Непредусмотренный фактор (джен)

— Что угодно, — говорит Хан.

Он всматривается в лицо сына и ждет. Сейчас, сейчас Бен поморщится, улыбнется — сейчас Бен закроет глаза, закусит губу и скажет: «Пойдем домой». Скажет: «Прикроешь от мамы, да?». Сейчас… Стоит только взять этот проклятый меч, выкинуть в пропасть, и все, наконец-то…

Лицо сына искажает гримаса.

И он, тихо охнув, рушится к ногам Хана — а луч активированного меча только опаляет Хану бок, вместо того чтобы пропороть насквозь.

Перед Ханом стоит мальчик в форменной офицерской куртке, которая велика ему на три размера, и с бластером в руке. Мальчику лет двенадцать. У него совершенно лысая голова, серые глаза, неуловимо знакомое лицо.

Бластер он держит одной рукой, совершенно уверенно. И смотрит на упавшего Бена со смесью презрения и жалости, такой едкой, что только дюрастил травить.

Хан приседает, нашаривает пульс на шее сына.

— Да живой он, живой, — недовольно говорит мальчик. — Тебя убить хотел. Ты это понял?

Хан хочет возразить, но не может — он прекрасно представляет, где бы оказался луч меча Бена, если бы не этот мальчик. Но все равно. Все равно, его сын не мог хотеть. Не мог.

— Ему голову заморочили.

— Я так смотрю, тут и без лоботомии не обошлось.

Мальчик опускает бластер, протягивает левую руку и в нее влетает меч Бена. И Хан ошарашенно смотрит, как мальчик включает его — совершенно привычно, — и кривится от вспыхнувшего алого перекрестья.

— Улучшатель, — выплевывает мальчик.

— Не одобряешь? — хмыкает Хан. Безумие ситуации начинает его забавлять.

Мальчик прокручивает меч движением опытного фехтовальщика, и отвращение на его лице усиливается.

— Такой конструкцией проще всего себе что-нибудь пропороть. Хороша защита. Ну и сбалансировано погано. Но в нашей ситуации сойдет. Потом переберу.

Выключает меч, цепляет на пояс. И резко вскидывает руку.

Прилетевший сверху-сзади заряд лазерного арбалета Чуи разбивается о его ладонь и исчезает.

Такое Хан уже видел.

Прошло тридцать с гаком лет, но подобное не забывается: вскидывающий руку черный доспешный гигант, бластер, самовольно выворачивающийся из пальцев.

«Соблаговолите присоединиться к нам».

— На этот раз, лучше я к вам, — ухмыляется мальчик, и Хан понимает, что произнес это вслух. — Соло, у тебя связь есть? Скажи вуки, чтобы зря аккумулятор не расходовал.

Хан трясет головой.

— Я с ума сошел. Кажется. Мне показалось…

Мальчик смотрит на него в упор. Холодным стальным взглядом.

— Не показалось. Но если ты не против, я обстоятельства потом расскажу. Когда мы отсюда уберемся.

— «Мы».

— Да можно и не «мы». — Мальчик пожимает плечами. — В любом случае, ноги, Соло. Мне еще транспорт угонять.

Хан открывает рот задать хоть один из толкущихся и орущих в голове вопросов, но сирена тревоги заставляет его вскочить. Их наконец-то обнаружили…

«Активирована система самоуничтожения, — сообщает на весь ангар приятный механический голос. — Обратный отсчет: десять минут».

— Ну надо же, сработало, — говорит мальчик. — Идиоты… Двигай, Соло, через десять минут тут будет «База дельта ноль». Этого, — бластер показывает на Бена, — с собой берем?

— Он мой сын!

— Ты точно в этом уверен?

«Мальчик» поводит ладонью, Бен взмывает в воздух. Хан смотрит на беззащитно висящую голову сына — на холодное лицо «мальчика».

— И твой внук, — говорит он.

— Поэтому он и жив еще, — вздыхает «мальчик».

«Девять минут», — раздается в ангаре.

— Бегом!

Они бегут. Быстро — еще быстрее. Их нагоняют Чуи, Рей и Финн. На недоуменный взрык Чуи Хан отмахивается: потом, все потом! Финн пытается что-то спросить, пытается схватить «мальчика» за плечо, тот выворачивается и даже не отбрасывает Финна — силы, что ли, экономит… Они выносятся наружу, и Хан щурит глаза. Удар холодного воздуха как пощечина, аж слезы навернулись. Рядом шипит «мальчик».

— Отвык от природы? — бросает ему Хан.

— От плотности огня.

В небе над ними идет бой, последствия сыплются вниз. Земля раскурочена, снег местами сожжен и камни сплавлены в стекло. Разбитый крестокрыл рушится с небес между ними и Соколом.

— С-ситх…

Рей бормочет что-то под нос на хаттском.

— Вот что, — говорит «мальчик». — Берите вашего Бена. Я его одновременно не удержу. Многовато будет на контроле…

— Чего? — брякает Финн.

Голос «мальчика» меняется, и Хана продирает страхом вдоль позвоночника.

— Не обсуждать приказы. Слушать меня.

— Да, сэр, — автоматически отвечает Финн. Удивленно моргает. — Э?..

— Чуи, бери Бена, — говорит Хан. Перехватывает перекинутый ему арбалет. — Теперь что?

У «мальчика» отрешенное лицо. Совершенно спокойное. Он проходит вперед и поднимает раскрытые ладони на уровень лица.

— Теперь — за мной. Компактно. Не отставать. Соло — направляй.

— Как? — Хану не по себе. Но совершенно не страшно. Вот только что было — а сейчас страх будто смыли с мыслей, и осталась одна ясность. Так. Понятно. Но с этим позже. Все — позже.

— Думай отчетливо, — бросает «мальчик». — Вперед.

И они бегут вперед. Вокруг с неба на землю рушатся огонь и металл — но ничто не касается их. Даже искры не долетают. Когда падающий прямо им на головы Тай в последний момент сносит в сторону, до Хана наконец-то доходит, почему.

— Не останавливаться! — Хрип приказа очень напоминает ему другой голос. Искаженный респиратором. Хан цапает за руку замершую было Рей и тащит за собой. Все потом. Потом.

Сокол совсем рядом. Вон за той скалой, которая еще даже цела… Значит корабль еще цел. Может быть.

Корабль цел. Хан командует открытие люка, вносится внутрь, лишь мельком отметив, что «мальчик» останавливается у Сокола, пропускает их и поднимает руки выше.

— Он все еще там! — вскрикивает Рей, вбегая за Ханом в рубку. — Кто он такой? Что он делает?

— Щиты держит.

Хан активирует Сокол — и в кои-то веки старая жестянка заводится без направляющего пинка в консоль.

— Чуи, — орет Хан, развернувшись, — тащи его внутрь!

Чуи рычит согласно — но тут датчики регистрируют шестую жизнеформу на корабле, и Хан, облегченно выругавшись, поднимает рампу и уводит Сокол в небо.

— Ребята, — вопит он на «повстанческой» частоте, — всем отбой! Оно сейчас рванет!

— Ты что сделал, Соло?

— Взорвал Звезду Смерти! — хохочет Хан.

Под летящим Соколом здания базы — стремительно уменьшающиеся — начинают распадаться в идущем изнутри огне. И до перехода в гипер Хан успевает заметить, как планета-база раскалывается на куски.

После Хан долго сидит и смотрит на полосы света. Надо встать. Идти осознавать новое положение дел.

— Вы… вы в порядке? Хан? — Рей заглядывает ему в лицо, Хан улыбается ей. Контрабандисты всегда в порядке.

— Отдышаться надо.

— Мы так бежали… — У нее в глазах еще отблески огня и ужас. — Над нами был какой-то купол?

— Сила. Ситхова Сила, — отвечает Хан и хмыкает. Вот уж точно ситхова.

Сзади что-то с грохотом падает.

— Эй! Корабль не разбирайте! — кричит Хан, не оборачиваясь.

— Извините, — это Финн. — Э… Сэр, Хан, у вас тут аптечка есть?

— Поранился, парень?

— Это мне, Соло, — отвечает незнакомо-знакомый голос. Хан мысленно вздыхает и оборачивается. Ситх…

Ситх сидит на полукруглом диване. Меч Кайло и бластер на столе перед ним. Куртка расстегнута, под ней голое тело. Если не знать, можно и пожалеть бедного мальчика. Серо-бледного и худого.

— Ленишься сам искать?

— Да как скажешь, Соло. — «Бедный мальчик» пожимает плечами. — Но пол сам мыть будешь.

Финн стукается обо что-то вне поля зрения и сдавленно ругается. Хан вылезает из кресла. Нужно найти аптечку, пока этот штурмовик не разворотил корабль. На Соколе аптечка не там где предписано, а где удобнее вуки. И она не одна. Не для штурмовых мозгов конфигурация. Хотя этот Финн и неплохой паренек…

— Блевать тянет от республиканского духа?

«Мальчик» хмыкает. И вместо ответа вытягивает ногу. Хан смотрит на перевязанную окровавленными ошметками тряпок ступню, и мысленно ругается. Ситх. Вот же ситх.

— Что, во всей базе обуви не смог найти? — Глупый вопрос, на который «мальчик» даже брови не поднимает. — Чего тебе надо?

— Глюкозу, инъектор, бинты и алицетамин. Мазь, если есть, или капсулу. Инъекцию не предлагать.

— Мазь точно была. — Хан открывает панель и запускает руку за кабели основного освещения. Там у них заначка « после боя — 1». — Глюкоза тебе зачем?

— Сахар в крови на минимуме, — меланхолично объясняет ситх. Хан бросает на него взгляд. Ситх сидит, положив голову на спинку дивана, и смотрит в потолок. У двери в рубку стоит Рей и рассматривает его озадаченно.

— Для этого есть куда лучший способ. Называется «пожрать». У нас даже есть чем. Я даже поделюсь.

— Да неужели.

— Да вот представь.

— Спасибо, Соло. — Ситх усмехается. — Лучше девочку покорми, у нее сейчас адреналин закончится, и она свалится.

Рей издает протестующий возглас, покачивается и вцепляется в косяк двери. Хмуро зыркает на ситха.

— На всех хватит. — Хан плюхает на стол непочатый тюбик алицетамина, моток бинта и плоскую флягу. — Бакта.

И кричит в коридор в сторону медцентра — где Чуи, он точно это знает, стоит и смотрит на Бена. И пытается понять, что ему следует делать.

— Чуи, где у нас жратва? Тащи сюда!

Рефлексировать будешь позже.

— Я нашел бинты! — Из стрелкового отсека появляется обескураженный Финн со свежей ссадиной на лбу. — Но почему они там?

— Потому что там трясет, — отвечает Хан в один голос с ситхом. Ситх ухмыляется. И садится прямо.

— Глюкоза, Соло, — говорит он. — Есть или нет? Порошок сойдет, я сам раствор сделаю.

— Есть, — отвечает Хан, и кричит Чуи захватить глюкозу. — Пайком брезгуешь что ли?

Ситх трет лоб грязной рукой, которой только что разматывал обвязку ноги, и на коже остается кровавый след.

— Соло, включи мозг. Это — клонированное тело, прямо из капсулы. С иммунитетом вроде все в порядке, если их записям верить, хотя все равно анализ крови делать надо, но статус флоры желудка я не хочу выяснять на практике.

Тут до кают-компании добирается Чуи, и это освобождает Хана от необходимости отвечать. Пока он раскладывает еду между оружием и медикаментами, ситх хватает инъектор, в секунду заправляет капсулу, скидывает куртку с плеча и профессиональным движением втыкает в него инъектор.

— А разве в руку не удобнее? — удивляется Финн. — Я бы в руку…

— Привычка, — равнодушно бросает ситх.

— И часто приходилось пользоваться? — хмыкает Хан. — Тебе-то.

— С капельницей по боевым действиям не побегаешь. — Ситх пожимает свободным плечом. Смотрит он не на Хана, а на инъектор. — Приходилось.

И тут Хан вспоминает то, что никто и не скрывал, особенно после победы, но что как-то всегда выпадало из сознания: Дарт Вейдер был инвалидом пятой степени. Пятой. Система жизнеобеспечения необходима для выживания.

— Это что, значит нормально ты не жрал с четверть века?

— Да уже больше получается, — ситх усмехается. — Мертвых тоже погано кормят, знаешь ли.

— Все ясно, — заявляет Хан. Откупоривает паек и с удовольствием наблюдает, как ситх дергается. — Все от голодухи. Если бы тебе на могиле регулярно жгли колбасу, ты бы в мертвых и сидел!

Ситх фыркает.

— Отличная теория, Соло. Может и так.

Рей и Финн жуют свои пайки и смотрят то на Хана, то на ситха круглыми глазами. Разговор явно не укладывается в детских головах. Но тут уже ничего не поделаешь. А Чуи громко — очень громко — выражает протест, так, что Хан даже вздрагивает.

— Да прав ты, прав. Чуи считает, что называть живых мертвыми — э…

— Плевок Силе во всю ее непостижимую душу, — заканчивает ситх и откладывает пустой инъектор. Берет алицетамин и бинты. — Не могу не согласиться, но удержаться сложно. Я, Соло, вообще-то не рвался назад.

— Неужто?

— А зачем? У вас же тут всеобщее благоденствие, разве нет? Зло победили, Республику восстановили…

— Знаешь что! — Хан резко наклоняется вперед. — Этот бардак — он весь из-за тебя!

— Вот прямо так и весь? — хмыкает ситх. Он перебинтовывает себе ноги, будто всю жизнь медбратом работал.

— Да, сарлакк тебя заглоти! — кричит Хан, прекрасно понимая, что все, что сейчас рвется из него, никакой критики не выдерживает. — Бен — из-за тебя!.. Империя твоя не развалилась до конца! Флот — флот не развалился, а должен был! И этот Орден, чтоб его! И Лее пришлось в это ее гребаное сопротивление, и Корусант мы взять не смогли!

— Не настало всеобщее благоденствие, — констатирует ситх, распрямляется и вытирает ладони. — Как странно-то, а.

Хан выдыхает. Вот чего он хотел добиться? Наорал на Дарта Вейдера. Остался в живых. Молодец.

— Люк мне рассказывал, — говорит он, — ты ему предлагал власть над галактикой.

И почему ж ты ее без него не взял, хочет он спросить, но тут Финн, до которого, похоже, наконец-то дошло, выхватывает бластер — и упирает почти в лоб ситху. Недоеденная пачка пайка соскальзывает со стола, но не долетев до пола замирает в воздухе. Серо-желтая условно-съедобная масса собирается внутрь будто сама собой, уталкивается, и паек возвращается на стол. Ситх поднимает палец — Финн громко сглатывает, — и демонстративно отводит дуло в сторону.

— Ешь. И не дергайся. Если я решу тебя убить, ты все равно не успеешь среагировать. У тебя был вопрос, Соло?

— Ты же не собираешься его убивать? — спрашивает Хан, совсем не то, что намеревался. Ситх смотрит на него, как вуки на любого, кто не вуки и потому достоин жалости.

— Я пока вообще никого не собираюсь убивать. Кроме этого вашего Сноука, но это личное.

— Ты уже успел обзавестись личным? Ты вообще сколько в живых?

— Пять часов как из капсулы вылез. А личное — ты как думаешь, зачем им мои клоны и откуда они взяли генматериал?

Из могилы взяли, откуда же еще. Но вот зачем… Супер-солдаты, что ли?..

— На органы разводят? — предполагает Рей, облизав ложку. — Я не права?

Хан хочет возмутиться, но тут ситх солнечно улыбается. Счастливо так.

— Почти в точку. Ты не с Татуина случайно?

— С Джакку.

— Мафия везде одинакова. Верно, почти на органы. Вытяжки костного мозга, крови, материал мозга. Вроде бы что-то там у его элитных солдат улучшает в показателях.

Хану кажется, он на пару минут теряет не только дар речи, но и дар связной мысли. Он тупо смотрит, как ситх скидывает куртку и начинает бинтовать себе ребра. Весь торс детского тела — один сплошной синяк. Его что, били ногами?

— Это стулом, — отвечает ситх то ли на его мысль, то ли на взгляд. — Когда я из капсулы вылез. Контроль восстановился только через полчаса, когда блокиратор вывелся. Пришлось врача руками, а он сопротивлялся.

— А из капсулы как? — спрашивает Хан, только чтоб сказать хоть что-нибудь.

— Все стандартные можно открыть изнутри, — ухмыляется ситх. — Граничное условие основного патента.

— К-как «улучшает показатели»? — отмирает Финн и заметно сереет. — Это что, это мы… Это что, я?..

— Элитных солдат, — повторяет ситх, смерив его взглядом. — Можешь успокоиться по своему поводу.

— Слушай, Вейдер, — начинает Хан. — Ты полегче…

— Как ты смеешь его так называть! — раздается из коридора. И Хан, приказав себе не выхватывать бластер — это его сын, сын! — поворачивается к вошедшему.

Бен в ярости.

— Как у тебя язык повернулся так назвать этого! — Бен вносится в кают-компанию, совсем худой в своем комбезе танцовщицы и без дурацких тряпок, и тычет в Вейдера пальцем.

— Чего? — Вот этого поворота Хан как-то не ожидал.

— У жалких клонов нет чувствительности к Силе! — Рукоять меча перелетает со стола в руку Бена, и тот потрясает ей в воздухе. — Ее дает душа, а здесь ее нет! И ты, — Бен пытается пронзить Вейдера взглядом, — не смей даже подумать этим именем назваться!

Хан сглатывает и напрягается, но Вейдер, кажется, не в гневе. Вейдер щурит глаза, складывает руки на груди и чуть склоняет голову на бок. Поза снисходительного внимания в исполнении двенадцатилетнего ребенка выглядит вызывающе. Но Бен не замечает подначки, отвлекается на выхватившего бластер Финна. Оружие вырывается у того из рук и улетает к потолку.

— Попрыгай, предатель! Что, не хочешь? — Бен широко улыбается. — Одно неверное движение — и лишишься головы, и это ко всем относится. Ко всем! Вы думали, я что, смирюсь? Позволю себя вот так?.. Позволю!.. Ты думал, отец, я возрыдаю и позволю себя…

Рей, с зажатой в кулаке ложкой, кидается вперед без предупреждения. Остатки еды летят в лицо Бену, а пока он уворачивается, она прыгает ближе, замахивается — и застывает.

Шерсть Чуи встает дыбом, Хан ловит его за руку. Он копчиком чует, что у ситха есть какой-то план. И вмешиваться — опасно для жизни.

— Мусорщица с Джакку, — тянет Бен. Протягивает руку, трогает ложку — и отвешивает Рей оплеуху. — Да как ты вообще посмела подумать, что можешь на меня — и с чем! Ну ничего, я привезу вас к Учителю Сноуку, но, возможно, не всех. Да, возможно не всех… Моего дорогого отца…

— Он взорвал «Старкиллер», — быстро говорит Финн, бросив взгляд на Хана и на Вейдера. — Хан Соло взорвал «Старкиллер».

