Слишком много чемпионов (джен)

Примечания:

Примечание автора:

Избрание чемпионов в 'Гарри Поттере и Кубке огня' всегда казалось мне глупым. Сама идея, что кто угодно мог бросить чьё угодно имя в Кубок, и этому человеку пришлось бы участвовать, выглядит нелепо. Но если уж принять её за чистую монету, можно придумать весьма забавные истории...

Гарри и Гермиона сидели на диване перед камином в гостиной Гриффиндора. Был поздний вечер тридцатого октября. Завтра, после хэллоуинского пира, Кубок Огня выберет чемпионов Турнира Трёх Волшебников.

Гарри держал в руках учебник по зельям, но не читал его, а наблюдал за близнецами Уизли, которые обсуждали, как бы им обмануть возрастную линию Дамблдора и бросить свои имена в Кубок огня. Сейчас они рассматривали вариант со старящими зельями.

Гермиона сидела с толстым томом по нумерологии, но тоже читала его не слишком внимательно, явно прислушиваясь к разговору близнецов.

Было уже за полночь, и четверо учеников были единственными, оставшимися в гостиной, когда Гермиона посмотрела на Гарри, вздохнула и покачала головой:

— Нет, всё-таки у волшебников нет ни грамма логики или здравого смысла.

— О чём ты? ­— удивлённо посмотрел на неё Гарри.

— Да вот об этих двоих, — кивнула она в сторону близнецов. — Ведь решение здесь абсолютно очевидно, не так ли?

Это привлекло внимание близнецов, но ответил ей Гарри:

— Прости, но не все здесь такие гении, как ты.

Гермиона закатила глаза:

— В этом и смысл: гением быть не обязательно. Достаточно иметь каплю здравого смысла.

— Прошу, просвети нас, о мудрейшая, — воскликнул Фред, нет, Джордж, когда близнецы подошли к двум четверокурсникам и уселись на стол перед диваном.

Гермиона подняла брови:

— И с чего бы мне помогать вам нарушать правила?

— Назови свою цену, — предложил Джордж, нет, в этот раз Фред.

Гарри строгим взглядом посмотрел на сидящую рядом подругу:

— Гермиона, если ты не хотела рассказывать нам решение, могла бы просто промолчать. Нельзя же просто заявить что-то подобное и не поделиться своей мудростью с простыми смертными!

— Ох, ладно уж, — ответила Гермиона. Она старалась выглядеть серьёзной, но её глаза искрились весельем.

Гермиона повернулась к близнецам:

— Никаких розыгрышей в отношении Гарри, меня или любого из первокурсников в течение всего учебного года! — потребовала она.

— Никаких розыгрышей в отношении Гарри, тебя или любого из первокурсников в течение всей недели, — предложил в ответ Джордж (точно Джордж?).

— Всего. Учебного. Года, — отчеканила Гермиона. — Либо так, либо никак.

— Вот же злюка, — обиженно заметил Фред, обменявшись взглядом с братом. — Ладно, если это сработает, то мы согласны.

Гермиона откинулась на спинку дивана с торжествующим выражением на лице:

— Отлично. Скажите, зачем вы пытаетесь бросить свои имена в Кубок?

— Турнир... — начал было Джордж, но Гермиона его перебила:

— Вы не так поняли. Почему вы пытаетесь бросить свои имена сами?

Близнецы ошеломлённо посмотрели на неё:

— Что?

— Ты имеешь в виду...

Гермиона кивнула:

— Ничто не мешает кому-то другому бросить в Кубок чужое имя. Любой человек, способный по возрасту пересечь возрастную линию, может бросить туда ваши имена.

— Ты уверена? — нахмурился Фред. — А разве тогда не придётся участвовать тому, кто бросил имя?

