Палочка для Рой (джен)

⁽¹⁾

— Я любила родителей, — сказала я.

И слова мои были чистейшей правдой. Хотя Дамблдору и не следовало знать, что лежавшие на земле люди не были моими настоящими родителями.

— Я понимаю, как это выглядит, но я была в шоке.

Дамблдор смотрел на меня взглядом, который я не могла истолковать.

О чём он уже догадался, и как много понял неправильно? У него не было всех кусочков головоломки, но я и раньше знавала людей, способных достроить недостающие факты при помощи интуиции, а у Дамблдора была масса времени, чтобы научиться понимать людей; тем более, что он, вообще-то, мог разумы читать.

— Вы выглядели довольно… собранной, — мягко сказал Дамблдор.

— Так я справляюсь с проблемами, — ответила я. — Сосредотачиваюсь на решении, и только потом беспокоюсь о том, чтобы поплакать. Что мне оставалось делать? Сидеть там и реветь?

— Многие поступили бы именно так, — сказал он.

— Они упомянули, что у них есть свои люди в полиции, — ответила я. — Это означало, что в тот момент, когда полиция добралась бы до меня, преступникам стало бы известно, что я не погибла. И вскоре после этого я оказалась бы мертва. Я знала, что мне нужно убираться.

— У меня не так уж много опыта в вождении, — признал Дамблдор. — Но я не видел, чтобы за рулём автомобилей сидело много детей вашего возраста.

— Это более распространено в сельских областях Америки, — объяснила я. — Где ребёнку, возможно, придётся везти родителя в госпиталь, если того укусит гремучая змея или он пострадает от передозировки мета.

Я не говорила, что выросла в такой области. Если он придёт к такому выводу — кто я такая, чтобы его разубеждать?

— А то, что вы не узнали машину?..

— Она была взята напрокат, — ответила я. — И моя память всё ещё была немного в беспорядке. От случившегося мысли путались, и в голове у меня прояснилось сильно позже.

Самая лучшая ложь та, что содержит в себе правду. Я до сих пор была в замешательстве относительно того, что случилось. Поместила ли какая-то высшая сила меня в новое тело, или это была стихийная магия Милли, ищущая кого-нибудь, кто смог бы отомстить за неё? Наихудшей возможностью было то, что я валялась где-то в коме, или в ходе Золотого Утра, или, возможно, сразу после шкафчика.

Может быть, вся моя карьера злодейки и героини была ложью, созданной мозгом, который отчаянно пытался получить какого-то рода силу, любую силу над тем, что случилось с телом.

Дамблдор помолчал секунду. Он пристально рассматривал меня, но я не поднимала взгляда. Хотя я тщательно наблюдала за ним через насекомых, выискивая в его мимике и жестах любые намёки, о чём он думает. Я ничего не увидела, что было неудивительно. Я не была мастером в чтении мимики, а у него было больше столетия, чтобы научиться контролировать её.

— Вы мало что рассказывали о своём происхождении, мисс Эберт, — сказал он, наконец. — Вы говорили, что в Соединенных Штатах у вас нет близких родственников. Даже бабушки или двоюродного дяди?

— Я единственный член моей семьи, кто остался в этом мире, — сказала я. — Больше никого нет. Вы думаете, я бы стала так ожесточённо сражаться, если бы остался кто-то, способный позаботиться обо мне?

Возможно, что и стала бы, но ему об этом не следовало знать.

— Вы решили не делиться своей семейной ситуацией с одноклассниками, — заметил Дамблдор. — И я, и персонал решили уважать ваше желание. Тем не менее, это, вероятно, вредно для здоровья — подавлять чувства, которые вы, согласно всем отчётам, ещё не выражали?

— В морге наплачусь, — ответила я.

По выражению его лица, я поняла, что это прозвучало немного жестоко, так что я пояснила торопливо:

— Давным-давно я осознала, что плач ничего не даёт, кроме того, что заставляет выглядеть слабой, а в этом мире выглядеть слабой — хороший способ стать мёртвой. Это не значит, что меня не волнует вот это вот всё.

Он молчал, и я продолжила:

— Я была бы полностью счастлива в Хаффлпаффе, но Шляпа не пустила меня туда, — сказала я. — Разве не должна она принимать во внимание желания учеников?

Я метнула раздражённый взгляд в сторону Шляпы, находившейся на полке. Она сидела там, прикидываясь неодушевлённым куском фетра. Я не забыла своего гнева в её адрес; множество моих проблем были прямым следствием решения Шляпы. Слушала ли она нас сейчас или спала?

Сколько она уже рассказала Директору, и не играл ли он со мной в какую-то игру? Может быть он знает, кто я, но притворяется, потому что ему это выгодно?

