Реформаторы (джен)

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Сентябрь 1999 — Гарри работает в Аврорате

31 декабря 2001 — свадьба Рона и Гермионы

Декабрь 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремëсел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли

Действия в главе разворачиваются: 19 апреля — 30 мая 2006

В середине апреля, пока Оуэн вместо обеденного перерыва бегал по магазинам, Гарри сидел в полном одиночестве в кафе в Косом переулке. Он как раз доедал заказанный сэндвич, когда на стул напротив него кто-то бесцеремонно приземлился. Гарри удивленно посмотрел на незнакомца: таким наглым образом мало кто отваживался его тревожить, именно поэтому он всё реже утруждался изменением внешности перед выходом в свет. Узнав незваного гостя, он недовольно поморщился. Перед ним сидел Сент-Джон Белинский, тот самый адвокат, с которым пришлось работать на слушании чуть больше года назад.

— Вижу, что вы до сих пор немного сердиты на меня, мистер Поттер, — заявил этот тип.

— Вас это удивляет? — Гарри даже не стал притворяться вежливым.

— Скажем так: я нахожу вашу обиду неуместной. Вопреки тому, что вы обо мне думаете, я предан делу правосудия так же, как и вы.

— Помогая остаться на свободе людям, которые применяют Тёмную магию?

Белинский откинулся на спинку стула и ответил:

— Полагаю, вы о миссис Гримстоун и той истории с Сектумсемпрой. На основании каких фактов вы с такой уверенностью решили, что это именно она применила к сыну это проклятие?

— Вы действительно верите, что мальчик сам поранился?

— Нет, уже нет. Но, представьте себе, именно эту версию они изложили мне до первого слушания и до самого конца от неё не отказались. Знаете ли вы, что именно на адвокате преступники проверяют свою ложь?

— И это оправдание для их защиты?

— Мы не всегда располагаем фактами, чтобы поставить их слова под сомнение. Да и полиция здесь небезгрешна. С другой стороны, регулярно случается, что заявления о невиновности вполне обоснованы. Неужели мы должны мириться с тем, что невинные люди сидят в тюрьме, потому что виновные лгут?

Гарри не позволил втянуть себя в эти дебаты. Он вернулся к делу, которое занимало его мысли:

— Значит, по-вашему, миссис Гримстоун, на виновность которой указывали все улики, нужно было отпустить на свободу только потому, что мне не удалось собрать против неë достаточно доказательств?

— Миссис Гримстоун пришлось отпустить, потому что у вас не было ничего, кроме вашей собственной убеждённости в личности виновного.

— Но кто-то же нанёс ребенку те раны! — возмущённо заявил Гарри.

— Если этим кем-то окажется не она, но именно её вы накажете, то преступник всё равно останется на свободе, и справедливость не восторжествует. Как вы сами хорошо знаете, виновные стороны не взаимозаменяемы.

— Родители, в лучшем случае, были сообщниками. Разве нормально, что они вышли сухими из воды?

— Разве это моя вина, что вы не смогли найти ни одного стоящего доказательства против них? — возразил Белинский. — Вы, кажется, не совсем понимаете, насколько судьи склонны полагаться на обвинения авроров, если у них есть хоть малейший намёк на доказательства. Вы не нашли ни следов Тёмной магии, чтобы подтвердить применение проклятия, ни явных свидетельских показаний, чтобы повесить его использование на конкретного человека.

Гарри опешил от такого напора и сразу не нашёлся что ответить. Белинский, тем временем, продолжил:

— Наше противостояние сподвигло вас сделать всё возможное, чтобы доказать, что ребёнок действительно подвергся Сектумсемпре и что родители не справились со своей задачей. Итогом этого было окончательное лишение их родительских прав. Это очень редкое решение, и вам бы оно никогда не светило, если бы не та впечатляющая демонстрация, на которую вас сподвиг я.

— Хотите сказать, что именно благодаря вам Бенджамин оказался в безопасности? — поражённый такой наглостью, спросил Гарри.

— Благодаря выбранной мною тактике защиты, да. Именно поэтому вы собрали более полное досье, и в результате решение было адекватным ситуации. На первом слушании вы убедили всех, что чары нанесли ребёнку серьёзный ущерб, но это не обязательно должно было быть тёмное проклятие. Но уже на втором — никто не стал бы оспаривать проведённый вами анализ.

