ПОВСЕДНЕВНОСТЬ. Часть I: Хогвартс (джен)

Уважаемые читатели, в этой главе присутствует голимое нарушение хронологии. Вернее, оно присутствовало и раньше, но сейчас расцвело, как яблоня поутру. Так надо. Автору кажется, так логичнее. Кто не спрятался, я не виновата.

Пока мадам Помфри квохтала над Снейпом, тот пялился на трещины в потолке, пытаясь избавиться от гадкого чувства беспомощности, унижения, захватившего его после разговора с директором. "Пообещайте мне, мистер Снейп, что об этом происшествии никто не узнает..." Да, небольшое такое происшествие, чего уж там — попытка убийства. Снейп сжал губы, чувствуя, как в груди разрастается огненный шар обиды. Черт, дьявол, щука! «В ином случае, мистер Снейп, я буду вынужден отчислить вас, и вам придется вернуться домой, в Коукворт». О да, а он-то, идиот, уже подумал, что жизнь налаживается! Блэк с Поттером предпочитали не связываться с Сапиенсами, нашлись друзья, да и тоска по Лили стала отступать. И тут одно глупое решение, продиктованное любопытством и желанием насолить этим придуркам, обрушило всё.

— Мистер Снейп? — раздался над ним обеспокоенный голос мадам Помфри.

Он открыл глаза и посмотрел на целительницу недобрым взглядом. Она ласково ему улыбнулась — улыбка получилась несколько грустной — и продолжила:

— Не хотите поговорить об этом происшествии? — она поставила на прикроватную тумбочку несколько пузырьков с лечебными зельями. — Дальше меня это не пойдет. Я вижу, что...

— Директор запретил говорить об этом, — холодно перебил её Северус. К дьяволу все эти разговоры. К дьяволу школу, Дамблдора и его золотых мальчиков — Мародёров. Им, богатеньким чистокровным, всё дозволено, а его жизнь ничего не стоит. К черту Лилиан... Сердце его болезненно сжалось. «Уйду к пожирателям... — пришла вдруг в голову мысль, и ужаснула его. — К Волдеморту...» Вот уж тогда он сумеет отомстить и Мародёрам, этим гриффиндуркам, и Дамблдору. Станет могущественным волшебником, сможет заняться любимым делом и разбогатеет… Люциус Малфой, бывший староста факультета, давно уже расписывал ему, как Темный лорд заботится о своих верных последователях. «У тебя нет места в том мире, что существует сейчас, — говорил он. — Ни связей, ни денег. А в будущем все изменится; любой талантливый волшебник имеет право на образование и хорошую работу, которые сейчас у нас отнимают грязнокровки. Темный лорд мог бы оплатить твое ученичество у Троя хоть сейчас. Он ценит талант, а не положение в обществе». Снейп хотел было спросить: «Какую работы грязнокровки отняли у тебя?» — но промолчал. Люциус вряд ли бы ответил на этот вопрос. А разговоры с магглом, с доктором Бербиджем, заставляли его по-другому взглянуть на все ценности Слизерина в общем и идеологию Тёмного лорда в частности — хотя как раз на нее-то Снейпу было глубоко чихать. Но… что маггл может знать о том, как живется нищему полукровке в мире магов? Уж если ты в самом низу, там и останешься… разве что перевернешь этот дерьмовый мир с ног на голову.

— Как вам угодно, — поджала губы обиженная мадам Помфри. — Но мне кажется, что обсудить это все-таки стоит. Вероятно, и Попечительский совет заинтересовался бы происходящим.

Снейп пожал плечами. Попечительский совет, ха-ха три раза. Да всем плевать! Они вмешиваются, если проблему у кого-то из обеспеченных учеников — у того же Поттера… Или Розье, или Брукс. Если он сам, один, не решит свои проблемы, так и сдохнет неудачником.

Мадам Помфри отошла, сокрушенно качая головой, и Северус остался один.