— Это было бы разумно, — согласилась Гермиона, — но это не так. На самом деле это даже не моя идея. Это случалось раньше. Три раза был избран чемпион, который мог доказать, что не бросал своё имя в Кубок: Рэндольф Планкетт от Хогвартса в 1246-м, Гловер Хоксворт, тоже от Хогвартса, в 1378-м, и Корвус Лестрейндж от Шармбатона в 1610-м. Конечно, тогда ограничения по возрасту ещё не было, но это неважно. Суть в том, что Кубок заключает контракт с человеком, которого он выбрал, бросал этот человек своё имя сам или нет.

Повисло долгое молчание. Близнецы недоверчиво смотрели на Гермиону, пока Гарри наблюдал за всем этим с улыбкой.

— Что? — наконец спросила Гермиона с лёгким раздражением.

— Не сердись на них, Гермиона, — сказал Гарри. — Они просто удивлены тем, сколько ты успела прочитать о Турнире всего за несколько дней.

Близнецы согласно закивали.

Гермиона закатила глаза и снова посмотрела на Фреда с Джорджем:

— Так или иначе, теперь вам просто надо найти достаточно взрослого ученика, который бросит ваши имена за вас. Уверена, вы сумеете кого-нибудь убедить.

Близнецы ухмыльнулись:

— Кеннет подходит по возрасту, его день рождения был несколько дней назад, — сказал Джордж.

— И уверен, он не будет возражать, если мы прекратим над ним подшучивать, — продолжил Фред.

Гермиона очень старалась смотреть на них осуждающим взглядом, но подрагивающие уголки губ выдавали её веселье. После небольшой паузы она наклонилась вперёд и снова заговорила:

— Окей. Прекрасно. Теперь, когда с первой частью разобрались, можно переходить ко второй, для которой понадобится более продвинутая магия.

— А есть и вторая часть? — удивился Джордж.

— Ну серьёзно, — вздохнула Гермиона. — Очевидно же, что главная цель — не положить ваши имена в Кубок, а добиться того, чтобы они из него вылетели. Разве не так?

Близнецы удивлённо посмотрели на неё:

— А ты и с этим можешь нам помочь? — взволнованно спросил Фред.

— Возможно, — откликнулась Гермиона с самодовольной улыбкой, снова переходя к лекторскому тону. — Хотя зачарованные объекты или артефакты вроде Кубка весьма хороши в роли беспристрастных судей, ими довольно легко манипулировать. Вспомните хотя бы хогвартское Распределение 1832-го года.

— Эмм, что? — одновременно спросили близнецы и Гарри.

Гермиона рассерженно фыркнула:

— Я что, единственная читала "Историю Хогвартса"?

— Да, — немедленно ответили все трое.

Девушка вздохнула:

— В 1832 году все первокурсники были распределены в Пуффендуй. Как позднее обнаружилось, виной тому был шутник-семикурсник, который наложил на Распределяющую шляпу заклинание Конфундус, заставив думать, что Пуффендуй — единственный факультет Хогвартса. Это вызвало немалый скандал. Особенно с учётом того, что переиграть случившееся было невозможно.

Гермиона на мгновение замолчала, а потом продолжила объяснение:

— Видите ли, Распределяющая шляпа весьма хороша в своей работе. Она выбирает студентов для факультетов, примерно как и Кубок выбирает чемпионов для Турнира. Но в то же время подобные артефакты куда более восприимчивы к манипуляциям, чем судья-человек. Их можно поразить заклинаниями, как и человека, но они не могут от них защититься. И у них просто не хватает самосознания, чтобы заметить изменения в разуме и бороться с ними.

— То есть любой может наложить заклинания на Кубок и изменить критерии выбора? — спросил Гарри.

— Например, заставить его думать, что любой с фамилией Уизли должен быть обязательно выбран? — предложил Фред с плохо скрытым восторгом в голосе.

— Ну, — неуверенно проговорила Гермиона, — изменить базовые функции артефакта очень трудно. Только волшебник уровня профессора Дамблдора мог бы заставить Распределяющую шляпу считать, что храбрых людей нужно отправлять в Слизерин, а хитрых — в Гриффиндор. Критерии распределения слишком сильно в ней укоренились. Так что вместо этого стоит найти обходной путь. Например, заставить Шляпу считать, что в Хогвартсе есть лишь один факультет.

