Принцип неравного возмездия (джен)

Дорогу обратно Ваймс помнил не слишком хорошо. День и вправду был непростой. И он, черт побери, еще не закончился. Мысли бешеными зайцами скакали у него в голове, постоянно выворачиваясь и ускользая, не позволяя додумать ни одну из них до конца.

В попытке хоть как-то успокоить их, Ваймс остановился на Бронзовом мосту. Он облокотился на перила и закурил, задумчиво глядя вниз на воды, вернее, жижу Анка. В прежние времена это успокаивало. Сколько ночей он провел так, укрываясь от ветра и дождя за спинами деревянных бегемотов? Мост остался прежним, разве что повозок по нему сейчас грохотало не в пример больше.

«Порой все круто меняется, старина», — подумал Ваймс обращаясь… к кому? К статуе бегемота? К старой реке, видевшей в своей жизни грязи больше, чем все остальные вместе взятые? К себе? В общем, он просто размышлял. — «Ты живешь и думаешь, что у человека должны быть принципы. Разные. Большие и маленькие. По важным вопросам и не очень. Что они составляют его натуру, хребет. Иногда они бывают пустяковыми, и ими можно поступиться, иногда они бывают неверными — и от них стоит отказаться. Но что будет, если принципов становится все меньше? Не станут ли оставшиеся со временем тоже казаться «пустяковыми»?»

Ваймс докурил и выбросил окурок в реку. Анк, с присущей ему неприхотливостью, проглотил подачку, не издав ни звука, но тут же выпустил огромный грязевой пузырь, который лопнул с громким «чвяк» и выбросил из недр обломок какой-то вывески. «…ЕТ», гласили едва различимые потертые буквы. Вывеску тут же подхватило течением, но Ваймс этого уже не видел — он шел домой.

Хаос дорожных сборов в доме на Лепешечной вступил в свою заключительную стадию. Карета-драконоперевозка, запряженная парой самых флегматичных на свете лошадей, уже стояла во дворе, пока еще пустая. Ваймс поднялся в дом.

— Добрый вечер, дорогой, — Сибилла оторвалась от рассаживания драконят по клеткам. — Как прошел день?

— Все хорошо, дорогая, — Ваймс привычно поцеловал подставленную щеку жены.

Сибилла ответила ему внимательным взглядом.

— Все действительно лучше, чем я мог ожидать, — честно заверил ее Ваймс, неосознанно потянувшись к значку, который до сих пор мерно пульсировал.

— Тогда почему у тебя такое лицо?

— Просто день… — замялся Ваймс, — был нелегкий.

Взгляд Сибиллы стал еще внимательнее, но Ваймс был к этому готов.

— Но наш прошлый разговор остается в силе.

Сибилла сдалась.

— Не наделай тут глупостей, Сэм Ваймс, — она вздохнула. — Я буду писать. Каждый день.

— Спасибо. Обещаю, все будет хорошо.

Ваймс не был уверен, что Сибилла поверила ему. Она просто… согласилась.

— Ступай, ступай. Юный Сэм наверняка заждался. У вас есть три четверти часа, не трать их зря.

Это были невероятно важные и дорогие для Ваймса три четверти часа. Прежде он никогда не расставался с юным Сэмом так надолго. И сама мысль о том, что несколько недель он не увидит его улыбки и не услышит радостного «па», наполняло сердце тоской. Может, стоило поговорить с Сибиллой? Может, опасность миновала? Все же амулет Парадигмуса сработал. А потом Ваймс вспомнил ощущение ускользающей реальности, когда Призывающая Тьма вырывалась на поверхность, вдавливая его куда-то в глубины собственного сознания. Туда, откуда ему оставалось только наблюдать. Он вспомнил кровь на камнях мостовой. Нет, он не будет менять свое решение. Он может грустить сколько угодно. Его чувства не имеют значения. Значение имеет только маленький Сэм и город, выходя на улицы которого, Сэм сможет так же беззаботно улыбаться.

Все вещи были уже собраны. Только одна книга лежала на стоящем у дверей чемоданчике, ожидая, что ее наконец дочитают. Что ж, стоило признаться, что даже самому Ваймсу уже было любопытно, чем закончатся приключения недотепы Струмси.

Время пролетело незаметно.

На самом деле, они даже немного задержались, но пришедшая напомнить о времени Сибилла не стала их торопить. Она просто замерла в проеме двери, с улыбкой наблюдая за одним из самых важных ритуалов двух Сэмов.

— Вот такая вот история, — Ваймс закрыл книгу и подмигнул юному Сэму. — Ну что, пора?

Все втроем они спустились во двор, где их уже ждали две кареты (одна груженая чемоданами, вторая — драконьими клетками). У карет их ожидал Вилликинс в компании двух стражниц.

— Дорогой, ты уверен, что ты должен отправлять с нами своих людей?

— Ну, строго говоря, они не люди.

Старший констебль Хампединг и младший констебль Пемза отдали честь.

— Кроме того, Пемза сейчас все равно не на службе, а Салли будет лучше убраться из города до окончания всей этой шумихи с молебном.

Сибилла кивнула своим мыслям.

— Что ж, выходит, это чудесное совпадение поможет нам провести спокойный отпуск? — она улыбнулась стражницам. — Добрый вечер, дамы. Рада видеть вас!

«Я надеюсь на это, — подумал Ваймс. — Очень надеюсь».

Сибилла дала знак отправляться. Все забрались в карету. Когда свое место заняла младший констебль Пемза, карета качнулась вниз, но даже не заскрипела. Сибилла выбрала для поездки интересную модель, большую и прочную, будто подозревала, что одним из попутчиков может быть тролль.

Ваймс крепко обнял сына на прощание.

«Всего пара недель. Глазом моргнуть не успеешь».

Он подсадил юного Сэма на верхнюю ступеньку и закрыл за ним дверь.

— Береги себя, дорогой.

— Пока, па!

Щелкнули поводья, и кареты неспешно покатили прочь. Какое-то время Ваймс стоял, махая рукой им вслед, пока те не скрылись за поворотом. Потом он постоял еще немного, вслушиваясь в вечерний шум города и думая о переменах, больших и маленьких. И, наконец, развернулся на пятках и вернулся внутрь.

Дом стал непривычно пустым. Ваймс слышал это, ощущал всей кожей. Вечно отстающие часы с кукушкой пробили семь часов вечера. Где-то в трубах глухо загудела вода. Ваймс поймал себя на том, что вслушивается в каждую мелочь, которую прежде не замечал. Нет, поддаваться унынию у него не было ни времени, ни права. Сэм и Сибилла были в безопасности, а его ждало очень много работы.

Первым делом Ваймс задумался о значке. Парадигмус сказал, что он всегда должен быть при Ваймсе, неважно, чем тот занят. Ваймс отцепил маленький щит от кожаной перестежки на нагруднике, металл грел кожу и пульсировал в такт с биением сердца. Всегда, значит? Просто носить его в кармане было бы слишком ненадежно. Одежда тоже не подходила, ведь переодеваться все равно придется. А что случится, если он хоть ненадолго выпустит амулет из рук? Парадигмус не уточнял, но Ваймс проверять не собирался. Он вспомнил об Ангве. Точно, у кого, как не у вервольфа, стоило поучиться сохранять что-то ценное, когда все что у тебя есть — ты сам? Причем, в чем мать родила. Ангва носила значок на ошейнике, но Ваймс его напяливать не собирался. Подойдет и крепкий шнур.

Раздобыв в кладовой обрывок бечевки, Ваймс рывком проверил его на прочность.

«Подойдет».

Бечевка оказалась не такой уж и грубой и почти не терла кожу. Ваймс затянул ее на три узла (чтобы наверняка) и поглядел на себя в зеркало. Мда, оставалось только сказать «гав».

Разобравшись с вопросом «самой первой необходимости», он перешел к вопросу просто «крайне важному». Нужно было подготовить окончательный план действий ко дню Большого Молебна. Необходимые распоряжения нужно будет отправить в Ярд уже сегодня, а отчет для Ветинари он сможет вручить и лично.

Нет. Нет. Нет. Не стоило думать о Ветинари и том, что случится после полуночи. Это ни капли не помогало. Ваймс тряхнул головой и взял себя в руки. На ближайшие пару часов карты, планы и списки стали его спасением и убежищем от всех посторонних мыслей. Он прикидывал, просчитывал, предполагал. Сколько народу сможет вместить площадь, прежде чем это станет опасным? Сколько потребуется стражников для контроля? Где их лучше разместить? Как лучше распределить людей? Что может пойти не так, и как это предотвратить? Как должны действовать стражники, если что-то все же «пойдет не так»? Ваймс думал о том, что порой стражнику есть чему поучиться у опытного пастуха.

Конечно, все предугадать было невозможно. Но для этого на местах и нужны были офицеры, достаточно сообразительные и уверенные в себе, чтобы начать действовать самостоятельно, исходя их сложившейся ситуации. Действовать Правильно. А вот для этого, в свою очередь, нужен был Ваймс. Он выбирал и готовил этих офицеров. Таких, которым он сам бы доверил свою жизнь и жизнь своей семьи.

