Омаки всякие, разные, к Эффекту Клейна (джен)

Негромкое, мерное цоканье каблуков роковым набатом звучало в зале встреч Совета Цитадели. К нервно переминавшимся советникам трех старших рас Цитадели неторопливо шли двое представителей нового вида. Самец и самка. И, судя по их очередности, в обществе чужаков матриархат, поскольку самка шла первой и явно была лидером.

Иерархия турианцев первыми «познакомилась» с ними и их флотом. Первый, скоротечный контакт начался в системе отдаленной колонии турианцев, а закончился на орбите Палавена.

Чужаки не вступали в переговоры, не знали жалости или сомнений.

Флот вторжения был смехотворно мал — не более двухсот единиц. Но турианцам хватило и их. Мерцающие разноцветными огнями вдоль всего борта величавые корабли, как раскаленный нож сквозь масло прошли через формации обороны самого крупного в галактике боевого флота, уничтожив его до последнего катера. И только после этого новая раса вышла на контакт.

— Флагман Второго Флота Альянса Конго, — представилась самка, одетая в вычурную, фиолетовую одежду.

Представилась на чистейшем турианском.

— Мой тактик — вице-адмирал Планетарного Корпуса Альянса, Алексей Стуков, — повела рукой в сторону самца Конго. — Согласно четвертой поправке ко второй директиве Адмиратейского Кода вы имеете право на информацию.

И замолкла.

— Кто вы такие? — взорвался турианский советник. — По какой причине вы атаковали нас?!

— Директива вторая Адмиралтейского Кода, — бесстрастно ответила Конго. — Любой агрессор должен исчезнуть в Тумане.

Тевос аккуратно повела рукой, постаравшись успокоить турианского вояку.

— От чьего имени вы говорите и какой народ представляете?

Конго фыркнула.

— Я — Верховный Флагман, одна из лидеров Совета Флагманов Туманного Флота. Кроме меня, аналогичными полномочиями обладает два корабля. Объединенное Адмиралтейство, в которое входит Совет Флагманов и Адмиралов — высшая командная организация Альянса. Альянс, который представляем мы с Алексеем, является союзом рас Человечества и Тумана для защиты человечества от угроз извне.

Тевос очень захотелось придушить сначала Советника, а за ним и Примарха турианцев. Значит тень геноцида, нависшая над ними всеми, появилась только потому, что идиоты из Иерархии первыми начали пальбу?! И почему, во имя Богини, эта флагман сказала «корабля»? Неужели…

— Вы сказали «кроме вас должность занимает два корабля». Не могли бы вы пояснить ваши слова?

— Мое основное тело в данный момент находится в одна тысяча трехстах километрах отсюда. Это, — она указала на себя, — не более чем моя ментальная проекция.

Вот почему она называет себя «флагман» (*), что у турианцев обозначает «командный корабль». Получается, что на самом деле она — тот монструозный черно-фиолетовый дредноут, что завис молчаливой угрозой рядом с Цитаделью?! ИскИн? Живой корабль, созданный этим "человечеством"? Неужели они не понимают...

— Вы — синтетик? — прямо спросила азари, наплевав на дипломатию.

— Определение некорректно, — с холодным раздражением ответила флагман. — Я — естественно возникшая форма жизни.

И все. Никаких пояснений. Она просто стояла и ждала.

— Что вы намерены делать дальше? — спросила далатресса саларианцев.

— Второй Флот останется в системе Палавен до указаний Адмиралтейства.

— Вы меня не поняли, флагман. Я спрашиваю, что намерен делать ваш вид.

Впервые на лице туманницы отразилось подобие эмоции — на мгновение дернулся вверх уголок ее тонких губ.

— Центральное Адмиралтейство на данный момент не приняло решения.

— А когда решение будет принято?

— Когда вы окончите получение информации.

В зале опять повисла гробовая тишина.

Отстрелялась. Так можно вкратце охарактеризовать состояние веселого ступора разведывательного фрегата типа SR, Нормандия личный номер засекречен. Четыре месяца испытаний и доводки, год с лишним учебы, шесть месяцев практики и наконец — ее введут в состав Флота! На личике аватары как приклееная висела улыбка — еще бы, сама BSR Симакадзе предложила ей место в своей прославленной эскадре! Лучшая из лучших, дальний рейдер с многими сотнями успешных операций! И это ее будущий комэск! Нормандия уже представляла, как прямо во всю дверь, ведущую на ее мостик гордо будет красоваться череп с кроличьими ушками — эмблема эскадры! И на борт надо будет ее нарисовать! На правый! Решено!

Пока что Нормандия стояла во втором доковом комплексе прямо на орбите Марса, но буквально через несколько часов ей придет подтверждение и нужно будет лететь!

Дислокация 84 разведэскадры на данный момент — Шаньси! Та самая система Шаньси, с одноименной колонии которой Победоносный Второй Восточный Флот начал исполнение Второй Директивы Адмиралтейского Кода в ответ на турианскую агрессию. Излишне говорить, что сейчас 84 разведэскадра являлась частью двадцать четвертой ударной группы, в свою очередь входившую в состав Второго Восточного Флота! Хотелось визжать и прыгать от восторга! Ее Верховный Флагман — КОНГО! Единственный Верховный Флагман и Комиссар Коллегии Флагманов одновременно! Прославленная основательница Комиссариата! Героиня Первой Звездной Войны! И вообще… О!

А вот и назначение!.. Это… Странно…

Нормандия еще четырежды проверила контрольную сумму. Нет, все верно. И код Верховного Флагмана истинный. Улыбка у девушки слегка поугасла.

Почему вместо 84 разведывательной эскадры она попала прямиком в 24 ударную группу? Какая из нее ударница, с ее-то боекомлектом и мощностью? Нет, конечно, ее ядро эквивалентно по вычислительной мощности ядру аж тяжелого крейсера. И аналитические матрицы на уровне… В подчинение непосредственно флагмана. Как Симакадзе. Неужели в личную эскадру Тонэ? Ничего себе!

Вся в радостном предвкушении Нормандия мгновенно разархивировала приказ.

Прибыть на другую сторону Марса. Дождаться погрузки отделения десанта с базы Деймос-4. Потом на орбиту Земли. Там ждать резолюции Конго. Ч-Е-Г-О?! Какой десант? Куда она их денет? Одиннадцать человек плюс челнок и оборудование. А еще лазарет. Пусть прямо на обшивку себя цепляют, раз такие умные!.. И лазарет свой заодно! На трос и в килевые струи…

* * *

Спустя двадцать часов.

У Нормандии болело ядро. Как это так получилось, она не понимала, но оно просто разламывалось от мигрени. Акаси в мгновение ока распотрошила ей пол корпуса, прямо на ходу бормоча: «Тут отрежем, это выкинем… Будешь ты у меня десантной, будешь! Никуда не денешься…» Ремонтница напрочь не обращала на нее внимания, сунув в руки аватары с полсотни мелко исписаных листов А4.

— Просвещайся. Наставления рейдерам.

— А почему на бумаге?! — успела крикнуть вслед Нормандия, но Акаси только рукой махнула. Вот ненормальная.

А потом наивная туманница Нормандия познакомилась с обычной людской бюрократией. За каким галсом ей нужно расписываться за комплекты ручного оружия? За челнок, бронекостюмы, боекомплект к легкому оружию и — тринадцатый регистр — ЗА ЛЕКАРСТВА! Ну, а лекарства-то почему под роспись? За боекомплект танатониумных торпед, совокупной мощностью десяток мегатонн каждая, она не расписывается, а за стекляшку с какой-то жижей внутри — расписывается! Ядру непостижимо! Люди! Во всей красе!

Лиха беда начало, как при встрече сказала ей очень милая женщина-медик, шедшая в комплекте с медотсеком. К счастью, хоть за нее расписываться не пришлось. Нормандия совершенно ее не поняла. По первости. Но потоом…

Первый раз ядро у нее заболело сразу после прибытия командиров десанта, когда на борт упала Шепард. Ничком. И так и осталась лежать на пандусе грузового отсека, издавая какие-то жуткие звуки. Второй офицер — Андерсон — просто молча прошел мимо и исчез в своей каюте. Нормандия в ужасе позвала доктора Чаквас и оказалось, что это была не агония. Это был всего лишь храп.

