Принцип неравного возмездия (джен)

Спустя несколько минут Ваймс открыл дверь, ведущую из темницы, и поднялся наверх. Свет резал глаза. Голова раскалывалась.

— Сэр, все в порядке?

Ваймс моргнул и заставил себя сосредоточиться на лице говорившего с ним стражника. Точно, это был констебль, дежуривший сегодня в темнице. Ваймс едва помнил, как сам отослал его. Мир перед глазами почти закончил вращаться.

— Держи, — Ваймс сунул в руки констеблю неровно сложенный блокнотный листок. — Здесь имена и адрес, где эти «Зовущие» собирались в последний раз. Передай дежурному офицеру, может, удастся что-то найти. И… Стой!

Ваймс выудил из кармана спички.

— Сперва спустись и зажги внизу фонари. Мне надо спешить.

* * *

Он опоздал. Всего на шесть минут.

Ваймс замер на пороге, чтобы перевести дыхание. В окне детской он заметил маленькую фигуру, будто прилипшую к стеклу. Юный Сэм ждал своего непутевого папашу. Стыд тяжелым грузом лег на сердце. Ваймс виновато улыбнулся и помахал сыну рукой, тот энергично замахал в ответ, будто ничего и не случилось.

И все же, Ваймс опоздал. Именно в этот вечер, который должен был стать особенным. Уже завтра Сибилла и юный Сэм отправятся в Щеботан на большую драконью выставку. Сибилла настояла на этом маленьком отпуске. Он был ей нужен. Ваймс не раз замечал, как она порой вздрагивает или кричит во сне. Сибилла никогда не говорила о своих кошмарах, но Ваймс прекрасно понимал, что пустая детская кроватка теперь была не только его персональным адом. Поэтому он согласился, хоть грядущее расставание и заставляло его сердце неприятно ныть.

«Всего неделя, — говорил он себе. — Они вернутся, ты и оглянуться не успеешь».

«Всего неделя, герой, — подбадривал он сына. — Вы с мамой отлично проведете время. Она уже приготовила для тебя несколько отличных книг».

Так было нужно. Ваймсу должно было стать спокойнее от того, что Сибилла и юный Сэм окажутся подальше от города во время всей этой шумихи с затмением, но спокойнее ему не было.

Ваймс понял, что чертовски вымотался. Внутренняя борьба за собственный рассудок, произошедшая в темнице, выжала из него все силы. Но он ведь победил, хоть и в самый последний миг. Проклятье. В этот раз Призывающая Тьма была весьма настойчива. Она даже не столько жаждала крови, сколько… Любопытствовала? Возможно, впервые в бесконечно долгом существовании ее звали так много людей в таком едином многовидовом порыве.

Забавно. Призывающая Тьма была исконно гномьим суеверием. Настолько исконным, что про нее знали даже не все гномы. Но вот проходит совсем немного времени, и миру является целая новая секта, которая не стесняясь принимает в свои ряды людей и черт знает кого еще. Анк-Морпоркское слияние культур в своем ярчайшем проявлении. Грагов бы разорвало от этой новости.

Ваймс повесил шлем и меч на крючок у двери и поднялся в детскую, чтобы оказаться пойманным в самые крепкие детские объятия на свете.

— Пап! — Сэм младший обхватил его ноги что есть сил и улыбнулся.

Именно это «пап», всплывшее сегодня в памяти Ваймса, и помогло ему вырваться из лап подступающего безумия.

— Привет, герой, — Ваймс опустился на колени, чтобы ответить на объятия сына. — Прости меня, я опозда…

Не дав договорить, Сэм чмокнул его в щеку. Он совсем не злился на отца, со всей своей детской непосредственностью, он просто радовался встрече. Но сам Ваймс никак не мог перестать думать о произошедшем. Это было маленькое, крошечное, размером с пылинку, предательство.

Однажды Ваймс дал себе слово, а сегодня нарушил его. Не потому, что он был где-то слишком далеко, не потому что он лежал где-то без сознания, нет. Он находился всего в нескольких улицах от дома. Ваймсу вдруг стало не по себе. Он замер. Пришедшая в голову мысль была слишком жуткой. Сегодня он едва сумел сдержать Призывающую Тьму, а сумеет ли он сделать это завтра? С ним что-то происходило, и оно было очень недобрым. Невинный ребенок не должен быть интересен древней сущности, олицетворяющей месть, но поставил бы Ваймс жизнь юного Сэма на это утверждение? Нет. Нет, он не станет так рисковать. Пусть Сибилла увезет Сэма. Больше никаких сомнений. На несколько недель, на месяц, на столько, на сколько понадобится. Подальше от города и подальше от отца, который раз за разом оказывался причиной всех опасностей и злоключений.

Юный Сэм взял его за руку, отвлекая от мрачных мыслей. Конечно, давно было пора читать про приключения малыша Струмси, который был настолько рассеян, что мог легко перепутать кого угодно с чем угодно. Ваймс старательно на разные голоса изображал удивленную реакцию родителей Струмси на все его глупости, а юный Сэм восхищался каждым сюжетным поворотом. За несколько страниц книги Струмси сумел перепутать кошку с подушкой, лошадь с торговцем пирожками и даже свою правую ногу с левой. Но этого автору показалось мало, и он отправил недотепу с лес, где Струмси перепутал огромного матерого волка со своим пропавшим щенком. По мнению Ваймса, в этот самый момент рассеянности Струмси должен был прийти конец. Вместе со всем Струмси. Однако, волк был настолько ошарашен уверенностью и наглостью паренька, надевающего на него ошейник, что даже не подумал сожрать его вместе с башмаками. В конце Струмси становился всеобщим героем, приведя домой волка на тоненьком поводке и посадив того охранять двор. Кажется, со временем волк даже втянулся в это занятие.

Когда книга закончилась, Ваймс отнес сына в постель и укрыл цветным одеяльцем.

— Сладких снов, герой, — он осторожно поцеловал юного Сэма в щеку.

— Ночи, па!

Какое-то время Ваймс стоял над кроваткой, глядя как юный Сэм довольно щурится, проваливаясь в сладкий детский сон, а потом вышел, не закрывая за собой дверь. Лампу на ночном столике он оставил зажженной.

Он спустился в столовую, где как раз подали ужин. Сибилла встретила его долгим внимательным взглядом. Фраз «Что произошло?» и «Ты опоздал» она не произнесла, но они все равно зависли в воздухе, словно поднятая сквозняком пыль.

— Как прошел день? — решил начать издалека Ваймс. — Подготовились к отъезду?

— Мы провели полдня в зоомагазине неподалеку. Юный Сэм помогал мне выбирать ошейники для драконов. Удивительно, но Кексику действительно идет перламутровый, — Сибилла подхватила игру «Это самый обычный вечер, и у нас все в порядке». — Не налегай на жареное, дорогой.

— Прекрасно, — Ваймс не глядя навалил себе в тарелку овощей, еда была последним, что его сейчас волновало. — Я подумал, может после этой выставки вы захотите погостить у Пегги?

Ваймс искренне надеялся, что не перепутал имя. В дальних родственниках Сибиллы он разбирался не многим лучше, чем в магических фокусах.

— Но мы договорились с юным Сэмом о том, что поездка будет короткой. Ты ведь знаешь, он не любит расставаться с тобой надолго.

«И я не люблю, — подумал Ваймс. Сердце его предательски сжалось. — Но так будет надёжнее».

Если дело касалось безопасности юного Сэма, Ваймс был готов на все. И его чувства тут не имели значения.

— Я слышал, что в Щеботане в это время очень красиво. Все эти цветы и… — Ваймс неопределенно взмахнул вилкой, пытаясь выдумать причину повесомее. — Вы могли бы посетить местный зверинец. Уверен, юный Сэм будет в восторге.

Сибилла посмотрела на него.

— К чему ты ведешь?

— К тому, что вы можете здорово провести время?

Довод звучал беспомощно, и Ваймс это понимал, но рассказать о своих опасениях напрямую он так и не решился.

— Сэм Ваймс, — взгляд Сибиллы пронзил его, как булавка бабочку, — Я готова мириться со многим. С тем, что ты буквально живешь на работе. С постоянными отлучками среди ночи, если ты вовсе приходишь домой ночевать. Я даже научилась мириться с тем, что ты ежедневно подвергаешь себя опасности. Но, видят боги, я не позволю тебе лить мне в уши эту успокаивающую ложь! Что происходит?

— Я хочу, чтобы вы оба уехали, — произнес Ваймс. — На пару недель. Или даже больше.

Его голос звучал ровно, а лицо не выражало ничего. Гнев Сибиллы мог напоминать ураган, но Ваймс сейчас был камнем. Со скалой невозможно спорить. Сибилла почувствовала это.

— Что-то затевается? — ее голос не дрогнул, но в нем скользнуло эхо пережитого страха. — Это может коснуться Сэма?

— Я не уверен, — честно ответил Ваймс, — но не собираюсь рисковать. Поэтому, прошу тебя, забирай Сэма и уезжай. Побудь с ним там, подальше отсюда. Это для его… Для вашей же безопасности.

— Для его безопасности было бы лучше, если бы его отец сменил работу.

Сибилла прижала ладонь ко рту. Сорвавшиеся с ее губ слова были резки, она не хотела их произносить. Она хорошо знала своего мужа, прекрасно понимала, что он не мыслит себя за пределами своей работы. Просто иногда все заходит слишком далеко. Супруги замерли, глядя каждый в свою тарелку.

Первой заговорила Сибилла.

— Прости.

— Нет, не нужно. Я понимаю.

— Я просто беспокоюсь за вас обоих.

— Я знаю, — Ваймс криво улыбнулся.

Он знал, что Сибилле было нелегко. Порой он искренне недоумевал, что она вообще в нем нашла и, главное, как терпела его все эти годы. И в лучшие свои дни он мало походил на подарок судьбы. Но то, что он делал сейчас, было жестоко. Он заставлял Сибиллу выбирать между ролью жены и матери, и молился, чтобы она сделала верный выбор.

— Что ж, — Сибилла преувеличенно бодро улыбнулась, — ты ведь поможешь нам собрать вещи?