Трое парней понимающе кивнули.

— Например, — предложил Гарри, — можно вбросить своё имя от имени другой школы и заставить Кубок считать, что число школ-участниц не ограничено?

— Точно, — радостно согласилась Гермиона. — Отличная идея, Гарри!

Последовала небольшая пауза, во время которой Гермиона откинулась обратно на спинку дивана, а её лицо приняло сокрушённое выражение:

— Только вот я не уверена, успеем ли мы освоить заклинание Конфундус. Я только читала о нём, но никогда не пробовала применять.

Близнецы широко ухмыльнулись:

— Хорошо, что мы это заклинание неплохо знаем, — заметил Фред.

— Это ведь такое заклинание, которым должен владеть любой приличный шутник, — уточнил Джордж.

Близнецы соскочили со стола, на котором сидели:

— Приносим свои извинения, — начал Фред, — мы должны зашантажировать...

— Вежливо попросить, — прервал его Джордж.

— ...вежливо попросить нашего дорогого друга Кеннета встать с постели и помочь нам, — закончил Фред без запинки.

И затем они умчались по лестнице в спальню, выкрикивая имя Кеннета.

Оставшийся в гостиной Гарри с подозрением посмотрел на Гермиону:

— Ну давай уж, выкладывай, — сказал он, — зачем тебе всё это?

— Что? Я не могу хоть иногда позволить себе шалость? — с лёгкой обидой спросила Гермиона.

Гарри приподнял брови.

— Ладно! — фыркнула Гермиона. — Возрастная линия или нет, я считаю использование Кубка организаторами крайне безответственным, с учётом того, как легко вбросить туда имя кого-то другого. И кстати, с учётом твоего обычного везения на Хэллоуин есть немалый риск, что завтра из Кубка вылетит твоё имя!

Гарри резко побледнел. Гермиона же продолжила объяснять:

— Для меня это форма протеста, ну или гражданского неповиновения, чтобы побудить ответственных людей быть в будущем более осторожными. Если завтра из Кубка вылетят имена, которые оттуда вылететь были не должны, это достаточно ясно покажет безответственность организаторов. И отведёт от тебя часть внимания, если тебя вдруг и вправду выберут.

Немного подумав, она добавила:

— И серьёзно, неужели так трудно поверить, что я тоже порой хочу устроить какую-нибудь шалость?

— Нет, конечно нет. И должен сказать, тебе это здорово удаётся, — хмыкнул Гарри, слегка приобнимая подругу. — Но спасибо тебе, что делаешь это для меня. Хотя бы отчасти.

Встав с дивана, он поспешно направился в свою спальню, чтобы взять мантию-невидимку и Карту Мародёров. Он не желал пропустить веселье. К тому же у него появилась ещё пара идей для розыгрыша, для которых требовались кое-какие принадлежности.

Когда он вернулся, в гостиной уже ждали близнецы и Кеннет Тоулер, ещё один гриффиндорец-шестикурсник. Кеннет, одетый в пижаму и халат, выглядел не слишком-то восторженно.

К радости Гарри, Гермиона явно решила тоже к ним присоединиться.

Гарри проверил Карту, высматривая патрулирующих коридоры профессоров. К счастью, никакого движения между башней Гриффиндора и холлом, где стоял Кубок, не наблюдалось. Неудивительно, ведь было уже почти два часа ночи.

Все профессора и Филч находились в своих комнатах. Карта показывала МакГонагалл в её личных покоях неподалёку от гриффиндорской башни. То же было верно для Снегга, Стебль, Флитвика и прочих. Хагрид находился в своей хижине. Даже Грюм был в своих комнатах, вместе с Барти Краучем.