Гарри никогда не смотрел на те события с такого ракурса, но результат всё равно не радовал.

— Из-за вашего систематического противодействия любым расследованиям, проводимым полицией и аврорами, преступники также могут уйти от наказания, — напомнил Гарри.

— К сожалению, невиновных в тюрьме больше, чем оправданных преступников, — огорчённо произнёс Белинский. — Я пытаюсь донести до вас, что мы оба стараемся по-своему уменьшить количество таких случаев.

— Вы действительно думаете, что проклятие могла наслать не мать? — после секундного размышления спросил Гарри.

— Такую вероятность нельзя исключать только потому, что мы хотим, чтобы обидчику воздалось по заслугам, — согласился тот. — Скажем так, шансы на то, что это была именно мать, достаточно высоки, но с тем же успехом это мог быть любой другой человек, которого она хотела защитить по неизвестным нам соображениям.

— То есть вы признаёте, что существует высокая вероятность, что она прямо или косвенно причастна к этому.

— Вы действительно думаете, что у нас есть право отправлять кого-то в Азкабан лишь на основании статистики? — спросил Белинский. — И сколько, по-вашему, нужно процентов вероятности, чтобы приговорить человека к заключению в тюрьме? И, что более важно, какие критерии вы используете для количественной оценки этого показателя?

Гарри вдруг вспомнил о Сириусе. Какова была вероятность того, что он действительно виновен, учитывая, что его арестовали посреди улицы, полной мёртвых магглов, с палочкой в руке? Какой была вероятность, что он окажется Хранителем Тайны Поттеров? Разве сам Ремус не свидетельствовал бы против него, если бы состоялся суд?

Судя по всему, на его лице отразился весь ход мыслей, поскольку Белинский произнёс уже более примирительным тоном:

— Моя работа — заставить вас собрать доказательства, которые будут иметь стопроцентную достоверность. Ваши аргументы показались мне захватывающими, потому что в кои-то веки авроры не просто озвучили более или менее хорошо составленный отчёт по делу. Вы не стали просто что-то голословно утверждать, а действительно продемонстрировали, что случилось с ребёнком. Ваши свидетели приводили факты, а не интерпретации того, что, по их мнению, они видели или слышали. Это была поистине филигранная работа.

Гарри мгновение разглядывал адвоката, после чего сказал:

— Вы случайно не в маггловском мире выросли?

— Моя мать — маггла, — будто защищаясь, кивнул Белинский.

— Вы бы хотели, чтобы мы следовали их процедурам и их методам предоставления доказательств, верно?

— Вижу, что не ошибся в вас: в вашем мешке ещё много котов, — улыбнулся тот. — Всё верно, мы с вами говорим об одном и том же. С точки зрения гражданских свобод нам, волшебникам, ещё очень далеко до магглов.

Гарри не мог не согласиться. Он вспомнил, к каким грязным методам прибегала Амбридж, чтобы он завалил своё слушание на пятом курсе, и то, с каким трудом Дамблдору удалось уговорить суд выслушать показания свидетеля. Тогда он сильно возмущался по этому поводу и до сих пор не изменил своего мнения несмотря на то, что сейчас находился на месте обвинителя. С процессуальной точки зрения это был просто кошмар.

В этот момент Гарри понял, что должен сказать. Он наклонился к Белинскому и посоветовал:

— Напишите краткое сравнение двух методик и укажите, что, по вашему мнению, должно измениться у нас. Не стесняйтесь использовать маггловские примеры, когда доказательства невиновности человека были выдвинуты защитой через механизмы защиты прав обвиняемого. Отправьте это прямо в офис министра магии. Его секретаря зовут Мэнди Броклхерст.

Явно изумлëнный Белинский долго смотрел на него, пока, наконец, не смог выговорить:

— Вы собираетесь поддержать мою просьбу?

Гарри покачал головой.

— Бесспорно, по некоторым пунктам мы с вами не сойдëмся во мнениях. Кроме того, я в этом не особо разбираюсь, поэтому у меня нет законных оснований отстаивать свою точку зрения. Это ваш бой, а не мой.