Снова скрипнула дверь, и из-за ширмы, отгораживавшую его постель от общей палаты, до Снейпа донеслись голоса. Пришла Чарити. А с нею, похоже, Каспар и, как ни странно, Регулус. Рег и Чарити едва терпели друг друга. Бербидж бесила его фанатичная преданность Волдеморту, а Рег не мог ей простить увлеченности маггловским миром, хотя при первой встрече они общались довольно спокойно, и Блэк даже продемонстрировал некоторую заинтересованность в маггловской литературе — вернее, в комиксах о Спайдермене. Рега Северус хотел видеть меньше всего. Ему не хотелось говорить о Блэке с Блэком.

Но мадам Помфри, похоже, считала по-другому. Через минуту к нему заглянула Черри — с огромными, перепуганными глазами, Регулус, взволнованный и смущенный, но старательно скрывавший от других свое состояние, и суровый Кинни. Ему-то что надо? Он не слизеринец, не староста, вообще никто. Или он пришел, потому что… потому что считает Северуса другом?

— Привет, Северус, — поздоровался за всех Регулус, выкладывая на тумбочку небольшой пакет с эльфийской выпечкой. — Как ты тут?

— Нормально, — буркнул Снейп и покосился на Черри. — Ты зачем ее притащил с собой?

— А что, мне ее надо было к стулу привязать? — удивился Рег. — Я хотел ее проклясть, но подумал, что ты расстроишься. А расстроенный Снейп — это мерзкий и агрессивный Снейп.

Черри не дала Северусу и рта раскрыть, чтобы ответить на этот выпад:

— Никто никого не тащил, Снейпище. Просто так совпало. Мы с Каспаром шли сюда, и Регулус тоже. Не ворчи. И, Блэк, еще неизвестно, кто кого проклял бы. Я суперально умею накладывать Два Горба. Кому интересно, можно глянуть Нокрафтонскую легенду...

Кинни молча скрестил руки на груди, кидая неодобрительные взгляды на Регулуса, Черри и самого Северуса. У Сева не было сил препираться с ними. Ему хотелось остаться одному, подумать о том, что говорил ему директор, о том, что произошло в Визжащей хижине, о Пожирателях, потому он сказал:

— Валите отсюда. И булки свои заберите.

Наступило молчание. Потом Регулус сказал нейтральным тоном:

— Не хами, Снейп.

— Мы уйдем, когда расскажешь, что произошло, — добавила Бербидж, обиженно поджимая губы. Глаза ее из испуганных сделались злыми и упрямыми. — Или мы сами узнаем. Проведем расследование. Мне, может, чешется узнать не меньше, чем Блэку… Регулусу, я имею в виду.

Слизеринец надменно фыркнул:

— В замке полно разговоров. Сначала Слагхорн говорил с Макгонагалл, потом Макгонагалл с директором, потом директор с Мародёрами, потом Макгонагалл с Поттером и Блэком. Ты в больнице, Люпин в больнице...

При этих словах Сев вздрогнул и спросил сипло:

— Люпин тоже здесь?

— В соседнем боксе, — подтвердил Кинни. — К нему вообще никого не пускают. Одним словом, вы с ним в больнице, а Поттер и Блэк драят туалеты в башне Кемпбеллов, зубными щетками. Макгонагалл рвет и мечет, хотела отстранить Поттера и Блэка от занятий, но директор отказал. И к профессору Триглазз не ходи, это они отправили тебя на больничную койку. Что случилось, колись, чудовище.

— Отъебись, Кинни… Парнокопытное тут вообще ни при чем.

— То есть, — произнес Регулус, — это мой брат сотворил что-то из ряда вон. Ты же с ним накануне разговаривал? Мы думали, в Запретном лесу все кентавры передохли.

Сапиенсы бросили на него пронзительные взгляды, но промолчали.

— Ладно, — вздохнул наконец Регулус. — Раз не хочешь говорить, я пойду. Сам всё узнаю.

Он поднялся. Вслед за ним встали и Кинни с Бербидж.

— Мы все равно узнаем, — пообещал Каспар и ушел вслед за Регулусом. Выпечку и конспекты по трансфе и травологии они оставили на тумбочке рядом с кроватью.

* * *

— Так, — сказал Каспар, когда Сапиенсы (все, кроме Снейпа, по понятным причинам) собрались в «своём» классе в Северной башне, — что нам известно?

