Реформаторы (джен)

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Декабрь 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли

14 июня 2006 — рождение Альбуса Северуса Поттера

Действия в главе разворачиваются: 13 мая — 17 июля 2007

В середине мая Гарри решил навестить Гермиону.

— Я недавно прочитал в «Пророке» статью о новом аконитовом зелье, — вместо приветствий заявил он, заходя к ней в кабинет.

— И тебе привет, Гарри. Закрой, пожалуйста, дверь.

— Таким новостям самое место на первой полосе, — удивлённо добавил тот. — И ещё мне показалось странным, что авторы так настойчиво подчёркивают, что после приёма этого зелья всё равно не наступает полного исцеления. Неужели они действительно не понимают, что значит для оборотня перспектива никогда в жизни больше не переживать трансформацию?

— Дело не в понимании, — Гермиона с горечью покачала головой и, резко поднявшись, принялась мерять шагами кабинет. — Если бы в статье дали понять, что теперь оборотни могут жить обычной жизнью, то обществу пришлось бы пересмотреть то, как с ними обращаются. В прессе это явно никому не нужно.

— А отец Луны? — спросил Гарри. — Можно попросить Джинни шепнуть ему пару слов.

— Я уже была у него. Новый выпуск его журнала выйдет на следующей неделе. Но проблема в том, что его издание не является источником надёжной информации. А так не получится провести нужные нам дебаты в обществе.

— Так напиши тогда сама статью и попроси журналистов её опубликовать, — предложил Гарри.

— Я не имею права так делать! — громко воскликнула Гермиона и добавила, понизив тон: — Моя начальница решает, что должно пойти в прессу.

— Гестия Джонс? Но почему бы ей не воспользоваться моментом для восстановления репутации оборотней? — удивился Гарри. У него сохранились весьма тёплые воспоминания о женщине, которая охраняла его в пятнадцать лет.

Гермиона помолчала несколько секунд и всë-таки ответила:

— Она считает, что сейчас ещё не подходящее время, чтобы заявлять об этом во всеуслышание. Она сказала, что на данном этапе ситуация с оборотнями остаётся прежней, и вопрос можно будет поднять, когда зелье распространится в больших масштабах.

— А пока это не так?

— Сейчас только Драко способен его варить. У него, конечно, уже есть право на продажу, но обеспечить он может лишь малую часть желающих. Понадобится ещё много недель, чтобы тщательно отобранные гильдией лаборатории смогли создавать достаточное количество партий, чтобы охватить всех оборотней.

— Так долго? — удивлённо протянул Гарри.

— Приготовление зелья требует большой деликатности. Скорее всего, придётся привлекать к обучению эльфов. Я лично ещё бы занялась обучением волшебников, чтобы те могли эффективно работать вместе с эльфами. Это очень важный момент, который многие недооценивают.

Гермиона выглядела слегка растерянной, осознав, каким трудным будет предстоящий ей путь.

— Это уже очень хорошее начало, — мягко улыбнулся Гарри, чтобы хоть как-то её поддержать. — Даже если пройдёт ещё много месяцев, это всё равно ничтожно мало по сравнению с теми страданиями, от которых вы сможете избавить оборотней в будущем.

Гермиона твёрдо кивнула, улыбнувшись, а Гарри вернулся в штаб-квартиру авроров.

* * *

Гарри в свою очередь тоже не сидел сложа руки. Вместе с Примроуз и Майклом они изучили все дела, находившиеся в разработке, и накидали варианты по их улучшению. В целом всё шло удивительно хорошо. Авроры, конечно, время от времени недовольно бурчали по поводу нового закона, но проявляли готовность следовать новым правилам. Большинство из них хорошо относились к Шеклболту, и это сглаживало многие негативные моменты. Гарри сам не раз задумывался, в каком бы направлении шли реформы, если бы Министерство возглавлял не бывший аврор.

Впрочем, без трудностей не обошлось. Некоторые досье не подлежали восстановлению. Дела в них были настолько старыми, что перечисленные факты невозможно было подтвердить или опровергнуть, некоторые данные оказались безвозвратно утеряны из-за отсутствия эффективной системы хранения. К счастью, не только аврорам нужно было время, чтобы перестроиться для работы по новым процедурам. Судьям Визенгамота тоже пришлось внести изменения в установленный ранее порядок рассмотрения дел. Они не всегда требовали безусловных доказательств вины, ограничиваясь репутацией авроров.