— Вы стали бы сильным союзником, — настойчиво сказал Белинский, явно пытаясь понять, что за игру затеял Гарри.

— Именно поэтому я всегда осторожничаю, прежде чем впутаться в очередную авантюру, — ответил тот, до сих пор не забыв фиаско, которое едва не произошло в результате его вмешательства в выборы гильдии магических ремёсел. — Впрочем, я вам вовсе не нужен, — заверил Гарри. — Кингсли Шеклболт такой человек, который всегда судит людей только по их поступкам, независимо от их происхождения или связей. У нас хороший министр, пользуйтесь этим.

Гарри не был тщеславен, но проблеск уважения, мелькнувший во взгляде адвоката, всё-таки польстил ему. Белинский поднялся и протянул руку:

— Мне было очень приятно поболтать с вами, мистер Поттер. Надеюсь, нам ещё представится возможность пересечься.

— Уж не обессудьте, но я бы предпочёл больше не встречаться с вами на очередном слушании, — улыбнулся Гарри.

— Приму это за комплимент. Хорошего дня, мистер Поттер.

Глядя в спину уходящему мужчине, Гарри думал, что, скорее всего, ещё не раз пожалеет о своём решении. Но его грела мысль, что он выполнил свои обязательства перед обществом и совесть его была чиста.

* * *

С той встречи прошёл почти месяц. Вернувшись домой после работы одним майским вечером, Гарри обнаружил отдыхавшую в кресле Джинни.

— Это ты уже с малышом так умаялась? — поинтересовался он, положив руку на круглый живот супруги, у которой шёл шестой месяц беременности.

— Это всё Джеймс! Этот ребёнок скоро сведёт меня с ума. Угадай, где я его нашла, оставив буквально на пару минут в этой самой комнате, чтобы поговорить с Тротти?

— За диваном?

В прошлую субботу он спокойно читал в гостиной, краем глаза наблюдая за игравшим на ковре сыном. И вот спустя всего пару минут не обнаружив его на привычном месте, запаниковал. Малыш ещё пока не ходил, но Гарри всё равно решил поискать его в коридоре и уже был готов запустить Хоменум Ревелио, когда стоявший возле дивана торшер внезапно наклонился, выдав местонахождение маленького хулигана. Гарри сдержал рвавшийся наружу поток ругательств, а увидев, сколько невинной радости принесла Джеймсу эта выходка, не смог даже пожурить его.

— А вот и нет, — ответила Джинни. — Я, видимо, плохо закрыла дверь, и этот проказник тут же этим воспользовался. Он успел вскарабкаться на шесть ступенек, когда я вернулась с кухни. Можешь себе такое представить? Если бы он упал, то мог бы пораниться!

— Как он это сделал? Он уже ходит? — удивился Гарри.

— Он пока ещё ползает, но делает это с невероятной скоростью. Даже думать не хочу, что будет, когда он сможет действительно ходить.

— Всё равно не понимаю, как он туда залез.

— Не знаю, я не стала смотреть, как он покоряет очередную ступеньку, и унесла. Я думаю, он понемногу подтягивался и так продвигался вперёд. И получилось! — с гордостью воскликнула Джинни.

— Где он? Уже спит?

— Да, он сильно вымотался. Уснул, едва только я его уложила. Делать глупости — занятие весьма утомительное!

* * *

Через несколько дней, когда Гарри с Джинни сели за стол, от Гермионы пришёл вызов по камину. Она попросила их заглянуть в гости, как только поедят.

— Да, конечно, — подтвердил ответивший на вызов Гарри.

— Надеюсь, ничего серьёзного, — с лёгким беспокойством произнесла Джинни.

— Гермиона не выглядела напуганной, просто немного взбудораженной.

— О, думаешь, они объявят о пополнении? У них номер два тоже решил явиться в мир раньше запланированного?

Гермиона вернулась на работу уже через три месяца после рождения дочери. Она взяла няню из волшебников, чтобы та присматривала за малышкой, а сама договорилась со своим начальником, что будет отлучаться в обед домой, чтобы покормить ребёнка. Гарри был уверен, что она не стала бы беременеть во второй раз так скоро.

— Не могу себе представить, чтобы Гермиона допустила такую ошибку, — с сомнением протянул он.