— Регги сказал, что накануне после отбоя Снейп свалил из спальни, а наутро оказался у мадам Помфри в полном раздрае, — сказала Черри, разворачивая свой пергамент с заметками. — Сказал, что хочет разузнать кое-что о Мародёрах. Про раздрай сказала Помфри, она вся такая заполошенная была. Мародеры на следующий день получили взыскание у Филча, причем самое серьезное с начала обучения в Хоге. Макгонагалл настаивала на отстранении от занятий, говорят, но в результате они делают то, что делают.

— Ясное дело, что тут замешаны Мародёры, — фыркнула Эффи. — Но, похоже, теперь они натворили что-то серьезное, раз даже Маккошка взвилась, как фейерверк. Слагги даже ее успокаивал. Ха! Его студент в больничке, а он полон благости, как всегда.

— А что ему вмешиваться, портить отношения с Блэками и Поттерами, это из-за нищего-то полукровки, — повел плечом Ли, — которого он игнорировал пять с половиной лет! Блэк весь вечер ходил злой и такой... довольный, — добавил он. — Поссорился с Поттером. Люпина три дня не было видно, как всегда, был в больнице. Поттер... Поттер, говорят, накануне перетер с Блэком, позеленел и тут же куда-то сорвался и ушел, даже Блэка не позвал, Сири сам с ним поперся. Он сейчас какой-то пришибленный. Петтигрю вообще не при делах, хотя накануне с Сири шептался.

— Мы видели Потти в больничном крыле, — напомнила Бербидж. — Слонялся под дверью в лазарет.

— К Люпину приходил. Забавно, кстати, — заметила Эффи, — Люпин не выглядит таким уж больным, но в лазарет он попадает с завидной регулярностью.

— Думаешь, симулирует? — рассеянно спросила Кинг.

— Нет. Тогда бы эти болячки можно было приурочить к контрольным по арифмантике. Он ее выбрал, потому что для него руны, прорицания и УЗМС еще скучнее... Думаешь, это что-то значит?

Каспар Кинни пожал плечами.

— Сев тоже у Помфри регулярно бывает. Ну, после того, как он стал Сапиенсом, реже, но все-таки, — он нахмурился и вернулся к своим записям.

Сапиенсы молчали. Каспар закончил писать в своем блокноте и спросил:

— Что еще?

— Слушайте, — перебила его Бербидж, — а ведь Люпин действительно лежит в больничном крыле каждый месяц. Это интересно.

Кинни и это записал в свой блокнотик.

— Плевать на Люпина! Какое он имеет отношение к произошедшему? Только то, что он тоже Мародёр. Нам нужно поговорить с Блэком-старшим.

— Ты думаешь, он будет отвечать на вопросы? — скривилась Бербидж. — Он тот еще говнюк.

— Бербидж! Следи за выражениями! — возмутилась Кинг.

— Прости, Агги, — смиренно произнесла Чарити. — Говнюк — это маггловский медицинский термин. Я хочу сказать, Блэк что-то на… наговорил Снейпкину, тот куда-то поперся и попал в ощип. А за ним поперся Поттер. После того, как поговорил с Блэком. Ведь так, Ли?

Гриффиндорец кивнул.

— Подскочил как ошпаренный. У него такое лицо было, будто у него кто-то умер. Они с Блэком разругались.

— А что со Снейпом-то? — спросила Эффи. — С мадам Помфри кто-то говорил?

— А она ничего не говорит, — отозвался Кинни. — Говорит, сломал ногу и пару ребер. Только уж больно он дёрганный для переломов. И зелья на столике стояли… Бербидж?

— Он всегда дёрганный. Порция скелероста, кроветворное, бадьян, сон без сновидений, антибактериальное и костотряс. Его вроде при шоке дают.

— А Маккошка?

— Ничего. «Мистер Ли, это дело школы», — передразнил своего декана Ли. — Раз это дело школы, значит, все серьезно. Значит, это не какой-то там Левикорпус…

— Мало информации, — вздохнул Каспар. — Черри, ты же вроде тарологию изучаешь? Раскинь карты, а? Может, там подсказки будут…

— Подсказки! — воскликнула Эффи. — А можно сразу решение проблемы? Или таро такого не могут?

