиентов, узнавая их слабости.

— Они давно знакомы, с самого детства дружат. Бейлиш был воспитанником её отца, — не проникся важностью сведений Аррен. — Ты слышал, о чём они говорили? — Гарри покачал головой. — Наверняка предавались воспоминаниям.

Гарри хмыкнул и нанёс удар:

— Предавались они не воспоминаниям. По крайней мере, в их поцелуе не было ничего дружеского.

Глаза Аррена потемнели, однако он ничего не сказал. Посверлил Гарри нечитаемым взглядом, кивнул и велел оставить его одного.

Гарри был удивлён. Узнай он, что жена изменяет, вряд ли бы ограничился молчаливым кивком. С другой стороны, напомнил он себе, десница короля человек терпеливый, сдержанный, умный, в конце концов, уж он как никто понимает, что действовать под эмоциями — глупая тактика. И был ещё один момент, о котором Гарри не сразу подумал: неизвестно, сколько времени прошло с последней встречи супругов. Муж жил в Королевской Гавани, жена — в Долине, они не виделись месяцами и явно не испытывали друг к другу тёплых чувств. Брак был, видимо, выгоден обоим великим домам и не предусматривал любви. И всё же это не давало леди Аррен права изменять.

Настаивать Гарри, разумеется, не посмел, извинился и больше не поднимал эту тему в разговоре, но от слежки за леди Аррен, раз уж следить за Бейлишем было технически невозможно, не отказался — ему нужен был козырь, чтобы заставить эту женщину оставить его в покое.

И почти сразу же понял, что поступил правильно.

Служанка леди Аррен, Агата, впервые попавшая в столицу, но не получившая возможности с ней познакомиться как следует, была рада поболтать и симпатичным парнем и ничего не заподозрила, сходу выложив Гарри все секреты своей хозяйки. В частности, Агата поведала о её небывалой доброте — леди Аррен, обычно ужасно строгая и требовательная, уже дважды отпускала Агату на вечер, чего раньше за все три года службы не случалось ни разу. Гарри сложил два и два, сопоставил даты и всё понял. И когда Агата по его просьбе бесхитростно сообщила, что леди снова её отпустила на вечер, поспешил к покоям Лизы Аррен и смог проникнуть внутрь до прихода Бейлиша.

Хоть и прожил он уже несколько месяцев в замке, бывать в покоях богачей ему ещё не доводилось, лишь в кабинете десницы. И потому Гарри потребовалось время. Вокруг было очень много золота — не цвета, металла. Тарелки, столовые приборы, кубки и кувшины; открытый сундучок, украшенный драгоценными камнями, в которой горой были навалены цепи, браслеты, фибулы, заколки, перстни; косметика — он не знал, как ещё назвать изобилие золотых баночек, расставленных на туалетном столике в беспорядке, со всевозможными притираниями и мазями. Одного взгляда на комнату было достаточно, что понять, что здесь живёт богатая женщина.

К счастью, пока Гарри с открытым ртом осматривался, на него никто не наткнулся. Сама Лиза Аррен появилась около двадцати минут спустя — тихо прикрыла дверь в смежную комнату, где жить её сын, и сбросила платье перед шкафом, выбирая новый наряд. Гарри предсказуемо смутился и отвёл взгляд, однако его решимости вывести эту женщину на чистую воду не пропала. Наблюдая за тихонько напевавшей женщиной, утратившей свежесть, он задавался вопросами, для которых было не время и не место. Например, сколько ещё он будет изображать Джендри и почему вообще остаётся в Красном замке, как долго продлится расположение лорда Аррена… Конечно, идти ему было некуда, а десница короля не просто предоставил ему стол и кров, но и, что намного важнее, стал путеводителем по новому миру; без Аррена Гарри, скорее всего, сгинул бы в темнице Бейлиша или, если допустить, что ему удалось бы сбежать, погиб бы от рук пьяного рыцаря, трезвого душегуба или ещё как. Ему неплохо жилось в роли Джендри, а что ждёт за стенами Красного замка, он по-прежнему плохо представлял и потому не торопился уйти. И всё же… Разве для этого он покинул родной мир? Чтобы притворяться бастардом короля?..

Тихий стук в двери заставил вынырнуть из размышлений и подобраться.

— Миледи.