Следом за лейтенант-коммандером и коммандером прибыли остальные космопехи. Трезвые, но шумные. Очень шумные. От их постоянного ора ядро разболелось еще сильнее. При посильной помощи Карин, майорским командным голосом в две секунды построившей это сборище по порядку, она разобралась и с этим. Андерсон к ним так и не вышел. Шепард окинула коллег затуманенным взором, пробормотала «Мясцо в мясорубку…» и удалилась в туалет. Опорожнять желудок через горло.

После этого Нормандия уже с полнейшим равнодушием размещала ее собственного комиссара Прессли и флаг-комиссара Прохорова. Ну подумаешь — флагман в помощь отрядила, ерунда какая.

— Понимаешь, Нормандия, я тут в основном для того, чтобы вовремя бить по рукам дипкорпус и чиновников, чтобы они тебе не мешали, — развел руками слегка седеющий мужчина с лычками вице-адмирала заместо спешно снятых флаг-комиссарских, — Конечно, помогу чем смогу, но я здесь исключительно как консультант. Наземной операцией командует Андерсон, из кадровых. А в полете главная — ты…

А-тли-чно! Но, к их чести, комиссары оказали реальную поддержку и помощь в улаживании формальностей. Например, по размещению прямоходящей, зубастой птицы. В смысле турианца. Ох, ему нужно спецпаек. Ах, ему холодно. Ой, ему нужен шкафчик под его пистолетики! Прима-балерина, а не спецназ!

Заключительной горой вишен на торте стала толпа дипломатов и каких-то совсем непонятных чиновников, резко восхотевших принять самое деятельное участие в операции, стремительно превращающейся в сумасшедший дом. При поддержке непреклонного Прохорова от троих удалось избавиться. И то хорошо получилось.

Андерсон как тигр в клетке ходил по мостику из угла в угол, доводя Нормандию до белого каления, а Шепард пила и материла Туман вообще и Нормандию в частности. Не просыхая и не замолкая. Всю дорогу до Иден-Прайм…

Нормандия отрешенно наблюдала за происходящим на мостике, одновременно обшаривая пассивными сканерами пространство вокруг вдоль и поперек.

Постоянный бубнеж этой треклятой комиссии выехавших на пикник чиновников отвлекал и мешал сосредоточится. Отчасти потому, что каждые пару минут кто-то из них упоминал ее по имени, отчасти из-за акустического мусора эха на мостике. Сейчас она в стелс-режиме подходила к планете, уже зацепившись за гравитационную сетку Иден-Прайм. Капсулу с тремя разведдронами она уже отстрелила, флагман в курсе ситуации, но почему-то приоритет был отдан секретности и Нормандия практически сразу же объявила повышенную готовность, действуя четко по наставлениям рейдерам.

Раздражение бурлило внутри аватары, снижая быстродействие. В конце концов дошло до того, что Шепард, явно отчаявшись дождаться тактической вводной, попросила провести съемку колонии с орбиты, для «хоть какой-то карты местности». Окончательно рассвирипев, Нормандия, наплевав на комиссию, обратилась к флаг-комиссару прямо через их головы:

— Товарищ флаг-комиссар, мне необходима консультация!

Он, явно сдерживая улыбку, подошел к ней, попросту подвинув стоящих на пути людей.

— Да, фрегат? Чем могу быть полезен?

— Существует ли корректный способ убрать этих… — она неопределенно махнула в сторону комиссии. — Людей с мостика?

— Конечно, фрегат. Полная боевая готовность или боевая тревога.

Гул голосов прекратился, все пятнадцать человек замерев, смотрели на нее, уже понимая, что сейчас будет.

Нормандия тщетно пыталась скрыть ликование, распиравшее ее аватару. Фрегат повернулась к ним. На полторы тысячи миллисекунд она позволила себе слабость глазами ментальной модели понаблюдать за их вытянувшимися лицами и со счастливой улыбкой на лице пропела:

— По-олная боева-ая гото-овность!

Свет на мостике потух на уставные пол секунды, затем четко, в полном соответствии с предписаниями, мигнул двухсотпятидесятимиллисекундным фиолетовым импульсом и опять переключился на белый. В коридорах тихонько ожили биперы сигнализации.

«Боевая тревога! Код фиолетовый! Всем постам доложить о готовности! — Боевая тревога…»

Она приглашающе открыла двери мостика. Толпу чинуш как ветром сдуло.

— Медицинский отсек. Полная готовность, — отрапортовала Чаквас, появившись на ВИГ. — Что случилось, Нормандия?

Она лишь покачала головой аватары, дожидаясь рапорта арсенала и жилой палубы.

— Мне надоели гражданские на мостике, Карин, — ответила Нормандия, по прежнему сияя солнышком, и на вопросительную улыбку майора пояснила: — Работать мешают.

Гамбург, предпортовый район, нижний город. Июнь 2181 года, 11:25 по местному времени.

Залив Эльбы переливался от искрящейся мелкой волны, перемежая слепящий блеск отраженного солнца синевой безоблачного летнего неба. Теплый, легкий ветерок, гоняющий волны вдоль залива, располагал к прогулкам по дамбам крупнейшего порта Федеративной Германии, чудом избежавшего участи Роттердама. Старый город пережил все: мировые войны, подъем уровня мирового океана, блокаду Тумана, гражданскую войну и гордо хранил свою тысячелетнюю историю, бережно сохраненную в немногих оставшихся от прежнего Гамбурга домах и церквях, превращенных в музеи.

Сейчас мимо одной из таких церквей шел молодой паренек, петляя по узким улочкам предпортовой части города. Немногие прохожие не обращали на него никакого внимания — привычные к иностранным морякам и даже инопланетникам жители города спешили кто куда, занятые исключительно своими заботами.

Для парня, напротив, окружающий его город казался сюрреалистичным, и чем дольше он ходил по его улицам, тем страннее и нереальней становилось все вокруг. Аккуратные, яркие вывески магазинчиков и пивных были единственными голопроекциями (а часто и обычными вывесками) на улице. Никакой рекламы вокруг, тишина, нарушаемая лишь гулом аэрокаров, чириканьем вездесущих воробьев и шуршанием крон деревьев, высаженных вдоль тротуаров улиц. Не было и привычных пробок, в которых утопал любой мегаполис на пять-шесть уровней вверх. Конечно, движение было довольно интенсивным, но и только. Молодой человек сверился с картой на инструметроне и повернул налево.

На плече у него болталась армейская вещевая сумка, надетая по погоде рубашка-безрукавка выставляла на всеобщее обозрение загорелые мускулистые руки парня, чуть не бегом вбежавшего в двери строгого, блестящего стеклом и металлом пятиэтажного здания со знакомой всем и каждому серебристой эмблемой над входом.

Внутри здания было пусто, прохладно и тихо. Высокие ботинки парня гулко простучали о каменный пол небольшого холла и наконец остановились перед стойкой с большим голоэкраном.

Несколько касаний экрана, мигнувший зеленым огоньком волновой сканер для подтверждения личности, минутная пауза — и резким щелчком раскрылась белоснежная дверь по левую руку от экрана. Паренек кивнул непонятно чему и прошел через дверь в соседнее помещение.

— Кхе… Вещи на пол, с собой мультикарту и иные документы, — пробормотал чей-то голос из динамика над головой паренька. — Идите по черной полосе.

Паренек кивнул и пошел, куда сказано, изподтишка разглядывая белый глянец окружающего его безликого интерьера. Пройдя короткий переход, он сквозь распахнувшиеся стеклянные створки дверей вышел в небольшую комнату, в которой единственными предметами мебели были белый пластиковый стул и небольшой стол. Прямо перед столом возникла голограмма немолодого, но крепкого мужчины в идеально сидящей на нем черно-белой форме.

— Садитесь, сержант, — указала на стул голограмма.

Паренек, усмехнувшись, уселся, куда сказано.

— И почему же старший сержант четвертого корпуса морской пехоты ОСОЗ решил посетить нашу скромную обитель? — с неприкрытой иронией спросила голограмма.

— Сэр, я полагал, сюда приходят только за одним, сэр, — наконец раздался голос паренька.