— Ну, конечно, такое происходит только со мной, — кисло парировала Джинни.

— Я не это хотел сказать! — возразил Гарри. — Просто Гермиона…

Он посмотрел на супругу и понял, что только усугубляет ситуацию, поэтому решил поменять тактику:

— Ты настолько потрясающая мать, что нашему второму малышу не терпелось увидеть нас. И кто бы стал винить его за это?

— Ловкий приём, — улыбнулась Джинни и поцеловала его.

Расправившись с десертом, они оставили уснувшего Джеймса на попечении Миффи и Тротти и переместились камином к торговому центру, возле которого стояла машина, подключённая к сети, обслуживавшей квартал, где жили их друзья. Спустя десять минут на пороге дома их встретила взволнованная Гермиона, не находившая себе места, и хмурый Рон. Это как-то не клеилось с теорией Джинни.

Они устроились на диване и многозначительно уставились на Гермиону. Та сразу же перешла к делу:

— Я получила сову от Драко Малфоя.

— Да ладно! И чем он занимается? — заинтересованно спросила Джинни.

— Надеюсь, он тебе не докучает? — тут же спросил Гарри.

— Как я поняла, он открыл бизнес по продаже зелий совиной почтой. Помимо прочего, он варит аконитовое зелье и работает над его улучшением.

— Малфой, трудящийся на благо оборотней? Извини, но я в это не верю! — воскликнул Гарри.

— Самое удивительное вовсе не это, — отмахнулась Гермиона. — Он вынужден работать, потому что большую часть средств, которые принадлежали его отцу, изъяло Министерство. С его прошлым найти работу — задача не из лёгких, поэтому логичным решением стала работа на себя. Он неплохо разбирался в зельях, вот и решил выйти на этот рынок. Ничего необычного.

— Кроме самого факта работы над аконитовым зельем! — удивлённо выпалил Гарри. — Для человека, настолько сильно презирающего любых магических существ…

— В аптеках оно не продаётся, — пояснила Гермиона. — С экономической точки зрения, это отличный вариант. А поскольку его зелье по-настоящему эффективно, многие оборотни закупают его именно у него. Кроме того, они в восторге от доставки совиной почтой, потому что им очень трудно зайти в магазин и попросить товар, который сразу раскроет их «маленькую мохнатую проблему».

— И давно ты знаешь, что Малфой этим занимается? — спросил Гарри.

— Только что узнала. Я раньше слышала название его фирмы от самих оборотней, а потом и сама его советовала тем, кто не хотел лично приходить в магазин. Но я не знала, что он же его и варит.

— А зачем он тебе написал? — спросила Джинни.

— Именно это я и хотела с вами обсудить. Прежде чем выпустить новую версию зелья на рынок, он хотел бы её протестировать. Он говорит, что может найти добровольцев среди своих клиентов, но, поскольку формула полностью отличается от той, что используется сейчас, он не может гарантировать её безопасность. Он не говорит об этом прямо, но я думаю, что он хочет убедиться, что если что-то пойдёт не так, его не обвинят в их убийстве, злом умысле или халатности.

Это заставило Поттеров замолчать. Гарри повернулся к Рону, который не сказал ни слова за всё время разговора. Он стоял, глядя в окно, словно не хотел вмешиваться в беседу. Гарри предположил, что идея сотрудничества Гермионы с Драко ему явно не понравилась, но он не смог найти веских аргументов, чтобы отклонить предложение, учитывая, что стояло на кону.

— Гермиона, а чего ты хочешь от нас? Такие вопросы больше в твоей компетенции, — заметил Гарри.

— Я просто хочу знать, что вы на этот счёт думаете.

— Он, как и ты, хочет помочь оборотням. Какие плюсы у этой его новой формулы?

— Со слов Малфоя, она способна полностью заблокировать трансформацию, что позволит оборотням быть в полнолуние абсолютно нормальным.

— Но это же замечательно! — воскликнула Джинни.

— Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, — призналась Гермиона. — Я уж не говорю, что, тестируя это чудо-средство, мы можем убить людей.

— А нельзя как-то по-другому убедиться, что оно не опасно? — спросила Джинни.