За окном смеркалось. Ваймс, почти не отрываясь от работы, чиркнул спичкой и зажег настольную лампу. Бумаги для канцелярии патриция могли бы стать той еще головной болью — Ваймса трудно было назвать хорошим хозяйственником. Все, что выходило за рамки простых потребностей стражника, оставалось для него неизведанной территорией. Но Ветинари никогда и не требовал точных цифр. Для исчислений существовали другие люди. Поэтому Ваймс лишь отмечал, что требуется сделать, а главное (эти пункты он несколько раз обвел карандашом), чего нельзя допустить ни в коем случае (и это тоже требовало затрат, иногда даже больших). Во сколько это обойдется городу? Пусть подсчетами занимаются клерки. Ваймс знал, что даже если он выйдет за какие-то незримые «рамки бюджета», Ветинари в крайнем случае удостоит его очередного едкого замечания, но не откажет. Не в этой ситуации. У Ваймса на руках были все карты, и насколько верно они будут разыграны, зависело только от него.

Он отложил в сторону последний лист и откинулся на спинку стула, разминая шею. За окном уже стемнело. Ваймс спустился вниз и передал плоды своих трудов парнишке, что обычно занимался мелкой работой по дому.

— Передай дежурному офицеру и мигом назад! — велел Ваймс. — Если капитан Моркоу будет на месте, обязательно уточни, есть ли новости по делу.

— Какому делу, сэр?

— Он поймет.

Сперва он подумал, что мог бы сам наведаться в Ярд и узнать все, как говорится, из первых рук. Вариант был заманчивым, ведь он не только позволил бы удовлетворить стражнический зуд, мучивший Ваймса (понять-найти-поймать-призвать к ответу), но и задержаться на работе до полуночи, а может и дольше… Последняя мысль мелькнула всего на секунду. Она была жалкой, даже, черт побери, трусливой. Ваймс запретил себе возвращаться к ней. Он дал слово. А слово Сэма Ваймса кое-чего стоило. В первую очередь для него самого.

Дверь за парнишкой закрылась, и дом снова окутала тишина. Еще более глухая, чем прежде. Ваймс взглянул на часы в слепой надежде, что время «В» уже подходит, но циферблат холодно сообщил ему, что до «особой аудиенции» оставалось еще более двух часов. Ваймс неосознанно поежился. Он терпеть не мог ожидание и бездействие. Если уж тебя впереди ждет что-то неизвестное и неприятное, лучше в эту неизвестность прыгнуть сразу. Одним махом. Но нет, сейчас Ваймс был вынужден мариноваться в собственном соку. Будто герой какой-то вампирской кулинарной книги. Чертов Ветинари!

Ваймс слонялся по дому, как привидение. Разве что цепями не звенел. Выплыв из темноты коридора, он до смерти напугал кухарку, уже собирающуюся домой, и долго сбивчиво перед ней извинялся. Потом мадам Черпак, продолжая тихо причитать себе под нос, все же ушла, оставив Ваймса в полном одиночестве. Дом глухо заскрипел перекрытиями. В нем больше никого не было, только Ваймс да, может, мыши под полом.

«Или крысы».

Нет, это было уже слишком. Ожидание и неизвестность просто вытягивали из Ваймса все жилы. Нужно было сделать хоть что-то, хотя бы с неизвестностью. Да, Ваймс скорее откусил бы себе язык, чем спросил кого-то напрямую «А каково это, когда тебе в шею вгрызается вампир? Что ты в этот момент чувствуешь?» Но в доме была собрана прекрасная библиотека. Стоило поискать ответ там.

Боль интересовала Ваймса в последнюю очередь. В его жизни было немало ран, ушибов и переломов. С болью они были старыми знакомцами. А вот то, что жертвы позднего вампирского ужина почти никогда не сопротивлялись, наводило на неприятные мысли. Ваймс не хотел, чтобы кто-то лез ему в голову. В последнее время в его сознании и без того было тесновато.

Овнецы и впрямь собрали шикарную библиотеку, но к огромному Ваймсову сожалению, они почти не интересовались темой вампиров. Проверив каталог, Ваймс обнаружил единственную книгу, которая оказалась некогда популярным романом. Ваймс открыл ее на случайной странице.

«Ночь окутала мир непроглядно мрачным мраком. Жозефина спала, возлежа на белоснежных простынях, подобная невинному ангелу, спустившемуся с небес. Ее белоснежная ночная сорочка чуть распахнулась, а чувственные губы приоткрылись, испустив тихий, зыбкий и в то же время чувственный вздох. За ней наблюдали чьи-то алчущие глаза»…

Ваймс пролистнул несколько страниц вперед.

«Жозефина испуганно вскрикнула и обернулась на шорох. Ее длинные золотистые волосы взметнулись на ветру, словно крыло райской птицы, ярким всполохом разрезая темное полотно ночи. Ее шелковая сорочка, белая, словно крылья мотылька, затрепетала на ночном ветру, прилегая к стройному юному телу. В огромных голубых глазах отражались дрожащие огоньки свечей. Жозефина увидела, как на дороге неподалеку остановилась карета, запряженная четверкой черных, как ночь, лошадей. Дверца кареты с дьявольским скрипом отворилась сама собой, словно…»

Ваймс решил дать книге последний шанс и открыл ее на последней трети.

«Жозефина затрепетала от сладострастного предвкушения.

— Ах, граф… — прошептала она, томно прикрыв свои прекрасные голубые глаза, пока граф Акула покрывал ее шею и плечи сладострастными поцелуями. — Не нужно…

С каждым поцелуем ее решимость таяла, словно воск свечи пред ликом жадного, полного страсти пламени. В сильных объятиях графа Жозефина почувствовала себя райской птичкой, пойманой умелым охотником.

Жозефина сладострастно вздохнула, когда клыки графа вонзились в ее тонкую нежную шею. Ее накрыло горячей волной трепетн…»

Ваймс не слишком разбирался в литературе, однако и его скудных познаний хватило на то, чтобы понять — добавлением батальных сцен дело не исправить. Решив, что он, пожалуй, достиг предела сладострастных трепетаний на сегодня, Ваймс захлопнул книгу и попытался вычеркнуть прочитанное из памяти.

Стрелки часов медленно ползли вперед. Нужно было заняться хоть чем-то. Ваймс задумчиво почесал подбородок. Точно, он же так и не побрился с утра.

Он нагрел себе немного воды для бритья и даже принял быструю прохладную ванну. Простые привычные действия помогали хотя бы немного отвлечься от гнетущего ожидания.

Ваймс наблюдал за своим отражением в зеркале. Тот, что смотрел на него с обратной стороны, уже не выглядел напряженным, как взведенная арбалетная тетива. Градус напряжения снизился до состояния «натянутой рыболовной лески». Хотя, если задуматься, эту градацию можно было продолжить, в зависимости от рыбы, попавшейся на крючок.

Лезвие гладко скользило по коже.

«Когда вся эта суматоха с Молебном уляжется, нужно будет заглянуть в книжный магазин, — размышлял Ваймс. — Подготовить юному Сэму подарок к возвращению».

С улицы послышались заунывные звуки какой-то религиозной песни. Рука Ваймса дрогнула.

«Черт», — он прижал к порезу полотенце и выглянул в окно.

По дороге неспешно трусил усталый ослик, запряженный в крытый цветным полотнищем фургон. Паломники уже начали прибывать в город. Несколько сердитых голосов из окрестных домов посоветовали вознице поскорее заткнуться, что тот поспешно и исполнил, после чего, щелкнув над головой у ослика кнутом, скрылся в темноте.

«Да, сейчас самое время», — подумал Ваймс, отнимая от кожи полотенце, по которому расползлось небольшое кровавое пятно.

Любой знает, какова кровь на вкус. У нее вкус металла, маленьких монеток, которые дети норовят сунуть за щеку, пока родители не спохватились. В своем детстве Ваймс не слишком часто видел деньги, поэтому вкус крови он узнал самым простым практическим путем — когда ему впервые врезали по зубам. Но вампиры ощущают этот вкус как-то иначе, это уж точно. Нельзя сильно хотеть чего-то, если это что-то на вкус как старый пенни. Ваймсу стало почти любопытно. Он коснулся пореза на шее.

В дверь постучали. Ваймс дернулся и отбросил в сторону полотенце, будто его застали за чем-то непристойным. Кто, черт побери?..

— Сэр!

Ваймс узнал голос слуги, которого отправлял в Ярд с поручением.

— Я сделал все, как вы велели.

— Есть новости? — Ваймс вытер с лица остатки пены.

— Да, сэр. Капитан Моркоу передает… — парень вздрогнул, когда дверь перед его носом резко распахнулась, но быстро взял себя в руки. — Он передает, что сержант Ангва взяла след этого Рут… Рудра…

— Рудоспуска, — Ваймс хищно улыбнулся. — Кто-то из этой компании не научился как следует пользоваться бомбами-вонючками? Прекрасно. Есть надежда, что хотя бы часть из них окажется в камерах еще до рассвета.

Ваймс похлопал парня по плечу.

— Отличные новости. А теперь ступай скорее домой. Уже поздно.

Шаги паренька стихли, а Ваймс все стоял в дверном проеме, погруженный в размышления. Новости и впрямь были обнадеживающие. Стража… Его Стража действовала четко и профессионально. Ей уже не требовалось постоянное присутствие «старины Ваймса». Осознавать это было… странно.