— Вы сейчас в самоволке, сержант. Статья двенадцать, параграф четыре дисциплинарного кодекса сил обороны Земли, — напомнил мужчина. — Это измена присяге, если вы не знаете. Поэтому я предлагаю вам сейчас встать и выйти, сержант. Приходите, когда уволитесь с действующей службы.

— Не могу, сэр.

— Вот как? И почему же? Вы совершили преступление? Так у нас тут не французский легион, мы таким не занимаемся.

— Нет, сэр, я не совершал никаких преступных действий, сэр.

— Тогда я вас не понимаю, господин Сандерс.

— Я больше не могу служить Земле, сэр. Вот и все.

— Планетарный Корпус Альянса, молодой человек, прямо в уставе, третьей строчкой постулирует защиту интересов Земли и землян.

— Я читал, сэр. И готов защищать. Но не служить. Не… Этому.

— Вы идеалист, господин Сандерс?

— Так точно, сэр.

— Сынок, не под протокол… поверь мне, разницы ты почти не заметишь. Твои командиры будут людьми, а люди везде одинаковы.

— Понимаю, сэр. Но командиры этих людей — Туман. И я уже вижу разницу.

— А вы упрямы, господин Сандерс, — вздохнула голограмма. — Хорошо, заполняйте формы перед вами, сержант. С вашим увольнением, если справитесь с тестами, мы вам посодействуем.

Айова коротко кивнула вошедшему губернатору Деметры, привычно соблюдая нормы общения с людьми и исподтишка разглядывая свою гордость — оранжерею, кропотливо собранную со всех уголков ее родной планеты. Она бережно ухаживала за ней в память о Шоне…

— Госпожа Верховный Флагман, этот документ неприемлем! Ваша резолюция выходит за рамки допустимого!

— Джеймс, не стоит так кричать, надорвешься… Что конкретно тебя не устраивает?

— Да при чем тут я, госпожа Верховный Флагман Айова! Человечество не игрушка, чтобы вот так… — губернатор колонии испуганно замолк под пронзительным взглядом ментальной модели суперлинкора.

— Именно из-за таких трусливых словечек, дорогой Джеймс, лучшие ваши представители и приползли к нам на коленях. «Человечество не игрушка… Наш народ… Мы единым порывом…»

Девушка зло усмехулась.

— Ты, разумеется, этого видеть не мог, а вот я, как тебе известно, ничего не забываю, — она отвернулась, закрыв глаза. — Вы, «не игрушки», доигрались до коллапса экономики, голода на обеих америках и полной анархии! Вы, американцы! Не Мексика, не Бразилия, нет! ВЫ.

Она резко развернулась обратно, скрестив руки на груди.

— И сейчас, когда мы открыли вам Млечный Путь, помогли справиться с болезнями, с преступностью, навели порядок в вашем идиотском обществе, вы, местячковые правители, как и положено глупым приматам, разом позабыли, кто именно сделал вам сытую жизнь и уже хотите скинуть ярмо опостылевшей вам ответственности перед людьми со своей кривой шеи! И именно такие, как ты, а не я, считаете ваш же народ игрушкой. «Человечество!» Лицемер! Плевать тебе на человечество. И поэтому ты сейчас же покинешь мой борт и сделаешь все, что записано в резолюции!

Изящная рука ментальной модели резко разрубила воздух, указав на выход и заставив съежившегося губернатора еще сильнее втянуть голову в плечи. Он рефлекторно поднял руки, отступил на шаг и почти бегом вылетел из оранжереи.

Айова только покачала головой, раздраженно следя сенсорами обитаемого объема за поспешно удаляющимся к челноку Джимом в окружении своих колониальных прихлебателей. Таких же напуганных и бледных.

«Прости нас, Ай. Мы глупы и беззащитны, — вдруг вспомнила она. — И ни один человек никогда не сможет сделать так, чтобы никто другой обиженным не ушел…»

С края идеально очерченой щеки вечно юной аватары туманницы сорвалась маленькая капелька жидкости, состоящая из воды, соли и ее утраченной любви.

Ментальная модель флагмана Четвертого Флота Альянса поспешно вышла из оранжереи.

Президиум Цитадели, 2163 год по земному летоисчислению, 09:53 CST.

Советница Тевос нервничала. Разумеется, по матроне азари, с ее двухсотлетним дипломатическим опытом, данный факт никак не определишь, но с этими туманницами ни в чем нельзя быть уверенной до конца. В отличие от их… скажем так, буферной расы — людей — социум Туманного Флота по-прежнему был тайной за тремя створками гробницы. Подкуп, соблазнение, политическое, военное или экономическое давление были на выбор: невозможны, неосуществимы, бессмысленны. Тевос достаточно быстро донесла до матриархов бесполезность попыток задарить ментальные модели предметами исскуства или тем более соблазнить для объятий вечности. Первое с точки зрения любой туманницы (и госпожи Конго в особенности) выглядело в точности так же, как если бы ворка пытались дарить свои нелепые поделки из мусора какой-нибудь матриарху с Тессии. Второе было совершенно бессмысленно, поскольку любая ментальная модель — это лишь малая часть личности синтетиков-органиков, прокляни их Атамэ, и никаких слияний разумов не происходило, хоть и яркость чувств была даже выше чем с собственно людьми.

Невольно отвлекшись, она почти пропустила момент входа делегации Альянса в зал Совета, но мгновенно вернула себе так необходимую сейчас концентрацию. Любой разговор с величаво плывущей по залу Верховным Флагманом в очередном великолепном платье уже привычных фиолетовых оттенков требовал предельной собранности. Как всегда идеальная, выверенная до последней тойи туманница остановилась ровно по центру зала. Сегодня она пришла к ним в одиночестве.

— Совет, Альянс заявляет ноту протеста.

Тевос бросило в озноб. Что ТЕПЕРЬ случилось?!

— Приветствуем вас, Верховный Флагман, — тут же ответила она. — Не могли бы вы пояснить причину протеста?

— Конечно, — холодно кивнула величавая блондинка. — Трое суток назад турианский крейсер «Карут» вошел в пространство Альянса без предупреждения. Система Тарони, Скилианский предел. Мы осуществили его… сопровождение до опорной базы системы. Для починки и медицинской помощи раненым на его борту.

Тевос бросила короткий взгляд на похоже искренне шокированного советника Анделиуса.

— Госпожа Конго, — вступил в разговор турианец. — От Иерархии приношу извинения за этот инцидент и…

— Анделиус, — арктически холодным тоном прервала его туманница, — зачем вам понадобилось защищать наши границы от батарианцев? Вы считаете, что Альянс не способен самостоятельно справится с подобной угрозой?

— Ни в коем случае! — воскликнул советник и замолк в нерешительности. Нерешительность его объяснялась тем, что данное решение было втихую принято несколько лет назад, после того, как идиоты из Батарианской Гегемонии заявили о недопустимости колонизации людьми Скилианского Предела. Как будто кто-то МОГ Альянсу что-то запрещать! Более того, Гегемония пообещала «принять меры», что бы это ни значило. И чтобы эти «меры» не привели к истреблению всего живого в пределах Пространства Цитадели, было решено патрулировать границы Альянса. Во избежание провокаций.

— Боитесь повторения Палавенского разгрома? Не беспокойтесь, этого не случится. Прошу Совет впредь не привлекать свои флоты для охраны нашего спокойствия — гонять спасфлот через половину галактики для спасения ваших кораблей несколько утомительно, — Конго позволила себе слабую улыбку. — Спешу сообщить вам, что ударные эскадры Третьего Флота успешно вытеснили батарианских пиратов с охраняемых вами пограничных систем. Операция по спасению экипажей подбитых кораблей Совета окончена. Опознание и эвакуацию тел погибших я санкционирую по первому же запросу.

— Приносим извинения за случившееся и выражаем благодарность за спасение наших разумных, — автоматически ответила Тевос, пребывая в предшоковом состоянии.

Конго коротко кивнула, развернулась и спокойно вышла из зала. Как всегда — не прощаясь.

