Грозный сэр Макс в Хогвартсе (джен)

Здравствуйте, мои до боли знакомые грабли, давненько я на вас не наступал.

Макс Фрай. Ключ из желтого металла

— Гарри, нам надо поговорить! — решительно заявил бледный до синевы Рон Уизли. Он неловко переминался с ноги на ногу возле большого кресла у камина в гриффиндорской гостиной, где я только что с комфортом устроился, закутавшись в плед.

Рано или поздно это должно было случиться! Но...

— Почему именно сейчас?! — озвучил я свои мысли.

— Потому что! — угрюмо насупился рыжик.

Я сдался перед таким неотразимым аргументом. Тяжело вздохнул, выбрался из-под уютного теплого пледа и послушно последовал за Роном Уизли прочь из гриффиндорской башни — какой я, однако, бываю сговорчивый, сам в шоке!

Затащив меня в какой-то пустующий класс, Рон остановился, набрал воздух в легкие и выдал:

— Я все знаю!

— Что, прямо вообще все? — с сомнением протянул я. — Нелегко тебе, должно быть, живется. Без некоторых сведений я, к примеру, предпочел бы обойтись...

— Я знаю, что ты не Гарри Поттер! — не поддержал мой шутливый тон Рон. — Ты только притворяешься им по заданию Дамблдора! Наверное, ты на самом деле аврор, да? Ждешь, пока тайный недоброжелатель — ну, тот, кто бросил имя Гарри в Кубок — объявится. Тут-то ты ему и покажешь!

— Как ты понял, что я тут именно по заданию Дамблдора? — полюбопытствовал я.

Я понятия не имел, кто такой аврор. Наверное, что-то вроде сыщика.

— Это было совсем просто! — рисуясь, заявил Рон. — Профессора явно в курсе, что ты не настоящий Гарри Поттер. Макгонагалл закрывает глаза на то, что ты даже не пытаешься на её занятиях колдовать. Снейп почти не плюется ядом, когда ты портишь очередное зелье. Флитвик на тебя постоянно поглядывает с такой заговорщицкой улыбочкой... А если знают профессора, Дамблдор, конечно, тоже в курсе!

— Безупречная логика! — похвалил я. И Рон, явно польщенный похвалой, приосанился. Кончики его ушей порозовели.

— К тому же, — добавил он, — разве директор мог не заметить подмену прямо у себя под носом? Это же Дамблдор! Он всегда всё про всех знает!

Я только восхищённо покачал головой — удивительно, насколько здесь все верили в проницательность профессора Дамблдора!

— Я тоже хочу помочь прищучить того гада, который кинул имя Гарри в Кубок! — заявил Рон. — И я могу быть полезен! Я расскажу, как себя ведет настоящий Гарри Поттер. А то — извини, конечно — но ты постоянно допускаешь ошибки.

Теперь в голосе этого смешного парня отчетливо ощущалась снисходительность.

— Было бы очень здорово, — весело согласился я. — Итак, что я делаю не так?

— Во-первых, слизни! — с энтузиазмом провозгласил Рон.

— Слизни? — непонимающе повторил я.

— Ну, слизеринцы! — объяснил мне рыжик раздраженно, явно поражаясь моей недогадливости. — Ты с ними только что не расшаркиваешься! А настоящий Гарри слизней терпеть не мог. Особенно Драко Малфоя!

Рон с таким отвращением изрёк это имя, что я даже изумленно покачал головой. Какая сила чувств, должно быть, связывала этих двоих!

— Ты даже ни разу его не проклял! — обвиняющим тоном изрёк Рон, тыкая мне в грудь указательным пальцем. — И как тебя только до сих пор не разоблачили?

— И что же делать?

— Разумеется, поскорее проклясть его чем-нибудь противным! — заявил рыжик уверенно.

* * *

Разглядывая из-за угла беззаботно болтающих у кабинета трансфигурации слизеринцев, я всё ещё сомневался. Шепотом спросил Рона:

— Может, не надо? Как-то это не слишком благородно, нападать из-за угла...

— Где благородство, и где слизни! — возмутился рыжик. — Давай уже, чего ты ждёшь?! Момент идеальный!

Я поднял палочку, открыл рот, чтобы произнести заклинание, и...

И ничего не сделал.

— Давай я его лучше в следующий раз прокляну, когда он начнет гадости говорить, а?

— А ты точно аврор? Какой-то ты слишком нерешительный! — с подозрением проговорил Рон.

— Это закрытая информация! — бодро отрапортовал я.

Пока мы препирались, слизеринцы вошли в кабинет.

— Безнадежно! — закатил глаза Рон. — Не удивлюсь, если Малфой уже догадался, что ты — это не ты!

Махнув на меня рукой, рыжик вслед за слизеринцами пошел в класс. Видимо, на сегодня сеанс обучения тому, как убедительно притворяться Гарри Поттера, был окончен.