Ваймс вышел в гостиную и почти с мольбой уставился на часы — без четверти полночь. Уже почти. Нужно было подобрать одежду, соответствующую случаю. Интересно, а какая одежда соответствует случаю «я собираюсь угостить собой вампира»? Если случаю приличествует исключительно шелковая кружевная сорочка, призывно распахнутая на груди, то Ваймс определенно пас.

В конечном итоге он остановился на простых штанах и темной рубашке (чтобы не было видно кровавых пятен). Без доспехов он чувствовал себя голым.

«Как я умудрился до этого докатиться?»

Его взгляд упал на одеколон, но он тут же отбросил эту мысль. Она была просто смешной, но выбросить ее из головы уже не получалось. Хватит прихорашиваться! Он же не на чертово свидание собрался!

Ваймс расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке и оттянул в сторону бечевку со значком — подойдет.

Черт! Черт-черт-черт! Он на полном серьезе стоял перед зеркалом и планировал вампирий ужин в исполнении себя. Ваймс упрямо застегнул все пуговицы.

Пора.

Он спустился по лестнице и вышел из дома. У ворот стояла черная карета, запряженная четверкой вороных лошадей. Лошадей очень насыщенного окраса, будто вытесанных из оникса, такие могли принадлежать только очень богатому похоронному агентству или конюшням патриция. Зверюги нетерпеливо всхрапывали и грызли удила. Ваймс моргнул, но картинка, напоминающая сцену из дешевого романа ужасов и не подумала исчезать.

«Его «Темнейшество» шутить изволит…»

— Доброй ночи, ваша светлость, — сидящий на козлах возница приветствовал Ваймса, приподняв шляпу. — Пожалуйте на борт. Домчимся, как ветер.

Ваймс похлопал себя по карманам в поисках портсигара, но обнаружил, что они пусты. Черт, кажется, он забыл его в доме. Да, бумаги-то он взял, а то, что было ему сейчас так остро нужно, так и осталось лежать на столе. Ваймс обернулся. Возвращаться было глупо, тем более, на глазах у кучера. Ла-а-адно…

— Ветра нет уже несколько недель, уважаемый, — Ваймс демонстративно обошел карету (на почтительном расстоянии, и не зря — одна из лошадей все же попыталась куснуть его за плечо). — Так что я лучше пройдусь.

— Воля ваша, — пожал плечами возница.

Ваймс зашагал по Лепешечной в сторону Плаксивого моста — меньше всего ему хотелось бы сейчас идти мимо участка. Причин на это было… много. Можно было сделать небольшой крюк по пути ко дворцу. Ничего страшного.

«Цок-цок-цок», — слышалось у него за спиной, — «цок-цок».

Ваймс обернулся через плечо. По пятам за ним кралась (ну, может, и не кралась, а просто очень медленно следовала) черная карета. Кучер почти не правил лошадьми, деловито набивая трубку табаком.

— Ты серьезно?! — не выдержал наконец Ваймс.

— Не серчайте, ваша светлость, мне приказано вас сопроводить, вот я и сопровождаю, — кучер виновато развел руками.

Конечно, приказы патриция исполняются неукоснительно, но Ваймса не покидало ощущение, что старый кучер все равно изрядно веселится, наблюдая за ним. Ваймс сердито развернулся и ускорил шаг. Копыта у него за спиной застучали быстрее.

Они миновали мост. Впереди замаячила вечно ремонтируемая крыша гильдии алхимиков — залог финансовой стабильности многих поколений ремонтников и кровельщиков города. Ваймс задумался. Именно у гильдии Алхимиков Ангва впервые потеряла след сектантов. Им пришлось сделать неслабый крюк от Обезьяньей улицы, чтобы запутать следы именно здесь. Почему? Это походило на экстренный и очень запасной план. Почти все в городе знали, что в Страже служит вервольф. А зная еще и правильных людей, не составляло труда купить особые бомбы-вонючки, которые действовали наверняка, намного надежней обычной смеси масел, и обеспечивали Ангве мигрень на несколько суток вперед. Они не знали про вервольфа? Глупости. Скорее, в первый раз что-то пошло не так, и бомбы оказались просто пахучей водичкой, неспособной серьезно помешать волчьему нюху. Сектантов обманул их поставщик или… Каков шанс внутреннего саботажа?

Ваймс вновь почувствовал внутренний зуд. Ему захотелось прямо сейчас поговорить с Моркоу и остальными. Узнать, что же им еще удалось выяснить. Он не стал бы влезать в это дело глубоко, нет. Он просто полюбопытствовал бы.

Все еще преследуемый несмолкающим «цок-цок-цок», Ваймс почти добрался до дворцовой площади, когда услышал зычное «Все спакойна-а-а».

Проклятье. Он все же просчитался. Он надеялся, что удалось разминуться со всеми патрулями. Ваймсу совсем не хотелось, чтобы стражники видели его… сейчас. Возможно, это было глупо, но ему больше всего захотелось спрятаться где-нибудь в тени домов, чтобы остаться незамеченным. Вот только с целой каретой на хвосте проделать такое сложновато.

— Уж первый час, и все спакойна-а-а! — раздалось еще ближе.

Ваймс затравленно оглянулся на кучера. Старый плут подмигнул ему и сделал приглашающий жест рукой.

«Да пропади оно все пропадом!» — подумал Ваймс, уже запрыгивая в карету.

Щелкнули поводья, и кони сорвались с места таким быстрым легким аллюром, что дома замелькали мимо с невиданной быстротой.

Ваймс злился на себя, на происходящее, на свою реакцию на происходящее, и конца этому не было. Хотя, если подумать, конец этому, может, и был — они уже почти прибыли. Темная громада дворца возвышалась над площадью. С тщательно скрываемым облегчением Ваймс отметил, что карета направляется совсем не к главным воротам. Копыта застучали по брусчатке внутреннего двора медленнее, и карета, мягко качнувшись, остановилась.

— Прибыли, ваша светлость.

Ваймс выпрыгнул наружу прежде, чем возница попытался бы придержать ему дверь. Старик ответил кривой улыбкой.

«Кстати, не такой уж он и старик, — отметил Ваймс. — Может, седины в волосах и много, но движения точные и взгляд внимательный. Такой ненавязчиво внимательный. Какой бывает у профессионалов особого рода».

— Теперь следуйте за мной, ваша светлость, — «кучер» жестом поманил его за собой.

— И куда мы направляемся?

— В Продолговатый кабинет, ваша светлость, просто другим путем.

Они вошли в неприметную дверь, за которой последовал узкий коридор и еще более узкая лестница наверх. Ваймс никогда здесь прежде не был.

— Значит, этим путем ходят те, чей приход должен остаться в тайне?

— Не совсем, ваша светлость, — уклончиво ответил «кучер». — Этим путем иногда проходят те, чей приход желательно не разглашать.

— А есть разница?

Ваймс не видел лица своего проводника, но понял, что тот улыбнулся.

— О, огромная, ваша светлость.

Они миновали еще один лестничный пролет, прежде чем «кучер» остановился.

— Мы пришли, ваша светлость.

— Пришли? — не понял Ваймс.

— Да, вам нужна дверь слева в самом конце коридора.

Взору Ваймса открылся длинный узкий коридор без какого-либо намека на двери.

— Но здесь же…

— Вы увидите ее, как только подойдете ближе. До свидания, ваша светлость.

Ваймс остался один. Несколько секунд он тупо созерцал совершенно пустой коридор, пытаясь собраться с возмущенно галдящими мыслями, а потом решительно зашагал вперед. Двери не было. Ваймс прошел до конца коридора и уперся взглядом в тупик старой кирпичной кладки. Решительность медленно испарялась, уступая место «ощущению себя дураком», злости и, совсем немного, какой-то неясной и будто смущенной тревоге.

За спиной Ваймса заскрипела открывающаяся дверь. Потайная и, надо признать, прекрасно замаскированная. Стоило ли отметить, что она заскрипела «дьявольски»? Ну, скорее нет, до «дьявольски», конечно, она не дотянула, а вот на «зловеще» претендовать вполне могла. Дверь немного приоткрылась и замерла, будто заманивая шагнуть за нее. «Ощущение себя дураком» и «злость» дружески похлопали Ваймса по плечам и обещали заглянуть как-нибудь в другой раз.

Ваймс сглотнул. Стоило признать, что ему действительно было не по себе. Впрочем, учитывая цель его нынешнего прибытия в Продолговатый кабинет, это было объяснимо. И все же, с этим пора было кончать.

Ваймс толкнул дверь и шагнул внутрь. В Продолговатом кабинете было тихо. Все так же потрескивал огонек свечи, портьеры были задернуты, несмотря на поздний час, корзинка Шалопая у рабочего стола патриция пустовала. Самого патриция видно не было, и это тоже наводило на неприятные мысли. Что там говорят про хищника, которого ты вдруг перестал замечать в высокой траве?

— Доброй ночи, Ваймс.

Ваймс не вздрогнул, просто все его мышцы в единое мгновение переключились в режим «бей-беги», пока мозги только соображали, что происходит. Патриций стоял в дальней части кабинета у массивного книжного шкафа.

«И ты его не заметил, пока он сам этого не захотел, — ехидно заметил внутренний голос, — Или кто-то просто слишком напуган, чтобы держать глаза открытыми?»