Последние несколько дней дела у Самина шли неважно. Саларианец вообще уже трижды пожалел, что перенес свой магазин в «престижный район Президиума Цитадели». Надежды на более состоятельных клиентов, чем в его родном районе — Шангоо — не оправдались совершенно, все оказалось наоборот: богатые жители очень неохотно расставались с кредитами и предпочитали проверенных поставщиков. Место на секции магазинов рынка «Эмпориум» стоило столько, что если через десять дней он не выйдет в плюс, обратно в свой район ему придётся выходить пешком. Проклятая медуза-монополист! Самин нервно расшагивал за стойкой магазина, погрузившись в мысленные стенания о своей нелегкой судьбе, и потому не заметил покупателя.

— Привет?.. Вы открыты?

Перед стойкой стояла довольно странно выглядящая человечка — маленькая, ростом примерно с самого Самина. Голова покрыта очень светлыми, распущенными волосами почти в половину ее роста, одета в странно выглядящую куртку и тонко (*), из-под которого торчали ее тоненькие ножки, прикрытые темной поблескивающей тканью. Более странного человека пока что торговцу еще не попадалось.

— Приветствую вас, человек! Да, конечно, сувениры и напитки Самина открыты для вас! Вы хотели бы что-то купить?

Человек посмотрела на него несколько жутковатым немигающим взглядом, но тут же расцвела и весело чирикнула:

— Да! Вот этого, если можно! И этого!

Самин наконец сообразил, что перед ним явно детеныш человека, еще не достигшая совершеннолетия.

— Простите, но на этот товар ограничение — только совершеннолетний представитель вашего вида может купить «Синюю Туманность», — с сожалением ответил Самин, сверившись с данными по людям. Вино было очень дорогим и было бы чудно, если бы она таки его купила!

— Я — взрослый представитель своего вида! — обиженно топнула ножкой детеныш.

— Повторно прошу прощения, но согласно распространенным вашим представительством данным, для покупки спиртосодержащих продуктов вам требуется быть старше двадцати двух сеций. Могу я увидеть ваш унипаспорт?

Человек что-то неразборчиво пробурчала и протянула карту, вытянув ее из внутреннего кармана куртки. Сканирование ее идентификатора выявило две странности: первая — возраст человека был два полных года, вторая — перед ним стояла… туманница Альянса. Не сам корабль, конечно, а его «ментальная модель», чем бы она ни была на самом деле. Более того, кроме имени, возраста и станции приписки в карте не было ничего. Ни семьи, ни клана, ни родной колонии. Он провел стандартный запрос в СБЦ о правомерности и декодер, не подавившись, безропотно переварил данные, отсигналив о подлинности оных. Совершеннолетие в два года!

— Еще раз прошу прощения за формальности, порядок торговых отношений крайне строг.

Туманница понятливо кивнула, тихо хихикнув, что и у людей означало иронию. Поблагодарив предков за то, что он все же просмотрел выжимку по людям, Самин Лоран наконец оформил ее покупки. Тринадцать тысяч кредитов! Она сделала ему кассу на четыре дня вперед! «Синяя туманность» и премиальный тессийский шоколад по две тысячи кредитов за коробку! Вкус у нее отменный.

— С вас тринадцать тысяч восемьсот двадцать девять кредитов.

Она вздрогнула и растерянно посмотрела на него, явно о чем-то вспомнив. Даже, скорее, сквозь него. Но тут же оправилась и умильно намотав локон волос на аккуратный пальчик выдала:

— Я могу расплатиться в драгоценных металлах?

— Простите? — не понял Самин.

— Согласно пункту двенадцать точка четыре, поправка два кодекса торговых отношений на территории пространства Цитадели могу предложить вам эквивалентный по стоимости слиток платины, иридия или палладия! — торжествующе улыбаясь выдала туманница.

— Но… Это же поправка для фрахтовочных сделок…

— Если вы не знали, я — фрегат Альянса.

— Да-да, конечно… Вы их носите при себе?

— Нет, что вы! — она улыбнулась. — Так в виде какого металла предпочитаете?

— Не знаю… Платина, наверное.

Туманница кивнула и вытянула руку вперед. Прямо на ладони девочки возник маленький, ярко-синий кубик света, через мгновение кристаллизовавшийся в идеальный блестящий зеркалом кубик металла размером не больше толщины ее изяшного пальчика.

— Вот. Эквивалент тринадцати тысяч девятисот кредитов на вес. Платина. Держите, она ваша.

— Н-но… Видите ли, закупочная цена несколько ниже… — пробормотал сбитый с толку, но не потерявший хватки Самин. — Я не знаю точно, но, скорее всего, я выручу за него около тринадцати тысяч. Возможно, даже меньше…

Туманница вздрогнув, застыла:

— Не подумала об этом… Тогда — вот.

На ладони возник второй кубик. Брат-близнец первого.

— Сдачи не надо.

Самин молча положил лирианские фруктовые цукаты в упаковку к коробке шоколада и бутылке вина.

— Прошу вас. Подарок от меня и спасибо за покупку. Буду рад увидеть вас снова.

Девочка кивнула, перехватила пакет свободной рукой и положила оба кубика металла на стол.

Самин бегло просканировал их — чистейшая платина, похоже вообще без единой молекулы примеси — и кивнул туманнице, благодарно улыбнувшись.

Для саларианца так и останется загадкой, почему эта туманница расплатилась с ним в точности так же, как сделал бы это капитан любой полулегальной каперской посудины, прилетевшей сюда, к цивилизации, от Омеги или из каких-то закоулков Терминуса.

Но еще больше Самин удивился бы, если ему сказали, что как и в случае с капером истинная причина использования туманницей драгметалла в качестве валюты — не «светиться» цифровым следом счета.

Старому наемнику не спалось. Отбой был несколько часов назад, но привыкший за свои годы отсыпаться где и как угодно Рекс сейчас уснуть не мог, даже с учетом удобной лежанки в его каютке. Возможно, именно удобство и мешало. Варренов обед!

Обычно кроганов селили в грузовых трюмах или на техпалубах, но он-то не обычный кроган. Последние лет сто шестьдесят имя Урднот Рекс что-то да значило, он наконец-то стал получать достаточно кредитов, чтобы всегда было что пожрать и выпить. Даже на гостиницы хватало с избытком, особенно последние несколько лет, как он стал брать заказы Серого Посредника. Кроган, однако же, был достаточно опытен для того, чтобы не заглатывать кусок мяса, сперва не прожевав, и потому его дела с торговцем информацией носили временный характер, хе-хе.

Рекс решил сходить до грузового ангара — размяться, и, может, там подремать, в шуме реакторов и вибрации турбин, идущей от переборок…

Пройдя вниз по аккуратной лесенке, Рекс сообразил, что ни шума реакторов ни вибраций переборок у туманного фрегата нет и быть не может. Лишь еле слышное пение энергетической установки, да мерное урчание маршевых двигателей, которое поди еще различи. Помянув стухшие потроха кой-кого заклятого, Рекс все же открыл дверь, ведущую в ангар.

В ночной тишине ангара фрегата раздавался непонятный мерный стук. Глухой, как будто в стену из полифлекса втыкают добротный десантный крис азари. Кроган обошел темную громаду «Артемиды», ориентируясь на повторяющийся взвизг «Ха!» и последующий ему чавкающий звук пробитого полифлекса.

На погрузочной аппарели одиноко стоял стандартный транспортный контейнер, для надежности пристегнутый стропами крест-накрест. К нему совершенно бесшумно подскочила девочка-корабль, выдернула из него нечто короткое и блестящее, в три прыжка отскочила на десяток шагов и, хорошенько размахнувшись, с лихим девичьим «Х-ха!», метнула непонятный предмет в контейнер.

— Привет, дедуля! — не оборачиваясь, хихикнула фрегат и спросила: — Тоже не спится?

Наконец разглядев, что именно швырнула девчонка в контейнер, Рекс с усмешкой ответил:

— Не привык я в каютах сидеть, туманница, — он указал на воткнутую лопатку. — Позволишь?

Нормандия изящно вывернула ладошку:

— Прошу.

Подойдя к контейнеру, Рекс без труда выдернул из него лопатку, вошедшую аж на две трети лезвия.

— Это человеческая? Или ваша? — он покачал шанцевый инструмент в руке. Лететь должна неплохо.

— Людская. Нам-то такое зачем?

— Вам лучше знать, — мягко ответил Мастер Битвы, отходя на десяток шагов. — Оружие делает оружием рука воина. Особенно, когда у этого воина есть и голова перед горбом.