— О, Петир!

Слащавости хватило бы на любовный роман, кои тайком читала тётя Петунья. Что бы ни говорил Аррен, это была не встреча старых друзей. Лиза Аррен была влюблена в давнего знакомого, и это до сих пор не стало известно всем исключительно потому, что на людях эти двое не пересекались. Зато будучи наедине в её покоях, ей никто не мешал демонстрировать свои чувства. В тот первый раз Гарри не смог подслушать, о чём они говорили, второй раз, всего через пару дней, и вовсе увидел Бейлиша уже на выходе от леди Аррен. Но теперь Гарри смог лицезреть и страсть Лизы Аррен, и беззастенчиво гуляющие по её телу руки Бейлиша. Впрочем, дальше страстных поцелуев и объятий парочка не зашла и встретилась действительно ради разговора… Точнее, ради обсуждения убийства лорда Аррена.

У Гарри потемнело перед глазами. Джон Аррен был хорошим человеком! Не без недостатков, но в нём не было ни подлости, ни жестокости, ни других качеств, что могли бы вызывать ненависть, толкающую на убийство. Гарри знал, что десница короля многим неугоден, что он отказывается идти на компромиссы, которые идут во вред Роберту Баратеону или стране, но о вражде с Бейлишем Аррен не говорил. Кажется, несмотря на осознание представляемой тем опасности, Аррен презрительно не считал его врагом.

Стоя невидимой тенью, Гарри стискивал зубы, чтобы не выдать себя, но эмоции его переполняли. И дело было даже не в том, что лично для него лорд Аррен сделал так многое, в Гарри бурлила поруганная справедливость!

Однако безмолвие и неподвижность вместо активных действий позволили увидеть то, на что в обычных обстоятельствах он, скорее всего, не обратил бы внимания. Игру. Петир Бейлиш играл. Играл неплохо, но фальшь всё же проскакивала. Он не любил Лизу, хотя и говорил о любви; он не хотел её, хотя и изображал страсть. Влюблённая женщина ничего не замечала, а вот Гарри видел, что Бейлиш искусно ей манипулирует, подталкивает к нужному ему решению. Очевидно, сам пачкать руки и рисковать свободой он не собирался, а вот устроить всё чужими руками…

С трудом дождавшись ухода Бейлиша, наслушавшись любовных признаний и насмотревшись на влажные поцелуи, он наконец сумел выскользнуть из покоев женщины, что желала стать вдовой, и побежал к лорду Аррену, чтобы предупредить. Но остановился на полдороги. Что он скажет? Как докажет, что не придумал всё? Какие у Аррена причины верить ему, а не собственной жене? Но даже если допустить, что он поверит, первый же вопрос — как Гарри удалось всё это узнать и остаться незамеченным — останется без ответа.

И всё же смолчать и остаться в стороне он просто-напросто не мог!

Однако Аррен в кабинете десницы отсутствовал, а где ещё его искать, Гарри не имел представления. Ничего удивительного в таком положении вещей не было, в конце концов, время было поздним, так почему бы деснице короля не снять нагрудный знак и не стать обычным человеком, нуждающимся в отдыхе и сне? Но Гарри досадливо поморщился. Не счесть, как часто Джон Аррен задерживался допоздна в своём кабинете, но именно сегодня, когда он так нужен…

Минут десять Гарри переминался с ноги на ногу перед закрытой дверью, не представляя, как быть в такой ситуации, а потом решительно сел на пол. Сколько бы ни пришлось прождать — пусть! Даже если лорд Аррен появится только утром, что ж, Гарри подождёт. Он был обязан всем этому человеку, он должен был сообщить ему о готовящемся покушении, должен защитить того, кто был добр к нему!

Часы, проведённые на холодном камне, тянулись мучительно долго. Гарри не знал, сколько времени, но полагал, что дело близится к рассвету. Бездействие угнетало, сон не шёл, зато напомнил о себе мочевой пузырь. Уходить отчаянно не хотелось, однако пришлось — терпеть дольше Гарри просто физически не мог. Молясь всем богам, он бросился в свою комнату, надеясь, что за время его отсутствия ничего не произойдёт…

Но не раз спасавшая его интуиция голосом Гермионы шептала, что он уже опоздал и бессилен повлиять на ход событий.