«Я не напуган, — упрямо возразил Ваймс, — Просто подобная ерунда мне не по нутру».

Ваймс немалым усилием воли заставил свои мышцы немного расслабиться.

Тем временем Ветинари протянул руку и легко провел пальцами по корешкам книг на верхней полке книжного шкафа, панель в стене плавно закрылась с тихим щелчком. Хотя, Ваймс был готов поручиться, что тайный рычаг находится совсем не в книгах. Это было бы слишком просто для патриция, как-то избито и пошло. Совсем не в его стиле.

— Вижу, что вы подготовились…

Ваймс неосознанно потер шею.

— Я просто…

— Я о бумагах, — Ветинари направился к своему рабочему столу. — Я рад, что вы вняли нашему разговору.

Ваймс шагнул ближе и вложил в протянутую руку Ветинари свои планы и расчеты, мимоходом отметив, что бинты на запястьях патриция сменили на повязки из какой-то иной ткани, но и те уже тоже успели пропитаться этой черной кровью. Насколько же хуже все стало?

— Я мог бы сказать то же самое, сэр, — ответил Ваймс, медленно переводя взгляд с повязок на лицо Ветинари.

Это было дерзко. По крайней мере, могло быть воспринято, как дерзость. Ваймсу было все равно.

— Давайте уже начнем, — он потянулся к пуговицам на вороте рубашки. Проклятые штукенции как назло отказывались расстегиваться.

Ветинари издал тихий вздох и подошел ближе.

— Вы ведь понимаете, что не обязаны этого делать, Ваймс?

— Вы ведь понимаете, что если спросите это еще раз, я пошлю вас к черту, сэр? — Ваймс уже едва ли не рычал, борясь с неподатливыми пуговицами.

Ветинари отстранил его руки и легкими движениями расстегнул ворот Ваймсовой рубашки. Наверное, в этом месте Ваймсу положено было «затрепетать», но все, что он мог — это панически вопить внутри своей головы.

Он правда решился это сделать? Он правда решился это сделать!

Ветинари прикрыл глаза.

— Ваймс, я чувствую аромат от «Главиоли и Прудика»?

Черт-черт-черт! Зачем он вообще крутил тот одеколон в руках?!

— Напрасно, — продолжил Ветинари, — я предпочитаю приправлять свой ужин исключительно солью и перцем.

— Что? — только и выдавил Ваймс, кажется, его уши покраснели.

Ветинари усмехнулся. Он стоял очень близко. Ваймс был фактически зажат между ним и его рабочим столом. Они никогда еще не были так близки (с Ветинари, а не со столом, разумеется), если, конечно, не считать того покушения с Ружием, и, может, еще пары случаев, которые тоже включали какое-то количество крови, и… Ладно, стоило признать, что дело не в близости, а в бешено стучащейся на Ваймсовой шее вене, которую он только что не слишком торжественно вручил клыкам патриция. Вот только какого черта тот медлил?!

Ветинари улыбнулся одной из своих мимолетных не открывающих зубы улыбок.

— Я крайне признателен вам, Ваймс.

«Ага» было самым вразумительным ответом, на какой Ваймс был сейчас способен. Поэтому им он и ограничился. Взгляд Ветинари едва заметно изменился, теперь он был прикован к Ваймсовой шее. От этого взгляда каждый волосок на теле Ваймса поднялся дыбом. Сейчас. Сейчас все и случится.

«Это ведь его первая трапеза? — осторожно уточнило подсознание. — Он сумеет вовремя остановиться? Говорят, вампирам иногда срывает крышу от вкуса крови…»

«Сумеет, — ответил этому робкому голоску Ваймс, и сам поразился, с какой легкостью и уверенностью родился у него этот ответ. — Этот помешанный на самоконтроле мерзавец точно сумеет».

Ваймс совершенно не знал, как себя вести. Как лучше повернуть голову, чтобы облегчить доступ к вене? Куда, черт побери, девать руки?! Возможно, в Убервальде и существовала подобная инструкция, но Ваймсу как-то не довелось с ней ознакомиться.

Тем временем Ветинари распахнул ворот его рубашки и коснулся висящего на шее Ваймса значка. Ничего не произошло. Похоже, эта штука и правда была безвредна для вампира. Хорошо.

«Куда девать руки, когда он начнет пить кровь? Не на талию же ему…»

Ваймс вытянул руки по швам и повернул голову, подставляя патрицию шею. Выглядело все так, будто он выполнял команду «Равняйсь». Взглядом Ваймс вцепился в угол письменного стола. Нужно было сосредоточиться хоть на чем-то. Глаза он предпочел бы не закрывать. Это оставляло хоть какую-то иллюзию того, что Ваймс как-то контролирует процесс.

Ваймс услышал, как тихо хмыкнул Ветинари, но головы поворачивать не стал. Как бы смешно он сейчас ни выглядел, это все равно не сравнилось бы с тем, насколько глупо и странно он себя чувствует. В любом случае, дело близилось к развязке.

Холодные тонкие пальцы коснулись подбородка Ваймса, легким движением направляя его голову еще немного в сторону и назад. Ваймс с трудом подавил в себе желание закрыть глаза, упрямо глядя на угол стола, будто пытаясь прожечь в нем дыру.

А потом это случилось. Удар клыков не был болезненным, он напоминал сильный тычок пальцами. Ваймс даже успел удивиться этому, а так же тому, что его рассудок вовсе не затуманился. К счастью, «сладострастия» сегодня не было в меню.

«Все не так уж и пло… Ох, ч-черт»… — Ваймса качнуло назад, но упасть ему не позволили. Пальцы по инерции вцепились в край столешницы. Кажется, он все же зажмурился.

То, что ощутил Ваймс, не было каким-то одним чувством или ощущением. Это были все они разом. Ваймс понял, что захлебывается ими. Он был потерпевшим крушение моряком, которого швыряло из стороны в сторону могучими волнами. И так же, как этот моряк, Ваймс пытался нащупать хоть что-то, что заменит ему спасательный круг. И он нашел это чувство…

Это был его город. Он чувствовал это и сердцем, и подошвами своих башмаков. Он Следовал по нему. Была глубокая ночь, в окнах окрестных домов уже погас свет, но того света, что давала повисшая в небе луна, было достаточно, чтобы Ваймс мог разглядеть зыбкую тень, замершую в переулке.

Нарушитель.

Кто бы это ни был, быть его тут не должно.

«Стой!» — рявкнул Ваймс.

Тень замерла на мгновение, будто оценивая стражника, а потом сорвалась с места. Ваймс бросился следом.

Вот оно, это чувство. Чистый азарт, полный злобы и какого-то дикого первобытного… веселья? Наверное, подобное испытывает собака, бросившаяся в погоню за кошкой. «Он убегает — я догоняю».

Нарушитель был быстр, Ваймс не мог не признать этого. Он бежал умело, не расходуя понапрасну силы и дыхание. Он тоже знал город.

«Тренированный, значит? Что ж…»

Они свернули в переулок. Шаги Ваймса гулко отражались от стен, а вот его цель производила намного меньше шума. Но это было не так важно, ведь расстояние между ними продолжало сокращаться.

Еще один поворот. На этот раз путь был прегражден сломанной телегой. Нарушитель перемахнул через нее, Ваймс скользнул по низу. Разрыв немного увеличился. Нарушитель скрылся за углом, но когда Ваймс свернул туда же, улица оказалась пуста.

«Черт бы тебя побрал!»

Ваймс огляделся — никого. Только пар от его дыхания, поднимающийся в морозном воздухе. Поднимающийся… Ваймс взглянул наверх ровно в нужный момент, чтобы успеть заметить Нарушителя, почти бесшумно перепрыгивающего на соседнюю крышу.

Ваймс улыбнулся злой задорной улыбкой — эти «дороги города» он тоже знал.

Рывок вперед и вверх по шаткой лестнице, черепица, шуршащая под ногами — погоня продолжалась. Среди башенок и каминных труб Ваймс четко видел свою цель. Они бежали. Весь мир Ваймса сошелся на узкой, затянутой в темное спине, которая была все ближе и ближе.

«Догнать».

Впереди уже виднелась прореха в непрерывной череде крыш, они приближались к реке. Нарушитель спрыгнул на карниз и ухватился за водосточную трубу, чтобы спуститься по ней. Ваймс ждал этого.

«Почти».

Они снова оказались на мостовой. Близко, достаточно близко. Ваймс рванулся вперед.

«Попался!»

И тут все прекратилось, видение исчезло.

Ваймс моргнул, пытаясь понять, на каком свете он вообще находится. Судя по гулу в голове и ощущению, будто его тело сделано из чугуна, Ваймс снова оказался в самой что ни на есть реальной реальности.

Что это было? Видение было очень… захватывающим. Неужели это все проклятые вампирские фокусы? Чертов Ветинари…

— Ваймс, — голос патриция звучал у самого уха Ваймса, он даже успел задуматься, как это странно, — я думаю, теперь вы можете меня отпустить.

— Что?

Ваймс окончательно пришел в себя. Он только сейчас осознал, что вцепился в Ветинари мертвой хваткой. Левой рукой он схватил патриция за одежду, а правой… Черт… Пальцы правой руки зарылись Ветинари в волосы, лишая того пространства для маневра.