— Во-от как, — Бен оценивающе смотрит на Хана, а тот пытается разглядеть сына в этом «Кайло Рене», в дурацкой роли. Хоть что-нибудь настоящее. Хоть что-нибудь… Бен отворачивается. — Ну что ж, тогда я привезу вас всех! Великий Учитель вознаградит меня…

«Вспомни пустыню», доносится до Хана еле слышно. На хаттском. Он бросает взгляд вправо — Вейдер пристально смотрит на Рей, не на ораторствующего Бена, и его губы едва заметно шевелятся. Сжатая оковами Силы Рей дергается и замирает. Услышала — хоть Хан и не понимает, каким образом.

«Пустыню. Ночью. Ветер. Песок. Шуршание. Вспомни ловчую сеть. Что послали ловить охотника? Ветер, свет, дюну? Дюну. Дюна рассыпается песком, песок проходит сквозь сеть, песок собирается в дюну… Делай. Сейчас».

Когда Бен в очередной раз проходит мимо Рей, та разворачивается и со всей душой бьет ему коленом по яйцам. Хан аж морщится, когда Бен с воплем складывается пополам — и получает ложкой в мягкие ткани плеча. И пинок в колено. Меч вылетает из его руки, прямо в ладонь Рей.

Хан собирается для рывка. Мало ли что у ситха за планы, но его сына не прирежут у него на глазах!

Рей нажимает на кнопку активации… И ничего не случается.

Пару вдохов и Хан, и Рей, и Бен смотрят на отсутствующее алое лезвие, замерев.

— Очень хорошо, девочка. — говорит Вейдер, и Хан вздрагивает. — Теперь отойди.

Рей пятится, смотря на меч в своей руке с большим недоверием.

— Он работал раньше!

— Я кристалл вынул. И я нахожу твое удивление непонятным, Соло.

И действительно.

— Я забыл, что они сборные, — признается Хан, пожимая плечами. — Вы все с ними так носитесь… Прям как не при даме будет сказано.

— Как ты смог — кристалл? — хрипит Бен на полу. — Ты же не одаренный! Я же вижу!

Рей садится на свое место, кладет меч на стол перед собой. Косится на Бена опасливо.

— А он точно нормальный, а?

— Вполне.

— Тогда почему?.. — Она смотрит на Вейдера расширенными глазами. — Вы же… большой. Больше, наверное, чем мой стардестроер!

Ситх улыбается, щурится с интересом.

— Твой стардестроер?

— Мусорная развалина на Джакку! — кричит Бен с пола. Пытается подняться, но мешает торчащая в плече ложка. Хану нестерпимо хочется ему помочь, но он остается на месте. Чуи рядом тихо ворчит.

— «Виктория», А7890-5! — шипит Рей, приподнявшись. — Это был хороший корабль!

— Да, — неожиданно тихо и задумчиво произносит Вейдер, — это был хороший корабль…

Рей поворачивается к нему и говорит быстро:

— Они почти все спаслись, я логи читала. И… он не по-настоящему мой, конечно…

— Разве?

— Я там просто рядом жила. Хотя… наверное, все-таки мой.

— Вот именно. Кто твои родители, и кто тебя учил Силе?

— Не помню, — хмурится Рей. — И никто меня не учил. Я с пяти лет на Джакку, там таким не занимаются.

— Значит, учили до этого. Ты забыла и теперь вспоминаешь.

Рей скептически пожимает плечами. Хану что-то напоминает ее жест. Что-то… Вот ситх. Сейчас, когда ситху физически двенадцать, и они сидят рядом, не сравнивать невозможно, и ему кажется, что…

— Здесь ведь нет анализатора генома? — спрашивает Вейдер. Хан качает головой.

— Тоже кажется?

Ситх кивает.

— Если да, — Хан ухмыляется, — то Люк у меня все скажет! Тоже мне, аскет!

Бен, наконец, садится и, тонко вскрикнув, выдирает из плеча ложку. Хан закусывает губу. Рано кидаться с бинтом и антисептиком. Но…

— Клоны — не одаренные, — заявляет Бен, отшвыривает окровавленную ложку. — И если ты думаешь, клон, что можешь безнаказанно меня игнорировать!..

— Почему он не видит? — спрашивает Рей. — И, кстати, мне как перестать?.. Оно все очень… слишком.

— Привыкнешь, — говорит Вейдер. — Этот молодой человек сейчас мне напоминает чужака в пустыне.

Судя по лицу Рей больше объяснений не требуется, но про себя Хан такого сказать не может.

— Чего?

— Чужак пришел в пустыню в полдень, — отвечает ему Рей, поглядывая на Бена настороженно, — посмотрел на солнце и спросил: «Почему так темно?»

— Если вы закончили с идиотскими сказочками, — шипит Бен, — то знайте, что я с вами еще…

— Ну, хватит, — говорит Вейдер.

И даже Хан чувствует как уплотняются тени и холодеет в том мире, который он видеть не может. Взгляд Бена, только что пустой и презрительный, полыхает паникой, ужасом — и отчаянием.

— В-вы пришли меня казнить, Владыка? Прошу, умоляю, казните меня, я не узнал вас! Я…

И заваливается в обморок.

Вейдер смотрит на лежащего Бена с нечитаемым выражением — и Хану все сильнее кажется, что вот сейчас вместо детского лица появится черная маска. Холодно. Холодно находиться рядом.

— Вы вообще человек? — Финн подбирает упавший во время драки бластер и не спешит подходить, глядит опасливо. Хан прекрасно его понимает. Такое чувство, что на потрепанном диване перед ними сидит спрятанный в детском теле ранкор. Если смотреть краем глаза, можно почти увидеть когти.

Вейдер морщится, и холод исчезает. Шумно выдыхает Рей. Хан расслабляет плечи.

— Согласно геному, стопроцентный, — отвечает Вейдер. Протягивает руку, и Бен поднимается в воздух. — Соло, тащи остаток аптечки, заделаем дырку в твоем сыне.

Вместо Хана встает Чуи и, упреждающе рыкнув на Вейдера («Не обижать мой клан!»), уходит за третьим пакетом.

— Ты, что ли, заделывать будешь? — спрашивает Хан, вставая. Вейдер перемещает Бена как куклу, и смотреть на это невозможно. Гораздо лучше помочь. — Отпусти, я удержу. И что — умеешь?

Хан садится у дивана с сыном в охапке, тот сопит ему в плечо. Почти как раньше, как в детстве. Это же было так недавно, когда все пошло в разнос?

— Я, Соло, все умею, — говорит Вейдер. Возится со швами комбинезона Бена. Его лицо совсем рядом. Совсем, ранкор его задери, человеческое.

— Что, и готовить?

— Как и всякий десантник, — хмыкает Вейдер, — я знаю два рецепта.

— Неужто? — Эту байку Хан знает, но рецепт «от военного» всегда был один.

— Это каких? — спрашивает Финн осторожно.

— Первый. — Вейдер раскрывает шов и стягивает комбез с плеча Бена, — берешь паек, разогреваешь и аккуратно режешь тонкими ломтиками.

— А второй? — В поле зрения Хана наклоняется Рей, подает ситху сложенный бинт с антисептиком. Она улыбается. Вот же спелись.

— Второй. — движения у ситха спокойны, как у медика. — Если пайка нет, берешь снабженца, нарезаешь ломтиками…

Финн за спиной хрюкает и поспешно давит смех. Не понимает мальчик, как вести себя, когда страшный ситховый лорд изображает из себя «своего парня». Нашел, тоже, проблему.

— И часто пользовал второй рецепт? — интересуется Хан.

— Бывало, — усмехается ситх. По-ранкорьи. Клыки сверкнули и спрятались. — Особенно поначалу.

— Началу чего?

— Всего. Со снабжением всегда был кошмар, что в войну в Республике, что в первый год Империи. В Республике только нарезать приходилось опосредованно, сплошная потеря времени.

— Какая трагедия.

Чуи приносит пакет, сгружает на стол, оглядывает их композицию и уходит в рубку. Вейдер вытаскивает иглу из набора, наклоняется к ране Бена. На его шее синеет порядковый номер, и Хан переводит взгляд на стену. Прижимается щекой к волосам сына. Если закрыть глаза можно даже представить, что все в порядке. Хотя нет. Нельзя.

— Расскажи про сына, — говорит Вейдер негромко.

— Он тебе ноги будет целовать, когда в себя придет, — выплевывает Хан. Кажется, в интонацию затесалась обида. Ну и ситх с ней.

— Это я уже понял. Что с ним случилось?

— Сноук с ним случился.

— Нет, Соло, такие, как этот ваш Сноук просто так с людьми не случаются. — Вейдер распрямляется и поводит плечами. — Ну вот, все. Теперь прислони его к дивану и подождем. Скоро очнется.

— А может его связать? — спрашивает Рей. И зевает, к собственному, судя по выражению лица, большому удивлению.

Вейдер переводит взгляд с нее на подпирающего стену Финна и кивает.

— Идите спать. Вы сейчас свалитесь.

— Да я!.. — начинает было Финн, но осекается. — Да, сэр. Простите, сэр. Пошли, Рей.

— Э? — Рей встает. — Но я…

Финн корчит ей страшную рожу, она пожимает плечами, и следует за ним с недоуменным лицом. И сразу в коридоре шипит: «Ты чего? Сейчас же самое интересное будет!» Ответ Финна Хан уже не слышит, только перестук шагов.

— Мальчик соображает. — Вейдер смотрит им вслед. — Что он забыл в штурмовиках?

— Насильный призыв, прям с рождения, — говорит Хан и усмехается. — Сноук это называет «возвратом к имперским традициям».

— Если он такой их любитель, я ему организую встречу с еще одной. — Это не угроза, констатация факта. — Но при всей одиозности данного существа, не он сдвинул твоему сыну голову.

— Ты хочешь сказать, это мы виноваты? Я и Лея? — Да, Хан сам об этом много думал. Где они не углядели, где ошиблись, в чем, где не хватило любви. Почему то, что казалось таким простым и прочным, раскололось так, что не починить.

— Нет, Соло. Лучше всего сдвигать себе голову самолично, поверь специалисту. Кайло Реном твой Бен захотел стать сам. Зачем ему это понадобилось?

— Наверное, нужно было вообще тебя не упоминать, — говорит Хан. — Но он же спрашивал. Обо всем спрашивал. Мы тогда решили, лучше рассказать, чем он найдет в сети непонятно что в непонятно чьей интерпретации.

— И распинались про хорошего Анакина Скайвокера, который стал плохим Вейдером?

Хан пожимает плечами.

— Что-то вроде. Люк еще рассказывал, — добавляет он. — Ему не нравилось, как Лея про тебя говорит.

И видит, как у Вейдера на мгновение проясняется лицо.

— Но зачем Бену все это вот… Маска эта… Я не знаю, — говорит Хан. — Я даже не знаю, когда оно началось. Просто…

Просто однажды их непоседливый, любознательный мальчик, все ищущий себя, надел черное и убил десять человек.

Бен шевелится. Промаргивается. На мгновение Хан видит своего мальчика — который прибегал к нему прятаться от мамы и уроков, забивался в Сокол и засыпал, и просыпался точно так, поначалу не понимая, где находится, с мягким и удивленным лицом.

Бен тоже видит его и мрачнеет. А потом Бен видит Вейдера, с ногами сидящего на диване, и за какую-то секунду оказывается перед ним на коленях, головой в пол.

— Владыка…

Вейдер смотрит на Бена молча. Тянет паузу. Хан видит, как Бену неудобна поза, явно непривычна столь долгая задержка. Когда их гордый ребенок научился стоять на коленях?

— Я разочаровал вас, — начинает Бен и со всхлипом осекается. У него рывком напрягаются плечи. Мальчик борется с желанием схватиться за горло. Хан хмуро смотрит на Вейдера, но тот не обращает внимания.

— Если уж встал на колени, жди, когда к тебе обратятся, — бросает Вейдер. — Либо поднимись.

Но Бен не двигается.

Вейдер молча смотрит на него еще мгновение.

— Да, — тяжело говорит он наконец, — ты меня разочаровал, Бен Соло. Твои родители не унижались даже перед прямой смертельной угрозой. Ты же…

— Это он из почтения. — Хан даже не сдерживает издевку. Смотреть на сына противно. Не смотреть невозможно.

— Я ему не сюзерен, не хозяин и не идол, чтоб передо мной на колени падать. Даже из почтения. К чему, кстати, почтения-то? Можешь ответить, Бен.

— Вы — великий ситх, Владыка, — выдыхает Бен. — Вашего имени боятся до сих пор!

— М-м, — Вейдер наклоняется вперед. — А тебе бы тоже так хотелось, дело в этом?

Бен вскидывается, и что бы Вейдер ни увидел в его лице, глаза ситха леденеют.

— Я бы хотел хоть немного походить на вас! — восклицает Бен. — Я…

— Походить, значит?

— Да!

— Опустим пока вопрос «зачем». В чем это желание выражалось, Бен Соло?

— Я изучил Темную Сторону!

— Предположим, — интонация Вейдера исполнена скептицизма. — И? И что еще? Ты инженер, пилот? Ты идешь в бой со своими людьми? Ты — управленец? Организатор? В чем выражается твое желание «походить на меня», Бен Соло? В черной одежде и маске?

— Я… Вы — гений, Владыка, я не… Мой талант — в Темной Стороне. Но я еще не раскрыл его до конца. Учитель сказал мне, что только избавившись от старой жизни, от привязанностей, я смогу по-настоящему познать Темную Сторону.

— Фигня, — бросает Вейдер, и Бен вздрагивает.

— В-владыка?

— Фигня, — повторяет Вейдер. — Все, что ты только что сказал. Полная фигня. Тебя, мальчик, хотели навсегда связать и привязать к Сноуку убийством отца. И ты бы послушался. Ради чего?

— Привязанности мешают обретению мощи, — говорит Бен растерянно.

Вейдер склоняет голову к плечу. Щурит глаза.

— Это не так, но опустим. Мальчик, объясни мне, зачем тебе мощь? Допустим, ты чудом получаешь всю мою. Весь мой… стардестроер, — ситх хмыкает. — Что ты будешь с ним делать?

— Я… Но тогда я уже буду…

— Допустим, ты получишь больше, чем когда-либо было у меня. Тебя будут слушаться и бояться. Смотреть тебе в рот. Твои решения будут исполняться незамедлительно. Никто никогда не посмеет над тобой смеяться, и критиковать не посмеет, даже за глаза. Что ты будешь с этим делать?

— Тогда я пойму! — восклицает Бен с отчаянной надеждой в голосе. — Я пойму — что!

— Нет, — усмехается ситх. — Поймут за тебя. Ты не умеешь ставить цели и добиваться их. — Вейдер переводит взгляд на Хана. — Ему в детстве все легко давалось, не так ли?

Хан кивает. Все детство Бена они были уверены, что он очень талантлив. Но к юности успехи исчезли. Может быть, это их разочарование — краткое, ранкор подери! — Бен запомнил и до сих пор не мог простить?

— Н-но ведь и вам, Владыка… — Бен подается вперед. — Вам же тоже — легко! Вы же собирали роботов в девять!

— Потому что работал с ними с пяти лет, — отрезает Вейдер. — Никто не рождается с таблицами сопромата в голове, никакой талант тут не поможет.

— У меня нет таланта, — тихо произносит Бен. — Ни к чему, кроме Темной Стороны. Ни к чему больше…

— Это не так! — восклицает Хан.

— Не смей вмешиваться, отец! — вскрикивает Бен. — Ты…

Вейдер поводит ладонью, и Бен осекается.

— Мой главный талант всю жизнь был — способность высыпаться за три часа. Остальное можно выучить. Если много работать. Но ты ведь не хочешь работать, мальчик. — Голос Вейдера совершенно спокоен и холоден. — Ты никогда не хотел стать на меня похожим. Тебе хотелось быть — сразу. Надеть черное, надеть маску и мечтать, что знания возникнут сами собой — это, несомненно, самое простое. Но они не возникнут. Даже убей ты всю свою семью. Скорее всего, ты всего лишь сойдешь с ума. И там, возможно, найдешь немного мощи. Тебя устраивает такой вариант?

— Но Верховный Лидер….

— Ваш Сноук хочет себе меч под руку. Хочешь быть его мечом? Если да, тебя высадят на нейтральной планете.

— А-а вы?

— А я, мальчик, не собираюсь воевать с моей семьей. Но если ты выберешь Сноука, то моей семьей ты быть перестанешь. — Вейдер усмехается. — И в следующую нашу встречу я не буду так добр.

— Но в Республике вас ненавидят!

— Привычная, то есть, обстановка будет. Вот и прекрасно.

Бен опускает голову.

— Я… мне нужно подумать.

— Думай, — говорит Вейдер. — Сколько у него времени, Соло?

— Еще два часа до промежуточной точки. Там как раз нейтрал.

Бен кивает. Но не встает с колен. Вейдер жестом поднимает его и отпускает. Хан смотрит в сутулую спину сына, и когда тот скрывается за поворотом, поворачивается к ситху. Тот, прикрыв глаза, массирует виски.

— Спасибо, — говорит Хан. — Что попытался. Ты думаешь, он останется?

— Нет.

Хан вздыхает. Он думает так же.

— Ты действительно… — начинает он, но Вейдер не дает ему закончить.

— Я не убиваю моих родных, — говорит он. — Он будет жить. Целым — не гарантирую. Но жить будет.

И на том спасибо.

На следующие два часа Хан сбегает в рубку. Запускает полную диагностику корабля, и, когда комп выдает схему, пытается понять, чего же сотворили с его птичкой все предыдущие владельцы, чтоб их ранкор пожевал. Чуи заговаривает было о «будущем клана», но Хан отмахивается, переводит разговор на схемы. «Клан» в понимании вуки сейчас включает Вейдера, и Хан разделяет растерянность Чуи, но не представляет, что тут обсуждать. Он понятия не имеет, что с этим делать. А о том, что скажет или сделает Лея, лучше и вовсе не думать. Катастрофу все равно не предотвратить, так зачем нервничать.

За полчаса до выхода в обычное пространство в нейтральной зоне Хан заходит в кают-компанию. Ситха нужно хотя бы спросить о планах.

Ситх сидит на диване в позе медитации с закрытыми глазами и на его появление не реагирует. Спит, что ли?

Будить — или ну его?

— Ты что-то хотел? — спрашивает ситх, не меняя ни позы, ни выражения лица.

— Скоро в нейтрал выйдем, — говорит Хан.

— Сбежать предлагаешь?

— Как вариант.

Вейдер открывает глаза и поводит плечами.

— Спасибо, Соло. Но я, пожалуй, рискну.

— Лея не будет тебе рада.

Ситх поворачивает к нему голову и усмехается невесело.

— Да и Люк не будет. Я, Соло, прекрасно понимаю, что я для всех удобнее в дохлом виде. Но я хочу их увидеть.

— А дальше что?

— А дальше посмотрим.