— Я никогда не видел никого, кто больше подходил бы для Слизерина, чем вы, — сказал Дамблдор некоторое время спустя. — Что, в противоположность тому, что могут думать мои оппоненты, не является пятном на вашей репутации. Слизеринцы проницательны и хитры. Они амбициозны, и у них имеется высокоразвитое чувство самосохранения. Но они не обязаны быть злыми.

— Я не злая, — ответила я. — Я забочусь о других людях. Я просто не так эмоциональна на этот счёт, как некоторые.

— Вы решили защитить невинного человека, — сказал Дамблдор. — Несмотря на риск для вас и вашей репутации. Редкое качество в наши дни.

— Всё, что необходимо злу для победы, так это равнодушие и бездействие хороших людей.

Он грустно улыбнулся, глядя на меня:

— Если бы только больше людей считали так же, то сомневаюсь, что мы бы оказались в нынешней ситуации. Я бы хотел показать это воспоминание некоторым своим коллегам… возможно, они смогут распознать голоса там, где я не справился.

— Не показывайте его аврорам, — сказала я. — Я слышала, что у них есть люди в Министерстве, и если авроры обнаружат, что я жива, они удвоят свои попытки лишить меня жизни.

— Ваше существование — публичная информация, — сказал Дамблдор. — И вы подняли уже достаточно кругов на воде, чтобы родители всех учеников в Хогвартсе, без всяких сомнений, знали о вас, так же, как друзья и семьи этих родителей. Я бы сказал, что вы самый знаменитый ребёнок своего возраста, кроме игроков квиддичных команд и, конечно же, Гарри Поттера.

— Я не говорила о том, что мои родители были убиты, — ответила я. — Значит, если Пожиратели узнают об этом, то человек, выдавший имя, должен быть одним из тех, кто сказал им.

По лицу Дамблдора было видно, что он сомневается. Для меня же всё выглядело очевидным.

— Вероятно, они знали, кого убивают, — сказал он. — Иначе не стали бы убивать.

— Они правда стали бы запоминать имена тех, кого убили? Маглорожденные фактически не люди для них, — ответила я. — Что им ещё одна грязнокровка?

Он поморщился от прозвища, но всё же кивнул.

— Моё лицо — совсем другое дело, — сказала я. — Вот почему я планирую избегать попадания в газеты, или, по крайней мере, чтобы там не размещали мою фотографию.

— Возможно, это будет мудро, — пробормотал он.

Я помолчала секунду.

— Если они и правда просочились в ряды авроров, то им будет легко вызвать меня для допроса и затем произвести «атаку» по дороге в Министерство. Я убита, вместе с тем ставленником Министерства, который охранял меня, но не работал на них, и они убивают двух зайцев одним ударом.

— У вас довольно-таки пессимистичный взгляд на мир, — сказал Дамблдор.

— Я бы сказала, что никогда не остаюсь разочарована, — ответила я. — Хотя, время от времени, бываю приятно удивлена.

Дамблдор грустно покачал головой:

— Я надеялся, что смогу предоставить вам семь лет обучения, которые окажутся одними из лучших в вашей жизни. Предназначение Хогвартса — быть убежищем от внешнего мира.

— Это нереалистично, — ответила я. — Мир снаружи меняется, и события, задевающие семьи учеников, задевают и самих учеников. Насколько я могу судить, страна снова близка к войне… возможна попытка захвата власти или гражданская война. В этом случае Хогвартс не сможет остаться нейтральным.

Мгновение он пристально смотрел на меня.

— Вы, кажется, хорошо разбираетесь в политике.

— Моя мама была профессором, — ответила я. — Знание политики я определённо вынесла не из школы.

Она была профессором английского языка, но научила меня читать и думать самостоятельно. А ещё в бытность мою Стражем у нас были принудительные занятия по общественно-научным дисциплинам, потому что понимание динамики того, как люди работают вместе, было полезным при столкновениях с взаимодействием между многочисленными бандами.

— И потому что вы выросли в месте, где власть закона слаба, где дети вынуждены защищать себя сами, и где руководство школы подвело вас, вы верите, что это ваша обязанность — самой заботиться о себе.

Несомненно, он уделял больше внимания, чем я ожидала, тем крупицам информации, которые я выдавала одноклассникам, или, возможно, экстраполировал. Надеюсь, он не был в том так же хорош, как Лиза.

— А разве не так? — спросила я. — Старики вспоминают детство как чудесное время, но только потому, что всё, что они помнят — самые яркие моменты. Детство так же ужасно, как и вся остальная жизнь человека, только по-своему.

— Я бы сказал, что в каждой стадии жизни было нечто восхитительное, — заметил Дамблдор. — И я испытал их практически все.