«Ох ч-черт», — Ваймс разжал хватку и очень медленно убрал руки, стараясь не смотреть Ветинари в глаза. Он подозревал, что плохо подходит на роль жертвенного агнца, но сцапать патриция во время ужина? Проклятье…

Ветинари выпрямился и промокнул губы платком.

— Я настаиваю на двухдневном отпуске для вас, командор. Вам нужно восстановиться.

Ветинари пригладил растрепавшиеся волосы. Он вел себя буднично, словно ничего особенного не произошло. Хотя, если хорошенько подумать, Ваймс был ему за это благодарен. Сам он не слишком хорошо представлял, как ему следует себя вести.

— Грядущие дни будут весьма насыщенными на события, требующие вашего участия.

Ваймс кивнул. Кровопотеря ощущалась, но он бы не назвал ее серьезной. С ним приключались вещи намного, намного хуже. Сейчас он даже мог идти, главное было не делать лишний раз резких движений. Если отоспаться и плотно поесть…

Ваймс коснулся места укуса. Кожа была ровной без каких-либо шрамов и отметин. Вот все и закончилось, осталась всего лишь одна деталь. Ваймс заставил себя отлепиться от стола и сделать несколько шагов вперед.

— Покажите ваши раны, сэр.

Ветинари отдернул рукав и принялся разматывать повязку на левой руке. Виток, еще один. Ткань покрылась коркой подсохшей черной крови и местами склеилась, что-то, похожее на золу, сыпалось с нее на пол. Ваймс следил за этим действом, как завороженный. Последний виток, и вот оно…

— Получилось, — выдохнул Ваймс.

Увиденное казалось невероятным. Поражение было таким глубоким, но все, что от него сейчас осталось — сеть потемневших вен на запястье, которая стремительно блекла, пока не исчезла полностью.

Ваймс победно улыбнулся и поднял глаза на Ветинари. Патриций ответил ему улыбкой, сопровождающейся фирменным взглядом, в котором невозможно было прочесть ничего. Хотя на долю секунды Ваймсу показалось (возможно, просто показалось), что в этом взгляде мелькнуло нечто похожее на удовлетворение.

— А теперь, вам лучше отправиться домой и отдохнуть, — Ветинари чуть склонил голову. — И в этот раз, Ваймс, я рекомендую вам воспользоваться каретой по назначению.

* * *

Повозка была старой и воняла застарелым куриным дерьмом. Колеса дребезжали, норовя отвалиться на первом же крутом повороте, а запряженная в повозку кляча хромала на три ноги из четырех. Лесли сидел в углу, обхватив колени руками. Вся их затея близилась к завершению, но теперь Лесли понимал, насколько ужасным будет конец. Он сам в это ввязался, сам заварил эту кашу. Но разве он мог знать, что все обернется именно так? Нет, он хотел совсем не этого. Он был не виноват! Это все проклятый Подколод! Лесли лишь хотел поймать Сущность. Хотел использовать ее, заставить служить человечеству. Хотел доказать, что профессора в Университете были просто трусливыми закостенелыми болванами, не желающими менять жизнь к лучшему. Он хотел…

Сейчас он больше всего хотел бросить все и убраться подальше. Вот только уже не мог. Подколод сидел напротив, не сводя с Лесли внимательного взгляда. Последствия их последнего «разговора» Лесли ощущал до сих пор.

«Если я не сделаю, как он говорит, — он убьет меня. А что будет после того, как я все сделаю?»

Лесли больше не тешил себя напрасной надеждой. Он был в дерьме по уши, и самостоятельно выбраться уже не мог. У него не было друзей, не было тех, к кому он мог бы обратиться за помощью. Все что у него осталось — выбор между жуткой мучительной смертью и «может быть, повешением, но может быть и нет, если удастся поторговаться». Стража уже напала на их след. Лесли слышал разговоры остальных Зовущих. Как бы хитер не был Подколод, он не сможет водить стражников за нос вечно. Он это понимал, поэтому заставлял Лесли торопиться. Время играло одновременно и за, и против. У Лесли в рукаве остался последний возможный козырь. А может и не козырь вовсе, так хлипкая соломинка для утопающего, последний шанс. Как бы то ни было, Лесли был намерен им воспользоваться.

Повозка остановилась на углу у старой кожевнической мастерской. Полог откинулся, и внутрь заглянул Штыб Рудоспуск, позади которого маячили шлемы еще двух гномов. Все трое были на взводе. Это чувствовалось и в их напряженных взглядах, и в том, как нервно их руки поглаживали рукояти топоров.

— Ты задержался, Ков!

— Тш-ш… — Ков приложил палец к губам. — Не шуми, брат мой. Мы лишь пытались убедиться, что за нами не следят.

Рудоспуск нахмурился, но все же понизил голос до чего-то, хоть отдаленно напоминающего шепот в гномьем исполнении.

— Нам пришлось бежать. Стражники едва нас не сцапали. Ритуал сорван. Все пропало! — на последней фразе его шепот стал настолько громким, что даже породил эхо.

Подколод поморщился.

— Ничего не пропало, брат мой. Никто не может преградить путь Справедливости, и твое сердце знает это. Забирайтесь скорее.

Повозка качнулась и жалобно скрипнула под весом новых пассажиров. Полог опустился.

— У тебя есть новый план? У нас еще есть шанс?

— Да, брат мой, — Подколод дал знак вознице, и повозка продолжила свой путь по ночным улицам. — Благодаря составленной вами карте катакомб и умениям нашего юного Лесли, у нас есть все шансы.

— Но как же… — глаза Рудоспуска были широко распахнуты, в них плясала свой дикий танец фанатичная, граничащая с безумием вера. И все же, разум его еще пытался хвататься за остатки реальности и рационального подхода. — Наши братья видели проклятого Ваймса в компании какого-то волшебника. Что если он попытается помешать?

— Это значит лишь то, что нам нужно действовать быстро. Раньше, чем он поймет, в чем дело. Раньше, чем все они успеют опомниться.

— Мы… Мы не будем ждать затмения? Но разве возможно?..

— Наш юный друг — настоящий самородок, — Подколод похлопал Лесли по щеке, отчего тот испуганно вздрогнул. — Он нашел способ усилить ритуал и приблизить наше торжество.

Глаза Рудоспуска распахнулись еще шире, вылезая из орбит.

— А что делать с проклятым Ваймсом? Он трусливо забился в свою нору. Что нам делать, если он из нее не вылезет?

— Брат мой… — губ Подколода коснулась улыбка, но его глаза совсем не улыбались. — Думаю, у меня есть идея, как выкурить его из этой норы.

Повозка неспешно катилась по ночным Анк-Морпоркским улицам, раскачиваясь и скрипя на ходу. Все сидящие в ней, за исключением Лесли, улыбались. И это было действительно жутко. Лесли прижал сумку поближе к себе, будто ребенок плюшевого мишку. В ней скрывалась его тоненькая соломинка, его последний шанс. Но что делать, если шанс использовать этот «последний шанс» не представится?

— За вами был хвост, братья мои… — еще тише, чем обычно, прошелестел Подколод. — Самый что ни на есть настоящий.

— Что? Как?! — гномы прильнули к щелочке полога. — Где?

— Та дивная серая тень, что стелется за нами по пятам.

— Это собака?

— Это волк. Вернее, вервольф.

— Проклятье! — Рудоспуск обернулся к Лесли и наставил на него дрожащий от гнева палец. — Это все он! Те масляные бомбы, что он дал нам, никуда не годились!

Лесли сжался еще сильнее, выставив перед собой сумку на манер последнего, хоть и бесполезного щита.

— Ничего, в этот раз мы действительно готовы. Давайте-ка свернем в переулок…

Лесли перевел дух. Никто не собирался убивать его на месте. К тому же, стражники почти выследили их, может, все еще обойдется.

Карета въехала в переулок и замерла. Один из сопровождающих Рудоспуска гномов вскинул арбалет. Они собирались устроить засаду на вервольфа Стражи?

— Вот так. Подпусти его поближе…

Лесли с ужасом заметил, что легшая в желобок арбалета стрела имела серебряный наконечник. Нет. Нет-нет-нет. Они собирались убить вервольфа! Убить, возможно, последний шанс Лесли выкрутиться из всего… всего этого.

— Стойте, — голос Лесли прозвучал совсем не так уверенно, как он надеялся, — братья…

Гномы обернулись на него.

— Разве мы должны убивать невинных?

— Это верфольфа-то ты называешь невинным?

— Но… — Лесли судорожно соображал. — Если вы промажете, сделаете только хуже. Он набросится прежде, чем вы зарядите вторую стрелу. Или убежит и позовет на помощь. Да. Да, темно же…

— И что же ты предлагаешь?

— Он приближается!

— Да тише ты. Не спугни.

— Я хочу использовать свою новую бомбу, — Лесли нервно облизнул губы, глядя на переругивающихся гномов. — Закончил ее только сегодня.

— Еще одну бомбу? — сплюнул Рудоспуск. — Такую же «сильную», как прошлые?

— Н-нет. Нет-нет. Тогда я ошибся, но не теперь. Это вонючка намного мощнее. Она вырубит вервольфа часов на пять, д-даже если разобьется в нескольких метрах от него. С-совсем не обязательно…

Рудоспуск отмахнулся.

— У нас нет времени на твои эксперименты. Вервольф уже рядом.