Последнее Гарри проверил дважды. А затем, содрогнувшись, быстро сложил карту. Грюм и Крауч? Он был бы куда счастливей, не зная этого. Не то чтобы ему было дело до того, чем любят заниматься другие... Но серьёзно, Грюм и Крауч? Он снова вздрогнул.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросила Гермиона. — Ты почему-то резко побледнел. Коридоры свободны?

— Что?.. Да-да, всё нормально. Мы можем идти, — пробормотал Гарри.

Вместе пятеро гриффиндорцев направились к выходу из гостиной.

* * *

Несколькими минутами позже Гарри, Гермиона, Фред, Джордж и Кеннет уже стояли в холле Хогвартса, неподалёку от опоясывающей Кубок огня возрастной линии.

Фред и Джордж нацелили палочки на Кубок и синхронно воскликнули:

— Конфундо!

На секунду Кубок окружило слабое свечение, показывающее, что заклинания сработали.

— Отлично, теперь Кубок изберёт по одному чемпиону от любого числа школ, — с азартом проговорила Гермиона.

Затем близнецы передали Кеннету два куска пергамента. Надпись на одном гласила 'Фред Уизли, школа магии Махотокоро', а надпись на другом — 'Джордж Уизли, школа магии Уагаду'.

Кеннет пересёк возрастную линию и медленно подошёл к Кубку. Неуверенно протянув руку, он на пару секунд задержал ладонь с пергаментами над синим пламенем, а затем разжал пальцы. Он отскочил назад, когда пергаменты упали в Кубок, но кроме взметнувшегося пламени ничего неожиданного не произошло. Очевидно, план сработал.

Возликовавшие близнецы Уизли бросились к Гермионе и заключили её в крепкие объятия, чуть не повалив на пол.

— Отпустите, негодяи! — возмутилась Гермиона, одновременно невольно рассмеявшись над их выходкой.

Близнецы отступили назад и театрально поклонились:

— Я и мой чуть менее привлекательный брат будем вечно у тебя в долгу, — торжественно провозгласил Фред.

— Если я или мой чуть менее умный брат чем-то сможем тебе помочь, не стесняйся обращаться! — добавил Джордж.

— Ой, да заткнитесь вы, — отмахнулась Гермиона с улыбкой.

Взаимное подшучивание было прервано Гарри:

— Вот дерьмо! — воскликнул он, смотря на Карту Мародёров. — Сюда идёт Снегг!

Он распахнул мантию-невидимку:

— Гермиона, залезай под мантию ко мне! А вы, парни, БЕГИТЕ!

Остальные не стали медлить. Гарри набросил мантию на себя и Гермиону, в то время как шестикурсники выбежали из вестибюля и помчались к башне Гриффиндора.

Гермиона думала, что Гарри последует за ними, но тот не сдвинулся с места.

— Гарри, пошли, — прошептала она, дёргая его за руку.

Гарри невольно хихикнул, заметив выражение паники на её лице.

— Гарри, прекрати! Не шуми! Нам надо уходить! — прошептала Гермиона, в чьём голосе ясно слышалось волнение.

Это было вполне понятно: Снегг был последним профессором, которому кто-либо хотел попасться после отбоя. Однако Гарри лишь улыбнулся:

— Не переживай. Снегга поблизости нет.

Сняв мантию-невидимку, сложив её и спрятав в карман, он хмыкнул:

— Я просто хотел спровадить остальных.

— Что? Зачем? — удивилась Гермиона.

— Ну, как бы хорош ни был розыгрыш, при котором из Кубка вылетят имена Фреда и Джорджа, я думаю, мы сможем сделать его ещё лучше. Правда, близнецам это может не понравиться, ибо это лишит их лавров, — пояснил он.

— О, — изогнула Гермиона бровь. — И как же мы можем его улучшить?

— Для начала я хотел спросить тебя: хочешь ли ты участвовать в Турнире?

— Я?! — ошеломлённо воскликнула Гермиона. Было очевидно, что такая мысль ей и в голову не приходила. — Я, может, и почти лучшая на нашем курсе, но я всего лишь четверокурсница. Да и на одних книжных знаниях я далеко не уеду, и...