Я был в этом совершенно уверен, но реальность, в крепкие объятия которой мне довелось угодить, в очередной раз выкинула неожиданный фортель. Уже поздно вечером, когда в гриффиндорский гостиной остались только я, клюющая носом над очередной толстенной книгой Гермиона и стайка старшекурсников, о чем-то переговаривавшихся в углу, я тихо посетовал в пустоту:

— Неужели я настолько паршиво изображаю этого Гарри Поттера?

— Все не так плохо! — вдруг ободряюще пискнула пустота высоким девчачьим голосом.

Разумеется, это оказалась никакая не пустота, а Джинни Уизли, как-то умудрившаяся совершенно скрыться за спинкой кресла, в котором она по случайности задремала.

— Вообще-то у тебя неплохо получается! — утешающе проговорила Джинни. — Я бы ни за что не догадалась, если бы не квиддич!

— Квиддич? — растерянно повторил я. — Та игра на метлах?

А затем до меня наконец-то дошло главное:

— Как давно ты догадалась, что я — не Гарри? И почему никому не рассказала?

— Я рассказала, — смущенно призналась Джинни. — Долго колебалась, думала, может, мне только кажется?.. Но ты никогда, ни разу не поддерживал разговор о квиддиче! И не ходил полетать, ну, просто для удовольствия! В общем, я все-таки решилась и рассказала о своих подозрениях Макгонагалл... А она сказала, что знает. И попросила помалкивать. Сказала, что это временно, и что Дамблдор в курсе...

Я застонал:

— В этом замке вообще остался еще хоть кто-то, кто меня не разоблачил?!

— Думаю, большинство даже не подозревает, что ты не Гарри, — робко улыбнулась мне Джинни. — Вот только квиддич... Словом, тебе бы стоило, ну, я не знаю? Обсудить с кем-то финт Вронского? А лучше — сходить полетать на твоей... То есть, конечно, не совсем твоей... «Молнии».

Пока я пытался понять, о чем мне твердила эта очаровательная особа, вмешалась Гермиона:

— Полетать?! Да вы с ума сошли! Там же холодно!

— А согревающие чары на что? — весело фыркнула Джинни.

— Этот ваш квиддич... — пробурчала Гермиона себе под нос. Конец фразы мне разобрать не удалось.

Кажется, она не слишком жаловала сей загадочный вид спорта. Это объясняло, почему она упустила столь значимый — по мнению Джинни Уизли — момент в своей вводной лекции, как быть Гарри Поттером.

Как много других важных вещей она упустила?

* * *

Мысль о том, что я как-то не так изображаю Гарри Поттера, меня не отпускала. Подталкиваемый ее беспокойным жужжанием в моей бедной голове, я на следующий день отправился в целую экспедицию по выяснению — что я делаю не так?

Хагрид, смущенно почесав в затылке, ответил:

— Дык, это… По мне, все ты делаешь правильно. Зверюшек любишь, прям как настоящий Гарри, и смелый, отзывчивый… Единственное, что мантию ты почему-то не жалуешь, не пользуешься ею…

— Мантию не жалую? — жалобно переспросил я, на всякий случай оглядывая свое одеяние. Как и всегда, это была простенькая школьная мантия — и почему Хагрид сказал, что я ей не пользуюсь?

— Ну, это, которая невидимка. Гарри от отца осталась, он ее любил очень, — немного неловко объяснил лесничий.

— Подожди, Хагрид! — схватился я за голову. — Ты хочешь сказать, что все это время в моем распоряжении была мантия-невидимка?

— Ну, — растерянно подтвердил Хагрид. — Говорю же, Гарри её любил очень, ни за что бы не расстался.

Я рассмеялся.

— Надо же, в кои то поры оказался обладателем такой ценной вещи и — ни сном, ни духом! А как она выглядит? А то что-то я ее не видел в своих вещах.

— Да как? — нахмурился Хагрид. — Ну, как мантия-невидимка и выглядит. Лёгкая такая, серебристая.

— Странно, — растерянно проговорил я. — Как же я ее не заметил?

И мантия-невидимка оказалась лишь первым из сюрпризов.

Снейп на вопрос, что я делаю не так, как настоящий Гарри Поттер, злобно буркнул:

— О, вы в точности такой же безответственный самовлюбленный болван! Даже еще похлеще!

— Стало быть, я хорошо справляюсь с ролью? — воодушевился я. Профессор Снейп задумался. Затем неохотно ответил:

— Я вам этого не говорил, но настоящий Поттер все же не был настолько ужасен в зельях. Он хотя бы изредка варил что-то сносное. Вы же… Абсолютный, феерический ноль!

— Но вы же сами ставите мне за эссе и контрольные вполне сносные отметки! Во всяком случае, в последнее время, — заспорил я.

— Теорию вы в конце концов подтянули, — сурово согласился зельевар. — Но практика… Даже Лонгботтом не так безнадежен, как вы!

— Это да, — пригорюнился я. — Что же делать? Я себя знаю, никакие силы не заставят меня сварить даже простейший состав!