Бербидж уже вынула колоду из сумки и пожала плечами.

— Магия магией, — сказала она назидательно, — но самим головой думать не помешает.

Через пару минут расклад был готов. В центре его лежала карта «Луна»: волк и пес выли на печальное бледное ночное светило, висевшее над серебристым ручьем. Вдали грустили две средневековые башни. Вместе с Луной из колоды выпал Жрец, и Черри аккуратно положила ее совсем рядом с первой картой. «Это важно, сказала она. — Раз уж выпрыгнула из колоды…» — «Дамблдор, — сразу определила Эффи. — Только я думала, он будет Отшельником…» «Хули он Отшельник? Я за год поняла, что ему важнее ум, а не мудрость…» — «Бербидж! Я тебе рот мылом набью!» Рядом с этими картами легла Сила — молодая женщина укрощала зверя. «Маккошка? — спросил Кинни. — Раз льва укрощает…» — «Ха-ха три раза…» Следующей картой Чарити вытащила Башню.

— Ну-у-у, — протянула она, — сплошные старшие арканы…

— И что это значит?

— Это значит, что для кого-то эти события очень важны. Судьбоносные.

— А что значит Башня?

— Вообще — крушение, потрясение основ. А у нас… — Чарити умолкла и принялась внимательно разглядывать карту. — Вам не кажется, что эти люди, — она указала на две фигуры, падающие с разрушающейся башни, — не просто падают, а они сами, добровольно, бегут из башни?

— Ну разумеется, — хмыкнула Эффи. — там же внутри пожар…

— Ну и где у нас был пожар? И от чего они бегут?

— От Луны и Силы, разумеется, — помедлив, произнесла Эффи. Она вместе с Чарити ходила на Прорицания к профессору Триглазз, хоть и не достигла в них таких же успехов, как подруга.

— От Луны и зверя, — поправила ее Чарити. — На этой карте, — она ткнула пальцем в Аркан, — главная фигура — вот этот вот лев.

— Хорошо, нам ясно, что произошла катастрофа, но…

Сапиенсы умолкли, погрузившись в раздумья. Пока они добились в гадании тех же успехов, что и любая маггла-гадалка на деревенской ярмарке.

— Знаете что, — сказала со вздохом Чарити, оперевшись локтями на стол и положив подбородок на сцепленные пальцы, — похоже, мы зашли в тупик. Я еще подумаю над картами, а вам надо поговорить с Блэком или Поттером. Или со Снейпом.

— Или с директором? — хмыкнул Кинни.

Чарити не ответила. Она провела рукой над вытащенными картами, пытаясь нащупать предикторское поле — так ее учили в Нокграфтон. В голове замелькали образы — а вот с ними она не умела хорошо справляться; Чарити уловила только один — деревянная двухэтажная хижина с остроконечной крышей. Старая развалюха с заколоченными окнами — Башня.

— Визжащая хижина? — произнесла она в изумлении. — Эта Башня — Визжащая хижина?

— Это ты нас спрашиваешь? — спросил Ли, поднимая брови.

— Нет, я просто удивляюсь. Но хижина в Хогсмиде, как туда можно попасть из Хогвартса?

— Не важно, — Ли подскочил на ноги. — Луна, Зверь, хижина и наши гаврики. Снейп и Поттер.

— Бли-и-ин, — протянул вдруг Кинни. — Луна и зверь! Накануне было полнолуние!

— Оборотень? — Огаста так и подскочила на месте. — Да ладно, кто его пустит в школу! И кто у нас в Хогвартсе оборотень? Мистер Филч? Мы бы давно уже заметили…

Все Сапиенсы разом перевели взгляды на аркан “Жрец”.

— Мне как-то не дает покоя Люпин и его ежемесячные пребывания в больничном крыле… — пробормотала Эльфинстоун.

Наступила пауза.

— Драккл, — сказал наконец Ли. — Как мы этого не заметили? А тут еще этот Лев! — Он взял в руки аркан «Сила», повертел в пальцах и положил на место. — Люпин живет в нашем общежитии, в львином! И погоняло у него — Лунатик. Я думал, это потому что он весь такой… задумчивый и в мечтах.