Со слов Сьюзен, такое явное сопротивление новому закону было вызвано в первую очередь отношением к нему самих адвокатов. Они так и не поняли до конца, какую власть получили в свои руки. Стоит им наконец понять, что отсутствие явных доказательств вины — это верный шаг к освобождению, как в Визенгамот сотнями посыплются апелляции. А в будущем они станут использовать эту лазейку во всех сомнительных случаях. Что касается судей, то им тоже придётся принимать новые правила, чтобы не утратить репутацию независимого суда, а значит, авроры начнут проигрывать дела, в которых будет мало доказательств.

Гарри знал, что принятие неизбежного совсем близко: уже достаточное количество плохо собранных дел было отправлено судом на доработку. Сам он делал всё возможное, чтобы помочь коллегам с такими делами как можно быстрее ввиду ограниченного времени. Также пришлось смириться с тем, что некоторые дела так и не будут пересмотрены, а значит, ему оставалось лишь подготовить коллег к неизбежному.

От других же оставался лишь горький привкус во рту: некоторые авроры могли бы привести свои дела в соответствии с новыми стандартами, приложив немного усилий, если бы только этого захотели. Тот же Киприан Малдун не стал неожиданностью. Поначалу Гарри подумывал отправить к нему Примроуз, но у неё был один существенный недостаток — она была женщиной. Майкл же был слишком молод, чтоб Малдун воспринял его серьёзно, а потому оставался лишь сам Гарри. Он не особо верил в успех своего дела, но попробовать стоило.

В итоге всё прошло действительно неприятно, но очень быстро. Едва Гарри подошёл к рабочему месту Малдуна и предложил помощь с его делами, тот смерил его презрительным взглядом и резко ответил:

— Иди-ка поиграть в другом месте, парнишка. Ты ещё пешком под стол ходил, когда я начал работать, так что твоя помощь мне не нужна, тем более что ты собираешься рассказать мне, как вытащить этих ублюдков из тюрьмы.

Гарри даже не стал пытаться переубедить его. Вместо этого он только быстро просмотрел список дел, которыми занимался Малдун, и понял, что уже точно ничего не сможет сделать. Все дела сейчас находились в таком плачевном состоянии, что однозначно не привели бы ни к чему хорошему, но некоторые уроки нужно было прочувствовать на собственной шкуре.

Перед уходом Гарри мельком взглянул на Кристофера Саммерса, напарника Малдуна, и понял, что тот оказался сильно ошеломлён тем жёстким отпором, который позволил себе дать старый аврор Мальчику-Который-Выжил. Гарри быстро отвёл взгляд в сторону, чтобы не заставлять его делать выбор между наставником и им самим. Пользы от этого всё равно никому не будет. Однако на будущее отметил, что Саммерс может и не оказаться совсем уж ярым его противником.

Некоторые коллеги сумели его неприятно удивить. Как, например, Гильярд Хобдей, который в целом весьма положительно относился к переменам, но в итоге так и не смог принять новые условия игры и категорически отказывался работать по единому методу. Всё чаще он с ностальгией вспоминал о старых добрых временах, когда у авроров была практически ничем не ограниченная власть для более успешной поимки Пожирателей смерти. С каждым разом он всё сильнее действовал Гарри на нервы, и ему стоило всё больших усилий, чтобы не высказаться о недопустимости идеализирования царившего тогда беззакония. Всё могло бы закончиться весьма плачевно, если бы не целительные сеансы игры в квиддич, которые способствовали установлению доверительных и уважительных отношений.

Винс Олдридж, напарник Вики Фробишер, с которой Гарри заканчивал подготовительные курсы, проявил неожиданную враждебность. Гарри, правда, так и не смог понять, испытывал ли тот к нему такие чувства с самого начала и просто скрывал, или же они были вызваны исключительно той ролью, которую он сыграл в том, что сейчас происходило в Аврорате.