Он, коротко размахнувшись, вогнал лопатку в контейнер по рукоять.

— О-о… — протянула Нормандия уважительно и тут же спросила, улыбаясь до ушей:

— А можешь еще раз показать, как ты это сделал?

Рекс только усмехнулся. Эта мелкая фрегат ему определенно нравилась!

19:58 по местному времени, спустя пять дней после совета Верховных Флагманов касательно ситуации на Феросе. НеоТокио, нижний город.

НеоТокио никогда не спит. Мигают голограммы реклам, оглушительно зазывает к себе сверхпопулярная Мику Макото, официальное личико «МакДональдс» вот уже четвертый год подряд. Город искрится, город сверкает мириадами огней, кричащих только об одном: «Купи! Купи у нас и ты будешь стильным! Будешь успешным! Будешь красивым! Таким как Мику!» Или таким как Танака Кати, чей влог «Бистис» не сбавляет рейтингов. Все хотят быть, как он, простой парень из нижнего Токио…

Сто пятьдесят лет прошло. В круговерти ярких фантиков рекламы новая Япония старательно забыла о морских демонах. О Тумане. Сотни тысяч прохожих района Таконо спешат по своим делам. Останови любого, спроси о Тумане — и он ответит, что есть Альянс, они защищают Землю. Могучие туманницы, защитницы и хранительницы Человечества. Никто, населяющий эти широкие, залитые светом улицы не осмелится вспомнить ужасы блокады.

Но, если спустится в район Косё Старого Города, что лежит под сверкающим столом НеоТокио, походить по кривым и грязным улочкам, где вполне можно нарваться на банду «потрошителей» или — того хуже! — компанию младших якудза из клана Сумиёси, то можно услышать и другую историю. Конечно, если останешься жив и цел. История эта будет полна кровавых деталей, унижения и ужаса, владевшего всей Японией почти шесть десятилетий. И так вот просто этот кошмар не забывается. Его бережно хранят здесь, в Нижнем Городе и передают по наследству, нашептывая страшную правду своим повзрослевшим детям.

И потому охочих до твоего кошелька или аугментики тут навалом, и если ты с ЭТИМ городом знаком понаслышке, в лучшем случае останешься и без того и без другого, брошенный умирать, корчась от нестерпимой боли и надеясь только на аварийный маячок страховой медслужбы Матсушиты — ведь только эта корпорация может позволить себе вломится куда угодно в Старом Городе. Это их Город. Их и уважаемого Наси-доно, оябуна Сумиёси.

Конечно, есть еще некоторые особы, что могут спокойно ходить по темным улочкам Косё. И в данный момент как раз одна из таких особ очень спокойно шла по растресканному асфальту четвертого микрорайона.

— Эй, цаца, ты откуда? — гнусавым голосом спросили у особы прямиком из соседнего проулка. — А ты знаешь, по чьей территории ты идешь, чистенькая?

Цаца остановилась, покосившись на четыре очень колоритных силуэта. Разумеется, все были с аугментикой, вновь набравшей популярность на фоне феноменальных возможностей, что она дает. У спросившего ее гнусавого были измененные руки с красивым рисунком алого дракона на обеих предплечьях аугментик, блестевших черным покрытием военного образца. Небрежно подпирающая стенку девушка рядом с гнусавым щеголяла белоснежными конечностями с множеством почти незаметных швов, указывающих на как минимум пять различных вариантов конфигурации. Третьим был здоровенный бычара-босозоку, чьи мускулы как минимум улучшены стимами и генной терапией. Четвертый силуэт был в тени и кто это видно не было.

Девушка молча разглядывала шпану (во всяком случае у нее в голове не укладывалось никакое другое определение данных личностей) пытаясь понять, или они настолько тупые, или она настолько непрезентабельно выглядит.

— Кто тебе сказал, птенчик, что я чистая? — лениво спросила младший сержант Васкез, размышляя, что ей собственно делать. Понятно, что эти из Суми-оси, понятно, что просто так не отстанут, но пес бы их побрал, как невовремя! На ней свежая одежда, и душ она приняла едва ли час назад! — И давайте-ка вы не будете создавать мне проблем, я не хочу портить себе вечер размазыванием вашей компашки по стенкам. Это очень утомительно.

— Чи, а если она из ЭТИХ? — театральным шепотом спросила гнусавого девушка.

— Она не кукла, Мидори, ты че тупая?! Эй, сучка, за твои слова мы тебя сейчас…

Паренек не таясь выхватил древний МПП, еще огнестрельный, и наставил его на незнакомку.

— Ты-ж млять… — тихо выругалась Васкез, активируя щит, и уже громче продолжила:

— Вот шла, никого не трогала, и тут вы, quadro puta, нарисовались! Убери пукалку в штанишки и скройся, пока жив, merde!

Японский язык столь беден на ругань, что даже не выразиться нормально! Что за наказание на ее, Васкез, голову!

— Сержант, где вы и что у вас происходит? — ожил коммуникатор в ухе. — Вы уже как две минуты назад должны быть в отделе консульства.

— Четверо сумиё лезут. Очень настырно, — буркнула она в ответ. И добавила: — Сэр.

— Вам не приходило в голову, сержант, что для исключения подобных оказий существует личный транспорт? — иронично спросили девушку.

— Погода больно хорошая, товарищ комиссар, решила прогуляться на ночь, — честно ответила младший сержант.

— Че ты там бормочешь, э? — Чи размашисто пошел к «чистенькой», намереваясь ее опустить по полной: выглядит хорошо, явно не бедная гайдзинка. Убивать ее он не собирался, да и что ему чистая сделает?! Руку ей сломать и делов…

Прямо между ними откуда-то сверху спустился небольшой дрон. С теннисный мячик размером.

Появление безобидной на первый взгляд леталки заставило бандита замереть.

— Ксоооо… — неожиданно тонко пропищал Чи.

— Сержант, смею заметить, что я жду вас уже девять минут! — заявил шарик звонким голосом девчонки-старшеклассницы. — Мне вас рекомендовали, как ответственную и дисциплинированную десантницу!

— Прошу прощения, госпожа Сицилия, мне помешали, — спокойно ответила Васкез, мрачно глядя на якудзу.

Из шарика вырвалась уже знакомая сеть лазерного сканера, мазнув зеленым всполохом по Чи.

— Этот? Он же не представляет для вас угрозы.

— Госпожа фрегат, это не значит, что я горю желанием пачкаться об его сопли и кровь.

— Логично. Я все еще жду вас в отделе, сержант.

Дрон мгновенно взмыл вверх и был таков.

— Свали уже куда подальше, verga misera, — буркнула сержант отдельной роты спецназа триста двадцать четвертого космодесантного полка ПК Альянса, раздраженно разглядывая трясущегося, как осинка на ветру якудзенка. — И без тебя тошно…

За шесть лет до описываемых событий, Осло, Норвегия, 19 декабря, 17:27 UTC+1

Легкий снежок за окном наводил на приятные мысли. Опрятная официантка в коротеньком платьице суетилась в проеме окна кафетерия, развешивая гирлянду к Рождеству. Стойка бариста уже была украшена красными и зелеными лентами, в бантах которых притаились стеклянные колокольчики и праздничные шары елочных игрушек. В углу старого кафе, как и десять лет назад, стояла традиционная елка с шарами, гирляндами и переливающимися огоньками, а тихая песня Синатры только лишь прибавляла новогоднего настроения.

Старый Ларс с улыбкой смотрел на суетящуюся девчонку, допивая свой безалкогольный грогг. Через неделю ему на покой, с любимой внучкой задачки школьные решать, да за садиком у дома присматривать. Отслужил он свое.

Сорок пять лет в полиции — немалый срок. До комиссара он так и не дослужился, но лейтенантские лычки давненько получить успел. А потом детективом заделался, да так им и остался, меняя лишь отделы да кабинеты. Седина давно и прочно засела в его волосах, но он не жаловался на возраст, хоть и давнее пулевое регулярно напоминало о себе, несмотря даже на виртуозную операцию в центральном военном госпитале родного Осло.