— Веники и космонавты! — неверяще прошептала Бербидж. — Да не может такого быть! Учителя… Директор-то обязан был знать! — она коснулась карты Жреца.

Они замолчали, таращась то на расклад, то друг на друга.

— И Снейп так странно отреагировал, когда Регулус сказал, что Люпин тоже в больничном… Он обычно вообще на Ремуса не обращает внимания — не больше, чем на других гриффиндорцев. Когда именно Люпин отправляется туда? — спросил слабым голосом Кинни.

— Хм-м-м... дайте-ка подумать… В январе вроде ничего такого не было. А в декабре — в начале месяца. Помнится, профессор Симмз ворчал, что Ремус пропускает консультации. Когда у нас была проверочная по ЗОТИ перед зимней сессией?

Эффи полезла в сумку и достала свой дневник занятий, который вела, как настоящая заучка с Когтеврана, и тетрадь по астрономии, где, как все знали, она записывала наблюдения за ночным небом и отмечала фазы луны по заданию профессора Кеплер.

— Шестого декабря была проверочная по ЗОТИ, — сказала она, перелистывая страницы тетрадей. — Полнолуние… — она перевела взгляд в лунный календарь. — тоже шестого декабря. А в январе — пятого числа, мы тогда еще на каникулах были, вернулись только шестого. В феврале, как мы уже говорили, позавчера, пятого, Люпина опять не было. Макгонагалл ни с того ни с сего перенесла промежуточный тест.

— С каникул Люпин опоздал на неделю, — добавил Помпилиус.

— Люпина точно не было в эти дни в школе? — осторожно спросила Чарити.

— Точно, — нервно сглотнул Ли. — Симмз устроил ему такой разнос, даже несмотря на справку от Помфри. И назначил Люпину допы.

— Это еще ничего не значит, — не менее нервно заметила Огаста.

— Выборка нерепрезентативная, — согласился с нею Каспар. — Люди, есть возможность заглянуть в записи мадам Помфри? Бербидж, ты вроде колдомедиком хотела быть, можешь втереться к ней в доверие?

— Перехотела, — буркнула Черри. — И вы правда думаете, что о ТАКОМ, — она ткнула пальцем в аркан Луна, — она будет делать записи? Я вас умоляю!

— Может, с Блэком поговорить? — неуверенно предложила Кинг. — Не конченная же он сволочь. Он наверняка даже не в курсе, что Люпин…

— Да неважно, кто оборотень! — воскликнула Эффи с жаром. — Вообще неважно! Люпин ни разу не похож. Как именно Нюнчик оказался там, в это Визжащей хижине? А ведь мы даже не знаем наверняка, что он там был. Из всех доказательств — у нас только гадание, а оно не может быть уликой! Ни один суд не признает его уликой!

— Какой суд, о чем ты? Да мы бы вообще ни о чем не догадались, если бы не этот случай. Единственное, что мы можем сказать с некоторой долей уверенности… — когтевранцы фыркнули, Черри нахмурилась и закусила губу. — Что в Визжащей хижине был некий оборотень, а Блэк и Поттер об этом знали. Я же говорила вам, что карты дают нам только намек. Направление.

Ли принялся ходить по классу, в остервенении грызя ногти. Остальные наблюдали за ним в волнении и задумчивости.

Пнув попавшийся на пути стул, Ли остановился и сказал:

— Фигня это все. Раз карты только подсказка, надо идти в Визжащую хижину, посмотреть все на месте.

— Ну и как мы туда попадем? — с сарказмом сказал Кинни. — Я уж не говорю о том, что там вечно призраки бесятся…

Эффи с тяжелым вздохом подперла голову ладонью.

— Как это трудно — расследование! Особенно если нельзя расспросить свидетелей…

Черри аккуратно собрала колоду и сказала:

— Почему нельзя? Кто нам запретит? Идите себе да расспрашивайте Блэка и Поттера. Можно и Петтигрю застращать. И Снейпа попробовать разговорить.

— Ну, тогда я попробую перетереть с Джейми, — со вздохом сказал Ли, — а ты раскручивай своего Снейпа.

— Он не мой.

— Да без разницы.