Гарри тщательно вёл заметки по результатам своей работы среди коллег, чтобы в дальнейшем отчитаться перед шефом. Он старался оставаться нейтральным и вести себя как настоящий профессионал, не поддаваясь личной оценке. Это всë-таки было его личное дело, и Фосетт не был обязан копаться в этом. Однако Гарри в обязательном порядке указывал дела, которые по каким-то причинам не были им изучены, а также те, в которых его советами пренебрегли. Отдельный список касался тех расследований, в которых он уже ничего не мог сделать. Не хватало ещё, чтобы его обвинили в провалах, к которым он не имел никакого отношения.

Фосетт также старался трезво смотреть на происходившие изменения. С пристальным вниманием он отслеживал все вердикты, выносимые судьями по новому закону. Визенгамот пока ещё не переехал в новое место, а потому все заседания по-прежнему проводились в Министерстве магии. Не раз Гарри замечал своего шефа в компании Тёрна Уотчовера из магической полиции за оживлённой беседой, оставалось лишь надеяться, что это было началом взаимовыгодного сотрудничества между их вечно соперничающими отделами.

На его субботние утренние тренировки явились трое полицейских. За день до этого они подошли к нему познакомиться. Сначала Гарри испытал лёгкое разочарование, не обнаружив среди них бригадира Ферстона, но довольно быстро понял, что так будет даже лучше: он ведь пытался наладить отношения со всем отделом магической полиции, а не с одним конкретным человеком. Среди новобранцев оказалась также женщина, чему Гарри был приятно удивлён и даже добавил мысленный плюсик Уотчоверу за такое равноправие.

Субботним утром в атриуме Министерства его уже ждали агенты Моррис Линч, Фингалл Шайвли и Мойра Дюклоу, и они вместе аппарировали на тренировочную площадку. Другие участники смотрели на новичков с подозрением, всë-таки люди из конкурирующей организации, но Гарри ловко распределил полицейских по группам, и совсем скоро в пылу и азарте тренировки все забыли об этом. Гарри внимательно следил за подопечными и быстро понял, что их заклинания были не такими мощными, как у остальных, но зато они лучше использовали преимущества местности. Дженис также это подметила, но молчать не стала. Она указала всем магам на этот важный момент и поощрила использовать их опыт.

Следуя указаниям шефа, Гарри не стал включать их в группу, ориентированную на атакующие чары. Полицейские даже если и поняли это, то не стали пытаться выведать, что происходило на тренировочных сессиях, из которых их исключили. Они полностью сосредоточились на улучшении защитных тактик.

Три месяца пролетели быстро, и когда пришло время им покидать группу, трое полицейских искренне поблагодарили Гарри и Дженис за помощь. Те в свою очередь дали несколько советов, как можно было бы организовать собственные тренировки, и в итоге все они расстались довольные друг другом.

— Ты не думаешь, что если бы мы чаще тренировались двумя отделами, то отношения между нами стали бы лучше? — спросил Гарри у Дженис, когда трое полицейских исчезли из поля зрения.

— Тебя это сильно волнует, — заметила та.

— Да. Я считаю неприемлемым то, как некоторые авроры ведут себя с ними. Я согласен, что мы боремся с тёмной магией и расследуем всякие кровавые преступления, но их работа тоже важна и сопряжена с большими рисками. Это ведь ненормально, что некоторые из нас считают полицейских кем-то вроде слуг.

— Думаешь, совместные тренировки помогут преодолеть эту пропасть? Может, и так, — сама же и ответила Дженис на вопрос, подумав мгновение. — Вопрос только, будет ли нам от этого польза.

— Какая разница, если благодаря этому они смогут лучше защитить себя во время поимки преступников?

— Для большинства из нас разница как раз есть, — произнесла Дженис. — Да, я знаю, — тут же добавила она, увидев, как вспылил Гарри, — ты за равноправие во всём, но мы почти все не такие и готовы биться на смерть ради сохранения элитарности. Ты слишком торопишься в желании как можно быстрее устроить революцию. Притормози немного, хорошо?

Гарри кивнул, соглашаясь с аргументами. В конце концов, даже Гермиона признала, что пройдёт целое поколение, прежде чем начнут меняться взгляды общества на волшебных существ.