— Он остановился, брат Штыб. Принюхивается.

— Стреляй прежде, чем он даст деру и позовет дружков.

— Пусть Лесли попробует… — голос Подколода звучал даже тише, чем обычно, но каким-то чудом его расслышали все.

Никто не посмел возразить. Пусть Рудоспуск всегда был лицом и голосом Зовущих Справедливость, пусть все его слушали. Зато к Подколоду прислушивались, и очень внимательно. Особенно когда дело доходило до действительно важных вещей.

— Давай же, Лесли. Не подведи нас.

Его подтолкнули в краю повозки.

«Давай, все получится», — уговаривал себя Лесли.

Он осторожно вынул из сумки флакончик из темного тонкого стекла. Руки дрожали. Лесли едва не выронил флакон. Нет, он должен был справиться. Этот флакончик неспроста не был прозрачным. Он хранил в себе один маленький секрет — весточку для Стражи. Да, вервольф и впрямь потеряет сознание, но когда он очнется, то непременно все увидит и передаст остальным. Лесли благодарил всех богов, за этот шанс. Сейчас темно, никто из «братьев» ничего не заметит. Если повезет, стражники организуют облаву на них прежде, чем следующий Гарпун будет готов. Да, это был бы почти идеальный сценарий.

Огромный волк, до этого момента наблюдавший за повозкой и явно оценивающий, как следует поступить, все же сделал свой выбор. Лесли уже занес руку с флаконом, когда волк отступил на шаг назад и начал запрокидывать голову. Он хотел завыть, завыть и позвать подкрепление. Время будто замедлилось.

Вонючка медленно летела над мостовой, описывая дугу.

Оборотень медленно открывал пасть.

Раздалось первое «У-у», и в этот же миг флакончик разлетелся на осколки, ударившись о камни.

Вой захлебнулся, даже толком не начавшись. Оборотень запрокинул голову и упал навзничь. Лесли видел, как мелко дрожат его лапы, сводимые судорогами. Ингредиенты пришлось подобрать и впрямь «убойные». А ведь он никогда не работал со видоспецифическими нейротоксинами.

— Надо же, сработало, — фыркнул Рудоспуск где-то в глубине повозки. — Просто удивительно.

Лесли позволил себе легкую улыбку. У него получилось.

— А теперь пристрели эту тварь!

Лесли даже не успел обернуться. Просто услышал шорох за своей спиной и следом за ним тихое «тон-н-нг» арбалетной тетивы.

«Нет!»

Все пропало. Ему конец.

Стрела пролетела меньше чем в ладони над бьющимся в конвульсиях вервольфом, чтобы глухо стукнуть о булыжники в нескольких метрах позади него.

— Ты промазал. Глазам своим не верю! По лежачему промазал!

Лесли сцепил руки в замок, чтобы никто не увидел, как они дрожат.

— Простите, братья… Я, я сейчас, — судя по звуку, гном потянулся за второй стрелой.

— Нет, — произнес Подколод, — не будем тратить время.

Повозка, все так же скрипя и норовя развалиться, двинулась дальше, а Лесли все еще сидел и смотрел на свои руки. Неужели все получится? Неужели он сможет избавиться от этого… всего этого?

Остаток пути Зовущие проделали в тишине. Повозка все катилась и катилась вперед, пока не достигла условленного места неподалеку от речных доков. Там все они спешились и, пройдя еще немного по темным извилистым улицам Теней, пробрались в старый дом с почти полностью обрушившейся крышей, где и спустились в «подвал». Эта штука когда-то и впрямь была подвалом, пока гномы не добрались до нее, не расширили хорошенько и не пробились на несколько уровней вглубь. Теперь это можно было назвать скорее очень крутым спуском в подземелье. Путь вел еще ниже и глубже, в самое нутро древнего Анк-Морпорка, к руслу чего-то, что можно было посчитать подземной частью старого Анка, будь вода в нем гуще и грязнее.

Лесли осторожно спускался по длинной веревочной лестнице. Сверху его нагонял один из «братьев» то и дело норовя наступить ему на пальцы, но Лесли все равно старался не спешить. Уж слишком длинным бы оказался последний полет. В глубине маячили огни факелов. Их уже ждали.

Рудоспуск пламенной речью приветствовал собравшихся. В его речи прозвучало много слов. Там были и «Справедливость», и «Воздаяние», и «Скорый Триумф». Лесли не вслушивался.

Зовущие расселись по двум лодкам и двинулись в путь. Лесли знал, куда они направляются. Они проплывут по подземной реке до Гусиных ворот, а потом снова поднимутся наверх. Пробьются ровнехонько в подвалы бесплатной больницы госпожи Сибиллы. Подколод был хитрым и жестоким человеком, но в этот раз он превзошел сам себя.

Но Лесли сумел обыграть его. Сумеет, если грамотно потянет время. Тогда «братья» пробьются наверх ровно в распростертые объятия городской стражи. И их поимка станет заслугой Лесли. Да, если грамотно все разыграть, он даже станет чем-то вроде героя. Лесли позволил себе улыбнуться.

Подколод и Рудоспуск сидели на соседней скамье, переговариваясь друг с другом.

«Ты просто придурок с начисто снесенной башней, Штыб, — подумал Лесли. — Ты и вправду веришь во все, что говоришь. И Подколоду ты тоже веришь. Вот только зря. Он никогда не собирался выпускать то, что ты зовешь Призывающей Тьмой, на волю. О нет. Он всегда хотел ее использовать».

Лесли потер замерзшие пальцы. Тут внизу было чертовски холодно.

«А кто тогда я? Я знал, что он хочет ее использовать, хоть до недавнего времени и не представлял, как именно. Если Подколода не остановить, не будет никакой Справедливости. Не будет даже Тьмы, вырвавшейся на свободу. Будет только Подколод и подвластная его воле древняя сила».

На минуту Лесли задумался о том, что бы было, если б он решился рассказать Рудоспуску о своих подозрениях. Но он тут же отбросил эту мысль. Гном бы ему ни за что не поверил. Он убил бы его на месте. Ну, может не убил бы, а просто искалечил. Ведь Лесли все еще был нужен. Пока, по крайней мере…

Лодка тихонько стукнулась о край канала.

— Высаживаемся!

Зовущие поспешили исполнить приказание. Подземные своды подхватили и приумножили шум шагов и нестройное многоголосье. Лесли видел, как из лодки вынесли небольшую опечатанную гильдией Алхимиков бочку.

«Порошок №1».

Разумеется. Они же собрались «прорываться». Похоже, Подколод больше не полагался на полумеры.

— О чем задумался, Лесли?

Подколод стоял у Лесли за спиной, а его жуткий тихий голос каким-то магическим образом не тонул ни в шуме бегущей воды, ни в голосах «братьев».

— Я просто… — замялся Лесли. — Ни о чем…

— А вот я раздумывал над будущим, — признался Подколод, опуская свою ладонь на плечо Лесли. — Над твоим будущим.

Лесли судорожно сглотнул.

— Ты стал таким рассеянным, Лесли. Постоянно забываешь разные вещи в неположенных местах… — Подколод вложил в руки Лесли капсулу.

Капсулу с посланием для стражи. Капсулу, которой, как Лесли надеялся, он купит себе жизнь. Как? Когда Подколод сумел вытащить ее? Что… Что он теперь сделает?

Лесли перестал дышать.

— Хотел назначить стражникам рандеву? — Подколод склонился к самому его уху. — К чему лишние старания? Они и так очень скоро обо всем узнают…

* * *

Ваймс проснулся далеко за полдень. За окном город жил своей привычной шумной жизнью. Ваймса эти звуки даже успокаивали. Они означали, что все идет, как должно. Если кто-то кричит — то расхваливая свои товары, если кто-то куда-то бежит — то только потому, что опаздывает. Сплошное умиротворение. Конечно, в общем шуме слышались и недовольные выкрики тех, кого толкнул кто-то из пробегающих, или тех, у кого в общей толчее стянули кошелек, но это все почти не влияло на общую картину. Скорее даже дополняло ее. Если бы вдруг все жители города принялись ходить по улицам под ручку друг с другом, беспрестанно улыбаясь и радостно приветствуя окружающих — Ваймс бы запаниковал. Это значило бы, что произошла какая-то жуткая беда, что волшебники открыли какой-то межпространственный разлом и, что весь Диск сейчас летит ко всем чертям.

«Черт знает сколько времени, но все спокойно», — браво доложили уши еще не пришедшему в себя ото сна мозгу.

«Угу», — вяло ответил мозг, занятый сейчас отчаянными попытками понять, какие из воспоминаний прошлой ночи были реальными, а какие порождались путаными неясными снами. Кажется, большая часть была…

— Прклятье, — простонал Ваймс, все так же лежа лицом в подушку. — Дчтб его...

Рука сама собой потянулась к шее, но замерла на полпути. До спальни донесся крайне аппетитный аромат чего-то жареного. Ваймс открыл глаза. В животе моментально забурчало.

И все же, не стоило так резко вставать с постели.

Спустя несколько минут Ваймс спустился на первый этаж, ведомый божественными ароматами жареной говяжьей печенки с луком. На кухне хлопотала мадам Черпак. Что на нее нашло? Ваймс думал, что после отъезда Сибиллы не получит ничего кроме тушеных овощей и проклятого зеленого салата.