* * *

На следующий день после обеда Бербидж с пакетом бутербродов в руках и заданиями по арифмантике, зельям и чарам явилась в Больничное крыло. В дверях она столкнулась со странно тихим Поттером.

— Потти, ты чего тут? К Люпину приходил? К нему не пускают.

Джеймс подозрительно уставился на нее.

— Да знаю я… А тебе чего? Ли ко мне тоже приставал, а чего случилось-то да где ты был. Не твое дело, Бербидж.

Бербидж пожала плечами.

— Я же не спрашиваю тебя, чего вы с Блэком по ночам бегаете. Это дело Филча. И вообще, это риторический вопрос. Ясен пень, к Люпину. Не к Снейпу же.

Джеймс покраснел и, что-то буркнув себе под нос, ушел, а Бербидж направилась в закуток к приятелю.

— Что, сегодня день открытых дверей? — проворчал тот, опуская очередную французскую книжку — то ли по зельям, то ли по алхимии, то ли по маггловской химии.

— Заткнись и жри, — она опустила на тумбочку бутерброды и стакан с подогревающими чарами. — Огаста раскрутила кухонных эльфов на преподавательский кофе. Я проверила твое зелье на основе варфарина, оно свернулось.

— Ты его вылила? — Снейп сверлил ее свирепым взглядом.

— Нет, конечно. Я подумала, ты захочешь его проанализировать. Собрала во флакон — оно у меня в спальне стоит.

Настала пауза.

— Спасибо сказать не хочешь?

— Отъебись.

— Ой, Крокодил, а ты, верно, думаешь, я тебе не врежу?

— Извини, — Снейп снова взялся за свою книжку.

— Так и не скажешь, что произошло? — спросила Черри, скрестив руки на груди. — Кто на тебя напал в хижине?

Северус вздрогнул, как от удара.

— С чего ты взяла? — прошипел он. — Тебе кто наболтал? Поттер?

— Никто не наболтал, — она подняла брови. — Мы на таро гадали… Я же говорила, что мы расследование проведем. Мы как раз и в Хижине были. Картина пастелью и карандашами!

— Вот и провели… — скривился Снейп. — Язык на привязи держите, не то вылетите из школы быстрее, чем скажете аппарэйт, а я еще быстрее.

Бербидж молча разглядывала его изнуренное лицо, грязные волосы.

— А Поттер что? Ты его видел?

— Разумеется, видел, — буркнул неохотно Северус. — Он сюда заходил.

Глаза Чарити стали походить на сервизные блюдца.

— Сюда? В смысле к тебе? На фига?

— Поговорить хотел, — он скривился. — Дебил. Бормотал что-то о Блэке.

— И ты ему сказал, что он дебил? Ну ты и…

— Ничего я ему не говорил, пэдди! И давай оставим эту тему, я серьезно. Я тебе все равно ничего не скажу — я дал слово… директору.

Глаза Бербидж раскрылись еще шире.

— Дал слово директору? То есть директор… — она понизила голос до свистящего шёпота: — Директор в курсе, что в школе оборотень?

Настала очередь Снейпа таращиться на Чарити, как на растущую вверх ногами ёлку:

— Откуда ты…

— Я же говорю — расследование. Только мы сомневались слегка. То есть Блэк-старший подставил тебя под оборотня? А Поттер побежал смотреть? Они знали?..

— Не смотреть, — Снейп скривился так, будто сейчас его вырвет. — Он, сука, герой долбаный, — слова застревали у него в горле. — Он… вытащил меня из туннеля к Хижине.

Бербидж таращилась на него, ничего не понимая.

— Туннель к Хижине… — сказала она наконец. — А мы-то через Хогсмид туда пролезли. Приключений — на целую книжку. Очешуеть. И что, у тебя теперь Долг Жизни перед ним? Должно быть, в озере Кальмар сдох.

— Никакого долга, — буркнул Снейп, раскрывая пакет с бутербродами. — Не после этих пяти лет, пусть он и извинился. И вообще, он друга, не меня спасал. Представляешь, что было бы, если он… если меня… — он умолк. — Не хочу об этом говорить…

— Ага! — воскликнула Бербидж. — Друга!