— Гермиона! — прервал Гарри. — Ты не "почти лучшая на нашем курсе". Ты лучшая! Более того, ты самая блестящая ученица в этой школе! Я не сомневаюсь, что ты могла бы выступить замечательно. И думаю, ты заслуживаешь некоторого признания. Ты сталкивалась с большим количеством опасностей, чем любой другой ученик Хогвартса, кроме, возможно, меня, и мы всегда выходили победителями.

Он приобнял подругу и заглянул ей в глаза:

— И я правда думаю, что умнейшей ведьме своего поколения под силу выиграть Турнир Трёх Волшебников, — добавил он мягко, но уверенно.

— О, Гарри, спасибо! — прошептала Гермиона, обнимая его в ответ с меньшей силой, но каким-то образом не менее крепко, чем она обычно это делала.

— Но даже если я решу участвовать, — продолжила она, когда они наконец отпустили друг друга, и Гарри широко улыбнулся, услышав это, — как мы бросим в Кубок моё имя? Если ты не заметил, Кеннет ушёл вместе с близнецами.

Гарри хитро улыбнулся:

— Я не думаю, что он нам нужен. У меня, знаешь ли, тоже есть немного здравого смысла.

— Да неужели? — шутливо спросила Гермиона. — И в чём же заключается твоё простое и очевидное решение?

— Не скажу. Но могу показать, если у меня будет пергамент с твоим именем.

— Но у меня с собой нет ни пергамента, ни... — начала было Гермиона, но тут Гарри извлёк из кармана мантии пергамент и самопишущее перо. — Ты задумал это с самого начала? — удивилась она.

— Возможно, — усмехнулся Гарри, протягивая ей перо и пергамент.

Гермиона взяла предложенное и направилась к ближайшему столу, чтобы записать своё имя.

Через полминуты перед ней лежал пергамент с надписью 'Гермиона Джейн Грейнджер, школа чародейства и волшебства Ильверморни'. На её лице были написаны возбуждение и предвкушение.

— Итак, что теперь? — спросила она, когда Гарри подошёл к ней.

Гарри улыбнулся и направил палочку на пергамент на столе:

— Вингардиум Левиоса, — произнёс он.

Пергамент поднялся в воздух. Гарри отлевитировал его через возрастную линию, дал ему зависнуть над Кубком, а затем отпустил.

Гермиона недоверчиво смотрела, как пергамент падает в огонь, и только покачала головой, когда взметнувшееся пламя дало понять, что имя успешно принято.

— Волшебники невероятно тупые. Ни грамма логики или здравого смысла! — воскликнула она с жаром.

Гарри невольно хмыкнул и согласно кивнул головой:

— Как насчёт того, чтобы бросить ещё несколько имён? — спросил он. — Может, кого-то такого, чтобы ты на его фоне выглядела ещё лучше?

Гермиона усмехнулась:

— Малфоя? — предложила она.

Гарри на пару секунд задумался:

— Возможно. Но мне кажется, избрание его чемпионом только раздует его эго ещё сильнее... Знаешь, кого нам стоит вбросить? Его громил!

Гермиона расхохоталась:

— Ты прав, это будет блестяще!

Гарри быстро заполнил ещё два куска пергамента, а Гермиона подсказала ему названия магических школ.

Ещё два заклинания левитации, и вскоре пергаменты с надписями "Винсент Крэбб, школа магии Колдовстворец" и "Грегори Гойл, школа магии Кастелобрушо" тоже оказались в Кубке.

— Ну что, мы достаточно разыграли организаторов? — спросила Гермиона.

— Пожалуй, — согласился Гарри. — Пойдём, пока Снегг на самом деле не заявился.

Двое гриффиндорцев вместе вышли из вестибюля и направились в сторону гостиной. Примерно минуту они шли молча, пока Гарри неожиданно не остановился, взволнованно схватив Гермиону за руку:

— А это обязательно должен быть ученик? — почти выкрикнул он.