— Он уже проверил его на крысах и волках: зелье не отравляет организм. Но когда дело касается людей, всегда остаётся доля риска. Испытание новых лекарств на небольшом количестве людей перед их широким распространением — необходимый шаг.

— Как бы то ни было, новость хорошая, — сказал Гарри. — Даже если зелье не сработает, это всё равно серьёзный шаг вперёд в плане исследований. Что на этот счёт думает твой отдел?

— Я им пока не рассказывала. Хотела немного подумать, прежде чем обсуждать. Есть ещё кое-что: Малфой приглашает меня посмотреть лабораторию.

Рон неодобрительно что-то пробурчал. Гермиона закатила глаза и объяснила:

— Рон думает, что это ловушка.

— Уж извините, но меня не убедил новый Драко Малфой, спаситель человечества, — не оборачиваясь, пробормотал тот.

— Я не вижу никакого риска для себя, — парировала Гермиона.

— Ты хочешь пойти туда одна? — обеспокоенно уточнил Гарри.

— Я думала взять с собой коллегу. Нас обучали противостоять всевозможным созданиям, так что не думаю, что Драко сможет с нами что-то сделать.

Гарри так и не понял, действительно ли Гермиона хотела это обсудить с ними или просто таким образом пыталась убедить себя, что это будет хорошей идеей.

— Я мог бы с тобой пойти? — подумав немного, предложил он.

— Учитывая ваше прошлое, это будет выглядеть явной провокацией, — Гермиона покачала головой.

Рон опять что-то пробурчал, и Гарри предположил, что он выдвигал такое же предложение, которое было отвергнуто по тем же причинам.

— Если рассматривать это приглашение как официальное, то что Драко мог задумать? — Джинни попыталась немного остудить их пыл. — Похитить Гермиону, чтобы отомстить Гарри?

— Он может держать её в заложниках, — ответил Рон, повернувшись, наконец, к ним лицом.

— Зачем ему делать такую глупость? — возразила Гермиона. — Он начал новую жизнь, женился, зачем ему всё рушить?

Гарри собирался спросить, кто согласился выйти за него замуж, но Рон не дал ему и слова вставить. Он яростно выпалил:

— Мы говорим о человеке, который пытался убить Дамблдора и выдать Гарри своему хозяину. Гарри, нужно было всё-таки оставить его гореть в Выручай-комнате. По крайней мере, мы тогда хоть спокойно жили бы!

— Если он действительно изобрёл зелье, которое исцелит оборотней, было бы весьма печально, если бы он тогда умер, — Гарри покачал головой.

— Он — слизеринец! Зачем ему помогать оборотням?

— Он просто зарабатывает деньги. Зелье не исцеляет оборотней. Они должны будут пить его каждое полнолуние до конца жизни.

— Если оборотни со всего мира буду его покупать, то деньги можно будет грести лопатой, — заметила Джинни.

— К тому же, он приобретёт известность и сможет зарабатывать ещё больше, — добавила Гермиона. — Мастер гильдии аптекарей поможет ему развить бизнес.

— И дела у Малфоев опять пойдут в гору, — с отвращением сказал Рон. — Просто прекрасно!

— Мы не собираемся обрекать всех оборотней на это проклятие только из мести Малфоям, — огрызнулась Гермиона. — Неужели ты не понимаешь, что это зелье навсегда искоренит болезнь? Больше никаких трансформаций и никакого заражения!

— Хочешь сказать, что оборотни перестанут существовать через одно поколение? — обрадовался Гарри.

— Не совсем. Чтобы сделать зелье доступным во всех странах, потребуется время. С другой стороны, некоторые оборотни из принципа не захотят его принимать, потому что гордятся тем, кто они есть.

— Как можно гордиться тем, что ты заражëн? — удивилась Джинни.

— Один из способов смириться с этим проклятием. Волдеморт сыграл на этом, когда убеждал перейти на его сторону. Он описывал мир, в котором им больше не придётся прятаться и стыдиться своей природы.

Гарри задумчиво смотрел на Гермиону. Она уже приняла решение сходить к Драко и поддержать его предложение. Так зачем она тогда позвала их? Одного взгляда на Рона хватило, чтобы понять причину. Гермиона хотела, чтобы они помогли ей убедить мужа.

— Рон, — начал Гарри, — как думаешь, нам будет лучше, если мы будем знать, что Драко влачит жалкое существование?