Детектив считал себя норвегом старой закалки, которому не пристало бурчать про какую-то там дырку в боку от кусочка вольфрама. Так что, несмотря на ноющий по погоде бок, герр Свенсен пребывал в прекрасном настроении. Сейчас полшестого вечера, на улице давно темно, но празднично украшенные улицы даже темную зимнюю ночь превращали в яркую зимнюю же сказку, блестевшую свежевыпавшим снегом и пахнущую корицей вперемешку со свежей выпечкой. Можно спокойно допить по-прежнему превосходный грогг, выйти на звенящий бодрым морозцем воздух и…

Пол кафе вздрогул, одновременно с низким, на грани слышимости гулом. Звякнули десертные ложки на стойке, вздрогнули многочисленные колокольчики, зазвенели шары праздничных игрушек в унисон рядам бокалов за спиной у баристы.

«Это еще что такое? — промелькнуло в седой голове полицейского, уже подскочившего с места. — Землетрясений у нас тут со времен Блокады не было! Взрыв?»

Ноги уже сами несли его к выходу, он на ходу запахнулся в плащ, не обращая внимания на забытый шарф.

— Анне, я потом расплачусь! — бросил Свенсен на ходу знакомой девчушке, присевшей за кассой, испуганно кивнувшей ему.

Он выскочил на улицу, осмотрелся и без труда нашел то, чего боялся: яркое зарево пожара взметнулось выше крыш домов, чадя черным дымом в двух кварталах от него. Где-то за холмом, по левую руку от него, в соседнем районе города взвыла сирена пожарных аэрокаров, хорошо слышимая по ночному морозцу. А по правую руку уже были слышны крики испуганных людей.

Два квартала Ларс пролетел минут за пять, немало удивив своей прытью даже самого себя.

— Полиция! Отойдите, это может быть опасно! Полиция!

Редкие зеваки и случайные свидетели произошедшего и не думали ему препятствовать. Детектив подошел поближе, отстраненно, но очень внимательно осматривая место преступления и лица людей вокруг. В том, что это преступление, сомневаться не приходилось — вывороченные рамы оконных проемов, чернеющие ошметки на снегу, ревущий огонь из пустого окна и выбитые витрины в домах напротив недвусмысленно указывали на взрыв. А где взрыв, там, скорее всего, и подрывник-террорист. Особенно учитывая, какое именно здание подверглось атаке.

Вдруг из проема двери выскочил несуразный и странно выглядящий силуэт. Только приглядевшись, Ларс рассмотрел, что это девушка в повседневке Альянса, закопченая сажей и гарью прямо по рыжую макушку, несущая на каждом плече по безвольному телу.

Он подскочил к ней:

— Фру, полиция! Что произошло?

Короткий взгляд удивительно ярких, изумрудных глаз на практически черном от дыма и сажи лице заставил его тут же заткнуться и без слов помочь аккуратно положить ее ноши на снег.

— Там еще люди остались… — прохрипела девушка на норвежском с жутким акцентом вместо ответа.

И, не утруждая себя более никакими пояснениями, опять исчезла в дымящемся сизым чадом входном портале здания.

Остолбенелый норвежец сморгнул ступор и хотел было двинуться за ней, но вместо этого вновь застыл, провожая взглядом спустившийся прямиком с неба дрон.

— Ситуация под контролем, пожалуйста, отойдите, это опасная зона! — тут же заявил дрон усиленным ретрансляторами женским голосом.

Сквозь падающий снег откуда-то сверху возник ослепительный поток света, ярко осветивший все вокруг. Ларс задрал голову. Прямо из низких туч, видимый даже через круговерть снежинок, бесшумно выплыл громадный корпус Туманницы, разом перекрывший все небо над улицей, от крыши до крыши. С протяжным шипением и резким, отрывистым лязганьем прямо с борта вниз посыпались дроны. Один за другим, такие же белые, как висящий над городом корабль. Спрыгивали и тут же устремлялись во все еще горящее здание.

— Там живые люди! — поспешил крикнуть Ларс.

— Я знаю. Ситуация, как я уже сказала, под контролем, — вполне обычным голосом произнесла некто рядом с детективом. — А вы?..

— Ларс Свенсен, полиция, — он обернулся, уже зная, кого увидит.

Практически белые волосы, высокая, как и все туманницы, статная. Взгляд голубых глаз спокоен и внимателен. На слегка смуглом лице успокаивающая улыбка. Одета во что-то струящееся, белое и светло-зеленое.

— Отлично. Я сейчас закончу со спасением людей, и можно будет все зафиксировать, — туманница протянула руку Ларсу: — Линкор Архангельск, Шестой Флот Альянса…

Они пожали друг другу руки, как на светском рауте.

Тем временем рядом приземлился пожарный аэрокар, мгновенно разложившийся в стационарный режим, оттуда насыпало ботов, деловито приступивших к тушению фасада посольства, следом, не торопясь, вышел пожарный в стандарной униформе, что-то кому-то сообщавший по комму. Едва ли через минуту сели еще два аэрокара, наводнив улицу отблесками красных стробоскопов, ойканьем предупреждающих зуммеров, пожарными спасботами, хлопками гранат-пламягасителей, бибиканьем, гудением работающей и снующей вокруг робототехники.

Мимо единственного островка спокойствия вокруг полицейского и аватары без устали сновали боты тумана и пожарной охраны, поодаль приземлилось еще три медицинских аэрокара, куда тут же были перенесены пострадавшие, вынесенные… Ларс аж подскочил.

— Там внутри! Ваш офицер! Это она их вынесла! — торопливо затараторил старший детектив, разом вспомнив, что хотел сказать с самого начала.

Туманница едва кивнула, повернув голову к обгорелому фасаду здания.

Прямиком от него шла та самая девушка, что несколько минут назад вынесла двоих из здания. На этот раз она тащила на себе здоровенного детину в такой же форме, как на ней! Тащила явно из последних сил, но с каким-то несгибаемым упорством.

— Лейтенант, да отпустите вы его наконец! — раздосадованно вздохнула Архангельск, размашисто зашагав к ней и впервые проявив подобие эмоции.

Девушка дернулась, но приказ выполнила, спустив руку парня в приглашающе раскрытые манипуляторы белого бота, нависающего над ней.

— Второй лейтенант Джейн Шепард, ОБКД двадцать… — принялась рапортовать девушка, постаравшись вытянутся перед подошедшей аватарой линкора.

— Отставить, Шепард. Вольно. Без чинов, — веско припечатала Архангельск, сморщив носик. — Медицинская помощь?

— Я… Кха… В порядке, — голос у рыжей предательски надломился. — Госпожа линкор, разрешите доложить!

— Ох уж эти морпехи… — пробормотала ментальная модель не снижая голоса. — Докладывайте, первый лейтенант…

— Мэм, мое звание… — попыталась было уточнить девушка, но под взглядом туманницы осеклась: — Поняла, мэм! Я была…

Зеленоватый купол силового поля накрыл обоих девушек, отрезав их от окружающего хаоса спасательных работ. Сквозь прозрачные плитки шестигранников Ларс отлично видел, как аватара сняла с себя широкополый белый плащ с зелеными обшлагами и накинула его на плечи второй девушки, педантично поправив его на ней. Через минуту в купол сунулся небольшой дрон, протянув аватаре белую коробку, оказавшуюся не то аптечкой, не то рационом, а может и всем сразу.

Детектив Свенсен стоял напротив уже почти потушенного здания консульской опеки Альянса, окруженный на первый взгляд хаотичной суетой множества ботов, в какой-то паре метров от пузыря клейнполя линкора Тумана, размышляя о том, что его выход на пенсию, похоже, откладывается на неопределенный срок.

— Герр? Вы не могли бы дать свидетельские показания? — обратился к нему какой-то мальчишка из патрульной службы местного участка полиции, выдернув старого офицера из раздумий.

— Конечно, парень, — Ларс не торопясь показал значок. — Только я на твоем месте спросил бы показания у них. Чем и займусь, как они закончат.

Он мотнул подбородком в сторону ярко-зеленого купола, искрящегося от падавших на него редких снежинок, кружащихся в ослепительно-белом свете поисковых прожекторов гигантской SBB «Архангельск», все так же плывущей безмолвным ангелом-хранителем в космах низких зимних туч.

— Есть работа для тебя… — флагман, сощурившись, смотрела на нее. — Если хочешь, конечно. Задача — поддержка и спасработы.