— Доброе утро, господин Ваймс, — приветствовала его кухарка. — Уже почти готово. Накрыть для вас в столовой?

— Доброе утро, — отозвался Ваймс. — Мы что-то празднуем?

Кухарка отметила ему недоуменным взглядом.

— В рекомендациях доктора было сказано, что вам нужна особая диета, чтобы набраться сил.

— Доктора? — не понял Ваймс.

— Да, посыльный прибыл сегодня утром. Там были рекомендации и лекарства, — мадам Черпак положила на стол перед Ваймсом невзрачную коробочку. — Леди Сибилла на время своего отъезда доверила ваше здоровье мне, и я уж прослежу, чтобы вы питались соответствующе.

Ваймс придвинул коробочку поближе, на ней не были никаких надписей или рисунков — это было странно. Он осторожно открыл ее. Внутри обнаружились кусочки чего-то, смутно напоминающего шоколад, обернутые в тонкую бумагу. Надпись на внутренней стороне крышки гласила: «Кырв и партнеры» — кровь от малокровия, Окорочный пер., 4.

В памяти моментально всплыли слова Салли: «В Окорочном переулке продаются особые сладости. Они помогают восстановиться».

«Рекомендации доктора, значит? — Ваймс захлопнул коробочку. — Ты всерьез думаешь, что стану грызть сушеную коровью кровь? Вот уж дудки!»

Хотя от жареной печенки он малодушно отказываться не стал. Конечно, он в гробу видал все эти проявления «вампирской заботы», но печенка — это печенка.

Ваймс почти успел доесть свою, весьма щедрую, спасибо мадам Черпак, порцию, когда в дверь отчаянно застучали. Ваймс замер, так и не донеся до рта вилку. Его охватило очень дурное предчувствие. Это предчувствие в мгновение ока сорвало его с места (на что голова Ваймса ответила недовольным гудением в висках) и бросило ко входной двери.

На пороге стоял констебль Посети. Он тяжело дышал после быстрого бега и смотрел на Ваймса полными волнения и растерянности глазами, рассеянно теребя висящий у него на шее амулет в форме черепахи.

— Что случилось?

— Еретики напали на госпиталь леди Сибиллы, сэр. Они захватили пациентов и персонал.

— Проклятье! Жертвы есть?

— Один убитый, сэр. Из персонала. Капитан Железобетонссон вел с ними переговоры, но… — Посети замялся, — это было их однозначное «нет».

Ваймс проглотил все высказывания, уже готовые сорваться с его языка. С ними говорил Моркоу. Моркоу! И он не смог их убедить? Что за чертовщина? Это значило только одно — вести переговоры эти ребята точно не собирались.

— Они сказали еще что-то?

— Да. Они требуют лично вас, сэр. Немедленно.

Вот оно как. Сектанты решили действовать наверняка? Притащить его на этот «гарпун» шантажом? Грубо, но эффективно. Ваймс коснулся значка, висящего на шее. Удержит ли он Тьму внутри, если Ваймс сунется в самое пекло? Парадигмус был довольно убедительным в своих доводах, но Ваймса все равно терзало смутное беспокойство.

— Они сказали, что убьют следующего, если вы не явитесь в течение часа.

— Значит, я явлюсь, — тихо прорычал Ваймс. — Значит, явлюсь…

* * *

Перед оцеплением собралось немало народу, в основном местные жители и случайные прохожие. Толпа выглядела весьма колоритно, но самое главное, она вела себя почти пристойно (с учетом местного менталитета, разумеется). Среди зевак Ваймс, к своему неудовольствию, приметил вечно лезущую во все дела макушку Вильяма де Словва. Журналист тоже его заметил.

— Командор! — де Словв попытался прорваться сквозь скопление людей, волоча за собой треногу иконографа. — Как вы прокомментируете?..

— Не сейчас! — отрезал Ваймс, ныряя за ограждение.

— Но, командор!

Ваймс не обернулся. Он шагал вперед по направлению к главному входу лечебницы, где в окружении прочих стражников стоял Моркоу.

— Хорошо, что вы пришли, сэр, — Моркоу бросил на него быстрый взгляд и снова вернулся к внимательному разглядыванию окон больницы. — Они уже начали нервничать, а это плохо, учитывая последние новости.

— Какие новости? — хмуро уточнил Ваймс.

Он понимал, что эти новости почти наверняка плохие. Ведь так обычно и бывает. Хотя прямо сейчас Ваймс бы не отказался от новостей в духе «пока вы добирались сюда, преступники уже во всем раскаялись, расплакались и разошлись по домам, чтобы потом принять постриг в монахи».

— Констебль Свирс смог пробраться по вентиляции и частично рассмотреть зал, в котором держат заложников. Он обнаружил еще одну бочку с маркировкой порошка номер один.

— Еще одну?

— Да, сэр. С помощью первой они пробились в больницу из подземных ходов. Мы так думаем, и это частично подтверждается показаниями свидетелей.

— Дерьмо, — прошипел Ваймс. — Они еще что-нибудь говорили?

— Пока нет. Думаю, они ждали вас, сэр, — Моркоу кивнул на одно из окон на втором этаже. — А вот и господин Жук.

В оконном проеме возник всклокоченный худощавый паренек в огромных круглых очках. Он заметил Ваймса и попытался гордо выпятить грудь, выглядело это жалко.

— Вижу, вы были благоразумны, господин Железобетонссон! — выкрикнул Жук. — Пусть он поднимается!

В слово «он» господин Жук вложил столько презрения, что хватило бы на четверых благородных сэров. В довершении всего он ткнул в сторону Ваймса пальцем.

«Ты дурак, господин Жук, — думал Ваймс. — Ты торчишь в этом окне, как мишень. В тебя даже констебль Посети попал бы без труда. А ведь мы могли бы стрелять. После того, как вы убили заложника, у нас нас есть все основания стрелять на поражение. Ты расходный материал для своих «братьев», господин Жук. Но продолжай, продолжай, тыкай в меня пальцами сколько влезет».

— Сперва отпустите нескольких заложников, господин Жук, — Моркоу сложил ладони рупором, но в этом не было необходимости, его голос и так был прекрасно слышен на много метров вперед. — В знак ваших добрых намерений!

«Добрых намерений? — Ваймс не поверил своим ушам. — Какие к черту могут быть добрые намерения у этих чокнутых? Они только что убили человека просто чтобы привлечь мое внимание!»

Тем не менее, слова Моркоу сработали. Жук исчез в глубине больницы, очевидно, чтобы посовещаться со своими, и, спустя пару минут, возник вновь.

— Мы отпустим одного! — выкрикнул он. — А потом пусть этот поднимается!

— А когда он поднимется, вы отпустите остальных. Верно, господин Жук?

Хлюпик неопределенно пожал плечами.

— Если он сделает все, как мы велим…

Пару минут не происходило ничего, а потом парадные двери лечебницы приоткрылись, и из них вытолкнули кого-то в белом халате. Ваймс узнал эту седую шевелюру.

«Газон, — Ваймс криво улыбнулся, — может и стар, но еще не раз накрутит Смерти хвост».

Двое стражников уже бежали на помощь доктору, но тот самостоятельно поднялся с земли, отряхнулся и, прихрамывая, поспешил к ним навстречу.

— Восемнадцать человек в главном зале, трое патрулируют второй этаж от реанимации до палат с лежачими больными. Я настоятельно рекомендую вам поспешить, господа.

Газон выглядел изрядно помятым, будто после яростного сопротивления, а еще разозленным.

— Доктор, вы в по… — констебль Посети попытался поддержать его под локоть, чтобы помочь идти. Газон стряхнул его руку.

«Чертовски разозленным, — отметил про себя Ваймс. — Я бы не рискнул попадаться старому лечиле под руку, когда он в таком настроении».

— Я в порядке, в порядке, — проворчал Газон. — И я все еще должен быть там! У меня почти получилось убедить этих пустоголовых кретинов пропустить меня к больным.

— И все же хорошо, что они отпустили вас. Ваши знания и ваш талант… — Посети стушевался под пристальным взглядом доктора Газона. — Они ведь уже убили одного из санитаров.

— Все это время они не допускали никого из персонала к тем, кому экстренно требовалась помощь. Они убили значительно больше народу, молодой человек.

Ваймс перевел взгляд на все еще торчащего в окне сектанта. Значит, большая часть культистов обосновалась на первом этаже? Это немного облегчало задачу, на случай, если больницу все же придется штурмовать. Но что делать с проклятой бочкой? Когда она рванет — пострадают все, а если внутри кроме порошка номер один еще прячется что-то вроде гвоздей? Захоти сам Ваймс причинить как можно больше вреда, он поступил бы именно так. Иногда один лишь факт того, что подобные мысли так легко приходили ему в голову, немного беспокоил Ваймса, но такова уж природа стражника — думать и видеть в людях самое дрянное.

За спинами кордона мелькнула красная остроконечная шляпа — Парадигмус наконец-то явился. Судя по всему, его буквально вытащили из постели. Помятое лицо и заспанные глаза выдавали в нем человека, не успевшего принять положенную дозу кофеина. Наверняка волшебник половину ночи провел в участке.