— Если ты им скажешь, что на том свете проникся идеалами республики, то я тебя сам застрелю, — говорит Хан. Появившийся в дверях Бен — хмурый и всклокоченный — восклицает возмущенно, а Вейдер моргает явно ошарашено и хохочет.

— Ты… — он едва справляется с собой, — всех врагов заранее предупреждаешь?

— Я, Вейдер, не люблю фигни на ушах. Ни своих, ни чужих.

— А я, Соло, не люблю врать, — ситх широко улыбается. — Увы, с республиканскими идеалами у меня по-прежнему критическая несовместимость. Но это не должно помешать временному союзу против Сноука.

Хан морщится. Катастрофы, похоже, действительно не избежать. Ну и ситх с ней.

— Это как Лея скажет, — и смотрит на сына. — Ты готов? Скоро выйдем, там три нейтральных планеты будет.

— Я… — Бен сглатывает. И поворачивается к ситху. Смотрит прямо. — Владыка, я прошу вас принять меня в ученики.

Хан дергается — и остается на месте. Ситх! Если ситх согласится, Бен полетит с ними, вернется с ними! Но — но… Это же не будет хуже Сноука. Ведь верно? Не будет? Ситх! Что скажет Лея?

Вейдер склоняет голову к плечу и щурит глаза.

— И что же ты хочешь получить? Силу? Власть?

Бен кусает губу. И выдыхает:

— Себя. Я… наверное я говорю глупость, Владыка, но я…

Вейдер поднимает ладонь. Бен замолкает, опустив голову. Он мелко дрожит, сжимая кулаки.

— Я не могу найти тебя за тебя, мальчик. Ты это понимаешь?

— Я не хочу быть ничьим мечом, — произносит Бен тихо. — Ни дядиным, ни Сноука.

— Ни моим.

— Д-да. Я хочу… Я хочу найти свою силу. Как вы ее нашли.

Вейдер улыбается.

— Если так… договорились. Но процесс тебе не понравится.

Бен вскидывает голову, его глаза горят неверящей радостью, от которой у Хана прихватывает сердце. Почему, почему его сын так рад признанию ситха, почему?..

— Я умею терпеть боль! — восклицает Бен восторженно. — Владыка, испытайте меня!

— Не знаю, чему и как тебя учил Люк, — говорит Вейдер, — и чему учил Сноук, но честное слово, боль — дело десятое. Ты же не воин, я это и так вижу, это не твое.

— Но я…

— Да научу я тебя фехтовать, — морщится ситх. — И всему остальному, дело не в этом. У тебя к бою столько же склонности, сколько у меня к политике.

— Но я ведь должен… — начинает было Бен. И замолкает, уставившись на ситха. — Я больше не..

— Ты больше не, — кивает тот. — Ты, мальчик, теперь мой. И никому больше ничего не должен. Совсем.

Бен смотрит на ситха молча. Осознает.

— Н-но… Сноук? Первый Орден? Я думал, что…

Вейдер складывает руки на груди и ухмыляется.

— Ты думал, я соглашусь и пойду с тобой убивать Сноука. Восстановлю Империю, и все будет хорошо. Нет, мальчик. Так не будет. По крайней мере, не сейчас.

— То есть… мы летим к Сопротивлению?

— Мы летим к твоей матери, — вмешивается Хан. — И тебе лучше подумать, что ты ей скажешь.

Бен бледнеет.

«И она будет безумно рада тебя видеть», — думает Хан. Но не произносит. Сыну полезно поволноваться.

— Ничего, мальчик, — говорит Вейдер и потягивается. — Она увидит меня и отвлечется. Там у вас атмосфера есть?

Хан кивает.

— Это хорошо, — улыбается ситх. — Значит, выживем.

Из рубки доносится рык Чуи, и Хан ретируется из кают-компании. Встреча с Леей маячит на горизонте, неотвратимая, как черная дыра.

Следующие полчаса — выход в нейтрал, пересчет координат, прыжок, — проходят на удивление штатно. Хан смотрит на белые линии гипера за стеклом и сил нет шевелиться.

В мыслях одна Лея. Лея, Лея. Смеющаяся принцесса тридцатилетней давности. Ему кажется, они летят в прошлое — после взрыва Звезды Смерти, на повстанческую базу, и впереди — вся жизнь и вся любовь. А на самом деле, все уже кончилось. И его трепыхания — только побег от осознания: он стар, время почти вышло — и как же бездарно прошло…

— Кончай страдать, Соло. — Вейдер появляется за спиной. Пассажирское кресло скрипит.

— Не ломай мое имущество.

— Сломаю, починю. Тему не меняй. От твоих страданий молодежь в унынии, а у меня голова болит.

— Твои проблемы.

— Соло, — вздыхает ситх, — не ищи проблему там, где ее нет.

— Сказал воскрешенный в двенадцатилетнем теле.

— Во-первых, — у ситха сухой отрывистый голос, — у меня может быть ускоренное старение, так что ты еще попрыгаешь у меня на могиле. Виртуально. Никаких реальных могил в следующий раз.

— А во-вторых? — спрашивает Хан равнодушно.

— Во-вторых, у меня все шансы увидеть смерть моих детей.

Крыть это нечем. Хотя бы Люка Вейдер любит — насколько уж он может кого-то любить. Хотя… может, чего уж. Не хуже тебя самого, Соло, никак не хуже.

— Постарайся сдохнуть до этого, — говорит Хан и слышит смешок в ответ.

— Приложу все усилия.

— Бена только не угробь.

— Не бойся, Соло. Сложусь раньше.

И Хан ему верит. Чуи рядом одобрительно рычит («Это правильное поведение для патриарха»), Вейдер хмыкает и отвечает формальной благодарностью. На шириивуке с жутким акцентом. Чуи отвечает — излишне громко, и Хан с преувеличенным стоном затыкает уши.

Страдать ему почему-то больше не хочется.

* * *

К базе они приходят последними.

— Хей, Соло! — приветствует его контроль. — Внизу праздновать уже начали, так что поторопись!

— Все не выпьют, — отвечает Хан.

— Экий ты оптимист!

Ему дают зеленый коридор, и Хан ведет Сокол к базе, автоматически отвечая веселому контролю. Скоро…

Их встречают. Заходя на посадку, он видит фигурку Леи внизу. И ребят в пехотных доспехах.

— Тяжелое орудие есть? — интересуется Вейдер. Он сидит на пассажирском месте прямо за Ханом. Рядом с Рей.

— Почему тяжелое? — удивляется та.

— Думаешь, она знает? — спрашивает Хан. Теоретически это ведь может быть почетным караулом для героя? Ведь может?

Ситх фыркает.

— Как только мы к орбите подошли. Бена она почуяла точно, он сильно фонит, узнала ли меня — не знаю. Но я не особенно скрываюсь. Могла и узнать.

— Раз нас не сбили на орбите, будем оптимистами, — заявляет Хан и опускает Сокол на указанное место. — Ну все. На выход.

И да пребудут с нами Сила и контрабандистская удача.

— Привет, принцесса!

Хан вальяжно сходит по рампе — как и полагается герою. И Лея улыбается ему глазами — на одно теплое мгновение. Ситх, ну почему… Схватил бы и уволок, далеко от драк — ну, или в самую их гущу, — но только бы вместе…

А потом лицо его принцессы леденеет. Вейдер выходит вперед, за ним Бен. Бен сутулится и не смотрит на мать. У Вейдера прямая спина, руки за спиной. Лысый мальчик в чужой куртке, босой, должен бы, в теории, вызывать жалость и участие, но от него волнами расходится холод. Ребята из пехоты подбираются, наставляют на него бластеры.

Ситх останавливается перед Леей и смотрит на нее в упор, снизу вверх. Лея сглатывает. Щурит глаза. Отвечает тем же взглядом. Хан не видит, что происходит между ними, но Бен явственно белеет и отступает на полшага назад.

— Ой, — шепчет Рей из-за спины Хана. — У нее тоже… дестроер…

Странно, что не Звезда Смерти.

— Как ты посмел вернуться? — шипит Лея наконец.

— Пути Силы, — Вейдер усмехается, — неисповедимы.

— Что тебе от нас нужно?!

— Сейчас — медцентр. А там поглядим.

— Ты… — Лея переводит дыхание. — Назови одну, одну причину, по которой я не должна застрелить тебя прямо сейчас.

— Не получится, — отвечает ситх очень спокойно.

— Мама, — Бен поднимает голову, и Лея вздрагивает. — Я не дам тебе, я не позволю. Не позволю.

— Бен, не вмешивайся, — говорит ситх, не поворачиваясь. Лея бледнеет еще больше.

— Что ты сделал с моим сыном?!

— Взял в ученики.

— Ты…

— Предпочитаешь Сноука?

— Предпочитаю, чтобы вы оба сдохли, — шипит Лея. — И не мешали нормальным людям, нормальной жизни, сколько можно!

— На смерти Сноука сойдемся, — говорит Вейдер. — Я предлагаю перемирие. До этого радостного события.

Лея молча сверлит его взглядом.

— Он спас нам жизнь, Лея, — говорит Хан, и получает ответом ледяной яростный взгляд. — Эй, принцесса, это правда!

— И ты, — говорит Лея тихо. — Ты тоже. Поддался ему. Поклонился и позволил…

— Лея, — Хан шагает вперед, протягивает руку. — Ничего я не позволял, я объясню…

Он почти касается ее, но Лея морщится, разворачивается и резко бросает через плечо.

— Перемирие. Согласна. Идите за мной.

И шествует в здание базы не оборачиваясь.

На их процессию пялятся. Хан бы и сам пялился, пожалуй. Не каждый день генерал Органа ведет за собой подобный выводок. Вейдер идет прямо за ней — плечи расправлены, руки за спиной, Бен, сутулясь, смотрит куда-то в его плечо, Финн и Рей ковыляют следом. Хан — замыкающий. Он хотел бы — рядом с Леей, но от нее веет холодом и решимостью. Вокруг нее пропасть, и мосты взорваны.

База полна не совсем трезвого и очень нетрезвого народа. Кто-то поет, кто-то скачет по коридору обнявшись, база полна шумной неорганизованной радости, и все сильнее напоминает Соло Явин. Как они тогда надрались… Есть что вспомнить. Надо бы принцессу напоить. Но ведь не дастся. Правильная его девочка. Ничего, мы еще посмотрим…

— Финн! — Из правого коридора вываливается очень «теплый» По, улыбаясь до ушей. Лея взмахом руки останавливает процессию, и По замирает. Оглядывает их всех округляющимися в процессе глазами. — Простите, генерал, можно мы?.. В смысле, отпраздновать?..

— Отпусти ребят, в самом деле, — говорит Хан. Финн и Рей синхронно оборачиваются к нему, чуть покачиваясь. На лицах одинаковое выражение: «но тогда все интересное пройдет без нас» смешанное с «но иначе все другое интересное пройдет мимо нас!». Нет уж, будущие разборки без вас как-нибудь обойдутся.

— Рей нужно в медблок, — произносит Вейдер негромко. По смотрит озадаченно то на него, то на хмурую Лею. Открывает было рот.

— И вовсе нет! — возмущается Рей, покрепче хватаясь за Финна. — Я вполне на ходу, ну может смазать немножко!

— Самодиагностика у людей вечно сбоит, — замечает Вейдер.

— Э… — тянет По. Явно не может решить, что и как на это отвечать.

Лея хмуро зыркает на Вейдера. Оглядывает холодно и По, и Рей, и Финна.

— Под вашу личную ответственность, комэск Дамерон.

По вытягивается как на параде и рявкает:

— Так точно, генерал! Сначала меддроид, потом праздник, отчет вам на стол завтра утром!

Лея едва заметно усмехается.

— Свободны.

По и оживившийся Финн подхватывают Рей под руки и волокут прочь.

— Не надо к меддроиду, все со мной!..

Противопожарная дверь отсекает окончание вопля Рей.

— Все с ней нормально, — буркает Бен. — Можно подумать, ее кто-то серьезно допрашивал… Чего она такая дерганая?

У Леи каменеет спина. Мда, сынок, ну мог бы и промолчать. Хан пытается догнать принцессу, пойти рядом, но Лея убыстряет шаг. Ну что ж… ладно. Ладно.

— Если Джакку не особенно изменилась за это время, — говорит Вейдер, — то меддроиды там были серии не выше КТ-3А, еще республиканские.

— И она их боится.— Бен презрительно фыркает.

— Помнится, — встревает Хан, сын тут же отворачивается, и хочется заорать и потрясти его за плечи, — за каким-то из КТ-3А водился редкий, но очень меткий сбой.

— Ты про отнятие ног из-за гематом? — спрашивает Вейдер.

— Я про эвтаназию от головной боли.

— КТ-3А-50, на редкость неудачная линейка была.

Бен косится на них с Вейдером, случайно цепляется взглядами с Ханом, но в этот раз только щурится недоверчиво.

— КТ-3А-50 зарезали на приемке, — с усмешкой добавляет Вейдер, и Бен, вспыхнув, опускает голову. — Ампутацию, увы, обнаружили опытным путем.

— Да неужто? — Хан поднимает бровь.

— Не я лично, Соло.

— А я-то уж подумал…

— Хватит, — роняет Лея.

Они уже у основного медблока. Широкая дверь отходит в сторону, из проема плещет белым стерильным сиянием, и Лея, не снижая скорости, пересекает порог.

* * *

— Значит вернулся?

Врачи утащили протестующего Бена на сканер, а им отгородили приватный закуток в общем зале, вокруг поднято поле — но Лея все равно говорит шепотом. Яростно свистящим.

Вейдер сидит в щупальцах кресла-диагноста и пошевелиться не может. Поэтому только поднимает бровь. Смотреть на него неприятно: родительский инстинкт Хана неожиданно видит в первую очередь страшно избитого ребенка, у ситха черно-лиловый синяк во весь торс. Повязки с него диагност срезал сразу же.

— Всех спас. — Интонацией Леи можно травить дюрасталь. — Надо же. Как ты мог? Как у тебя только…

— Сформулируй претензию вразумительно, будь добра, — прерывает ее ситх.

— Хосниан-Прайм. — На лице Леи боль пополам с яростью. Хан осторожно кладет ладонь на твердое плечико, и Лея не скидывает его руку. — Тебе хотелось посмотреть… второй раз?

Вейдер закрывает глаза и откидывает голову на кресло.

— Тебе нечего даже ответить? Вот значит…

— Я был мертв, — говорит ситх.

Лея осекается.

— ...Что?

— Я очнулся после взрыва. Возможно, из-за взрыва. Я не знаю. Сила, — Вейдер морщится, — не оставила мне инструкций.

Лея встряхивает головой и шагает ближе к креслу.

— Ты хочешь, чтобы я поверила, будто ты вернулся не по своей воле? Ты?

— Это правда. Во что ты будешь верить — твое дело.

— Ты хочешь сказать, очнись ты раньше, то остановил бы взрыв?

— Это он запустил систему самоуничтожения «Старкиллера», — говорит Хан. — Так что....

— Если бы я очнулся раньше, твой сын был бы мертв, вместе со станцией, — Вейдер открывает глаза и холодно смотрит на Лею в упор.

Она сглатывает. Плечо под ладонью Хана твердеет.

— Неравноценный обмен.

— Сила, вероятно, считает иначе.

— Я тебе не верю. С твоей мощью, ты…

— Я — инструмент. Сила мне не докладывается.

— Чего ты от нас хочешь? Не политически, — Лея отмахивается, когда Вейдер открывает было рот. — От нас. От Бена.

— От Бена — послушания и здравого смысла, — усмехается ситх. — От тебя и Люка — ничего.

— Ничего? — повторяет Лея с непонятной Хану интонацией.

— Ничего.

— Это… хорошо.

Вейдер молчит, прикрыв глаза. Лея смотрит на него. Они не говорят ни слова, пока в закуток не заглядывает врач.

* * *

— Ну что ж, — врач широко улыбается. — Как мы себя чувствуем?

— У вас ноет желудок, — констатирует Вейдер. — А у меня внутренние гематомы, сотрясение мозга, три сломанных ребра, трещина в лучевой кости левой руки и глубокие резаные раны в обеих стопах.

Опешивший врач моргает.

— Это что был за стул такой? — спрашивает Хан охренело.

— Тяжелый металлический.

— Простите? — отмирает врач.

— Меня избили стулом, — поясняет Вейдер. — Ваш диагност скажет мне что-то новое?

— Простите моего брата, — вмешивается Лея. И добавляет, смотря только на врача. — Мы не ошиблись, он ведь клон моего брата?

Вейдер улыбается.

— Он несомненно ваш родственник, — говорит врач. — Это вполне возможно. И в этой связи, у меня хорошие новости.

— У меня ускоренное старение? — спрашивает Вейдер. Всерьез, похоже, спрашивает, но врач, явно приняв за шутку, кривовато улыбается.

— Увы. Вам придется пройти все этапы взросления, как и всем обычным людям.

Сила! Пубертат.

Хан мысленно потирает руки. Вот это он понаблюдает с наслаждением.

— …Он — качественно выращенный клон, — продолжает врач, обращаясь к Лее, — и скоро уже нельзя будет сказать, что он создан искусственно. Точно как и с его женским вариантом. Я бы никогда не подумал, если бы система не сигнализировала о схожести образцов…

— П-простите? — Лея поднимает ладонь. — Простите, я не поняла. Какой женский вариант? Женский вариант чего?

— Девушка по имени Рей, — отвечает врач. — Образец поступил полчаса назад. Генотип идентичен. С поправкой на пол, разумеется... Генерал, с вами все в порядке?

Лея очень бледна. Они с Вейдером смотрят друг на друга пару секунд, и он начинает смеяться, а Лея трет лицо ладонями.

«Хана Галактике», — думает Хан.

Хан просыпается от того, что его толкают в бок.

— Прости! — это Лея выпутывается из одеяла, не смотря ему в глаза. — Я уже опаздываю, я…

— На полу бутылки, — язык едва слушается. Напились они вчера знатно.

— Это значит «осторожно» или «дай сюда»?

Хан прислушивается к себе и довольно отмечает, что похмелья нет. Вот что значит правильный алкоголь и неизменное повышение градуса.

— Это значит, — он садится в постели и хватает принцессу за талию, — куда ты так торопишься?

— Послушай, — Лея не вырывается, но и не поддается ему, — я не хочу…

— Продолжения? — Хан пододвигается ближе, шепчет ей в ухо. И она все же фыркает.

— Вот еще. Тебя прощать, идиот.

— Я герой, — заявляет Хан, целуя ее в шею. — Героев нужно прощать, как же иначе?

— Герои искупают свою вину.

— И чем же я могу?.. М-м-м?

— Не этим! — Она все же выскальзывает из его рук. — Проведай Бена. И займи… сам знаешь кого. Чем угодно. Ты его сюда приволок, вот и займись его контролем. Пока он базу не захватил.

— Из медцентра, — скептически говорит Хан.

— Откуда угодно, — отрезает Лея. — Его не следует недооценивать.