— Так точно, флагман! Когда я должна вылететь?

— Ты даже не хочешь узнать, куда? — вздернула бровь линкор.

— Я нужна. И это главное, — твердо ответила она.

* * *

Даже через час после расшифровки приказа, она все еще не могла поверить до конца. Сердце бешено стучало в груди, она широко шагала по бесконечному переходу опорной базы привычно одинокая, но на этот раз шла целеустремленно, впечатывая каблуки идеально начищенных форменных туфель в покрытие пола. Наглаженная вручную форма со скупой планкой наград, полученных, в основном, за годы безупречной службы, сидела на ней как влитая. Если, конечно, вечное боевое дежурство можно назвать службой! Лет сто назад это было скорее издевательством над ней. Сейчас… Она привыкла. Редкие учения да ротация по увольнительным — вот и вся служба. Она настолько привыкла к этой бесконечной рутине, что уже даже не замечала ее однообразия. Она привыкла, что в мирное время у флота для нее не было задач.

«И хорошо, что не было! — все так же привычно одернула она себя. — Мир всегда лучше войны, уж это-то я точно знаю.»

Впрочем, долой мрачные мысли — сейчас для них уж точно нет причин. Она скупо козырнула приставившему руку к козырьку кепи технику, шедшему ей навстречу.

— Капитан, вы в четвертый?.. — он остановился за шаг до нее, явно собираясь что-то сказать именно ей.

— Слушаю вас, — ей стало по-настоящему интересно.

— Погрузка будет завершена через восемь минут, мэм. Старт назначен на тринадцать пятнадцать, поторопитесь, если вам туда.

— Отлично, спасибо.

«Мэм… Он не знает, кто я такая!» — она едва сдержала улыбку. — «Неужели… Быть не может! Он принял меня за человека! Да, дорогая, докатилась же ты по базам сидючи. Уже и отличить не могут…»

Техник повторно ей отсалютовал и был таков. Она вызвала лифт, спустилась на уровень доков и полной грудью вздохнула ворвавшийся через раскрывшиеся двери воздух докового комплекса. Озон, техжидкости, горячий пластик и обожженый дюзами стартующих катеров пластолит. Она по-настоящему любила этот запах. Запах ее свободы.

Сходни четвертого дока одиноко караулил ее старый знакомый — Френк О’Доннел. Ее комиссар. Уже седеющий, но моложавый брюнет, которому очень шла форма комиссара первого ранга… Сколько их у нее уже было… Никто больше пары лет не выдерживал. А с Френком вышло по-другому — он с ней уже шесть лет. И сейчас он не меньше ее торопился к ней на борт. Как всегда — с собой небольшая сумка и больше ничего.

— Вот и ты, — он улыбнулся ей привычной улыбкой.

Она молча кивнула, глядя сквозь него на шлюзовую камеру. Подошла. Дверь шлюза послушно раскрылась, явив ей ее собственный борт. Непривычно, но так приятно. Она так редко позволяла себе вспомнить, кто она на самом деле, предпочитая держать свое «корабельное я» в постоянной дреме. И сейчас она… просыпалась. Мириады сигналов, тестов, откликов… Она, забывшись, сладко потянулась аватарой, привычно реагируя на пробуждение.

— Идем, — решительно скомандовала она своему комиссару, раскрыв бронированный шлюз в своем настоящем теле.

Пока они шли, она прогнала большинство тестов, но последние приготовления она оставила на потом — ей иррационально хотелось быть на мостике в момент пуска.

Две пары гермодверей раскрылись перед ними, явив темный и безжизненный мостик. Миг — и все вокруг ожило, налившись яркостью голограмм и дисплеев.

— Комиссар, занять место по боевому расписанию.

— Так точно, — он бухнул сумку прямо рядом с креслом, сел и зафиксировал себя. — Готов.

Она встала на отведенное аватаре место, закрыла глаза и вслушалась в тишину, нарушаемую лишь их дыханием. Ее тело еле заметно вздрогнуло. Резко нарастающий отдаленный гул малой ЭУ вышел на ровный тон.

Отлично.

Отключить внешнее питание, настроить главный контур. Есть. Предпусковая подготовка, калибровка... Есть.

Теперь… Пуск!

Аватара затаила дыхание за мгновение до резкого рывка от первого оборота ГЭУ, заставившего уже более чем ощутимо вздрогнуть ее далеко не маленький корпус.

Одна из самых могучих энергетических установок во всем Туманном Флоте послушно завела свою песню, начав аж с инфразвука. Долгие секунды гул главной машины корабля все нарастал и нарастал, спустя минуту и двенадцать секунд остановившись на тихом пении, звучавшем музыкой для ушей ее аватары.

Все системы в норме. Она готова!

Связь с лидером группы. Есть. Пакет данных о ее статусе и состоянии. Есть. Коды приказа и подтверждения флагмана. Есть.

Она четко по уставу отдала честь возникшей на экране одноглазой брюнетке, приветливо кивнувшей ей. Той самой, которую она практически вытащила с того света тридцать лет назад, вручную заглушив пошедший вразнос реактор тяжелого крейсера. Подаренный ею наглазник все так же красовался на пустой глазнице Аши-тян.

— Спасательный корабль Саратога к бою и походу готова! — со скрытым триумфом в голосе произнесла она заветные слова. — Начинаю последовательность расстыковки!

Рик проснулся от того, что его кто-то дергал за ногу. Обычно таким промышлял его младший брат Марк, причем он и не думал прекратить свой коронный способ побудки даже тогда, когда Рик приезжал домой на редкие выходные из училища КДП. Мелкий засранец.

Так что он несильно дернул ногой и пробормотал привычное:

— Отвали, Марк, дай поспать…

Однако это не возымело никакого эффекта. Его опять дернули за ногу, и раздался тихий, но настойчивый свист. Свистеть его брат-балбес не умел абсолютно, так что Рик Дженкинс резко распахнул глаза, сообразив, что он не дома, а вовсе даже на Нормандии, в их с Сайксом общем кубрике! И за ногу его дергал, разумеется, Краб.

Краб был бойким и довольно шебутным сервис-ботом Нормандии, получившим свое прозвище за феноменально скоростное уворачивание при любой попытке кинуть в него ботинком или еще чем потяжелее. Делал он это молниеносно и всегда вбок. Иногда этот паскудник ловил брошенное и отправлял обратно, сопровождая хлесткий бросок наглым свистом или скрежетом.

Краб считал себя полноправным хранителем чистоты и порядка кубриков и кают личного состава (коммандера он почему-то боялся и в ее каюту не лез), регулярно был изгоняем из означенных помещений за излишнюю ретивость и преданность делу, но упорно продолжал свою подрывную деятельность, с методичностью маньяка убирая любую соринку и поправляя любую небрежность, допущенную обитателями этих самых кубриков и кают. Основным камнем преткновений между ним и группой была, разумеется, трактовка понятия «небрежность». Убрать приготовленную для смены форму в шкафчик, упаковав ее в герметичный пластиковый мешок было для него нормой жизни. Краб не приемлел носков, запиханных в ботинки, чего-либо в карманах любой одежды, вещей, просто лежащих на любой горизонтальной поверхности (даже эксперименты ставили, укладывая планшет ровнёхонько параллельно краю стола — не сработало), еды или питья в кубрике, хотя в свободное время это не возбранялось, и еще целого списка большей частью абсурдных на взгляд капрала вещей, длиной чуть не с саму Нормандию. Достаточно будет сказать, что даже Рекс мало что мог поделать с этим многоногим перфекционистом и в конце концов личный состав десантной партии смирился с его подчас незримым присутствием. Кое-как на него могла влиять только Уильямс, но увы, даже ее способности пасовали перед недвижимыми, как скала базовыми директивами сервис-бота, вшитыми в него намертво.

Так что Рик покорно сдернул одеяло с магнитных фиксаторов и уселся на кровати. Бот своих попыток побудки прекращать и не думал, осторожно тыкая молодого десантника вытянутым манипулятором в стопу.

— Да-да, встаю, отвали уже, Краб! — прошипел Рик.