— Надеяться, что окружающие вас болваны не придадут этому факту должного значения, — желчно ответил профессор. — Исходя из моего личного опыта, подавляющее большинство людей — идиоты. Потому ваши шансы достаточно высоки…

Филиус принял меня очень радушно. Даже напоил меня ароматным чаем и дал попробовать изумительные мятные сухарики. Но на мой вопрос не смог ответить ничего конкретного.

— Видите ли, Макс, — с виноватыми нотками в голосе произнес он. — Я не слишком хорошо знаю Гарри Поттера. Он, конечно, был моим учеником, но я никогда не имел с ним дел за пределами учебного класса. Я неплохо изучил его способ обращаться с магией — и в этом вопросе вы очень сильно от него отличаетесь. Но замаскировать стиль своего колдовства невозможно…

Профессор Макгонагалл отреагировала на мои вопросы куда более категорично:

— Что вы делаете не так? Да все! У вас нет с Гарри Поттером ничего общего, кроме внешности! Вы по-другому разговариваете, иначе ходите, даже смеетесь совсем не так! Уверена, у половины ваших однокурсников возникли неясные подозрения! Думаю, еще месяц-другой, и по школе поползут слухи… А может, они уже ползут — я бы совершенно не удивилась, совершенно.

Я огорчился.

— Значит, это только вопрос времени, когда меня разоблачат?

— Полагаю, что так, — сухо согласилась профессор.

На закуску я зашёл и к директору. Сумбурно вывалив на него свои переживания по поводу моего неизбежного разоблачения, я жалобно спросил:

— Может, ну его, этот маскарад? Пусть все знают, что я не настоящий Гарри Поттер — вечно утаивать этот печальный факт все равно не удастся…

Дамблдор внимательно посмотрел на меня поверх своих замечательных очков, вздохнул, устало потер висок. Проговорил осторожно:

— Видишь ли, Макс… Я не хотел говорить об этом сразу, ведь я тогда совершенно не знал, что ты за человек…

Он выдержал многозначительную паузу, затем уронил веско:

— Ты — наживка.

Холодок пробежал по моей спине.

— Наживка? — повторил я жалобно.

— Да. Я надеялся, что сторонники Тёмного Лорда, подбросившие имя Гарри Поттера в Кубок, рано или поздно проявят себя. Нападут, попытаются похитить или, может быть, внушить какие-то мысли… Но, если все узнают, что ты не Гарри, они затаятся…

— И найти их будет гораздо сложнее! — закончил я за директора.

— Верно, — кивнул он. — А потому, я прошу тебя, постарайся оставаться Гарри Поттером в глазах общественности так долго, как сможешь.

— Я понял, — удрученно проговорил я. — Значит, все же придется разбираться, что это за квиддич такой. Может, мне даже предстоит научиться летать на этой грешной метле…

Дамблдор, как бы извиняясь, развел руками.

— Может быть, чаю?

— Да, не откажусь, — согласился я. И следующие несколько минут наслаждался вкусом настоящего английского чая с бергамотом. А изумительные кисло-сладкие конфеты и вовсе вызвали у меня неописуемый восторг.

Хотя мое сердце навсегда принадлежит Ехо с его бесконечной чередой трактиров и трактирчиков, я вынужден был признать — даже в Хогвартсе можно было вкусно перекусить. Конечно, если знать, где.

— А мантия-невидимка! — вспомнил вдруг я. — Вы случайно не знаете, куда она делась? Хагрид говорил, Гарри был с ней почти неразлучен…

— Да, мантия, — задумчиво проговорил Дамблдор, делая очередной глоток чая. — Должен признаться, ее позаимствовал я.

— Вы? Зачем? — развеселился я. — Неужели, чтобы подглядывать за старшекурсницами в душе?

— Признаться, такой способ использования этого артефакта не кажется мне этичным, — блеснул глазами Дамблдор. — Нет, я забрал у тебя мантию потому, что опасался оставлять такую могущественную вещь в руках незнакомца. Я не знал, чего от тебя ждать.

— Ничего себе! — уважительно проговорил я. — Осторожность — это правильно. Но, может, вернете мне ее сейчас? У меня есть такое чувство, что она в скором времени мне пригодится — а я привык доверять таким вот смутным ощущениям. Или вы до сих пор мне не доверяете?

— Нет, отчего же. Сейчас я вполне уверен, что ты не станешь совершать дурные поступки без крайней необходимости, — отвесил мне неожиданный комплимент директор.

Так что очень скоро в моих руках оказался этот удивительный артефакт. Я принял его с не совсем понятным мне самому трепетом. Это действительно была особенная вещь — я чувствовал это всем своим существом. Даже более особенная, чем моя волшебная палочка.

И она действительно делала меня совершенно, абсолютно невидимым! Я аккуратно накинул ее на себя и обнаружил, что мои ноги, живот, руки как будто бы исчезли из реальности — очень сильное и волнующее ощущение.

— Потрясающе! — произнес я, ловя понимающую улыбку профессора Дамблдора. — Неудивительно, что Гарри любил это вещь! Я тоже ее уже совершенно обожаю, хотя и вижу впервые в жизни…

Теперь перспектива вновь без особого успеха изображать Гарри Поттера уже не казалась мне такой безрадостной.