— Послушай, — Хану не хочется быть серьезным с утра, да еще и наедине с голой женой, но выражение лица Леи ему слишком не нравится. — Ты же не боишься его, верно?

Лея одевается, не смотря на него.

— Я ничего не боюсь, — бросает она. — Я его ненавижу. И я опасаюсь того, что он может сделать.

— Ты думаешь, он предаст перемирие?

— Как только ему это станет выгодно — без колебаний. Если ты ему веришь, тебе нужно провериться на психологическую целостность.

— Мне не показалось, что он врал.

— Не верь ничему, что он говорит. — Лея застегивает куртку, выпрямляется, поправляет волосы. — Не смей ему верить, ты меня понял?

Хан кивает. Лея разворачивается на каблуках — и ему очень хочется сказать, что движения-то у нее в точности как у биологического отца, но он, разумеется, молчит. Провожает ее взглядом и начинает неспешно собираться сам. Согласен он с Леей или нет, но полученное задание следует тщательно обдумать.

Думать Хан Соло всегда предпочитал в процессе действия. Ввяжемся — а там и разрулится. Как-нибудь. Может быть. Наверное, этим и меряется молодость — верой в то, что все образуется. Вывезет и повезет, ему везло всегда — и будет везти, и впереди шикарное будущее…

От осознания того, что будущего уже почти и нет, почему-то ничего не изменилось.

* * *

Действовать Хан честно собирается по-порядку. Сначала зайти к сыну, и только потом — наверное — к ситху. Пообщаться. Но когда дежурный врач с вытаращенными глазами перехватывает его у двери медцентра, совсем не удивляется. Когда в его жизни хоть что-то шло по плану?

Даже успокаивает.

Врач несет бред, поэтому Хан ожидает всего — но на самом деле в палате не происходит ничего угрожающего.

Ситх по-прежнему сидит в медицинском… то ли кресле, то ли кровати, весь в бинтах, и даже не пытается освободиться. А у другой стены меддроиды и две другие кровати-кресла занимаются… Гм.

Хан с минуту смотрит на то, чем они занимаются. И, когда ситх таки поворачивает к нему голову, выдает:

— А я и не знал, что ты по технопорно.

Вейдер вздергивает брови.

— Не, — продолжает Хан, не дождавшись вербальной реакции, — ты вообще представляешь как это выглядит со стороны?

Ситх молча и очень скептически пожимает плечами. Мол — ну удиви меня.

Ну-ну.

— Как бунт машин, — довольно говорит Хан, проходя в палату. — Они, с твоей подачи, сошли с ума и начали трахаться.

— Это твоя рабочая версия?

— Это версия дежурного врача.

— Я разочарован.

— В его воображении?

— В его компетенции, разумеется. Зачем машинам секс?

— Это ты из личного опыта?

Вейдер щурится на Хана и неожиданно фыркает.

— Так тебя можно поздравить с воссоединением семьи?

Хану хочется ухмыльнуться и весело ответить, но ответ как-то не находится.

— Что это на самом деле такое? — он кивает на копошащуюся кучу дроидов и оборудования.

Ситх смотрит слишком понятливо. Но отвечает.

— Ремонтная сессия, разумеется, что ж еще.

— Это ты решил облагодетельствовать медцентр от широты души?

— Неисправная техника меня раздражает. Тем более, если проблему так легко исправить.

— Особенно если взломать систему коммуникации дроидов.

— Было бы что взламывать, — Вейдер морщится. — Соло, ты пришел развлечь меня трепом? Если так, не утруждайся, я в состоянии развлечься самостоятельно.

— Вот именно, — говорит Хан. — Вылезай из этого сооружения. Мне приказано приставить тебя к делу, пока ты базу не разнес, это цитата.

— Приятно, когда тебя не недооценивают.

Кресло раскрывается, Вейдер выбирается наружу. Откуда-то сбоку появляется очередной меддроид с больничной пижамой.

— Я так понимаю, систему базы ты еще не вскрыл, — комментирует Хан.

Иначе бы сюда принесли не пижаму, а — например — комбез. Военные синтезаторы в состоянии выдать легкую броню на любое телосложение, и такой синтезатор на базе точно есть.

— Это было бы объявлением войны, — говорит ситх, одеваясь. — Я пока не вижу в ней смысла.

— Пока?

— Соло, не строй из себя идиота.

— Не, я понимаю, что убить себя ты не дашь, — говорит Хан. — Но меня как-то интересуют другие граничные условия.

— Убить Бена я тоже не дам.

— Это радует. В этом мы сходимся. И?

— И девочку эту, пожалуй. Тоже не дам.

— Вейдер, не строй из себя идиота, — говорит Хан раздраженно, и получает неожиданно веселый ответный взгляд. — Другие условия какие?

— Да никаких, — вздыхает ситх и оглядывает себя с отвращением. — Ну, разве что, нормальная одежда в ближайшие часа два, иначе я ничего не гарантирую.

— Серьезно?

— Ты полагаешь, что шляться босым в пижамке по базе вероятного противника поспособствует моему душевному спокойствию?

Хан проводит рукой по лицу.

— Серьезно? — повторяет он.

— Я не собираюсь воевать с моими детьми. — Вейдер смотрит мимо него, на копошащихся дроидов. — И, помнится, я это уже говорил.

— В это сложно поверить.

Ситх пожимает плечами.

— А, — говорит он после паузы, и Хан подбирается. — Прежде чем ты меня куда угодно приставишь, нужно зайти к Бену. Я не смог получить его полную телеметрию и мне это не нравится.

— Он же здоров?..

— Он на жизнеобеспечении, — выдает ситх. — И в искусственной коме.

Хана выносит за дверь раньше, чем ситх успевает договорить.

* * *

Сын спит в больничной капсуле. Вокруг пикают приборы, мигают огоньками. За долгую и разнообразную жизнь Хан научился читать показатели жизнеобеспечения — и только поэтому сейчас стоит спокойно — спокойно стоит, совсем спокойно. У сына все в порядке — кроме того, что его подвесили на очистку крови. И в стазис ввели заодно.

Хан сжимает кулаки, смотрит на приборы — только чтобы не смотреть на спокойное лицо сына под прозрачным куполом. Слишком уж это… Слишком.

Про Вейдера он совсем забыл, и вспоминает только когда тот оказывается впереди и пробирается к аппаратуре. Хан даже пытается цапнуть его за плечо — неудачно.

— Не лезь, Соло, я знаю, что делаю.

— Какого хрена? — спрашивает Хан в воздух.

Именно в этот момент в палату вваливается все тот же дежурный врач.

Зря это он. Невовремя.

— …Неплохо, — комментирует спокойный голос сзади. — Только руку сдвинь, чтоб кадык не сломать. И артерию не пережимай.

Хан встряхивает головой и отпускает врача. Которого когда-то успел притиснуть к закрытой двери. За горло.

Врач смотрит на него ошалело.

— ...Г-генерал Соло…

— Какого хрена? — повторяет вопрос Хан.

Моего сына? В кому? Никому из нас не сказав?

— Протокол 17-34! — быстро, очень быстро говорит врач. — Отравленный одаренный, приоритет на скорейшее восстановление нормальных когнитивных функций…

— И согласия пациента наверняка не требуется, — добавляет голос из-за спины.

Врач потирает горло.

— Очевидно, что одаренный с таким составом в крови откажется от медицинской помощи. Процедура полностью безопасна, — добавляет он, не отводя взгляда от Хана.

— Вы должны были предупредить ближайших родственников, — констатирует Вейдер все так же спокойно.

— В карте Кайло Рена не указано ближайших родственников, — отвечает врач. И встряхивается. Его взгляд проясняется. — Что вы делаете, отойдите от приборов немедленно! Как вы вообще здесь оказались, я не давал разрешения...

И тут до Хана наконец-то доходит все им сказанное в полном объеме.

— Отравленного одаренного? — повторяет он. Врач осекается.

— Генерал Соло, я не могу разглашать…

— Это мой сын!

— Послушайте…

— Соло, — Вейдер оказывается совсем рядом, и врач отступает на шаг, явно не отдав себе в этом отчета, — пошли отсюда, я тебе объясню, что происходит. Процедуру прерывать очень нежелательно, наше присутствие здесь не имеет смысла еще пять часов.

— Что вы вообще делаете вне вашей палаты? Вам нельзя!.. — Врач пытается шагнуть вперед и явно не может. Будто что-то держит его на месте.

— Вы, — Хан утыкает палец ему в грудь, будто это дуло бластера, врач вздрагивает, — немедленно оповестите меня и генерала Органу как только начнете выводить Бе… Кайло из сна. Ясно? Ясно. Прекрасно. Пошли, э…

— Энакин, — говорит Вейдер голосом человека, делающего великое одолжение. — Можешь звать меня Энакин.

— Тебе не идет, — говорит Хан, и они таки выходят из палаты. И Хан не оборачивается на запертого в оборудовании Бена. Не оборачивается.

— Ну? — спрашивает Хан, когда они отходят от палаты. Ни на что более развернутое и цензурное его не хватает.

— В коридоре?

— Без деталей. Энакин.

Вейдер хмыкает.

— Если без деталей, то с ним все будет нормально.

Хан молчит. Они выходят из медблока в основные коридоры базы. Еще рано — вокруг почти пусто, только ремонтные дроиды суетятся бестолково — опять с освещением какие-то проблемы...

— Это не яд, — добавляет ситх почти мягко. — Это что-то вроде энергетика. Только для одаренных.

— Зачем?

— Зачем он его жрал в таких количествах?

— Ну.

— Видишь ли, — Вейдер с очень видимым удовольствием закладывает руки за голову и потягивается на ходу, — людям свойственно желать халявы, и одаренные не исключение.

— Ты по сути дела ответить можешь?

— Тебе лекцию прочитать про искусственные усилители связи с Силой?

— Люк говорил, — слова ворочаются во рту неудобно, Хан слишком зол. И слишком абстрактно зол — непонятно кому набить морду или хотя бы наорать. На ситха бесполезно, Сноук далековато, а орать на мироздание он отвык еще в юности, — что Бен очень одарен. В этой вашей тарабарщине.

— Потенциальная энергия — не то же самое, что кинетическая, — Вейдер пожимает плечами. — Потенциально он очень силен, верно, с двух сторон одаренная линия, ничего удивительного.

Это заявление останавливает Хана посреди коридора.

— Чего?

Вейдер ухмыляется ему в лицо.

— Соло, вот только не говори, что ты безумно удивлен.

— Я не умею в эту вашу…

— Все отличные пилоты находятся на грани осознанной одаренности, — заявляет Вейдер. — Имперская статистика, ничего личного. За грань выходят единицы, конечно. Но ты бы смог, если бы начали учить в детстве. Даже в Академии было уже поздно, со слабоодаренными надо начинать до пяти лет.

Хан трет лоб. Это как-то… Ситх прав, он даже не удивлен. Просто…

— А чего так рано?

— Как тебе сказать… Вот ты умеешь… ну, скажем, шевелить хвостом?

— Чего?

— Не умеешь, — довольно ухмыляется ситх.

— Ты издеваешься.

— Представь, что тебе надо во-первых, поверить, что хвост у тебя есть, а во-вторых, научиться им двигать.

— Хвостом, которого у меня нет, — Хан честно пытается представить эту безумную ситуацию. Аналогию-то он понял, не дурак. Но в таком виде использование этой самой Силы выглядит как-то… шизофренически.

— Или третьей рукой, или смотреть глазом на затылке, да еще и в инфракрасном спектре… Для детей это игра. И пластичность растущего мозга помогает.

— А сильные одаренные и так знают, что хвост у них есть.

— Точно.

— Тогда зачем им жрать эти… усилители?

— Потому что хвост слабый, — совершенно серьезно выдает Вейдер, — а упражнения по его усилению делать долго, муторно и лень. Хочется, чтоб сразу. И чтоб тут же рекорды ставить.

Хан понимает, что он имеет в виду, на самом деле понимает, но от картинки пушистого хвоста, тягающего гантели, не удерживается и ржет в голос.

Ярость размывается, истончается, отдаляется.

Уходит.

* * *

— А сам-то ты эту дрянь жрал?

— Было дело, — легко признается Вейдер.

— Тоже лень было… мускулы хвоста качать?

— Можно и так сказать.

— Вот теперь, — хмыкает Хан, — мне очень хочется услышать настоящий ответ.

— К твоему сыну он не имеет отношения.

— Это еще почему?

— Я просмотрел его карту, у него не было черепно-мозговых травм.

— Это когда тебя поджарило? — непринужденно спрашивает Хан. На ситха он не смотрит. Ситх рядом не сбивается ни с шага, ни с ритма дыхания, и голос у него совершенно обычный, будто говорят они о том, какая погода была на Корусанте сорок лет назад.

— Меня там сначала хорошо отбило, а потом уже поджарило. Ощущение Силы отрубило напрочь на полгода, потом еще полгода восстанавливал. Вот тогда и. Ну и я тебе точно могу сказать, долгоиграющих последствий у этой дряни практически нет. Привыкание там только психологическое.

— Тоже мало радости.

— Ничего, — бросает ситх, — разберемся.

Хан кидает на него взгляд и получает ухмылку в ответ.

— Соло. Твой сын теперь и моя ответственность.

— Ты еще скажи «все будет хорошо».

Разумеется, ситх говорит именно это.

* * *

К сожалению главный интендант базы уже на ногах и уже на работе, Хан надеялся на дроида. Не повезло.

Редкая, потому что честная, сволочь Кел Ати оглядывает их с Вейдером и поднимает брови.

— Надо человека на довольствие поставить, — буркает Хан.

— Ваш трофей-клон? Наслышан-наслышан… Он не похож на Скайуокера.

— Моему телу двенадцать лет, — сухо сообщает Вейдер. — Вряд ли вы знали Люка Скайуокера в этом возрасте.

— Однако, — тянет интендант. — И личность развита. Примечательно. Инвентарный номер у него уже есть?

— Чего? — не понимает вопрос Хан. И шалеет еще больше, когда Вейдер этот самый номер называет. Будто так и надо.

— Вот и прекрасно, — говорит интендант после пары минут тыкания в экран. И протягивает Хану браслет. — Все, зарегистрировано. Идите отсюда.

— В смысле «зарегистрировано»?

— В смысле доступа к синтезаторам одежды и пищи по нормам на ресурсы, воду и калории. Со спальным местом сами разбирайтесь, в бараках места нет. Идите-идите, у меня полно дел.

— И откуда у тебя взялся инвентарный номер? — спрашивает Хан, когда они оказываются снаружи.

— Да старый завалялся.

— Собственность Империи номер 1?

Вейдер хмыкает.

— Хорошее предположение. Вроде того.

— А если правду?

— Какой ты правдолюб, Соло, не ожидал.

Хан молчит. Но на ситха это не действует, он идет рядом и с большим интересом разглядывает базу. Хан уверен, что он уже оценил все ее характеристики, и сейчас прикидывает оборонные планы — план захвата наверняка уже обдуман в деталях.

— Интересно мне, — наконец сознается Хан. — Раз уж ты теперь временно под моей ответственностью.

— Я родился рабом, — отвечает Вейдер равнодушно, — а всем рабам положен номер, как иначе.

— И ты его до сих пор помнишь?

Тот пожимает плечом. Мол — и что? Да ничего. Штрих, чтоб его, к портрету.

* * *

У синтезатора никого. Комната как и все на базе строго функциональна и — как и почти все помещения на базе — завалена контейнерами. Здесь — склад смесей для синтезаторов. На сроки годности лучше не смотреть. Часть контейнеров вообще еще имперская. А часть — с маркировками Корусанта, и не то, чтобы эмблема сильно различалась.

Вейдер тем не менее при виде контейнеров рядом с синтезатором аж останавливается и эмблему — очередную шестеренку, — чуть ли не обнюхивает.

— Что, — говорит Хан, — шестеренка не того типа?

— Примерно, — отвечает ситх. — Интересные люди вас снабжают с Корусанта…

— Оппозиционеры к власти Исард нас снабжают.

Ну, насколько он знает. Так говорила Лея, да и он сам контейнеры возил через блокады. И чего в этом интересного?

— Вот я и говорю… — тянет ситх с непонятным удовольствием.

— Это называется «намек на толстые обстоятельства», — заявляет Хан. — На меня эти штуки не действуют.

Вейдер фыркает, подходит к синтезатору, открывает панель.

— Не нервничай, — бросает он, хотя Хан не комментирует его действия никак. — Без черного доспеха я на первое время обойдусь.

— Да я уж и сам догадался, — говорит Хан.

— А что до контейнера, — Вейдер входит в сканер синтезатора и ухмыляется Хану пока дверь не закрылась, — там моя шестеренка. Личный знак. Забавно, верно?

Хан смотрит на закрывшуюся дверцу сканера и думает, что — да. Действительно забавно. Только Лее об этом лучше не знать.

Хан не то чтобы ожидает чего-то особенного, но в конце концов это ж Вейдер. Шлем-доспех-плащ узнаваемые по одному силуэту, и он никогда не поверит, что оно случайно так получилось (хотя попытка представить работу э… стилистов с Вейдером коротит ему мозги).

— Интересное решение, — выдает он, когда капсула синтезатора открывается наконец.

— Существуют разные типы одежды, — назидательно отвечает почти нормальный с виду парень в сером мешковатом комбезе ремонтника.

— Вот кто бы говорил.

— Под разные задачи.

— Ты хочешь сказать, что в Империи у тебя была одна задача?

— У моей, скажем так, одежды — конечно, — Вейдер пожимает плечами. Собирает с пола синтезатора пижаму и оглядывается. Хан показывает на люк утилизатора в стене. — Во-первых, она должна была обеспечивать выживаемость, во-вторых, узнавание, в-третьих — отвлекать от моего не оптимального физического состояния. Это никогда не менялось.

«Не оптимального». Ну да.

— А здесь ты хочешь затеряться в толпе.

Ситх сгружает пижаму в утилизатор, бьет ладонью по кнопке включения.

— Тебе сказали приткнуть меня куда-нибудь. Это «куда-нибудь» может быть только ремонтом какой-нибудь рухляди, не то чтоб ее тут было мало. Административные задачи отпадают по причине безопасности, все, что касается военного планирования — тоже. А никаких других тут нет.

Хан поднимает брови. Нет, он что, серьезно?

— Тренажеры забыл.

— В смысле чинить?

— В смысле летать! — Хан трет лоб. — Слушай, тебе понятие «развлекаться» в принципе доступно?

— В контексте смены деятельности, — заявляет Вейдер, — несомненно. Ты собирался выдать мне тренажер и отчалить общаться с Леей? Она не придет в восторг от этого решения.

А с самого утра ему казалось, что это, в целом, неплохая мысль. Учитывая, что реальную машину этому вот не выдадут точно. Даже для полета в атмосфере. Он бы сам, наверное…

Хотя нет. Ему самому в этой же ситуации было бы скучно. Имитация — это совсем не то. А для одаренного, наверное, и вдвойне не то.