* * *

Лесли прислушался — в доме было тихо. Не абсолютно тихо, конечно же — с первого этажа доносились едва слышные разговоры Братьев. Но вот на втором этаже никого не было. Никто не собирался навестить Лесли и никто не следил за ним. Похоже, ему удалось отвести от себя подозрения. Прекрасно!

Он вытащил из-под подушки припрятанную там небольшую сумку со всем необходимым и открыл ставни.

«Не так уж и высоко».

Если действовать осторожно, то можно без лишнего шума перелезть по карнизу на соседнее здание, а там спуститься по водосточной трубе. Его не хватятся еще несколько часов. К этому времени Лесли успеет купить лошадь и будет уже далеко от Анк-Морпорка. Эти люди чокнулись. Вся затея оказалась настоящим безумием, участвовать в котором Лесли отказывался.

Изучение Древних Сущностей заинтересовало его еще во время учебы в Университете. Именно тогда он пытался реализовать свою Работу. Но ничего не вышло, его теорию посчитали «излишне непредсказуемой» и работу завершить не позволили (будто Университет существует не для того, чтобы предсказывать непредсказуемое), а когда он попытался продолжить свои изыскания тайно… Его сдали, а потом отвесили пинка под зад. Так Лесли оказался на улице, предоставленный самому себе. Может он так и не стал дипломированным волшебником, но пара козырей в его рукаве все же осталась.

Он вернулся домой, в деревушку на равнинах Сто. Днем помогал брату в лавке, позволяя позавчерашним пирожкам быть, или хотя бы казаться сегодняшними, а вечерами продолжал Работать. Порой приходилось непросто, ведь достать нужные книги обычным способом он уже не мог. Так нужда свела его с Бырты… Быры… Мистером Бычешеем, который вел какие-то дела с Анк-Морпоркской Гильдией Воров. Воры обычно не слишком-то охотно связываются в волшебством, но бизнес есть бизнес, и, чтобы получить желаемое, Лесли нашел подход и к ним. Возможно, если бы звезды сошлись иначе (а в одной из реальностей так наверняка и произошло), через несколько лет Лесли бы стал не последней фигурой в воровском мире, но в один прекрасный день Бычешей свел его с Ковом Подколодом…

Сперва Лесли даже проникся к Подколоду некой симпатией (хотя, возможно, дело было в том, что в тот момент Лесли был ужасно пьян), ведь они оказались своего рода товарищами по несчастью. Неудавшийся волшебник и неудавшийся жрец, которых вышвырнули только из-за того, что их видение полезности отличалось от общепринятого. Тогда все и началось. Однажды Лесли рассказал Подколоду о своей работе, и тот не на шутку ей заинтересовался. Потом были месяцы упорного труда, когда Лесли поднимал голову от книг и записей только чтобы поесть или вздремнуть несколько часов. Он был так занят составлением формулы для заклинания, что не заметил, как их стало больше. Сперва появился этот чудаковатый гном Рудоспуск, а за ним новые гномы и люди. Еще и еще.

В конечном счете Лесли обнаружил себя стоящим у очерченного на полу круга, залитого человеческой кровью. Как все могло зайти НАСТОЛЬКО далеко? Так не должно было произойти. Лесли просто хотел доказать свою теорию. Хотел объяснить всему миру, что любой Сверхразум, любой осколок древней магии можно обуздать и заставить служить человечеству. Не просто «обезвредить», а поменять саму их природу. В конечном итоге это должно было послужить всеобщему благу, верно?

Но Лесли ошибся. Возможно, перед тем, как начинать менять древние сущности, ему следовало попытаться поменять человеческую природу. Пока Лесли работал, а Рудоспуск утопал в своем фанатически-безумном бреде, Подколод умудрился обвести их обоих вокруг пальца. Чего на самом деле добивался Подколод? Лесли не знал и уже не слишком-то хотел выяснять. Он просто хотел убраться как можно быстрее и дальше, пока ещё был цел.

Лесли перелез через подоконник и осторожно ступил на узкий карниз.

«Вот так. Теперь осторожно».

Ему удалось съехать вниз по трубе, не издав особого шума. Ноги коснулись мостовой.

«Получилось?» — Лесли перекинул сумку через плечо и оглянулся.

В переулке, в который он спустился, никого не было. Отлично. Теперь осталось только смешаться с толпой, у Луковых ворот прикупить лошадь и оставить этих безумцев позади. Домой возвращаться было нельзя, но Диск большой. Его могли приютить Клатч или даже Омния. Мысли унесли Лесли далеко-далеко от Анк-Морпорка, увы, его бренному телу не суждено было покинуть даже этот пропахший кошками переулок.

Весь мир вдруг взорвался болью, а перед глазами вспыхнули разноцветные пятна. Лесли упал на колени, из разбитого носа шла кровь. Чьи-то руки подхватили его под локти и поволокли назад, в темноту переулка, подальше от людной улицы.

— Лесли-Лесли, — протянул тихий шелестящий голос, — что же ты совсем себя не бережешь?

Лесли тупо моргал глазами, пытаясь сконцентрироваться на нависшем над ним лице. Лицо упорно двоилось.

— Ков…

— Заткните ему рот, пока он не начал вопить.

Всклокоченный гном запихнул Лесли в рот какую-то вонючую тряпку, крепко затянув ее на затылке. Двое здоровенных парней продолжали цепко держать его под руки.

Ков даже не сказал «Пока он не начал колдовать». Конечно, он ведь прекрасно знал — самое страшное, что мог бы сделать со своими противниками Лесли — это заставить их икать мыльными пузырями. От этого вдруг стало очень обидно.

— Ты ведь не решил бросить нас в самом начале пути, Лесли? — Подколод подошел совсем близко и прошептал, склонившись к самому уху. — Ты ведь не забыл про наш с тобой маленький уговор?

Тут Лесли почувствовал, как ему в бок уперлось лезвие ножа и понял, что разбитый нос был самой маленькой из его проблем.

* * *

Ваймс проснулся от того, что по нему кто-то пробежался. А потом еще раз. У этого кого-то было четыре короткие лапки, длинный чешуйчатый хвост и запах, включавший в себя весь букет портативной алхимической лаборатории.

Ваймс с трудом разлепил веки. Прямо напротив его лица зависли две широкие драконьи ноздри, в их глубине тлели едва заметные искорки.

— Здравствуй, Кексик, — сонно пробормотал Ваймс, пытаясь скинуть дракончика на пол.

Кексик не пожелал уходить. Он издал жалобный клекот и обвил руку Ваймса своим хвостом.

— Кр…

— Отстань…

— Крр!

— Ладно, — сдался Ваймс. — Хорошо, я уже встаю.

Ваймс приподнялся на локтях. Судя по пробивающемуся из-за занавесок свету, было уже далеко не раннее утро. Вот черт, он едва не проспал! А ведь он обещал Сибилле помочь ей со сборами. Ваймс поднялся с кровати, держа Кексика на руках.

В свете нового дня вчерашние события уже не казались такими мрачными и безнадежными. Хотя Ваймс и предполагал, что причина его успокоения могла крыться старом добром крепком сне без сновидений. Так или иначе, ночь прошла, а Ваймс все еще принадлежал самому себе. Он был намерен сделать все, чтобы дела и в дальнейшем обстояли именно так.

В доме царил легкий жизнерадостный хаос под названием «сборы в дорогу». И Сибилла властвовала над ним.

— Доброе утро, дорогой! Извини, не стала тебя будить. Мне показалось, лишние полчаса сна тебе не помешают.

Ваймс отпустил Кексика поздороваться с остальными драконами, снующими по дому, и подошел к супруге. Сибилла подарила ему быстрый поцелуй в щеку.

— Ох, прости, я использовала всю горячую воду, приготовленную для твоего утреннего туалета. Сейчас попрошу подогреть еще.

Ваймс задумчиво поскреб щеку и благодарно кивнул.

— Я могу помочь?

— Собери пожалуйста чемодан юного Сэма, я пока подготовлю драконью амуницию.

Ваймс относился к тому типу людей, кому не слишком легко даются сборы или переезды. Обычно он довольствовался минимумом вещей, в который входили доспехи, оружие и значок. Впрочем, даже они присутствовали не всегда. В игре «Убегай-Догоняй» редко находилось место багажу. Но сейчас речь шла о юном Сэме, а значит, багаж должен быть собран в лучшем виде.

Ваймс поднялся в детскую и тут же угодил в объятия.

— Утро, па!

— С добрым утром, герой! — Ваймс потрепал сына по голове. — Мама велела нам с тобой собирать вещи.

Юный Сэм кивнул. У него даже был собственный маленький чемоданчик, в который он собирался положить свои книги. Увы, чемоданчик был слишком мал, а книг было много. Сэму предстояло сделать нелегкий выбор.

Ваймс тоже достал чемодан. Собрать вещи — пустяк. Любой драконовладелец знает, как следует поступать: открыть чемодан — достать из него дракона — положить внутрь вещи — не позволить дракону усесться на них — сходить за еще одной порцией вещей — вынуть из чемодана дракона — положить вещи внутрь — закрыть чемодан — открыть чемодан и достать оттуда дракона. Всего полчаса спустя оба Сэма вновь спустились в гостиную, где застали расстроенную Сибиллу.

— Заказанные клетки еще не готовы, — вздохнула она. — Мастер Камнебряк обещал доставить их ближе к вечеру.

— Вы успеете добраться?

— Да. Просто к Пегги придется заехать уже на обратном пути.

Внезапно лицо Сибиллы изменилось.

— Сэм, мне кажется, я знаю, куда подевалась моя коллекция духов…

По комнате поплыл легкий цветочный аромат с примесью паров серы. В животе сидевшего неподалеку Кексика громко забурчало. Ваймс хорошо знал этот звук, он был предвестником возможной скорой кончины дракончика и некоторых ценных предметов интерьера. Это было бы невеликой трагедией — дом Овнецов видел немало подобных взрывов, но в этот раз все было иначе. Рядом с готовящимся отправиться к праотцам Кексиком сидел юный Сэм.

Сибилла и Ваймс медленно, стараясь не шуметь, чтобы не спровоцировать преждевременную детонацию, начали подбираться к сыну.

— Я зайду справа… — одними губами прошептала Сибилла.