— Я бы хотела прожить столько же, сколько и вы, — сказала я. — Может быть, даже столько же, сколько Фламель, если, конечно, смогу сохранить здоровье и жизнеспособность. Но единственный способ для этого, чтобы люди, пытающиеся убить меня, прекратили свои попытки, и этого не случится, пока они не будут мертвы или в Азкабане.

Он выглядел так, словно хотел возразить, но ничего не сказал.

— Так что, если вы найдёте, кто совершает убийства, и кто здесь сообщает им, то тогда, может быть, я и смогу наслаждаться своим детством.

Дамблдор вздохнул и затем сказал:

— Я провожу вас обратно в вашу комнату, а затем начну дополнительные приготовления по обеспечению безопасности и защиты школы. Есть основания полагать, что эта ночь окажется очень длинной.

— Я воняю, — ответила я. — Так что, наверное, сначала нужно принять ванну, но сразу за тем я отправлюсь в кровать. Мне правда понравились фестралы. Они немного странно выглядят, но кажутся ласковыми.

Наш путь по коридорам был тихим; он проводил меня в подземелья.

— Возвращаетесь с отработки, мисс Эберт? — спросил Снейп, выйдя из своего кабинета, стоило нам приблизиться.

— Отработка мисс Эберт оказалась немного более волнующей, чем кто-то из нас мог ожидать, хотя и не по её вине, — объяснил Дамблдор. — Возможно, как только мисс Эберт окажется в безопасности в своей комнате, мы сможем кое-что обсудить.

— Я видела, как лошади поедают мёртвую корову, — сказала я, радостно и широко улыбаясь.

— Наслаждаетесь маленькими радостями жизни, мисс Эберт? — манерно растягивая слова, спросил Снейп.

Он подождал, пока я отвернусь к Дамблдору, и только потом содрогнулся.

Они проводили меня в комнату, и я подождала, пока они уйдут, а затем собрала свои туалетные принадлежности и начала готовиться к приёму ванны. Кабинет Директора находился в пределах моей досягаемости из ванной комнаты, пускай и самым краешком, и я хотела послушать, о чём они будут говорить.

Наполняя ванну, я прислушивалась к Снейпу и Дамблдору, которые шли по коридорам, направляясь к кабинету Директора.

— Мисс Эберт была атакована по дороге обратно с отработки, на призамковой территории, и на нападавшем были чары хамелеона.

— Полагаю, нападавший остался жив? — спросил Снейп. — Принимая во внимание её обычные методы, я ожидал увидеть больше крови.

— На этот раз мисс Эберт решила поступить предусмотрительно, и использовала перуанский порошок тьмы для побега.

— Нападение из засады со стороны кого-то, укрывшегося чарами хамелеона, не то, что сумели бы пережить большинство ведьм.

— Она сказала, что иногда просто знает вещи, и это чувство дало ей предупреждение, достаточное, чтобы начать действовать, — объяснил Дамблдор.

— У неё и правда, кажется, есть сверхъестественная способность знать вещи, которых она не должна знать, — сказал Снейп. — Хотя она и не укладывается в обычную схему способностей Провидицы.

— Возможно, принимая во внимание её необычное стремление выжить, это форма стихийной магии, которую она решила развить в необычного рода навык.

Снейп просто выглядел задумчивым.

— Следы нарушителя удалялись прочь с призамковой территории, но возможно, что он сделал круг и вернулся. Я позволил себе пробудить портреты, и поставил их наблюдать за любыми нарушениями, которые могут указывать на вторженца под дезиллюминационным заклинанием, особенно на входах в спальни Домов. Сейчас домовые эльфы пересчитывают учеников.

Когда у него был шанс сделать все это? Он был вне пределов моей досягаемости не так уж и долго. Может, он проделал это, пока я наблюдала за ним.

Я слышала, что возможно осуществление тихой, беспалочковой магии, но если дело было в этом, то подобное и правда впечатляло. Он рассылал сообщения, и я не осознавала этого, что вызывало беспокойство во многих отношениях.

— Мисс Эберт также согласилась поделиться со мной воспоминаниями для Омута Памяти о ночи, когда она пришла в себя после нападения на неё и её родителей. Я просмотрел это воспоминание, и склонен считать, что я, возможно, неверно судил о твоём мнении о ней.

— Правда? — нейтрально спросил Снейп.

— Посмотри его и скажи, узнал ли ты голоса преступников, — ответил Дамблдор.

Я наслаждалась ванной, слушая, как они продвигаются в своих расследованиях. Несомненно, все ученики находились там, где им и положено было находиться, за исключением меня. Я испытала облегчение: это означало, что нападавшим был кто-то не из замка.