В ответ прозвучало возмущенное бибиканье и свист. Бот привстал на всех восьми ногах, резко подпрыгнул, развернувшись в воздухе и бесшумно усеменил на выход, еле слышно свистя себе под нос какие-то очередные гадости в адрес капрала. Очень хотелось кинуть в засранца ботинком, но с некоторых пор Краб их убирал в нижние секции шкафчиков и закрывал на защелку, зарубив на корню возможность оперативно достать ботинок из шкафчика.

Сайкс спал, разумеется. Чего Краб церемонился, Рик напрочь не понимал — этого соню пушкой не разбудишь. Тем не менее, капрал оделся, проверил инструментрон (полная боевая в течение часа! Коммандер, как всегда, в своем репертуаре…) собрался и, прихватив свежайшее полотенце (спасибо Крабу, да), двинулся умываться. На все ушли пара дежурных минут, он закинул полотенце на кровать и шустро направился завтракать.

В кают-компании уже были их командир, Уильямс и Нормандия. Классическое трио — светленькая, темненькая и рыженькая. Все вместе они производили сногсшибательное впечатление, которое тут же разбивалось вдребезги, как только подойдешь поближе.

Уильямс при желании могла бы получить хоть полковничьи лычки, но предпочитала оставаться обычной «гунни», не стесняясь применять типично сержантский подход к решению любых проблем. Имея бритвенно-острый ум туманницы и сорокалетний боевой опыт, она же была неисчерпаемым кладезем знаний и всяческих мелких хитростей, которые уже не раз и не два ему крепко помогали. Несмотря на тяжелый и подчас взрывной характер, именно сержант была для капрала образцом для подражания и живым идеалом десантника.

Нормандия, при всем ее ангельском очаровании, была редкостной язвой и часто совершенно несносной девчонкой-подростком с очень специфическим чувством юмора. Учитывая, что он сейчас находился ВНУТРИ этой язвы (отставить шутки про глистов!) и от нее зависела его жизнь, все сказаное никак не вселяло уверенности или спокойствия. Один Краб чего стоит! Весь в хозяйку…

Коммандер… это отдельная и очень больная тема. За неполные три недели ее командования Рик успел схлопотать от нее бросок с переворотом, поощрение, два взыскания в устной форме и нуднейшую нотацию по совершеннейшему пустяку. При этом, как боец Шепард уверенно лидировала в списках Дженкинса, обогнав и сержанта, и крогана. Бескомпромисно-уверенная на высадках и абсолютно непредсказуемая в любое другое время. Великолепный боевой и отвратительный строевой командир. Такая вот двуглавая гидра-СПЕКТР, служить под командованием которой огромная привилегия и сущее наказание одновременно.

Поприветствовав троих туманниц, капрал споро разогрел завтрак и уселся есть, вполуха слушая разговор офицеров про позывные.

Пока он ел, приперся Гаррус и тут же принялся колдовать на кухне. Вроде бы без вони на этот раз.

— Подвинься, Рик, — попросил Вакариан, усаживаясь рядом.

— Если ты опять эту гадость…

— Нет, талэфье я больше не готовлю, не беспокойся, — сообщил турианец и кивнул в сторону столика у кухни. — О чем спор?

— О позывных.

— А, вот оно как… — отсутствующе пробормотал Вакариан, провожая взглядом точеную фигурку в обтягивающем сиреневом скафе.

Через пару минут за столом собралась почти вся десантная партия за исключением Аленко и Рекса, хотя последний уже вошел в кают-компанию.

— Зачем так рано устраивать подъем? — уже, кажется, третий раз на неделе завел старую пластинку Сайкс, широко зевнув. — Не понимаю…

— А чтоб ты спросил, — буркнул Рик в чашку.

— Дак я и спрашиваю, — продолжил Джимми. — Нахрена оно надо? Спешки же никакой нет, никуда наша цель не денется…

— Мне показалось, что мы там вообще не понадобимся, — недовольно промурлыкала Тали’Зора. — Все будет делать новенькая через этих их… ботов.

— Уверен, что нам подберут занятие, Тали, — хмыкнул Гаррус. — Можно, например, ездить на ботах верхом…

— Вот-вот, — рассмеялся Сайкс. — Так что командир зря…

— Сайкс, если тебе, бедняжке, так невмоготу вставать с утра, то ты выбрал не ту профессию, — очень тихо, но вполне различимо заметила коммандер со своего места отвратительно знакомым ровным тоном.

Джим замолк на середине фразы. Шепард же продолжила уже громче, все еще сидя к ним спиной:

— И уж тем более зря подал рапорт о переводе на Нормандию. Так что, солнышко ясное, или ты сейчас же забываешь про любого рода нытье по поводу тягот и невзгод службы, или вылетаешь за борт, после чего тебе прямая дорога на дисциплинарную комиссию.

Зловещую тишину в кают-компании нарушила раскрывшаяся дверь, впустившая в помещение лейтенанта, остолбенело замершего в проходе. Видимо, последнюю фразу он услышал.

— Как поняли меня, рядовой? — ледяным тоном спросила Шепард, переключившись на полностью официальное обращение.

Дженкинс за прошедшие две недели отлично уяснил, что это значит. Сейчас всем хорошенько прилетит.

И точно. Шепард не обделила вниманием никого из троицы, с грацией танка проехавшись по каждому индивидуально. Даже Рексу вспомнила их разговор после Фероса, заодно напомнив всем текущее положение дел, которое коротко можно свести к трем словам: «Мы в дерьме». После чего дублировала отданные ранее приказы и неспешно вышла из кают-компании под оглушающую, как СШГ тишину.

— Что это сейчас было? — первым спросил Аленко.

— Мистер Сайкс крайне неудачно выбрал время и место пожаловаться на недосып, лейтенант, — устало сообщила Нормандия.

— Ты с головой вообще дружишь, Джим? — повернулся к нему лейтенант.

— Да что такого я сказал, сэр?

— Сайкс… — пророкотал Рекс, усаживаясь за стол. — Шепард ушла спать около пяти часов назад. Когда отбой был у тебя?

— По расписанию, — понуро ответил десантник.

— Рекс… — начал было Аленко, но тот просто поднял руку, пристально разглядывая провинившегося рядового.

— Тридцать циклов, лейтенант, потом он твой, наказ Шепард ты тоже слышал, — напомнил кроган Аленко и переключился на Сайкса: — И ты, тупой пыжак, пришел сюда и не придумал ничего лучше, как пожаловаться на это. Так?

— Так, Рекс.

— А знаешь, почему Шепард ушла спать так поздно? Нет? Так я скажу: она до ночи планировала и разрабатывала детали предстоящей операции, чтобы ты, дурень, там не сдох! Подумай об этом, и о том, что сделать надо, а что делается зря.

Мастер Битвы демонстративно отвернулся, обозначив конец разговора.

— А теперь послушай и меня, солдат, — Аленко подошел к Джиму почти вплотную. — Мне плевать, что ты не высыпаешься, мне вдвойне плевать, что ты там думаешь о том, что надо было делать нашему командиру. Если ты так уверен в своих силах — академия и офицерские курсы тебя ждут с распростертыми объятьями. Но, пока ты служишь на Нормандии, ты будешь молча выполнять приказы. Если по каким-то причинам тебя это не устраивает — я отстраняю тебя от боевых выходов и сдаю Чаквас! С симптомами СХУ, на которые, как я понял, ты тут прилюдно жаловался. Ты понял меня, солдат?!

— Да, сэр!

— Отлично. А теперь — окончить прием пищи, надеть броню и в ТАСК-комнату. У тебя три минуты. Бегом!

Когда дверь за горемычным рядовым закрылась, Аленко со вздохом спросил:

— Этот дурень не проверил инструментрон?

— Скорее всего, лейтенант, — кивнула Нормандия. — Что-то Джейн уж больно нервная сегодня.

— Не мудрено! — хохотнул хриплым дизелем Рекс. — Даже при учете поддержки операция выглядит… Скверно.

— Что, хуже, чем на Феросе? — спросила Лиара.

Кроган вопросительно покосился на Нормандию.

— Узнаете через семь минут, мисс Т`Сони, — максимально официально ответила фрегат.

Очевидно, до вводной никто ничего больше не узнает. Капрал вздохнул точно как лейтенант пару минут назад, за что тут же словил лучи добра от Уильямс и Нормандии разом. Кажется, не с той ноги сегодня встала не только их командир…