Бурчание перешло к громкое потрескивание, сопровождающееся хлопками. Живот и зоб дракончика раздулись.

«Сейчас рванет», — Ваймс приготовился к отчаянному броску, надеясь прикрыть сына от взрыва, но юный Сэм опередил его. За мгновение до того, как пламя вырвалось наружу, он положил свои ручки на морду Кексику и поцеловал того в чешуйчатый нос.

Дракончик икнул от неожиданности и захлопнул пасть, в его брюхе что-то глухо зашипело. Огонь и безудержная энергия уже зародились внутри, но своим крохотным мозгом Кексик понимал, что обидеть маленького хозяина ни в коем случае нельзя, поэтому он дал огню иной выход…

По ковру расползлось огромное огненное пятно, запахло паленой шерстью.

Ваймс подхватил сына на руки. Юный Сэм заливисто хохотал, показывая пальцем на дыру в ковре и виновато отводящего глаза Кексика.

— Дорогая, я смотрю, — голос Ваймса подрагивал от волнения, — тебе удалось восстановить линию Эрла…

Они оба с облегчением рассмеялись. Подход юного Сэма ко всему живому был вполне рабочим. Там, где другой, по меньшей мере, лишился бы ресниц и бровей, он сумел обойтись вовсе без травм. Каким же он станет, когда подрастет?

В дверь постучали.

— Думаю, это ко мне, — Ваймс опустил юного Сэма на пол. — Я открою.

Уже на середине пути он осознал, что стук звучит слишком громко для волшебника-заучки. Еще спустя несколько шагов, он понял, что узнает его. Ваймс распахнул дверь и уперся взглядом в свое отражение на отполированных до блеска доспехах.

— Еще одно убийство, сэр, — Моркоу выглядел взволнованным. — Опять незасыхающая кровь.

Ваймс чертыхнулся. Глупо было думать, что культисты ограничатся одним единственным жертвоприношением, но ублюдки взяли уж очень резвый темп. Они намерены резать людей, как скот, каждую ночь до этого проклятого затмения?

«Ну уж нет».

— А что насчет имен, которые дали те двое?

— Мы проверяем их, сэр, — на лицо Моркоу легла тень. — И задержанные… Они тоже мертвы.

* * *

Про грядущее Затмение люди говорили многое. И то, что оно отнимет силу у богов. И то, что оно откроет дорогу полчищам жутких тварей. И то, что оно знаменует целое десятилетие трагедий и неудач. Ваймс не слишком верил в эти россказни, ведь прежде трагедиям не требовался красивый повод чтобы случаться. Но шумиха вокруг этого события сама по себе порождала множество проблем. И все они сейчас кружились над Ваймсом, подобно стае кусачих мух.

Злиться и махать руками было бесполезно. Такая тактика и в лучшие дни не приносила особых плодов. Поэтому Ваймс попытался унять свои эмоции (пусть и получилось это не сразу) и действовать рационально.

Сперва он отправил Моркоу на место преступления, и это было самым верным шагом. Как бы на самом деле ни работал тот проклятый рунический круг, что бы ни заставляло кровь в нем оставаться свежей или будто по команде испаряться, Ваймс был уверен, что именно эта чертовщина и была причиной его проблем с самоконтролем. В этом прослеживалась определенная логика. Впервые проблемы начались, как только он коснулся заговоренной крови. Потом были дым, шум, навязчивые видения. Ваймсу не был нужен волшебник, чтобы увидеть здесь закономерности. По всему выходило, что ему было лучше держаться от них… в отдалении. И все же, где носит этого волшебника-специалиста?

Ваймс приветствовал дежуривших у входа в Ярд стражников и торопливо спустился в мертвецкую. Это было его «затем». Выяснить каким образом двое заключенных, запертые в одиночных камерах, под охраной, умудрились покончить с собой.

В мертвецкой Ваймса встретил Игорь в компании двух ныне покойных сектантов. Выглядели они погано. Еще не успевшая сойти синюшность, выдавала в них удавленников.

— Вот дерьмо… — сквозь зубы выдохнул Ваймс. — Как они раздобыли веревку? Мы ведь обыскали их.

— Бобби разорвал свою рубашку и сделал удавку из лоскутов, — Игорь с привычной бесшумностью возник за его плечом. — Перед тем, как повеситься, он сумел передать такую же удавку в соседнюю камеру.

Картина не складывалась. Бобби Зряш был туп, как пробка. Он бы не сообразил, что суп надо есть ложкой, пока ему на это не указали, а уж догадаться скрутить веревку из собственной рубахи? Неужели его надоумила к этому Мелопласт? Нет, маловероятно. Ваймс помнил, что когда он покинул камеры, гномиха не выглядела особенно способной на хитрости. Да и Зряш не производил впечатление человека, который хочет умереть.

Ваймс склонился над телом Бобби, разглядывая уродливый темный рубец на шее покойника.

— А они точно… — начал было Ваймс.

— Сделали это сами? — Игорь без труда понял куда он ведет. — Да, сэр. Я все проверил. И положение, в котором их обнаружили, и их вес, и особенности…

Ваймс жестом остановил его. Предположение и впрямь было слабым. Никто бы не сумел незамеченным пробраться к камерам через участок, полный вооруженных стражников. Итак, это и впрямь самоубийство. Пусть так, но странностей и вопросов от этого не становилось меньше. Ваймс напряг память. Он точно помнил, как поднялся наверх и приказал констеблю снова зажечь фонари, а вот несколько минут до этого… Проклятие, зачем он вообще стал гасить фонари?!

— Как мы умудрились это прохлопать?

Самоповешение — не самый быстрый и легкий способ умереть. На деле, оказавшиеся рядом без труда могут успеть спасти самоубийцу, если он, конечно, не сломает себе шею особенно неудачным рывком. Но размаха для рывка в камерах не было. Так отчего же дежурный не среагировал вовремя?

Игорь недоуменно пожал плечом. Ему тоже ситуация казалась довольно странной.

— Кто дежурил этой ночью? — спросил Ваймс.

— Старший констебль Подмигиш, сэр. Он ждет у вашего кабинета.

* * *

Старший констебль Подмигиш сидел на скамье у двери Ваймсова кабинета, сжимая в руках значок стражника. Судя по его лицу, мыслями констебль был очень далеко от участка, и все эти мысли, как одна, были полны отчаяния, безнадежности и какого-то мрачного изумления. Погруженный в себя, Подмигиш не сразу заметил подошедшего к нему Ваймса.

— Дурная выдалась ночка, правда?

— Да уж… — Подмигиш поднял глаза и сообразив, кто перед ним, тут же подскочил с места. — Сэр!

Ваймс посмотрел на него. На побелевшие от усилия пальцы, сжимающие любовно отполированный значок, на испуганно распахнутые глаза. И не видел в этом взгляде желания сбежать и забиться в нору, скорее искреннее недоумение. Ваймсу очень хотелось верить в невиновность парня, но лучший способ поверить — это убедиться.

Ваймс сел на лавку и похлопал ладонью по сиденью рядом с собой. Его гнев утих, уступая место стражническим инстинктам. Нет, он не намерен был, как тупой солдафон, отчитывать провинившегося паренька. Намного важнее сейчас было выяснить, что же на самом деле приключилось ночью. Подмигиш осторожно присел на самый краешек скамьи. Какое-то время они оба молчали.

Ваймс закурил. Дым сизым облаком поднимался к потолку. Краем глаза Ваймс заметил, как опустились плечи старшего констебля Подмигиша.

— Это я виноват, сэр… — произнес он. — Я уснул на посту.

Ваймс выпустил еще одно облачко табачного дыма.

— У тебя крепкий сон, старший констебль.

Подмигиш открыл было рот, но закрыл его, так ничего и не сказав. Дым под потолком вился в причудливые узоры.

— Такого никогда раньше не было, сэр, — Подмигиш прекрасно понимал, что все, что он говорит, выглядит, как очень слабое оправдание. — Я правда не понимаю, сэр. Даже если… У меня всегда был очень чуткий сон, я от мышиного шороха под полом просыпаюсь.

Подмигиш окончательно сник.

Ваймс следил за ним. За его движениями и словами. Оставляя в уме пометки и делая недобрые предположения. В конце концов Ваймс устало вздохнул. Нет, все говорило о том, что у констебля не было никакого злого умысла. Хотя заключенные оказались бы одинаково мертвы в любом случае. Иногда простая небрежность может натворить не меньше бед, чем умышленная злонамеренность. И все же, Ваймса мучила еще одна догадка.

— Скажи, ты ведь зажег фонари, как я тебе велел?

— Да, сэр, — Подмигиш продолжал смотреть на мыски своих сандалей, — часть масла, правда, пролилась, но я прибрал все и зажег их.

— А когда ты проснулся, они еще горели?

— Меня растолкали только на рассвете, сэр, — еле выдавил из себя Подмигиш. — Я не… Вроде бы они уже прогорели к тому моменту.

Ваймс закрыл глаза.

«Проклятье».

Нельзя было оставлять тех двоих в темноте. Он отправился домой в полной уверенности, что все в порядке. Вот тебе и сладкий сон без сновидений. Но ведь Призывающая Тьма была заключена внутри его тела, а ночь он провел дома. В этом Ваймс был уверен. Она ведь не могла «отлучиться на минуточку», это не так работало.

С первого этажа послышались голоса и приглушенные звуки шагов. Похоже, Моркоу и остальные уже вернулись. Ваймс поднялся со скамьи.

— Как мне теперь быть, сэр?

Ваймс обернулся. На старшего констебля Подмигиша было жалко смотреть, и все же он не пытался бежать от ответственности.

«Не знаю, парень, — только и подумал Ваймс. — Сказать по правде, я не знаю даже, как быть мне».

Но вслух он произнес только.

— Возвращайся к работе, констебль. О твоей ответственности мы поговорим позже.

Ваймс торопливо спустился по лестнице. Просто торчать в участке и ждать вестей было нелегко, почти мучительно. Он предпочел бы самолично рыскать по городу в поисках ответов, а не сидеть сиднем, ожидая, пока их ему принесут. Ваймс искренне надеялся, что подобная ситуация не продлится долго.

Моркоу и Шелли уже ждали его.