* * *

В воскресенье первого июля Гермиона появилась в «Норе» в весьма плачевном виде.

— Опять проблемы? — с сочувствием спросила Джинни.

На улице стояла чудесная погода, поэтому традиционное застолье решили провести в саду.

— И не говори, — ответила Гермиона, падая на скамейку. — Я думала, что стоит только наладить производство аконитового зелья, разобраться с поставками и патентом, раструбить о наших успехах по всему миру, как все трудности уйдут сами по себе, но, увы. С каждым днём становится всё хуже и хуже.

— Я читала отзывы в прессе, — сказала Анджелина. — Люди не могут забыть о них как о потенциальных оборотнях, даже зная, что те проходят лечение.

— Это уже ерунда, — покачала головой Гермиона. — Сейчас главная проблема — это убедить оборотней начать лечение!

— Они не хотят? — удивился Джордж.

— Не совсем. Мне кажется, клиенты Драко более открыты для лечения. Они доверяют ему, по крайней мере, сейчас, когда он месяцами поставляет им зелье, и результат их удовлетворяет. С другой стороны, прочие оборотни опасаются, что Министерство таким образом хочет истребить их всех как вид.

— Что за бред! — воскликнул Билл.

— Их можно понять. Наши предки веками принимали законы против оборотней, и многие из них до сих пор действуют. Но хуже всего то, что информация о смерти Вульфа Лукоса, который был одним из испытуемых первой версии зелья, просочилась наружу. И это только способствует большему распространению слухов о том, что новое зелье на самом деле просто яд, цель которого покончить со всеми оборотнями.

— И что будете делать? — спросил Гарри, усаживаясь на скамейку.

— В этом-то и сложность. Я посоветовала оборотням самим продвигать зелье. Друг другу они больше доверяют, именно так Драко и наработал свою клиентскую базу. Но меня никто не слушает, и сейчас всё идёт к тому, чтобы принять закон, который обяжет всех оборотней пить зелье, иначе им грозит тюрьма и принудительное лечение.

— Если бы они выпили его, то поняли бы, что оно эффективно, — заметила Джинни, — но не думаю, что Азкабан для этого лучшее место.

— Этот способ только усилит всеобщие подозрения в плохих намерениях Министерства, и оборотни станут относится к зелью ещё хуже. Не удивлюсь, если большинство даже не явится на стандартную процедуру учёта из страха быть арестованным и отравленным.

Все переглянулись, они явно не ожидали такого поворота событий.

— А что если оборотни, принимающие зелье, давали бы комментарии в прессе? — предложила Джинни.

— Эти упёртые будут думать, что статью заказали в пропагандистских целях, — парировала Гермиона. — Такое уже не раз бывало. Нет, грубое вмешательство явно не поможет, лучше всего было бы, чтобы оборотни передавали информацию о зелье между собой.

— А кто решил по-другому? — спросила Флёр.

— Мой отдел.

— А именно?

— Гестия Джонс, моя начальница.

— И Кингсли согласился? — нахмурилась Молли.

— Кингсли прислушивается к главам отделов, — пояснил Перси. — Всё ж таки он их для этого и выбрал, потому что не может знать всего. Если Гестия говорит, что это лучшее решение, он может или согласиться с ней… или уволить. С другой стороны, если этот проект попадёт на голосование Совета глав Департаментов, то можешь рассчитывать, что мы с отцом проголосуем против.

— Я ещё поговорю со Стерджисом Подмором из магического правопорядка, — добавил Артур. — Думаю, он прислушается к моим аргументам.

— Дело не только в этом, — продолжила Гермиона. — Сейчас, когда все волшебники знают о существовании этого зелья, они рискуют не понять, что никто не защищает общество, принуждая оборотней пить зелье. Кингсли не может сказать, что он не хочет заставлять их лечиться, потому что боится, что те его просто не послушают. Было ошибкой хвастаться изобретением зелья. Сначала нужно было наладить поставки по стандартным каналам, распространяя зелье между оборотнями, чтобы они сами увидели, какую пользу оно приносит. А потом издать указ, согласно которому все оборотни, проходящие лечение, не будут подпадать под действие закона, ограничивающего права оборотней.