Снейп и Дамблдор провели большую часть часа, накладывая заклинания на стены и ворота; к тому времени я уже была в постели и боролась со сном. Время от времени мне приходилось сражаться с нуждами своего тела.

Сложно будет придумать способ всё же выходить на пробежки для выносливости. Пройдут годы, прежде чем я смогу трансфигурировать беговую дорожку, и я сомневалась, что персонал замка разрешит мне держать её в своей комнате.

Мне требовалось решение.

Лестницы в Хогвартсе, может, и поддерживали мою талию относительно тонкой, но никак не являлись тренировками на бег на длинные дистанции. Тем не менее, выглядело всё так, что накладываемые ими заклинания не смогут прикрыть призамковую территорию, только стены и врата замка.

Может, тогда бегать вверх и вниз по лестнице в жилище девочек? Это будет монотонным, но может и поможет, по крайней мере, пока девочки не начнут жаловаться.

Наконец, я услышала, как Снейп и Дамблдор возвращаются в кабинет Директора.

Я наблюдала, как они оба нагнулись лицами в чашу, и мне стало интересно, какого рода охрана у них была для защиты самих себя. Если бы я хотела убить их обоих, то легко могла бы это сделать, если оказалась бы немного ближе. Правда я не знала, сколько времени занимает просмотр воспоминания в Омуте Памяти. Происходило ли всё в реальном времени, или со скоростью мысли?

Кажется, всё проходило в реальном времени, что было опасно, насколько я понимала. Может, у Дамблдора имелись какого-то рода защиты, установленные как раз на такой случай, когда он был уязвим; я бы точно так сделала, даже в святая святых своего кабинета.

После того, что показалось очень долгим, но могло быть всего лишь парой минут, они оба выпрямились, хватая воздух ртами.

— Эйвери и Селвин, — мрачно сказал Снейп. — Они не стали бы делать этого самостоятельно, но, насколько мне известно, Тёмный Лорд не объявлял общей мобилизации.

— Возможно, они решили проявить некоторую инициативу, чтобы заслужить его расположение, — произнёс Дамблдор. — И подняться по карьерной лестнице.

— Возможно, — ответил Снейп. — Или, возможно, Тёмный Лорд проявляет осторожность в отдаче приказов. Если большая часть организации не будет знать, что делают остальные, тогда ему будет легче выявить любых лазутчиков.

— Беспокоящая мысль, — сказал Дамблдор. — Такая, которую мы должны как следует обдумать. С другой стороны, что ты думаешь о поведении мисс Эберт?

— Мое мнение о ней не изменилось, — ответил Снейп. — Несмотря на внешность невинной одиннадцатилетней девочки, она опасный человек. При условии, что у неё будет достаточно времени и тренировок в магии, подозреваю, она сможет составить конкуренцию Беллатрисе или, возможно, даже Тёмному Лорду по степени опасности.

— Думаешь, она пропащий случай? — спросил Дамблдор, и в кои-то веки в его голосе не было и следа отеческой доброты или чего-то ещё подобного.

Только холодный расчет.

У меня было тяжёлое чувство, что ответ Снейпа очень важен. Если самый могущественный волшебник в Британии посчитает, что я собираюсь стать следующим Волдемортом, то что он тогда будет делать? Это было как столкнуться с Гитлером, когда тот был ещё грудничком.

Как-то раз я читала историю о человеке, который отпустил германского солдата в ходе Первой Мировой Войны, солдата, который оказался юным Гитлером. Человек жалел о том всю свою жизнь.

Об этом ли думал сейчас Дамблдор?

Снейп помолчал секунду.

— Я считаю, что её страхи не были бы такими, какие они есть, если бы она была пропащей, — сказал он. — Подозреваю, она хочет быть хорошим и добрым ребёнком, но это не в её природе. Это не означает, что она собирается стать Тёмным Лордом… я бы скорее заподозрил, что она предпочла бы не заморачиваться, и прибегнуть к такому варианту, только если будет считать, что у неё нет другого выбора.

— И что может заставить её так считать?

— Если она ощутит, что Тёмный Лорд приходит к власти, или она почувствует угрозу. В ином случае, она предпочтёт сидеть ровно, и не трогать никого, пока на неё не нападают.

— Очень схоже с тем, кто дал имя твоему факультету, Северус?

— Иронично, не правда ли, — сухо ответил Снейп. — Маглорожденная наследница заветов Слизерина. От такого у старой гвардии случится апоплексический удар.

1) (Название главы — Аscendant — может переводиться как "власть", "преемник", "восхождение", "родственники по восходящей линии", "влияние", "преобладание", и практически все оттенки смысла обыгрываются в конце главы).

Вернуться к тексту