— Что удалось выяснить? — Ваймс кивком приветствовал обоих, даже не пытаясь скрыть свое нетерпение. Да и зачем? Моркоу и Шелли знали своего командора как облупленного.

Моркоу тут же вручил ему потертый деревянный планшет с закрепленными на нем листами дешевой сероватой бумаги. Верхний листок был весь исписан старательным почерком капитана Железобетонссона.

— Есть кое-какие отличия от прошлого случая, сэр, но мы уверены, что это дело рук тех же культистов.

Ваймс вчитался в записи. Адрес — дом, выставленный на продажу уже много месяцев назад. Заколоченные ставни, забитые окна, все кроме одного — явно выломанного изнутри (это замечание было подчеркнуто дважды), через которое в дом пробрался мальчишка, решивший хоть чем-то поживиться, но вместо добычи обнаруживший только тело гнома в огромной кровавой луже. И полное отсутствие свидетелей, видевших, что хоть кто-то заходил в дом или выходил из него.

— В этот раз не стали избавляться от тела? — Ваймс перевернул листок. — Торопятся или бросают нам вызов?

Со второго листа на Ваймса посмотрела некая абстракция, на деле оказавшаяся упрощенным планом подвала, в котором обнаружили труп.

— Мы сделали несколько иконографий, но их еще не проявили, — пояснил Моркоу. — Я подумал, что вы захотите узнать детали как можно скорее.

— Прекрасная идея, спасибо, — искренне поблагодарил его Ваймс.

При всей кажущейся простоте и небрежности рисунка, Ваймс готов был поставить свой шлем на то, что все расстояния и размеры на рисунке соблюдены с поистине гномьей точностью.

Да. Вот схематичный мертвый гном. Вот кровавый круг по центру, даже несколько кровавых подтеков за его пределами, но никаких символов.

— Кровь вела себя так же?

— О да, сэр, — Шелли похлопала по небольшой сумочке, висящей у бедра, послышался тихий стук стекла о стекло. — Такая же теплая и не думает сворачиваться. Я рискнула взять образцы, попробую понять, почему это происходит.

— Я имею в виду, она не шипела и не испарялась?

— Нет, сэр. Она вела себя прилично. Даже когда мы стали перемещать тело.

Ваймс позволил себе улыбнуться. Выходит, эти круги действовали по довольно простым правилам, а зная это, можно было продолжить работу над делом, не беспокоясь, что Тьма окончательно сорвется с цепи.

— А это что? — он постучал пальцем по заштрихованному карандашом пятну.

— Дыра в полу, — пояснил Моркоу, — Вернее, тоннель. Он уходит вниз, в ходы под городом. Сейчас мы как раз выясняем, куда он ведет.

Ваймс представил себе паутину ходов и бывших улиц, петлявших где-то в глубине под современным Анк-Морпорком, который, в свою очередь, стоял на Анк-Морпорке менее современном и так далее, глубже и глубже, в темноту веков едва ли не до самых слоновьих спин. По крайней мере, об этом поговаривали. Так или иначе, места там внизу точно было предостаточно. Это объясняло, как сектанты могли прийти и уйти из дома незамеченными, но оставляло один неразрешенный вопрос.

— Значит, Зовущие изучили тоннели, высчитали, какой из домов простаивает пустым, чтобы провести в нем свой обряд. Все шито-крыто, никто из соседей ничего не заметил. Но зачем им понадобилось выламывать заколоченное окно? Захотелось подышать свежим воздухом?

— Боюсь, что они сделали это специально.

— Именно, похоже, они очень хотели, чтобы мы обнаружили этот дом.

Через открытые окна послышался скрип колес въезжающей во двор участка телеги. Старая пегая кобыла исполнила свой долг по доставке пассажира, которому уже некуда было спешить, и теперь лениво переминалась с ноги на ногу в ожидании, когда ее отведут обратно в стойло.

— Уже удалось опознать очередную жертву? — Ваймс кивнул в сторону труповозки.

— Мы проверяем, — откликнулся Моркоу. — За последние сутки никто не сообщал о гноме, пропавшем без вести.

Кто первым забьет тревогу, если какой-то гном однажды не вернется домой? Родственники? Да, если он жил не один, приехав в город на заработки. Работодатель, недосчитавшийся рабочих рук на производстве? Возможно, если, конечно, покойный не лишился работы какое-то время назад. Когда-то гномьи общины походили на закрытый клуб для своих, где каждый знал каждого. Но в последние годы все начало меняться. Город рос. Все больше и больше искателей счастья и лучшей жизни находили приют в его стенах, но у этого была и обратная сторона. Уже сейчас кое-кто не знал своих собственных соседей. Ваймс не сомневался, что стражники выяснят имя покойного в ближайшее время, но прямо сейчас он должен был лечь на стол мертвецкой как «неизвестный».

Ваймс откинул черную мешковину. Покойный был молод. Тот самый возраст, когда кровь кипит, заставляя тело действовать так резво, что сознание перестает за ним поспевать. Такие юнцы могли в равной степени как становиться новаторами и первооткрывателями, достигая невиданных доселе успехов, так и губить себя и других, купившись на доводы каких-нибудь чокнутых грагов или им подобных. Увы, этого конкретного гнома его горячая кровь не довела до добра. Кстати о крови…

— Что это у него? — Ваймс указал, на странную кровавую сеть, протянувшуюся по груди гнома от раны к ране.

— Хм… — протянула Шелли, — похоже, что раны нанесены чем-то длинным и острым, скорее всего, кинжалом. Намного удивительней, что нет никаких признаков трупного окоченения.

— Я не про раны, — отмахнулся Ваймс. — Вот же…

Он коснулся кожи покойника в месте, где кровавые линии пересекались, образуя что-то вроде узла. Мир вокруг замер. На бледной коже мертвеца выступили несколько кровавых капель, тут же с шипением испарившихся.

«Они не видели этих меток, — с опозданием понял Ваймс. — Их видел только я».

* * *

Жертва была принесена, пусть даже и напрасно. ОН шел по запаху крови, как по свежему следу, и след этот обрывался. Тот, кто был повинен — уже был мертв. Прежде такая пустая мольба ни за что не потревожила бы ЕГО. В пути, ведущем в никуда, не было смысла. ОН мог ждать веками, ОН умел ждать. Так что изменилось?

ОН вдохнул бытие полной грудью и понял — изменилось все. В воздухе стелились сотни, нет тысячи новых путей. Они пахли кровью и звучали на все голоса: «Виновен! Виновен! Виновен!». И все они принадлежали ЕМУ…

* * *

Старик Чед в действительности не был стариком, ему едва перевалило за сорок, хотя в последние дни он впрямь сильно сдал. После того, как пропала его единственная дочь Юфи, он практически не спал и порой забывал поесть. Чед бы и вовсе пропал, если бы не Оззи. Оззи раз за разом оказывался рядом и помогал. Настоящий друг, каких поискать. Оззи первым откликнулся на призыв Чеда о помощи. Он помог организовать поиски Юфи и опрос соседей. Он держал жену Чеда за руку, когда к ним приходила стража. Стражники сказали, что будут искать Юфи, но их поиск тоже не дал результатов.

«Не грусти, старик, — говорил Оззи. — Может она сбежала из города с каким-то парнем? Молодо-зелено, сам знаешь».

Оззи пытался его подбодрить, но Чед знал, что Юфи никогда бы так не поступила. Не сбежала бы неизвестно с кем, не оставив родителям даже весточки. Она попала в беду, отцовское сердце чувствовало это. Больше ждать Чед не мог.

Этим утром Чед вышел из дома с четкой уверенностью, что должен что-то предпринять. Он добьется встречи с капитаном Моркоу, может даже с самим командором! Сделает все, чтобы Юфи нашли. Он готов был грозить, умолять, предлагать деньги (хотя какая-то часть сознания Чеда и подсказывала ему, что нынешняя стража на взятки смотрит грозно), плевать. В общем, Чед готов был сделать что угодно, лишь бы не прозябать еще день в этом жутком неведении.

Оззи, как всегда, шел рядом. Он говорил что-то тихим успокаивающим голосом, Чед слушал его вполуха.

— Оззи, глянь… — Чед схватил друга за руку.

По улице шел сам командор Ваймс. Похоже, боги наконец-то решили улыбнуться Чеду. Кто как не командор сумеет ему помочь?

— Старик, погоди. Ты ведь не можешь просто подойти… Старик!

Но Чед не собирался останавливаться. Никакие доводы про «беспокоить большого человека», уже не могли его удержать. Он не просто мог, он должен был! Ради Юфи!

Чед почти бегом бросился наперерез командору.

— Господин Ваймс!

Командор посмотрел на него таким внимательным изучающим взглядом, что Чед невольно поежился.

— Господин Ваймс, я хотел поговорить о моей дочери…

— Юфи, — произнес командор не раздумывая ни секунды.

Сердце Чеда застучало быстрее. Выходит командор уже знал?

— Она мертва.

Сердце Чеда споткнулось и, кажется, замерло в груди. В голове крутилась только одно жалобное «нет-нет-нет-нет».

Командор протянул руку и отодвинул оцепеневшего Чеда с дороги, устремившись куда-то. Чед не сразу понял куда, ему не было до этого дела. Мысленно он уже вступил в безнадежные торги с судьбой. «Командор мог ошибиться. Даже, если стражники нашли тело… это может быть не Юфи».

Где-то позади испуганно вскрикнул Оззи. Чед обернулся и увидел, что командор ухватил его за плечо.

— Эй, что происходит?! — лицо Оззи скривилось.

Люди, до этого спешившие по своим делам, начали останавливаться, чтобы поглазеть на происходящее.

— Я ничего не сделал! — Оззи попытался сбросить командорскую руку со своего плеча. Безрезультатно.

Чед нетвердым шагом направился к ним.

— Нагрудный карман. Выверни его, — командор говорил негромко, но на миг Чеду показалось, что его слова услышал каждый на улице. Услышал и поежился.

— Вы не имеете права… — запротестовал Оззи.

Чед уже почти подошел к ним. Он не видел лица командора, но по попятившимся назад зевакам, понял, что грядет что-то опасное. Командор сжал пальцы на плече Оззи, так, что тот заскулил от боли, и дернул его к себе. Тряхнул крепкого рослого Оззи, будто котенка.