— Хуже то, что это не решение, — признает Хан. Ступил, был дурак, исправлюсь. — Ладно… Пошли.

Они выходят в коридор, уже куда более людный, чем раньше, и никто не обращает на них внимания.

— Я надеюсь, — говорит Вейдер, — что вживую местная техника выглядит лучше, чем на декларациях.

— Ты все же хакнул местную сеть.

— Здесь, Соло, такие протоколы безопасности, что это у меня получилось непроизвольно.

— И желание знать военный потенциал базы тут ни при чем.

— Все поставки медблока находятся в общей базе всех поставок, — отвечает Вейдер равнодушно. — Я выяснял, что же именно мне качают — и что качают твоему сыну, кстати. А заодно узнал, что за техника на местной базе паркуется. Должен сказать, что наименования внушают мне печаль и негодование.

— Я не собираюсь доносить Лее, — говорит Хан.

Вейдер молча пожимает плечами.

* * *

Они выходят наружу, останавливаются. Светает, из хмурого неба над головой явно сыплет дождь, но не долетает до земли — защитное поле над зелеными холмами базы кажется серебристым полотном. Но все равно прохладно и влажно. Надо было прихватить куртку что ли… В молодости он погоды бы и не заметил.

Хан сверяется с декой.

Сокол стоит в «ангаре» А-23, это налево. Пока они идут до корабля, Вейдер оглядывает бункеры базы, истребители, стоящие в проемах-ангарах по один-два и молчит. Навстречу им попадаются только дроиды-уборщики.

— На орбите техники больше, — говорит Хан наконец. Почему-то очень хочется оправдаться за Сопротивление, за конфигурацию базы, и за Лею — скопом. Казалось бы — что ему неодобрение имперского главнокомандующего. А вот как-то… Слишком велик контраст с лихим временем юности. Были мы тебе достойными противниками, были, еще какими, куда все делось.

— Я на это очень надеюсь, — сарказм ситха повисает в воздухе как тот дождь. — Сколько там капитальных кораблей?

— А то ты не видел.

— Я заметил только один.

Хан молчит. Что тут скажешь. Рядом очень аккуратно выдыхают.

— Как… у них это получилось?

— Спроси чего полегче.

— Ладно, — говорит Вейдер. — Когда подойдет ваш республиканский флот… Он уже должен бы подойти, кстати…

Хан не удерживается от смешка. Смешного в ситуации нет ничего, но абсурдность ее он только что заново осознал. Как-то раньше не было времени обдумать. Подвиги отвлекли. И Бен.

— И как это понимать?

— При взрыве Хосниан-прайм республиканский флот был уничтожен, — отвечает Хан.

Ситх аж останавливается. Хан поворачивается к нему. Вейдер смотрит на него в упор пустым взглядом, встряхивает головой.

— Повтори, — говорит он, — у меня галлюцинации.

— Республиканский флот, — медленно произносит Хан, — стоял вокруг планеты, когда она рванула, его покромсало. И ничего не осталось.

— Там что, было три капитальных корабля во всем флоте?

— Ну, не совсем.

— Великая Сила, — ситх встряхивается. — Ладно. Потом. Где там твоя рухлядь?

Хану хочется искренне возмутиться такой характеристикой Сокола, но в целом, на данный конкретный момент, ситх скорее прав.

Когда они добираются до дока, Чуи, как и в старые времена, сидит со сваркой на фюзеляже у радара и громко ругается на местного ремонтника, бессмысленно кружащего у дефлекторов. Увидев их Чуи только салютует сваркой, но вниз не спускается.

Вейдер оглядывает Сокол, переводит ничего не выражающий взгляд на Хана.

Хм. Вообще-то да. Это казалось отличной идеей, но как-то он, кажется, слишком расслабился.

— Слушай, Вейдер, — говорит Хан, — если тебя оскорбляет сама мысль нам с Чуи помочь…

Ситх поднимает ладонь, Хан вздергивает брови. Его еще не попытались прибить, это… радует. Учитывая все обстоятельства.

— Что ж, — говорит ситх, — твою логику я понимаю. Это частный корабль и никаких секретов, — он морщится, — я не выведаю даже при желании. Допустим. Но. Ты пустишь его чинить — меня?

Вот его логику Хан на данный момент не понимает совсем. То есть сам факт возможной грязной работы на контрабандистской лоханке ситхового лорда не оскорбляет? А удивляет только то, что его вообще допустили к этой грязной работе?

Хотя, учитывая, что данная лоханка вовсе не лоханка, а Сокол, единственный настоящий дом, который у Хана был когда-то, что это его корабль, в том же смысле что и сердце — его, то…

И ситх это понял? Похоже на то.

Кстати, а вопрос-то задан правильный. Хан готов пустить в свой дом ситхового лорда, который (так давно) пытался их всех убить. И почему же?

— Ты решил помочь Бену, — отвечает Хан, подумав. Это — самая важная причина. — Ну и Лее тоже.

— И ты так уверен, что я решил помочь Лее, а не лелею зловещие планы?

— Ты все еще не захватил базу, — Хан пожимает плечами. — Этого времени и мне бы хватило, так что… Чуи считает, что ты — часть клана, так что я готов… подождать и посмотреть. Что дальше будет.

Вейдер поворачивается к Соколу.

— С чего начнем?

Что, вот так просто?

— Сделай с ремонтником что-нибудь, а то мы щиты неделю калибровать будем.

Вейдер кивает, подходит к кораблю и легко вспрыгивает на фюзеляж.

Ну да. Похоже вот так просто.

Ладно, Соло. Иди ты и сам работать. С проблемами будем разбираться по мере поступления.

* * *

Завтракообедать они выбираются на фюзеляж. К тому времени мелкая сыпь дождя над головой превращается в ливень, а защитное поле — в кажущийся стальным купол. Далекие холмы закрывает дымка.

В доке напротив возится возле своего истребителя какой-то пилот, вроде бы не Дамерон, хотя Хан не готов сказать точно. За спиной гудит налаженный таки ситхом робот.

Хан ковыряет паек. Есть не то, чтобы не хочется… Хочется на орбиту. Дождь действует ему на нервы.

— Качество комплектующих неудовлетворительно, — Вейдер сидит рядом, скрестив ноги. Облизывает ложку. Он вообще ест вдумчиво, будто вспоминает, как это делается. — А уж количество тем более. Я поговорю с интендантом.

— Заменить его некем.

— Смысл его убивать, Соло? Я даже сомневаюсь, что он ворует, тут нечего. Похоже, за прошедшие тридцать лет произошел регресс в технологиях. Этот ваш якобы новый истребитель — ситх указывает ложкой на док напротив, — ничем принципиальным от иксов не отличается, только что в ремонте стал неудобнее. Если тенденция сохранится, скоро твой Сокол станет вершиной конструкторской мысли.

Хан не говорит, что по его мнению Сокол и так на самой вершине, но ситх явно считывает мысль и фыркает. Хан прикрывает глаза и ложится на спину. Сосредотачивается на ощущении металла под спиной, на уханьи вуки совсем близко — Чуи перебирает станину лазера, — и ему хорошо.

С ситхом оказалось на удивление удобно работать. То есть для стандартной ремонтной бригады он был бы кошмаром, а вот так, когда все в группе признают компетентность друг друга и не лезут под руку…

— Гипер надо перебрать, — говорит упомянутый ситх. — Диагностика показывает такое, что я не понимаю, как мы не взорвались при прыжке.

— Диагностика тоже сбоит, — отвечает Хан. Ему лениво. Он поленится еще немного, а потом встанет.

— Если я тут помедитирую на темную-темную сторону, — Вейдер, судя по голосу, улыбается, — тебя это напряжет?

— Молниями не кидайся.

— Договорились.

— Я тоже, хм, помедитирую пожалуй. Минут пять.

— Ты полон сюрпризов, Соло.

— А то.

Судя по комму он спит около часа, когда что-то подбрасывает его в сидящее положение. Не сон, ему ничего не снилось, ощущение. Настолько неприятное, что…

Он оглядывается. Ничего не изменилось — только ситх рядом переплавляется из позы медитации в позу готового прыгнуть хищника. Щурит глаза. На выход из ангара.

Прежде чем Хан успевает спросить, что вообще происходит, из-за топливного бака выносится сломя голову Рей, подлетает к Соколу и замирает, уставившись на них с Вейдером так, будто они выпрыгнули на нее из засады.

У нее заплаканное лицо и взгляд полон такого ужаса, что Хан и не осознает, как спрыгивает вниз.

— Эй. Ты что? Что случилось?

Рей колеблется мгновение, а потом, всхлипнув, утыкается ему в грудь. Ее явственно трясет. Хан гладит ее по голове, чувствуя — хоть и не одаренный, — непонимающий взгляд ситха сверху.

Есть у него плохое предчувствие, что он знает, в чем тут дело.

— Ну и что же такого ужасного случилось? — спрашивает Хан, усадив Рей в кают-компании Сокола и вручив воды. Чуи сидит рядом с девочкой и гладит ее по голове. Ситх подпирает стенку коридора за открытой дверью, так, чтоб Рей его не видела. При взгляде на него ее начинает колотить.

Рей выпивает половину стакана залпом, закашливается и утыкается в бок Чуи. Бормочет что-то едва слышно. Хан не слышит что — а вот несогласие Чуи слышат, наверное, и на орбите.

— Эй, — возмущается Хан, — приятель, я ж так оглохну.

Рей всхлипывает, отстраняется от Чуи и вытирает лицо ладонью.

— У меня дроид пробы крови брал, — говорит она, глотнув еще воды. Чуи роется у себя в сумке и вручает ей платок для очистки носовых пазух. Рей громко высмаркивается в него, смотрит на Чуи виновато. — Спасибо… И пробы кожи. И я, ну… Я хотела понять, что со мной не так.

Хан садится на диван. Ну… да. Вот этого он и боялся.

— Ты хакнула меддроида.

Рей пожимает плечами. Кивает.

— Я… ну. Ну, я выяснила. Да. — Она смотрит на стакан все еще зажатый в руке. Ставит его на стол. Вцепляется в платок обеими руками. — Что я… я ненастоящая. На самом деле. Не… ну… не человек.

Чуи трясет головой, и Хан с ним совершенно согласен.

— Глупости! — заявляет Хан. —А кто ты по-твоему такая? Не дроид же!

— Я не про то! — выкрикивает Рей, и стакан трескается, разваливается на три куска, вода выливается на стол — а Рей, осекшись и побелев, смотрит на лужу и осколки большими глазами.

И ситх, разумеется, входит именно в этот момент.

— Нет, — заявляет он, — это не Темная сторона.

— Я… Я в гневе… — бормочет Рей, переводит на него взгляд и вжимается в спинку дивана. — Я… не подходи!

— Ситхизм, — Вейдер пожимает плечами, но останавливается, не дойдя до стола, — не передается воздушно-капельным путем. Гнев, к твоему сведению, не Темная сторона.

— А Люк говорил иначе, — заявляет Хан.

— Гнев и страх, — ситх воздевает палец, — могут вести на Темную сторону. Разницу понимаешь, Соло?

— А могут и не вести?

— Точно. Эмоции — это нормально. Любые эмоции, мы ж живые люди. Вопрос только в том, что правит лично тобой, где стоят приоритеты.

— А-а если бы я убила… Хана? В гневе? — Рей кусает губу, а ситх ухмыляется.

— А ты хотела его убить?

— Нет!

— А меня?

Она всхлипывает.

— Я не хочу чтоб ты вообще был!

— Это нормальное желание нормального республиканца, — кивает Вейдер. — А убить ты меня хочешь? Сейчас? В гневе?

Рей опускает взгляд на стол.

— Не хочешь, — констатирует ситх. — Ну и при чем тут вообще Темная сторона?

— А стакан? — шепчет Рей.

— А стакан — это сбой контроля из-за эмоций. Учиться тебе надо, вот и все.

— У тебя? Я не хочу на Темную сторону!

— Не хочешь — не ходи, — заявляет ситх.

Рей поднимает на него глаза и выплевывает, будто слова причиняют ей боль.

— Я — твой клон!

— Ну и что? — Вейдер склоняет голову к плечу. — Ты из-за этого перестала быть человеком со свободной волей? Что вообще изменилось?

— Как — что? Я…

— Ты — Рей, — вмешивается Хан, потому что сейчас Рей сорвется в истерику, это так же очевидно, как то, что Чуи пора стричь шерсть между пальцев. — Ты — все та же Рей, что и вчера и позавчера, и год назад. Ну… теперь ты знаешь, что у тебя есть… э… генетическая болезнь. Ну и что?

— Да нет у нее никакой болезни, — бросает Вейдер, поморщившись. — Предрасположенность к сторонам Силы в генах не записана. Я Темную сторону выбрал сознательно. У нее врожденная высокая чувствительность к Силе, скорее всего склонность к точным наукам и талант пилота. И чем это плохо?

Рей смотрит на него в упор, у нее дрожат губы.

— У меня… Если я клон, то я… Я ничего не помню до пяти лет. Деталей… не помню. Оно все… Меня, что я помню, оно все… Что если это все неправда?.. Если…

— Если это ложная память? — спрашивает ситх в лоб. Она кивает. — Ну, допустим. И что?

— Как… как что?

— А какая разница?

Рей смотрит на него молча. А Чуи смеется и обнимает Рей. И Хану хочется стукнуть себя по лбу. Ну да, как же он забыл.

— Ты тогда как прошедший инициацию вуки, — говорит он, улыбаясь. — Ребенок после первой инициации считается новорожденным, а все что с ним до того случилось — сном детства, от которого он проснулся.

— Но это же совсем, ну, не то же самое… — Рей тем не менее явственно расслабляется в руках Чуи.

— Аналогия валидна, — говорит Вейдер. — Какая разница, каким образом получены воспоминания? Мозгу-то все равно, сон это был или нет. Нейронные связи есть — и прекрасно. Это тело, — он указывает на себя, — тоже не проживало мою предыдущую жизнь. И что с того? Я не перестаю от этого быть собой.

— Но… меня же… меня же тогда нет.

— Очень нелогичный вывод, — Вейдер качает головой. — Я с тобой разговариваю и вижу тебя в Силе. Ты, объективно, существуешь как отдельная личность. Еще раз — какая разница, как именно ты появилась на свет? Какая разница, каким образом было сформировано ядро твоей личности?

— То есть, — Рей щурится на него, — мне нужно… что? Забыть?

— Тебе решать, — отвечает Вейдер. — Но мне, пожалуй, нравится, что у меня есть сестра. Интересное ощущение.

Рей смотрит на него округляющимися глазами, а Хан переглядывается с Чуи и ухмыляется. Ну что ж, ну да, в клане пополнение. Пожалуй, это неплохо.

— И… и что теперь? — спрашивает Рей тихо, после паузы. — Если я… не смогу забыть?

— Тебе решать, — повторяет ситх. — Но у меня есть предложение.

— Какое? — настораживается она.

— У этого великолепного корабля, — Вейдер смотрит на Хана, поднимает бровь, а тот ухмыляется в ответ, несложно догадаться, что последует дальше, — вместо гипердвижка и его диагностики — одна сплошная аномалия. Надо его перебрать, но для одного там многовато работы. Поможешь?

— Я?

— Если ты движки никогда не видела в жизни, то я, конечно, отзову предложение.

— Я… — Рей встряхивается. — Все я видела. У меня на свалке и не такое валялось!

— Я так и подумал, — Вейдер подходит ближе и протягивает ей руку. Рей фыркает.

— Это ничего не значит, — говорит она, но все же пожимает ему ладонь и встает. — Братик.

— А вы его назад-то соберете? — спрашивает Хан.

Сказать он собирался не это, но разобранный гипердрайв сбил его с мысли. И когда только успели, прошло-то сколько? Полчаса?

Рей поднимает взгляд от контроллера, и он чуть отшагивает назад — взгляд у девочки пустой и не сказать чтоб очень человеческий.

Она вздрагивает, взгляд ее проясняется — обегает машинное отделение…

— Ой.

— Мы малость увлеклись, — хмыкает Вейдер, вылезая из-за кожуха, вытирая руки тряпкой. — Не трясись, Соло, соберем лучше чем было.

— Если на нас сейчас нападут, то будет весело.

— Весело в любом случае будет.

Это уж точно.

— Кайло проснулся? — грязная тряпка летит в утилизатор, а Вейдер перепрыгивает детали и оказывается рядом с Ханом.

— Его сейчас выводят из сна.

— Отлично.

Рей смотрит на них с пола, не двигаясь. Выражение ее лица Хан понимает с трудом — но и не телепату понятно, что выходить наружу ей очень не хочется.

— Ты закончи с контроллером, — говорит ей Вейдер. — И начинай со схемами, как обсуждали.

Рей облизывает губы.

— То есть… мне с вами не надо?..

— А ты хочешь его видеть?

— Нет!

— Тогда не надо. — Вейдер пожимает плечами.

— Джедай должен делать то, что нужно, а не то, что хочется.

— Во-первых, — говорит ситх, — сейчас ты там точно не нужна, что ты ему скажешь? «Я не никто, немедленно извинись» ?

Рей вздрагивает, хлопает на ситха глазами. И явственно расслабляется.

— Или «немедленно вернись к Свету»?

— Ну ладно, хватит, — бурчит Рей. — Я поняла. Я еще никакой джедай и толку от меня в джедайских делах никакого не будет.

— Да может и будет, — Вейдер равнодушно пожимает плечами, — только джедайских дел там пока не намечается. То есть я их не планирую, а там посмотрим как пойдет.

— То есть ты планируешь только ситхские дела? — интересуется Хан.

— Точно. Ну, в определенном смысле.

— Определенном смысле «ситхские» или «планирую»?

— Да, — ухмыляется Вейдер.

Рей наконец-то фыркает и кидает в него датападом.

— Идите отсюда и не мешайте мне работать.

Вейдер отправляет датапад назад к ней и выходит из дверей впереди Хана.

* * *

Они отходят от Сокола за угол ангара, когда Хан решает, что теперь можно.

— Это что там было, у гипердрайва?

— Комические куплеты в моем исполнении, — голос ситха совершенно лишен эмоций. — Как тебе?

— На столичную сцену выпускать рановато, — отвечает Хан, — а так вполне. И все же?

— Девочка не хочет на Темную сторону, — сообщает ситх.

— И?

— А в эмоциях у нее — банта ногу сломит. Никакого контроля. Так что я ей устроил… гм… медитацию. На светлую сторону. Ну как уж умею.

— Через технику?

Вейдер кивает.

— Мне всегда помогало, так что шанс, что поможет и ей, был велик. А тут явился ты.

— И все испортил.

— Ну не все, — ситх вздыхает. — Но на твоего сына у нее завязано очень много очень ярких переживаний. Негативных. Так что… К психологу бы ее. Можно даже к военному.

Хан фыркает, а Вейдер косится на него и проводит по лицу ладонью.

— Здесь предполагают, что борьба за свободу и демократию должна лечить ПТСР автоматически?