— Тебе будет приятно видеть, как он расхаживает по Министерству? — парировал тот.

— Пока он меня не трогает и не пытается работать против нас, мне всё равно.

— Как правило, чем больше мы унижаем врагов, тем чаще у них возникает желание отомстить, — сказала Гермиона. — Если мы дадим ему шанс, возможно, однажды он об этом вспомнит.

— Вы очень наивны. Он способен напакостить из одного лишь удовольствия, — заверил их Рон.

— Не думаю, — Гарри покачал головой. — Я видел его с Волдемортом. Мне кажется, тогда он уяснил урок и понял, что страдание других людей не доставляет ему наслаждения. А нам, Рон, и подавно. Если он станет благодетелем для оборотней, тем лучше для них. Если в то же время это сделает его богатым и уважаемым, пусть, мы ничего не теряем.

— Прекрасно, — махнул рукой Рон. — Поступайте как хотите. Но не жалуйтесь мне потом, когда этот мерзавец обернётся против вас.

* * *

Через десять дней Гарри и Джинни отправились в гости к друзьям, чтобы узнать, как прошёл визит Гермионы к Малфою.

— Я боялась идти, — честно призналась та, — но, к счастью, он уже не живёт в старом поместье, где нас держали в плену. Новое жилище намного меньше, но выглядит неплохо. Драко встретил нас у ворот и провёл сразу в лабораторию, возведённую прямо посреди парка.

— А с кем ты была? — поинтересовалась Джинни.

— С Амосом Диггори. Сами понимаете, он так же, как и вы, не питает к Малфоям тёплых чувств. Но даже ему было не к чему придраться.

Гарри понятия не имел, каково было отношение отца Седрика к оборотням. Он помнил его лишь как человека, который довольно сурово относился к магическим существам. Гермиона, тем временем, продолжала рассказывать:

— Представляете, на Драко работает дюжина эльфов.

— Он им платит? — уточнил Гарри.

— Судя по всему, да.

— Ты не узнала наверняка? — удивлённо спросила Джинни.

— Я пересекаюсь только с приходящими на регистрацию эльфами, если они ищут работодателя. Малфой нашёл своих напрямую без посредников, поэтому мы и не в курсе. Вдобавок он обеспечивает их жильём, поэтому от них не поступало заявок на размещение в Хогсмиде. Жаловаться я не планирую: в будущем мы надеемся, что эльфам и вовсе не понадобится наша помощь.

— С ними хорошо обращаются? — обеспокоенно спросила Джинни.

— Некий Чики, занимающий должность бригадира, провёл мне экскурсию по производственным помещениям. На мой взгляд, всё выглядит хорошо. Эльфы, похоже, разбираются в том, что делают, к тому же, им предоставляют некоторую свободу в принятии решений касательно их участка работы. Мне удалось понаблюдать за их поведением, когда Драко давал поручения: они смотрели ему прямо в глаза, не дрожали, как бывало раньше из страха получить наказание за нерасторопность, отвечали и слушались нормально. Никаких подобострастных поклонов и достаточно прямой способ общения с людьми. Я ещё напросилась к ним в жилые помещения. Они просторные и с хорошей вентиляцией. Настоящие спальни, а не какие-то там чуланы или коморки, как я видела в других домах.

— Чтобы в такое поверить, нужно увидеть собственными глазами, — сказал Рон.

— Рон думает, что меня обманули, — поведала им Гермиона.

— Я так не говорил!

— А что там с зельем? — спросил Гарри, чтобы закончить бессмысленный спор.

— Вот тут самое интересное. Драко говорит, что его зелья эффективны, потому что в процессе участвуют эльфы. Он считает, что на качество влияет соприкосновение с их кожей.

Гарри и Джинни растерянно молчали, не зная, что ответить на такое предположение.

— Вот это поворот, — прошептала, наконец, Джинни. — Они могли бы специализироваться на этой отрасли.

— Я тоже так подумала, — обрадовалась Гермиона.

Рон скривился, и Гарри его прекрасно понимал: видеть, как Гермиона буквально светится от счастья из-за Малфоя, было серьёзным ударом.

— А что там с аконитовым зельем? — напомнил он.