— Карман. Сейчас же.

Чед уже хотел вмешаться, хотя бы попытаться помочь другу, но тут Оззи дрожащими пальцами вынул из кармана тонкую позолоченную цепочку с кулоном в виде лепестка.

— Это ведь цепочка Юфи… — Чед замер. — Оззи, откуда она у тебя?

Оззи не ответил. Его лицо побледнело и покрылось испариной — командор и не думал ослаблять свою хватку.

— Многие любят оставлять себе сувениры, — командор ухватил Оззи за подбородок и заставил посмотреть на себя. — Интересно, а какой еще подарок мы могли бы найти у тебя во дворе? В том старом засыпанном колодце?

Мир Чеда рухнул. Он всеми силами пытался сделать вдох, но воздух никак не желал лезть ему в глотку.

— Что ж это, Оззи… — едва слышно прошептал Чед, — ты же говорил, что туда коза упала… Я ж… Я ж тогда сам привез тебе два мешка извести… Чтоб… Чтоб не воняло… Оззи…

Чед закричал и бросился вперед. Он вырвал Оззи из командорской хватки и повалил на землю.

— Ты помогал искать ее! — его пальцы сжались на шее Оззи. — Всегда рядом был!

Чед ударил Оззи головой о мостовую. Потом еще и еще. Никто не пытался его остановить.

— Будь ты проклят!

Оззи уже не сопротивлялся, но Чеда это не волновало. Он все бил и бил. Булыжники стали красными от крови. Подоспевшая стража с трудом смогла разжать Чеду руки и оттащить его прочь.

* * *

Нервы Ваймса искрили. Он пытался сдержать Тьму, но та сочилась, словно песок сквозь пальцы. Песчинок становилось все больше, еще немного, и он мог утонуть в этом песчаном болоте с головой. Ваймс попытался сконцентрироваться — нельзя было позволить Призывающей Тьме убивать. Он слышал голоса и видел образы людей, нечетко, будто через толщу воды. И вдруг все прекратилось. Что-то или кто-то втащил Ваймса обратно в мир живых, дышащих и управляющих своим телом существ.

— Сколько пальцев я показываю?

Взгляд Ваймса сумел наконец сфокусироваться на круглом бородатом лице незнакомца. Лицо выглядело очень взволнованным.

— Ни одного, — Ваймс с трудом узнал собственный голос. В голове шумело, как после удара тролльей дубиной.

— Прекрасно! Просто прекрасно, — лицо с облегчением улыбнулось, — вы уникальный экземпляр, командор. Просто уникальный! Какая хватка! Какая глубина синхронизации!

Ваймсу не нравилось, когда его называли «экземпляром», но сейчас он предпочел смолчать. Что-то подсказывало ему, что именно стоящего перед ним человека стоило благодарить за вновь обретенную способность самостоятельно мыслить.

Он огляделся. Вокруг привычно шумел город. Собравшиеся на суматоху люди уже расходились по своим делам. Ваймс слышал в отдалении голос Моркоу, раздающего указания стражникам. Все обошлось, все было нормально. Нет, на самом деле, не все. Взгляд Ваймса уперся в кровь на мостовой.

Все его силы ушли на то, чтобы не позволить Призывающей Тьме сломать убийце хребет прямо посреди улицы. Удержать разъяренного отца убитой он уже не сумел. Проклятье. Кровь все же пролилась, пусть не его руками, но…

— Эй-эй-эй! — круглолицый защелкал перед лицом Ваймса пальцами. — Не думаем о плохом! Вдох-выдох. Вдо-о-ох…

Это не помогало успокоиться, скорее наоборот. Ваймс все же сделал над собой усилие и отвернулся от кровавых брызг, чтобы внимательней разглядеть человека, махающего перед ним руками.

Новый знакомый определенно был волшебником. Об этом говорили и яркая красная мантия, и расшитая звездами, чуть помятая (явно впопыхах) шляпа, и окладистая рыжая борода. Правда, что касается бороды, Ваймс готов был поспорить на доллар, что отрощена она с помощью магии и нужна, кроме прочего, еще и для того, чтобы добавить внешности своего обладателя несколько лишних лет.

— Вы, должно быть… — Ваймс понял, что так и не узнал у Ветинари имени приставленного к нему волшебника. — Тот самый эксперт…

— Теодор Парадигмус, — волшебник гордо выпятил грудь, — к вашим услугам!

Ваймс кивнул. Представляться в ответ явно не было смысла. Поэтому он просто молча протянул волшебнику руку. Парадигмус на секунду замешкался, но все же протянул свою в ответ. Рукопожатие у него было неторопливое и какое-то осторожное.

«Перестраховщик, — подумал Ваймс. — Хотя, может, именно это мне сейчас и нужно».

— Вы ведь уже в курсе нашей насущной проблемы, господин Парадигмус? Сумеете помочь?

— Я занимаюсь изучением квази-демонических сущностей практически с малолетства! Знаю о них все! — гордо заявил волшебник, воздев палец к небесам. — Поэтому давайте… Давайте будем очень сильно надеяться на лучшее.

* * *

— Вот мы и на месте, — возвестил Парадигмус. — Проходите, присаживайтесь.

Ваймс огляделся. В комнате, в которую привел его волшебник, из мебели был только заваленный книгами и какими-то непонятными (явно магическими) штуками стол. Ваймс неловко замер на пороге. После случившегося он даже не возражал, когда волшебник потащил его за собой, чтобы «кое-что проверить». Ваймс ожидал, что его отведут прямиком в Незримый Университет. Вместо этого он оказался в полупустом доме, хозяин которого, по всей видимости, даже не успел распаковать чемоданы. Университет был просто видом из окна.

— Присаживайтесь, — поторопил его Парадигмус. — Да-да, вот тут, по центру.

Ваймс сел на пол и скрестил ноги. Чувствовал он себя немного глупо. Но он предпочел бы ощутить десять тысяч неловкостей, чем оказаться нежеланным гостем в собственном теле. Волшебник суетился поблизости, заглядывая в свои чемоданы и вытаскивая из них них все новые и новые приспособления.

— Вот вы где, — улыбнулся Парадигмус, доставая из небольшого чемоданчика аквариум с саламандрами, значительно превосходивший тот по размерам. — Проголодались, мои хорошие?

Волшебник рассадил саламандр по разным банкам, расставил те по углам комнаты и угостил каждую тварь порцией жирных извивающихся личинок. Сытые саламандры озарили комнату таким ровным и ярким светом, что Ваймс даже зажмурился.

— Сейчас глаза привыкнут, — успокоил его Парадигмус. — Для наших изысканий света никогда не бывает много. А пока держите.

Ваймс уставился на врученный ему кусок мела.

— Что мне с ним делать?

— Очертите круг на полу, чтобы вы могли комфортно в нем поместиться. Расчеты займут какое-то время.

— Вот уж не думал, что придется обводить самого себя мелом, — пробормотал Ваймс.

— Что?

— Нет, ничего, — Ваймс выполнил указание, круг получился даже ровнее, чем он ожидал.

Волшебник продолжал сновать по комнате, иногда выбегая в коридор и возвращаясь с очередной непонятной штуковиной. Последняя из них напоминала огромные солнечные часы со множеством покачивающихся линз по бокам. Ваймс окончательно ощутил себя подопытным кроликом.

— Это вам, — Парадигмус вручил ему маленькую чашку с чем-то густым и темным, — пейте.

— Это какое-то зелье? — Ваймс недоверчиво покосился на жижу.

— Зелье? Нет. Это просто кофе. Остыл немного, — волшебник виновато улыбнулся. — У вас такой видок… Мне показалось, вам не помешает.

Ваймс благодарно кивнул. Проявление заботы и дружелюбия от волшебника показались слегка неожиданными, но своевременными. Кофе и впрямь оказался хорош. Ваймс может и не доверял волшебникам, но этот Парадигмус производил впечатление неплохого парня.

— Так. Время последней Вспышки… Срок сольватации… — Волшебник почти улегся на пол, подкручивая и переворачивая линзы на причудливом аппарате. — Она ведь оставила на вас метку?

Ваймс перевернул руку, демонстрируя воспалившийся шрам.

— На руке? Чудесно! Так и держите!

Ваймс замер. Аппарат шелестел и позвякивал, Парадигмус ползал вокруг него, что-то бурча себе под нос и постоянно делая пометки у себя в блокноте. Луч, спроецированный одной из линз, коснулся метки, и Ваймс стиснул зубы от боли, этот луч обжигал и пронзал холодом одновременно.

— Потерпите немного. Да, вот та-а-ак…

Луч наконец погас, а Парадигмус углубился в расчеты. Одним карандашом он чиркал в блокноте, второй был заткнул за ухо. В какой-то момент Ваймсу показалось, что волшебник даже язык высунул от усердия.

— Вы удивительный человек, командор! — повторился Парадигмус. — Совершенно уникальный носитель! Нет ни одного исторического свидетельства, что хоть кому-то из ваших предшественников удавалось остаться в живых после завершения цикла. Вам же удалось не только выжить, но и образовать с Tenebris Vindictam своеобразный симбиоз, пусть и не до конца устойчивый. Удивительно!

— Действительно никому?

— Ну да, — Парадигмус пожал плечами, — С точки зрения магических закономерностей все логично. Tenebris Vindictam является воплощением самой идеи мести. В редких случаях она способна действовать и самостоятельно, но это сильно ограничивает ее возможности. Обычно она выбирает носителя для проявления своей природы, живая плоть и кровь, знаете ли, на многое способна. К примеру ее не ограничивает какой-то там свет костерка или старой лампы, а когда дело сделано…

Парадигмус провел ладонью по шее.

— Она избавляется и от носителя. Он ведь тоже превращается в убийцу, как никак. Так завершается цикл, обычно, по крайней мере.

— Но со мной что-то пошло не так?

— Да, и я непременно выясню что. Это станет шикарной темой для диссертации! Я…

По глазам Парадигмуса Ваймс видел, что речь эта может затянуться надолго.

— А как насчет решения проблемы?

— Проблемы? — волшебник удивленно хлопнул глазами.