Ваймс поймал взгляд Парадигмуса и молча кивнул на здание больницы. Волшебник сделал какой-то странный жест пальцами, прижав их к груди, и вопросительно поднял брови.

«Он о значке», — сообразил Ваймс и постучал ладонью по верхней части нагрудника. Значок был на нем, надежно укрытый под доспехами, он все так же тихо пульсировал в такт сердцу. Парадигмус сумел истолковать жест Ваймса верно. Он улыбнулся и поднял вверх оттопыренный большой палец. Что ж, по всей видимости, это означало экспертное одобрение.

— Я пошел, — вполголоса обратился Ваймс к Моркоу. — Будем надеяться, что твои уговоры сработают, и они и впрямь отпустят заложников. Как только это произойдет — начинайте штурм. Если они этого не сделают, если ты почуешь неладное…

— Мы будем готовы, сэр.

— Хорошо, — кивнул Ваймс. — Тогда удачи всем нам.

— Удачи, К… — доктор Газон запнулся, — командор. Задайте им жару.

Ваймс криво усмехнулся, это было как раз тем, что он собирался сделать. Он поднялся по ступеням, ведущим к главному входу — двери немного приоткрылись перед ним.

— Заходи, и без глупостей, — пробурчал неприветливый голос.

Ваймс шагнул вперед и услышал, как двери за ним захлопнулись. Что ж, начиналось самое интересное. Его встречали двое: невысокий коренастый тип с жиденькой бороденкой и коротко стриженная уже немолодая дама с крайне сосредоточенным выражением лица. Оба целились в Ваймса из арбалетов.

— Оружие на землю, — приказала дама. — Медленно и без резких движений, а то я могу напугаться. А если я напугаюсь, кто-то может пострадать.

Ваймс медленно потянулся к перевязи с мечом. Он мог бы избавиться от этих двоих, и даже сделать это достаточно тихо. Но чуть впереди в у колонн он разглядел фигуру третьего участника «торжественной встречи». Культист крепко прижимал к себе одну из медсестер, приставив нож в ее горлу.

Меч глухо звякнул о каменные плиты пола.

— И дубинку тоже!

Все так же под прицелом арбалетов Ваймса повели в сторону главного зала. Краем глаза он отмечал царящий в больнице беспорядок. Опрокинутая каталка, выбитая дверь в одной из палат, рассыпанные по полу бумаги. Будто ураган прошелся. Культисты действовали очень быстро и решительно, не заботясь об осторожности, полагаясь именно на эффект внезапности. Похоже, они решили рискнуть и пойти ва-банк, поставив все, что у них было, на эту атаку. Почему? Ваймс думал, что Зовущие делают ставку на предстоящее затмение. Что изменилось? Неужели дело было не в затмении? Если это так, если это предположение было неверным, то не ошиблись ли они еще в чем-то?

Чем бы не закончился сегодняшний налет — второго шанса у Зовущих уже не будет. И они должны это понимать. Все дело в том, что Моркоу подобрался слишком близко? Если да, то действовали сектанты в большой спешке, а человек, действующий в спешке, может наделать множество ошибок. Страже лишь нужно ими умело воспользоваться.

И все же, перво-наперво нужно было освободить людей.

Ваймса втолкнули в главный зал.

Заложников согнали вместе, усадив кругом у проклятой бочки. Один из нападавших держал над ней факел на вытянутой руке, двое других целились в пленников из арбалетов, видимо, для подстраховки от нечаянного геройства с их стороны. «Только дернитесь — взлетим на воздух все?» Это плохо. Если кто-то ценит свою жизнь меньше, чем поставленную перед собой цель, то он может наворотить больших дел. В случае с Зовущими Справедливость — жутких и опасных дел. С такими почти невозможно вести переговоры.

— Наконец-то! — темнобородый гном раскинул руки и выступил вперед, к самому краю залитого кровью круга. В центре лежало тело женщины.

— Штыб Рудоспуск, надо полагать? — Ваймс поднял взгляд от глубоких колотых ран на груди убитой, и поглядел гному в глаза. И ему, черт побери, совсем не понравилось, что он там увидел. Безумие может принимать разные формы, но то, что поселилось под черепом Рудоспуска, было действительно опасным. Оно вытекало наружу, проникая в неокрепшее сознание окружающих, оно выло об отмщении и требовало крови.

Такого почти нереально вывести в наручниках, скорее вынести вперед ногами. Второй из списка тоже здесь? Который из них?

— Сегодня ты отдашь то, что украл! — гном не слышал Ваймса.

Что самое жуткое — остальные слушали гнома и полностью его поддерживали. Они верили.

«Проклятье».

Периферийным зрением Ваймс заметил, как легонько качнулись кусты под окном. К счастью, сектанты, поглощенные речью лидера, ничего не заметили. Ваймс мельком взглянул на решетку вентиляции. Между прутьев просунулась крошечная рука и показала… четыре? Нет, пять пальцев. Пять минут до штурма. Отсчет пошел…

— Я думал, вам, ребята, положены черные плащи или что-то вроде? У вас какой-то не парадный вид.

Сектанты с ненавистью посмотрели на него. Несколько гномов, в основном совсем юных. Дети нового времени, не слушавшие старых сказок. Их родители никогда бы не посмели заигрывать с тем, что приходит из темноты, но они… они мыслили иначе. Шире, отчаянней. Другие были людьми самого разного возраста, людьми, никогда не сталкивающимися с «гномьими суевериями» по-настоящему. Все они так яростно верили в то, о чем не имели представления. Ваймсу стало бы их жаль, не делай они того, что делали.

— Молчи! — выкрикнул Рудоспуск.

— Я пришел, выполнил ваше требование. Теперь ваш черед — отпустите людей.

— Они уйдут, уйдут… — Рудоспуск искривил губы в безумной улыбке, — После того, как ты сделаешь, как мы велим.

— Сперва люди.

— Мы не торгуемся с ворами! — взвизгнул Рудоспуск. — Вступай в круг!

Ваймс не шелохнулся.

— Вот значит как?! Ничего, я сделаю тебя сговорчивей… Давайте сюда одного!

Из круга заложников выдернули мальчишку с загипсованной ногой. Тот даже не мог толком стоять, поэтому его просто проволокли по полу. Ваймс сжал кулаки.

— Ты пытаешься вернуть в мир живую Месть, но готов убивать невинных?

— Для великой цели можно пожертвовать многим. Другими. Даже собой, — Рудоспуск занес топор, — Если после всего Справедливость решит забрать меня — так тому и быть. Главное, чтобы она вернулась! Правую или левую, Ваймс? Выбирай!

— Хватит!

— Правую или левую?

Ваймс сделал шаг вперед.

«Только бы Пададигмус был прав. Только бы…»

Кровь забурлила. Не зашипела и не вскипела, как прежде. Лишь пошла пузырями и дала небольшой, стелющийся по полу дымок. Значок под доспехами нагрелся и застучал, как крошечное испуганное сердце. Ваймс почувствовал, как Тьма толкнулась наружу, но тут же откатилась назад в глубины сознания, как огромная приливная волна. Амулет работал! Ваймс медленно выдохнул сквозь приоткрытые губы. Он работал!

— Я все сделал. А теперь отпусти людей…

— Что? — Рудоспуск непонимающе уставился на Ваймса. — Как?

— Лес-сли…

Ваймс бросил взгляд на говорящего. Тот был высоким, но в остальном совершенно не примечательным, вот только его глаза… В них не было слепого фанатизма, только холодный расчет и, пожалуй, раздражение.

«А вот и наш второй. Ков Подколод собственно персоной».

Сектанты вытолкнули вперед худющего рассеянного парня. Этот «Лесли» держал в руках прибор, напоминающий тот, что использовал Парадигмус во время своего исследования. Только этот аппарат был меньше в размерах и венчался мутно-белым кристаллом.

— Сейчас-се-ейчас… — затараторил парень, принявшись вращать крошечные линзы.

Все сектанты шагнули вперед, желая разглядеть происходящее поближе, даже тот, что держал зажженный факел. Еще бы один шаг вперед, всего один шаг, и Ваймс был бы уверен, что сумеет достать ублюдка одним прыжком и выбить у него факел из рук прежде, чем случится непоправимое. До штурма оставалась всего пара минут…

— Ч-что-то блокирует… Я н-не могу…

— Лес-сли.

Парень принялся крутить линзы еще быстрее, руки его дрожали, аппарат загудел. Ваймс ощутил, что значок стал нестерпимо горячим, он будто наживо вплавлялся в кожу. Ваймс зашипел от боли.

Всего пара минут…

— Мне н-не хватает м-мощности, м-мне…

— Я добавлю тебе мощности! — топор Рудоспуска сверкнул в воздухе.

Сперва на пол осел один из культистов, потом второй. Кровь из их тел хлынула внутрь круга, будто расплавленный металл к магниту. Ваймс рухнул на колени, боль стала нестерпимой. Кровь под его руками была горячей, очень горячей…

Пара минут…

Сквозь застилавшую глаза пелену, Вайм увидел мальчика, который пытается отползти в сторону. Он так отчаянно старался, но гипс мешал ему. Топор взметнулся снова…

— Нет!

Крик обжег Ваймсу горло. Кровь под ним вскипела. Гудение аппарата превратилось в рев, который все нарастал и нарастал, заполняя собой вселенную…

И тут раздался взрыв.