— Он предоставил нам одну дозу, я уже передала её на анализ в Отдел Тайн. Если они решат, что риск отравления мал, то, думаю, мой отдел даст добро.

Гермиона помрачнела после этих слов, но все молчали, ожидая продолжения.

— Но есть и обратная сторона, — более печально произнесла она. — Драко рассказал о возможных побочных эффектах. Зелье может подействовать наоборот: симптомы ликантропии усугубятся.

— В каком смысле? — уточнила Джинни.

— Они могут застрять в форме оборотня и после полнолуния, — неуверенно ответила Гермиона. — И станут более агрессивными, чем обычно.

— Добровольцы в курсе этих рисков? — спросил Гарри.

— Ну, конечно, будут в курсе, я бы не позволила им участвовать в тестированиях без полного инструктажа и описания рисков. Но на данный момент я пока не знаю, кого мы позовëм.

Все задумались.

— На днях, — произнесла, наконец, Джинни, решив сменить тему, — ты говорила, что Малфой женился. Ты встречалась с его женой? Знаешь её?

— Нет, я её не видела. Я провела небольшое расследование, собрала информацию, когда получила от него письмо, и узнала, что он женился на Астории Гринграсс.

— Я думал, её звали Дафна! — с удивлением заметил Гарри.

— Дафна училась с нами на одном потоке, но речь идёт о её младшей сестре, — пояснила Гермиона. — Она с Хаффлпаффа.

— Какая прекрасная идея жениться на младших сёстрах своих однокурсников, — с лёгким смешком сказала Джинни.

— Судя по всему, такое случается даже с лучшими из нас, — пошутил Гарри, надеясь хоть немного подбодрить Рона.

Однако тот даже не улыбнулся.

— Очередной союз чистокровных змей, — проворчал он. — Нам остаётся лишь надеяться, что они не станут размножаться!

* * *

Гермиона держала их в курсе ситуации, которая развивалась вокруг Драко Малфоя и его улучшенного аконитового зелья. Невыразимцам для анализа был передан также состав и способ приготовления зелья. После чего было организовано собрание с Гермионой, которая представляла свой отдел, Тристаном Кроакером, главой Отдела Тайн, с которым Гарри довелось поработать ранее, и Драко Малфоем.

— Это было совершенно нереально, — рассказывала им Гермиона позже. — С порога мистер Кроакер обвинил Малфоя в том, что он обманул нас и передал неполный рецепт. Но Малфой и бровью не повёл: попросил доказать это предположение. Кроакер рассказал, что пытался воспроизвести зелье, но так и не смог получить нужного результата. Тогда Малфой напомнил, что для его эффективности в приготовлении должен участвовать эльф, на что Кроакер обозвал его лжецом. На этом собрание почти закончилось.

— У Кроакера действительно тяжёлый характер, — припомнил Гарри.

— Да не особо. А Малфой, хотя он гораздо менее надменен, чем я помню, сейчас однозначно не позволяет давить на себя. Короче, я попросила главу невыразимцев хоть на секунду признать, что утверждение Малфоя имеет под собой основания, и высказаться о потенциальной эффективности зелья и возможных рисках для здоровья человека. Кроакер в итоге заявил, что не может сказать ничего конкретного, потому что такое сочетание ингредиентов редко использовалось раньше и для более внятного ответа ему нужно провести многочисленные исследования. Малфой сказал, что передал свой дневник наблюдения за крысами, собаками и волками, но Кроакер посчитал, что эксперимент не был чистым, и они начали спорить, какие методы исследования нужно применять, чтобы результаты тестов были неоспоримы. Признаюсь, моих знаний о зельях было недостаточно, чтобы по-настоящему понять, о чём они там спорили.

Все улыбнулись. Они почувствовали себя отмщëнными, когда представили, что Гермиона, чья эрудированность обычно превосходила их во многих сферах, была вынуждена признать неполноту своих знаний. Сколько раз им до этого приходилось уступать ей во время различных дискуссий и споров просто потому, что они не владели темой настолько же хорошо.

— После почти часового обсуждения они, наконец, согласились, что испытания на оборотнях следует начинать с малой дозировки, а затем постепенно её увеличивать, чтобы понять, какое количество зелья окажется эффективным для блокировки ликантропии. Всё остальное время они составляли протокол испытания, который в итоге оба и подписали. Нам осталось только найти добровольцев.