— Да, той самой, что я перестаю себя контролировать, — напомнил Ваймс. — Демон у меня в голове, жаждущий крови. Такая вот проблемка…

Парадигмус замолчал, задумчиво теребя в руках карандаш.

— Ну, говоря по правде, это ведь не демон…

Ваймс вперил в волшебника Очень Хмурый Взгляд.

— Я сделаю все, что в моих силах, но для этого необходимо выяснить еще кое-какие детали.

Ваймс сник. А чего он, собственно, ждал? Что волшебник одним взмахом руки разрешит все его беды? Одним взмахом руки они могли только человека в лягушку превратить. Магия на деле оказывалась такой же сложной и кропотливой работой, как и большинство прочих. Ваймсу оставалось только надеяться, что эта работа вскоре увенчается успехом. Потому что иначе… Иначе ему и впрямь лучше будет превратиться в лягушку. От нее в случае чего не будет особого вреда.

Внизу настойчиво зазвонил дверной колокольчик. Парадигмус сорвался с места.

— Я на минутку, командор. Сейчас вернусь, — он замер на пороге, оглянувшись на Ваймса. — Только не выходите пока из круга, ладно?

Ваймс остался сидеть на полу. Выбор у него был не особо богатый. Он мог довериться волшебнику, что звучало почти как насмешка, но давало хоть какую-то надежду на лучшее. Или он мог подняться и уйти, чтобы уже на следующую же ночь прийти в себя с чьей-то кровью на руках. То есть, выбора не было.

А что будет, если волшебнику не удастся совладать с Тьмой? Готов ли Ваймс пойти до конца, каков бы он ни был? Перед внутренним взором Ваймса предстал юный Сэм. Он тянул вперед ручки и радостно кричал «Па». Да. Ваймс был готов остановить Тьму, чего бы это ни стоило лично ему.

— А вот и я, — в комнату вернулся Парадигмус, сжимая в руках запечатанный конверт. — Что случилось? На вас лица нет.

— Просто задумался, — отмахнулся Ваймс.

— А у меня хорошие новости! — волшебник помахал конвертом в воздухе. — Пришли иконографии с мест жертвоприношения. Возможно, на них мы найдем какую-то подсказку.

Парадигмус уселся на пол напротив Ваймса и торопливо разорвал конверт. Лицо волшебника в этот момент выглядело так, словно он открывает долгожданный Страшдественский подарок.

— Интересненько… — Парадигмус разложил иконографии перед Ваймсом, как гадалка раскладывает карты таро. — Хм…

Пока Ваймс пытался понять хорошим ли было это «Хм» или не очень, Парадигмус успел сменить несколько выражений лица. «Страшдественский сюрприз» перешел в «Профессорскую сосредоточенность», затем в «Нечаянную встречу» с оттенками «О боги, только не ты» и, наконец, снова в «Профессорскую сосредоточенность».

— Что-то кажется знакомым? — Ваймс не мог выбросить из себя стражника, в какой бы ситуации ни находился.

— Ммм, да, немного. Это напоминает нашу… Мою курсовую работу времен студенчества, — Парадигмус выругался на каком-то неизвестном Ваймсу языке. В том, что произнесенные слова были ругательством, сомневаться не приходилось.

— Плохи дела?

— Нет, вовсе нет, — поспешно заверил Прадигмус. — Даже наоборот. Теперь у меня есть четкое представление о том, что происходит.

— И что же? — спросил Ваймс в нелепой надежде на то, что сумеет понять хотя бы часть ответа волшебника.

Парадигмус подвинул иконографии ближе к границам круга.

— Я называю этот ритуал «гарпуном». Ну, знаете, такие штуки, с которыми охотятся на китов…

Ваймс попытался потянуться к иконографии, но волшебник жестом остановил его.

— Их втыкают киту в спину во время охоты, когда на обратном конце на веревке крепится бочка.

— Бочка?

— Ну да. Воткни несколько таких штук киту в спину, и он уже не сможет опуститься на дно. Так и в вашем случае. Вам все сложнее и сложнее загонять Tenebris Vindictam вглубь собственного сознания.

— Выходит, дело в этих кругах? — Ваймс кивнул на иконографии с первого места преступления. — Сперва я подумал, что если не буду приближаться к ним, то смогу себя обезопасить.

Волшебник задумчиво кивал своим собственным мыслям.

— Но второй раз все произошло, когда я просто прикоснулся к телу второй жертвы.

— Заметили что-то странное?

— Да, у него на груди между ранами виднелся какой-то узор, — Ваймс вздохнул. — Вот только его, кажется, не видел никто кроме меня.

Парадигмус оживился.

— Сумеете вспомнить, как выглядел этот узор? Нарисовать его?

— Я попытаюсь.

— Похоже, я догадываюсь, что было не так с тем телом. Скорее всего, маг, проводивший ритуал, решил прибегнуть… скажем так, к плану «Б». На случай, если вы не явитесь на место.

Ваймс с сомнением нахмурился.

— Пусть так, но они не могли быть уверены, что я непременно коснусь трупа. Это же почти случайность!

— Не совсем. Я не уверен, но у меня есть подозрение… — Парадигмус снова зачирикал что-то в своем блокноте. — Что дубль-гарпун сработал бы и без прикосновения. Достаточно было того, что вы находитесь рядом. Просто на запуск реакции ушло бы больше времени. И если это так…

Карандаш мелькал над бумагой с почти магической скоростью.

— Положение звезд… Преломление пси-волн… Сила противодействия…

Ваймс следил, как вытягивается лицо волшебника. Похоже, прогнозы по делу Ваймса были так себе.

— Еще немного, и Tenebris Vindictam вытянет к самой поверхности.

«Еще немного, — подумал Ваймс. — «Еще немного» звучит довольно опасно. Хотя и не так опасно, как «Ну вот и все», это значит, что есть способ как-то бороться. А если можно бороться — то можно и победить».

— Значит, Зовущие действительно пытаются выпустить Тьму обратно в мир, и у них неплохо получается. Ты сможешь им помешать?

— Я… — Парадигмус задумчиво пожевал нижнюю губу, — да, думаю, я смогу запетлить формулу и создать для вас взадвращательный амулет.

— Это надежно? — осторожно уточнил Ваймс. Звучало так себе. К тому же он не раз слышал, как всяческие магические побрякушки неожиданно взрывались или заставляли их владельца вдруг начать танцевать нагишом прямо на ярмарочной площади.

— О да! — с блеском в глазах заверил его Парадигмус (чем только усугубил сомнения Ваймса). — Я сделаю все по последним магическим исследованиям, которые провел сам. Вы сможете быть абсолютно уверены, что Tenebris Vindictam останется внутри, что бы ни случилось!

Абсолютная уверенность — это миф, только безумцы могут быть уверены в чем-то на сто процентов. Человек, живущий реалиями, особенно Анк-Морпоркскими, всегда сомневался. «Этот пирог со свининой раньше гавкал или мяукал? Этот тролль действительно один, или его дружки уже ждут тебя за углом? Эта изящная черная стрела с гравировкой на твоем рабочем столе — просто розыгрыш друзей, или тебе пора обновить завещание?»

— Как-то все просто выходит, — заметил Ваймс. — Все это время одна побрякушка могла решить все мои проблемы?

— Один Амулет, — с обидой в голосе заметил Парадигмус. — И, разумеется, все совсем не просто. Раз в несколько дней ему будет требоваться сложная… подзарядка. Кроме того, он будет использовать ресурсы вашего собственного организма.

Все это начинало звучать серьезней и даже опасней. Впрочем, не опасней того, что может натворить Призывающая Тьма, если ее окончательно «вытащат на поверхность».

— Но он удержит Тьму внутри? Никакие «гарпуны» больше не будут представлять опасность?

— Именно так, — Парадигмус улыбнулся с выражением лица заправского лечилы, убеждающего своего пациента в том, что именно именно эта простенькая лоботомия избавит его ото всех недугов. — По сути он станет своеобразной призмой, концентрирующей и умножающей вашу силу воли, и направляющей ее в нужную точку. Разумеется, решение временное, но…

«Но фора мне бы сейчас не помешала. Нужно разобраться с культом до наступления проклятого затмения», — Ваймс может и не слишком много понимал в магически-мистических делах, но связка сектанты — древний демон — кромешная темнота в разгар полудня, сдобренная общей магической неустойчивостью, определенно несла в себе очень большие проблемы.

— Как скоро ты сможешь его сделать?

— Нужно по меньшей мере несколько часов.

— Тогда давай начинать сейчас.

Волшебник смотрел на Ваймса, явно не веря своему счастью. Его «пациент» оказался неожиданно сговорчивым.

— Тогда, — Парадигмус собрал с пола иконографии и торопливо поднялся на ноги, — мне кое-что нужно от вас. Какой-нибудь предмет. Что-то важное, имеющее большое значение, так сказать, дорогое сердцу. Лучше, чтобы он был небольшим по размеру и не привлекал излишнего внимания, но это необязательно.

Ваймс задумался. Сейчас при нем было не слишком много вещей. Оружие явно не подходило на роль защитного амулета, доспехи были слишком громоздки. Он достал из кармана серебряный портсигар, подаренный ему Сибиллой. Однажды этот портсигар уже стал для Ваймса самым надежным оберегом, помог сохранить разум, когда весь мир вокруг, само время вдруг сошло с ума. Ваймс провел пальцем по гравировке.

Сэму от твоей Сибиллы с любовью

Ваймс печально улыбнулся. Время — это несущаяся река, верно? В последний месяц он чувствовал, как ее воды растаскивают их с Сибиллой к разным берегам, и винить в этом Ваймс мог только себя.

— А это могло бы подойти.

Ваймс поднял взгляд на волшебника. Парадигмус указывал куда-то Ваймсов нагрудник.

— Мой значок? — удивился Ваймс. На долю секунды его накрыла какая-то ревниво-обиженная волна почти детского «эй, это мое». Значок был частью Ваймса, продолжением его натуры. Жизнь без него казалась немыслимой. Что же, значок определенно подходил по всем параметрам.

— Да, точно-точно. Он отлично подойдет, — затараторил Парадигмус. — А форма щита? Какая чудесная метафора! Давайте же его сюда!

Ваймс медленно оцепил значок от нагрудника и протянул волшебнику.