— Вот только всегда будут люди, которые всё равно будут относится к ним недоверчиво и опасаться, что они забыли принять зелье в этом месяце, — заметил Гарри.

— Эта проблема будет до тех пор, пока мы не найдём лекарство, способное полностью их излечить. Но уже сейчас большая часть оборотней сможет регулярно пить зелье, которое принесёт им настоящее облегчение, а с математической точки зрения в будущем приведёт к снижению количества случаев заражения.

— Ты знаешь таких оборотней, Гермиона? — спросила Джинни. — Которых можно убедить? И которые согласятся трубить об этом остальным?

— Я хочу попробовать поговорить с ними, но из-за медийной шумихи, которая выросла из простого желания поспорить с линией Министерства, я не уверена, что это принесёт плоды.

* * *

Спустя две недели Гарри и Джинни, как и было запланировано, собирались на ужин к Рону с Гермионой. Пока Джинни укладывала спать Джеймса и Альбуса, Гарри отправился принимать душ. Быстро закончив, он уже натягивал одежду, когда в дверь спальни постучал Тротти.

— Мистер Рон у камина, — объявил тот.

Гарри поспешно спустился вниз.

— Сегодня после обеда кое-что произошло, — выпалил Рон сразу же. — Гермиона заперлась в спальне и рыдает. Так что ужин отменяется.

Гарри хотел сказать, что это не страшно, что они увидятся в следующее воскресенье, но то, как опасно блестели глаза друга, остановили его поток утешительных слов.

— Хочешь, мы придём? — спросил он вместо этого.

Рон ничего не ответил, но поспешно закивал.

— Сейчас будем, — коротко сказал Гарри.

Он вскочил на ноги и бросился в детскую. Быстро объяснил всё Джинни, та передала детей Тротти, и они почти сразу же переместились камином к ближайшему торговому центру возле дома Рона и Гермионы. Вылезли из машины, которая была замаскированным камином, и поспешили к коттеджу.

Дверь им открыл Рон, державший на руках Розу, и, увидев друзей, облегчённо выдохнул.

— Она до сих пор в постели, — прошептал он, — но уже хотя бы не плачет.

— Но что вообще произошло? — спросила Джинни.

— Это всё из-за этого законопроекта о новом аконитовом зелье. Для оборотней всё поворачивается очень плохо, а она в таком состоянии, что я даже не знаю, что ей сказать.

Гарри решительно направился к спальне и постучал в дверь:

— Гермиона, я могу войти?

Он подождал несколько секунд и приоткрыл дверь. Гермиона свернулась калачиком на кровати. Гарри прошёл в комнату и оказался прямо перед ней. Спутанные волосы, покрасневшие от слëз глаза и опухшее лицо.

— Я же просила Рона отменить наш ужин, — едва слышно выдавила она из себя.

— И ты думаешь, что мы бы оставили тебя в таком состоянии? — возразил Гарри.

Джинни тоже проскользнула в спальню и присела рядом с подругой.

— Рассказывай, — сказала она. — Если это опять мой кретин братец что-то ляпнул, то я ему устрою.

Гермиона слабо улыбнулась, пока замерший на пороге Рон что-то возмущённо пробурчал в ответ.

— Нет, это из-за работы, — вздохнула Гермиона.

— Что случилось? — уточнил Гарри, тоже присаживаясь рядом.

— Я считала, что, работая в отделе контроля магических популяций, смогу помогать им! — эмоционально выпалила она. — Но жизнь оборотней будет только ухудшаться, а я ничего не могу с этим поделать.

Рассказ получился спутанным и нелогичным, но всем всë-таки удалось восстановить картину событий. Последние дни Гермиона пыталась разыскать знакомых оборотней и убедить их в эффективности нового зелья, но в это же самое время её отдел готовил законопроект, обязующий всех оборотней купить и выпить новое аконитовое зелье.

Гермиону же исключили из команды, которая занималась его разработкой, и окончательный текст был немедленно отправлен в Визенгамот на рассмотрение, при этом никто даже не удосужился с ней проконсультироваться или хотя бы даже просто поставить в известность. И только Сьюзен Боунс выслала ей копию законопроекта сегодня после обеда. И то, что она там увидела, повергло её в состояние шока и ужаса.