— В прошлый раз, когда мы об этом разговаривали, ты как раз думала, где их взять, — припомнила Джинни.

— Я узнала, как магглы поступают в таких ситуациях. Если коротко, то они либо берут больных людей, которые согласны стать подопытными кроликами в надежде, что им станет лучше, либо тестируют новинки на здоровых людях за деньги. Ах да, бывает, они ещё используют заключённых, которые в обмен получают смягчение приговора.

— В каком смысле здоровых людей? Тех, которые не болеют? — не поняла Джинни.

— Да. Для проверки безвредности, а не эффективности. Нам этот вариант не подходит, потому что оборотни, даже не в полнолуние, будут реагировать иначе, чем люди, которые не были укушены. Я до сих пор не решила: брать любого оборотня-добровольца, или следует ограничиться заключёнными?

— А какая разница? — спросил Гарри.

— Во-первых, мы можем более эффективно контролировать, какие продукты будут употреблять заключённые. Некоторые могут странно реагировать на ингредиенты зелья. Кроме того, если испытания полностью провалятся, не будет положительного эффекта, и состояние испытуемых ухудшится, то они не будут представлять опасности для других, поскольку уже находятся взаперти.

— Значит, выбор в пользу заключённых очевиден, — решила Джинни.

— Всё не так просто, — возразила Гермиона. — Сейчас они, конечно, находятся в заключении, но не каждый из них приговорён к пожизненному. Что будет с ними, когда они отбудут свой срок, но из-за зелья станут ещё опаснее?

— Ставь эксперименты над теми, у кого пожизненное, — предложил Гарри.

— И что предложить? Их интересует только сокращение срока. Мы не станем выпускать Грейбека ради науки.

При упоминании этого оборотня Гарри и Джинни вздрогнули.

— Учитывая его речь на суде, он точно никогда не захочет помогать лечить своих собратьев, — сказал Гарри. — Ты знаешь, за что в Азкабане сидят другие оборотни?

— Есть осуждëнные за воровство. И мне кажется, это слишком суровое наказание, ведь к этому их подтолкнули именно наши законы, из-за которых они не могли найти себе работу и зарабатывать достаточно денег, чтобы прокормить себя. Признаюсь, мне не особо нравится идея рисковать их жизнями или сделать более зависимыми от луны. Конечно, можно выбрать тех, кого осудили за соучастие Пожирателям Смерти во время войны, или за убийство, или за заражение других людей в полнолуние.

— Но это не те люди, которых ты с радостью согласилась бы отпустить раньше времени, — понимающе заметил Гарри.

— Те, кто заражали других людей, делятся на два типа, — пояснила Гермиона. — Первые не стали запирать себя ночью или даже специально оказались рядом со своими потенциальными жертвами. Это действительно опасные люди. Но есть и те, кто не хотел никому причинять вред и доказал это, забаррикадировавшись, но этой защиты оказалось недостаточно, чтобы сдержать это смертельно опасное безумие. Им давали примерно такие же сроки, как и за воровство, потому что те наглядно доказали, что не хотели вредить людям. Видно, что судьи из-за страха и незнания воспользовались этим предлогом, чтобы упрятать их за решётку!

Гермиона нахмурилась, похоже, она так и не смогла примириться с той несправедливостью, с которой каждый день сталкивались оборотни.

— Значит, мы должны предложить тем, кто относится к третьей категории, поучаствовать в наших испытаниях. Тогда они получат возможность выйти из Азкабана раньше срока, а нам не придётся выпускать на волю опасных типов, — подытожил Гарри.

— Но если всё пойдёт по плохому сценарию, то они ведь не заслужили такой участи, — вздохнула Гермиона.

— Это будет их выбор, — сказала Джинни. — А ты им расскажешь, что стоит на кону.

— Да, но есть ли свобода воли у людей, которых годами держат в тюрьме и которым обещают свободу?

— Отказывая в праве выбора, именно ты исключаешь их из социума, — сказал Гарри.

Удар пришёлся по живому. Гермиона мгновенно покраснела и покаянно согласилась:

— Ты прав. Они тоже имеют право стать героями.