— Положите вот сюда, на край круга.

От Ваймса не укрылось, с какой осторожностью Парадигмус двигался, подойдя к самому краю меловой каймы.

— Отлично, — волшебник подхватил значок, словно боялся обжечься.

Ваймс проводил значок взглядом.

— Не беспокойтесь, командор, — поспешно заверил Парадигмус, — верну вам его в целости и сохранности!

Ваймсу оставалось только на это надеяться. Обычно без значка он оставался только когда лежал на больничной койке. Вернее, не только тогда, конечно… В общем, ему только и оставалось надеяться, что план волшебника сработает.

— Что ж, приступим?

Волшебник принялся за работу. Сперва он прополз вокруг Ваймса. украшая уже нарисованный на полу круг какими-то дополнительными завитушками. Потом звенел своими приборами, тихо бормоча себе под нос. Потом оторвался еще раз покормить саламандр, свет которых начал блекнуть. Затем снова вернулся к приборам.

Ваймс, чья роль во всем происходящем заключалась в простом сидении на одном месте, успел задремать. Ему не снились сны в полноценном понимании, скорее являлись неясные картинки, разбавляемые вполне реальным шумом города за окном и ворчанием волшебника. Одной из этих картинок была погнутая старая решетка подземной темницы, почти вырванная из пазов.

— Готово!

Ваймс открыл глаза и тут же встретился взглядом с порядком помятым от усталости, но довольным лицом Парадигмуса. Даже борода волшебника, казалось, топорщилась гордо. Парадигмус протягивал ему значок.

— Все прошло успешно? — Ваймс сжал значок в пальцах, внимательно изучая. На первый взгляд ничего не изменилось, но это только внешне. На ощупь металл был теплым и даже слегка пульсировал, как живой.

— О да, — Парадигмус, уже не опасаясь, перешагнул границу круга и похлопал Ваймса по плечу. — А вы сомневались?

Ваймс виновато пожал плечами. Что поделать? Он привык не доверять магии. Но он был совершенно не против, чтобы конкретно этот случай стал приятным исключением. Ваймс поднялся с пола и принялся разминать затекшие ноги.

В дверь постучали.

— Какой идиот колошматит в дверь, когда рядом висит веревка от колокольчика? — проворчал Парадигмус и добавил уже в полный голос. — Сейча-а-ас!

Волшебник большим красным мячиком скатился вниз по лестнице. Недолго думая, Ваймс последовал за ним. У Ваймса была пара идей на этот счет. Он надеялся, что кто-то принес ему свежие, а главное, хорошие, новости, касающиеся текущего дела, но верной оказалась вторая догадка — в проеме двери маячил плюмаж дворцового стражника.

— Его милость желает видеть меня? — поинтересовался Ваймс, прерывая тихую перепалку между незваным гостем и Парадигмусом.

— Так точно, ваша светлость… — стражник отдал честь и запоздало поправился. — Сэр.

Ваймс ухмыльнулся. Он снова был в деле.

— Что ж, тогда не будем заставлять патриция ждать.

* * *

Дверь за стражниками закрылась. Парадигмус вздохнул с облегчением. Он успел подняться на второй этаж, но едва он начал пересаживать саламандр обратно в общий аквариум, как в дверь снова забарабанили. Мысленно обещая превратить неизвестного идиота в дятла, Парадигмус почти бегом спустился к двери.

На пороге стоял командор Ваймс.

— Последний вопрос, господин Парадигмус, — командор переступил с ноги на ногу. — Эта штука ведь не вредит вампирам?

* * *

Ваймс перешагнул порог Продолговатого кабинета, по привычке окинув его внимательным взглядом. Сейчас здесь царила обычная для патриция рабочая обстановка, только едва ощутимый запах ладана, все еще висящий в воздухе, недвусмысленно намекал на недавних посетителей. Ветинари сидел за столом, неподвижный, как статуя. В свете одинокой свечи его лицо казалось мертвенно бледным. Хотя почему же казалось? По сути, патриций и являлся мертвецом. Глаза Ветинари были закрыты, а лицо не выражало ничего. Двигались лишь кончики его пальцев, которыми Ветинари почесывал за ухом сидящего у него на коленях Шалопая. Пес тихонько скулил.

Ваймс замер в ожидании. Ничего не произошло. Только Шалопай, казалось, немного успокоился, затихнув на коленях патриция. Ваймс осторожно кашлянул.

— О, Ваймс, — Ветинари вышел из своего оцепенения мгновенно, будто ничего и не было.

Шалопай спрыгнул с его рук и засеменил в сторону Ваймса.

— Как прошло ваше знакомство с профессором Парадигмусом?

— Прекрасно, — Ваймс вздохнул, когда задница Шалопая вновь опустилась на его правую ногу, — он выглядит действительно… увлеченным своим делом человеком.

Ветинари с едва заметной улыбкой наблюдал за Ваймсовой капитуляцией перед упертостью и дружелюбием четвероногого покорителя сандалей.

— Сам Аркканцлер рекомендовал мне профессора Парадигмуса как настоящего эксперта в своей области. Или, как он выразился, «абсолютно повернутого спеца по всяким таким делам».

— Ну, похоже, Аркканцлер оказался прав, — Ваймс неопределенно пожал плечами. — Я провел в лапах этого «спеца» изрядное время, изображая подопытного кролика, но до сих пор не хрюкаю. Как по мне, это точно показатель мастерства.

— Не думаю, что для кроликов характерно издавать подобные звуки, — заметил Ветинари. — Он сумел вам помочь?

Ваймс еще раз прислушался к себе — Тьма молчала. Не просто затихла, как она делала в последнее время, нет. Ваймс практически ее не ощущал. Лишь где-то далеко, на самом дне своего сознания, он чувствовал неспешно ворочающееся нечто. Тьма была где-то там, но она будто спала. Даже метка на руке Ваймса поблекла, став едва различимой. Что ж, это определено можно было назвать успехом.

— Да, сэр.

— Рад это слышать, — Ветинари поднялся из-за стола.

Ваймс провожал его взглядом, по инерции отмечая как новые, так и ставшие уже привычными детали. Манера Ветинари держать себя, помноженная на ореол вампиристости, производила впечатление. Вот только… Бинты. Ваймс вцепился в них взглядом.

Проклятые раны. Все еще. Были. Там.

— В таком случае, нам следует обратиться к другим насущным делам…

Бинты на шее уже начали пропитываться этой…этой черной сукровицей.

«Какого. Черта. Ты. Творишь?»

— Религиозное беспокойство последних дней… — продолжал Ветинари.

Религия, жрецы, культисты. Ваймс сумел заставить себя оторваться от созерцания перебинтованных запястий и вернуться к делам.

— У нас уже есть имена лидеров культа, сэр. Им недолго осталось беспокоить город. Теперь я могу…

— Теперь вы можете вернуться к работе по обеспечению безопасности во время Большого Молебна, Ваймс, — прервал его Ветинари.

— Но…

— Капитан Моркоу — прекрасный стражник, он сумеет разобраться с этим делом. Тем более, что профессор Парадигмус будет всячески содействовать проведению расследования.

— Но я бы мог… — попытался возразить Ваймс.

— А вы вернетесь к изначальному плану. И посвятите себя ему, — Ветинари был непреклонен. — Городу нужен ваш опыт и находчивость. Тысячи людей и не только выйдут в день Молебна на улицы. Испуганных или вдохновленных проповедями людей, Ваймс. И мы должны сосредоточиться на их безопасности. Нельзя допустить повторения еще одной Красной Осьмицы.

Это был удар под дых. Расчетливый, но совершенно справедливый. В мгновение ока Ваймс перенесся на много лет назад, в одно теплое майское утро. Сирень еще не успела отцвести, а земля на семи могилах (на самом деле, шести, ведь Редж Башмак выкопался наружу уже через пару часов после того, как по его холмику стукнула лопата) не осела. Это был день празднования, как его называли. После всех речей и невнятно произнесенных клятв лорд Капканс вступил в должность патриция Анк-Морпорка. Роскошные балы в его честь уже отгремели, но традиция требовала, что прикоснуться к торжеству должны были все. Поэтому по всему городу объявили, что во время народных гуляний будет раздаваться бесплатная выпивка, а народная молва добавила к ней еще раздачу подарков.

Ваймс, тогда еще совсем еще юнец, тоже решил хоть одним глазком взглянуть на торжество. Он отправился к дворцовой площади сразу по окончании своего дежурства, но когда он пришел на место, вся площадь уже оказалась битком забита народом. Столы для раздачи разбавленного пойла окружили добротными заграждениями, но Ваймс так и не узнал, чьей же светлой идеей было обнести ими и остальную площадь.

На самом деле, до сих пор существовало несколько теорий, что же в тот день пошло не так. Говорили, что людей на площадь пропустили значительно больше, чем планировалось изначально. И что выпивки не хватило на всех. И что кто-то из толпы вдруг крикнул, что начинают раздавать несуществующие подарки. И что Дворцовая Стража, отвечавшая за безопасность праздника, повела себя неверно. Что же на самом деле пошло не так? Ваймс считал, что все.

Он сидел на крыше одного из домов, примыкающих к Повращательному проспекту и пытался разглядеть хоть что-то, когда толпу качнуло. Сперва волна казалась небольшой, но уже спустя несколько мгновений Ваймс понял, что случилась беда. Закричали люди. Их крик перетек в безумно громкий, сводящий с ума рев перепуганной толпы. Все бросились к трем охраняемым проемам в заграждении, но те оказались слишком узкими, а людей было слишком, слишком много. Стражников, дежуривших на этих воротах, смело. А люди все прибывали и прибывали. Кто-то падал на мостовую и уже не мог подняться. Ваймс навсегда запомнил лицо парня, вжатого беснующимся человеческим потоком в балки ограждения. Он даже не кричал, ведь для крика нужен воздух, которому не было места в раздавленной груди.

Сперва Ваймс оцепенел. Его накрыло заразительным животным ужасом, хотя сам он находился в относительной безопасности.

«Ты так и собираешься тут торчать? — отвесил ему моральную затрещину внутренний голос. — Думаешь, сержант Киль стал бы просто сидеть на месте?»