Ну что-то вроде. Хотя отсутствие бабла тоже играет роль.

— Приоритетная задача — просто выжить, — отвечает Хан. — А уж как именно и в каком состоянии… У Леи же не регулярная армия.

— А могла бы быть, — резко бросает Вейдер.

Могла бы. Если бы Лея подняла военный мятеж, увела бы с собой часть армии, а не… Хан до сих пор не знает как назвать то, что вышло в результате. Не военизированным же клубом любителей демократии? Тем более что, ну если честно, какая уж тут демократия-то? Если приказам Леи и так подчиняются все?

Был бы у них тогда нормальный флот, народу бы больше уцелело…

…А если бы Лея тогда послушалась Хана, и вместо организации сопротивления захватила бы власть, то и Хосниан-прайм бы наверное уцелел. Но этого Хан ей не скажет никогда. И в ее присутствии не подумает. Лее и так…

Ситх рядом смотрит слишком понимающе, но никак не комментирует, даже если мысль и прочел. Встряхивает головой.

— Ладно. Будем работать с тем, что есть. Может кто из ваших медиков хоть курсы заканчивал, все лучше, чем моя кустарщина.

— Пока у тебя неплохо выходит.

— Пока я просто предотвращаю немедленный взрыв. Но базовая починка… Слом базиса личности — вещь непредсказуемая, кто его знает, куда у нее полыхнет, когда силы закончатся.

— Спать ей надо, когда силы закончатся, — буркает Хан. — Загонять ее надо, до потери всего. И Бену бы, кстати, тоже не повредило.

— Бену многое бы не повредило…

— Уже жалеешь, что ввязался?

— Из меня поганый учитель, Соло.

— Хороших учителей у него было на два грузовых трюма, — заявляет Хан. Они подходят ко входу в базу, и пора уже заканчивать с разговорами. — Сам видишь, что вышло. Хуже Сноука уж точно не будет.

— Ну спасибо, — хмыкает ситх.

За дверьми базы обычная дневная суета, и пока они идут к медотсеку, они молчат.

Возмущение Бена слышно и из-за закрытой двери. Дроиды-дебилы и прочее, не слишком оригинальное. Хан хмыкает, переглядывается с Вейдером и стукает по сенсору. При их появлении Бен замолкает на полувопле.

Бледный, взъерошенный, сидит в кровати, натянув одеяло до груди. Рука вскинута в гневном жесте — но капельницу из нее он все еще не выдрал, при всем возмущении.

— Претензии к условиям содержания не принимаются, — заявляет Хан.

— Они!.. — мальчик вскидывается, никак забыв от возмущения, что с отцом не разговаривает, — они меня!..

И осекается, морщится. Вспомнил.

— Уж договаривай, — Хан улыбается, — раз начал.

Бен закусывает губу.

— Договаривай, — бросает Вейдер от блока управления жизнеобеспечением. Он что-то просматривает на экране меддроида, на них и не смотрит.

Бен явно хочет поспорить, но передумывает, уже открыв рот.

— Меня лишили Силы, — говорит он сухо. — Прекрасные условия плена. Не помню, чтобы сдавался на этих условиях.

— Так ты вообще не сдавался, — говорит Хан. И сын впервые смотрит на него прямо. Удивленно. — Лее я этого не сказал, разумеется. Не вздумай противоречить.

— И что, — ядовито произносит Бен, — поэтому можно в меня блокатор заливать?

— Блокатора тебе не заливали, — отвечает Вейдер.

— Но…

— Когда очень долго ширялся, — задушевно произносит Хан, подойдя ближе, а Бен вжимается в подушки, — после завязки бывают спецэффекты. Это, сынок, нормально. Ширяться вот всякой экзотикой вместо старого доброго спайса — не очень, но мало ли какие в вашем Порядке порядки. Но Лее мы этого не скажем. Лее мы скажем совсем другое…

У Бена расширяются глаза.

— Что? Я не! Это ты, ты — алкаш и на спайсе сидишь, а я!

— А ты сколько лет сидел на этих ваших грибочках для Силы? — говоря, Хан смотрит не на сына, а на Вейдера, тот хмыкает на упоминании «грибочков».

— Лет пять минимум, — отвечает ситх, постучав по экрану датапада. — Но я б сказал, около десяти. У него наверняка кровь усилители молотит не хуже моей, для таких показателей стараться нужно долго и упорно.

— Что? — Бен переводит взгляд с Хана на Вейдера и назад. — Я никакой дряни не…

— Замечательно, — перебивает его Хан. — Вот с таким лицом это Лее и говори. Поил тебя этим Сноук, ничего тебе не сказав, ты был им ужасно предан и вообще, — он усмехается, — ты не виноват, это все наркота.

Бен сереет.

— Лея тебя оправдает сама, — договаривает Хан, — ты только не сопротивляйся.

Бен закусывает губу и начинает злобно выдираться из капельниц. Но далеко продвинуться ему не удается: Вейдер протягивает руку и Бена притискивает к изголовью кровати. Ситх поправляет сбившиеся провода и трубки Силой. Смотрит на Бена в упор.

— Ты не станешь противоречить матери.

Это приказ.

Бен смотрит затравленно, но кивает.

— Что, по-твоему мнению, тебе скармливал Сноук, если не усилитель связи с Силой?

— Он говорил, это ситхская алхимия! — восклицает Бен, возмущенно. — Для трансформации тела с целью принятия Темной стороны! Как… как вас, — Бен бледнеет, но договаривает, — поил Император, чтобы вы выжили…

— Меня? — переспрашивает Вейдер. — Алхимией? Чтоб выжил?

— Ну да… — недоуменно тянет Бен, а ситх хохочет в голос.

— Что, наврал Сноук?

Хану не особенно интересен ответ и спрашивает он, скорее, чтоб не молчать. Ему хочется сказать Бену так много, что, пожалуй, и смысла говорить нет. Все вопросы ведь сводятся к «почему»? Почему ты нас предал? Почему стал таким? Почему ты больше не любишь нас с Леей, ведь еще так недавно… Но любой ответ, каким бы он ни был, не сделает это все не бывшим. Так что — а смысл?

…Но он все сделает, чтобы хотя бы Лея не чувствовала дыру в душе там, где был их родной мальчик. Такое прекрасное объяснение, с этой наркотой. Она поверит, она уже почти сама себе его придумала, сама сына оправдала, лишь чуть подтвердить…

— Ситхская так называемая алхимия — это, в основном, мутагены, — говорит Вейдер. — Для трансформации тел в боевые машины. Ими не лечат. Так что нет, лечили меня в обычной больнице, обычные врачи и протезисты.

— Ну-ну, — Хан ухмыляется.

— Лучшие врачи, — поправляется Вейдер.

— И в лучшей больнице. Частной, небось.

— На «Фабрике».

Промашка вышла.

— Ну, это тоже неплохо, в принципе.

— На… «Фабрике»? — как-то неуверенно переспрашивает Бен.

— Корусантский центральный военный госпиталь. В клонические там лечили как на автоматической конвейерной линии, оттуда название.

— Не… Император? Сам?

— Мне вот интересно, — Вейдер прищуривается, — как ты себе представляешь лечение девяностопроцентного ожога тела в исполнении ситха-не целителя? Собственно, и от не гениально-уникального целителя это бы потребовало всей его энергии — жизнь за жизнь, и то не факт, что хватило бы. Сила — не волшебство. Темная Сторона в том числе.

— Сноук говорил иначе!

— Тот самый Сноук, — интересуется Хан, — который тебе наркоту для Силы пихал под видом волшебного средства для всего? Как ты вообще повелся на «средство для всего»? Совсем мою науку забыл?

Бен идет красными возмущенными пятнами, но ответа найти пока явно не может. Потому что, конечно же забыл, но прозвучит это глупо, а глупо звучать ему не хочется.

— Твой сын, Соло, пребывает в опасной убежденности, что учиться можно только у тех, кого он сам считает достойными людьми.

— А разве не так? — кажется, искренне изумляется Бен.

— Это нерационально, — Вейдер пожимает плечами. — Занесет тебя, к примеру, на Коррибан, тоже перебирать учителями будешь?

— Но… — Бен хлопает глазами, — это же другое?.. Там же лорды ситхов…

— И достойных людей там немного, — хмыкает Вейдер.

— Они воины!

— Твои родители дрались против меня, не сломались и выжили. Если они — не воины, то кто?

— Но… — Бен замолкает. Явно пытается уложить в голове, что лорд ситхов считает его никчемных родителей равными. Хану, если уж так, это тоже диковато слышать, так сразу и не сообразишь, что ответить-то.

— Однако, — говорит Хан, — ты, Вейдер, от скромности не умрешь. Нашлось, понимаешь, мерило достойности.

— Мне бы хотелось в этот раз умереть от старости, — Вейдер хмыкает, — но это вряд ли. Ты же, — он смотрит на Бена, — видел, что твое тело не меняется. И не сделал выводов?

— Моя связь с Темной стороной укрепилась, — буркает Бен. — Эмоции… были ярче. И… я был сильнее!

— Но контроль хуже, — констатирует ситх.

Бен задумывается и кивает.

— На усилителе это нормально. Ничего, контроль поправим.

— Но я лишился Силы!

На этой фразе открывается дверь, и Лея замирает на пороге. Суровая Лея в броне формального платья, никакая военная форма не была бы внушительней.

— Как — лишился? — спрашивает она, а ее маска идет трещинами, и наружу прорывается беспокойство.

Отлично ситх с фразой подгадал.

— Разве ты не рада? — бросает Бен зло. — Ты же говорила, что была бы рада, родись я нормальным!

Лея вздрагивает, входит в палату и замирает в ногах постели — смотрит на Бена в упор.

— Во-первых, — чеканит она, — я никогда не говорила «нормальным». Никогда.

И держит взгляд Бена до тех пор пока тот не морщится и не отводит глаза.

— Ну не точно так, — бормочет, — но смысл…

— Во-вторых, — холодно продолжает Лея, — да, я была бы рада, родись ты без таланта к Силе, потому что счастья этот талант никому из нас не принес. И без него было бы куда проще. Но кровь у нас не та, для такой удачи.

На Вейдера она не смотрит и, наверное, только Хан видит, как каменеет лицо ситха.

— И в-третьих, раз уж ты родился с этим талантом, то я прибью тех, кто у тебя его отнял. Кто?

— Не отнял, — сухо говорит Вейдер. — Это побочка от дряни, которой его Сноук пичкал. Восстановится.

У Бена вспыхивают глаза, а Лея кивает.

— Сноук, значит. Так я и думала. Теперь ты понимаешь, что это было ошибкой, Бен?

Что именно «это» говорить не требуется. Все.

— Кайло, — Бен отвечает взглядом в упор. — Ненавижу это имя.

Лея морщится.

— А эту кличку откуда взял?

— Придумал, — Бен наклоняется вперед. — Сам. Откуда вы взяли идею назвать меня Беном?

Хороший вопрос. Хана тогда поставили перед уже зарегистрированным фактом. И счастлив им он совсем не был.

Лея трет лоб.

— Я хотела… чтобы ты вырос сильнее нашей крови.

А потом, оторопело думает Хан, некоторые тут удивлялись, отчего у нашего сына обсессия по поводу деда. Вот и действительно — откуда что взялось?

— И поэтому, — явно изумленно произносит Вейдер, — ты назвала сына кличкой человека, которого я убил?

— Именем того, кто тебя все же победил, — резко отвечает Лея. — Пусть и не прямо. Но победил.

Вейдер качает головой.

— Это слишком… политическая логика.

— Если есть мнение, которое интересует меня меньше твоего, — ледяным голосом произносит Лея, — то я этого разумного еще не встречала.

— Эй, — вмешивается Хан, — драться — в коридоре.

Вейдер пожимает плечами и демонстративно складывает руки за спиной.

Лея вздыхает.

— К делу. Бен… если ты сейчас подтвердишь, что раскаиваешься в присоединении к Первому Ордену и в убийстве учеников Возрожденного Ордена Джедаев, то я…

Но Бен не дает ей закончить.

— Это было не убийство, — шипит он. — Это была самооборона. Они напали на меня! Сразу после того, как я не дал себя убить! Прекрасному и светлому дяде Люку не дал себя во сне зарезать! Я не собираюсь в этом раскаиваться!

Э… э?

— Что?! — у Леи вместо крика выходит сип.

— Он не врет, — произносит Вейдер без выражения. — Но…

— Нет никакого «но»! — кричит Бен. — Нет!

— Ну вообще-то это невозможно, — говорит Хан.

— Назвать что-то невозможным просто потому, что вы на дядю молиться готовы…

— Тогда была годовщина Эндора, — Хан пожимает плечами. — И мы с Люком пили лум. По барам Кореллии. Двое суток. Так что — увы.

Бен трясет головой, закрывает лицо руками и кричит в ладони. Лея, закусив губу, шагает вперед и кладет ладонь на его затылок — и он не скидывает ее руку.

— Ты ему веришь? — спрашивает Хан, когда они с Вейдером таки выбираются из палаты. Лее с сыном чужое присутствие сейчас только помешает, и Хан надеется, что Бен… Кайло, да, Кайло, не наговорит и не натворит глупостей. Впрочем, сейчас Лея ему все простит и все оправдает, потому что есть и повод и возможность. Ну и отлично. Ну и прекрасно. Вот выпишут его ближе к вечеру, и посмотрим…

— Верю, — в голосе Вейдера нет эмоций.

— Опять ваша Сила?

— Сила общая, Соло, — отвечает Вейдер, — в том-то, собственно, и проблема…

И молчит, пока они вдвоем не выходят из базы. Смотрит перед собой и вышагивает, спина прямая, руки за спину. На них не косятся — и как кажется Хану, потому, что всем в коридоре ситх отводит глаза: спутать его с обычным парнем-ремонтником несмотря на комбез невозможно.

— Там был не Люк, — говорит Хан, когда они таки подходят к Соколу и влезают на обшивку. Чуви машет ему от ящиков с запчастями, Хан поднимает руку в ответ. — Не смотался же он в пьяном угаре от Кореллии до этого его Нового Храма, ну и названьице, за одну ночь!

— Разумеется, там был не Люк, — Вейдер даже бровь поднимает. — Но видишь ли. Кайло видел и ощущал именно Люка, именно таким, каким привык его видеть. Обученных одаренных клоном не обмануть, хотя бы постфактум он бы осознал подмену. Но я не слышал в нем сомнений.

— Там был не он, но там был он, — Хан чешет в затылке. Парадоксы этой ситховой Силы раздражают. — Глюки?

— Вот и я думаю, что глюки…

— Спайс, лум?

— Ты недооцениваешь возможности Силы.

Хан хмыкает.

— Ты хочешь сказать, Кайло это все себе сам приснил?

Ситх качает головой.

— Он бы понял, что спит. Да и вряд ли бы у него были кошмары по поводу Люка?

— Они ругались, — Хан вытягивает ноги и приваливается к станине радара. — Люк жаловался.

— И… на что жаловался?

Хан косится на ситха, тот сидит очень прямо… и только сейчас до Хана наконец-то доходит, почему. У него ж ребра сломаны. И вон — накладка на руке из рукава выглядывает…

— Может, тебе корсет добыть? — говорит он прежде чем успевает подумать и остановиться. Хатт! Как мешает нормально его воспринимать этот его внешний вид!

Задумчивый взгляд Вейдера вспыхивает удивлением.

— Да у меня уже и не болит ничего, Соло.

Не убил. Даже странно.

— Объективно не болит, или это не боль, а так, фигня? — все же уточняет Хан, хотя ответ очевиден.

— Объективно фигня, — хмыкает ситх. — Так на что он жаловался?

— Да как тебе сказать… Видишь ли, малыш вбил себе в голову, что обязан стать самым правильным джедаем. И обучить самых правильных джедаев. Чтоб вот все было правильно. И чтобы вот Эндор случился не напрасно и все такое. Ну и особенно, чтобы все было правильно у Бена.

— Бена, — ситх ловит акцент на старом имени мгновенно, и Хан кивает.

— Во-во. Он, кстати, предлагал назвать нашего сына Энакином.

…Как Хан тогда орал. Приятно вспомнить.

— Хатт, — ситх трет ладонями лицо.

— Так что представляешь себе уровень ожиданий. Кайло, кстати, тебе точно пожалуется, что его никто не спрашивал, хочет ли он вообще быть джедаем, так вот — это правда.

— Ты был против.

— Разумеется, я был против! Я, если ты еще не понял, вообще-то принципиально против рабства. А тут взяли пацана, который вообще летать хотел — ну чтоб как ты, лучшим пилотом галактики и все такое, — и запихали в дикую дыру, где даже голонет по паре минут в день. А у него возможности были куда угодно пойти, хоть в универ, хоть куда. Ну не мог он выбрать и маялся, это ж не повод.

— Не повод, — морщится Вейдер. — Он вообще образование получил? Кроме среднего?

— Что-то там про философию и историю древних цивилизаций учил у Люка по удаленке. Вроде бы.

Хан отслеживал успехи сына спорадически, очень самостоятельный Бен писал ему редко, и еще реже отвечал, Люк отделывался стандартным «все хорошо» и анекдотами — а потом они с Леей в очередной раз поругались вдрызг, Хан хлопнул дверью, договорился с безопасниками Республики и ушел в глубокое погружение в дерьмо криминального мира.

Не ушел бы, может быть все бы закончилось иначе.

— Гуманитарий он, значит, — говорит Вейдер.

— Лея надеялась, что он в политику пойдет. По ее, значит, стопам.

— Ну, с определенной точки зрения…

— Это да, — Хан вздыхает. — Это уж точно, что с определенной.

Все их ожидания от сына превратились в полное хаттово дерьмо. Которое их же и залило с головой. Со всех точек зрения.

— И что же ему преподавал Люк?

Хан пожимает плечами.

— Я в этом вообще ничего не понимаю. Но Бен, тогда еще Бен, джедаем, как ты понимаешь, быть не хотел, обучению сопротивлялся и, как я понял, все делал наоборот. Чтоб из джедаев его выперли и оставили в покое. По этому поводу они и ругались, и Люк мне и жаловался, что никакие разговоры на него не действуют.

— Маловато для кошмаров по поводу наставника.

— Да уж, не тот Люк человек, чтобы угрожать ребенка убить. Даже в сердцах и не всерьез. Пусть даже за вашу страшную Темную сторону.

Вейдер кивает хмуро.

— А может, — озаряет Хана идиотская мысль, которую немедленно нужно высказать, — это и вправду Люк был, которому пьяный кошмар приснился? И Кайло этот кошмар и увидел?

Ситх фыркает.

— Интересная мысль.

— Нельзя недооценивать опьянение лумом! — воздевает палец Хан.

— Воистину.

— Но прав я едва ли?

— Проекция кошмара была бы возможна, будь у них крепкая связь в Силе. Одной родственной крови маловато будет, я не ловил кошмаров Люка даже после Беспина, хотя уверен, что они были…

Хана передергивает. Во время подготовки операции на Эндоре, Люк спал на Соколе, Хану пришлось его как-то будить… Мда. Люк им так и не рассказал полностью, что там было-то, на Беспине…

Ситх, про Беспин лучше вообще не вспоминать.