Предполагалось, что все оборотни будут получать дозу зелья каждое полнолуние. Во время покупки нужно будет сообщать своё имя, чтобы Министерство могло сделать проверку и убедиться, что все оборотни исполняют свои обязательства. Кроме того, предполагалось, что любой оборотень, пойманный в форме волка во время полнолуния, даже запертый в безопасном месте, подлежал тюремному заключению в Азкабане на срок до одного года.

— Теперь вы понимаете? — прошептала Гермиона. — Просто быть оборотнем и проходить трансформацию стало преступлением. Никогда ещё Министерство не заходило так далеко!

Гермиона продолжила рассказывать, что немедленно отправилась к Гестии, чтобы убедить её в необходимости исключения этого параграфа, но та была непреклонна.

— Она возразила мне, что цель нашего отдела — в первую очередь защищать волшебников от магических существ, и что этот законопроект будет служить именно этому, — возмутилась Гермиона.

— Но ведь оборотень, не находящийся под влиянием луны, это человек, — заявил Гарри.

— Юридически — нет, — покачала головой Гермиона. — В конце концов, я попыталась воззвать к Ремусу и напомнила Гестии об их общем членстве в Ордене Феникса, но она ответила, что Ремус особенный человек, а большинство других оборотней опасны. И, как будто этого было мало, она припомнила судебный процесс по делу Грейбека. Я так и знала, что однажды этот безумец всё нам испортит!

Гарри вспомнил полные ненависти слова, которые оборотень произнёс перед судьями. Он призвал своих братьев следовать хищным инстинктам и угрожал волшебникам кровавой расправой. Тогда это вызвало переполох в обществе.

— Когда я поступила на службу, я надеялась, что буду продвигать реформы, которые улучшат жизнь, — с глубочайшим сожалением в голосе произнесла Гермиона, — но всё происходит ровно наоборот. Предполагалось, что изобретение этого зелья поспособствует улучшению позиций оборотней, но ситуация становится только хуже.

Гермиона однажды объяснила Гарри, что закон играет образовательную роль, потому что создаваемые им обязательства отражают моральные ценности общества и позволяют менталитету развиваться быстрее. К примеру, владелец домашнего эльфа, постоянно его унижающий и избивающий, рано или поздно может и вовсе его лишиться, поскольку в обществе продвигается идея, что плохое обращение с эльфами — это аморально. Хотя по статистике такое происходило очень редко. Законопроект же, принятый с согласия Гестии Джонс, только усилит недоверие волшебников к оборотням.

— Я не понимаю, — Джинни в недоумении покачала головой. — Ведь ты смогла внедрить новые декреты во благо эльфов только с согласия самой Гестии, так ведь? Значит, она не такая уж плохая…

— Для волшебников эльфы не представляют никакой опасности. Но когда речь заходит о гоблинах или оборотнях, это совсем другое дело. Несмотря на историю магии от Биннса и уроки защиты от тёмных искусств, все всё равно их боятся. В том числе и Гестия.

— Гермиона, — сказал Гарри, — всё действительно зашло слишком далеко. Обратись напрямую к Кингсли. Он не посмеет разрешить пройти такому позорному законопроекту.

— Он не посмеет отречься от одного из глав департамента, чтобы сделать мне приятно. К тому же, Гестия мне никогда этого не простит, и мне придётся уволиться.

— Только если ты сама не станешь главой департамента, — заметил Рон.

— Что за бред!

— А вот и нет, уверен, ты и сама это прекрасно понимаешь.

Гарри с Джинни согласно кивнули, подтвердив, что думают так же. Гермиона же лишь встряхнула головой, отрицая очевидное.

— С чего вы взяли, что после того, как я ударю Гестию ножом в спину, коллеги станут подчиняться мне? Почему вы думаете, что Кингсли согласится на это? Да весь отдел думает так же, как она! Они искренне считают, что действуют ради блага общества и его безопасности.

Гарри вдруг вспомнил свою первую встречу с Амосом Диггори. В тот раз его сильно шокировало то презрение, с которым он говорил о домашнем эльфе Краучей.