— Что? — удивлённо переспросила Гермиона.

— Кубок. Откуда он знает, что вброшенное имя принадлежит ученику? Можем ли мы бросить имя кого-то другого? Профессора? Случайного взрослого волшебника? — выпалил Гарри на одном дыхании.

Гермиона нахмурила брови, размышляя над вопросом.

— Не уверена, но думаю, что можем... — неуверенно сказала она.

Гарри чуть ли не подпрыгивал на месте от волнения:

— Давай вернёмся! — воскликнул он. — Мы должны бросить ещё больше имён! Как думаешь, кого нам стоит выбрать?

— Как насчёт... Барти Крауча? — предложила Гермиона, когда они направились обратно в холл.

Она всё ещё испытывала к нему неприязнь за то, как он обошёлся с бедной эльфийкой Винки.

— НЕТ, только не Крауча! — немедленно воскликнул Гарри, почти сорвавшись на крик.

— Почему нет? — с любопытством посмотрела на него Гермиона.

Гарри содрогнулся:

— Не Крауча! Не хочу думать о Крауче! И точка.

Гарри мысленно поблагодарил Гермиону, когда та лишь пожала плечами и не стала расспрашивать о подробностях.

— Может, тогда профессора Снегга? — предложила она другой вариант.

— Или Дамблдора! — подхватил Гарри.

— Но ты ведь понимаешь, что он легко сможет выиграть, — нахмурилась Гермиона. — А если подумать, то и профессор Снегг тоже. Что бы мы о нём ни думали, волшебник он умелый.

— Точно, бросать следует только имена всяких ничтожеств, — согласился Гарри. — Иначе какое тут веселье?

Последовала небольшая пауза.

— Корнелиус Фадж! — воскликнули затем подростки одновременно.

— Ладно, это здорово, — сказал Гарри, и Гермиона согласно кивнула. — А ещё кого?

— Жаль, что Локонсу память отшибло, — пробормотала Гермиона.

Последовал ещё один период молчания, прежде чем Гермиона неожиданно ахнула:

— А как насчёт того, чтобы свести кое-какие личные счёты? — воскликнула она. — Например, вбросить имена Хвоста и Волан-де-Морта!

Гарри несколько секунд смотрел на неё в полнейшем обалдении, прежде чем расплыться в широкой улыбке:

— Гермиона, я тебя люблю! — воскликнул он, заключив ту в объятия и поцеловав удивлённую девушку прямо в губы.

Прежде чем Гермиона опомнилась, Гарри уже отстранился и начал заполнять пергаменты. В своей эйфории он даже не сообразил, что именно сказал и сделал.

— А это обязательно должны быть волшебные школы? — спросил Гарри.

— Ч-ч-что? — пробормотала Гермиона.

— Школы. Я больше не знаю волшебных школ. Как думаешь, можно использовать названия магловских?

— Да-да, конечно, — рассеянно ответила Гермиона.

Минутой позже она уже смотрела на то, как Гарри левитировал в Кубок огня пергаменты с надписями 'Корнелиус Фадж, начальная школа Литтл-Уингинга', 'Питер Петтигрю, школа Смелтингс' и 'Том Марволо Реддл, школа имени святого Брутуса для трудновоспитуемых подростков' . Три вспышки пламени дали понять, что имена были приняты.

Гарри повернулся к Гермионе, чей взгляд почему-то показался ему слегка одурманенным:

— Ну, теперь можно и идти! — сказал он довольным тоном, взяв её за руку. И уже второй раз за эту ночь они покинули холл.

* * *

Всё то время, пока Гарри с Гермионой возвращались в свою гостиную, Гарри мечтательно улыбался, ощущая себя окрылённым. Если их план следующим вечером сработает, Волан-де-Морт больше не будет представлять угрозы. Кто бы мог подумать, что для победы над Тёмным Лордом достаточно куска пергамента и зачарованного кубка?