— …Но судя по тому что ты рассказываешь, не было там крепкой связи. Да и слишком уж на руку Сноуку оказался этот кошмар.

Хан встряхивается.

— Не веришь в совпадения?

— Как и ты.

— Э, — говорит Хан, — чего в жизни не бывает.

Вот только Сноук сына подобрал как-то слишком уж быстро, да и Кайло будто точно знал к кому бежать…

— Не веришь, — констатирует ситх. — Вот и я тоже. Была у них уже тогда какая-то связь со Сноуком, была, только какая?.. И откуда?

— ...И нет ли ее сейчас, — доходит до Хана.

— Именно.

— Тебе бы Кайло сказал.

— Если он о ней знает.

...Да. Это было бы откровенно отвратно.

— Ты же бы увидел, нет? Если бы она была?

— Хотелось бы согласиться, но менталист из меня тот еще.

Ну что ж… Не сказать, что Хан очень сильно удивлен. Когда и что у них шло по плану?

— Атака на базу будет в любом случае, — говорит он. — Лея уже начинает подготовку к эвакуации. Так что давай-ка быстренько соберем Сокол. А там поглядим.

— Ситуация нормальна: мы все в дерьме, — ситх хмыкает и встает. — Пошли работать, что ли.

И они идут работать.

Рей спит в кают-компании, головой на столе, недоеденный паек рядом. В руке под головой зажата вилка.

Вейдер усмехается, поводит рукой — и паек уносится к утилизатору, а Рей сползает на диван и, не просыпаясь, умащивается: поджимает ноги и сворачивается узлом.

— Она себя загонит, — говорит Хан, когда они добираются до машинного отделения. Контроллер собран, подсоединен к тестовому кубу, сияющему зеленым. С ума сойти. — Вы тестовый блок проверяли вообще?

— Я его пересобрал, — говорит Вейдер. — Что, в первый раз тесты зеленые?

— Когда Сокол был моим, такое случалось.

— Верю.

— Но девочка молодец.

— Молодец, — соглашается Вейдер. — Вот поспит, и совсем молодец будет.

Хан оглядывает руины гипердрайва.

— Мне кажется, или эти идиоты прежние владельцы попытались откатить мой апгрейд?

— Они пытались модернизировать узлы контроля, — ситх тычет в датапад и посреди отсека разворачивается схема грипердрайва. Хан уже даже и забыл все ее извивы. Это ж надо, что он накрутил, когда был молодым и борзым. Сейчас бы не решился. Наверное.

— Видишь красные пометки? Это новье.

Хан входит в схему и прищуривается. Это что ваще такое? Ну то есть интенция понятна и банте, они попытались добавить мощности, синхронизация закономерно полетела, они заменили старый контроллер новым, вот только новый — ну, условно новый, — контроллер не поддерживает тот интересный форсажный режим, в котором пашет все остальное, и чтоб это стабилизировать они…

— Хатт.

Вейдер кивает.

— Везет нам просто неприлично.

Мда.

— Если б стабилизатор вырубился у Старкиллера было бы… интересно.

— Не то слово. Кстати, и прошивку софта обновили тоже. По последним спецификациям — в смысле, десятилетней давности.

— Это ж дерьмо, а не прошивка.

— Кто б спорил.

— Откатить сможешь?

— Было бы на что. Но основную ее проблему я пофиксил. Правда железом, но работать будет. Но как менять вот эту хрень…

На схеме часть загорается желтым. Хан разворачивает детали схемы — и садится на пол. Схема окружает его — а с другой стороны садится Вейдер и начинает объяснять. Как идиоту, чтоб его. Хан взвивается — ну да, он давненько не копался в движках, но это ж не значит, что он все забыл! — и кидается в дискуссию.

Они уже почти приводят схему в более-менее приличный вид, когда в отсек влезает Рей и молча садится у самого края голограммы.

— Присоединяйся, — говорит Хан.

Рей качает головой.

— Красиво… Я только испорчу. По незнанию.

В голосе ее лишь тень сожаления и гнева — то ли на себя, то ли на обстоятельства. Хану хотелось бы возразить — девочка отлично справлялась до сих пор, но навертели они с ситхом схему в самом деле нетривиальную, и он бы действительно предпочел обойтись без самоучек. По крайней мере сейчас. Уж слишком высока цена ошибки. Но то, что девочка это понимает, уже значит, что база у нее отличная, без базара.

— Учиться тебе надо, — говорит Вейдер, вставляет в схему то, что последние полчаса вертел перед собой, и Хан кивает — и словам, и схеме. Правильно получилось, отлично. Но реализация… Сначала бы пожрать чего-то. А там можно и приступить.

Рей хмыкает и произносит едко:

— И где же мне учиться? Какой сложный выбор! Может быть в Корусантском университете? Берут туда мусорщиц с Джакку, а?

— Во времена ужасной тоталитарной империи брали, — Вейдер пожимает плечами. — Да и сейчас наверняка тоже. Вопрос-то в доставке мусорщиц на Корусант и в экзаменах.

— И в бабле, — дополняет Хан. Ему тоже никогда не светил КорУн, да и не хотелось туда, ему летать хотелось. Но и в имперской учебке хорошо инженерию давали, не отнять.

— И в бабле, — кивает Вейдер.

— То есть, «не мечтай».

— Не мечтать вредно, будущий джедай, — усмехается ситх и откидывается назад, опираясь на локти. — Живы останемся, я тебя натаскаю. Да и на Корусант проберемся, если понадобится. Это не проблема.

У нас тут скоро бой будет, и вот это точно будет проблемой.

Рей встряхивает головой, прикусывает губу.

— Какой я там «будущий джедай». Тебе только издеваться. Братец.

— Исключительно по-родственному, — фыркает Вейдер. — Ты выспалась?

— Э? — хлопает на него глазами Рей. — Ну… да?

— Отлично. Тогда пойдем. Поучу тебя меч держать. Меч у тебя есть?

— Да! Но… — она кивает на голограмму. — Ведь…

— Надо отдохнуть, развеяться, — говорит ситх. — Чтоб схема устоялась. Потом вернемся, пару ошибок найдем свежим взглядом и можно будет в тестовой системе модель погонять. Поганые тут тестовые системы, но что уж есть. А ночью соберем. Верно, Соло?

— Ничего так план, — Хан поднимается на ноги. Пожрать нужно не забыть сделать только, мда. — Поддерживаю.

Они идут в док — не стоит махать все режущим лезвием в помещении, — и Рей по выходу из машинного отделения скрывается в жилом отсеке, — «Я сейчас, я на минуточку!» — на что Вейдер только кивает.

— Она ничего так шестом машет, — говорит Хан, когда они выходят наружу.

— Она с Джакку, — Вейдер пожимает плечами. — Там как на Татуине: не будешь уметь, сожрут.

— Это ты на собственном опыте?

— Нам с матерью везло в каком-то смысле, мы были рабами, в таких обществах это — защита. Не убьют.

Хан молчит. Что тут скажешь. Он знает как устроены «такие» общества, как и то, что «не убьют» — не всегда благо. Бывает всякое. И он его видел, это всякое, в том числе и у Джаббы. Вейдер молчит тоже. Встряхивается, поводит плечами, и его лицо застывает.

А ведь как притворялся-то.

— И как ты собираешься ее чему-то там учить если сам еле двигаешься?

— Показатели только на сорок процентов ниже оптимальных.

— Много.

— Фигня.

— Сорвешь себе чего и будет хуже.

— Соло — фыркает Вейдер, — я себя так хорошо не чувствовал лет, пожалуй, двадцать пять, если смерть не считать.

Заткнись, Соло, чего тебе в самом деле. Ситх знает, что делает. А если не знает — это его проблемы.

Рей выносится из корабля, запыхавшись, сумбурно и громко извиняется на бегу, Вейдер прерывает ее взмахом руки. Мол, пришла наконец — и нечего дальше время терять. Но Рей прикусывает губу, сглатывает и протягивает ему рукоять меча на ладони вытянутой руки.

— Вот. Он… ведь ваш на самом деле. Мне надо, наверное, вернуть?

Вейдер на меч кидает ровно один взгляд.

— Хорошая подделка, качественная. Если он тебя слушается, оставь себе.

Рей аж сереет.

— Как… подделка? Это же настоящий меч, мастера Люка Скайуокера, в смысле сначала ваш, а потом…

— Его-мой меч улетел в атмосферу Беспина и болтается где-то там, в глубине вечного циклона. Свой кристалл опознает любой одаренный, по отклику. Ты же не спутаешь этот вот меч с каким-то еще? Ты его слышишь?

— Он меня звал, — потерянно говорит Рей, смотря на меч.

— Значит, он твой по праву. Отлично.

— Но… Но как же так? Мне сказали, что…

— Что именно тебе достался крутой и уникальный артефакт настоящего джедая, только тебе, только ты его нашла и это твоя судьба?

Вейдер уже откровенно издевается, а Рей сникает все больше и больше, прижимая меч к груди. Хану хочется вмешаться — но он не может придумать, как. «Ты все равно классная девчонка» ребенка явно не утешит.

— А в чем собственно трагедия? — интересуется ситх. Рей сглатывает и прикрывает глаза, сморщившись. Страсти обуздывает, не иначе.

А, думает Хан. Понятно. Опасно живем, ну да ладно, не привыкать. Подыграть, что ли?

— Рей, — говорит он, — ты чего, хотела быть избранной чужим мечом с темной историей? Нафига?

— Да уж, моими вещами лучше не владеть, — говорит Вейдер. — Мало ли, не повезет, руку отрубят.

— Это если повезет, — не соглашается Хан, следя за собирающей себя для ответа Рей. Взрыва, кажется, все-таки не будет.

Ситх усмехается.

— Тоже верно.

— Я не… — выталкивает из себя Рей и вскидывает голову. — Я не настолько… Я не хотела быть избранной! Но я думала, что…

— Что вдруг, — говорит ситх.

— Да! У меня все так получалось и я, нет, мы, выжили в таких приключениях, и я думала, что… Что Сила ведет меня.

— Ведет, — кивает Вейдер. — Видишь, к мечу, тебе подходящему вывела. Не к какой другой подделке, а к настоящему мечу, который тебя признал. Ты представляешь, как редко такое везение?

— Но это не настоящий меч мастера Скайуокера.

— А зачем тебе настоящий-то? — Вейдер щурит глаза. — Чего ты от него ждала? Что вот возьмешь в руки и — что?

Рей морщится.

— Вдруг станешь джедаем потому что такое легендарное оружие тебе все навыки диффузией передаст? Так что ли?

— Нет! — она мотает головой и растерянность слетает с ее лица. — Я с Джакку, я знаю, что ничего не дается даром никогда! Но я… Я с Джакку, — договаривает она почти шепотом, — как я могу вообще хотеть… Сила, джедаи, Сопротивление. Как?

— А чо такого, — развязно тянет Хан. — Я вон вообще. Дезертир, убийца, контрабандист. И чего? А ты вообще принцесса крови, не кто нибудь.

Рей вытаращивается на него, будто у него лекку выросли. А Вейдер после секундной паузы начинает ржать.

— И ничего смешного, — говорит Хан. — Вейдер, ты вообще в курсе, что на Корусанте у нас сидит Исард в титуле местоблюстителя трона? И если по наследованию от Палпатина считать…

— Я умер, Соло. Это лишает всех прав, даже если бы они и были. У клонов прав наследования нет.

— Формально нет. Но если по сути-то, а? Назовешь там пару десятков кодов… Никогда не поверю, что Палпатин не планировал воскреснуть, не такой он был чувак, чтоб покорно помереть от старости.

— Верно. Но если он до сих пор не объявился, значит мой план таки сработал без меня, — Вейдер говорит совершенно спокойно и равнодушно, будто о чем-то давнем и неважном, а ведь для него-то времени прошло всего ничего. — И лаборатории уничтожили. Ну да неважно. Важно то, — он смотрит на Рей, а она хлопает на него огромными глазами, — что ты моей крови, и какой тебе еще избранности нужно, я, видит Сила, не понимаю.

Рей сглатывает. И наконец-то улыбается.

— Никакой мне не надо. — Она пожимает плечами и наконец-то расслабляется. — Мне бы фехтовать научиться чуть-чуть. А то я только шестом умею…

— А если, — говорит Вейдер, — я из твоего меча пику световую сделаю? Привычнее будет, разве нет? Тот же шест, только убойная сила побольше.

— А… так можно?

— А кто нам запретит?

— А меч согласится?

— Мечу-то чего, — хмыкает Вейдер. — Раз он тебя выбрал, то в кристальной своей душе наверняка дрын. Вот и изменишь оружие под себя.

— Под меня, — задумчиво говорит Рей. И кивает.

В конце-концов фехтованием они так и не занимаются.

— Где бы взять железок? — интересуется Вейдер и оценивающе смотрит на склад у стены ангара. Но прежде чем они с Рей покушаются на свалку, из трюма Сокола выныривает Чуи и доносит до всех свое возмущение самоуправством всяких тут. Патриархи они клана или нет — нечего влезать в чужой склад со своей учетной системой.

— Так я же не спорю! — Вейдер пятится от Чуи, подняв руки. Ребенок отступает перед разъяренным чудовищем, прелестная картинка. Хан уверен на все сто, что этот «ребенок» внутренне покатывается со смеху. А вот Рей расстроена и не знает, что делать.

— Чуи, да дай им металлолому! — кричит Хан. — Жалко, что ли! И пошли жрать.

«Это совершенно неправильное попустительство анархии! — заявляет Чубакка. — И ты забыл загрузить пайки, я разбираюсь с этим вопросом!»

— Ну извини, — говорит Хан. Как же это он так оплошал-то. Жратва — это ж святое. Хотя… времени и впрямь не было, суматоха одна. То победа, то ситхи с джедаями, то ремонт — сплошные дела, ну и совсем немного личной жизни. Интересно, кстати, продолжится ли его личная жизнь, или Лея их ночь спишет на постэффекты победы? Они же так и не помирились, да и не поговорили толком. Тоже все дела и дела, впереди и вовсе… Ну да ладно. Как-то да прорвемся. И так столько времени на пустое угрохали.

Какой-то металлолом Чуи одаренным таки выдает, фыркает напоследок, и удаляется назад в трюм.

— Отличная железяка, — Вейдер обходит ее кругом и улыбается Рей. — Хватай, потащили к верстаку, надо обрезать это все.

— Хватать? — Рей скептически смотрит на то, что некогда было броневой пластиной с обшивки. Даже в покореженном виде она с половину самой Рей. Наклоняется и пытается поднять — и разумеется не может даже сдвинуть пластину с места.

— Ты что делаешь? — Вейдер, похоже, непритворно изумляется.

— Ты же сам сказал — хватать и тащить! — Рей разгибается и трет ладони. — Тяжелая…

— Рей, — он подходит к ней и щелкает по висящему на ее поясе мечу, — ты кто? Не джедай ли будущий?

— Ой.

— Вот именно.

— Но… — Рей оглядывает пластину. — Но как? Я никогда Силой ничего…

— А кто меч Кайло схватил на расстоянии?

— Оно само! Я никогда вот сама ничего не брала… брала. Я не знаю как!

— Да просто! — заявляет Хан. — Подцепляешь хвостом — и вперед.

Рей смотрит на него опасливо.

— У меня… нет хвоста.

— У тебя есть Сила, — заявляет ситх, — это почти то же самое, только лучше. Смотри.

Он протягивает руку — и плита приподнимается над полом. И тут же опускается. Вейдер трет висок, морщась. Притворяется — или нет?

Притворяется, решает Хан, смотря как Рей обеспокоенно смотрит на ситха, а потом сосредоточенно на плиту. Чтоб он — да показал боль так явно? Точно нет. Это он Рей ставит в положение «если не ты — то кто?»

Рей честно выставляет перед собой руку и хмурится на плиту. Плита не двигается.

— А теперь представь, что у тебя не рука, а клешня строительного робота. Ощути ее. И хватай.

— Просто… представить?

— Просто, — говорит ситх. — Ты это уже делала, не напрягайся. Просто не мешай Силе сделать то, что ты хочешь, через тебя.

Рей прикрывает глаза — и спустя минуту ее сосредоточенного пыхтения плита таки отрывается от пола. Невысоко. Но отрывается.

— Отлично, — заявляет ситх. — А теперь пошли к станку. Пошли-пошли.

— Но… — Рей сглатывает. — А как держать?..

— Аккуратно. Давай, поворачивайся, ты все равно на плиту не смотришь, вот и поворачивайся, и тащи плиту, будто она на антигравах лежит. Это, собственно, и есть антигравы — только без самих антигравов.

Рей хватает ртом воздух, сморщивается и рваными движениями поворачивается к станку в глубине ангара. Делает скованный шаг. Второй. Плита рывками ползет вслед за ней.

Вейдер, улыбаясь, смотрит ей вслед.

Хан ловит его взгляд и хмыкает.

— Не быстро ей? — спрашивает тихо.

Вейдер просто показывает на ползущую по воздуху плиту. Ну да. Получается — значит в самый раз.

— А перенапрячь ваш хвост можно?

— Если постараться, даже мозги себе выжечь можно, — меланхолично отвечает Вейдер. Это он не Палпатина ли имеет в ввиду? — Но ей до предела очень далеко.

Плита наконец-то достигает станка и рушится на пол ангара. Рей остается стоять, закрыв глаза и покачиваясь.

— Как странно… — шепчет она. — Так… светло и громко…

— Сила тебе радуется, — заявляет Вейдер. Огибает ее, подбирает мобильные антигравы с этажерки рядом со станком, цепляет на плиту и поднимает ее на уровень рабочей поверхности, которая оживает и раздвигается будто сама собой.

Рей, очнувшись, смотрит на него приоткрыв рот — и, видимо, не находя слов.

— Вы… ты… знал, что тут есть антигравы?!

Вейдер хмыкает.

— Но тогда зачем?!

— Не понял, — ситх смотрит на Рей через плечо. — Ты, кажется, хотела учиться Силе.

— Но я думала, что иначе никак! И только поэтому получилось!

— В чем, собственно, состоит твоя претензия?

— А… — Рей задумывается. — А если у меня не получится повторить?

— Ну так проверь.

Рей сглатывает. Протягивает руку и резак прилетает к ней в ладонь. Она смотрит на него ошарашенно.

— Вот раз ты сама так удачно вызвалась, — говорит Вейдер, — то резать металл на свой дрын будешь самостоятельно.

— Я таким никогда не пользовалась!

— Я тебя научу.

— А мечом вашим, — замечает Хан, с ухмылкой, — им что, нельзя порезать?

— Читерство это все, — недовольно отмахивается Вейдер. — Да и не люблю я силовую ковку. Сделаем нормально и по-инженерному. Рей, ты на таком станке уже работала?

— Конечно, на Джакку они на каждом шагу, — говорит Рей.