— Помалкивай, пэдди, — Северус улыбнулся про себя. Хорошо. Дальше их воображение сделает все само.

За ширму заглянула мадам Помфри.

— Мисс Бербидж, — произнесла она, улыбаясь, — очень хорошо, что вы навестили мистера Снейпа. У него сегодня просто день посещений! Принесли задание?

— Ага, — ответила Бербидж. — Снейп, там задачи по арифмантике, я специально к профессору Виету заходила. И по чарам новое задание от Флитвика, он тебе написал инструкцию, что дальше делать с этим проявительным зельем, потому что от вашего Слагхорна больше вреда, чем пользы.

— Спасибо, — проворчал Снейп.

— Всегда пожалуйста.

— Мисс Бербидж, не утомляйте моего пациента. Если хотите, можете зайти вечером, после ужина… Кофе? Мисс Бербидж принесла вам кофе?

— А что, это запрещено? — ощетинился Северус.

— Не то чтобы, милый… Но не рекомендовано. Мной. Кофе усилит сокращение сердечной мышцы, а вам это сейчас ни к чему.

— Извините, мадам Помфри, — покаянно произнесла Чарити, поднимаясь. — Я учту. Кофе нельзя, только чай.

Попрощавшись, она ушла. Ей чертовски хотелось зайти к Люпину, валявшемуся в другом конце палаты за такой же ширмой, но не стала. То, что к нему никого не пускали, было прекрасным оправданием и заставило ее выдохнуть с облегчением. Идти разговаривать с вероятным оборотнем — пусть и вне фазы — она совсем не хотела.

Следовало обдумать все услышанное. Люпин — скорее всего, и вправду оборотень. Блэк и Поттер об этом знают. Директор, как выясняется тоже и, что самое ужасное, он велел Снейпу молчать об этом. Оно и понятно: за оборотня в школе попечительский совет и министерство Дамблдора наизнанку вывернут и подвесят сушиться на солнце. Да и Люпину не поздоровится. Но неужели он думал, что всё могло обойтись без таких вот эксцессов? Он настолько был уверен в том, что все контролирует? А Люпин — такой тихий, спокойный, даже нерешительный. Вот ведь, значит, в тихом омуте…

Черри в самом мрачном своем настроении вернулась в общежитие Хаффлпаффа.

— Эй, Бербидж! — крикнул ей староста, Эдди Хопкинсон. — Поговорить надо!

Чарити остановилась.

— Что случилось, Эдди? — спросила она несколько раздраженно. Ей позарез нужно было поговорить с кем-то из Сапиенсов — хотя бы с Кинг — и написать отцу письмо. И придумать, как его отправить; полагаться на школьных сов ей совсем не хотелось. После того, что она узнала о директоре, у нее начала развиваться паранойя, почти как у Снейпа.

— Как что? — изумился староста. — Выступление Жабьего хора на Пасху. Флитвик сегодня говорил со Стебль, а Стебль говорила со мной и Аппердейл. Он приготовил для вас песню. Эванс и Уинслоу передали другим Сапиенсам, а я говорю тебе. Флитвик ждет вас сегодня после ужина.

— Блин, — только и сказала Чарити. Барабанщика они так и не нашли, а Ли отказывался променять свой контрабас на ударные; в Хогвартсе, похоже, он один знал, чем отличается французский захват от немецкого. Так что предстояло петь Сапиенсам какую-нибудь арию из «Пармезанского волшебника», жутко классическую и занудную.

— Это они испугались вашего маггловского School’s out, — заметила проходившая мимо Степлтон. — Хотя лично мне эта песня понравилась. Я бы хотела услышать ее на выпускной.

— Блин, — повторила Чарити с досадой. — Мне вот сейчас вообще не до Жабьего хора…

Эдди фыркнул и пожал плечами.

— Да ничего с твоим слизеринцем не случится. Он с первого курса с Мародёрами на ножах, привык уже.

— Ну да, — буркнула Бербидж, направляясь в свою комнату, — Это же совсем нормально. Воспитание характера, сука. Кто выживет, тот и молодец.

— Эй, Бербидж! Пять баллов с Хаффлпаффа за сквернословие!