— Значит, первым делом нужно было сменить весь отдел, — заявила Джинни.

— Всегда должен оставаться хотя бы небольшой костяк специалистов, которые хорошо знают своё дело, иначе будет настоящий бардак, — возразила Гермиона. — Своими чистками Кингсли в основном пытался проредить те отделы, в которых царила коррупция ещё со времен Фаджа. Пришлось выбирать из двух зол худшее, поэтому не могу винить его за это.

— Ладно, давайте сосредоточимся на этом новом законе. Что может заставить Гестию Джонс передумать? — после минутного размышления спросила Джинни.

Гермиона задумалась.

— Понятия не имею, — ответила она наконец.

— А как можно не допустить принятия этого закона? — задала новый вопрос Джинни.

— Думаю, если главы других департаментов проголосуют против во время Совета, то Кингсли не станет его форсировать, — ответила Гермиона. — Но я сомневаюсь, что смогу убедить в этом кого-то, кроме Артура и Перси, ну и возможно Стерджиса Подмора. Обычно главы департаментов всё же поддерживают друг друга.

— Совет — это время, когда приветствуются любые обсуждения, — напомнил Рон. — Возможность отстоять своё мнение. Как глава гильдии, я часто отправляю министру свои рекомендации, когда на голосование выносятся законы, касающиеся ремесленников. Почему бы тебе не сделать то же самое?

— Я никого не представляю, — возразила Гермиона.

— А разве есть такое ограничение, что обязательно нужно быть представителем?

— Наверное, нет, раз уж Белинский успешно осуществил задуманное, как мы все сейчас можем видеть, — заметил Гарри.

— Если я это сделаю, — Гермиона задумчиво посмотрела на них, — то Гестия потребует у Кингсли мою голову, и он вынужден будет её отдать.

— Да ладно тебе, ты ведь Гермиона Грейнджер, та самая, что сражалась плечом к плечу с Мальчиком-Который-Выжил! — опешила Джинни.

— Это не даёт мне права предавать собственный отдел, — пожала плечами та.

— Если благодаря этому ты сможешь уберечь оборотней от скверных последствий принятия этого закона, то очень даже даёт, — возразил Гарри.

— Я до сих пор остаются в департаменте магических существ только потому, что хочу иметь возможность сражаться за них! — заявила Гермиона. — Я не боюсь разрушить свою карьеру.

— Выполняя приказы Гестии, ты явно достигла там своего потолка, — заметил Рон.

Гермиона удивлённо замолчала.

— Ты прав, — призналась она наконец. — Я должна сделать всё возможное, чтобы этот закон не прошёл.

— Вспомни о Малфое, — невозмутимо сказал Рон. — Ты не можешь сейчас его бросить со всем этим!

Джинни с Гарри замерли в ожидании реакции Гермионы. Спустя несколько секунд оглушительной тишины она сначала улыбнулась, а потом рассмеялась, когда поняла, что это не был камень в её огород или очередная попытка самобичевания её мужа.

— Ты прав, Малфой заслуживает того, чтобы я рискнула своей карьерой, — пошутила она, оценив юмор. — И будь что будет.

Они обменялись умиротворëнными взглядами, соглашаясь, что вопрос Малфоя между ними уже был решён.

— Может, Гестия и оставит тебя, — попыталась подбодрить подругу Джинни.

— Сильно сомневаюсь, — мрачно ответила Гермиона. — Даже если я ударю её не предательски в спину, а стоя лицом к лицу, она не сможет простить этого выпада, не потеряв уважение своих сотрудников.

— И всё же! — выпалил Гарри. — Так ли уж это страшно, что ты лишишься работы? Ты найдëшь другие способы достичь своих целей, вот и всё. Вспомни о том, чего ты уже смогла добиться.

Лицо Гермионы разгладилось.

— Спасибо. Спасибо вам всем.

Гарри, Джинни и Рон улыбнулись и пожали плечами, показывая, что не сделали ничего особенного.

— Не самая большая проблема, — заметил вдруг Рон, — но мы совершенно не готовы к ужину. Закажем пиццу?