— Ну тогда смотри сюда…

Чуи высовывается из трюма и громогласно заявляет, что он добыл пайки — но за ними следует прийти и забрать самостоятельно, и лично он, Чуи, никуда не пойдет, он свою работу сделал.

— Ладно, — говорит Хан. — Я пошел за жратвой, не уничтожьте тут галактику пока я хожу.

— Ты полагаешь, ты сможешь нам помешать? — Вейдер не поворачивает головы.

— Вот еще. Я хочу поучаствовать.

— Тогда мы, разумеется, тебя подождем.

— Ой, — говорит Рей, и бросает на Хана виноватый взгляд. — Я ваш обед тогда съела?

— Ты свой обед тогда съела, — отрезает Хан. — Ты член экипажа, или кто?

Рей коротко кивает, сияет глазами и утыкается в голоинтерфейс станка.

— Не отвлекайся, — говорит Вейдер.

— Ага.

Надо бы, думает Хан, выходя из ангара, сообщить Эр-два о новостях. Заглянуть по пути. Если уж последние новости не подействуют, то что вообще может подействовать? А помощь квалифицированного астродроида им бы сейчас сильно не помешала.

Вся интуиция Хана орет о том, что нужно ускоряться. Время выходит.

Но по базе он, конечно, идет вальяжно и расслабленно.

Сначала Хан идет к Эр-два. Дроид давно уже стоит в зарядной нише. Согласно легенде, как встал сколько-то там лет назад — так и стоит. Хан легендам не верит, а Эр-два всегда отличался хитростью, куда там его хозяевам. Что-то они с Люком задумали, и дроид наверняка ждет какой-то команды. До сих пор ждет. А уж чем занимается, ожидая, и вовсе никто не знает… Странно, право, что он все еще не отреагировал на появление Вейдера. Или — слишком занят этим «чем-то»? Ну вот и повод узнать.

Хан никого не встречает. Тут редко кто появляется кроме дроидов-уборщиков: зона личных квартир начальства. До комнат Леи два шага — но Леи там точно нет, Лея появится только к ночи. Хан представляет, как было бы забавно встретить ее там голышом, но, покрутив идеальную картинку в голове, соглашается сам с собой, что это — очень глупый план. Во-первых, не факт, что Лея дома появится вовсе, она ведь тоже понимает, что грядет. Во-вторых, не факт, что он сам ее дождется и не уснет. В-третьих, Сокол сам не починится. Ну и в-самых главных, прошли те времена, когда вид голого Хана Соло был способен вызвать только восхищение и вожделение. И давно прошли, увы, увы.

Хан добирается до ниши, наконец, и садится рядом на корточки.

— Эй, приятель, хватит отлынивать от работы! Скоро тут будет жарко.

Дроид не реагирует.

— Серьезно жарко, приятель. Тебя даже могут тут забыть в суматохе.

Его игнорируют. Ну в принципе да, Эр-два Лея не забудет. А если и забудет, то Золотое Недоразумение напомнит.

— Не знаю, что вы там с Люком задумали, но план явно дал осечку. Пора этого малыша вытаскивать, не иначе, как обычно.

Молчание.

— Ну не зря же его папаша явился, не ради же нас, в самом деле?

Дроид вздрагивает и купол его поворачивается. Загораются индикаторы.

Ага.

— Без обмана, — заявляет Хан. — Подлинный его папаша явился из того места, где его держали после смерти. Правда с телом неувязочка вышла, но это точно он.

Эр-два свистит — и в свисте этом очень, очень много сомнения в здравости разума некоего Хана Соло.

— Ну да, — соглашается Хан. — Я тоже поначалу думал, что у меня мозги от старости скисли, но, как ни странно, нет. Лея его тоже узнала. Да, приятель, и тебе не сказала. Но у нее много дел: как я уже сказал, грядет дерьмо.

Эр-два вздрагивает и отделяется от ниши. Шасси его поскрипывают, что вызывает у дроида раздраженный свист.

— Ну извини, — говорит Хан, вставая, — не до тебя было. Мог бы и сам напомнить про свое техобслуживание, не маленький. Ну да, ну да, ты был занят важным делом — и как дело? Сладилось?

Дроид издает злобную трель и обгоняет Хана.

— А куда идти-то ты понял?

Свист. Хан, мысленно проклиная саму идею бинарного, на редкость идиотская традиция, припоминает что это должно значить и хмыкает.

— Не, я сейчас не к Лее. И не в рубку. И не в тюремный блок, зачем тебе в тюремный блок вообще? Ты что, думаешь, какой-то там блок удержит ситхового лорда? Я сейчас на склад за пайками. А потом на Сокол. Ну да, на Сокол, а куда еще? Все всегда стягиваются к Соколу, это вообще такой закон природы, а ты не знал, приятель? Ну вот…

Эр-два проворачивается вокруг своей оси, испускает страдающую трель, устремляется к складу. Хан, посмеиваясь, идет за ним.

На складе никого из живых, одни жестянки, но так оно и проще. Хан сканирует браслет и получает контейнер пайков на антигравах. Подавляет желание запрячь в него Эр-два и самому сесть на крышку сверху, но с трудом. У него настроение подурачиться — совсем не по возрасту. Это «не по возрасту» явно заразно, от Вейдера подхвачено, от кого же еще. Ему бы сейчас думать о том, как они тут все скоро сдохнут — но как-то не думается. Может и не сдохнем, в самом деле-то. Ну и даже если — хоть подеремся хорошо. За правое дело, прям как в молодости.

…Зря он тогда согласился на внедрение. Нужно было отказываться. Безопасники нашли бы другой вариант, зато не плавал бы в дерьме десять с гаком лет. И не казалась бы сейчас перспектива безнадежного боя прекрасной до восторга. Как же не хватало-то вот этого: вот свои, вот враги, бей врагов, спасай галактику.

... Да и на галактику-то в целом плевать. И даже на врагов. Вот свои — и они не ударят тебя в спину и за них стоит умереть — вот что важно на самом деле. И без чего смысла ни в чем нет.

…Вот Лея, прекрасная принцесса, и за нее точно стоит умереть, даже если она и не взглянет больше в его сторону.

Да ты влюблен по уши, как в юности, Хан Соло?

Ага, признается себе, Хан. Влюблен. И ведь всегда был. Жаль, что этого всегда было недостаточно. И будет недостаточно чтобы им ужиться вместе. Ну и чхать на это в самом деле. Какая разница.

Платформу немного заносит на повороте, Хан придерживает ее рукой, Эр-два с другой стороны свистит неодобрительно: его чуть не стукнуло, Хан чуть притормаживает — и только поэтому они не врезаются в неожиданно вышедшего из-за поворота Кайло.

Кайло резко останавливается, держась за стену. Он не в черном: в серой армейской майке и серых же штанах. Волосы встрепаны, на руке белая наклейка на месте установки капельницы. Совсем осунулся, отмечает Хан. В глазах сына угрюмое упрямство.

Он оглядывает Хана, Эр-два и контейнер, и сглатывает. Неужто все еще не может решить разговаривает он с отцом или нет?

— Мы возвращаемся на Сокол, — говорит Хан. — Подбросить?

— Мне нужно найти учителя, — произносит Кайло ровно. Почти на Хана и не смотря, будто со стенкой разговаривает. Эр-два свистит насмешливо.

— Тогда тебе туда же, — ухмыляется Хан и шлепает ладонью по контейнеру. — Садись. Антигравы выдержат.

Кайло оглядывает коридор, коридор пуст.

— Стесняешься что ли?

— Что… что он забыл на твоем корыте? — голос Кайло сух, но к контейнеру он таки подходит. Не садится — ну конечно, гордость же не позволяет, — но опирается.

— Гипердрайв чиним, — говорит Хан и возобновляет движение, только помедленнее. — Схему вот соорудили, нужно будет ее в тестовом режиме погонять, как вернусь. Если они с Рей закончили.

Кайло кривится.

— Тебе Лея сказала про Рей?

Ну мало ли.

Сын молчит. Значит сказала, но обсуждать это он не желает. Ну и ладно.

Они в молчании проходят еще два поворота, мимо группами проносятся техники и дроиды, прежде чем Кайло таки произносит тихо:

— Почему ей так везет, этой…

— Ты хотел бы быть клоном? — удивляется Хан. Было бы чему завидовать.

— Его клоном? — переспрашивает сын и усмехается. — Не отказался бы.

А. Ну да. Разумеется.

— И чьи же гены так тебе ненавистны? — спрашивает Хан легко. — Мои?

Сын хмуро смотрит в сторону.

— А, Кайло?

…И тот вдруг поворачивает голову. Щурится.

— Что ты сказал? — в голосе столько удивления, что Хану хочется вздохнуть.

— По имени тебя назвал, — Хан встречает его взгляд в упор. — Чего странного-то?

— Не Беном, — констатирует очевидное сын.

— По имени, — повторяет Хан.

Кайло ненужно кивает и замолкает окончательно.

Они возвращаются к Соколу молча, но молчание, к удивлению Хана, спокойное. Мирное даже. На полпути Кайло начинает опираться о ящики все сильнее, Эр-два язвительно это комментирует. Кайло огрызается — но спустя пару шагов таки садится на ящик. Платформа проседает и выправляется. Эр-два победно свистит, Хан хмыкает и увеличивает скорость движения. Кайло упорно смотрит в сторону, но это неважно.

У Сокола их встречает Чуи. Кайло ему даже кивает — неслыханно. Чуи хмыкает.

«Вы не торопились! Жрать будет доступно через полчаса».

Эр-два подкатывается ближе.

«Тебя тут только и не хватало, — заявляет Чуи, похлопав его по корпусу. — Системы проверь, раз уж явился. Нечего бездельничать, энергия не бесплатная!»

И удаляется в трюм, ведя платформу за собой.

Кайло смотрит ему вслед.

— Он на меня зол.

— Разочарован. — Хан потягивается, спина затекла. — Тем, на кого он зол, Чуи отрывает голову.

— Ой, — восклицает Рей из глубины ангара. — А я его вообще подниму?

— Потренируешься и поднимешь, — отвечает ей Вейдер, а Кайло вздрагивает всем телом, закусывает губу, поворачивается в их направлении, делает уже шаг и замирает.

Хан мысленно хмыкает. Ревнует мальчик учителя к девочке Рей. Сейчас ведь решит, что девочка Рей заняла его обещанное место, и тут начнется…

Но до того как Кайло успевает что либо решить, Вейдер и Рей выходят из-за носа Сокола. Рей тащит даже на взгляд тяжелый металлический дрын, а Вейдер идет сзади, вытирая руки какой-то тряпкой.

Рей видит Кайло и замирает. Вейдер обходит ее, останавливается перед мальчиком и заявляет:

— Кто-то сбежал из медблока.

— Меня отпустили, — бурчит Кайло. — Ну… не сразу. Но отпустили. Я не хочу терять времени! Я хочу вернуть Силу!

— Я… — Рей сглатывает, — я пойду запущу диагностику? Новой схемы?

— Полную, — говорит Вейдер. — С симуляцией.

И тут в него чуть было не врезается верещащий Эр-два. Дроид слишком частит для Хана, да и для Кайло, если верить обескураженному выражению мелькнувшему на лице сына.

Вейдер — рефлекторно выставивший вперед ладонь — убирает руку и хмурится на Эр-два. Какафонию он явно понимает.

— Если это так, — говорит он наконец, — тогда рабочий гипердрайв нам нужен вчера. Иди помоги Рей.

Эр-два заливается недовольной трелью.

— Нет, — отвечает Вейдер. — Я ничего не обещаю, пока не получу полную информацию. Предоставишь — я подумаю. Нет. Нет, прямо сейчас это невозможно. Да. Разумеется. Нет. Не испытывай мое терпение, дроид.

Эр-два откатывается подальше, но не кажется недовольным. Толкает Рей под коленку, получает толчок посохом в корпус — и они с Рей уходят в Сокол.

— Что он тебе сказал? — спрашивает Хан. Кайло тоже что-то хотел спросить, но Хан успел первым.

— Пока неважно, — Вейдер отмахивается. — Потом разберемся. Кайло. Ты пришел учиться?

Кайло сглатывает и резко кивает.

— Ну тогда пойдем внутрь. Поговорим.

— И поедим, — добавляет Хан.

Кайло кидает на него раздраженный взгляд, а Вейдер согласно кивает.

— И поедим, — говорит он. — Нам еще всю ночь работать.

Они устраиваются в кают-компании, Вейдер, скрестив ноги, перед столиком, а Кайло с прямой спиной на самом краю дивана.

Хан отлучается в камбуз добыть еды. У Чуи уже все готово. Разогретые пайки лежат на столике — а он сам стоит, оперевшись на стену, и смотрит на темный таймер выключенной печки.

— Ты как думаешь, — говорит Хан, — мне их вдвоем оставить? Пайки и дроид может принести.

«Он твой сын, — отвечает Чуи. — Нельзя… бросать».

Да. Нельзя. Но поздно уже — не бросать. Хотя…

— Но я ж в их штуках ничего не понимаю.

«Поддержка клана очень важна, — Чуи вздыхает. — Я должен был помочь. Тогда».

— Как? — не то чтобы Хан сам об этом не думал. — Выкрасть его от Люка, чтоб Лея не узнала, и обучить великому делу контрабанды?

«И обучить тому, чему он бы сам захотел».

Тогда бы мы насмерть разругались с Леей, думает Хан. Но молчит. Они и так разругались, просто чуть позже. А у парня был бы клан, который бы стоял за него горой, и никакие Сноуки к нему тогда не прилепились бы. Наверное.

— Ну ладно. — Хан берет три пайка и медлит перешагнуть порог. — Ты уж точно ни в чем не виноват, приятель. Это я тебе попался идиот.

Чуи лающе смеется.

«Иди уже. Девочку я покормлю, а то она забудет со страху».

Хан ненужно кивает и выходит таки из камбуза.

Если в кают-компании и говорили — хотя он не слышит голосов из коридора, — то замолкают при его появлении. Хан сгружает на столик два пайка и удаляется со своим в рубку.

— Я все равно ничего в вашей Силе не понимаю, — бросает легко. — Не стесняйтесь, будьте как дома.

Кайло шумно вздыхает, а Вейдер хмыкает. Шуршит обертка пайка.

— Ешь, — говорит ситх. — Капельниц недостаточно.

Пауза.

— Я пытаюсь пробиться, — у Кайло сдавленный голос, — но не могу. Совсем не могу. Что если я потерял Силу насовсем?

— Открой паек, — тон ситха не подразумевает неподчинения. Диковато его слышать в таком контексте. Хан умащивается в кресле, кладет ноги на пульт и открывает свой паек. Он даже пахнет мясом, неплохое качество, имперское что ли?

— Молодец. Теперь отделяешь ложку от крышки, зачерпываешь массу и съедаешь.

— Милорд…

— Ты обещал мне подчиняться, ты передумал?

— Нет! Я… Но… Конечно.

— Хорошо. Нормально, не тошнит? Прекрасно. Продолжай. По поводу твоих страхов. Во-первых, я уверен, что не насовсем. Во-вторых, представим, что да. И что?

— Но тогда, — Кайло поспешно сглатывает, — я же… Зачем мне тогда вообще…

— Ты видишь себя только одаренным? Ты сам? Это — в тебе самое важное для тебя самого?

Кайло явно задумывается. Хан задумывается тоже, медленно колупая паек. Оставили они Кайло хоть что-то вне «ты внук Дарта Вейдера и ты не должен быть как он!» или даже в детстве у него не было ничего кроме? Вроде было же?.. Как это было давно…

— Я… не знаю, — медленно произносит Кайло. — Сила всегда… висела над головой. Как камень. Без нее меня не было. Я не помню… Почему я не помню, чего я хотел в детстве? Я же чего-то хотел?

— Ты помнишь чего ты хотел, когда попал к Люку?

— Я не хотел там быть.

— А где ты быть хотел?

— Я… не помню, — отвечает Кайло обескураженно. — Оно все… Это будто не я был. Это из-за падения на Темную Сторону?

— Это из-за вмешательства в память. Тебе очень аккуратно подчистили приоритеты. Причем, понятное дело, не Люк.

— Сноук.

— М-м. И хотелось бы мне знать, как именно.

— Я слышал его голос… Ну, я думаю, что я его слышал… Погодите. Погодите. Вы думаете, то, что я увидел, нападение Люка — это была иллюзия? Это я увидел, потому что был под влиянием? Потому что он руку запустил мне в мозги? Он меня заставил это увидеть?

— Это наиболее логичная версия.

Кайло шумно дышит.

— Воды выпей.

— Я… Почему я?

— Ты избранный, — заявляет Вейдер торжественно, а Кайло резко и каркающе смеется.

— Э, нет, что-то мне не хочется. Я передумал!

— Вот и молодец. В принципе, сейчас тебе следует радоваться. Ты не чувствуешь Силу, да, но и Сноук не сможет подцепить тебя.

— Вы… думаете, он все еще может? Но я… я… Я больше не хочу!

— Это похвально. Сноук несомненно учтет твое мнение.

— Я…

— На самом деле я не уверен, что он все еще может, но только потому, что я не понимаю природу вашей связи. Не бывает таких вещей без причины. Вы где-то да пересеклись, даже если ты этого не помнишь.

— Но где?

— Я тебя научу вспоминать, Сила для этого не нужна, и ты попробуешь найти. И записать все, что было незадолго до того как ты в первый раз услышал голос. Если мы поймем, что случилось, станет понятнее как разорвать связь.

— А вы не видите… Ну, просто, в Силе?..

— Я очень, очень плохой менталист, — Вейдер, судя по голосу, улыбается. — Так что нет, не вижу, но это ничего, увы, не значит.

— Вы чего-то не умеете? — изумляется Кайло, а Вейдер хохочет.

— Я не умею огромное количество вещей! Было бы очень скучно уметь все! Ну а к менталистике у меня столько же склонности сколько к дипломатии. Так что и учиться выше минимума не имеет смысла, толку не будет. Хм. Кстати. Раз ты не помнишь к чему тебя тянуло в детстве… Соло!

— Ась? — Хан лениво выглядывает из-за кресла. Сын даже не зыркает на него, сын прилежно доедает паек. Какой молодец.

А паек ситха так и стоит на столе нетронутым.

— Слушай, Соло, — ситх ухмыляется, — а у тебя нигде не завалялся, часом, имперский военный тест на профориентацию?

— Радуйся везению, — отвечает Хан и кидает в сторону ситха датападом. Тот, разумеется, прилетает прямо в протянутую руку. — Я местным летунам архив Летной академии скачивал, там точно есть.

Ситх кивает, утыкается в датапад, а Хан отворачивается, упирает затылок в спинку кресла и прикрывает глаза. Да. Скачивал. Вот только не местным недавно, а себе и три года назад. И экзаменационный тест на следующий ранг прошел — успешно. Что-то хотел себе этим доказать или закрыть, но знать бы, понять бы, что именно.

В любом случае, ничего не поменялось.