Чего он не заметил, так это не менее довольной улыбки Гермионы, время от времени поглядывающей на их сцепленные руки.

Только когда они вернулись в теперь уже совершенно пустую гостиную, Гермиона нарушила молчание:

— Так... что насчёт того поцелуя? — спросила она, когда они уселись обратно на "их" диван.

Выражение эйфории на лице Гарри сменилось недоумением:

— Поцелуя? Какого поцелуя? — спросил он, повернувшись к ней.

— Того, который ты мне подарил несколько минут назад, — нервно ответила Гермиона. — Думаю, нам стоит об этом поговорить.

— Я... я не... — начал было Гарри, вспоминая свои действия за последние несколько минут.

И затем его глаза расширились в ужасе:

— О Мерлин! Гермиона, прости, пожалуйста! — воскликнул он. — Я этого не хотел! Я просто был слишком взволнован, но знаю, это не оправдание. Пожалуйста, пожалуйста, прости меня!

Гермиона опустила взгляд, уставившись на пол:

— Ты... не хотел? — её голос дрогнул.

Гарри не знал, что неожиданно переменилось, но знал, что не хотел видеть Гермиону расстроенной из-за него:

— Прошу, Гермиона, я просто в этом плохо разбираюсь, — поспешно заговорил он. — Ты выглядела счастливой. А теперь, когда я извинился, ты расстроилась. Это сбивает с толку. Ты злишься, что я тебя поцеловал? Или из-за чего-то ещё? Прошу, помоги мне сделать всё правильно.

Гермиона, похоже, несколько успокоилась, и снова взглянула на него:

— Скажи, ты имел в виду именно то, что сказал? Я тебе нравлюсь больше, чем просто подруга? Или ты сказал это лишь от волнения?

— Я сказал это от волнения, — начал Гарри, и немедленно понял по грустному взгляду карих глаз, что выбрал неудачный ответ. — Но это не значит, что я не имел этого в виду. Ты мне нравишься. Возможно, больше, чем просто подруга.

На лицо девушки вернулась улыбка, и Гарри мысленно возликовал. И если подумать... всё это выглядело так, словно и он сам нравился Гермионе!

Он никогда не позволял себе думать о том, чтобы иметь со своей лучшей подругой отношения, отличающиеся от обычной дружбы. Но теперь, подумав об этом, он сообразил, что был бы ничуть не против иметь романтические отношения с милой, умной и талантливой девушкой, которая всегда готова была ему помочь.

Решив, что гриффиндорцу негоже медлить, он собрал храбрость в кулак:

— Гермиона, эмм... тыбудшьмоейдевушкй?

— Что? — моргнула Гермиона.

Гарри сделал глубокий вдох:

— Ты будешь моей девушкой?

Вместо ответа Гермиона наклонилась к нему. В отличие от их первого поцелуя, этот не был коротким и целомудренным. Он был идеальным.

За этим последовало ещё несколько поцелуев, но вскоре уставшие подростки просто обнялись, крепко прижавшись друг к другу. Они не говорили о том, что произошло и что ещё может произойти в будущем. И вскоре они заснули в объятиях друг друга, с довольными улыбками на губах.

* * *

Ранним утром в холл Хогвартса неслышным шагом вошёл человек, скрытый дезиллюминационными чарами, и направился прямо к Кубку огня.

Над Кубком появился кусок пергамента. Надпись на нём гласила 'Гарри Поттер, школа чародейства и волшебства Ильверморни'. Пламя взметнулось, когда пергамент упал в Кубок.

И затем негромкий голос проговорил:

— В Турнире Трёх Волшебников участвует Ильверморни. Конфундо!

Кубок окутало слабое свечение, и невидимая фигура пробормотала:

— О, я буду с нетерпением ждать выбора чемпионов вечером. Эти болваны и сами не поймут, что произошло!

Человек покинул холл, даже не представляя, насколько был прав.