И он спрыгнул вниз на грубо сколоченную крышу лавки кондитера. Какая-то женщина держала дочку на вытянутых руках. Ваймс успел подхватить ребенка, прежде чем женщину унесло толпой. Потом он помог вскарабкаться на крышу еще двоим. Краем глаза Ваймс видел, как стражники начинают ломать увешанные яркими плакатами заграждения, чтобы выпустить попавших в западню людей. С крыши Гильдии Убийц на другом конце площади на ближайшие пристройки соскользнуло несколько фигур в черном, последовав его примеру. Дважды Ваймса чуть не утянули вниз, навстречу неминуемой и мучительной смерти, но он удержался и продолжил втаскивать наверх тех, кого мог. Крыша лавки скрипела и ходила ходуном. Шум сводил с ума. Ваймс не помнил, как все закончилось. Он помнил только этот шум и тянущиеся к нему руки.

С тех пор прошло много лет. За все время своей службы Ваймс видел множество толп. Были толпы праздно шатающиеся, любопытствующие, недовольные. Но даже разгневанные и бросающиеся камнями толпы пугали Ваймса меньше, чем толпа Красной Осьмицы.

— Так точно, сэр, — отчеканил Ваймс. — Подобное не должно повториться.

Ветинари задумчиво кивнул.

«Забавно, — подумал Ваймс, — насколько сильно Ветинари отличается от всех своих предшественников».

Он не просто первый вампир на таком высоком посту, эта его особенность попросту терялась в россыпи других. Он первым восстановил дышащие на ладан дипломатические связи с соседями, после стольких лет. Наладил торговлю. Со временем вернул к жизни Стражу, позволил ей делать то, что она всегда должна была. И не только Стражу, если задуматься. Он заставил город… работать, починил его, будто старые часы. Подмазал здесь, заменил детальку тут. За последние годы Анк-Морпорк стал таким, как… Да может и не был никогда прежде.

«Когда он только пришел к власти, все подумали, что он какой-то не такой. Говорили, и года не продержится. Ха! Большая часть говоривших подобное, из тех, что остались живы и здоровы, сейчас поют совсем иначе, — думал Ваймс, глядя, как Ветинари подходит к окну и чуть отдергивает портьеру, чтобы поглядеть на город. — И он первый из патрициев, кто не стал устраивать из своего назначения на должность кровавое шоу».

Все знали, что Капканс умер не своей смертью. Имел ли Ветинари к этому отношение? Кто знает. Обычно у действующего патриция немало врагов и соперников. В один прекрасный миг Ветинари просто возник.

Ваймс припоминал, как именно он услышал эту новость. В то утро он зашел, а вернее, почти заполз похмелиться в «Виноградную горсть», где два никак не желавших соединяться в одного трактирщика и сообщили ему, что кресло патриция теперь занимает новая задница. Кажется, Ваймс тогда ответил что-то вроде «Мммпфф». В тот момент ему не было дела до власть имущих. Он уже опустился на самое дно и не мешал сточным водам хлюпать у себя в ушах. С тех пор все сильно изменилось.

«Да, Ветинари был действительно уникальным… уникальным хитроумным и зачастую невыносимым мерзавцем».

Ваймс вздохнул и опустил взгляд на Шалопая.

«И этот мерзавец снова меня переиграл».

Ваймс пошевелил пальцами на ноге, чем вызвал бурную радость председателя Анк-Морпоркского банка.

«Хотя, в этот раз он действительно…»

С улицы донеслась невнятная какофония из перезвона колокольчиков, глухих ударов барабана и хора нестройных голосов. Ваймс мельком глянул на часы. Еще не время вечерней службы! Выходит, молельное шествие энтузиастов, прямиком от храма Мелких Богов. Шалопай тихо заскулил.

— Ваймс. Вам пора, — не оборачиваясь, произнес Ветинари.

Слова прозвучали холодно и ровно, как приказ. Ваймс не двинулся с места. Отсутствие привычного «не позволяйте мне себя задерживать» не просто резануло слух, а скорее вбило огромный стальной штырь от уха до уха.

Кап.

Звук был глухой и тихий, но в замершей тишине Продолговатого кабинета Ваймс расслышал его очень хорошо.

Кап.

Еще одна густая темная капля упала на отполированный пол у ног патриция.

Ваймс сделал самый долгий вдох и самый медленный выдох в своей жизни. Перед глазами все равно висела красная пелена. Она не имела ничего общего с безумием Призывающей Тьмы. Это была исключительно Ваймсова чистая и незамутненная ярость.

— Как долго это будет продолжаться… сэр?

— Что именно, Ваймс?

Он точно издевался. Над Ваймсом? Над собой? Над святошами? Вот только Ваймсу эта игра порядком надоела. День за днем, раз за разом, входя в Продолговатый кабинет, Ваймс ожидал, что в этот-то раз ран он не увидит. Сперва Ваймс этого даже опасался. Власть патриция и в прежние дни была очень велика. Что творилось за закрытыми дверями кабинета? Что происходило вне его? Ветинари мог утолить свой голод и исцелиться, а сам Ваймс узнал бы об этом только по факту. И ему осталось бы лишь гадать «Когда? От кого? Добровольно ли?» Да, скорее всего, это бы произошло добровольно. Черт, да в обмен на благодарность патриция ко дворцу бы выстроилась очередь. Но шли дни, и ничего не менялось. Раны, ставшие для Ваймса молчаливым напоминанием о его ошибках, оставались на месте.

Снова.

И снова.

И снова.

— Ваши раны… сэр. Почему вы до сих пор не залечили их?

— А вы как думаете? — Ветинари, наконец, обернулся к нему.

Ваймс встретил взгляд патриция, не моргнув. Что он думал? Он мог думать что угодно. Мог даже догадываться, но это все равно оказалось бы только верхушкой айсберга. В одном Ваймс был уверен — у Ветинари был план. Может быть, даже планы. А может и планы внутри планов. Но сам Ваймс, черт побери, видел только одну простую истину.

— Я думаю о том, что если ваш пост продлится и дальше, то с Молебна мне придется уносить вас, ссыпанным в шлем. Вот о чем я думаю.

Ветинари едва заметно улыбнулся.

— Неприятная картина, но, думаю, вы зря тревожитесь.

— Черта с два! — Ваймс уверенными шагами пересек разделяющее их расстояние. — Я своими глазами видел, что может произойти с раненым вампиром во время коротенькой пламенной молитвы. И это была даже не сотая часть того, что нас всех ждет несколько дней спустя. Я настаиваю…

— О… настаиваете, ваша светлость? — в голосе Ветинари зазвучали опасные нотки.

— Да!

Будь патриций пустынной клатчатской змеей, Ваймс бы услышал тихое шуршание погремушки на его хвосте. Но Ваймс был слишком зол, чтобы придавать этому значение. Небо перевернулось вверх тормашками — он убеждал вампира отведать крови, но об этом можно было подумать и потом.

— На том, чтобы я прекратил свой «пост»?

— Да!

— Правильно ли я понимаю, что вы повторяете свое прошлое предложение?

— Да х… — Ваймс будто с разбегу налетел на крепостную стену, до него начало доходить, о каком предложении говорил патриций.

Ваймс не любил вампиров, это знали все. Ему было не по себе от мысли, что где-то неподалеку могут находиться хищники, рассматривающие людей в качестве недурной бутылочки вина. Нет, в городе встречались и вервольфы, способные отгрызть тебе голову, и тролли, способные эту голову без труда оторвать, но с вампирами было иначе. Ваймс не мог решить, как именно, просто иначе, и все тут. Черт, он даже к черноленточникам относился с подозрением. А уж сама мысль, что кто-то может добровольно подставлять вампиру шею, заставляла волосы Ваймса шевелиться. И все же, однажды он сам едва так не поступил. Да, возможно, он был слегка не в себе. Ветинари никогда не напоминал ему об этом случае, будто ничего не было, и вот…

«А чего ж ты хотел? — удивлялась одна половина Ваймса. — Сам настаивал, что патрицию пора подкрепиться, стоял тут, такой решительный, а теперь в кусты? Пусть другие разбираются?»

«Ты псих… — печально заявила вторая половина. — Ты нарвался. Что может быть хуже и противоестественней, чем дать вампиру пить твою кровь?»

«Мне напомнить, откуда у Ветинари эти раны? Что он купил ими? Для тебя это пустяк?»

«Твоя шея. Его клыки. Давай, вперед! Можешь еще в полном обмундировании в Анк прыгнуть. Чего уж мелочиться?!»

Похоже, вся эта внутренняя борьба отразилась у Ваймса на лице. Ветинари какое-то время наблюдал за ней, приподняв бровь, но вскоре сжалился.

— Ступайте домой, Ваймс. У вас был сложный день, — Ветинари снова сел за стол и отдернул манжет, проверяя бинты.

— Да, — тихо произнес Ваймс.

Ветинари поднял взгляд и Ваймс встретил его, не моргнув.

— Ваймс…

— Да, я его повторяю, — Ваймс чувствовал, что сердце колотится где-то в районе глотки. — И ради всего святого, сэр, не заставляйте меня произносить это в третий раз.

Ветинари выглядел удивленным. Нечасто такое увидишь. Было в эмоциях патриция и что-то еще, что Ваймс не мог распознать, поскольку был слишком занят, слушая бешеное «А-а-а!» в своей голове.

Никто не произнес больше ни слова. Молчание затягивалось. Ваймс неловко переступил с ноги на ногу. Ничего не происходило. Нет, он, конечно, не ждал, что патриций набросится на него, как тигр из засады, но… Ничего вообще не менялось, от этого было только тревожней.

Ваймс потянулся рукой к шее. Дублет, что он носил под доспехами, не смог бы защитить от прямого удара мечом, но легкого доступа к яремной вене все же не оставлял.

— Должен ли я…

— Дома вас ждет супруга и маленький сын, — произнес, наконец, Ветинари. — Которых вы наверняка хотите проводить в дальнюю поездку. Вот что вы действительно должны сделать.

Ваймс опустил взгляд. Сейчас он чувствовал себя вдвойне глупо. Ветинари второй раз указывал ему на дверь?

— Однако, если вы уверены в своем решении, — патриций неотрывно смотрел на него, — я приму ваше предложение. Сегодня, после полуночи.